Текст книги "Горячая точка"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

– На шестой площадке тоже?

– Да. Но там люк с этой стороны. Противоположную сторону террористы контролируют только со смотровой площадки. Это самая высокая точка.

– Отлично. Продолжайте прослушивание.

Дверь открылась, и в салон забрался Балков. Остановился, согнувшись в три погибели.

– Ну и что? – спросил легко, словно и не о террористах речь шла, а о походе в кино. Он же, Балков, просто отлучился на пару минут по нужде и пропустил общее решение.

– Ничего, – отрезал Беклемешев. Несмотря на общее дело, ему не хотелось обсуждать сугубо служебную информацию при остальных. – Ты в управление позвонил?

– А как же. У ребят что-то наклюнулось, но темнят, черти.

Умница. Сразу лишние вопросы со стороны «смежников» побоку. Что тут спросишь, если темнят. Почему? А из вредности. Они у нас такие. У-у-у.

Беклемешев повернулся к звуковику:

– Олег Юрьевич, мы сейчас поедем в управление, если хотите, можем ваши записи отвезти в лабораторию. Пусть специалисты над ними поколдуют.

– Да-да, – тот поднялся. – Буду признателен.

– Отдайте Володе, а я пока схожу выясню, что там со свидетелями.

Звуковик и Балков вышли. Детяткин и капитан молча наблюдали за Беклемешевым, словно ждали убедительных объяснений по поводу столь спешного отъезда. Понимали, конечно: вовсе не в темнящих ребятах дело.

Майор же ощущал некоторую неловкость. Как будто соврал принародно и был пойман на собственном неумелом вранье. Наверное, ему с самого начала следовало объяснить, что он, майор, занимается не разработкой плана штурма и освобождения заложников, а похищением людей и установлением личности террористов, даже применительно не к захвату башни, а к нападению на колонну. Он здесь только поэтому.

Новоиспеченная команда распадалась, а ведь уже возник между ними какой-то контакт. И даже «расстановка фигур» произошла. Собрались, обсудили ситуацию, сделали часть работы, которую так или иначе пришлось бы делать, но другим людям и чуть позже. Теперь же... А что теперь? С минуты на минуту прибудут парни из Антитеррористического центра и начнут устанавливать свои правила. Наверняка и Детяткина, и Третьякова, и иже с ними мягко попросят не мешать. А им снова придется искать свое место в команде, даже не зная наверняка, есть ли оно. Его, Беклемешева, вины в этом нет, но... почему же так погано на душе?

Я подъеду через пару часов, – сказал он, сам не понимая, зачем говорит. То ли извинялся, то ли подбадривал. А зачем подбадривать? На нем что, свет клином сошелся, что ли? Глупо.

Беклемешев поспешно приоткрыл дверь, вышел и, только оказавшись на улице, вдохнул наконец полной грудью. С ним сегодня явно происходило что-то не то. Что-то непонятное и поэтому тревожащее. Он, как зверь, ощущал приближение беды. Различал не слышимый пока никем гул набата.

– Это депрессия, – пробормотал майор тихо. – Пора на отдых. – Все еще продолжавший курить потасканный встрепенулся, каркнул вопросительно:

– Простите?..

– Это я не вам, – ответил Беклемешев. – Это я себе.

– Ах, себе, – будто переспрашивая, произнес потасканный и затянулся торопливо.

–Да.

Майор подумал пару секунд, потом тоже закурил и пошел мимо неподвижных, как статуи, снайперов к оцеплению.

Идти пришлось далеко, оцепление отодвинулось уже к Аргуновской улице. Шестеро милиционеров, возглавляемые тем самым сержантом, что встретил Беклемешева у машины, опрашивали «несостоявшихся экскурсантов» и сотрудников экскурсионного бюро. Толпа собралась весьма внушительная. Впрочем, стоило ли этому удивляться? Люди всегда, во все времена, были жадны до зрелищ. Им наплевать на возможную опасность, когда речь идет о подобных происшествиях. Стоят, охают-ахают, закатывают глаза от ужаса, а все равно не уходят.

– Сержант, – позвал Беклемешев.

Тот оторвался от записей, кивнул и, сказав что-то пожилому мужчине-свидетелю, подошел:

– Здравь желаю, товарищ майор.

– Так виделись ведь уже, – улыбнулся натянуто тот. – Как дела? Есть что-нибудь путное?

