Текст книги "Проба пера"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Ты вот что, Миша, – Дима поманил директора, – нос на квинту не вешай. Не к лицу тебе. На тебя люди смотрят.

Директор картины – лысеющий плотный дядя в костюме – приблизился, протянул руку.

– Северьян Януарьевич, – представился он.

– Дмитрий Вячеславович, – ответил Дима без тени улыбки. Непривычно было девятнадцатилетнему мальчишке именовать себя по имени-отчеству, но лучше сразу расставить точки над «и», чем потом избавляться от всех этих компанейских «Димулей, Димычей» и прочего. – Северьян Януарьевич, скажите мне, декорации вы арендовали или заказывали?

– Что-то заказывали, что-то арендовали. А что такое?

– Ничего. Попозже составьте список тех, которые принадлежат группе. А пока поднимитесь в дирекцию, скажите, чтобы начали сборку на завтра. Дальше, к утру мне понадобится две камеры «Панавижн», а лучше три, и пленка «Труколор». Не найдете здесь, попытайтесь арендовать где-нибудь в Европе. Хотя бы на первое время, пока мы процесс наладим. В случае необходимости договоритесь насчет авиадоставки.

– По поводу сборки декорации. Как быть с арендой павильона? – не без легкого сарказма осведомился директор. – Они ведь спросят о деньгах.

– Скажите, что возникли проблемы с переоформлением счетов. Вопрос чисто технического характера. Деньги будут сданы в бухгалтерию в течение получаса, наличными. Вы поняли меня?

Северьян Януарьевич недоуменно посмотрел на Мишу.

– Хм. Понял, но боюсь, что…

– Северьян Януарьевич, мне еще раз объяснить вам порядок действий? – спросил Дима.

– Нет. Не стоит, я думаю. – Директор улыбнулся. – Надо же, первый раз вижу человека, который с ходу запомнил мое имя и отчество. Обычно все путают.

– Я очень рад, – Дима вежливо улыбнулся. Когда же директор вышел на лестницу, он обратился к Мише: – Чей это человек? Ты его нашел?

– Эдуард Александрович.

– Он – хороший директор?

– Хороший.

– Понятно. Пусть в конце дня подойдет ко мне, я представлю ему нового помощника.

Миша изумленно хлопал глазами.

– Погоди, Дима… Я, наверное, чего-то пропустил. Объясни мне, что происходит?

– Происходит, Миша, вот что. Я – новый продюсер картины. Только не того фуфла, которое вы тут снимали, а того, которое я вчера в кабаке слышал.

– Черт, – режиссер изумленно потер лоб, – слушай… Я очень рад, конечно, но… Нет, то есть я просто рад, без «но», но… Ты хоть представляешь, во что ты ввязываешься?

– Миша, тебя данный вопрос на самом деле волнует? – без тени улыбки поинтересовался Дима. Полагаю, нет.

Миша расплылся:

– Я еще вчера сказал: ты резкий паренек, да?

– Да, Миша, да.

– Слушай, но там половину придется делать заново. Раскадровки, эскизы кое-какие…

– Часть ведь готова? Вот ее и будем пока снимать. Остальное придется доделывать по ходу. Дальше. Я хочу получить первый вариант сценария на руки. К вечеру. Если твоему сценаристу надо куда-то поехать, чтобы его привезти, Борик отвезет. Дальше. У тебя рабочие негативы есть?

– Само собой, – Миша сразу собрался. Сейчас он выглядел так, как будто его, по меньшей мере, пригласили в Голливуд.

– А монтаж на видео?

– Тоже есть.

– Покажешь мне сегодня.

– Ладно. Но ты учти, там половину материала придется в корзину отправлять, если ты на первом варианте сценария настаиваешь.

– Миша, я не настаиваю. Я хочу его делать. И ты хочешь. Но, – Дима поднял палец. – Времени у нас очень мало, рассиживаться некогда. Работать придется в удвоенном темпе. Скажи об этом всей группе. Кто не согласен – может забирать манатки и проваливать. Наберем новых. Дальше, набросай мне список актеров, которые тебе понадобятся на фильм. А к вечеру – техническую выкладку. Обслуга, декорации, музыка, аппаратура – все, что тебе необходимо, чтобы сделать фильм. Только не картину, а ФИЛЬМ. Я посмотрю, что мы реально сможем обеспечить и при этом уложиться в кассу.

