Текст книги "Остров жизни (СИ)"

Автор книги: Иван Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

– Огни на острове, – проговорила она про себя и, будто очнувшись, повторила громче: – На Бараньем острове в метель появляются огни. Алые отливы, как… как чешуя. Там ведь раньше не было деревьев?

Ивес переменился в лице. Потребовалась минута, чтобы мужчина в полной мере прочувствовал сковывающее сердце опасенье. Прошла минута, две, а мельник, на которого почему-то надеялись прочие, всё молчал.

– Ну...

– Твою, да через телегу! Не было ничего там раньше! Как локоть лысый из воды торчал!

Руки сэра Ланца лежали на коленях. Взгляд его был сосредоточен, цепок и направлен на девушку, сообщившую последнее. По щекам Зое начал расползаться непонятный ей самой румянец. В лучах пробивающегося сквозь мутное окно солнца лежащие на столе стальные перчатки отливали серебром.

– Твари навроде просто обожают пещеры. Сырые и тёмные, где они могут переждать день.

Сражение было назначено на полдень, как на время, когда драконы наиболее сонны и наименее опасны. Полдень следующего дня. Говорят, все важные события просто обязаны происходить в подобное время, будто не уместится вся их важность, ну, скажем, в полшестого. Полпятого или двадцать три минуты третьего. В самом деле, если вдуматься, как бы звучала позже песнь менестреля:

Зажёгся свет во тьме.

И Зверь в огне, что разошёлся гневом,

Схлестнулся с сэром утром в полшестого.

Или, быть может, полвосьмого… а какую, интересно, рифму опытный скальд приставил бы к трём минутам второго? Бездне ледяного? О нет, – только не так. В полдень! Когда око светила застынет в средине небес, наблюдая за тем, как вершится судьба зверя иль человека. Завтра всё решится, но это будет завтра, сегодня же Зое нужно было ещё успеть подоить Пеструшку, иначе та заболеет.

Жизнь продолжалась, как бы то ни было, и заботы навроде никто не отменял.

Глава 6. Завтра в полдень.

Утро. Стелющийся по воде туман уже стаял, и солнце теперь играло изумрудными отсветами в нетленной чёрной глади. Мир и покой. Неспешно шуршал камыш. Лягушки млели, прячась от солнца во влажном соре, а из чуть покосившегося дома, что весьма смело стоял в центре ряда, как из пробитого рога изобилия неслась ругань.

– Ах ты, кот помойный! – не уставала подбирать эпитеты Леа, и крошила посуду, будто той и числа не было. Сливы напротив окна налились и теперь синими гроздьями свисали с веток, стыдливо прикрывая.

Всё как всегда, так что никто не мешал Зое, расправившейся с утренними делами, прогуляться вдоль дороги. Далеко не все дворы в деревне могли позволить себе принять на ночлег лошадь. Далеко не все видели «настоящего» коня, так что после долгих дебатов главное имущество сэра Ланца было решено доверить Брису. Человеком он был надёжным, да и лошадь у мельника всё ж таки какая-никакая, но имелась. Сахарун. Почти что мул с длинными и мягкими ушами.

Зое глянула из-за косяка.

Бод болтал в сарае с незнакомым ей юношей, чьей основной задачей было мерно водить по лоснящимся бокам огромного коня большой щёткой. А кто он, кстати? Зое потребовалось время, чтобы припомнить оруженосца, что следовал за светом, блистающим на латах сэра Ланца.

Сильный и надёжный, рыцарь, ну и оруженосец… где-то там – позади.

– Хороший конь, – оценил сын мельника, всматриваясь в мышцы, проступающие из-под тонкой, будто бумажной кожей. – Выносливый, но вот прокормить его, не иначе, сложно.

– В точку, – кивнул парень, и, словно понимающее о чём идёт речь, животное тут же недовольно всхрапнуло.

Пара кузнечиков выпрыгнула из-под ног Зое. Лето близилось к концу. Жар по-прежнему грудился над деревней днём, но ночи становились все длиннее. Сделалось чуть холодней, и вот уже и насекомые не так бдительно смотрели по сторонам.

Молчание. Зое застыла на полусогнутых. Пара же мальчишек остановила на ней вопросительные взгляды. Щётка зависла на расстоянии какой-то костяшки от лоснящегося бока животного.

