Текст книги "Горячая точка"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

– Ну, блин, началось, – прокомментировал Сергеев.

Дверца кабины вертолета приоткрылась, и Беклемешев увидел... Дмитрия Гавриловича Третьякова. Собственной персоной. Спрыгнув на землю, он подал знак пилоту, и тот заглушил двигатели. Лопасти описали еще несколько кругов и остановились.

– Приветствую вас еще раз, – Третьяков шагнул к Беклемешеву.

Впрочем, в голосе полковника не прозвучало особенной радости.

– Что все это значит? – спросил Беклемешев, указывая на оцепление и на людей в штатском.

– Потрудитесь уточнить, что именно вы имеете в виду?

– Все. Автоматчики, люди с кейсами?

– Автоматчики оцепляют запретную зону. Люди с кейсами – эксперты. Они собирают образцы для исследований.

– Я имел в виду вовсе не это. Какого черта они вообще здесь делают? Это расследование проходит по линии ФСБ. Вы сами неоднократно мне об этом говорили.

– Говорил, – согласился Третьяков. – И по-прежнему не отказываюсь от своих слов.

– Тогда почему вы прибыли сюда с этой своей... командой?

– Не забывайтесь, майор. Я все-таки старший по званию, – напомнил Третьяков. – А прибыли мы сюда потому, что документы все-таки украдены у нас. И пострадавшая сторона – именно наше ведомство. Плюс к этому, будучи заинтересованными в скорейшем проведении расследования, мы хотим оказать вам максимально посильную помощь. Отсюда – наши эксперты. Насколько я в курсе, ФСБ не располагает специализированной лабораторией, позволяющей производить оперативное исследование материалов на молекулярном уровне. Вы могли бы обратиться в гражданские организации, но дело проходит под грифом «секретно». У нас же имеется вся необходимая для этих целей аппаратура. Вывод: ваши эксперты могут собрать образцы, но потом эти образцы все равно попадут к нашим специалистам в наши же лаборатории. Только произойдет это на два, а то и на три часа позже. В сложившейся ситуации подобная потеря времени недопустима.

– Что касается лаборатории, будем считать – вы меня убедили, – Беклемешев не смог возразить. Подведомственные Министерству обороны лаборатории были оснащены лучше многих других. – Но я хотел бы знать, с чем мы имеем дело?

– О чем вы?

– Обо всем. Я хочу знать, откуда вам известно о взрыве; почему растрескался асфальт и раскрошился бетонный бордюр; отчего погиб этот парень, – кивок на труп, – почему он так выглядит; и, наконец, что же у вас похитили? Только ли ради документов вы потащили сюда роту солдат и позаимствовали у спасательной службы вертолет?

– О взрыве нам стало известно от сотрудников МВД. Слава богу, в этом ведомстве работают более ответственные люди, чем в вашем, – сухо отрезал полковник. – Это первое. Второе: я понятия не имею ни о растрескавшемся асфальте, ни о раскрошившихся бордюрах, ни об этом погибшем парне, поскольку мне не довелось быть непосредственным свидетелем происходящего. Случилось же это по вашей, майор, вине, поскольку ни вы, ни ваши коллеги не сочли нужным известить нас о готовящемся взрыве. В связи с чем мне, очевидно, придется подать рапорт на имя вышестоящего начальства. Это третье, – Третьяков четко отбивал каждое слово; глядя Беклемешеву в глаза. – Ну и, наконец, четвертое: заявляю со всей ответственностью, похищены только документы. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство полностью?

Беклемешев, не ожидавший от полковника подобной атаки, поначалу даже растерялся, но быстро пришел в себя:

– Насчет рапорта вышестоящему начальству – это угроза?

– Можете расценивать мои слова как угодно. Я беспокоюсь только об одном. О том, чтобы террористы были задержаны в кратчайшие сроки. И у меня, в отличие от вас, нет времени на удовлетворение личных амбиций.

– В чем вы видите удовлетворение личных амбиций? – искренне изумился Беклемешев.

– Вам самому это отлично известно. – Третьяков козырнул и направился к оцеплению.

– Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – сказал с неприятным смешком Сергеев. – Я, похоже, вообще перестал что-либо понимать.

