Текст книги "Проба пера"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Мент взглянул на него искоса, снова что-то спросил у медсестры и вдруг повернулся и уставился специалисту прямо в глаза. На лице его отразилось сначала непонимание, затем тревога.

Что-то пошло не так. Специалист не желал выяснять, что именно. Он прибавил шаг, нырнул в холл.

– Вы куда? – окликнул его врач.

– Приятелю позвонил, он подъедет, личные вещи привезет. Щетку зубную, пасту…

– А-а-а, – врач мотнул головой. Не до специалиста ему сейчас было. Смерть – она всегда неприятна. Такая куча проблем всплывает. – Лестница по коридору налево.

– Спасибо, доктор.

Специалист зашагал быстрее. Он уже сворачивал на лестницу, когда дверь отделения распахнулась и в проеме обозначился давешний мент.

* * *

– Я хочу знать, кто заходил в отделение, – зло повторил Вадим, глядя медсестре в лицо. Когда он хотел, то мог внушить людям не только уважение, но и страх.

– Никто, – пискнула девица, тихо фигея от ужаса.

– Слушай, овца, – Вадим демонстративно достал из кармана перочинный нож. Безделица, таким даже ногти толком не почистишь, но медсестра сразу побледнела. – Я даю тебе минуту. Потом ты мне расскажешь, кто заходил в отделение в течение последних трех часов. Меня интересуют любые люди. Врачи, нянечки, все. Давай, напрягись. И учти – не вспомнишь, я тебя налысо побрею! Ножом! – Вадим раскрыл лезвие. – Поняла? Думай. – Подождал секунд пятнадцать. – Ну что, вспомнила?

– Вспомнила.

– Кто?

– Никто.

– Блин! – выругался Вадим.

Он в сердцах выдохнул, отвернулся, чтобы успокоиться и хотя бы секунду не видеть глуповатых глаз красотки-медсестры, и… заметил мужчину в больничном халате. Тот направлялся к холлу. Мужчина как мужчина, только на ногах у него почему-то были не тапочки, а туфли. Хорошие модельные туфли. Очень дорогие.

Он снова повернулся к медсестре:

– А ты никуда не отлучалась? Может, к подругам ходила или в ординат…

Вадим осекся. В памяти всплыла фраза, сказанная Штангистом: «Баба аппендицитная, старикан и пацан с коленом». Мужчина в туфлях не тянул ни на бабу, ни на старика, ни на пацана с коленом.

Вадим повернул голову, но успел поймать лишь настороженный взгляд мужчины. Через секунду тот скрылся из виду.

– Кто это был? – быстро спросил он у медсестры.

– Где? – не поняла девушка.

Вадим схватил ее за плечи, тряхнул:

– Фраер в туфлях, дура! Только что по коридору прошел! Кто это был?

– Аааа… Это пациент. Его привезли совсем недавно с острым аппендицитом.

– Вырезали?

– Нет, у него язва оказалась. Рубцующаяся. Просто приступ был. Фельдшер со «Скорой помощи» решил, что перитонит, и сказал везти к нам…

– Овца тупорылая, – в сердцах обругал красотку Вадим и выбежал в коридор.

Мужчина уже сворачивал на лестницу. Вадим побежал следом, пролетел по коридору, выскочил на лестницу. Посмотрел вверх, вниз. Похоже… Точно, вниз. Он побежал вниз, прыгая сразу через несколько ступенек. В пролете между первым и вторым этажами лежал сиротливый халат. Вадим на ходу рванул из кармана мобильник, остановился, чтобы набрать номер. Звонил он бойцам, оставшимся ждать в «БМВ» у главного входа.

– Перекройте все выходы! – крикнул Вадим, когда на том конце ответили. – Быстро! Мужчина, лет сорок. Брюнет. Дорогие туфли на голую ногу!

Вадим выбежал на первый этаж. Убийца был еще здесь. Возможно, он прятался не на первом этаже, а на втором. Сколько тут выходов? Приемный покой. Главный. Пожарная лестница. Все? Или что-то забыл? Похоже, все.

Он пошел по первому этажу, высматривая подтянутую фигуру. Опустив руку в карман плаща, Вадим взвел курок. Убийца – мужик рисковый. Профи. С таким надо действовать очень осторожно. Вадим обошел первый этаж, заглянул в кухню, проверил туалеты и гардероб, едва избежав скандала со старухой-цербершей, хранящей чужие плащи и куртки, но мужчины так и не обнаружил.