– А какой бюджет? – деловито осведомился Миша.

– Миллион двести. На перерасход не надейся. Это потолок.

– Миллион двести? – Миша мечтательно закатил глаза. – Фантастика.

– Миша. Ты думай не о том, как тратить деньги, а о том, как снимать фильм. Кстати, музыкальная партитура у тебя есть?

– Да, мы подобрали кое-что, но пока не все.

– Покажешь то, что есть. Подумаем насчет озвучки.

В павильон вошел Северьян Януарьевич.

– Они сказали, что не станут ничего монтировать, пока не поступят деньги. Зам звонил продюсеру, тот от всего открещивается.

– Миша, – Дима повернулся к режиссеру, – отпусти актеров, до завтра они не понадобятся. Но утром все должны быть здесь к десяти часам, не позже. Северьян Януарьевич, перезаключите договора с актерами и обслугой. Миша скажет, кто ему нужен. Форму возьмите стандартную, только внесите пункт насчет штрафов за опоздания. Три нарушения – договор расторгается в одностороннем порядке без каких-либо компенсаций. Вот реквизиты. Да, и еще, – Дима кивнул на актриску, воркующую с Жуновым. – Эта девчонка тебе нужна?

– Понимаешь, Дим… – Миша замялся, – она единственная, кто не стесняется раздеваться перед камерой. Остальные наотрез отказываются.

– Согласятся, – улыбнулся Дима. – Доверься мне. Они сами выбрали эту профессию. Никто их силком не тянул. Надо будет раздеться – разденутся. А эту шалаву уволь. Причину сам найдешь. Я вернусь через четверть часа, чтобы ее тут не было.

Дима вручил директору бланк, а сам отправился в бухгалтерию. Здесь произошла задержка. Никто не хотел связываться с долларами. Пришлось обменивать валюту, только после этого удалось оформить приходный ордер. Когда Дима вернулся в павильон, актеров уже не было. Только Наташа дожидалась, обсуждая что-то со сценаристом. Олег сиял, как начищенный пятак.

– Дмитрий Вячеславович, куда вам сценарий подвезти? – вскинулся он, как только появился Дима.

– Сейчас подъедем к вам домой. У вас распечатка есть?

– В компьютере есть. Вывести на принтер – не проблема.

– Отлично.

Северьян Януарьевич подступил сбоку:

– Дмитрий Вячеславович, я раздал бланки договоров, ребята дома заполнят, завтра привезут.

– Дим, знаешь что… – Миша держал в руках лист бумаги, на котором были написаны три фамилии. – Я тут подумал, вот эти актеры… Если бы они согласились поработать у нас, это было бы здорово. А с декорациями и прочим…

– Северьян Януарьевич. – Дима забрал список актеров, сложил, сунул в карман. – Обсудите с Михаилом детали, набросайте смету. Встретимся на проходной в шесть. Мы с вами еще раз все посмотрим, обсудим. И закажите мне пропуск на завтра.

– Хорошо, Дмитрий Вячеславович, – бодро ответил тот.

– Договорились. Наташа, ты едешь?

– Еду, куда же я денусь, – Наташа поднялась. Вид у нее был не самый счастливый, прямо скажем.

Они вышли на улицу, пошли мимо сквера к проходной.

– Что-то случилось? – поинтересовался Дима у жены.

– Да нет, милый, ничего.

– Тогда почему ты такая грустная?

Наташа подумала.

– Только ты не обижайся. Знаешь, из-за чего распадается девяносто пять процентов «творческих» браков?

– Нет. Из-за чего?

– Да из-за того, милый, что люди друг друга практически не видят. Она на съемках, он на съемках. Какая это семейная жизнь?

– Я-то не на съемках, – напомнил Дима. – Я не актер, не режиссер. Я – продюсер.

Наташа остановилась. Идущий следом сценарист смущенно кашлянул:

– Дмитрий Вячеславович, я вас подожду на проходной.

– Хорошо, – кивнул Дима.