– Полковник обвиняет нас в том, что мы не сообщили о взрыве из корыстных побуждений, – спокойно ответил Беклемешев, глядя в удаляющуюся спину Третьякова. – Вряд ли удастся доказать ему обратное, хотя он и не производит впечатления солдафона.

– М-да, – согласился Федулов.

– Но это как раз не самое странное, – продолжал Беклемешев. – Настоящая странность в другом: полковник Третьяков так и не ответил ни на один из поставленных мною вопросов.

Цепь окружавших стоянку автоматчиков рассыпалась. Они перегруппировались, образовав живой коридор от стоянки до места посадки геликоптера.

– И что будем делать? – поинтересовался Сергеев, наблюдая за тем, как штатские торопливо упаковывают трупы сержанта и собаки в пластиковые мешки и грузят в вертолет.

– Искать, – ответил Беклемешев.

– Неприятно, если тебя тычут носом в дерьмо, – поделился соображением Федулов.

– Во-во, – поддержал Сергеев. – А потом еще и говорят: «Сам виноват».

– Точно, – милицейский майор и фээсбэшный старший лейтенант нашли общий язык.

Подошедший Третьяков кивнул на вертолет и натянуто сообщил:

– Ставлю вас в известность, майор. Первые результаты экспертиз будут готовы примерно через два часа. Мы немедленно представим вам полный отчет. Если угодно, в письменном виде. Правда, это займет несколько больше времени.

– Для начала будет достаточно простого телефонного звонка, – в тон ему ответил Беклемешев. – А там видно будет.

– Хорошо, – полковник зашагал к вертолету.

Трупы были погружены, солдаты забирались в пассажирский отсек. Полковник открыл переднюю дверцу, но перед тем, как занять свое место, еще раз внимательно посмотрел в сторону Беклемешева. Тот демонстративно отвернулся. За его спиной сперва с натугой, потом все легче и легче загудели двигатели. «Белл» поднялся в воздух и несколько секунд висел над площадью. Затем резко взмыл вверх, перевалил через крышу дома и исчез. Остался только удаляющийся стрекот лопастей.

– Майор, у вас достаточно людей? – посмотрел на Федулова Беклемешев.

– Когда их бывает достаточно? – уклончиво ответил тот. – А что такое?

– Нужно отрядить человек тридцать, пусть обыщут все окрестности, осмотрят подземные коммуникации, зафиксируют повреждения. Каждую трещинку. Нужно вызвать экспертов, чтобы осмотрели машины, сняли соскобы с асфальта, взяли образцы поврежденных поверхностей, провели химический и спектральный анализ. Далее, составить протокол осмотра места происшествия. Короче, не мне вас учить, Артемий Демидович. Только работаем в три раза тщательнее и в пять раз быстрее.

– Обижаешь, Зиновий, – ответил тот.

– Не обижаю, а прошу.

Федулов серьезно кивнул и поинтересовался:

– Понимаю. Ладно. Поможем «смежникам». Когда все это нужно?

Беклемешев вдруг вспомнил одну из любимых фраз Котова и ответил:

– Вчера.

13.11. 7 километров от поселка Алферово

Прежде чем выскользнуть в пролом, Игорь огляделся. Не видит ли кто? Не видели. За «свинаркой» почти всегда тихо. Вонища тут страшенная. Кто ж сюда по собственной воле пойдет?

Игорь выбежал на дорогу и тут же увидел неприметный «жигуль». Привалившись к капоту, стоял высокий худощавый парень в кожаной куртке и джинсах, курил неторопливо, все время поглядывая в сторону ограждения. Заметив Игорька, он щелчком отбросил сигарету, отлепился от капота. Из салона, со стороны водителя, выбрался второй – пониже, покрепче, постарше. Волосы седые, короткие. Нос мясистый, крупный. Глаза внимательные. Взгляд неприятный, пронзительный. С ним Игорь разговаривать не любил. С молодым – другое дело. Тот хоть общительный. Словцо крепкое где надо вставит, хохотнет. А старший – хмурый всегда.

Игорь подошел торопливо, оглянулся за плечо.

– Никто тебя не видел? – спросил молодой, а старый уставился на Игорька так, что у того мороз пошел по коже.