Поднялся на второй, заглянул в туалет, душевую, процедурную. Даже в ординаторскую и в палаты зашел. Убийца словно растворился в воздухе. Вадим позвонил бойцам, стоящим на улице. Выяснил, что из больницы вышли несколько человек, но похожего мужчины среди них не было.

Вадим чертыхнулся и поплелся наверх докладывать Диме, что он пять минут назад упустил убийцу.

* * *

Специалист прекрасно понимал, что на улице его будут ждать. Ментов можно любить или не любить, но, когда они хотят вцепиться кому-нибудь в глотку, можете быть уверены – вцепятся. Из кожи вылезут, а вцепятся. Специалист был убежден: он до сих пор гуляет на свободе только потому, что уделяет должное внимание мелочам и не склонен недооценивать противника. Вот и сейчас он не побежал к дверям, как бы сделала на его месте добрая половина новичков, а метнулся к гардеробной.

– Простите, где у вас дворник обитает?

– Пройдешь, сынок, через холл, свернешь направо, под лестницу и вниз.

Специалист именно так и поступил. Прошел через холл, свернул направо, затем нырнул под лестницу и скатился по обшарпанным ступенькам. Дворник, он же кочегар, он же мастер на все руки, разместился в подвале.

– Братан, выручай, – взмолился специалист в ответ на недоуменный взгляд помятого дворника. – Понимаешь, срочно надо выйти в город. Баба ждет.

– Ну?

– Лярва моя с тещей на пороге мнутся. Шмотки нужны, любые, и выйти незаметно. Плачу пятихатку и оставляю свой костюм в залог. Через пару часов все верну в целости и сохранности.

Дворник раздумывал недолго. За пятихатку он бы продал оптом все свое барахло. Если бы нашелся покупатель. Но других дураков, кроме этого, единственного, в природе не водилось.

– Шестьсот, – выпалил дворник, боясь лишь одного: как бы мужик не передумал и не ушел искать кого посговорчивее. В больнице персонала много.

– Годится.

Специалист скинул костюм, натянул какое-то вонючее тряпье, выданное ему дворником, поверх нацепил грязный синий халат. Обувь, правда, оказалась маловата, но что поделать. Без нее маскарад слишком сильно отдавал бы липой.

– Погодь, – дворник окинул «подопечного» оценивающим взглядом, порылся в стальном шкафчике с барахлом, достал совершенно ублюдочный берет и лихо нахлобучил специалисту на голову. – Теперь порядок. Пошли.

Служебная дверь была заперта изнутри на замок, но дворник, похоже, имел ключи от всех помещений больницы. Человечище, поглавнее самого главного начальника будет.

– Слушай, я метлу твою возьму, – попросил специалист, протягивая дворнику еще одну сторублевку. – Лады? У ворот оставлю.

– Забирай, – сделал широкий жест тот. – У меня еще одна есть.

– Спасибо, отец.

Дворник выпустил «подопечного» во двор с напутствием: «Обратно пойдешь, стукнешь три раза. Я рядом буду. Впущу». После чего запер дверь и тут же убежал к ближайшему ларьку. В чем, собственно, специалист не сомневался. Пусть мент поищет кого-нибудь, кто бы ему дверь открыл.

Сам он, старательно отыгрывая нетвердую походку и периодически взмахивая метлой, направился к воротам. Здесь специалист стал свидетелем занятной картины: здоровенный бычара в коже осматривал кабину грузовика, доставлявшего завтраки. Специалист спокойно прошел мимо, даже и не думая таиться. Бычара только мазнул по нему взглядом. Этот пропойца в зачуханном халате и берете был явно не тем, кого они искали.

Специалист вышел за ворота, добрел до угла. Здесь он поставил метлу у забора, снял и повесил на ручку «инструмента» халат, после чего «растворился в тумане».

* * *

Когда советник вывел Диму на улицу, тот зажмурился, осторожно вдохнул, насколько позволяла повязка на боку, сказал грустно:

– Знаешь, Вадим… Умирать так страшно.

На секунду советник увидел прежнего Диму. Позавчерашнего, позапозавчерашнего. Прошлого.

– Я думаю, – согласился Вадим. – Наверное, страшно.