– Ты будешь ездить, – продолжила Наташа, когда Олег отошел на приличное расстояние. – Выбирать натуру, смотреть актеров, отслеживать ход работ, доставать деньги и так далее… В этом бизнесе нельзя останавливаться. Не получится. Мы – пропащие люди, Дима. «Творческие» браки удерживаются лишь в тех случаях, когда одна сторона живет, а вторая готова терпеть и прощать, понимаешь? Я не хочу терпеть. Я хочу жить, но мне кажется, что такой расклад тебя не устроит. Это тупиковый путь. Ты закрутишься, мне будет не хватать твоего внимания, пойдут скандалы, размолвки, ссоры…

– Наташ, мы же только вчера поженились, – изумленно сказал Дима.

– Милый, я выходила замуж за Диму, а не за «продюсера Диму», – ответила она, беря его под руку.

– Ладно. Посмотрим… – пробормотал Дима. – Мне кажется, что ты ошибаешься. Все совсем не так фатально.

Характер у него был, но ему не хватало жизненного опыта. Он не знал, что говорить в подобных ситуациях.

* * *

Бригада собралась за пределами городской черты. Пехотинцы толклись в стороне, обсуждали между собой городские слухи. Все знали, что назревает реальная разборка, с кровью.

В стороне от всех собрались бригадиры и верхушка.

– Значит, пусть пацаны сменят хавиры, – говорил собранно и быстро Вячеслав Аркадьевич. – Чтобы менты их не зацепили реально. Напряги с этим будут обязательно, у «американцев» завязки в ментовских кругах очень конкретные. Теперь вот что, Вадим. Если объявятся люди Божи или Американца, станут звать на «стрелку», отвечай, что меня нет, буду только к ночи, а ты сам на предъяву ответить реально не можешь. Не уполномочен базар тереть от моего имени, понял?

– Понял, «папа».

– Без предъявы они нас объявлять не рискнут, мы тоже не фраера залетные. Нам важно сегодня устоять.

К ночи люди Манилы подтянутся. – Вячеслав Аркадьевич задумался на минуту. – Мы должны вынести всех одним ударом. Всю верхушку срубить, – продолжил он. – Пока они в себя придут, половину стволов потеряют. Додавим их легко. Но, если мы момент упустим или косяка спорем, нас реально замочат. Всех.

– «Папа», – взял слово Боксер. – Я так врубаюсь, что тебе лучше на время слиться куда-нибудь. Так спокойнее будет.

– Меня они трогать не станут. Пока не станут, – Вячеслав Аркадьевич достал из салона «БМВ» баул, кинул его на капот иномарки. – Я им живой нужен и на воле. Чтобы все было реально и по понятиям. А вот ослабить нас обязательно попытаются. Так что это вам лучше в грунт зарыться. Тут лаве на расходы. Раздайте бригадирам. И про сигнал тревожный условьтесь. Я так меркую, завтра утречком все и прокрутим.

– Ништяк, – довольно протянул Пестрый.

Он всегда был сторонником силовых решений. Раз можно человека грохнуть, зачем на разговоры время тратить?

– Чингиз, – обратился Вячеслав Аркадьевич к боевику. Тот поднял брови в знак того, что слушает очень внимательно. – Возьми людей для поддержки. Твоя задача – Абрек. Дотянешься?

Тот пожал плечами:

– Дотянусь. Только стволы реальные нужны. С глушителями, чтобы шума не поднимать.

– Хорошо. О стволах Вадим позаботится.

Насчет стволов Вячеслав Аркадьевич не беспокоился. У каждой бригады имеется свой запасник, в котором хранятся стволы реальные, для повседневных разборок не пригодные, но крайне необходимые в кризисных ситуациях. Таких, как эта.

– Боксер завалит Смольного, – продолжал Мало-старший. – Мы с Пестрым возьмем на себя Забито. А Курва выбьет Бубну.

«Забито» – погоняло человека, принявшего бригаду Саши Вяземского. Бубна возглавил бригаду Колыша. Оставался еще Хевра, но у того структура одна из самых малочисленных. С ней и люди Манилы справятся.

– Слушай, Кроха, я думаю, Степана и Диму надо пока зарыть куда-нибудь, – подал голос Челнок. – Их ведь реально зацепить могут.

– Степан дома сидит. А Дима… Я ему позвоню, скажу, чтобы подъехал. Возьми десяток человек, забирай моих, и на денек сройте из города. Сними дачу где-нибудь неброскую. Как только все закончится, я сразу позвоню.

* * *

В это же время в директорском кабинете казино «Три вишенки», в присутствии пары охранников, бригадира и советника – парня с погонялом Язга – Смольный просматривал видеозапись. Ту самую, на которой Кеша играл в рулетку.