– Как Мона?

Зое давно уже должна была поднять эту тему, но избегала её, сама того не замечая. Её самая большая в жизни ошибка. Или всё же нет – найдутся и покрупнее? Это был вопрос сложный, и, пока Бод не ответит, Зое откровенно и не представляла, как к нему подходить.

Поняв, что дело его не касается, оруженосец – провёл чуть жестковатой щёткой по вздрогнувшему боку. Он проявил завидную дальновидность, предпочтя удалиться, – выплеснув воду и поигрывая ведром. Удивительно, но юнец двинулся к озеру так, будто и нечего было бояться.

Проводив его взглядом, Бод, так же как и отец его в таких случаях, пятернёй почесал загривок, перевёл стеклянный и пустой взгляд на девчонку с чуть оттопыренными ушами и загорелой до бронзы кожей.

– Да нормально. Мы справимся.

Зое понимающе кивнула, но уже спустя мгновение быстрое и гибкое сознание выделило ключевое слово.

– Мы?! – сорвалась девчонка. – Что ещё за «мы» такое?!

Кузнецы разлетелись. Зое крикнула на верхней ноте, и лишь поэтому Бодуен поморщился. Чувствительное ухо коня, с белёсыми волосками на кончике, дёрнулось. Ноздри раздулись, а подковы забили по земляному полу сарая. Та лошадь, на которой приехал оруженосец, всё так же с непоколебимым спокойствием жевала сено.

Бод, чем-то с нею схожий, пожал плечами:

– Разве она не мила?

– Ну мила, по-своему конечно, – несколько смутилась Зое.

– Она мила, и отец её не против, – всё так же спокойно, точно как в детстве, прихлопнул юноша. И всё так же ум Зое тут же закрутил, ища лазейку в сказанном. Он искал, искал и не способен был найти.

Нечто непонятное этим утром творилось у старой, сложенной из обтёсанных, замшелых валунов мельницы. Всегда, даже если она молчала, Зое всегда было что сказать. Сейчас же всё было как-то иначе. Почему, собственно, она против? Понятно, что так быть не должно, но почему? Этого постичь цепкое молодое сознание было не способно. Ответ-то оно, быть может, и знало, но по какой-то одному ему известной причине делиться им не желало и ждало, пока Зое сама сообразит.

«Лучше уж с Моной поговорю», – подумала девушка, и тут же бурное её воображение нарисовало ужасающе живую картину. Квадратный Бодуен и круглая Мона нянчат ведёрный свёрток. Этого же в принципе не может быть!

Рыцарь проснулся только к десяти часам. Зое и раньше слышала, что взрослые, так же как и дети, могут спать до полудня, но откровенно слабо в это верила. «Что за глупость», – пробурчало сознание и тут же умолкло, потеряв нить размышлений. Все сомненья разом лишились смысла, когда солнечные лучи заплясали на исчерченном умелым мастером нагруднике.

Ивес появился следом. Чёрное, будто в саже, лицо и глаза, горящие и буравящие облачённую в металл спину. Ему пришлось спать на лавке в кухне, так что поясница, давно уже мучавшая главу семейства, не иначе ныла нещадно, терзая и без того пострадавшую голову.

– Твою да через, – проскрипел сквозь зубы отец за мгновение до того, как взгляд его остановился на дочери: – Ты чего это такая красная?

Зое ответа не знала. Она смотрела на отблески солнца и не постигала, почему на них смотрит. Два мака, распустившихся на бронзовых щеках, придавали её лицу вид дурацкий, и это почему-то её ничуть не смущало.

Грубая, покрытая закостеневшими мозолями ладонь легла девушке на лоб.

– Точно заболела. А ну, в дом! Там… мать там… И она знает, что делать.

Слова мужчины подействовали не хуже пары оплеух. Моргнув, Зое рывком вернулась к реальности. Бронза вспыхнула на её щеках, будто медь на солнце.

– Ну нет! Я с вами пойду!

– Что?! – седые волосы на шее Ивеса встали дыбом. – Совсем уже сбрендила?! Под копыта собралась? А ну, ЖИВО домой! Не место там для девчонок навроде тебя.

– Отец твой дело говорит, – проговорил, протаскивающий мимо пику с ярким орнаментом, оруженосец, и тут же удалился, преследуемый пылающим взглядом.