– Нет. Смерть нельзя понять, просто думая о ней, – сказал Дима словно бы самому себе. – Чтобы узнать, что такое смерть, с ней надо поздороваться за руку. – Через мгновение тон его изменился. Стал напористым и жестким. – Вадим, забей нашим людям сбор, в половине четвертого, на… Допустим, на втором километре, у таможенного терминала. Чтобы все были. Скажи бригадирам, что я утром базарил с Хеврой. Ты не в курсах, о чем мы терли, но, похоже, забились против Смольного. Предстоит большое мочилово. Кстати, что с Бориком?

– Жив Борик. Как эти козлы его не грохнули – ума не приложу. Три пули пацан словил и живой остался.

– Ты все сделал, о чем я просил?

– А как же, Дим. «Подругу» ему нашли – загляденье. Сорок пять, «баба ягодка опять». Такая стерва – не приведи господи. Бесу плешь прогрызет за не хрен делать. Старичка с собачкой отыскали врубного. За стольник баксов хоть всю ночь готов со своей Баскервилей вокруг дома бродить. Анаши на подоконник насыпали, как ты говорил.

– Хорошо. И позаботься о том, чтобы у Борика все, что нужно, было.

– Уже позаботился. Послал туда пару бойцов из новеньких.

– Хорошо. Сейчас мы поедем в Москву.

– Зачем?

– Нужно. Дела есть.

Дима и Вадим забрались на заднее сиденье новенького «БМВ-750». Оба дружно взялись за сотовые, посмотрели друг на друга, усмехнулись. Деловые люди. Они занимаются бизнесом. Несколько своеобразным, но ведь должен и им кто-то заниматься. Да, конкуренция чуть пожестче, а в остальном… Чем их бизнес отличается от торговли нефтью… хотя этим они занимаются… Ну, или торговли алюми… нет, этим они занимаются тоже… Одним словом, нормальные деловые люди.

– Миша? Миша, это Дима. Нет, у меня все в порядке. Да. Накладка вышла. Слушай-ка, собери съемочную группу. Сегодня вечером вы едете в Екатеринбург. – Иномарка выкатилась за ворота больницы. За ней неотрывно следовали две машины сопровождения. – Да, я встречусь с Северьяном Януарьевичем, передам ему деньги на билеты и суточные. Эльсинор? Часть отснимем в павильонах, а общие планы можно снять в Закарпатье. Там замков до черта. Прокатимся, посмотрим, подберем подходящий. Да, и еще. Меня никто вчера не искал? Кто? Эдуард Александрович? А зачем? Ага, понятно. Документы, значит. Миша, я тебя очень прошу, впредь никогда никому не докладывать о моих планах. Никому, я сказал. Рад, что ты понял. Да… Люди, которых ты внес в список, будут у нас сниматься, я договорился. – Дима повесил трубку, тут же набрал номер снова. – Северьян Януарьевич? Доброе утро. Дмитрий Вячеславович. У меня все нормально. Доблестные органы, как всегда, напутали. Не за тех приняли. Нет, извинились, все в порядке. Я тоже рад. Мне необходимо с вами встретиться, отдать кое-какие распоряжения относительно дальнейшей организации съемок. Через пару часов я как раз закончу с делами. Хорошо. Еще у меня к вам будет большая просьба… – Дима изложил директору свою просьбу. – Это не сложно? Поможете? Ну и отлично. Вы меня очень обяжете. Договорились. До встречи. Кстати, Вадим, – Дима снова набирал номер. – Киностудия – отличная машина для отмывки денег. Надо будет создать пару левых, лаве качать.

– Нет проблем, – улыбнулся тот. – Но у нас фонд есть…

– Вадим, прикрытие лишним не бывает.

– Хорошо, Дим, я понял.

– Кстати, – Дима повернулся к советнику. – Что со Степаном?

– Да понимаешь, у него какая-то лажа постоянно вырисовывается.

Вадим в общих чертах изложил Диме ситуацию с институтом и последующим инцидентом с Ириной.

– Номера «Форда» пробили? – хмыкнул Дима.

– Да. Левые номера. Под наши, но в нашем ГИБДД такие не регистрировались.

– Занятно. Ладно, позже с этим разберемся. Хевра? – снова приник к телефону Дима. – Доброе утро. Живой, живой. А уж как я рад, ты себе и представить не можешь. Какие дела, брат? Хевра, у меня к тебе базар чисто конкретный. Смольный беспредельничает, косяки порет реально. Базар такой катался, что объявлять его собираются. Нет, что ты, я не прошу у тебя поддержки. Знаю, что людей мало, сам справлюсь.