– Смотри, – бригадир ткнул пальцем в экран. – Видишь этого парня в куртке? Братаны рубятся – это Чингиз. Он в бригаде Крохи стоит высоко, пацан авторитетный.

Смольный мрачно смотрел на экран. Вот Кеша поднялся. Судя по тому, что фишки остались на столе, он пошел в туалет. Бар и ресторан просматривались, в них Кеша не заходил.

Через минуту Чингиз поднялся и проследовал за ним.

– Все, – сказал тот, что указывал на Чингиза. – Кеша так и не вернулся. В сортире тела нет, волына осталась у охраны. Мои пацаны ищут. Труба молчит, сам никому не звонит и на хате не появляется.

– Зря ищут, – процедил Смольный недобро. – Его завалили уже. Кроха – мужик врубной, понимает: если бы мы этого барана за ноги подвесили, он бы нам все слил. Понятно теперь, откуда у Крохи информация насчет Американца? Кеша, падла, у него на ухе висел, про все дела наши пел. Сами прикиньте, если бы этот гумозник козлиный с Крохой дел своих не имел, разве пошел бы с Чингизом просто так? Даже шухера не поднял, ишачина. Бабки на столе оставил. – Смольный выключил видеомагнитофон и сунул руки в карманы неброской курточки. Он следовал понятиям и богатой одежды не носил. – Кто дежурил в казино в ту ночь? – вдруг спросил Смольный, разворачиваясь.

– Ребята надежные, – вставил бригадир. – Лоханулись, конечно, но со всеми бывает…

– Какие они, на хрен, надежные, если чужая братва по нашей территории гуляет, как по своей, базары здесь трет, а я об этом узнаю только на следующий день к обеду? Чтобы через пять минут я их тут не видел больше. Если они авторитетных людей из чужих бригад в лицо не знают, на болт мне такая охрана не нужна. – Смольный подумал, повернулся к советнику: – Язга, звони Крохе, забивай «стрелку» реально. На сегодня, на червонец вечера. А потом поднимай все структуры, объявлять его будем конкретно. И в ментовку звони. Чтобы рейд успели провести до вечера, бойцов Крохиных зацепить. Я их до завтра видеть не хочу. А завтра решим, что с ними делать.

* * *

В кармане у Вадима запищал мобильник. Понятно, советник не решился бы звонить самому Крохе. На реальный базар принято вызывать людей в уровень.

Вадим достал трубку.

– Да? Здорово, братела. Нормально дела, крутятся. Как у вас? Менты не лютуют? Нет, братела, нет. Я бы и рад, да не получится. «Папы» в городе до ночи нет. Как шарик за край упадет, так и вернется. Ну чего ты от меня-то хочешь, братан, чтобы я взял самолет и сам за ним в Италию полетел? Пацана он своего повез, дом показать. На свадьбу подарил. Язга, ты знаешь, мы от базара реального никогда еще не уходили и за дела свои всегда ответ держать можем. Поэтому, если «папу» вашего парит сегодня встретиться, давай забиваться на поздно. На двенадцать темных. Место сам придумай. Хорошо, добазарились, братан. Мы будем. Нет, брат, я тут тебе не ответчик. «Папа» вернется, с ним и будете базар тереть реально. Ага. Давай, братан, давай.

Вадим закрыл трубку и сунул в карман.

– Язга, – усмехнулся Мал о-старший. – Все в советниках бегает. При Американце бегал, теперь при Смольном бегает. Смольного завалят – он и при следующем бегать будет. У всех на похоронах погулять успеет, хитрован, б…ь.

– Ничего, пусть пока походит, – усмехнулся жестко Вадим. – Скоро не будет.

Ситуация развивалась именно так, как и предполагал Вячеслав Аркадьевич. Городские структуры торопились забить ему «стрелку», чтобы можно было официально объявить его и начать охоту.

– Ладно, твари позорные, поглядим, кто из нас выстоит.

Разъезжались осторожно. Никому не хотелось сейчас угодить ментам в лапы. Картина была та еще. Иномарки и «девяносто девятые» ехали аккуратно, строго соблюдая все правила дорожного движения. Рассказать кому – не поверят. Даже на клаксон старались без повода не нажимать.