– В основном никто террористов не заметил, а если и заметили, то не запомнили. Последних посетителей мы отсеяли сразу, – сержант полистал протоколы опроса. – Кассирша дала хорошие описания. Говорит, террористов было трое. Она бы на них внимания не обратила, но они билеты взяли без посещения ресторана, вот и заметила.

– А при чем здесь ресторан?

– Она сперва решила, что это бандиты. «Шестерки». Но те обязательно билеты берут с посещением ресторана. Шикуют.

– Вон как, – Беклемешев усмехнулся. – Дай-ка мне ее показания.

– Пожалуйста, товарищ майор, – сержант вытащил из стопки листов нужный, протянул.

Беклемешев принялся читать. Судя по протоколу, кассирша была девушкой на редкость внимательной. Описания оказались толковыми, четкими, с сочными деталями.

– Отлично, – прокомментировал Беклемешев.– Она еще не ушла?

– Нет. Мы не стали никого отпускать. Подумали, вдруг вы лично захотите побеседовать.

– Правильно подумали. Где она?

– Во-он. Справа от оцепления. С администратором разговаривает. Видите?

– Вижу, – ответил майор.

Кассирша – невысокая симпатичная девица, похожая на студентку-старшекурсницу, стояла чуть в стороне от остальных служащих, с виноватым видом выслушивая нравоучения чернявого администратора.

Беклемешев направился к ним, поздоровался, представился. Его звание и место работы подействовали на администратора почти шокирующе. Тот как-то сразу сник и пробормотал горестно:

– Ну вот. Что я говорил?

Не обращая внимания на стенания чернявого, Беклемешев повернулся к кассирше:

– Маша, вам придется проехать с нами.

– Зачем? – Девушка побледнела, но держалась твердо.

– Ваши показания отличаются редкой точностью, – объяснил майор. – Мы хотели бы попросить вас помочь в составлении фоторобота.

– Я уже дала описание.

– Описание – одно, а фоторобот – совсем другое, – терпеливо возразил Беклемешев. – У всех ведь разное видение. Не волнуйтесь, это не займет много времени.

– Поезжайте, Машенька, – торопливо пробормотал администратор. – Поезжайте.

Еще немного, и он бы добавил: «От греха подальше. И увозите этого гэбэшника». Впрочем, майор не обижался. На что? Гэбэшник – он гэбэшник и есть.

– Хорошо, – вздохнула обреченно девушка. – Где ваша машина?

– На стоянке, перед башней, – кивнул Беклемешев.

15.34. Конференц-зал радиотелевизионной передающей станции «Останкино»

Гера потихоньку зверел. Поначалу ему было даже интересно, но потом разом навалилась скука, а затем, без ширева, пришло злое напряжение. В самом деле, сидят бараны, даже не вякают. Иногда пошепчутся себе чего-то. Гера широко и нервно зевнул. Эти, внизу, хоть развлекаются. Пострелять можно или еще чего, а они здесь сидят, как два... Может, все-таки ширнуться прямо тут? Так Губа стуканет потом козлу-бригадиру, а тот Толь Толичу. А Толь Толич мужик резкий. Выставят, как пить дать. Десять «лимонов» баксов – это тебе не хрен собачий.

Он повернулся к Губе.

– Слышь, брат, мне надо выйти.

Гера почувствовал, как от нервного напряжения начинает чесаться все тело. Ему захотелось сорвать с себя одежду и скрестись до одури, раздирая ногтями кожу в кровь.

– Че? – Губа, мерно прохаживающийся по залу, остановился.

– Выйти мне надо, – изо всех сил сдерживая рвущуюся наружу злобу, повторил Гера.

«Какой м...к, – подумал он. – Сволочь, гад, б...ь продажная, стукач х...в. Он же все понимает. Все понимает, только делает вид. Специально, чтобы поиздеваться».

– А-а-а, ну иди, – Губа отошел к стене, поднял автомат. – Кто шевельнется, падлы, мозги вышибу.

А Гера все сидел, унимая неприятную дрожь в руках и ногах. Он понимал: если сейчас встанет, то все увидят, как его колотит. И если на этих козлов ему было плевать, то как быть с Губой? Придурку в его боксе ср...м все мозги отбили. Вякнет кому ненароком – кранты. Толь Толич не терпит ширева. Считает, что ширяющийся за дозу сдаст всех и вся. Вранье. Вот он, Гера, никого еще не сдал. Ни одного человека.

