Текст книги "Горячая точка"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

10.38. Там же

Продуктовый склад дивизиона находился совсем рядом. Минут пятнадцать езды по основной дороге. Игорь предъявил дежурному по КПП путевой лист и, пока звонил в штаб, отбивал по рулевой колонке ритм рэповой песенки, услышанной вчера по «ящику». У него не было повода жаловаться на судьбу. Неплохо устроился. При столовке. Всегда жрачка есть. Хлеборез Витек, здоровый, как буйвол, по-крестьянски мощный сержант-второгодок, «поддержку» дает.

А Игорь ему маслице, хлебушек ручного замеса. Пацаны в дивизионе для себя пекут, стараются, ну и про корешей не забывают. Мясцо вместе «налево», картофанчик. В том же Алферове берут охотно, хоть и по дешевке норовят, падлы. А хлебопекам Игорек через своих покровителей пару раз увольнилки устраивал. Тут с этим строго, так что оценили по достоинству. Хорошие мужики его покровители. Как говаривала бабуля, дай им бог здоровья. Местечко нашли, с должностью подсобили. И тут помогают, коли нужда есть.

Здорово все-таки. Не то что у некоторых пацанов со двора. Одни в грязище под танками валяются, другие эту же грязищу в пехоте месят. И голодуха страшная. Это он все из писем знает. И пишет в ответ охотно, потому как не жизнь у него, а лафа сплошная. Пусть завидуют. Во дворе он у них в «шестерках» бегал, а теперь они на его житуху слюни глотают. И правильно. Но то ли еще будет. Дальше, по словам офицеров, его ждали такие перспективы – голова кругом. И все из-за чего? Из-за того, что момент поймал. На работенку кайфовую подписался. Ну, не поспишь три ночи. Сделаешь ездку-другую в «командировку», десяток «теляток» привезешь. На следующую ночь, а то и через одну, вывезешь. И всего делов. Так ведь не каждый же день, а раз в два-три месяца. Да и интересно на мир посмотреть. И платят цивильна. Как настоящему командированному. Главное, предупредили: держи язык на замке. А он что? Он завсегда пожалуйста. Он понимает. Потому-то и выбрали именно его, а не кого-то там еще. Хотя и не доверяли поначалу. Первый-то рейс он порожняком сгонял, понял. Присматривались к нему, видать. Не трепанет ли. А он не дурак. Где был? А в командировку на армейские склады подписался. Хочешь – верь, хочешь – нет.

Зато второй и третий раз точно вез. «Мычали» в кузове «телята». Он слышал, когда пос...ть останавливался. Ночь ведь. Тихо. Слышно все, как у себя в квартире. Правда, и тогда ничего никому йе сказал. Болтанешь так – и самому недолго следом за «телятами» отправиться.

Игорь представил, что на его месте мог оказаться любой из дворовых пацанов, а он, Игорь, чистил бы в войсках параши да подшивал, как последний «чмош– ник», подворотнички «дедам», и аж зажмурился. Подшивал бы, куда бы делся.

Подошел дежурный – тоже второгодок, – хлопнул по дверце ладонью, сунул в окошко накладную:

– Алло, спишь, что ли, чижара? Проезжай.

Игорь усмехнулся. Не любят его тут, не любят. Но не схамил «дедок», сдержался. Знает, в случае чего – с хлеборезом Витюшей придется дело иметь. Да и за «дэпэ» их «молодые» прибегут еще не раз. А он, Игорек, шепнет Витьку, чтобы не давал. «Молодым»-то, конечно, могут и морду набить, но голодным-то самим придется сидеть.

Подождал Игорек, пока ворота откроются, нажал на газ, выкатился за пределы части. Порулил, напевая все тот же рэп. От полноты чувств даже окно открыл.

. Миновал шлагбаум, помахал часовому. Тот не отреагировал. Дрых, падла, на посту. На повороте притормозил и... увидел колонну машин, грузовик рядом. «МАЗ». И человек со странной винтовкой. Или, может, это автомат был. Игорек таких даже на картинках не видел.