Бригада разлетелась «брызгами» по всему городу. Мал о-старший, как человек предусмотрительный, исповедовал древний мудрый принцип: «Хочешь мира – готовься к войне». Вячеслав Аркадьевич и готовился. В каждом районе города, неподалеку от центровых точек конкурирующих структур, у него имелись снятые квартиры. Снимали их давно, на подставных, так что, если бы конкурирующие структуры вздумали проверить, ничего бы тревожного не увидели. Оплачивались квартиры на год вперед, а менялись в зависимости от того, когда и куда переезжал нужный «папа».

Надо заметить, конкуренты меняли хазы нечасто. Только Американец следовал неукоснительному правилу: раз в неделю новое жилье. Люди Вячеслава Аркадьевича едва за ним поспевали. Но Американец был законник, капитально не отстраивался, евроремонтов не затевал – понятия не позволяли. «На кой болт мне две параши? – говаривал он. – Жопа-то у меня одна».

Остальные не стеснялись. И Хевра, и Саша Вяземский, и Колыш давно уже купили себе такие апартаменты – любому банкиру на зависть. Да и сам Мал о-старший этим грешил. Привык к комфорту. Затягивающая это штука – удобства.

Одно «но». Вячеслав Аркадьевич не держал собственной разведки. Зачем, когда есть такая структура, как ФСБ. Вопрос не в том – кто, вопрос в том – сколько. Мал о-старший платил достаточно, чтобы не испытывать недостатка в каналах информации.

На снятые давным-давно квартиры и просачивались теперь пехотинцы, по одному-двое, не мелькая, оставляя машины в соседних дворах. К трем часам дня бойцы Крохи уже держали под контролем половину города. Они просматривали подъезды к квартирам авторитетных людей из враждебных группировок и только ждали сигнала, чтобы уничтожить всех, кто так или иначе мог повлиять на ход конфликта.

* * *

Через два часа после того, как советник Смольного начал обзванивать людей из дружественных структур, сидящий в баре «Царь-града» Манила снял телефонную трубку.

– Хевра? Манила. Здравствуй. Да, все в порядке. Надеюсь, и у тебя все хорошо? Ну, я рад за тебя, брат. Рад за тебя. Слушай, звон пошел, сходняк Кроху объявлять собирается? И когда? В полночь? А кто предъяву двигать будет? Смольный? Это хорошо. Мужчина он реальный и базары держит реально. Конечно, буду. Конечно, брат. И бойцов возьму. – Манила поднял руку, и подоспевший официант поставил на его столик высокий бокал подсоленного томатного сока. – Слушай, мне бы с тобой встретиться надо заранее, вопросы кое-какие перетереть. Да что ты, брат. Что нам-то с тобой делить? Мы люди честные, каждый со своего огорода кормится. Вопрос меня беспокоит чисто реальный: сдается мне, когда Кроху свалят, куски его под себя Смольный заберет. Согласовать бы нужно, как держаться, чтобы и нам кое-что обломилось. Разборы разборами, а про дело забывать не стоит. Короче, давай забьемся так. Встретимся у меня, в «Царь-граде», в десять. Бери своих бойцов и подтягивайся. А отсюда вместе на «стрелку» подкатимся. Будешь? Ну и отлично. Договорились.

Манила положил трубку, допил сок, отставил стакан, набрал другой номер.

– Кроха? Это я. Хевра зарубился быть. Как договаривались. Лады. – И повесил трубку, подумал, глядя в стену, вздохнул: – Чего людям спокойно на белом свете не живется?

Манила повернулся, поманил к себе сидящего за соседним столиком Леву Кона. Тот послушно подошел. По лицу понимал: напряги пошли.

– Левушка, – Манила поскреб узловатым пальцем подбородок. – Вызови сюда ребят. Много не надо, человек пятнадцать хватит. Чтобы часикам к шести вечера здесь были. При стволах, как положено. – Он еще минуту помолчал и закончил горестно: – Валить людей будем, Левушка. Реальных людей валить.

* * *

В то самое время, когда Манила отдавал указания Леве Кону, двое бойцов Вячеслава Аркадьевича бродили по авторынку, вылавливая местных шлюх и задавая им один и тот же вопрос: «Где Лялька Стрекоза?»