– Ну ты че? – спросил Губа недоуменно. – Идешь?

– Иду, иду.

Напрягшись, неестественно зажато, Гера поднялся со стула. Он был похож на ожившее чучело. Даже Губа это заметил, спросил изумленно:

– Че такое, братан?

– Ничего, – Гера растянул губы в улыбке, такой же естественной, как жар от снега. – Пойду.

Он медленно, контролируя каждое движение, открыл дверь и вышел из конференц-зала. Спустившись на смотровую площадку, глянул вправо, затем влево. Главного армейского долбо...а нет. Хотя один из его выб...ков стоит, смотрит.

– Че пялишься? – рыкнул Гера, не сдержавшись.

Тот не ответил. Продолжал смотреть, внимательно, настороженно. Разве что чуть плотнее сжал рукоять автомата.

Ну и пошел он в жопу. Пусть смотрит себе, пока зенки не повыпадают.

Мощная железная дверь с пластиковым значком – черная фигурка мужчины – была приоткрыта. Гера влетел в туалет, заперся и перевел дух. Трясущимися от возбуждения пальцами полез в карман и достал металлическую коробочку, перетянутую резинкой.

15.35. Автостоянка

– Есть, – один из акустиков повернулся, улыбаясь. – Мы засекли оставшихся. Они над смотровой площадкой. Заложники там же. Превосходно! – Олег Юрьевич открыл блокнот и подписал: «Трое + заложники... – сверился со схемой башни и закончил: – ...конференц-зал».

– Разговаривают странно, – прислушиваясь к голосам в наушниках, сообщил акустик. – «Братан», «падлы». На солдат не похоже.

– Сводная группа? – предположил второй. – Такое случается.

В «РАФе» Детяткин изучал схему башни. Третьяков курил, рассеянно поглядывая в окно. Капитан– омоновец ушел составлять вспомогательные группы на случай штурма. Потасканного тоже «попросили». Собственно, его миссия и так уже давно закончилась. Если его до сих пор не отправили восвояси, то только потому, что могли понадобиться уточнения относительно инженерных особенностей конструкции.

– Расстановка сил у них хорошая, – задумчиво бормотал Детяткин, ползая пальцем по карте. – Они контролируют практически все пространство вокруг башни.

Третьяков оторвался от медитации, стряхнул пепел в бумажный кулек и предложил:

– Бросьте, полковник. Не занимайтесь ерундой. С минуты на минуту приедут люди из сводного штаба, Антитеррористической комиссии, Антитеррористического центра, ОДОН, «Альфа», «Вега», еще кто-нибудь, и такое начнется – дым коромыслом. Все сначала. Ни меня, ни вас они слушать не станут, поскольку считают себя самыми лучшими специалистами в подобных вопросах. И справедливо, кстати сказать, считают. Мы для них не авторитет. Беклемешева еще послушали бы, поскольку его начальник – директор ФСБ – по совместительству возглавляет все эти «анти»-организации. А нас – нет.

Детяткин посмотрел на собеседника:

– Думаете?

– Уверен, – ответил Третьяков. – А вам бы я посоветовал выйти на улицу и подышать свежим воздухом. У вас уже глаза, как у кролика.

– Красные, что ли?

– Да нет, не красные. В кучу. Прошу прощения.

Детяткин несколько секунд смотрел на военного, а затем захохотал. Громко и басовито. Так, что стекла задрожали.

Из непроницаемо-ватной тишины наплыло монотонно-мерное «пение» мощных двигателей. Их урчание, сперва невнятно-жеваное, вдруг, в одну секунду, стало громким, превратилось в рев, который заполнил собой все. Машины сворачивали с Королева на Новомосковскую. Шум стоял такой, словно на «РАФ» надвигалась танковая колонна. Третьяков отодвинул занавеску и, поглядев в окно, хмыкнул:

– Всего-то три «Урала» да автобус, а шуму-то, шуму.

– Это они, да? – спросил Детяткин и тяжело вздохнул.

– Да, – подтвердил военный. – Они.

Машины остановились. Из кузовов начали выпрыгивать солдаты. Зелено-пятнистые, в одинаковых тяжелых касках и бронежилетах. Неимоверно похожие, несмотря на абсолютную непохожесть.

– Тьфу, – буркнул Детяткин. – Аж в глазах рябит.

Из автобуса показалась горстка офицеров. Человек пять. Они на мгновение задержались, расспрашивая что-то у подвернувшегося под руку сержанта, а затем бодрой кавалерийской рысью направились к «РАФу».

