Текст книги "Хомячок на лезвии. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Ива Лебедева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

А вот потом, после домашнего скота и диких зверушек, уже шли рабские клетки. От неживого к вполне одушевленному. Так сказать, от не самого дорогого к очень ценному. Какой чернуший юморист придумал эту планировку, интересно? Или само собой так сложилось?

– Видимо, рынок просто разрастался самопроизвольно. Сначала был рабский, а потом к нему уже пристроились остальные, – предположил Мез. Он наконец со скепсисом осмотрел загоны. И скривил такое лицо, будто все окружающее не достойно даже его присутствия. Я в очередной раз подивилась настолько достоверной игре.

А вот найденыш Кайден почему-то такими талантами не обладал. Он с явным сочувствием смотрел на людей за забором и недовольно-беспомощно поджимал уши. Ну серьезно, какой из него артефакт?! Если б не двигающиеся на голове меховые отростки, его бы давно спалили!

– Наших там нет, – поделился он. – Я каждый день ходил и проверял. Правда, я не детей искал, Ланса. Но если бы они там оказались – заметил бы, уверен.

Ого! Ты смотри, какой ответственный. Его ж прямо корежит от одного вида, а нет, ходил, осматривал, да еще, небось, очень внимательно вглядывался. Уважаю.

– Было бы странно, если б все было так просто, – кивнул Мез. Он вдруг отвлекся от рабов в клетках на другую живность. У-у-у! Хы…

– Почему эта милая зверюшка продается здесь, среди людей и прочего очень дорогого товара? – поинтересовался мой пришелец, глядя, как продавец осторожно приближается с большим мешком в руках к просторной клетке, в которой сидела самка пустынного… хы-хы-хы...

Небольшая, ладоней пять в высоту, видимо, еще совсем молодая. Она заинтересованно принюхивалась к окружению круглым пухлым носом с умильно розовой пимпочкой на конце. Зверек стоял на задних лапах и деловито осматривался, показывая всем пушистый золотой животик и сложенные на нем черные лапки. Вся такая уютная, кругленькая, мирная на вид – так бы и потискала.

Продавец медленно и осторожно открыл одну из задвижек в самом дальнем углу и молниеносно засунул в клетку матерчатый мешок. А затем отошел на несколько шагов, облегченно выдыхая.

– Змея? – недоуменно взглянул Мез на крупную каменную кобру, которая злобно выскочила из-под ткани и сразу же встала в угрожающую стойку, раскрывая капюшон. – Они кормят змей этими зверьками?

– Э-э-э… ну-у-у… – Я хотела объяснить, что как бы немного наоборот, но не успела, да и надобность пропала – все можно было увидеть собственными глазами.

Золотой с черным охотник радостно взвизгнул и в одно мгновение будто раздулся в размерах раза в три: по всему его телу дыбом встали золотистые иголки, а вдоль хребта поднялся гребень из более крупных шипов, дрожащих от нетерпения.

Кобра зашипела.

Зверек тоже зашипел в ответ, продемонстрировав полную пасть острых и длинных игольчатых клыков. От круглой умильности не осталось и следа. Резкий бросок, глазом и не различить. Бой оказался коротким.

И вот уже зверюга сидит посреди клетки с прежним уютно-безобидным видом плюшевой игрушки, смешно шевелит розовой пимпочкой и торопливо запихивает в защечный мешок половину дохлой кобры. Словно длинную макаронину всасывает. Отчего рожица смешно перекашивается на одну сторону, становясь еще забавнее и безобиднее на вид.

– О, хомяк, – внезапно отреагировал Кайден. – Жаль, мелкой с нами нет, она любит на них смотреть.

– Это… хомяк? – дернул уголком рта Мез, наблюдая за тем, как вторая половина перекушенной пополам змеи исчезает во рту зверька и надутые щеки равняются по величине, делая и без того круглую хомячиху похожей на пушистый мяч.

– Ну да, а что? – не понял Кайден.

– Да ничего, – пробормотал мой пришелец, неодобрительно косясь на то, как я давлюсь беззвучным хохотом.