Затряслись ручки. Заходили ходуном пальцы. И тут до него донесся свист. Игорек медленно повернул голову и заметил человека, стоящего за кустами. Тот тоже держал диковинный автомат, но только с оптическим прицелом. Громадным, как телескоп. Человек махнул Игорю рукой. Можешь возвращаться. Игорек кивнул. Понял, мол, не дурак. Уже в пути. Уцепился за рукоять переключателя скоростей, перебросил на заднюю и дал полный газ.

10.47. Лубянская площадь

Телефон заверещал резко и громко, как истеричка при виде мыши. Звонок застал Беклемешева в крайне странной позе: стоящим на четвереньках перед служебным столом. Майор разбирался в хламе, оставшемся после предшественника. Того самого, из варягов. Нервные трели, словно пули, рикошетили от стен, требуя от хозяина кабинета немедленно вскочить, вытянуться по стойке «смирно» и рявкнуть истошно: «Майор имярек по вашему приказу к труду и обороне...» Ну и так далее.

Беклемешев, не сумев подавить в себе этот инстинкт, честно попытался выпрямиться, но ударился затылком о крышку стола и едва не рухнул без чувств.

В общем, бравой гусарской красоты не получилось. Зажимая ладонью гудящий затылок, Беклемешев снял трубку и, сморщившись, ответил:

– Майор Беклемешев. Слушаю.

Удивился про себя. Не оговорился ведь, не сказал: «Капитан Беклемешев». Быстро усвоил, быстро.

– Майор? Это Чесноков. Как на новом месте, Зиновий Ефимович?

Полковник Чесноков уже полгода занимал должность начальника отдела. Вместо Рощенкова, погибшего в той же передряге, что и Котов.

– Спасибо, нормально, – соврал Беклемешев, потирая затылок. «Похоже, будет шишка», – решил он. – Осваиваюсь помаленьку.

– Это хорошо. – Чесноков отчего-то вздохнул. – Слушай, майор, тут такое дело... Не хотелось тебя сегодня дергать, но, сам понимаешь, человек предполагает, а начальство располагает. Короче, возьми пару ребят и поезжайте в Алферове. Знаешь, где это?

– Алферово? Нет, не знаю.

– Северо-западное направление. Короче, водитель в курсе.

– А что случилось-то хоть? – спросил Беклемешев, оглядываясь в поисках ручки: водитель хоть и в курсе, а записать не мешает.

– Тут такое дело, – Чесноков снова замялся. – Ты еще не получил высший допуск, майор?

– Нет пока, – Беклемешева раздражала манера начальства ходить вокруг да около. – А вам нужен человек с высшим?

– Хотелось бы... Могут возникнуть определенные сложности... Ну да ладно. Бог с ним, с допуском.

Я позвоню, поговорю. В общем, дело обстоит следующим образом. Сегодня, примерно в половине одиннадцатого утра, в семи километрах от поселка Алферово было совершено нападение на колонну Министерства обороны.

– В смысле? На какую колонну? – не понял Беклемешев. – На солдат, что ли, напали?

– Да нет, в том-то и дело, что не на солдат, – вздохнул Чесноков. – Если бы на солдат, стали бы тебя дергать. Послали б кого помельче. Видишь ли, майор, в той колонне весь наш генералитет ехал. Даже один из замов министра обороны.

Беклемешев присвистнул:

– Ничего себе.

– Вот именно, – похоже, Чесноков почувствовал большое облегчение, выговорившись. – Вот именно, ничего себе. Короче, машины на месте, а людей нет.

– То есть?

– То есть нет. Похитили. Начальство предполагает захват заложников.

– А что они там делали?

– Инспектировали воинскую часть, – отрубил Чесноков. – Из-за них, как я понимаю, и весь сыр– бор. Военные считают, что это теракт, и настаивают на подключении Антитеррористического центра, наши, естественно, отбиваются обеими руками, но совсем закрыть глаза на такое мы, конечно, не можем. Короче, твоя задача, майор: возьмешь пару-тройку ребят потолковее, поедешь туда, посмотришь, что к чему. Дело это проходит по высшему допуску, поэтому сам понимаешь...