Просто хочу оказать тебе услугу, реально, по-братски. Мой отец с тобой никогда не ссорился. Надеюсь, и мы поладим. Ну и отлично. В общем так, братан, если тебя интересуют северные куски Смольного, – авторынок, например, или речной порт, короче, от Объездной до Луганского шоссе, то поспеши. Отправляй своих бойцов туда прямо сейчас. Пусть застолбят. Все, что к вечеру останется незанятым, заберет моя структура. Хевра, я же не лох и не фраер. И за свои базары всегда отвечу, реально. Не за что, брат. Не за что. Всегда рад честной братве помочь. – Дима повесил трубку, улыбнулся. – Минут десять будет думать, еще десять колебаться, а через полчаса полетят его орлы на авторынок как миленькие, за всю масть.

– Лучшие куски отдаешь? – спросил серьезно советник.

– Вадим, сейчас речь не о лаве идет, а о том, кто выстоит. Нельзя жадничать. Все куски нам не удержать, слишком мало людей осталось. Зато Хевра за авторынок, речпорт и прочую лабуду Смольного теперь в козла опустит. Когда еще на него такие куски с неба упадут? Он не с нами, конечно, но и не со Смольным, а это уже немало.

Дима вздохнул, прикрыл глаза, прижал руку к раненому боку.

– Что? Болит? – тут же вскинулся Вадим.

– Да вот я и думаю, болит или нет.

– Давай остановимся, укол сделаю.

– Нет, Вадим. Не стоит. От уколов этих башню ведет конкретно. Прет по-страшному. А сейчас соображать надо быстро и четко. Позвони Челноку, выясни, все ли у них в порядке.

– Хорошо. – Вадим набрал номер. – Челнок? Какие новости? Все тихо там у вас? Ага, отлично. «Папа» беспокоится. Степан? Какую козу? Зачем? А-а… Ладно. – Он достал из кармана блокнотик в золотом корешке, изящную ручку. – «Пробью», диктуй. Сапфиров Павел Михайлович. Как? «Голубая лагуна»? Записал. Хорошо, братан. Все понял. – Вадим сунул ручку в карман, пробормотал, глядя в раскрытую страницу: – Сапфиров… Сапфиров… Сап… – Он торопливо набрал номер. – Чин? Здорово, братан. Ты интересовался Сапфировым Павлом Михайловичем? Так вот – он директор туристического агентства «Голубая лагуна». Это где-то в центре. Сам там прикинь. Возьми этого деятеля за хобот и не выпускай, покуда мы не подъедем. Давай, брат!

– Что случилось? – спросил Дима встревоженно.

– Да понимаешь, сутенер один назвал этого самого Сапфирова Павла Михайловича как последнего клиента Стрекозы. А девица Степана рубится, что она работала в этой самой «Голубой лагуне» и была любовницей директора.

– Черт, – Дима достал телефон. – У тебя есть описание этой Стрекозы?

– Детального нет. Знаю только, что у нее наколка на левом плече. Цветная маленькая стрекоза.

* * *

– Вот я попала, – Ирина привалилась спиной к стене, запахнула поплотнее куртку. – Ни работы теперь, ни квартиры, ни фига…

Раскладушки и прочее барахло покупать не стали. Все одно не сегодня, так завтра съезжать. Светлана ушла в машину. Степан с Ириной отыскали в доме пару черных от времени деревянных стульев. Сидели, разговаривали. Ирина курила. В темноте огонек сигареты освещал ее лицо.

– Да ладно, – отмахнулся Степан. – Свое агентство откроешь.

– Правда? – Ирина усмехнулась в темноте. – На какие шиши?

– Отец поможет. Ты же, в сущности, из-за нас в эту заваруху попала.

– Да уж, – согласилась Ирина. – А если эти, в «Форде», снова объявятся?

– Не объявятся, – ответил Степан. – Я тебе гарантирую. Скорее всего, это были люди отцовских конкурентов. Мы их по номеру отыщем и объясним реально, что так поступать нехорошо.

– Ты разговариваешь прямо как мафиози какой-нибудь итальянский. «Я сделаю им предложение, от которого они не смогут отказаться», – Ирина засмеялась.

– Чего ты смеешься? По сути то же самое, просто наша братва разговаривает по-другому. – Степан подумал и закончил: – «Я им реально предъяву выкачу, пусть ответ держат за наезд этот козлиный». Примерно так.

Ирина снова засмеялась.

– Молодой ты еще.