Смотрел-смотрел и вдруг сказал совершенно загадочную фразу:

– Так вот ты какой, северный олень.

– Чего?! Какой еще олень? Самый натуральный правильный хомяк! – возмутилась я, с нежностью оглядываясь на довольную хомячиху и мысленно прикидывая, смогу ли выкупить зверюшку, чтобы выпустить возле норы. А что, приживется. Хомяки в неволе не размножаются, эту поймали, судя по повадкам, совсем недавно. Видимо, когда молодую самку старая мамаша выперла из гнезда искать собственную территорию. Чем моя нора не новая территория? Змеюк там хватает. Хомяков, собственно, чаще всего покупают, чтобы поселился рядом и жрал всякую ядовитую хрень.

Точно! Вряд ли малышку купят быстро, стоит она до мры. А у меня теперь есть свободные средства…

Так что я решительно ткнула пальцем в свои «свободные средства» и сделала бровки домиком.

– Хозя-а-аин, купи-и-и!

Глава 43

Мез

Забавно. Действительно забавно. Нет, я давно уже подозревал, что местные хомяки далеко не простые зверушки. Но одно дело гадать и размышлять, а другое – увидеть.

Грызуна (хотя какой это грызун, у него даже зубы как у хищника) я купил, но переноску Лали отдавать не стал, хотя негодница очень хотела.

Мало того, на глазах у всей толпы я без колебаний просунул зверьку палец, предварительно незаметно укрепив его металлом и слегка напитав скверной. К моему удивлению, дикий хомяк не стал бросаться на руку, пытаясь отгрызть кусочек. Возможно, был уже сыт, возможно, что-то почувствовал. Зверь заинтересованно понюхал палец, несколько раз лизнул его и… выплюнул хвост от кобры. А затем с истинно хомячьим упорством попытался засунуть мою руку себе в защечные мешки.

– Ы-ы-ы-ы! – Негодная девчонка все еще давилась хохотом, уткнувшись куда-то мне в подмышку, и демаскировала весь мой зверски-артефактный вид. Хотя, конечно, по большому счету окружающим до нас никакого дела не было, все занимались своей жизнью, торговали, покупали, спорили до ора и хрипоты, даже дрались где-то там, за прилавками.

А мы упорно продвигались вдоль узкой рыночной кишки, похожей на извилистое ущелье, куда-то вперед, на зов моего сэвена.

– Ну хватит. – Я отобрал руку у хомячихи и плечо у Лали. И слегка рыкнул на свою спутницу, чтобы не вызывать особых подозрений: – Опять злоупотребила психотропными? Приходи в себя. Мы почти пришли.

Судя по ощущениям, сэвен под маскировкой находился где-то совсем рядом. И когда мы наконец завернули в очередной безлюдный переход, зверь появился перед нами.

– Это… куцырица? – В голосе Кайдена послышалось точно такое же недоумение, как и у меня при виде хомяка. Ну, чувствую себя слегка отомщенным.

– Куцыр! – строго поправила его Лали, отрываясь от меня, чтобы обнять и нежно пригладить взъерошенные перья на груди звероящера. – Самый лучший, даже если яйца не несет.

– Кры-ы-ы, – печально опустил хохолок сэвен, виновато моргая на нас. Он был страшно огорчен тем, что упустил ребенка и даже не смог толком проследить след портала.

– Никто не смог бы, принцип совершенно незнакомый, – со вздохом утешил я, наскоро считывая через ментал весь массив сведений. – Но уже хорошо, что дети живы, целы и сыты. И их даже выводят на прогулки. Значит, у нас в самом крайнем случае есть возможность устроить засаду на рынке и просто дождаться, когда они придут сюда еще раз.

Сэвен немного повеселел и утвердительно затряс головой. А потом и вовсе отвлекся на обнимашки с девчонкой.

– Лали, ну вот ты серьезно?! Мало тебе этого чудика, ты еще и из местных какого-то блаженного подцепила? – вынырнул из-за куцыра Крыкс. – Этого тоже решила «себе оставить»?

– Ты? – взвился Кайден. Был бы у него хвост, тоже бы встал дыбом. – Жалкий дохлый цвирк! Верни мои деньги, паскуда ржавая!