«Чего он лезет, куда не просят?!»

– Либо я пойду под твоим присмотром, либо одна, – насколько возможно твёрдо проговорила Зое. – Ты знаешь, я это сделаю.

Крылья носа Ивеса побелели. Он готов был взорваться, но волевым усилием сдержался:

– Вот, что я тебе скажу…

После достаточно долгих размышлений пику решено было не брать.[1] Ни к чему она без коня, да и место боя пока ещё было неизвестны.

Только самое необходимое. Доспехи забытого, но старательного мастера, меч, за ночь отточенный подручным до немыслимой остроты, и щит, в пути прикрывающий бок жеребца. Возможно, пришлась бы кстати булава, но сэр Ланц отказался и от этой мысли.

– Всё ж лучше оружие неподходящее, но привычное, чем то, что будет мешать, – произнёс он глубокомысленно, и многие мужчины понятливо закивали. Тоже копьё, как бы остро оно ни было, непонятно, соха же всем им хорошо знакома, да и череп ей проломить, как говорят, несложно.

– Ты! Подойди-ка.

Зое не сразу поняла, что обращаются к ней, а, сообразив, зарделась так, что пятачка не было, чтобы тот не алел. Какое безобразие! Что б она да краснела, точно Мона? Да никогда этого не будет!

Притопнув в такт собственным мыслям, Зое спешно привела себя в порядок. Зачем-то она вытерла сравнительно чистые ладони об складчатую юбку, нервно пригладила всегда спутанные каштановые волосы и скоро отдёрнула застиранные рукава. Лишь проделав всё это, девушка позволила себе отойти с сияющим, буквально, рыцарем чуть в сторону, – к уже как будто пожелтевшей, поеденной тлёй рябине, где отец ещё мог их видеть, но расслышать разговора уже не был способен.

– Ты ведь местная, я правильно понял?

Ей нужно было произвести положительное впечатление.

«Так, спокойно. Я это смогу. Если вдуматься, только говорить я по-настоящему и умею».

– Почти… – произнесла Зое и только после заметила, что улыбается. – В смысле, – да. Я здесь выросла.

Выросла здесь, а теперь ляпала, что и как попало! Мысли Зое блистали молниями, громом за которыми следовали реплики, так что сознание почти никогда не успевало отследить, что конкретно она говорит и намерена сказать.

Жёлтый, точно мёд, ус приподнялся, отражая улыбку. Та появилась и тут же исчезла в шелесте сухих листьев и запахе травы. Закрыв глаза, мужчина выдохнул.

– «Винато» – скажи это слово Гаю, если со мной что-то случиться, – попросил сэр, и тон его был неожиданно мягко. В чуть выцветших, но в чистых глазах, под рассечённой бровью, мелькнуло опасение. – Только если что-то случится. «Винато». Ты запомнила?

Поджав губы, девушка опустила взгляд. Кивнула, и тут же рука в холодной металлической перчатке легла ей на волосы.

Для рыцаря ничего особенного не было в этом жесте. Ни один десяток голов гладила его рука, но Зое, сама того не осознавая, застыла будто стрелой поражённая. Гибкий стан её выпрямился, а руки прижались к бокам, будто она призвана и уже стоит в строю.

– Не забудь только, – произнёс сэр Ланц, разворачиваясь ко всем. Ладонь его легла на поясницу. Не иначе та у него также ломила. – Это важно, – едва слышно.

Ударив раскрытой ладонью по виску, Коум «выбил» из спутавшихся жирных волос крошку и глиняные осколки. По лицу его расплылось столь свойственное хаосу дурацкое выражение.

Он заговорил:

– Так кого ждёте? Давно это… вот это самое пора.

Сапоги рыцаря заскользили, с хрустом уходя в вязкое месиво хвощей и ирисов. По известным причинам деревенские побаивались отплывать от деревянной пристаньки, так что три лодки были затаены в стене разнотравья. Шуршали, расступаясь и ломаясь, листья, и шелестел камыш. Коричневые шишечки, уже изрядно подразвалившиеся за последнюю восъмицу, покачивались в такт движениям мужчин. Лягушки поспешили поднять недовольный гвалт.