– Ну, мне двадцать три вообще-то.

– Я помню, ты говорил. Слушай, а твой отец давно с этой Светой живет?

– Год, – разом помрачнел Степан. – Чуть меньше.

– Счастливый брак?

– По расчету.

– Понятно. Я так и подумала. – Ирина чиркнула зажигалкой, закурила. Голубоватый дым поплыл в сером утреннем свете. – А чем ты думаешь заниматься, когда… Одним словом, чем думаешь заниматься в жизни?

– Бизнесом.

– По отцовским стопам пойдешь?

– Может быть. Отец у меня крутой.

– Я поняла уже. Такую охрану вчера утром с собой притащил. – Ирина поерзала, устраиваясь поудобнее. – Черт. Стул какой неудобный. Он постоянно столько народу за собой таскает?

– Нет, только когда тревожные времена начинаются, – объяснил Степан.

– Что значит «тревожные»?

– Ну, когда напряги с конкурентами возникают.

– И часто такое случается?

– Да нет. Раза два всего было на моей памяти. Мой отец – очень серьезный человек. С ним стараются не связываться, – не без гордости заявил Степан.

– Это понятно. Я тоже предпочла бы с ним не связываться. А чего же, если он у тебя такой крутой, вы в этой дыре сидите? При оружии…

– Разные ситуации бывают. Отец старается зря не рисковать.

– Понятно.

– Не волнуйся, это ненадолго. Пара дней, может быть… Потом спокойно вернешься домой. Никто тебя не тронет.

Ирина вздохнула, щелчком отправила окурок в окно.

– Хорошо бы, кабы так.

На лестнице послышались быстрые шаги, в комнату вошел Челнок. В одной руке он держал пистолет, во второй – телефонную трубку. Остановившись у порога, Челнок щелкнул выключателем, и яркий свет залил комнату. Абажура на лампочке, естественно, не было.

– Куртку снимай, – приказал Ирине Челнок, держа ее на прицеле.

– Зачем? – девушка растерялась.

– Потом будешь вопросы задавать. Куртку снимай, тебе сказали. Считаю до трех, потом стреляю. – Челнок взвел курок. – Раз…

– Ладно, хорошо. – Ирина поднялась, стянула куртку, бросила Челноку: – Проверить, что ли, хочешь? Смотри. Нет у меня ни оружия, ни всяких шпионских штучек.

– Челнок, ты чего? – поднялся Степан.

– Малой, помолчи. – Челнок качнул стволом пистолета. – Рубашку.

– Что? – Лицо Ирины стало злым. – Ты совсем сбрендил, параноик?

– Рубашку снимай, сука, тебе сказали, – в тон ей рявкнул Челнок.

– Челнок, хорош, – Степан вскочил, шагнул вперед, заслоняя собой Ирину. – У тебя что, башню повело?

– Баба, которая слила «махновцам» Американца, гужевалась с Сапфировым Павлом Михайловичем, директором туристического агентства «Голубая лагуна». Погоняло – Лялька Стрекоза. – Челнок ядовито усмехнулся. – Это из-за нее война началась. – Он ткнул стволом пистолета в сторону Ирины. – Что, сучка, не ожидала, что мы так быстро тебя вычислим?

– Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь. Какой Американец? Какая война? Какая Лялька?

– Хорош базарить, снимай рубашку.

– Нет.

– Смотри, как знаешь. Сама напросилась.

В глазах Челнока загорелся решительный огонек. Палец его, лежащий на спусковом крючке, дрогнул.

Степан снова встал на линии огня.

– Погоди. Раз такие предъявы пошли… Ты доказать можешь, что это Ирина? Кто-нибудь ее опознал?

– У нее на плече кола конкретная. Стрекоза. Поэтому она рубашку и отказывается снимать.

Степан повернулся к Ирине.

– У тебя есть такая наколка?

Ирина расстегнула несколько пуговиц, повернулась спиной, сдернула рубашку до пояса. Никаких наколок на ее плечах не было.

– Довольны? – холодно спросила она. – Все?

Она снова застегнула рубашку, заправила ее в джинсы, затем надела куртку и пошла к дверям.

Челнок поднял телефон:

– Дима, нет у нее наколки. И следов нет. Ладно, понял.

Степан выхватил у Челнока телефон:

– Брат, ты чего творишь?

– Степа, успокойся, – незнакомым, холодным голосом ответил тот. – Так было нужно.