– Никто, – ответил он. – Честно. Я проверил.

– Молодец, – похвалил молодой и взглянул как– то особенно, словно сомневался в правдивости собеседника.

– Честно. Я все сделал так, как вы сказали.

– Да мы знаем, знаем, успокойся, – молодой улыбнулся. Губы у него узкие, сухие, с мелкими трещинками, и, когда он улыбался, трещинки эти становились особенно заметны. – Садись в машину, на заднее сиденье. Поедешь с нами.

– Я не могу, – удивился Игорь. Он впервые получил подобное приглашение от покровителей. – У меня построение через пятнадцать минут.

– Не волнуйся, – буркнул старший. – С твоим командиром наше начальство договорилось. Садись.

– А... куда мы поедем? – спросил Игорь.

Ему почему-то не хотелось ехать куда-либо с этими двоими.

– Да не тушуйся, Игорек, – снова улыбнулся молодой. – В Москву. И не поедем, а поедешь. Ты один поедешь. Мы тебя только в Дмитров к электричке подбросим. Следующая только в три, а начальство, оно, сам знаешь, ждать не любит. Пока доберешься, пока доедешь через пол-Москвы, уже и рабочий день закончится, а наш шеф хочет с тобой сегодня побеседовать.

– А мой ротный точно знает, что я с вами?

– Знает. Ему оттуда, – старший указал пальцем в небо, – звонили насчет тебя.

– А-а-а, – протянул с облегчением Игорь. – Тогда, конечно. Поехали.

Он забрался на заднее сиденье «жигуля».

Его высадили не у станции, а чуть поодаль, за углом.

Молодой повернулся, подмигнул Игорю.

– Ну, давай, Игорек. Шустри. – Протянул записку. – В Москве поедешь вот по этому адресу. Найдешь? Скажешь вахтеру... Я там, короче, все написал. В электричке прочтешь. Садись только в пустой вагон. Не стоит, чтобы тебя кто-то видел. Для человека твоей профессии чревато. Давай беги, а то опоздаешь.

– Ага, – кивнул Игорь и выскочил из машины.

Он хотел спросить, что означает слово «чревато», но побоялся и правда опоздать. Электричка шумела уже где-то неподалеку. Похоже, яркие перспективы начали прорисовываться отчетливее.

Старший, равнодушно глядевший ему вслед, буркнул:

– Ну и м...к. Неужели еще встречаются такие М...КИ?

– Если бы ты знал, какие м...ки встречаются, ты бы подобных вопросов не задавал, – ответил молодой весело. Он вынул из кармана складной нож, выбросил лезвие, снова сложил и убрал на место. – Я пошел.

– Давай, – согласился старший. – В Яхроме тебя подхвачу. Успеешь?

– Чего тут успевать-то? – хмыкнул молодой и побежал следом за Игорем.

13.37. Смотровая площадка радиотелевизионной передающей станции «Останкино»

Капитан повесил трубку и, повернувшись к сержанту, спокойно сообщил:

– Все в порядке.

На самом деле он волновался. Слишком уж много было разных «если бы». Захват башни мог быть обнаружен раньше, чем рассчитывалось. Случись это и реши власти идти на штурм немедленно, у его ребят не было бы ни единого шанса на спасение. Координаты спутника, добытые Семеруковым, а точнее, кем– то из его компьютерных умельцев, вполне могли оказаться ошибочными. Смерть. Антенны, несмотря на предупреждение, могли быть сориентированы неверно. По злому умыслу или случайно, не имеет значения. В любом случае это означало бы полный провал операции. Смерть. И еще целая куча случайностей, которые не в состоянии предусмотреть никто, но результат которых одинаков – смерть. Однако господь бог сегодня, видно, играет на их стороне, и теперь он с полным правом может сказать: «Парни, у нас очень неплохие шансы».

– Странно, что никто до сих пор не поинтересовался, почему группы не могут попасть в башню, – задумчиво произнес сержант. – Больше часа уже прошло.

– Обычная расхлябанность, – ответил капитан, рассматривая здание экскурсионного корпуса, площадку для парковки машин и будку охранников у главных ворот. – Но нам это на руку. Есть время как следует подготовиться. Чем дольше они не будут чесаться, тем больше у нас шансов уйти целыми и невредимыми.