Дело осложнялось тем, что большинство девочек здесь были «плечевые». Пристраивались к кому-нибудь и ехали куда глаза глядят, поддерживая чисто бартерные отношения: аренда тела в обмен на постель и хавчик. И так до конечной. Романтичные девушки, настоящие энтузиастки своего дела. Обратно возвращались с дальнобойщиками, везущими груз в Москву или Питер. Ввиду дальних концов девчонки отсутствовали по месяцу, а то и больше. Стрекоза же, судя по всему, вообще была новенькой. Искать ее – все равно что иголку в стоге сена с миноискателем. Она могла уехать и объявиться только через пару месяцев. Ее могли убить. Наниматель, которому она сдала Кешу, или те же клиенты. По-всякому бывает в дороге. Шлюхи, кто их хватится-то?

Бойцы уже поняли, что везения сегодня не будет, и даже стали прикидывать, как им разжалобить бригадира, – приказ-то зацепить эту самую Стрекозу не откуда-нибудь пришел, «папа» лично озаботился, – когда рыжая соплюха лет четырнадцати, приглядывающаяся к залетным фраерам, торгующим у «зверья» новенькую, явно краденую «девятку», хлюпнула носом и настырно заявила:

– Лялька Стрекоза? Помню. Центровая телка.

– Да ты че? – не поверили в удачу бойцы. – Где ее найти, знаешь?

– Ну, а если знаю, че мне с этого будет? – рыжая соплюха таращилась на них нахальными зелеными глазищами и ни черта не боялась, дура.

– Стольник баксов, – поджал губы один из бойцов.

Понятное дело, хрен бы она получила, а не стольник. Огребла бы по роже и покатилась на новенькой краденой «девятке» с фраерами в их за…ный Крыжополь.

– Двести, – тут же сказал второй боец.

А и правда, фиг ли мелочиться-то? Не все равно, за стольник по роже давать или за два стольника?

– Бабки сперва покажи, – прищурила зеленые глазищи соплюха.

– Да ладно, че ты? – Первый боец полез в карман, достал жменей салат из купюр, в котором штатовская «зелень» мешалась с российской «капустой». – Лаве есть у нас. Пошли в тачку только, чтобы здесь не отсвечивать.

Соплюха хмыкнула, оценивающе оглядела парней с головы до ног, кивнула деловито:

– Ну, пошли, – подтянула на ходу колготки.

– Во дает, лярва, – буркнул один из бойцов.

Они уселись в белый «Ниссан» – оба парня впереди, девица сзади.

– Классная у тебя тачка, – одобрительно сообщила соплюха тому, что сидел за рулем.

– Не п…и, сам знаю, – отрубил водитель. – Так че ты там насчет Стрекозы-то пела?

– Центровая она. Я ее пару раз у кабаков видела. На «Поле» и у «Индуса». Буратины вокруг нее стадами бегают. Сразу видать – «зелени» у них навалом, хоть ж…пой ешь.

– Погоди, слышь, – оборвал ее второй пехотинец. – Че она у кабаков-то делала? Чисто снималась, что ль?

– Это ты снимаешься, лох, – презрительно скривилась соплюха. – А такие, как она, не снимаются. Таких снимают.

– Ты че, овца? – огорчился боец и стукнул соплюху по лбу. Ну, не сильно стукнул, а так, слегка, только чтобы мозги вправились куда надо.

– Погоди, – остановил его второй. – Это точно она была? Стрекоза?

– Да точно, – соплюха утерла нос.

Расклад менялся по ходу дела. Пошли сплошные темные непонятки. «Метрополь», в просторечье «Поле», и «Агра», он же «Индус», – точки денежные. Цены там… Девочки, что тусуются у таких кабаков, реально даже плюнуть в сторону авторынка посчитают западло, не то что клиентов брать.

– А какого болта она тут-то делала? – решил прояснить ситуацию первый боец.

– А ты вообще пошел в ж…у, – огорченно вякнула соплюха. – Я с тобой, козлом, разговаривать не буду.

– Да ладно, че ты, – вступился за приятеля второй. – Мы тебе компенсируем. Так чего Стрекоза тут-то делала? Клиентов, что ль, снимала?

– Не, если бы она хотела клиента снять – сняла бы без вопросов. Я ж говорю, телка центровая. Она пацана одного ждала. Кешу. Он тут сначала сборщиком работал, потом на «смотрящего по участку» ушел. Заморыш такой, щупать нечего. Не знаю уж, чего она в нем нашла.