– Чего тебе было нужно? – заорал Степан. – Если у меня из кармана мелочь пропадет, я что, полезу твою жену раздевать?

– Во-первых, Степа, речь идет не о мелочи. Речь идет о войне, – сухо ответил Дима. – Во-вторых, эта женщина тебе не жена.

– Да нас…ть мне, о чем у тебя идет речь! Понял, козел? Ты что вообще о себе думаешь? Думаешь, ты крутой, да? С каких это пор?

– Со вчерашнего дня.

– И что же такого у нас случилось вчера? – ядовито поинтересовался Степан. – Медведь в лесу подох?

– Вчера погиб папа, – спокойно ответил Дима.

– Какой «папа»?

Степан не сразу понял, о чем идет речь.

– Наш. Отец погиб.

– Наш… – Степан почувствовал, как пол уходит у него из-под ног. – Погоди… Постой… Ты хочешь сказать, что НАШ отец погиб?

– Наконец-то ты понял.

– Как?.. Когда это случилось?

– Четыре пули. Вчера вечером, на «стрелке». Теперь выслушай меня, – жестко и категорично приказал Дима. – Мы ищем женщину, которая спровоцировала войну. Она сливает авторитетных людей «махновцам». Нам неизвестно, кто они и какую цель преследуют, но… Я обязательно их найду и убью, хотя бы за то, что из-за них погиб отец. И еще… мне абсолютно плевать на твои отношения с какой-то девицей, кем бы она ни была. Ты понял меня?

– Понял, – ответил Степан.

– Молодец. И постарайся не делать опрометчивых шагов. Не огорчай меня.

– Л-ладно… – Степан помялся. – Значит, теперь ты принял отцовское хозяйство?

– Да.

– А почему именно ты? Почему не я, например? Я старше…

– Так получилось.

Забились в трубке частые гудки. Степан протянул мобилу Челноку, спросил:

– Ты знал, что отец погиб?

– Знал, конечно, – ответил Челнок, убирая пистолет в кобуру. – Вадим сказал, вчера еще. Сразу после «стрелки».

– А почему ты не сказал об этом мне?

– Зачем?

– Ну… Хотя бы потому, что я старше Димки и, по идее…

Челнок остановил его движением руки:

– Малой, по идее, индюки должны уметь летать. А они жопы от земли оторвать не могут. Вот так. Не обижайся уж.

– Вы закончили? Все выяснили? – Ирина натянула куртку. – Тогда я пойду. Достали меня ваши местные нравы.

– Нет, подруга, – Челнок повернулся к ней, улыбнулся натянуто. – Придется тебе побыть здесь.

– Нет. В следующий раз вашему полоумному Диме захочется поэкспериментировать на предмет, не напоминаю ли я в постели эту самую Стрекозу, – Ирина пошла к двери, – и он сюда батальон ее бывших клиентов подгонит. С меня хватит. Я понимаю, у вас сложная ситуация, но меня она не касается.

Челнок поймал ее за руку, толкнул к стене.

– Я сказал, ты останешься здесь. До тех пор, пока пацаны не срисуют Стрекозу. Потом можешь катиться на все четыре стороны.

Ирина посмотрела на него очень серьезно.

– А если я не соглашусь?

– Согласишься, можем поспорить.

– Челнок, – прозвучал у него за спиной голос Степана.

– Малой, погоди, не мешай…

– Челнок, на секундочку…

Челнок, не спуская с Ирины глаз, начал оборачиваться, и в этот момент старый черный стул обрушился ему на голову. Колени Челнока подкосились, он повалился на Ирину. Девушка оттолкнула безвольное тело, и оно плашмя рухнуло на пол.

– Бунт на корабле, – сообщил Степан, забирая у Челнока оружие. Кивнул Ирине. – Пошли.

– Нас не выпустят, – покачала головой Ирина. – Без его разрешения, – кивок в сторону бесчувственного Челнока.

– Пошли.

Они спустились на первый этаж. Здесь стоял охранник с автоматом, наблюдал за улицей. Степан ткнул ему ствол пистолета под ребра.

– Тихо. Без шума. Сейчас пойдем к машине. Отвезешь нас в город.

– Малой, – боец был настроен решительно. – Я тебя никуда не повезу. С меня Челн за такие дела реально три шкуры спустит.

– Не спустит, обещаю.

– С чего это?

– Теперь я тут – «папа».

– Это кто так решил?