Он оглянулся. Коридор был практически пуст. Даже ящики с боеприпасами успели разнести по этажам. Ну и отлично. Справа и слева от него, у окон, фигуры солдат. Март и Гусь, определил капитан. Про себя он тоже называл их армейскими прозвищами. Оба с автоматами, на которых укреплены снайперские прицелы – предосторожность отнюдь не лишняя, учитывая, что вести огонь придется на максимальную для «вала» прицельную дальность – четыреста метров. И хотя стрельба «сверху вниз» дает меньшее вертикальное отклонение пули, чем при обычном выстреле, но вот ветер... Рядом с Мартом у стены стоит снайперская винтовка «дейзи-600». Черная, тускло отливающая сизым. Отличное, невероятно мощное оружие калибра 14,5 миллиметра, предназначенное для поражения легкобронированных целей и живой силы противника на дистанциях до полутора километров. Таких винтовок в группе две. Семеруков предлагал взять еще пару вместо менее мощных «ллайт фифти», не скупился – за десять-то миллионов долларов и черта в ступе добыл бы, «благодетель», – но он, капитан, отказался. Достаточно и двух. Вполне достаточно.

Под боком у Гуся «РПГ-7», а в специальных, перешитых из десантных, рюкзаках десяток «выстрелов». Пять кумулятивных, отечественных, и пяток осколочных, китайских. Это так, на всякий случай. «Будем надеяться, что до использования бронетехники не дойдет, – подумал капитан. – Наши власти, может, и не отличаются большим умом, но не полные же они кретины, в самом деле. Должны принимать во внимание жизни двух сотен заложников».

– Что у нас с людьми? – спросил он сержанта.

– Расстановка согласно плану. Змей, Жека и Пастор – у входа, в холле. После первой же атаки они минируют лифтовые двери и отходят на третий этаж. Там еще шестеро: двое с пулеметами – Фриц и этот... придурок мафиозный... Лесик, Дело с «эрпэгэшкой», Гулкий – у него автомат, Профессор и Яцек с «ллайтами». Задействован один лифт. После отхода наших кабину уничтожим. Электромоторы остальных кабин выведены из строя.

– Хорошо, дальше?

– Ну, с заложниками двое. На них можно особенно не рассчитывать. Те еще, похоже, вояки. Минай и Моцарт на пятом. У них два автомата и гранатомет. Присматривают за аппаратчиками. На всякий случай.

– Правильно, – одобрил капитан. – Эти парни хоть и «очкарики», а подстраховаться не мешает. Мало ли какая муха их может укусить.

– Я тоже так подумал, товарищ капитан, – улыбнулся сержант.

– Дальше?

– Кокс на шестой площадке, у люка.

Капитан кивнул понимающе. Шестая площадка располагалась на высоте четырехсот семидесяти метров и служила своеобразной зоной отдыха перед крутой лестницей, ведущей на шпиль. Часовой, разместившийся там, должен был докладывать о появлении воздушных целей. Хотя с такой-то верхотуры и все подступы к башне были у него как на ладони. Вероятность того, что власти попытаются штурмовать башню с воздуха, была крайне мала, но капитан не привык полагаться на случай. «Авось – это для ленивых и дураков», – говаривал он.

– Удав наблюдателем сегодня работает. И четверо здесь. Март и Гусь контролируют эту сторону, Волк и Поляк – противоположную. Ну и мы. Всего двадцать один человек. Полный расклад.

– Молодец, сержант, – поощрительно улыбнулся капитан. – Серьезно, молодец. Как с задним двором?

– Давно все готово.

– Превосходно. Смотри-ка, – вдруг пробормотал он, – засуетились наконец. Ну да лучше поздно, чем никогда. – Капитан резко повернулся и крикнул: – Внимание всем! Боевая готовность номер один!

Сержант торопливо поднял рацию.

– Первый вызывает всех. Боевая готовность номер один! Как поняли, прием?

– Второй здесь! – Третий, вас понял! – Четверка, жду указаний!