– Гай! – полушепотом выкрикнул рыцарь, и тут же пучок хрустящего камыша чуть левее зашевелился, будто кабан ходил. Затрещал рогоз. Проседая под тяжестью ноши и разрывая по ходу дела посверкивающую на зелени паутину, юноша подошёл к лодке. Сгрузил лук, бросил древко и стяг. Оставил точно так и надо под одобрительное «ква!», и развернулся к берегу.

– Гай!

Фигура в обтёртых шоссах как будто съёжилась, втянула голову и подняла руки, готовясь обороняться. Застыла с выдернутой из ила ногой.

– Ну и?..

– Не люблю воду, – буркнул себе под нос юноша, но в лодку сел, хотя и демонстрировал всем видом, насколько ему этого не хочется.

Зое неожиданно вздрогнула. Опустила взгляд. Нечто чёрное и холодное скользнуло у её голых щиколоток и, мелькнув жёлтым пятном на горле, извиваясь, скрылось в сорнотравье. Уж не иначе.

«Что это за дракон такой, если его даже ужи не боятся? – последовала мысль. – Попривыкли?»

– Ну всё, дальше некуда.

– Что? – переспросила слегка отвлёкшаяся Зое, и уже спустя мгновение сама домыслила то, что пропустила мимо ушей. – Что значит некуда? С вами нельзя?! Я…

– Ос-с-тавай-ся зде-сь, – жёстко, по слогам процедил отец. И она послушала. Не было в голосе ни обычного раздражения, ни злобы, и всё же со всей чёткостью Зое осознала: ударит. Ивес никогда не позволял себе распускать руки. Даже помыслить об этом не мог, и всё же сейчас он бы это сделал.

Пожевав губу, Зое нехотя кивнула.

Пара лодок остановилась на полдороге и лишь одна, деревянная лодчонка, с небольшим, но заметным креном и ободранным неразличимой под водой корягой брюхом, продолжила движение. К чёрному заросшему пятну. Едва слышно опускались, проходили по дуге и тут же вздымались над водной гладью старые вёсла. Скрипело дерево.

Вязы, берёзки и даже небольшая ель, возвышающаяся над прочими навроде башни – все они с недоверием посматривали на пришельцев. За последнее десятилетие Бараний остров, в самом деле, изменился. Да так, что тем пришлось потрудиться, чтобы разыскать вход в нору. Медленно дрейфуя вдоль берега, две фигуры вглядывались в кущи, пока Гай, в конце концов, не подметил странную арку в тени. Плотное сплетение из борющихся за право проникнуть внутрь страшных корней, меж которых просматривался чёрный пролом.

Лето выдалось жарким, так что, чуть отступив, вода обнажила извивающиеся, будто ленты, полосы на скате берега. Следы?

Сер Ланц спрыгнул. Он встал, распрямился, со всхлипом глины сделал неловки шаг и, перехватив меч, оттолкнул лодку так сильно, как только смог.

– Ты будешь ждать меня в отдалении, – озвучил сэр простой план. – Встанешь между островом и пирсом, так чтобы вход в пещеру был виден.

Ланц совершил ошибку, что взял с собой оруженосца. Он знал это, но дело уже было сделано. Дождавшись, пока вёсла не перестанут хлопать по воде, рыцарь глянул. Оценил расстояние. И на этом всё.

Шаг, возможно, несколько более неловкий, чем первый, и сэр Ланц почувствовал под стальным сапогом земную твердь. Не имея повода, оруженосец позади ударил веслом ещё раз, и сэр Ланц не мог обвинить его в малодушии. Не нового поколения это уже было дело. Не его.

Глупость сказал бы кто-либо, заявив, что достопочтенный сюзерен, в молодости призёр бесчисленных турниров, ступил в пещеру без доли опасения. Не вепрь и не взбесившийся бык ждали его, а дракон! Давно уже на равнине не слышали об этих легендарных тварях. Чрезвычайно давно. Настолько, что запросто могло статься, что и не было в этой норе никакого дракона. К чему ему здесь быть? Обитай на острове дракон, никого живого давно не осталось бы в округе. Да, это определённо не мог быть змей.

«Девчонка ляпнула, а прочие и рады стараться. Загорелись», – усмехнулся в усы Ланц, но меч не убрал, а напротив, вгляделся в тугое переплетение, что заменяло стены. Под ним в ужасающем беспорядке просматривались следы. Не более чем борозды от сгнивших корней, как можно было бы понадеяться.