– Ты-ы-ы?! – в свою очередь зашипел наш добытчик и разведчик, разом превращаясь из мирного муравья в боевого таракана со жвалами наперевес. – Ах ты, скотина! Деньги тебе?! А где мой блок поглощения, ты, жулик мровый?!

– Да ты, крыса, нарываешься! Ты за него заплати сначала! Я вообще поражаюсь, как ты можешь что-то требовать, когда обманул ребенка!

– Ах, это я не заплатил?! Я обманул?! А то, что…

– Ты! Тридцать яиц – это вообще только половина от того, что ты мне должен! Конечно, я их удержал в счет прежней договоренности!

– Сколько-сколько яиц? – вдруг насторожилась до этого спокойно наблюдавшая за скандалом Лали. – Каких яиц? Шушпаньих?

– Естественно, шушпаньих. Мне ребенка кормить надо, – уже спокойнее отозвался белый меч.

Моя маленькая хомячиха запыхтела и надулась точно так же, как ее тезка из мира животных. А потом метнулась трясти брата за шиворот опять точно с такой же скоростью, с какой зверек недавно потрошил кобру.

– Ай! Лали! – Крыкс, видимо уже опытный в деле общения с сестрой, даже не пытался сопротивляться и только моргал на каждый подзатыльник и поджопник, а они сыпались на него беспрерывно уже с полминуты под невнятные ругательства девчонки.

– Что «Лали»?! Что еще «Лали»?! – Хомяк наконец выдохнула и отпустила брата. – Половина кладки! «Сестру-у-уха, мрой клянусь, чернуха съела», да?!

– Да он и есть самая натуральная сволочужная чернуха, – обиженно пробухтел Крыкс, ткнув пальцем в весьма довольного происходящим Кайдена. – Аферюга ушастый! Чокнутый артефакт. Его полгорода как ненормального жулика знает.

– М-да? – Я недоуменно всмотрелся в Кайдена. Странно. Я бы не удивился, если б так сказали про кого-то из Ивановых. А вот отпрыски Умбрайя достаточно спокойные и сдержанные (не будем вспоминать Мордреда, тот исключение, скорее подтверждающее правило. К тому же он псих, а не торгаш и аферист). – А что так? Чем успел прославиться?

– Да чем только не успел! – Возмущение Крыкса можно было на хлеб намазывать вместо шушпанчиковой икры. – Даже меня! Меня надул и обскакал!

– Да ладно, долг платежом красен, – криво усмехнулся Кайден, напрочь разбивая образ совершенного белого меча. – Ты тоже успел мне нагадить, так что квиты. Точнее, не квиты, еще тридцатка с тебя.

– Облезешь! – возмутилась Лали. – Это, вообще-то, были мои яйца, которыми я оплатила частотный поглотитель для бассейна!

– Ну извините, леди, вам на игрушки и бассейны, а мне на еду, – нисколько не смутился Кайден. – Точнее, не мне, а мелкой. Так, стоп. Сэвен? – Тут молодой Умбрайя очень хищно уставился на моего зверя. – Мез, я, конечно, понимаю, что здесь это дефицит, но…

– Один большой куб, больше не дам, – сразу понял я его мысли. – Возможно, нам придется сражаться или лечить уже наших детей.

– Что-то по платью и украшениям твоей зазнобы не заметно экономии, – буркнул Кайден, но кристалл взял, сразу впитывая.

– Платье лишь носитель. Как создал, так и развоплощу. Тот же сэвен, только в ином виде. И вообще…

Договорить не успел, потому что в разговор снова влезло запасливое существо.

– Придурок, – рявкнула она.

Кайден только моргнул, когда ему прилетел пинок от Лали, и приоткрыл рот, но почему-то промолчал.

– Ребенку я и так дам сколько понадобится! Еще хомяк детей голодом не морила. А поглотитель мне вынь да положь! Игрушки нашел – питьевая вода в пустыне! Точнее, вы оба выньте да положьте, мне до чернухи, где и как найдете, совместно или по отдельности. Оба аферисты мровые.