Капитан, слушая звучащие в эфире голоса, молчал и рассматривал нараставшую у экскурсионного здания суматоху. Он видел море голов – так и не попавших в башню экскурсантов, шустрого человечка в сером костюме – администратора и двоих охранников с автоматами, в бронежилетах, вальяжно-ленивых. «Смотреть противно, – подумал капитан вскользь. – И это солдаты в боевой обстановке. Пятьдесят процентов потерь приходится именно на таких вот, неуязвимых».

Администратор, сорвавшись с места, потрусил к первому КПП. За ним легко, вразвалочку, шествовали «бронированные добры молодцы». А уж следом, точно свита за королем, топотали экскурсанты.

– Шли бы вы от беды, – пробормотал себе под нос капитан.

– Вы что-то сказали, товарищ капитан? – не расслышал сержант.

– Я сказал, снайпера на позицию, – жестко приказал тот.

– Понял, – красавец снова поднял передатчик. – Шестой на линию огня.

– Шестой, вас понял. Я на линии, – отозвалась рация голосом Профессора. – Жду указаний.

– Цель, – сержант тоже посмотрел в толпу, сверху вниз, с недосягаемой, почти божеской высоты.

– Цель? – Толпа нырнула под крышу галереи, и капитан, словно нехотя, повернулся. Пробормотал, будто решая в уме сложнейшую задачу: – Цель...

На мгновение их глаза встретились – командира и подчиненного, – и сержанту вдруг показалось, что капитан ослеп.

– Цель, – повторил тот, глядя прямо перед собой. Он неожиданно усмехнулся и скрипуче добавил: – Снайпер их не видит. Не видит. Третьему. Предупредительный выстрел. – Зажмурился плотно, положил ладонь на висок и повторил: – Предупредительный выстрел. Предупредительный. Поверх голов. Быстрее!

– Понял, товарищ капитан.

– Третьему – поверх голов. Быстрее!!!

– Я понял, товарищ капитан, – ответил сержант и отвернулся.

Ему стало немного легче. Честно говоря, он побаивался этих «провалов» командира. В такие мгновения капитан переставал быть самим собой. С ним что-то происходило. Именно это ЧТО-ТО и пугало сержанта. Однако он знал, как с ЭТИМ бороться.

– Шестой, отставить, – звонко гаркнул сержант в микрофон передатчика. – Третий, предупредительный выстрел поверх голов! Как поняли, прием?

– Шестой, вас понял.

– Я – Третий. Понял тебя, Первый. Даю предупредительный поверх голов.

Это был Пастор.

– Почему Третий?

Сержант вздрогнул. Капитан смотрел на него настороженно, выжидая. Но это уже был капитан.

– Вы сами приказали, товарищ капитан. Третьему – предупредительный над головами. Снайпер не видит цель. Люди под крышей.

 – Ах да, верно, – словно нехотя согласился тот.– Верно.

Капитан медленно отошел в сторону, ткнулся лбом в прохладное стекло. С ним снова случилось то, чего он пугался. Чернота. Провал. Беспамятство. Он опять – в который раз? – потерял контроль над телом и, что стократ хуже, над разумом. Но это был не крик. Это гораздо, гораздо опаснее крика. Его слова? Насчет Третьего? Где они спрятались? В каком закоулке жалкого, убогого мозга? Пора с этим покончить. Раз и навсегда. Но только не сейчас. Признаться в собственной слабости в такую минуту... Нет. Он не может бросить своих ребят. Не бросил тогда, не бросит и сейчас. Нельзя. Для них он должен остаться сильным. Должен, значит, останется. «Ты решил это давно? – спросил капитан себя и сам себе ответил: – Да. – Твердо? – Твёрже не бывает. – Хорошо. Главное, чтобы в ту, самую ответственную, секунду ты был способен нажать на курок. Но это потом, потом».

Не шли лифты. И не было на смотровой площадке галдящих, плюющих на приличия школьников. В тишине капитану показалось, что он слышит докатившееся снизу, заглушенное шипение очереди «вала». Безумно далекое, дошедшее из предыдущей жизни. И почувствовал капитан едкий запах тлеющих тряпок и порохового дыма. Он даже знал, что это тлело. Одежда на теле расстрелянного человека.

И, обернувшись, заорал на всю площадку истошно, царапая криком горло:

– Я же приказывал – над головами! Над головами, вашу мать! Над головами!!!