– Сейчас пожалуют, – прокомментировал Третьяков.

Дверь широко распахнулась, и офицеры забрались в салон.

– Добрый день, – громко поздоровался первый, внушительных габаритов, плечистый, осанистый мужчина лет пятидесяти.

– Для кого как, – едва слышно уронил Третьяков.

– Генерал-майор Ледянский. ФСБ. Я представляю сводный штаб по операции «Набат».

Детяткин и Третьяков представились.

– Здесь был ваш сотрудник. Майор Беклемешев.

– Да, он нас встретил у оцепления и в общих чертах доложил о проведенных мероприятиях, – Ледянский потеснился, пропуская остальных и представляя их по ходу дела. – Знакомьтесь, пожалуйста. Генерал Четвертаков, заместитель командующего внутренними войсками. – Сухощавый, выбритый до синевы мужчина лет сорока кивнул. Был он слегка бледен, строен и напоминал карточного шулера высшего класса. – Генерал Трошин, Генеральная прокуратура. – Серый, ничем не выделяющийся человек средних лет. Разве что лицо изрезано морщинами куда сильнее, чем обычно у людей его возраста. Они казались не естественным отпечатком лет, а результатом работы искусного резчика. – Полковник Седнев, УВД. – Худой, тонколицый, светловолосый, с белесым разводом катаракты на правом глазу. – Полковник Чесноков, ФСБ, Седьмой отдел. В данной операции выполняет роль координатора штурмовых групп. – Лысоватый, черноволосый, с высоким умным лбом, острым взглядом и тонкими блеклыми губами человек в штатском шагнул вперед и пожал Детяткину и Третьякову руки. – Итак, – Ледянский подался вперед. – Давайте подробнее. Как обстоят дела на данный момент?

15.42. Смотровая площадка

Капитан вытряхнул из пластикового пузырька две таблетки, закинул их в рот и принялся ожесточенно жевать. Он не признавал фармакологию – разумеется, речь не шла о боевых ситуациях, когда укол стимулятора или противошокового мог спасти жизнь раненому, – никогда не пил таблеток, микстур и прочей дряни. Но вот поймали его. Скрутили по рукам и ногам. Таблетки – не что иное, как здоровенный безболезненный капкан. Если человек начинает их принимать – он готов. Организм пропитывается химией до самых костей. Здоровые, сильные люди превращаются в «овощей», живущих лекарствами и ради лекарств. Все остальное им только кажется,.

Зачем же он сам лезет в ловушку? «Раньше, всего только пару месяцев назад, капитан не принимал эту отраву, несмотря на уверения доктора: «Вам поможет!» И лишь когда головные боли стали слишком частыми и сильными, он первый раз проглотил таблетку. Не ради спасения – спасти его не смог бы уже никто, – ему было важно успеть завершить начатое. И ведь действительно помогало. Не врал докторишка. Боль стала появляться реже, хотя никогда не исчезала совсем. Капитан с ней свыкся. В навалившемся вселенском одиночестве боль осталась его единственной подругой, хотя временами он уже не мог понять, физическая она или «фантомная». Возможно, болела его ампутированная душа? Однако сейчас боль надо было гнать взашей.

Он еще ожесточеннее заработал челюстями. Зубы с хрустом перемалывали облатки, а капитан сидел и слушал этот отдающийся в затылок хруст.

Стук в дверь. Нерешительно-тихий, словно стучавший не хотел, чтобы его услышали.

– Входите! – гаркнул капитан, чувствуя на языке мерзкое таблеточное крошево.

Дверь приоткрылась, и в комнатку заглянул Март. Остановился у двери.

– Почему самовольно оставили пост? – жестко спросил капитан.

– Товарищ капитан, только что один из чужаков... тех, что охраняют заложников, прошел в туалет. Товарищ капитан, он – наркоман. Я такое уже видел. В учебке.

– Почему самовольно оставили пост? – повторил тяжело капитан.

– Я решил доложить... – слегка растерялся солдат. – Похоже, он там делает себе укол. Как бы потом не натворил чего.

– Черт побери, рядовой, я уже в третий раз задаю вам один и тот же вопрос! Почему самовольно покинули пост?

Тот вытянулся.

– Ввиду отсутствия прямого командира счел необходимым доложить лично.

– Идите, рядовой.

– Так точно, – Март козырнул и вышел из комнатки.