И бухтящий хомячок вернулась в мои объятия, продолжая булькать что-то неразборчивое, но явно хозяйственное.

– Информацию и способы ее получения здесь обсудим или найдем место потише? – задал я животрепещущий вопрос, прижимая к себе девушку.

– Пошли ко мне. Заодно и мелкую покормлю, – решил Кайден и тут же скорчил грозную морду в сторону хихикнувшего Крыкса. – Но не дай прародитель, я поймаю тебя за кражей, облезлый цвирк. Хвост оторву и отдам малышке в качестве игрушки!

Глава 44

Лали

– Мутные они оба, – нудел Крыкс, почесываясь от «непривычных» ощущений. Кайден поставил ему ультиматум: либо он моется, либо в дом даже не заходит. И даже оплатил общественный рыночный душ. Брат, быть может, с радостью даже не пошел бы ни в какие «гости», но слишком уж волновался за меня, попавшую в лапы уже не одному, а целым двум «артефактам». – У одного рога, у второго уши, один плазмой из бутафорских пушек может плюнуть, второй вообще жулик и сволочуга…

– Не бухти, пока дают помыться на халяву, – шепотом пнула я братца. – Сам виноват, создал себе имидж чернухи-грязнухи. Вот скажи, на мрыша ты каждый раз после душа рожу грязью мажешь, словно отродясь жидкости только во сне и в стакане видал?

– А ты на мрыша купила эту зверюгу?! – окрысился в ответ братан. – Я спросил, сколько Мез за нее заплатил, так чуть не подавился! Он ведь еще и торговаться не стал, олух артефакта небесного! Ты куда смотрела?!

– Дурак, очень даже в правильную сторону смотрела. – Я покачалась на крыше антиграва, глядя, как куцыр развлекается, делая свою куцырью гимнастику в оглоблях. Потом пихнула брата локтем в бок и с умилением покосилась на закрепленную у люка клетку. – Там главное было – быстрее купить, пока никто не влез, а продавец не опомнился.

– И в какую сторону ты смотрела?! Ай! Она еще и кусается, зараза! У-у-у…

– А не суй пальцы куда не просят. Еще и с мрой на конце. И вообще, завязывай с такими фокусами, хочешь, чтобы тебя раскрыли?

– Чертова хомячиха, она ж полдневный запас откусила! А этому твоему беломордому пальцы чуть ли не целует. Дурной какой-то зверь, неправильный.

– Именно. Это не просто хома, это хома из аномалии. Тот, кто ее поймал, ни мры не понимает в хомяках, иначе задрал бы цену вдесятеро, а то и больше. Или вообще не стал бы продавать. – Я заложила руки за голову и довольно потянулась. Кайден с Мезом ехали внутри антиграва, им явно хотелось посекретничать на свои, пришельские темы. Ну а нам с Крыксом тоже было о чем поговорить без лишних ушей. Вот о хомяке, например.

– Погоди. – Братан у меня, надо отдать ему должное, сообразительный. – То есть…

– Ага. Эта милашка будет жрать не столько змей, сколько чернух, когда те к норе сунутся. А потом… кхм… выделять очищенную мру, как шушпан.

– Э-э-э… знаешь что, сеструха. Я, пожалуй, по старинке яйцами подзаряжусь. Чего-то не хочу я хомячий помет того… употреблять, – замялся брат, слегка морщась.

– Даже вот такой? – Я показала ему что-то напоминающее мутный приплюснутый камень неправильной формы. Очень-очень знакомый нам камешек.

– Ну ни мры себе! Дай-ка… Как это?! – Он повертел мягкий кругляшок в руках, рассматривая на свет.

– Хорошо, что нам ее с клеткой продали, а пока она на рынке сидела, к ней соваться боялись, поэтому не чистили ничего. Обнаружили бы камушки с мрой – прикинь, что бы началось?

– То есть... погоди, погоди, то есть… – Братан завис настолько, что пришлось дотянуться и щелкнуть его по лбу. Зато сразу мысль перестала спотыкаться и покатила дальше ровно и логично: – То есть наши деньги… ну да, ну да, их же около аномалий и добывают… то есть хочешь сказать, это и есть помет тамошних хомяков?!