Под обутой в сталь ногой тихо хрустнуло, и звук этот тут же отозвался эхом, отразившись от сырой земли. Повторился, зазвенел и застыл, вновь погружая здешнюю тьму в ленивую дремоту.

Всё так же беззаботно шелестел рогоз, перебираемый лёгким сырым ветерком. Королёк, заливающийся в безопасной дали, и лёгкий аромат вереска. Всё так, но какая-то затхлая недоговорённость повисла в воздухе, и от этого сэру становилось не по себе. Квакнула, прыгнула и скрылась в большой луже небольшая лягушка, и мужественное сердце ёкнуло. Какой-то непонятный шелест зарождался в глубине норы. Не трава и не кустарник. Не слышавший ранее ничего подобного, Ланц просто не мог найти, с чем сравнить этот пульсирующий на грани восприятия костяной перебор.

– Ну ка-ак та-ам? – тихо донеслось из лодки, что покачивалась посредине воды, но мужчина не слышал и не подметил голоса.

Все чувства воина били в набат.

А, быть может, ему показалось? Нет. Уже различимые и без напряжения свист и жар, будто из-под земли, накатывали на человека. Это и было «из-под земли». Нечто в бесцветной глубине, что поначалу было принято за нагромождение камней, начало подниматься. Всё выше. Выше. Выше! Вторая волна жара, пронимающего сквозь железо, и ярко-алые, кровавые, как ему показалось, отблески. Кровь загустевала и холодела в жилах Ланца, в то время как дракон поднимался.

Огромное, не землистое, но медное, исчерченное алыми с отливом золота полосами тело заполнило собой всё пространно. Это было чудовищно. Монстр. Огромный и невообразимый. Когти, каждый с меч величиною, заскрежетал о камни. Прогнившая груда дерева натянулась и, шелестя, распалась, обращая вытянутую морду к пришедшему. Под сводом норы загорелась пара неимоверно огромных и ужасающе иных, серебряных глаз. Они смотрели прямо, а затем голова вновь чуть повернулась. Так, чтобы человек наилучшим образом попал в поле зрение. Пара ноздрей, каждая в две ладони, раздалась, втянула затхлый воздух.

***

Скверный метал. Прочный и пропахший кровью, впрочем, как и человек, его носящий. Дух не зверя и не птицы, а существ так же ползающих и суетящихся, подобно черепахе, что стояла перед ним. Слишком много следов. Лишь слабейшие могут позволить себе без разбору запускать когти в себе подобных.

Фигура выпрямилась во весь свой невеликий рост, напряглась, и подняла смерть несущую сталь. Отточенное лезвие сверкнуло белой полосою, а нога её неожиданно ушла назад, придавая ещё чуть устойчивости.

Такой наглый и самоуверенный. Пока что.

– Внимай мне, о тварь не этого мира. Ты монстр, жрущий женщин и детей. Бойся, ибо смерть явилась за твоим гнилым сердцем, – зычным, пусть и охрипшим, голосом провозгласил рыцарь, все силы прилагая к тому, чтобы не выдать страха.

Наивный человек. Он и не знал, что выдал себя задолго до того, как нога в стальном сапоге коснулась берега озера.

«Это он ко мне обращается?» – возможно, подумал дракон, уместив вопрос в один образ. Спросил себя и тут же ответил утвердительно. В первое мгновение ему захотелось просто пожрать наглеца вместе с железным панцирем. Перекусить его. Ухватить за ногу. Сдавить и, держа в воздухе, мотать, ударяя им о стены и потолок. Это просто, но что же потом? Пожрав корову, дракон был достаточно сыт, а уже через восъмицу мясо, скорее всего, протухнет. Злоба отошла, и на её место тут же встало любопытство. Это было странно и откровенно неприятно, скатываться на столь простое наречие, но зверь слишком долго молчал, чтобы не ответить.

Длинная пасть раскрылась, и белёсый язык пошёл волнами. Мешок под горлом чуть раздулся:

– И кого я пожрал, человек?

Фигура застыла в непонимании произошедшего. Существу слабому и долго думающему потребовалось преступно много времени, чтобы свыкнуться с одной простой мыслью: дракон способен говорить. Хозяин норы ждал, милостиво пропуская десятки возможностей закончить всё одним движеньем.

