Текст книги "Остров жизни (СИ)"

Автор книги: Иван Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Глава 6. Глиняные черепки.

Единственное стекло запотело, и безликие капли стекали в тишине по белёсому мареву. Тени листьев метались по ту сторону. «Удивительно. И снова Бод оказался прав... Точно чувствовал такие вещи. Что раньше, что сейчас».

– И чем это ты таким занимаешься? Пропадаешь по полдня!

Зое снова опоздала на обед, так что за столом нашли себя лишь мать, вытирающая тарелки, и отец, всеми силами старающийся изобразить горшечника. Получалось это, надо заметить, весьма скверно, так что творение его, больше напоминающее своеобразную плевательницу, непреклонно сползало набок. Появлению дочери Ивес был несказанно рад, что уже не могло не настораживать.

– Так где была?

«Это уже начинает входить в привычку», – подумала девушка, в то время как объяснение уже крутилось на языке.

– А кто за тебя что делать будет? Бонне?! Много он наделает из Арлема-то.

– … Что-то я не припомню, что был так свободен, – насупившись, больше для острастки, и насупившись, пробурчал Ивес. Чуть помедлив, он вернулся к весьма спорному глиняному изделию. – И вообще, косу кто отбивал в этом месяце?

Выжав промокший подол, Зое заняла своё обычное место. По уже сложившейся традиции тарелка поджидала её на обычном месте. Быстрая похлёбка – отвратное варево из всего, что осталось за прошлую восъмицу, но что ж поделать. Мать сделала всё, что смогла, но в будний день выбирать не приходилось. Зачерпнув полную ложку, девушка, не особенно прислушиваясь к сложной смеси ароматов, сунула её в рот. Вкус не менее сложный, чем запах, и также не особенно приятный, стаял, стоило ей сглотнуть. Отцу от одного вида сделалось хуже, чем Зое.

Постоянное гуденье. Огонь свечи ходил, и заострённые тени метались по лицам присутствующих.

Мысли Зое не могли остановиться: «Гай так и не вернулся. К Моне он зашёл, это Бод подтверждает. Подтверждает и требует доплаты за риск… Да хоть разорвись! Нет больше! Всё подсчитала так, чтобы как раз вышло. Хорошо ещё, что переговоры старый знакомец ведёт всё так же… К Моне Гай зашёл и что дальше? Куда он мог деться?! Был человек и нет, и дома не появлялся».

Особого повода ещё не было, но девушка уже начинала волноваться. «Знамо, на левом краю застрял. По жизни он особенно напрягаться не любит, потому и в обход пойти, как все прочие делают, – не мог. Да, наверняка он срезал.. а значит, имеется смысл прогуляться по пролеску».

– Солнышко, что-то случилось?

Моргнув, Зое непонимающе посмотрела на мать, на отца, опустила взгляд. Она водила ложкой по пустой тарелке… это не слишком хороший признак. Тень металась. Ветер шуршал и гудел, однако дождь всё же чуть притих, уже не так тарабанил по замыленному камню. Отливающие изумрудом струи стекали по единственной стеклянной вставке.

– Гюстав руки мыл?

– Он сказал, всё сделал, – отозвалась Марта.

«Значит, нет».

Дождь закончился, и куры, которых в отсутствии Зое, конечно же, никто загнать и не подумал, с непередаваемой осторожностью принялись выглядывать из-под побитых моросью и первыми ночными заморозками листьев. Бедные птицы. Глаза их казались необыкновенно жёлтыми, а перья всех окрасок и оттенков слиплись, обнажив единоиссиня-белую кожу. Родственниками были все куры, и это ли не доказательство.

Зое прошла двор решительно и резко, и не подметив завалившейся древком поперёк тропы лопату. Категоричным ударом она сбросила крупные застывшие капли с калитки. Решительно поправила завязки фартука, по первости извечно надеваемого наизнанку, и зашагала мимо сереющей посреди пустого места ямы… камня и дубового бревна. Небо было сыро и серо. Воздух казался до не обыкновения тяжёлым.

Первые деревья. Сырые и потому чёрные стволы и ветви, раскачивающиеся где-то в выси, где ходили несвежие листья и хвоя. Зое шла точно на марше, широко меряя сырую вязкую подстилку, а деревья все скрипели.