– Я так решил, – твердо заявил Степан и плотнее вдавил пистолет в спину охранника. – Выбирай. Везешь нас или умираешь на месте.

– Шел бы ты в жопу, Степа, – вздохнул боец. – Я всегда знал, что ты – баран, но что ты такой баран… На всю башню отмор…

Степан резко взмахнул автоматом. Кожух тяжело впечатался охраннику в лицо, своротив переносицу. Боец вылетел на улицу. Он попытался ухватиться за перила, но не удержался, скатился по ступеням и упал в лужу у крыльца.

– Я тебе покажу барана, – зло прошептал Степан. – Вы у меня узнаете… – Он повернулся к Ирине: – Пошли. Быстрее.

Ирина вздохнула, но послушно пошла за ним.

– Эй, – донеслось с чердака. – Степ, ты?

– Я! – ответил Степан. – Все в порядке.

– Ты куда это валить собрался?

– Девушку провожаю.

– А-а… Только Челнок приказал никого не выпускать.

– Он разрешил, все в порядке.

– А сам-то где?

– Вон, из окна смотрит.

Ложь была откровенной, но непроверяемой. С чердака боец окон видеть, естественно, не мог. И даже если бы у него возникли какие-то подозрения, стрелять он не решился бы. Во-первых, сын Крохи, во-вторых, слишком шумно. Вся деревня переполошится.

Степан и Ирина подошли к стоящему у ворот «Ниссану», забрались в салон, и только тут Степан понял, что ключей у них нет. Он повернулся к дому, спросил громко:

– А ключи-то у кого?

– У Челнока, – ответил охранник. – Чего же он вам ключи не дал, если разрешил ехать?

– Забыл, наверное. Лажа, – оценил создавшееся положение Степан. – Что делать будем? Давай я схожу, у Челнока ключи заберу?

– Не успеешь. Дай-ка автомат, – попросила Ирина.

– Зачем?

– Много разговариваешь. Дай.

Степан стянул с плеча ремень, протянул ей автомат. Ирина подхватила его, откинула приклад и, наклонившись вперед, что было сил ударила по рулевой колонке. Обшивка треснула, осыпалась на пол.

– Замкни вон те два провода, – скомандовала Ирина.

Степан послушно замкнул нужные провода. Двигатель иномарки заурчал сыто.

– Ты машину-то водил когда-нибудь? – спросила девушка.

– Учился.

– Тогда поезжай.

Охранник заорал что-то с чердака. Понятное дело, ему стало интересно, как это Степан со своей подружкой завели тачку без ключа и зачем они это сделали.

Степан нажал на газ. Джип, легко своротив трухлявые ворота отбойником, выкатился на дорогу. Замаячил в окне оклемавшийся Челнок. Держась за окровавленную голову, он кричал что-то охранникам. Сзади вспыхнули лучи фар.

– Это за нами, – пробормотала Ирина.

– Вижу.

Степан вывернул руль. Джип вылетел на узкий дощатый мостик, под которым пролегла метровая канала, заполненная жухлыми листьями и черной водой. Доски, не рассчитанные на подобный вес, подломились, но джип все-таки вполз на бережок, рванул по узкой деревенской улочке. Степан лихорадочно крутил баранку, пытаясь удержать мощную машину. Джип трясло и болтало из стороны в сторону. Метнулась под колеса приблудная псина. Степан вывернул руль, зацепил чей-то забор. Полетели в воздух штакетины. Метрах в пяти впереди из серого сумрака вынырнула колонка. Еще один судорожный поворот руля. И еще один забор. На сей раз «Ниссан» снес угол. Одна из машин погони остановилась у просевшего мостка. Яркие лучи фар залили улицу.

Ирина сидела, вцепившись в ручку двери. Степан сдавленно матерился сквозь зубы.

– Ты знаешь, куда ведет эта улица? – спросила девушка.

– Сейчас выясним.

– Слева.

Степан повернул голову. Параллельно джипу, по соседней просеке, неслась машина. Лучи ее фар били в окна деревенских домишек, разгоняя утреннюю чахоточную дымку. Рычащий джип миновал перекресток. Помчался дальше. Сзади на дорожку выкатилась одна из машин братвы.

– Отстают, – прокомментировал Степан.

– Зажимают, – резюмировала девушка. – Вторая машина идет впереди. Метрах в двадцати.

Она оказалась права. Их собирались взять в тиски у следующего перекрестка.