– А ты-то сама как думаешь? – спросил второй.

– Да забашлял ей кто-то за него конкретно. Иначе хрен бы она тут появилась.

– И что? Дождалась она Кешу этого?

– Дождалась.

– И что?

– Дальше уехала с ним, и больше я их тут не видала. Ни Стрекозы, ни Кеши. Пацаны ихние приезжали сегодня утром, рынок трясли, нас выстроили реально, по росту, всех. Кешу искали. Не нашли, конечно.

– А давно ты Стрекозу видела в центре-то? – спросил первый.

– Весной раза два. В мае, кажется. Или в апреле? И совсем недавно уже. Может, неделю назад или дней десять, точно не помню.

– И все время у кабаков?

– Ну да. Натурально.

– Молодец, умница, – второй поднял мобильник, который постоянно держал в руке, набрал номер. – Алло? Шнур? Это я. Да с рынка еще. Не, саму не нашли, но тут овца одна малахольная говорит, что неделю назад эту самую Стрекозу у кабаков видела. В центре, да. У «Поля» и у…

Договорить он не успел. Кто-то постучал в окно. Боец повернул голову и увидел двоих ребят. Один стоял, согнувшись в пояснице, заглядывая в салон «Ниссана», улыбаясь вполне добродушно. Второй топтался рядом, оглядываясь. По виду – типичные братки, местные, «американские».

– Чую, повалят сейчас понты трехпудовые, – процедил первый.

Второй трубку отключать не стал, положил на панель «Ниссана», чтобы бригадир на том конце мог слышать весь базар. Если их зацепят, то свои будут знать, где искать и кому предъявы выкатывать. Но стекло опустил.

– Здорово, братан, – улыбнулся второй довольно приветливо.

«Американец» секунду разглядывал обоих, затем спросил:

– Вы чьи, бойцы? Чего тут рисуетесь?

– Слышь, братан, да ты расслабься, реально. Мы только заехали на секунду, чисто тачку себе присмотреть, вон, – он кивнул за плечо, – девочку зацепить. Нам вашего не надо.

– Своих «дырок» мало, что ли? Или тачки на ваших кусках уже не водятся? – усмехнулся недобро «американец».

– Да водятся, братан, – ответил второй, опуская руку под сиденье. Не понравилось ему начало разговора. – И тачки водятся, и «дырки». Все водится.

– Ты чего, орел? – «американец» продолжал улыбаться, но уже стеклянно, явно тревожно. – Крылья расправил, ходить мешают?

– Так ходят-то по зоне, братан, – второй нащупал под сиденьем рукоять «ТТ». – Реально. А мы на воле пока гуляем.

– В общем так, бойцы. Косяк вы спороли конкретный. Вы же из Крохиной команды, так?

– Ну? – второй осторожно потянул руку из-под сиденья.

– Ты «машке» своей нукать будешь, ишачина, – ответил «американец» очень неуважительно. Оба бойца сразу сильно огорчились. – Наш «папа» вашему предъяву катит, типа, ваш – фуфломет и крыса барачная. Конфликт назревает почти международный. Врубился, боец?

Да оба врубились, чего там. Надо было им валить отсюда еще полчаса назад, прихватив с собой лахудру эту рыжую, а теперь попали они конкретно, серьезно попали.

– Так что извините, братва…

Говоривший мгновенно сунул руку под куртку, достал волыну и выстрелил в первого. Ствол у него оказался конкретный. «Вальтер». Небось с войны еще. Где надыбал-то такой, упырь? В общем, стрелять «американец» умел и срубил первому бойцу башню аж до половины, забрызгав весь салон киселем красным. Тут же выпрямился, сделал шаг в сторону, открывая обзор своему корефану, тому, что на протяжении всего базара топтался немым возле тачки. У того ствол и вовсе дикий оказался. Типа «узи». Уцелевший боец успел вытащить свой «ТТ» из-под кресла, но на нем уже лежал убитый напарник, и нормально стрелять не было никакой возможности. А тут еще эта дура зеленоглазая визгом зашлась над ухом. Второй боец оттолкнул тело, чтобы стрелять было сподручнее, и в это самое время «американцы» открыли огонь в два ствола. Как из лейки огород поливали. Красавец-«Ниссан» мигом превратился в металлолом по типу «дуршлаг». Всхлипнув, сползла между сиденьями рыжая соплюха, ткнулся в баранку окровавленным лицом второй боец, выпустив из мертвых пальцев «тэтэшник». Полетели по салону клочья от разодранных пулями сидений. Завизжала какая-то телка на рынке, ломанулся «брызгами» в разные стороны народ со своими «палеными» тачками.