Выбившись, тёмно-каштановая прядь пристала к сырому лбу. Непогода не ждала и не стеснялась задеть беззащитную перед ней девушку.

Хруст. Резко обернувшись, Зое успела подметить нечто красное. Рыжий, а, возможно, и медный отсвет мелькнул меж деревьев… Но что это было? Шаг назад, и шишка треснула под пятой.

«Да что угодно это!» – почти со злобой.

От ещё не вылинявшего бока оленя до одной из лис, что периодически обследовали сараи деревни на предмет кур. Слишком много возможностей, чтобы и помыслить о змее.

Уже всё решив для себя, Зое… Она обернулась, и именно это позволило подметить выглядывающий из-под куста нос остроконечного башмака. Брови изогнулись в удивленье.

Она вдохнула носом и… выдохнула.

Нет, не более чем башмак. Чвакнула в тиши и скрипе лужа.

Зое попыталась наклониться, но – спина её напрочь отказалась гнуться, точно какой шутник примотал к ней дерево. (Весьма неприятно ощущать, что ты чего-то не можешь. Поверьте). Спустя мгновение ладонь девушки упёрлась в скрытую грубым сукном бронзовую коленку, а на лице её застыла смелая усмешка.

«И только тогда я начал понимать своих родителей».

(Кузьма Прохожий. Из услышанного на дороге).

И раз, и два, и три… Уй!

Выдохнув, Зое присмотрелась к башмаку повнимательнее. Совершенно обыкновенный. Нос, само собой, был сбит, подошва отстала, но, кроме, ничего выдающегося в нём не наблюдалось. Нельзя было даже поручиться, потеряли ли сей предмет сегодня или задолго до. Он был сыр снаружи и изнутри, но всё ж таки дождь прошёл изрядный, посему это ещё ничего не значило.

– Зое, а ты что тут делаешь?

Едва не выронив, девушка бросила взгляд в направлении голоса. Выбившиеся из-под платка и свисающие в беспорядке светлые волосы. Чуть оттопыренные уши и острый подбородок. Она знала Полет с малых лет и бояться тут было нечего.

– А ты?!

Не ожидавшая встречного вопроса, подошедшая тем не менее в карман за ответом не полезла. Кто сказал, что в семье должны быть одни лишь молчуны?

Сунув палец в рот, девушка с видом умудрённого опытом жизни учёного откусила заусенец:

– Я-то, знамо, домой иду, а у тебя ботинок Тибо откуда?

Одно то, что ЭТО посмели назвать ботинком, не могло не удивлять. Башмак, обувка, обувь, в конце концов, что угодно, но только не «ботинок». Это всё равно, что селезня назвать фениксом!.. Про которых, в общем-то, Зое знала лишь то, как они называются.

Она просто отмела этот немаловажный факт, сразу же перейдя к сути вопроса:

– Отец твой шил?

– Ага.

«Как и для всей деревни», – в раздражении.

– Тибо должен был… занести мне корзину яблок… Он пропал где-то, и я вышла навстречу… У Роз его нет.

Зое не слушала.

Взгляд её сам собою опустился. Несмотря на грязь, предмет упорно выглядел знакомо.«Ботинок», получается, есть, а где же прочее? Где?»

«Гру-у-у-у-у-у…» – прогудел, пропел сырой лес, и всё вновь погрузилось в скрип. Быть может, это вновь был влюблённый в осень олень, а, быть может, ещё какой зверь. Кроны над их головами чуть гуляли, колыхались точно изнанка водной глади, и разобрать что-то не представлялось возможным. Гул начался и тут же оборвался. В бульканье обратился он, и было в этом удушающем, утробном звуке нечто ужасное.

– Может, пойдём?

Внезапно побелев, Полет, белокурая от природы, и вовсе потеряла всякий намёк на цвет. Точно чёрно-белый набросок на себя же она чуть дрожала, взмёрзнув, в этом бесцветном мире. Светло-серые глаза её казались не живыми.

– Ну пойдём, если нам, конечно, по дороге.

В последнем Полет не сомневалась и на мгновение.

***

Куда Гай мог деться? Вариантов, в общем, существовало множество, но проблема в том, что все они были раскиданы по территории деревни, у домов же он не появлялся. Ей бы сообщили.

«Ботинки они так просто не теряются, даже если те башмаки».

Прошелестела листва. Полет очень скоро перешла на быстрый шаг, а затем и вовсе побежала, точно белая тень среди тёмных стволов. Зое не стала отставать. Домой. Ей было нужно подумать и, чтобы нашлись те, кто помогут принять верное решение.

Дальше быстрее. Пронеслась серая изгородь из сплетённых и ломаных прутьев. Пролетел их пустырь, яблоня, половина ветвей которой были белыми и обнажёнными, точно кости тянулись ввысь. А небо кружило, и будто алая тень гналась за ними. Тень и не более.

Белая коса Полет лишь на мгновение скрылась за разросшимися без должного ухода сливами, – и крик тут же пронзил воздух.

– Уйди! Убери от меня руки!

– …

– Да уберите от меня эту ненормальную! – сорвался сырой и помятый и без чьего-либо участия Рин.

Минута прошла. Мужчина сидел на раскисшей земле, тщетно пытаясь закрыться руками. Судя по характерным иссиня-чёрным кругам под глазами и сухим, растрескавшимся губам, на ноги свинопаса поставили задолго до того, как он сделал бы это сам.

– Убивают! – наконец решительно и безапелляционно заявил он, и только тут Зое поняла, кто, собственно, перед ними.

– Ой, – смешалась Полет, по инерции опустив руку ещё раз.

– Это ты, а я думала…

– Что?! – требовательно вопросил, и даже руку протянул, прося ответ, пострадавший.

Горластая, но лишь не по делу, Зое мучительно долго жевала ответ, сминая и вновь разглаживая край юбки, зелёный от следов травы.

– Погода.

«Да, именно погода», – выдохнула она. Дождь ушёл, и пепельный круговорот понемногу, медленно раздирали, высвечивая верхушки холмов, столбы света.

«Красный шарф», – внезапно подумалось девушке, и тут же сознание, точно опытный рыбак, выловило из копошения моментов тот самый, когда она видела сына в последний раз. Утром он «общался» с дедом. А после?..

«Да, хорошая же я мать».

– Башмак узнаёшь? – выставив руку, со строгим видом вопросила Зое.

При первых резких звуках Рин стушевался. Разом забыв о случившемся, а вместе с этим потеряв львиную долю решимости, он сразу стушевался и согнулся. На протянутое парень взглянул исподлобья. Взглянул нерешительно и как будто не понимая, чего собственно от него хотят. На потном и блестящем, точно его промазали жиром, лице застыло выражение мученика.

– Ну и? Вон на боку, у самой пятки, след. Это Пятнашка Гая укусила.

Зое подала руку. И не подумав пренебречь помощью, мужчина с трудом поднялся. Выпрямился, и лишь это позволило свинопасу взглянуть на женщин сверху вниз. Ноги держали его не слишком уверенно.

– Слушай, до меня тут слухи дошли, что… как же ты выразилась? «Простой оплачиваться не будет», – вот. Так, что это за глупость? Как безвинно пострадавший я требую оплаты в двойн… – он споткнулся, рука с забитыми грязью ногтями уцепилась за сливовую ветвь, – в смысле, в тройном размере!

– Агата убьёт? – не имея ни малейшего желания выслушивать старую мелодию в новом исполнении, сразу же перешла к сути вопроса девушка.

Рин бросил глубоко несчастный взгляд, уткнулся в истерзанную ливнем траву. Спина под грубым, выцветшим сукном вновь согнулась.

– … Да.

– Простой не оплачивается!

– …

– И оставим это! Башмак я нашла в пролеске, а самого его давно никто не видел.

– Потерял, не иначе, – вклинилась Полет, но, поймав решительный взгляд, вновь умолкла.

– Потерял и дальше пошёл? – не без иронии уточнила Зое. – Объяснение достойное рассмотрения, но куда он делся после? Исчез?

Щёки загорелись. «Предположение, достойное рассмотрения», – так и подмывало возразить белокурую девчонку, но она сдержалась. Всё ж таки Зое была старше, и с этим нельзя было не считаться.

«Н-да, когда б ещё возраст пригодился».

Свинопас думал долго. Измученный алкоголем разум его, точно проржавевший механизм, сучил пружинами, шестерёнки в нём прокручивались, и лишь изредка какой-нибудь не особенно стесавшийся зубец цеплял. Подрагивающие, точно в танце, руки поднялись, жестами пытаясь облегчить муки разума.

– Так, а если его самого. Ну… как корову.

– Мясо оно у всех нас мясо. Это помнить надо. – Рин кивнул. Заросший жёсткой щетиной кадык его медленно опустился и тут же дёрнулся обратно. – Так, я наверно пойду?

– Иди, – не стала препятствовать благому намерению Зое. – К Боду и Фалкету иди, нужно передать им, что Гай так и не появился. Срочно нужно. Беги, Рин.

Зое сказала, и мужчина. Кивнул и, оттолкнувшись от сливы, точно это должно было придать ему ускорения, побежал, возможно, припадая на больную ногу, но припадая быстро, точно как когда-то.

***

– … Твою да через телегу, послушайте же! Я точно знаю, что вы что-то от меня скрываете!

Ивес был чернее тучи.

Выскользнув, глиняная тарелка чуть было не разлетелась на черепки. Обошлось, по счастью. Зое поймала. Хлопнув её поверх стопы (и расколов, судя по звуку) Зое подхватила мать под руку.

– Что? Эй! Это так вы относитесь к ранен?...

– И что мы скрываем?!

– Этого я не знаю, но что-то точно!

– «Что-то» все скрывают, – указав взглядом на табурет, не стала скрывать очевидное Зое. По лицу мужчины пошли багровые разводы, но её это не слишком взволновало.

– Мам, Гай ещё в поле?

– Да, солнышко, но он вот-вот должен вернуться. Ему что-то передать?

«Плохо».

– Сама передам, – бросила девушка. – Пойдём, там куры разбежались. Загнать бы.

– Какие ещё куры?! Ей, а про меня все забыли? – тут же взвился сидящий. – Твою да через телегу. И с каких это пор мнение мужчины не считается. Я глава дома или горшок без ручки?!

– У горшков её и нет! – тут же контратаковала Зое. Осознала то, что сказала, но предпочла отложить размышления в долгий ящик.

Одну минуту, дорогая. – Марта освободила руку. Под двумя очень похожими взглядами она прошла и заглянула за стол. Вытащила достаточно большую корзину. Послышался шелест, точно разом пришли в движение сотни черепков. Хотя почему «точно» в данном случае.

– Дорогой, ты давно обещал починить тарелки.

Ивес взглянул на груду абсолютно непонимающе. Зажмурился, помотал головой, вновь всмотрелся. Достав один из осколков, он внимательно изучил его. Взгляд переместился на женщину.

– Ты что их все эти годы копила?

– Ты обещал.

Шерсть на загривке главы семейства начала медленно подниматься. Горшок–плевательница подпрыгнул на краю столешницы в момент, когда пара кулаков опустилась по обеим сторонам от горы черепков в корзине.

– Я что гончар, по-твоему?! Полевые головастики, у меня… вон глина у меня кончилась!

– Она есть на заднем дворе, – поспешила «помочь» Марта. – Кадушка под креслом. Воды я принесла.

Зое успела подметить, как мужчина не без удивления приподнимает свисающее со спинки лоскутное одеяло, прежде чем дверь захлопнулась, отрезав её от этой идиллической картины.

Спросить мать. Постыдно, – скажете вы? А что остаётся, если у самого ни единой дельной мысли, а кроме, ни одной светлой головы на многие лье вокруг? Нет, вы предположите! Не можете? Что ж, ничего не остаётся, кроме как обратиться в последнюю инстанцию.

Бод и Фалкет уже поджидали у изгороди. Не иначе, Рин встретил их на полдороге, так как даже он не сумел бы домчаться столь быстро. Лики мужчин были черны, так что лишних объяснений Зое озвучивать не требовалось. Они были не нужны и тем не менее последовали.

– Не нашли. Нет их, ни в одном дворе нет.

И… всё. «Ничего больше не сказали, а значит, об остальном ещё не знают. Что ж, имеет смысл прояснить».

– Зато я нашла. Башмак в пролеске.

Тишина. Негромкий шелест листьев. Для мужчин случившееся было абсолютно очевидно. Чего раздумывать, когда – башмак? Пожевав ус, Фалкет оторвал взгляд от земли.

– Всё, значит?

– Телега!.. Что всё?

Голос из-за спины. Спутать его было невозможно, но… но это же просто нелепо!

– Что не ожидала? – ухватившись свободной рукой за ветку, Ивес с гордостью продемонстрировал обмотанную тряпкой рогатину. – Твою да через телегу, и кто сказал, что у меня руки не из того места?!

В плечо Бода ударил запыхавшийся Рин. Повиснув на нём же, мужчина сглотнул. Дышал свинопас с трудом.

– Гая встретил. Он это… того, – заметив Ивеса, Рин осёкся. Взгляд его многозначительно забегал: – Здравствуйте.

У Зое кольнуло под сердцем. Не сулящее ничего хорошего предчувствие поселилось в душе девушки.

– Чего «это»?!

Оказавшийся меж двух огней свинопас многозначительно глянул на старого вояку. Ивес вовсе не казался таким уж дружелюбным. Почерневшее лицо его лихо походило на кошмар ночи и осеннего тумана.

Зое выдохнула:

– Говори, всё одно уже не утаишь.

– Чего не утаишь?! – потребовал ответа мужчина, однако девушка словно не услышала.

«Не сейчас… Как-нибудь позже – непременно, но только не сейчас».

Переведя взгляд с девушки на пылающего гневом хозяина дома и обратно, Рин сглотнул. Прежняя его решимость ещё таилась где-то там – в глубине глаз. Она искрилась, выглядывала, но, завидев быт, вновь потухала, оставляя выбор за ним.

– Ну?!

– Я сказал ему, что Тибо нигде нет… Ну его же и правда нет. Отлучился на пять минут и нет его.

– А Гай?

– Он отреагировал больно сильно. Заявил, что пора с этим заканчивать, и вроде как за мечом пошёл, – выпалил Рин на одном духу и тут же отстранился, не без оснований ожидая взрыва.

– Полевые головастики!

Глаза девушки сверкнули. Ей было не до излишних эпитетов.

– Куда он пошёл?!

– Да вниз к старому пню. Там ещё лодка вечно стоит.

Навалившись на изгородь грудью, Зое вгляделась. Если присмотреться, в самом деле, можно было различить, как рогоз ходит. Шла борьба. Соломенная нечёсаная макушка промелькнула. С Гаем сражался… Пенин.

«Только не он!» – скорая мысль. Оттолкнувшись, Зое устремилась к калитке. Мгновение – и она уже на дороге. «Ну, продержись хоть пару минут! Раз в жизни сделай что-то нормально».

Пенин честно пытался, но разве бой был равным. Человек по жизни на ногах не стоящий, против человека полжизни обучавшегося тому, чтобы выстоять. Взвалив пастуха на загривок, Гай раскрутил и зашвырнул того подальше в сухую траву. Всего-навсего мгновение. Суча ногами и руками, нетрезвый пастух попытался подняться, однако это уже не имело значения. Лодка сошла на воду, и пара вёсел с силой ударила чёрную гладь.

«Всё так. Гляжу вот и думаю: а может, и нет вовсе злодеев никаких. Человек, знаете, сам себе злодей. Вот накой меня, к примеру, понесло в Авиньон? Три недели по равнине! Промёрзнуть до костей, чтоб потом глодать зельц из свиных ушей?»

(Кузьма Прохожий. Из услышанного на дороге).

– Всем стоять! – проревел мужчина. Широко шагнул. Костыль ушёл в отсыревшую почву, и Ивес завалился набок. – Твою да через!

– Вернись, я тебе сказала! – сорвалась на крик Зое. – Достану – убью!

***

– Убьёшь, – повторил себе под нос рыцарь, как и когда-то он, налегая на вёсла, смотрел на остров. Металл на костистых коленях вспыхивал таинственным голубым пламенем, поймав отсвет застывшей над деревьями луны, и вновь потухал. – Я рыцарь! Я за всю деревню в ответе.

***

– Да эта ж моя лодка.

Бросив единственный взгляд, Зое разом опознала шоссы, грубые и прочные, из плотного коричневого сукна. Тибо. Рукава парня были вечно подвёрнуты, поскольку на самом деле пришиты, а виски, несмотря на сравнительную молодость, посыпаны пеплом.

«Его, и что?.. Тибо?» От удивления у девушки перехватило дыхание.

– Где ты бы… – начала проговаривать и оборвалась она. Ясные продольные полосы на локтях не могли не привлечь внимания. – У Розин.

– Откуда ты знае…

– Убью.

Лицо Зое поразительным образом разгладилось. Чёрные брови её сошлись, точно пара крыл, а в глубине глаз зародилось пламя холодной ярости.

– Подожди-подожди. Кого? Меня или Роз?

– Всех! – Зое хищной птицей нависла над мужчиной. – Сообщил бы как-нибудь! Из-за ваших амурных дел мой идиот на Бараний остров собрался!

– Стоп! – Предплечье девушки схватила жилистая рука. – Это МОЯ лодка. Я её третий год замазать собираюсь.

Мгновение на осмысление. Глаза Зое округлились, в то время как черты лица её неожиданно заострились, ещё больше усилив сходство с хищной крылатой.

– Что?! – выкрикнула, а взгляд уже метнулся к воде.

Тень на чёрном стекле заметно накренилась.

Понемногу нос небольшой лодчонки поднимался, но, словно этого не замечая, Гай всё грёб, заставлял лодку двигаться к чёрному острову.

Переглянувшись, деревенские начали стягивать тяжеловесные куртки. Зрение их заслонила плотная, брошенная назад холстина, и в то же мгновение всплеск разметал рогоз.

Охнув, Марта устремилась к воде, но сильные руки не оставили ей и шанса.

– Ты умеешь плавать?

– Нет но…

– И я нет, – Ивес перевёл взгляд на быстро удаляющиеся брызги. – К сожалению.

Гай оглянулся на звук. Он заметил деревенских, заметил воду, что уже переливалась через край. Пара мгновений, но до того, как лодка перевернётся... Гай распрямился. Нога оказалась на хлипкой ступеньке.

Раздумье, под крики деревенских: решение было принято. Небо темнело. В поднятой над головой руке рыцаря точно сжиженная молния сиял меч, но ещё ярче горела решимость в глазах. Мужчина намеревался плыть, и чтобы понять это, не требовалось какое-то там образование или умение читать.

***

Напитавшись влагой, юбка тянула на дно, так что Зое не оставалось ничего, кроме как избавиться от неё.

«Вот только попробуй у меня не продержаться!»

***

Молодой рыцарь старался, как только мог. Возможно, он даже удержался бы на воде, если бы не цеплялся так за тяжёлый двурушник. Гай мог бы выжить, выбери он вёсла, но дотянуться, ухватить их одной рукой оказалось куда сложнее. Запоздалое осознание. Взгляд, полный ужаса на посверкивающую под кадыком смерть, и голова его скрылась, точно накрытая траурным балдахином.

***

Всплеск позади. Втянув побольше воздуха, Зое нырнула. Пара загорелых до бронзы щиколоток показались на поверхности, ударили, вспенивая чёрную воду, и всё стихло.

***

Звук в барабане.

Неизвестность в иной, тягучей и невесомой мгле. Облака ила. Невесомость, в которой волосы девушки разбрелись, колыхаясь, точно зелёные ленты, в которых запутались серые отблески. Не было солнца, не было неба в этом странном мире. Неспешно двигая руками, Зое зависла во тине. Изогнувшись, она наугад ударила ногами. Дно – пустыня с островками колышущегося под водой мха и лесом зелёных лент.

Гай у вросшему в сыпучее дно валуна. Силы его почти иссякли. Пара пузырьков оторвалась от лица рыцаря и тут же унеслась к пепельной грани.

Ухватившись за одеревеневшие в полусогнутом состоянии пальцы, Зое заработала лодыжками, вытягивая мужчину из тьмы.

«Тяжёлый». Поднимая ил, тело безвольно приподнялось. Оторвалось, зависло и вновь устремилось ко дну. Изнемогая, девушка сумела преодолеть лишь полпути.

Темно. Тина перед глазами. Воздух в её лёгких закончился. Нестерпимо хотелось выдохнуть, но… нельзя.

Лодыжки её ударили, но, неподъёмная для одного, ноша не сдвинулась. Ладонь упёрлась ей в спину. Зое дёрнулась было, но чьи-то сильные руки подхватили её под мышку и дёрнули вверх.

Прорвав водную гладь, точно бумагу, она, задыхаясь, заглотила воздуха. Тибо и Бод. Фалкет всплыл рядом. Слишком долго. Гай был бел, точно облака, что кружили над ними, медленно заворачиваясь за горизонт.

«Что там за горизонтом. Все мы это узнаем. Все однажды, однако торопиться никак не стоит. Мало ли что там».

(Кузьма Прохожий. Из услышанного на дороге).

Выплюнув мутную зеленоватую воду, Гай закашлялся. Вполне осознанно выдохнул ещё с полпинты, и на этом силы его пока иссякли.

– Жить будет, – с должной долей уверенности заявил сырой Тибо, и раз он это сказал, то так и будет.

– Юбку достань, – сухо приказала Зое, поддерживая мужа за другой локоть. Взгляд на бараний остров. – Ещё раз занырнёшь, сама утоплю.

Гай выплюнул воду. Это был уже берег, и благословенная почва чувствовалась между лопаток. Задрожав, веки разомкнулись. В глазах мужчины, точно в зеркалах духа, отразилось непроницаемое загорелое лицо. Вода струями сходила с тёмно-каштановых волос. Рука рыцаря дрогнула, а успевшие посинеть губы разомкнулись.

– Ме-еч, – сжимая и разжимая пальцы, просипел Гай, и тут же жар обдал его щеку.

– Идиот! Ты за деревню отвечаешь? Ты за сына своего отвечаешь! Как ты ему поможешь со дна?!

Она кричала, Гай же лежал и дышал с присвистом. Ладонь его чесалась. Гай и Зое. Кожа её ладони была тёплой и шершавой даже под водой.

– Всем стоять! – Держа костыль навроде алебарды, Ивес скоро съехал по раскисшей дороге, оттолкнувшись, поднялся, но, не найдя опоры, бухнулся в сырую траву. – Я уже здесь!

***

Свеча покачивалась, и привычный запах её растекался по комнате, смешиваясь с ароматами похлёбки и свежей стружки. Заглянув в тарелку, глава дома как бы невзначай прошёлся по лицам присутствующих, выискивая к чему бы придраться. Взгляд его ненадолго задержался на Гае. Такая завидная возможность, и всё же Ивес промолчал.

Рыцарю и без того сложно было позавидовать. Ему уже досталось, и, вспоминая, кого он выбрал в жены, достанется ещё немало. Сочувствие и даже понимание промелькнуло на лице хозяина дома.

Поддев редис, Зое забросила его в рот.

«И ничего подобного. Он у меня вообще самый замечательный. Дурачок, но это я и раньше знала. Всё никак не успокоится».

Всё прошло. Вечер. Все за столом. Тепло разливалось по груди девушки. Осталось лишь выяснить, что это за полоумный, что гонялся за ней повсюду. Ну не мог же это, в самом деле, оказаться алый зверь! К чему ему заниматься подобной ерундой?!

Зое посмотрела на сына. На его алый шарф.

– Пап, я…– Поймав взгляд, мальчишка осознал всё и сразу. – Я… устал на меже сидеть. Сорняки эти. – И он замигал, точно соринка в глаз попала.

***

Чем старше ты становишься, тем быстрее летит время. Поздняя осень. Трава пожухла, а деревья стояли голыми.

Рука Зое прошлась по доске. Дерево, прохладное и надёжное. Ветер, неся сухие листья и запахи леса, гулял в пустых окнах, прохаживаясь под пока что голой крышей нового дома. Едва различимые, незаметные глазу выступы стали очевидны, как только пальцы пошли по шершавой поверхности.

«Свой дом», – повторила про себя девушка, и нечто тёплое зародилось в её груди. Это их дом. Дом, который они заслужили и подняли собственными силами. Благодаря их совместному труду и бережливости отца. Благодаря семье, друзьям и соседям. Было ли место для жизни лучше, чем эта деревня?

Треск!

Девушка отдёрнула руку, однако это нисколько не помогло. Хруст разрываемых корней и гул, нарастающий, точно подпирая клубящиеся перед звёздами облака. Тугая волна ударила со стороны воды, захлестнув и поломав сухой рогоз. В чёрных окнах заплясали огни.

Сосна упала.