Наконец, послышалось грубое подобие рычания. Пропустив свою реплику, что являлось первым признаком плохого собеседника, пришелец сделал скользящее движение. По кругу, заводя одну ногу за другую и недвусмысленно прикрывая шлем блеском заточенной стали. Позиция.

Шелестела вода, в то время как рыцарь всё ближе спиной придвигался к стене.

– Если отступишь – ты умрёшь.

– Заткнись! – сквозь плотно стиснутые зубы процедил человек, и пальцы его до боли вцепились в обмотанную кожей рукоять. – Захлопни свою вонючую па-асть…

Предсказуемо провалившись, нога по голень ушла в борозду, скрываемую водою. Опасно лезвие сверкнуло, вновь отразив луч, зацепилось и… всё затихло.

Кап!... Кап! Лягушка спрыгнула с кубышки, и только. По глади пошли едва различимые, алые и жирные разводы.

«Ну, я же говорил», – подумал возможно дракон, но уже ничего не сказал. Говорить больше было не с кем. Вновь захрустели, гуляя, камни под грубыми костяными пластинами, и, простонав, добротная закалённая сталь лопнула под немыслимым напором длани змея. Живая смерть двигалась, втирая меч в грязь.

«Так-то лучше», – подумал бы дракон, хоть слегка походи его разум на наш.

***

Гай ждал. Сырая земля и расстояние прекрасно глушили все звуки, так что он ничего не услышал, как и не увидел, впрочем, ничего.

Шелестел всегдашний вереск. Шуршали листья и рогоз. Множество звуков. Сложно человеку было среди них различить перебор чешуи, далёкий и глухой. Вроде как звякнул метал, но трудно сказать определённо, принёс ли ветерок звук с острова или с берега, где четверо мужчин попеременно поглядывали. Смотрели то в его сторону, то на лодчонку, а то на небо, будто боялись, что зверь в любое мгновение может «обратиться молнией», как в сказке, рассказанной накануне.

«Поселяне», – без злобы, равно как и без особой теплоты, подумал юноша. Всегда одно и то же. Никто не любит рыцарей, но всем они нужны, стоит чему-то случиться.

Минута. Две. Десять. Не просто было оценить время, покачиваясь на воде, но всё ж приходилось признать: нет там никакого дракона. Был бы он, давно уже пламя вырвалось бы из-под земли. Битва не могла не начаться. Гай так думал, и много смысла было в этой его уверенности.

«Старая школа самая лучшая», – скучая, про себя повторил он любимейшую фразу сера Ланца и подпёр ладонью подбородок. «Ну давай, выходи уже», – мысленно сорвался оруженосец, и, будто услышав его воззвание, нечто металлическое блеснуло внезапно у входа. Тихий звук. Мужчины у лодчонок неуверенно завозились, переглядываясь и готовя вёслы. Чешуя или металл? Гай не сомневался ни мгновения.

«Наконец-то».

Юноша чуть приподнялся, готовясь выслушать очередную нотацию, и тут же – удар в грудь... Боль, резкая и пронизывающая. Продранное плечо. Гай выдохнул, это рукоять с замысловатым узором ударила, отскочила и тут же скрылась в воде. Обескураженный и поражённый во всех смыслах слова юноша откинулся назад. Взмахнул руками, но не удержался, перекувыркнулся через голову, сразу же исчезнув под словно стеклянной чёрной гладью.

Скрылся, в мутной воде и… всё. Вот и круги разгладились, и лодка встала, всё так же проседая набок, где было сложено снаряжение, а Гай всё не показывался. Ни у кого из провожавших и мысли не возникло прийти на помощь. У всех их были семьи. Дети, которых нужно было кормить, и рисковать, приближаясь к злосчастному острову, никто не желал.

– Кончился, значит, – глубокомысленно пробурчал Ивес, берясь за весло, а мельник глубоким басом дополнил.

– Пожрали.

Произнёс и тут же вздрогнул, расслышав всплеск. От острова?! Хотя нет, тот теперь грудился на горизонте, звук же прозвучал почти рядом. Фолкет как опытный приложил ребро ладони ко лбу, наподобие козырька, прочие же взглянули так. Взглянули и не поверили тому, что увидели.

– Это... человек плывет?

– Твою телегу!

[1] «И на кой, спрашивается, я её тащил?» – ясно прочитался вопрос на лице оруженосца.