– Хорош, – остановил автоматчика говорливый, бросая пистолет на асфальт. – Готовы они уже. Оба.

Стрелявший, так и не сказав ни слова, зашвырнул горячий еще автомат в салон иномарки. Затем вытащил из кармана куртки гранату, спокойно сорвал зубами кольцо и отправил «лимонку» следом за автоматом. После чего оба «американца» спокойно пошли прочь.

Хлопнул взрыв, словно открыли бутылку с теплым шампанским. Повалил из окна убитого «Ниссана» черный дым, поползли из-под капота язычки пламени, рыжего, веселого. И секунд через десять рванула тачка. Полетели по улице искореженные обломки. Грохнулась посреди проезжей части выгнутая взрывом передняя дверь.

Завыли вдалеке сирены, но «американцам» было на них плевать. К тому моменту, когда милиция подъехала к авторынку, оба братка были уже далеко.

Собственно, с этого момента и начались реальные боевые действия.

* * *

Вячеслав Аркадьевич сидел на кухне одной из съемных квартир. Перед ним поперек стола лежал «АКМу» – тупорылая мощная машинка, для тонкой работы совершенно не приспособленная, но незаменимая в тех случаях, когда надо разом вынести толпу.

Мал о-старший пытался дозвониться до Борика. Именно он отвечал сегодня за Димку. И каждый раз ответ был один и тот же: «Абонент не отвечает или временно недоступен».

– Б…ь, – раздраженно выдохнул Мал о-старший. – В бомбоубежище они забрались, что ли?

Он не мог себе даже представить, что трубка Борика банально «сдохла». Батарея, которую не ставили на подзарядку уже больше суток, подсела, а Борик, упоенный своей новой работой, этого не заметил. Димин мобильник работал. Если что-то важное случилось бы – сообщили бы ему. Проблема заключалась в том, что Вячеслав Аркадьевич не знал Диминого номера.

Между тем война, начавшись с бойни у авторынка, переместилась к центру. На оставшиеся без всякой охраны точки наезжали совершенно открыто, с громкими понтами и распальцовкой. Звонки «крыше» оставались без ответа. Никто не приезжал чинить разборы с беспредельщиками. Через пару часов большинство бизнесовых, раньше спокойно сидевших под Крохой, уже знали, что «Кроху реально опустили в козла» и теперь откидывать за «крышу» придется не ему, а бригаде Смольного.

За эти два часа Смольный застолбил лучшие куски в городе. Понятно, никто не посмел бы заявить свои права на кормящие точки, перешедшие безо всякого дележа под «крышу» самой могущественной группировки в городе. Все понимали: завтра вечером власть в городе должна перемениться.

В начале второго в кухню заглянул Вадим:

– «Папа», двух наших бойцов у авторынка завалили.

– «Американцы»? – только и спросил Мало-старший. Вадим кивнул. – Ответят.

А что он еще мог сказать? Не кидаться же в отмашку прямо сейчас? В любой войне бывают жертвы. Вячеслав Аркадьевич понимал, что в его бригаде тоже будут потери, но он рассчитывал на внезапность.

– Они успели передать, что Стрекоза на рынке не пасется. Она – центровая. Одна соска срисовала ее на «Поле» и у «Индуса».

Вячеслав Аркадьевич нахмурился. Известие было хорошим и плохим одновременно. Хорошо то, что Стрекоза все-таки как-то проявилась, а плохо – ее появление на авторынке означало, что кто-то намеренно выводил покойного Кешу на гнилой базар. «А что, если Пестрый прав и все спланировано „махновцами“ заранее? – подумал Вячеслав Аркадьевич. – И мочилово, и война эта? Может быть, они, упыри, только и ждут, пока мы друг друга тут перемочим, чтобы потом спокойно, без напрягов, разобраться с теми, кто уцелеет?»

Сложись ситуация несколько иначе, он бы попытался войти со Смольным и с остальной братвой в контакт, сорвать «махновцам» планы, объединив группировки вокруг себя, но теперь было поздно. Механизм запущен, разборы пошли.