Капитан вздохнул. Он никогда не слыл в отряде «сапогом», болванчиком, бездумным приверженцем устава. Но сейчас, покинув пост, этот мальчик поставил под угрозу срыва всю операцию. Маловероятно, конечно, чтобы штурмовая команда нагрянула именно в эту секунду и именно с его стороны, но ведь из случайностей и складываются закономерности.

Капитан сунул флакончик с таблетками в карман и поднялся. Значит, среди них наркоман? Плохо. Наркоманы – люди практически непредсказуемые и плохо управляемые. От них можно ждать чего угодно. Тем более что это человек чужой, и капитан, в сущности, ничего о нем не знает. Вообще ничего.

Он вышел из комнатки и направился к туалету. Март и Гусь наблюдали за командиром краем глаза.

На ходу капитан поинтересовался:

– Он еще там?

– Так точно, – ответил Март без тени обиды.

Стало быть, понял, дошло до него. Капитан подергал ручку – заперто, затем что было сил грохнул кулаком по двери. Еще раз. Второй часовой выглянул из-за поворота, посмотрел с любопытством. Капитан, не оборачиваясь, приказал:

– Вызовите Первого. Быстро!

Тот поднял рацию, забормотал торопливо:

– Первый! Острову срочно требуется помощь на седьмом уровне.

Капитан еще раз опустил кулак на стальную крашеную плиту. По этажу прокатился вибрирующий гул.

– Ну че ломишься? – донесся из туалета визгливый голос. – Обоср...ся, что ли?

Капитан сразу понял, что Март был прав. Голос чужака расплывался, как масло по раскаленной сковороде.

– Тварь, – зло бормотнул капитан. – Сволочь, выродок. – И рявкнул: – Открывай, быстро!

– Пошел на х... – ответили из-за двери.

Створки лифта раскатились, и из кабинки, на ходу сдирая маску, выбежал сержант. Надо отдать ему должное, в ситуацию он вник быстро.

– Открывай, скотина! – заорал на всю башню,– Если мне придется выломать дверь, я тебя задушу собственными руками!

На стоянке, в фургончике, дежурный акустик повернулся и сказал тихо:

– Там что-то происходит.

Олег Юрьевич схватил дублирующие наушники.

...На площадке повисло напряженное молчание. В тишине было слышно, как за дверью прошаркали шаги. Щелкнул замок. Створка медленно, со скрипом начала открываться. Сержант поднял автомат, передернул затвор. В дверях стоял Гера. И улыбался глупо. Глаза его постоянно двигались, и их движение порождало движение всей головы. Глаза влево – через полсекунды и голова начинает поворачиваться в ту же сторону. Взгляд вправо – голова следом.

– Ну вы; пацаны, и шумите... – промямлил Гера и хихикнул: – Я же чуть в штаны не наклал, так торопился. Заходите, кто там следующий.

Он было шагнул в сторону, пропуская следующего «посетителя», но капитан, крепко ухватив его за шиворот, швырнул на стену.

– Шприц! – гаркнул он. – Шприц и наркотики сюда, быстро!

– Да ты че, старый, ох...л? Какой шприц?

Гера улыбнулся еще шире. Вот этого-то ему делать и не следовало. Лицо капитана внезапно перекосила ярость,. Почти не размахиваясь, он ударил Геру под дых. Тот поперхнулся смешком и начал медленно складываться пополам. Лицо его побелело. А капитан уже бил, не останавливаясь, раз за разом, с придыханием, безжалостно, выплевывая на замахе: «Гад! Сволочь! Скотина! Выродок!» Гера вряд ли испытывал страх, да и боли почти не чувствовал, однако инстинкт самосохранения все-таки в нем теплился. Он попытался уползти, но, получив увесистый пинок, растянулся на полу. Перевернулся на спину, выставив на всеобщее обозрение разбитое, залитое кровью лицо, и потянул автомат.

Сержант, сделав шаг вперед, ударил ногой по стволу «вала». Шипящая очередь взрезала потолочное покрытие. По полу покатилась вереница золотистых гильз. Подхватив избитого Геру, сержант одним рывком, словно тряпичную куклу, вздернул его на ноги и, прижав лопатками к стене, сунул руку за пазуху. Вытащил заветную стальную коробочку и протянул капитану. Тот сорвал резинку, поднял крышку и, убедившись в том, что это именно то, что нужно, опустил себе в карман.