Сержант рванул рацию:

– Первый – Третьему. Пастор, ты что там, охренел совсем?! Сказано ж было: предупредительный поверх голов!

Забубнила рация, а замолчавший капитан стоял, не шевелясь, чувствуя, как непонятный холод проникает в каждую пору кожи, заползает в каждую клетку его тела, стягивает ледяной маской лицо, мешая смотреть.

– Товарищ капитан, – шагнул к нему сержант. – Третий докладывает: никто не пострадал. Он специально на полметра выше взял, чтобы никого не зацепить.

13.56. Лубянская площадь

В коридоре Беклемешева поймал Сытин. Приноровился к шагу, потрусил рядом.

– Зиновий, ты куда?

– В химическую лабораторию.

– Уделишь пять минут? Я тут по слепкам результаты получил...

Беклемешев круто изменил траекторию движения, свернул к своему – как непривычно – кабинету, толкнул дверь:

– Заходи, только в двух словах. Времени в обрез.

Сытин шмыгнул к столу, присел.

– Эксперты закончили со слепками.

– И что же? – Беклемешев достал из кармана пачку сигарет, придвинул к себе пепельницу, закурил.

– Угостишь? – тут же «открыл огонь» Сытин. – Свои дома забыл.

– Угощу, – майор толкнул пачку через стол. – Ну так что со слепками-то?

– Террористы приехали на «МАЗе». Либо фургон, либо рефрижератор. Это стопроцентно. Слепок четкий, ошибки быть не может. Грузовик стоял в девятнадцати метрах от головной машины. Вот схемы. В вычислительном центре смоделировали на компьютере по протоколу осмотра.

Сытин закурил. Он постоянно и не стесняясь «стрелял» чужие по причине необъяснимой сигаретной забывчивости, а закуривал вкусно, с чувством, смакуя каждую затяжку. Что временами сильно раздражало.

Беклемешев взял схемы. Их было две. Вид справа и сверху. Сделанные на скорую руку, только для того, чтобы понять, как стояли машины в момент нападения. Обочины, кусты, сугробы отмечены приблизительно, форма неточная, но тут ничего не поделаешь. Компьютерщики ведь не были на месте происшествия лично. Им пришлось руководствоваться только протоколом. И снова у Беклемешева возникла та самая давешняя мысль, уже приходившая ему в голову в броневике.

– Процент износа шин большой, – бодро продолжил Сытин. – Имеется поврежденный фрагмент – след вулканизации. Короче, если грузовик будет найден, идентифицировать его не составит труда. Я позвонил в ГАИ. За последние полмесяца всего два случая угона «МАЗов». Тринадцать дней назад и пять.

– Это не они, – быстро отрубил Беклемешев, досадуя, что Сытин вновь сбил его. Однако теперь мысль не ушла окончательно, а колыхалась где-то совсем рядом. Для того, чтобы «поймать» ее, нужно было лишь пять минут тишины. – Пять дней, а тем более тринадцать – слишком много. Машину надо где– то прятать. Это же не «Жигули». Их «МАЗ» пришел по другим каналам. Дальше?

– Насчет продаж я тоже почву прозондировал. Еще сигареточку можно? Спасибо. Так вот. За месяц по Москве и области продано четыре подходящие машины. Компьютерщики прошерстили фамилии покупателей. К армии ни они, ни их родственники отношения не имеют, работают либо в фирмах, занимающихся автоперевозками, либо подхалтуривают частным образом.

– Ясно.

– Есть соображения? – Сытин подался вперед, навалился грудью на стол.

– Есть. С машиной мы тянем пустышку. Перебирать все варианты нет времени, а «МАЗ» скорее всего приобрели легально, по остаточной стоимости у какой-нибудь автобазы на подставное лицо или, что еще вероятнее, арендовали. – Беклемешев взглянул на часы. – Закроем пока этот вопрос. Давай дальше. И перестань мне дым в лицо пускать.

– Извини, не хотел. С обувью тоже ясно. Стандартная, армейская. Обрати внимание, не имитация «под», а родная. Даже ГОСТ указан. В принципе, если побегать, такие можно купить и на толкучке. Но не то чтобы на каждом углу валялись. Износ, по слепкам, примерно одинаков – от года до шести месяцев, а обноски на рынке теперь, как правило, не продают. Обуть же десять человек в родные армейские ботинки, к тому же поношенные, не так просто.

– Число подтверждено?

– На самом деле террористов может быть и больше, но отличающихся слепков только десять.

– Так. Что-нибудь еще?

– Насчет пуль. Две. Обе стандартные, от патронов «СП-6». Механические повреждения на обеих идентичны. В нашей картотеке ствол не значится. Криминала на нем нет. «Винторезы», как и «валы», проходили обкатку в Афганистане. И в Чечне ими пользовались, в других «горячих точках», и за бугор их тоже продавали, так что при известном старании, связях и деньгах добыть подобную «игрушку» можно. Тут зацепиться особенно не за что.

– Все?

– Ничего себе. Между прочим, Зиновий Ефимович, товарищ майор, всю эту непосильную работу я провернул за час с небольшим.

Сытин откинулся на стуле, уже не спрашивая разрешения, с чувством заслуженной награды, достал третью сигарету, закурил.

– Хорошо. Молодец. Хвалю. – Беклемешев поднялся, вытащил несколько сигарет и придвинул Сытину. Пачку спрятал в карман. – Когда закончим с террористами, отмечу в приказе. – Он еще раз посмотрел на часы и пробормотал: – Времени нет, совсем нет времени. Значит, вот что, Андрей. Подними-ка всю нашу агентуру по торговле оружием. Пушки откуда-то привезли. А это означает, что была задействована целая цепочка – поставщики, курьеры, торговцы. Кто-то что-то должен знать. Информация не могла не просочиться наружу.

– А если террористы воспользовались своими каналами?

– Маловероятно. Допускаю, что они сами сумели раздобыть обмундирование, но «валы» и «винторезы» не числятся в реестре штатного общевойскового вооружения. Следовательно, оружие им предоставил кто-то, имеющий контакты с криминальной средой.

Вопрос: кто и за какую плату. Сомневаюсь, чтобы бывшие армейцы смогли сами расплатиться за десять автоматических стволов. И это, заметь, минимум. Отставники – народ в основной массе небогатый, если не сказать больше. А богатые в такие дела не лезут. Им и так неплохо живется, а спокойствие дороже денег. И потом, ни один торговец оружием, не только в Москве, но и в области, не продал бы нашим террористам даже ржавого пугача, не говоря уж о «валах». Побоялся бы. Слишком велик риск. Это ведь не огурцами на базаре торговать.

– Понял. Может быть, – Сытин закивал, выпуская дым из ноздрей, и сразу стал похож на Змея Горыныча, выползшего из тифозного барака. – Наверное, ты прав, Зиновий. Вот что значит майора получил. Согласен. Не зря.

– Не мороси. Иди лучше, делом займись, – Беклемешев приоткрыл дверь. – Кстати, где Балков?

– Последний раз я его видел у компьютерщиков, – Сытин шумно задвигался, извлекая свое нескладное худое тело из-за стола. – Он поднимал информацию по контактам заложников.

– И вот еще, относительно заложников. Свяжись, пожалуйста, с Министерством обороны и поинтересуйся, только ненавязчиво, работает ли у них полковник Дмитрий Гаврилович Третьяков. И если работает, то в какой должности.

– Хорошо.

– Пока все.

– Иду, иду. – Сытин сгреб оставленное Беклеме– шевым курево и бережно засунул в нагрудный карман, на манер газырей. – Значит, контакты по торговцам оружием и Третьяков?

– Вот-вот. И по возможности оперативнее.

– Понял. Бегу.

Сытин странным образом просочился в узкую щель приоткрытой двери. Беклемешев, хмыкнув, вышел следом и запер дверь на ключ. Он пытался решить для себя, что сейчас важнее – сходить в химическую лабораторию или уж зайти сперва к компьютерщикам, найти Володю Балкова, порасспросить.

«Пожалуй, к химикам, – решил Беклемешев, сгребая принесенные Сытиным схемы. – А на ходу по– .смотрим все это добро еще раз. Может, и вспомнится то, о чем думалось».