– Ясно, – Беклемешев продолжал массировать затылок, размышляя. – Интересно, что это за часть такая, что ее заместитель министра лично инспектировать едет...

– Это уж не твоя забота, майор, – ответил полковник не без некоторого раздражения. – Ты поменьше интересуйся да вопросов задавай и побольше делай. И еще. Дело на контроле у начальства. Так что, как вернетесь, сразу ко мне на доклад. Все ясно?

– Все, – ответил Беклемешев и, услышав короткие гудки, повесил трубку. – Поменьше вопросов задавать? – пробормотал он сам себе. – Так ведь моя работа в том и заключается, чтобы интересоваться да вопросы задавать...

11.48. Улица Академика Королева.

Экскурсионный корпус радиотелевизионной передающей станции «Останкино»

Наташа Ледянская, оформлявшая очередную группу акселеративного вида школьников, заметила этих парней сразу. Трое крепких, спортивного вида ребят, похожих и непохожих одновременно. Совсем молодые, лет двадцати – двадцати двух. Одеты практически одинаково: длинные стильные плащи и бутсы. Армейского образца, высокие, на шнуровке, Странное сочетание и абсолютно безвкусное. Серьезны, сосредоточенны. Зашли, огляделись, потолкались у касс, покупая билеты, затем разбрелись по фойе.

– Слушай, подруга, – с ходу обратился к Наташе один из них, огненно-рыжий, скуластый, с бычьей шеей и накачанно-широкими плечами, – не в службу, а в дружбу, где здесь сортир у вас?

– Туалет направо, вторая дверь, – ответила она.

– А ты экскурсовод, да?

– Да, – Наташа оглянулась на своих школьников.

– Слушай, а ничего, если мы к вашей группе примкнем?

– У вас билеты на индивидуальное посещение?

– Ну да, но мы можем доплатить.

– Не надо, – Наташа подумала о том, что придется вносить в список еще три фамилии, и ответила:

– Знаете что, у нас экскурсия начинается в двенадцать. Вы просто пойдете вместе с группой.

– Спасибо, подруга. Договорились. А сортир, стал быть, направо? Надо посетить. Какая ж экскурсия без сортира? – Парень, бормоча на ходу, двинулся в указанном направлении. – Сортир – лицо фирмы.

Двое его приятелей отошли к витрине, посвященной истории строительства Останкинского комплекса.

Девушка, направляясь к кабинету администратора, еще раз пробежала глазами список группы.

11.54. Проезд Дубовой Рощи

Грузовик припарковали в проезде Дубовой Рощи, у гаражей. Неподалеку от пропускного пункта, за которым начиналась хозяйственная зона «Останкино».

Капитан, сидящий в кабине рефрижератора, посмотрел на часы.

– Опаздывают, – констатировал он не без раздражения.

– «Тормоза», товарищ капитан, – ответил сержант. – Гражданские, что с них взять.

Внезапно с Новомосковской, истошно визжа тормозами, свернула вишневая «девятка». «Жигуль» подлетел к самому борту грузовика, залихватски тормознул, перегородив половину проезжей части. Даже при закрытых окнах было слышно, что в салоне грохочет музыка. Стекла сотрясались от басов.

– Придурки отмороженные, – лаконично прокомментировал это событие сержант.

Стекло со стороны водителя опустилось, и музыка вырвалась на улицу. Оглушающе громкая, истошно нервозная. Водитель «девятки» высунулся в окно и гаркнул:

– Здорово, братки! Мы задержались маленько. Тут пробки, бля, на каждом перекрестке.

Не говоря ни слова, капитан выпрыгнул из машины, сделал шаг к «Жигулям», достал из-под куртки пистолет, сунул руку в салон и нажал на курок. Выстрел совершенно потерялся за грохотом бас-бочки, а уже через мгновение воцарилась абсолютная тишина.

– Ты чего делаешь, баран? – спросил водитель «девятки», изумленно глядя на развороченный магнитофон. – Это ж «Сони».

– Ты кто такой? – Капитан заглянул в машину, обвел взглядом пассажиров и снова посмотрел на водителя. – Я тебя раньше не видел.

– Я тя тоже, – огрызнулся тот.

– Вместо Полыни он, – пробасил один из сидящих сзади бугаев. – Сегодня утром заменили.

– Зачем? – насторожился капитан. К подобным переменам он относился с подозрением.

– Шеф сказал, – пророкотал все тот же басок. – Мы не в курсах. Да не волнуйся, командир. Он знает, что делать. Ему объяснили.

– Че пялишься? Не нравлюсь? – зло осклабился водитель.

– Нет, – ответил капитан, выпрямляясь. – Машину с дороги убери.

– Да ладно, – огрызнулся водитель. – Кто тут че вякнет.

– Убери машину, – жестко приказал капитан.

– Отгони тачку, Гера, – подал голос второй пассажир, по прозвищу Губа. – Ты что, не видишь, этот бык совсем армежкой ушибленный.

– Ладно, начальник... – сказал Гера, недобро поглядывая на капитана. – Так и быть.

– Через минуту начинаем, – напомнил капитан. – Ещё раз повторяю для особенно «сообразительных». Делать все так и только так, как я скажу. Если, конечно, хотите остаться в живых. Я говорю: «Стоять» – вы стоите. Я говорю: «Мочиться» – вы мочитесь. Я говорю: «Повиснуть в воздухе» – вы... что? – он тяжело уставился на Геру.

– Повисаем в воздухе, – нехотя буркнул тот.

– Правильно. И учти: провалишь дело, я тебя пристрелю. Лично.

– Ну ты базар-то фильтруй, начальник, – вскинулся Гера. – Я те не фраер дешевый.

– Заткнись! – отрезал капитан и полез в кабину грузовика.

11.55. Экскурсионный корпус

Список был завизирован. Наташа вышла из комнаты администратора и первым делом окинула взглядом зал. Двое парней по-прежнему стояли у витрины «История строительства башни». «Туалетный ходок» вернулся и теперь с любопытством смотрел мультики по «Космос-ТВ».

Наташа прошла через фойе, обратилась к учительнице:

– Соберите, пожалуйста, группу.

– Ребята, – учительница несколько раз хлопнула в ладоши. – Артюхов Вова! Иди сюда. Что вы там рассматриваете? Артюхов, я кому говорю? Ребята, все подойдите ко мне. Экскурсия начинается. Артюхов, ты доиграешься.

Плавно подтянулись родители: трое затюканных пап и одна очень деловая, активная мама. Парни в плащах тоже подошли поближе. Остановились чуть сбоку, тихо переговариваясь между собой.

Наташа растянула губы в дежурной улыбке. Она привыкла к тому, что современные дети вызывали у нее если не чувство опасности, то близкое к нему. Однако надо держать марку.

Вышедший из подсобки сержант, в «бронике» и с автоматом, усмехнулся.

«Ребята», явно нехотя, сбивались в стаю и лениво мигрировали к витрине. Школьникам-то, конечно, были куда более интересны телевизоры, по которым транслировались кабельные каналы. На фиг им сдалась эта башня? Стоит себе и стоит. «Телик крутит» и хорошо. Их, молодых, волнуют совсем другие вещи.

– Артюхов! – рыкнула учительница.

Длинный, как коломенская верста, Артюхов оторвался от витрины сувенирного бутика и подошел к группе.

– Итак, ребята, мы начинаем нашу экскурсию, – заговорила Наташа. – Наверняка большинство из вас знает, – слукавила она, – что Останкинская телебашня была построена в 1966 году и являлась на тот момент самой высокой трансляционной башней в мире. На сегодняшний день первенство занимает трансляционная башня города Торонто, которая выше на тринадцать метров. Однако наша по-прежнему остается самой высокой в Европе.

– И самой безопасной, – добавил кто-то из-за спины.

Наташа обернулась. Прямо на нее смотрели интеллигентного вида юноша с ученически-серьезным лицом и рыжий ценитель туалетов.

– Да, – подтвердила девушка. – До сегодняшнего дня ни одной серьезной аварии. Кроме того, конструкторы башни давали гарантию на прочность на триста лет.

– О-о-о, – уважительно взроптала Наташина публика. Цифра произвела впечатление.

– Останкинская башня входит в мировую федерацию высотных зданий, – продолжил лекторским тоном интеллигент Март, не отрывая от Наташи внимательно-доброжелательного взгляда. – Это означает, что для ее поддержания не используются тросы-растяжки. На самом деле внутри башни имеется железобетонный «стакан», по которому проходят не только десять лифтовых шахт, силовые кабели, коммуникационные трубы и аварийная лестница, но и сто пятьдесят стальных тросов, гасящих горизонтальные колебания башни за счет силы сжатия. Натянуты они в пятидесяти пяти миллиметрах от стены, с усилием десять тысяч восемьсот тонн, что сравнимо с весом океанского лайнера. Сложность заключается в том, что конструкторы не могли предугадать столь резкого ухудшения экологической обстановки. Кислотные осадки, радиоактивный фон и прочее, прочее, прочее. Они делали расчеты, базируясь на экологической стабильности. Мы проверили.

Наташа почувствовала тревогу.

– Кто это мы?

– Я и мои товарищи, – рыжий усиленно закивал. – По нашим расчетам, на сегодняшний день фактическая усталость несущих железобетонных конструкций в несколько раз превышает максимально допустимые показатели. Башня сохраняет устойчивость исключительно благодаря сжатию. Но если одновременно лопнут две трети тросов – то есть около сотни, – она завалится, как карточный домик.

Школьники, внимательно слушавшие странного посетителя, загалдели. Понятное дело, они оценивали реальность перспективы увидеть собственными глазами обрушение самой высокой башни Европы.

– Тише, ребята, – попыталась угомонить их Наташа. – За тридцать лет существования башни не зафиксировано ни одного случая произвольного обрыва троса. Их периодически меняют. Вероятность описанного товарищем случая практически равна нулю.

По дружному вздоху девушка поняла: дети разочарованы. Несмотря на всю странность разговора, в нем был один несомненный плюс: юноша помог Наташе привлечь внимание слушателей. Они думали теперь только о башне.

– Я бы не стал утверждать этого категорически, – возразил Март.

– Вы архитектор? – не без легкого налета раздражения спросила Наташа. Продолжать обсуждение аспекта безопасности башни ей не хотелось.

– Вроде того, – ответил тот. – Студент-практикант.

– Откуда же вам тогда знать, что может случиться с башней, а чего с ней случиться не может?

– Мы специально просчитывали подобную возможность.

– Зачем?

– Для курсовой работы.

– Ах, для курсовой. – Наташа пожала плечами. – И что же вы получили за свою работу?

– «Зачтено».

– Действительно? – Девушка немного смутилась. Получи студент «незачет», было бы куда проще. Хотя, может быть, он врал? – Вполне возможно, что ваши расчеты в чем-то соответствуют истине, но далеко не во всем. И уж в любом случае этот разговор не имеет отношения к нашей экскурсии. – Она посмотрела на родителей: – Не волнуйтесь. У молодого человека просто слишком развитое воображение.

– Что есть, то есть, – улыбнулся Март.

Наташа вдруг поняла, что юноша сказал практически все из того, что собиралась сказать она. Повторяться было бы глупо.

– Продолжим, – пригласила девушка, обращаясь скорее к учительнице, чем к детям. – Перейдем в башню. Большая просьба не выходить за ограждение и не толпиться на пропускном пункте.

Все вместе они вывалились на улицу. Туман почти рассеялся. Над подгнившей травой еще висела жиденькая, серая, как вагонная простыня, пелена, но и ее постепенно уносил ветер.

Наташа поежилась, посмотрела вверх, на смотровую площадку башни. У нее вдруг испортилось настроение. Скисло, как молоко, оставленное на столе. Появилось дурное предчувствие.

«Ты что, боишься, что башня рухнет?» – спросила девушка сама себя. А ведь, пожалуй, боится. Мысль о том, что гигантское строение в один прекрасный день попросту завалится, не была для Наташи новой. Студент в нескольких фразах описал ее собственные размышления. Данная фобия появляется со временем у некоторых работников башни. Это вовсе не значит, что они в панике бегут со всех ног. Просто фраза «а что, если...» начинает всплывать в голове все чаще и чаще. Однако Наташа не рассказала бы о своих страхах никому. И уж студенту-практиканту тем более. Особенно в присутствии посетителей. Их-то это никак не касалось. Противодействуя живущему внутри ее кошмару, девушка повернулась к группе и, лучезарно улыбнувшись, пригласила:

– Пожалуйста, следуйте за мной.

Они зашагали по огороженной дорожке ко второму посту.

11.57. Грунтовая дорога. Семь километров от поселка Алферово

Когда служебная «Волга» притормозила у обочины, на месте происшествия собралось уже довольно много народа. Беклемешев даже удивился тому, насколько много. Ни о каких оперативных мероприятиях речи быть не могло. Если похитители и оставили следы, их давно уничтожила стихия в лице пары генералов, пяти или шести полковников, нескольких милицейских майоров, капитанов и целой армии малоприметных людей в штатском.

Здоровый, как медведь, оперативник Боря Сергеев, взиравший на эту толкотню сквозь боковое стекло машины, изумленно пробормотал:

– Я не понял. Мы что, на вечеринку приехали?

Его приятель, Володя Балков, сплюнул в сторону и буркнул зло:

– Все, арцы. Тут, если что и было, теперь уже нет ни фига.

– Откуда взялись все эти люди, черт бы их побрал? – задал риторический вопрос Беклемешев.

– Не знаю откуда, – поддержал беседу четвертый оперативник, Андрей Сытин, – но одно скажу точно: мы попали не на тот праздник.

– А эти, в штатском, кто? – поинтересовался Сергеев.

– Военные дознаватели небось, – ответил Сытин. – Ну и братья-славяне с Петровки, конечно же.

– Да, – согласился Беклемешев: – Наши друзья из Министерства обороны даром времени не теряли. Всех собрали, до кого сумели дотянуться.

– С другой стороны, их тоже можно понять, – добавил Сергеев. – Все-таки у нас не каждый день заместителей министров обороны похищают. Пока.

– Да уж, – поддержал приятеля Балков. – По всему видать, в штаны они наложили конкретно.

– Это все, конечно, хорошо, – сказал, глядя в пол, Беклемешев. – А нам-то теперь что делать?

Он подумал о том, что дело принимает очень и очень неприятный оборот. Начальство поставило задачу, а группа с ней не справилась. О какой-либо работе, естественно, не могло быть и речи. Во-первых, толчея. Во-вторых, их, похоже, не очень-то и ждут. Когда же начнутся разбирательства на самом высоком уровне, головы полетят у всех, независимо от того, прав или виноват, а если и виноват, то насколько. Итак, его первый день на новом посту начался с неудачи. А если быть более точным, провала.

В этот момент к «Волге» подошел поджарый полковник с благородной проседью в черной шевелюре.

– Полковник Третьяков, – представился он. – Министерство обороны. Вы из ФСБ?

– Оттуда, – буркнул себе под нос Сергеев.

– Какая проницательность, – пробормотал едва слышно Балков. – С ума сойти.

– Насчет вас звонили. – Полковник, видимо, ожидал какой-то реакции, но, поскольку ее не последовало, продолжил: – Вы можете осмотреть место происшествия.

– Зачем? – спокойно спросил Беклемешев, выбираясь из машины. – Тут, по-моему, все «осмотрели» до нас.

– Еще как, – поддержал его Сергеев.

– Нам, наверное, ничего и не осталось, – добавил Сытин.

Полковник посмотрел на оперативников, оценивая степень издевки, затем вновь обратился к Беклемешеву:

– Майор, прикажите, пожалуйста, своим подчиненным соблюдать субординацию. Перед ними все-таки старший по званию.

– Ну-у-у? – не сдержался Сергеев. – Кто бы мог подумать.

– Приказываю соблюдать субординацию, – невольно улыбаясь, «приказал» Беклемешев, поворачиваясь к «подчиненным».

– Есть! – выпучил глаза Сытин.

– Пошли работать, – проворчал Балков. – Хотя лично я ума не приложу, что здесь теперь можно сделать.

– Я понимаю, что присутствие такого количества людей вас немного обескураживает... – сказал полковник.

– Да уж, слегка так, – кивнул Сергеев.

– ...однако это не от желания помешать вам, а по стечению обстоятельств. Водитель продуктовой машины, идущей из военного городка, обнаружил брошенную колонну и позвонил в ВАИ. Те – в военную прокуратуру, на Петровку и в Генштаб. Мы вызвали вас, но пока доехали... – полковник повернулся и указал рукой на толпу. – Так получилось, извините. В любом случае вы в этом деле, что называется, играете первую скрипку. Вся необходимая информация будет передана вам незамедлительно, по первому требованию. Это касается обоих ведомств. Как нашего, так и МВД.

– Хорошо, – согласился Беклемешев. – Давайте так: мы пока посмотрим, что здесь к чему, а ваши дознаватели и парни с Петровки пусть подготовят рапорт об осмотре.

– Как скажете, майор, – скупо улыбнулся Третьяков.

– Кстати, можно вас на минуту?

– Конечно, пожалуйста.

Беклемешев и полковник отошли в сторону.

– Перед выездом мой начальник, полковник Чесноков, очень сокрушался по поводу того, что у меня нет высшего допуска. Намекнул, мол, без этого допуска возникнут определенные сложности. Проще говоря, нас не допустят к месту происшествия. Я смотрю, все эти люди расхаживают здесь, как по собственной квартире. У каждого из них имеется высший допуск? Или нет? Зачем он вообще нужен применительно к данному делу? Что за секретность?

Полковник растянул губы в тонкой, слегка напряженной улыбке:

– Уверяю вас, майор, это не более чем мера предосторожности. Кто-то из наших чиновников постарался. Однако, не скрою, нам бы действительно не хотелось, чтобы сведения о сегодняшнем происшествии просочились в прессу. Вы понимаете?

– Понимаю, – абсолютно серьезно сказал Беклемешев. – Более того, нам этого не хочется не меньше, чем вам, а может быть, даже и больше.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул Третьяков. – Это все, что вы хотели знать?

– Я бы хотел знать гораздо больше, – честно признался Беклемешев. – А пока еще один вопрос.

– Слушаю вас.

– Что это за воинская часть и что здесь делал заместитель министра обороны?

– Это уже два вопроса, – полковник посмотрел на бродящих среди машин оперативников Беклемешева. – Заместитель министра обороны инспектировал батальон связи, входящий в отдельный дивизион материально-технического обеспечения. А непосредственно батальон занимается тем, что обслуживает законсервированные на случай экстремальных обстоятельств вспомогательные средства и линии межвойсковой связи. Часть, как вы понимаете, особая, особое и отношение, – Третьяков повернулся к майору. – Надеюсь, я ответил достаточно полно? Большего, к сожалению, сказать все равно не могу, поскольку вы – тут ваш начальник прав – не имеете «верхнего» допуска. Хотя лично мне кажется, что большего и не надо. В конце концов, напали ведь не на батальонный городок, а на автоколонну.

– Вы правы, – согласился Беклемешев, внимательно разглядывая полковника. «Тот еще жук», – подумал он. Третьяков говорил только то, что хотел, умудряясь выдать ровно столько информации, сколько считал нужным, но при этом вроде как удовлетворяя интерес собеседника. Тютелька в тютельку и ни грамма лишнего. Однако и Беклемешев был не лыком шит. Чему-чему, а уж настырности Котов его научил. – Большего не надо, – подтвердил он и тут же добавил: – Пока в этом нет необходимости. Значит, мы осматриваем машины, а вы подготовьте, пожалуйста, список заложников. Я имею в виду...

– Я понял, что вы имеете в виду, – ответил Третьяков. – Хорошо. Через двадцать минут список будет готов. Работайте, майор.