– Надо было сказать сразу, сука, – прошамкал разбитыми губами Гера. – Я бы и так тебя угостил.

– Что? – капитан оторопел.

– Ты «колесами» задвигаешься, я видел, – ответил тот, роняя на пол кровавые капли.

Сержант криво усмехнулся;

– Совсем мозги не работают, урод?

– Я предупреждал: никакой «травы», таблеток, ампулок и прочей дряни, – глядя в пол, сказал капитан. – Ты мог и не слышать, но исключений не будет все равно. Пока вы среди нас, придется выполнять общие правила, хочется вам того или нет.

– Мы с тобой потом разберемся, падло, – мутно пообещал Гера.

– Один раз я тебя предупредил. Это – второй. Третьего не будет. Я трижды не повторяю, можешь спросить у ребят. Они подтвердят. Учти это. – Капитан повернулся к сержанту: – Отправь его наверх. Заодно проверь, в порядке ли второй. Как бы он тоже не... того.

– Может, пусть лучше отоспится? – предложил тот, удерживая Геру за шиворот.

– А вместо него кого поставить? У нас каждый человек на счету. – Капитан подумал секунду, покачал головой. – Пусть там сидит. Если, конечно, второй в норме. И вытащи у него из обоймы патроны. От греха подальше.

– Хорошо. – Сержант потащил Геру к лестнице.

Март молча смотрел им вслед.

Олег Юрьевич стянул с головы наушники, прищелкнул пальцами.

– Превосходно. – Повернувшись к девушке-акустику, скомандовал: – Тома, распечатайте последний разговор.

Та с усердием принялась дублировать текст на компьютере. Через минуту Олег Юрьевич уже стучал в дверь штабного «рафика», держа в руках распечатку – длинный перфорированный лист с неровными рядами коротких строк.

На брошенное вскользь «входите, входите» налег на ручку и проворно запрыгнул в салон. Совещание началось совсем недавно. Третьяков явно скучал, выслушивая по второму разу все те же «а как» да «а где». Детяткин объяснял и выглядел все-таки довольным. Ледянский, Четвертаков и Седнев изучали карты и схемы, прикидывали расстановку сил. Капитан-спецназовец вместе с Чесноковым обсуждали составы групп. Трошин разговаривал по телефону. На откидном столике мерцал крохотным экраном портативный телевизор «Касио». Заметив вошедшего, Трошин прикрыл микрофон ладонью:

– Что у вас?

– Распечатка последнего разговора террористов, – Олег Юрьевич протянул листы. – Там очень любопытные детали всплыли.

Ледянский обернулся:

– Что за детали?

– Это не единая команда. Среди террористов по меньшей мере двое чужаков. Причем один из них – наркоман и сейчас находится в состоянии наркотического опьянения. Именно эти люди охраняют заложников.

Штабисты переглянулись.

– Плохо, – прокомментировал Седнев. – Неизвестно, что им взбредет в голову.

– Спасибо за информацию, – поблагодарил акустика Ледянский. – Если появятся новые сведения о перемещениях террористов или их взаимоотношениях, немедленно дайте нам знать. Немедленно.

– Да-да, конечно. – Олег Юрьевич обратил внимание на то, что генерал кажется чересчур напряженным, подумал и добавил: – Их старший, Остров, все время находится на смотровой площадке. Никуда не уходит. Вот, собственно, и все...

Он повернулся и вышел.

Ледянский посмотрел на коллег и сказал:

– Кто у нас занимается выяснением личностей террористов?

– Майор Беклемешев, – ответил быстро Чесноков.

– Он не объявлялся?

– Нет еще. Да вы не волнуйтесь. Как только что-нибудь прояснится, он сразу же сообщит.

– Беклемешев, Беклемешев... Знакомая фамилия, – задумчиво повторил Четвертаков и, вдруг вспомнив, прищурился: – Постойте-ка, это не тот ли капитан, что в прошлом году?..

– Он самый, – подтвердил Чесноков. – Он как раз вчера майора получил. Да вы не волнуйтесь. Его уже проверили, и медкомиссию он прошел. С ним все в порядке. А как оперативник Зиновий Ефимыч работает на «пять с плюсом». Не зря же его Котов выделял.

Четвертакову даже не пришлось рыться в памяти. Котова он вспомнил сразу и не слишком радостно протянул:

– Вы как скажете иногда, полковник. Котов. Хорош наставничек. Вы бы еще Иуду вспомнили.