Степан вывернул руль вправо, снес очередной забор и вдавил педаль газа до самого пола. «Ниссан» взревел, пронесся через двор, своротив по дороге самодельный столик и пару лавочек. Раскурочил в щепки будку деревенского сортира, разметал небольшую поленницу. Выехал с противоположной стороны двора прямо на улицу.

– Хотел бы я на их рожи посмотреть, – заметил Степан и загоготал в полный голос. От нервов, понятное дело.

На дороге он свернул направо. Джип пролетел до следующего перекрестка, здесь с лихим заносом ушел налево. Машины преследования маячили метрах в двадцати позади.

– Нам бы только на трассу выехать, – крикнул Степан.

Ирина молча защелкнула замок ремня безопасности. Еще и вцепилась в дверную ручку. Степан, упоенный погоней, заорал что-то восторженное. В эту секунду впереди возникла третья машина. Это и была ловушка. Слева тянулась дренажная канава, справа – забор, но не из штакетника, а на бетонных сваях. Через такой прорываться – все одно что через кирпичную стену. Без мазы. Степан все-таки попытался объехать преграду слева. Джип ухнул в канаву, проскреб днищем по бережку, выкорчевывая клочья травы, и встал. Через секунду на дороге остановились две иномарки. Бойцы высыпали из машин, поднимая по ходу дела оружие. Последним появился Челнок. Рука его была в крови, голова в крови, лицо в крови. Словом, был он залит собственной кровью с головы до ног.

– Покатался, м…ло хренов? – спросил Челнок зло, с трудом открывая перекошенную дверь джипа. – Вылезай.

Степан выбрался из машины, держась за грудь. Ударился о рулевое колесо, когда в канаву влетели. Ирина не пострадала. Челнок указал на девушку:

– Руки на капот. Поедешь в моей машине. Еще раз попытаешься выкинуть какой фокус, завалю, поняла?

– Не гони волну, братан, – послышалось сзади.

Челнок обернулся. За его спиной стоял Гость.

* * *

– Здесь останови, – попросил Дима.

«БМВ» вкатился на огражденную территорию жилого комплекса, остановился у подъезда. Тотчас же подошел дюжий охранник с жетоном сотрудника службы безопасности на груди.

– Доброе утро, – сказал он без особого радушия в голосе. – Въезд в подземный гараж с торца дома.

– Я знаю, – кивнул Дима и улыбнулся в ответ искренней улыбкой доброжелательного парня. – Но я всего на минуту. Хочу посмотреть, как продвигается ремонт в нашей квартире. Моя жена наверху.

– Конечно, – охранник улыбнулся куда более открыто, нежели раньше. – Могу я узнать номер квартиры?

– Сто восемнадцатая.

– В сто восемнадцатую, – известил охранник рацию.

Дима вышел из машины. Вадим последовал за ним. Двое бойцов шагали чуть сзади. Они прошли в холл, направились к лифтам. В холле тоже расположился пост, кроме того, первый этаж был забит видеокамерами. Равно как и лестницы, и лифтовые кабины.

– Охрана пусть останется на лестничной площадке, – предупредил Дима советника.

Тот кивнул, обернулся к пехотинцам:

– Парни, постойте у лифта. Мы быстро.

Тренькнул звонок, отмечая нужный этаж. Дима достал из кармана грязного пиджака ключи.

– Я только заберу деньги, – сказал он Вадиму. – Две минуты.

– Хорошо, – кивнул тот. – Не волнуйся. Мы никуда не опаздываем.

– Мы жить опаздываем, Вадим, – вздохнул Дима.

– Ты чего это? – удивился советник.

– Все в порядке.

Дима открыл дверь ключом, вошел в квартиру, прямиком направился в спальню. Чингиз прыгал на одной ноге, лихорадочно натягивая брюки. Бледная Наташа лежала в «семейной» постели, натянув до подбородка одеяло. Вадим застыл, словно вкопанный. Рука его потянулась под пиджак. Чингиз не стал делать резких телодвижений. Просто виновато опустил руки.

– Дима, – хриплым от волнения голосом сказала Наташа. – Я тебе все объясню…

– Да, да, – рассеянно кивнул Дима, оглядываясь. – Это потом. Куда ты убрала чемодан?

– В шкаф, – упавшим голосом сказала Наташа.

Дима прошел мимо, словно не замечая их, откатил дверь шкафа-купе, достал кейс с деньгами, направился к двери, но остановился у порога, сказал Чингизу, словно бы только вспомнив: