Текст книги "Остров жизни (СИ)"

Автор книги: Иван Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Зое, чьей основной обязанностью было раз в несколько минут промокать полоску плотной ткани и, выжимая, класть на лоб роженицы, покосилась на окно. Вечер, тонкая алая полоска растянулась вдоль холма, сделав вершины чёрными и отлившись в кровавой меди. Люди уже собрались у воды. Спускали лодки.

– Твою да, ну не сейчас же!

– Дитю, детка, не прикажешь, – подняла на неё стеклянные, выцветшие с возрастом глаза Вера. – Ему завсегда видней, когда свет увидеть.

Сжав сухенькую руку старушки, Дезири застонала. По высокому лбу катились крупные градины пота, а соломенные волосы девушки сбились в колтун.

Ощупав живот, вздувшийся так, как Зое и не думала, что он может, бабка удовлетворённо закивала:

– Ничего, милая, глядишь, всё обойдётся.

Зацепившись за табурет, оруженосец выплеснул на пепельные залысины Ивеса с пол-ушата воды, а Бонне всё так же топтался в углу, точно там ему было и место.

Дыхание участилось. Градины пота на высоком лбу все взбухали, кисть же Дезири тряслась, так сильно девушка сжимала сухую и костистую руку.

– Всё хорошо будет.

Полутьма скрыла углы и размывала очертания. Бонне беззвучно дремал в том же углу, отец же, вдвое более сильный и теперь уже втрое более опытный, беззвучно сидел, и остекленевшие глаза его были недвижимы. Лицо Дезири – белое, точно полотно, и отсветы пары огоньков, пляшущих на свечах, не особенно спасали положение. Всё, что у них выходило, это лишь сильнее заострить её профиль и черноту, заложившуюся под глазами.

Пронзительный крик встретил ночь. Резкий и яркий. Живой. Он взметнулся к потолку с час назад, и будто камень упал с сердца у всех присутствующих.

Зое, уставшая немногим меньше Дезири, положила голову на плечо оруженосца.

– Там кричали вроде. Ты б сходил, глянул, чем дело кончилось.

Гай также взмок и даже как будто осунулся всего за пару часов. Смотрит, хочет что-то сказать, но не делает этого, а покидает комнату. Хлопнула дверь, и тут же куриный гвалт заполнил двор. Молодые да дурные, никто ведь не загнал. Ни до пернатых как-то было.

Коричневое личико и большие, пронзительные ярко-голубые глаза: теперь они были закрыты. Девочка. Её обмыли, вытерли, запеленали и уже такой вернули матери. Девочка уже не была лишь её. Их общая. Деревенская.

– Надия.

[1] Хотя тот и был редкостью, и даже у мельника нашлась бы всего пара мешков.

Глава 7. С миром.

Зарево уже давно потухло в глубине ночи. Остров скрылся во мгле, но споры у воды лишь разгорались. Бессвязные, размазанные выкрики пробивались сквозь мутные пластины окна, огни факелов заставляли тени испуганно метаться.

Ну и что это? Что такого могло произойти, чтобы даже спустя два часа[1] толпа не разошлась?!

Выдохнув, Зое провела ладонью по лицу. Кожа оказалась сырой от пота. Понемногу сердце её успокоилось и уже не долбило так по вискам, позволяя вслушаться. Смазанный ор в глубине ночи перемежался со стрекотом кузнецов.

После гибели сэра Ланца, как не больно это признавать, люди разошлись уже спустя час. Чего было высматривать, когда всё и так ясно? Победил? Но тогда почему выкрики столь ретивы?

«Либо да, либо нет, третьего вроде как не дано».

Так и не дождавшись Гая, пылая и плюясь, глава дома отправился следом, но и он пропал, растворившись в бурлящем где-то между островом и домом людском шторме. Ни в чём нельзя положиться! С четверть часа, проведя у окна, Зое, как наиболее свободная из присутствующих[2], отправилась следом.

Отсветы факелов плясали на сухом тростнике, на стенах домов и лицах. Голосов было во множестве, но все они рвали воздух одновременно, и разобрать что-то одно в общем оре не представлялось возможным. Уже наученная недавним опытом Зое не стала лезть в гущу, а, оглядевшись, обратилась к ближайшей фигуре примерно её возраста. Со сверстником всегда проще найти общий язык.

–...лово дал! – вероятно, по инерции выпалил Пепин, потрясывая не особенно-то смахивающими на оружие граблями.

В сравнении с прошлым разом, Зое повезло, но всё ж таки не особенно.

«Олово. Лилово. Улова. Что?»

– Чрезвычайно интересно, – по достоинству оценила содержательность сказанного она. – И что здесь произошло?

– А ничего не произошло, – выпалил пастух, ненароком позволив Зое вблизи «разглядеть» пару жёлтых листьев на зубьях. – Он в нору вошёл и тут же вышел, будто кипятком кто там ошпарил. Собирается теперь вот… Это у тебя что… Кровь?

Спешно впитывающая весьма неожиданные новости, Зое далеко не сразу постигла значение последней фразы. Моргнула. Открыла рот, но, так и не успев понять, что собирается сказать, передумала. Всмотревшись в спешно сереющее лицо, девушка, наконец, проследила за взглядом.

– Кро… а-а, – оттянула она просторный рукав, – ничего такого. Дезири родила. Девочка. Надией назвали.

– Род-дила, – повторил юноша, совершенно уподобляясь неспелому томату. – Я… я сейчас.

Зажав рот, Пенин спешно скрылся в кустарнике, откуда вскоре донеслись звуки не особенно приятные.

«Ещё один. Ну родила, и что такого?.. Мне вон тяжёлый разговор предстоит, и ничего. Держусь же. Можно, кстати, ещё поспорить, что сложнее».

Наклонившись, Зое подобрала вдруг ставшие ненужными грабли:

– Хоть Агнис верну. Дельная ж вещ!

Люди буквально ходили друг у друга по головам и безустанно работали локтями, что, конечно, мало кого могло прельстить. Не продираясь сквозь столпотворение, как она уже пыталась делать, а всё больше обходя вдоль воды[3], Зоя вскоре вышла в первые ряды.

«Что такое?! – от удивления она чуть было не забыла про позаимствованное орудие. – Вот этого я никак не ожидала!»

Зрелище, ей открывшееся, стоило того, чтобы его описали. Толпа, полная претензий, но ещё не определившаяся каких, и что она в связи с этим должна делать. В неровном жёлтом свете сразу двое подступились к лошади благороднейшего рыцаря. Нежелающая мириться с течением лет всё та же пара. Повиснув на шее могучего животного, не уступающий в упрямстве мельник пытался прижать крупную голову к земле. Отец, которому всегда нужно было больше всех, безвольно болтался в воздухе и, кстати, небезрезультатно.

Сообразив что к чему чуть быстрее прочих, Гай попытался зайти сзади, но лошадь свыше всего прочего ещё и норовила лягнуть.

– Да это же дракон! Вы не понимаете? Настоящий дракон! – ревел не хуже мужика сэр Буд и, найдя Бриса наиболее опасным, целился тому прямёхонько в лоб. Удар! Ещё! Пустое. Рыцарь уже сменил сапоги, а кожу и собака прокусит, не говоря уже о деревенском.

Запоздало осознав ошибку, Буд попытался переключиться на Ивеса, однако не успел и головы повернуть, а плотно поужинавший мельник, уже крякнул, сопнул и, уперев ногу во вросший валун, навалился. Животное возмущённо заржало, поднялось, пытаясь подставить землю под копыто, но, так и не сумев, повалилось, подавив пожитки на пару с обутой в ещё целый кожаный сапог ногу. Буд взвыл не хуже дворового пса. Оказавшись в привычном для него положении, то есть сверху, Ивес хотел было продолжить, но неожиданно остановился. Немногие бы рискнули двинуться, когда под кадыком их зазвенела сталь.

Удивительное создание – рыцарь. Единое, сложенное из человека и лошади. Укороченный на две трети сэр Буд выглядел каким-то неполным. Куском, отпиленным от общего. Металлу, впрочем, всё одно, кто его держит.

***

«Я могу сказать прямо и не стесняясь: у меня есть всё. Три крупных пристани, основанные ещё моим дедом, расширенные отцом и удержавшие свои позиции при мне. Три донки и флигель. Всё, что можно пожелать в приделах Тихого порта. Деньги и уважение в обществе. Я почти бог, потому что у меня это есть».

(Кузьма Прохожий. Из услышанного на дороге).

***

Медленно подняв руки, Ивес сглотнул. Под отливающей медью бородой текло нечто тёплое и липкое; ворот бурел буквально на глазах. Чуть поднажав, сэр Буд вынудил противника отступить. Безумие проявилось в движениях. Взгляд ввалившихся чёрных глаз, не видя, пробежался по лицам присутствующих.

– Он говорит, – еле слышно, точно по секрету прошелестели сухие губы. – Вы не слышите меня? Зверь говорит.

Глаза Зое округлились от удивления. «Говорит? – повторила она про себя. – Это как так, говорит? Не может зверь такого!» – решила для себя, и даже как будто притопнула ножкой. Уж она-то, когда решает, всегда держит своё слово. «Или нет?»

Сообщение поразило девушку, но, увы, лишь её. Рыцарь ждал, стоял, хватая ртом воздух, точно окунь, но реакции, будь то ярость или понимание, так и не последовало. Лишь угнетающее безмолвие и ничего кроме.

– Врёшь, – бросил кто-то, и слово это сработало точно сигнал трубы.

– Я дворянин! – зло выплюнул Буд и выпрямился в полный рост. – Вы вообще не имеете права меня задерживать.

– Но вы дали слово.

Рыцарь резко развернулся на голос. Язык Зое вновь опередил сознание, но это и неважно. Забыв обо всём, она стояла и смотрела теперь прямо на сэра. Смотрела дерзко и как будто ничего не стесняясь.

– Слово... Поклялись именем отца, а значит, и титулом. Разве не так?

Не выдержав, сэр Буд опустил взгляд первым. Глубокая морщина рассекла лоб, но исчезла уже спустя мгновение. Брови мужчины сошлись на горбатой переносице. На металле блеснул желчно-жёлтый луч.

– А это где-то записано? Слова селян, пусть даже всех вас, ничего не стоят против моего! – выкрикнул он, и голос надломился. Отточенное лезвие мерно подрагивало. – Вы разве не понимаете: это же НАСТОЯЩИЙ дракон! Я… я не собираюсь умирать. У меня ещё столько планов.

– Не записано?! – вопросил Гай то ли у рыцаря, то ли у скальда и, врезав последнему[4] точно промеж глаз, встряхнул рукой. Отпихнув его, юноша повысил голос так, что бы тот звенел: – Слово дворянина против слова дворянина! Сам факт битвы меня не интересует, но вы дали слово, и следить за его соблюдением – мой святой долг.

***

«Э-э, не поняла».

(Кузьма Прохожий. Из услышанного на дороге).

***

У Зое у первой от подобного заявления перехватило в глотке. И нижняя челюсть отпала, устремившись к груди. Откровенно, у неё не было слов. Впервые за многие годы ей, в самом деле, нечего было сказать. Ну разве что: «Это, в самом деле, будет тяжёлый разговор».

Вскоре начало доходить и до прочих. Уже в почтительной тишине борода сэра Буда начала вставать дыбом. Глаза его округлились, и по лицу пошли алые завитки. Рот рыцаря открылся, и… хриплый и каркающий смех вырвался из пересохшей гортани.

– Да ты смеёшься надо мною?! – вопросил он, опустив отточенную сталь. – Что это за рыцарь, что живёт в деревне, и носит шоссы? Где твой меч?! В кадушке?!

Юноша стойко перенёс все оскорбления, хотя взгляд его и становился после каждого слова всё жёстче, а лицо черней.

– Я единокровный племянник сэра Ланца Речного, родившегося в сорок третьем году в Арлеме, получившего в восьмидесятом титул барона в церкви Эвила лично от Его Величества Адольфа Первого, погибшего в неравной битве с Алым зверем. Предсмертным желанием он посвятил меня в рыцари, и я имею все соответствующие бумаги. От имени герба оленя я требую, чтобы вы, сэр Буд, либо сдержали слово чести, либо сразились за неё.

Смех продолжился, но был уже совершенно иным. Нотки неуверенности закрались в него и полностью переменили картину. Чуть поигрывая страшным фальшионом, мужчина развернулся к будущему противнику. Нога его явно пострадала, но не настолько, чтобы замедлить выпад; рука легла на поводья. Несущий дух соломы, ветерок перебирал волосы Гая, в остальном же он был неподвижен.

– И где же твой меч? Сэр Ланв Деревенский.

– В мешковине, между сараем и коровником, – из толпы.

***

«Мой величайший дар – молчание! Я могу молчать где угодно! Когда угодно! Сколько угодно! Что?! Да! И сейчас я тоже могу помолчать!»

(Кузьма Прохожий. Из услышанного на дороге).

***

Равно как и прочие полностью забывшая про отца Зое обратила его в сторону встревоженный, но ещё больше раздражённый взгляд. Вот, в самом деле, куда лучше было бы, если б он сейчас промолчал. Зачем, спрашивается, сэру Буду вообще помешали скрыться? Сбежал бы, поджав хвост, и сбежал. Это его дело. Ещё одна смерть, в общем-то, мало чем способна была помочь.

– Есть он у него, – повторил Ивес, держась за поясницу. Ноги главы семейства чуть подкашивались, но, проявляя недюжинную стойкость, мужчина всё одно героически лез, куда не просят. – Твою ж да… отличный у него есть меч! Эскол! Сейчас я... Уй! Телега… В смысле… Пепин, сгоняй-ка. Там у ограды, к стене коровника приваленный стоит. За крапивой его заметить нетрудно.

Зое закусило губу. Одного быстрого взгляда хватило, чтобы оценить расстояние. Не успеет.

Кивнув, Пепин припустил вверх по холму, да так скоро, что догнать и пристукнуть его разом, чтоб уже не дёргался, не представлялось возможным. В неровном свете, что дарили факелы, девушка увидела, как, поскользнувшись на мокрой траве, пастух проехался носом по грязи. Поднялся и, скакнув на тонких ножках, точно кузнечик, вновь уткнулся в росу[5].

Вот ведь ротозей.

Пастух слегка отвлёк её, но дурное предчувствие не оставляло Зое ни на мгновенье. Девушка ещё и не видела этого «э кола», а уже с уверенностью могла сказать: ничем хорошим он оказаться не мог! Откуда ему взяться здесь этому хорошему?[6]

«Что это вообще за дурная мысль, рубиться с рыцарем?! Без нормального оружия. Доспеха! Руки у него, что ли, лишние?! Или ноги. А… а если голова?! Ну нет! На кой мне сдался жених без головы?»

Ещё не видевшая, но уже всё для себя решившая Зое, работая локтями и граблями, попыталась пробиться к отцу. Да пропустите же! Взгляд девушки остановился на появившейся у изгороди, неказистой фигуре. В общем-то, расстояние и не было таким уж большим, и тем не менее освещение не позволяло разглядеть, что же пастух нес…

– Нет-нет, только не срезай!.. Опоздала.

Споткнувшись буквально на ровном месте, Пепин перевернулся через голову. Ещё раз и, не останавливаясь, на мягкой точке съехал по раскисшей дороге.

Ошарашенно взмахнув головой, из которой посыпалась солома, пастух с трудом сфокусировал взгляд. По привычке положил руку на пояс, где обычно торчала ручка кнута. Кнута он не обнаружил, но, вспомнив зачем собственно отправлялся, протянул свёрток грязной и запылившейся мешковины.

Не удержавшись, Буд прыснул:

– Деревянный?! Да вы смеётесь! Ланв Деревянный! Вот твоё имя!

Перевернув грабли «рабочим» концом вперёд, Зое использовала их вместо тарана.

«Ну, попробуйте только у меня сломаться!»

Нечто непечатное бросили слева, толкнули справа, но в общем-то Зое пробилась вполне быстро. Полевые головастики. Деревяшки, – по-другому и не скажешь! Один, с видом будто разбирается во всём на свете, заматывает кисть грязной тряпкой, другой… ну хорошо – стоит рыцарем. Сэр Ланв Доморощенный делает вид, что так и нужно. Пальцы сомкнулись на предплечье юноши.

– Гай, ты просто не понимаешь. Тебе нельзя сейчас умирать! – сделав упор на предпоследнее слово, настойчиво проговорила она. Сказала, а после встряхнула, что б смысл уж точно дошёл.

С противоположной стороны послышались смешки, но это не имело особенного значенья. На чёрном лице не дрогнул ни единый мускул. Гай был настроен решительно, и это как раз пугало больше всего.

«С ума они, что ли, все посходили?»

– Не расслышал? Тебе нельзя умирать СЕЙЧАС.

– Его не убьют, – с непробиваемой уверенностью пробормотал отец, продолжая затягивать плотную ткань. – Покалечат, быть может, но у мужчины должны быть шрамы. За лекарем в город умотает, а повезёт там и останется, – добавил он уже вполголоса. Локоть мужчины дёрнулся, и в глазах запрыгали многообещающие искры. – Что ты мешаешься?! Он сам так решил и заранее готовился!

У Зое дыхание перехватило от подобной наглости. Мешает она, видите ли. С собой покончить мешает! У Гая зубы клацнули, так резко его дёрнули в сторону.

– Да знаю я, как он тренировался. Всего месяц, а сэр Буд вдвое его тяжелее!

– Что?! – Ноздри хозяина дома раздулись, а глаза аж выкатились в возмущенье. – Твою да через телегу, про это хоть кто-то ещё не знает?!

Пустая болтовня. Ивес ещё долго горланил в своей обычной будничной манере: с надрывом. Обвинял во всём на свете власть имущих, припомнив и приписав им не глядя повышение поборов, смерть проживающей за забором дворняги[7] и даже его собственную боль в спине. Пробубнил на славу, но Зое не слушала. Взгляд девушки был прикован к сэру Буду. Оправившись и приведя себя в порядок, мужчина спешно возвратил на место недостающие элементы брони, что превращала его из человека в невероятное, не виданное природе существо. Сплав живой силы и стали, делавшей тело по существу неуязвимым для обычной бренной плоти. Сэр Ланц был блистателен, сэр Буд же в темно-алом сюрко с чёрным разинувшим пасть вепрем на груди, сам напоминал зверя. Ужасающая, недоступная пониманию селянина мощь, от которой кровь холодела в жилах. Лёгкое движение кисти, и жёлтый луч прошёлся по всей длине лезвия. Настоящего, металлического лезвия!

Охрипший собачий лай донёсся из какого-то двора, взвился в чёрное небо и захлебнулся воем. Отразив тот же свет, глаза Дехана сами стали точно пара стеклянных шаров, в которых таилось пламя. Отсветы метались по обожжённому горном лицу.

– Ивес, я тут подумал. Деревянный меч это, в самом деле, как-то, ну, не надёжно что ли, – заметил Брис.

Брови старого пикинера насупились. Мужчина был раздражён и чёрен:

– Он пойдёт с этим.

– Но им и прикрыться…

– И точка! – сказал как отрезал Ивес, и в этот момент с ним никто не посмел спорить.

Косой взгляд на грабли. «Да нет, этим его не вырубить. Раззадорить только, а этого сейчас совсем не надо».

Затянув узел, новоявленный учитель решительно сжал почти не способные пошевелиться пальцы на деревянной рукояти. Заглянул в глаза и, не давая опомниться, вытолкнул юного агнца на убой. Отсветы огня окружали их полукругом, и в жёлтом пронизывающем свете оруженосец вдруг показался Зое таким, какой он и есть: абсолютно, совершенно беспомощным.

Взяв себя в руки, Гай приложил лезвие меча, пусть оно и было из дерева, ко лбу, выставил его на чуть согнутой, как это и подобало.

«Он сошёл с ума! Он совершенно потерял рассудок! Куда?!» Зое как будто подалась вперёд, но сильная рука удержала её. Не вырваться. Взгляд метнулся: улыбнувшись в ус, сэр также поднял оружие. Меч вдвое шире обычного, с «рогами на конце», больше напоминающий тесак для рубки мяса.

– Он справится, – будто в каком-то немыслимом бреду, точно в кошмаре повторил отец.

Закашливаясь, длинный, приглушённый, но пронзительный вой оборвался.

«Надо было за матерью бежать», – подумала запоздало Зое и пожалела о собственной несообразительности. От девушки уже ничего не зависело.

Металл звякнул об тугую древесину. Ещё не бой. Это рыцарь решил подразнить юнца, ударив кончиком «настоящего» меча о деревянный.

– Ланв Деревянный. На что ты надеешься, Ланв Деревянный?

– Просто нападай, – прорычал юноша, не особенно умело, как показалось Зое, встав в позицию. Буд не стал разочаровывать безопытного противника. Резко придя в движенье, груда холодной стали ринулась вперёд. Меч взметнулся над заострённым, точно клюв птицы, шлемом.

«Ну нет!»

Всё та же сильная рука отдёрнула девушку назад. Со свистом рассекая воздух, сталь пошла вниз. У Зое остановилось сердце. Глаза её округлились… но не от ужаса.

Неожиданно скоро отреагировав, Гай поднырнул под опускающейся в страшном, наотмашь, ударе уромкой. Острие у самой рукояти прошлось по щеке, показалась кровь. Уходя из области видимости забрала, юноша прошёл под рукой и каким-то особенно жёстким винтом загнал остриё в щель в районе подмышки. Не выдержав, дерево сломалось, но это и неважно. Ошарашенный болью, Буд попятился, так что не составило труда сбить его с ног. Прижатый собственным доспехом, сэр попытался подняться. Оттолкнулся локтями, но тяжёлый, напоминающий тесак мясника, меч его уже нависал над шлемом.

«Как так?»

– Он тренировался, – будто прочитав ее мысли, проговорил Ивес, впрочем, взгляд мужчины очень быстро вернулся к Гаю. Главное, очевидно, ещё только предстояло.

***

«Служил у меня когда-то в охране Жак. Не дворянин, но парень здоровый, так что меч выглядел в его руках игрушкой. Однажды из любопытства я попросил его разрубить коровью тушу, и знаете что?.. Он это сделал.[8] Повезло нам, что Жак родился в деревне, далеко от тех, кто мог бы передать ему титул».

(Кузьма Прохожий. Из услышанного на дороге).

***

Отразив желтоватый луч, отточенное лезвие поддело вытянутое забрало. Подняло. Пара глаз сияла в тени. На лбу рыбаря проступила испарина. Пальцы его согнулись, загребая мятую траву.

– Обходить противника и бить со спины это бесчестно, сэр Ланв, – выплюнул он.

Сэр Ланв Деревянный не удостоил противника ответом. Он смотрел свысока, холодно, спокойно, и лишь лезвие чуть ходило, так как юноша не вполне мог совладать с весом.

Задрожав, пальцы сжались на локте Зое. Ивес внимательно наблюдал, как сменяют одна другую полоски света и тени на металле. Меч поднялся в гнетущей тишине. Не менее тридцати унций металла, которые зависли в воздухе: юноша не смог бы долго их держать.

Панцирь, который носил сэр Буд, он выглядел нерушимым. Ничто, казалось, не могло пробиться сквозь нагромождение пластин. Именно что казалось. Металл способен был отклонить стрелу, при ударе плашмя он сломал бы меч и даже защитил бы от пики, если вскользь. Удар с полного плеча запросто снёс бы зверю недоступной мощи голову вместе с уродливым, напоминающим голову птицы шлемом. Гай победил, и, поскольку это был поединок рыцарей[9], жизнь оппонента была теперь в его руках. Отнять её или сохранить?

Как карающий за нарушенное слова, сэр Ланв обязан был выбрать первое. Не имел права медлить, но, точно сомневаясь, острее всё ещё колебалось на кромке света, то врезаясь в неё, то вновь скрываясь на тёмной стороне. Зое всего этого не знала, но и она по дрожи пальцев чувствовала важность всего происходящего.

Кадык дёрнулся, дух вышел из лёгких Буда, и он склонил голову. Меч пошёл вниз…

В громовом молчании во вспышке металл вошёл в землю.

Пауза.

– Я стоял прямо перед тобой, а то, что ты меня не видел, в этом нет моей вины, – не своим, каким-то разом повзрослевшим голосом продекламировал Гай. – Рубка тем и отличается от дворовой драки, что на ней не только махают железом и деревом.

Шлем опустился ещё ниже.

– Я могу ехать?

– Немного чести в раскройке голов.

Зое выдохнула растеряно. Это он? Всё тот же Гай? Или ей всё это только почудилось.

Опершись на колено, Буд с трудом поднялся. Он сомневался с полминуты, но подошёл к лошади, молча откинул кожаные поводья. Мгновение и сэр уже смотрел на всех сверху вниз. Меч Буд и не пытался забрать. Он и всё, что на мужчине, всё на что Гай претендовал, теперь по праву принадлежало юнцу. Никто больше не мешал сэру Буду выехать, равно как и не мешал выехать скальду, хотя тот и не особенно-то торопился.

Да и кому он сдался? Лежит и лежит. Кушать не просит.

– Рыцарь значит, – улыбнулся в отросшие, колючие усы Ивес. – Ну что, полевые головастики, получается, ещё не все рыцарство прогнило. Но большая часть – так точно!

– От этого рыцаря у тебя скоро будет внук, – воспользовавшись моментом, вкрутила Зое.

– Это хор… Что?! – витая в своих мыслях глава семейства не сразу осознал сказанное. Лицо его разом покраснело, а глаза налились кровью, точно у быка.

– Ещё один? В мой дом?! КУДА ЕЩЁ?!

«У него сейчас сердце разорвётся».

– Па-ап! Пап, успокойся! Ничего страшного не произошло. В конце концов, мне нельзя волноваться! – припомнила Зое когда-то где-то подслушанную, вырванную из разговора и общего смысла фразу. Вроде как вышло не так уж скверно.

– Тебе нельзя?! Твою да через телегу, это в моём доме намеривается жить орава!

Вынырнув откуда-то из-под мышки, Вера как-то хищно продавила сухенькой ручкой котт девушки сразу под поясом.

– Мальчик, – в стеклянных глазках старушки проскользнула искра разума. – Дорогая, я тебя поздравляю.

– Да как так? Как она вообще сюда пролезла?

Краснота спала с лица мужчины. Теперь он был абсолютно белым, точно кто-то специально втирал мел в жирную, пористую кожу. Воспользовавшись моментом, седина, до этого таящаяся за бранью, показалась во всей своей красе. Вылезла и завилась пеплом на висках и залысинах. Ивеса едва заметно потрясывало.

Гай сиял:

– Вы видели? Ну как? Все как учили.

На юном рыцаре застыл дикий взгляд.

– Гай! Да иди ты … Гай… С миром!

[1] Вообще-то, лишь час часа сорок три минуты. Да кто считает эти мгновения?!

[2] Бонне пока что лучше вообще в расчёт не брать. Не выходило из него человека, как тот не старался.

[3] К ней по сложившемуся негласному правилу никто чересчур близко не приближался. Устарело, конечно.

[4] Да, его судьба в самом деле мало кого тревожила. Такова уж плата профессии, что ж поделать.

[5] Какое-никакое, а всё ж утешение.

[6] Или хотя б неместной кузни. Не в обиду Дехану будет сказано, но гвозди – да, подковы и котелки – возможно, за остальное же ему лучше просто не браться. Нет навыка.

[7] Ту, что он подкармливал, когда думал, что никто не видит.

[8] То ещё зрелище, надо сказать.

[9] Как бы он ни выглядел.