– Я ничего не хочу сказать. – Корпус антиграва нагрелся под местным солнышком, и я с удовольствием прилегла, устроив голову у братана на коленках. – Сам все видишь.

– Вот мра. Весь мир расплачивается хомячьими какашками! – Крыкс вдруг пакостно ухмыльнулся и даже захихикал.

– По-моему, это прекрасно характеризует нашу клоаку. Чем тут еще расплачиваться, как не этим, – философски пожала плечами я и не выдержала, поддержала братана не менее мерзким ехидным смешком.

– Интересно, а чьими выделениями расплачиваются наши пришельцы? – развил тему парень.

– Ну, не знаю, куцырьими, наверное.

– Или своими, – скривился Мез. – Тебе не кажется…

– Да уже нос до крови стерла, принюхиваясь. – Вздохнув, я снова села и потерла лоб ладонью. – Вот сейчас приедем, и посмотрю на эту девчонку. Может, что-то прояснится.

– Какую девчон… а-а-а. Ты думаешь?

– Пока не посмотрю, не пощупаю и не понюхаю, думать подожду, – честно выдала я. – Сам понимаешь…

– Бздишь? Что втрескалась в артефакта? – В голосе брата, как ни странно, было больше сочувствия, чем издевки.

– Чернуху тебе на язык, зараза.

– И все же – а вдруг? Что делать-то будешь? – Крыкс заглянул мне в глаза.

– Не знаю… – прямо от души ответила. Потому что ну правда, никакого другого ответа у меня не было. – Но все равно! Почти исключено, не может же мой нос настолько врать!

– Не может, – согласно закивал братан, потянул меня за куцый рукав платьишка и обнял, уткнувшись длинным носом в шею. Совсем как раньше, в питомнике, когда мы были мелкие и всегда мерзли от местной экономии на энергии и еде. И спали только в обнимку, чтобы не околеть к утру.

– Порой я и сам задумываюсь, что было бы, окажись в нашем мирке такие артефакты. Ну, Кобра же вон существует. – Брат положил голову мне на плечо. От него в кои-то веки пахло не пылью и маслом, а мылом. Но не скажу, что мне это понравилось – слишком непривычно.

– Кстати, о Кобре! – вспомнила я, грозно нахмурившись.

Умный и проворный Крыкс моментально перестал обниматься, отскочил по броне на полшага, увернувшись от щипка за задницу и подзатыльника одновременно.

– Эй! Да ладно тебе, должен же был я поддерживать имидж отморозка?!

– И поэтому полез к древнему артефакту, чтоб ее за жопу пощупать?! А если бы она тебя?!.. – Меня внутренне передернуло от представленных в красках возможных подробностей.

– Я быстрый. – Паршивец самодовольно ухмыльнулся, в очередной раз уклоняясь от моей карающей лапки. – Даже ты, Хомочка, не догонишь, если я сам не захочу.

– А это мы сейчас посмотрим! – Я зловеще ухмыльнулась, демонстративно разминая пальцы.

– Э! Не надо! Мы так не догова… А-а-а-аха-ха-ха-ха! Нет! Больше не бу-бу-буду!

Щекотки братан всегда боялся больше, чем подзатыльников, поджопников и чернух, вместе взятых.

А заодно это бесилово не давало нам обоим впасть заранее в панику и позволяло сохранять трезвость мысли, которая очень поможет нам в ближайшее время разобраться с тайнами пришельцев. Ибо, судя по карте, которую я смотрела, и окружающим местным «трущобам», мы почти приехали к дому Кайдена.

– Бред. Кто вообще называет это трущобами? Тут раза в три чище, чем на средней улочке в Перепечках, – вздохнул Крыкс, откашлявшись и быстро поправив одежду. – А этот хмырь еще на что-то жаловался. Ребенок у него, видите ли, «некормленый, немытый, в пустых стенах мерзнет», – спародировал он нашего нового знакомого. – Да ты глянь! Нам бы так жить. Вокруг зелень, дворики у каждой «халупы», вода вон в канаве! О, да это не канава! Это озеро с рыбками, прикинь! Живыми!

– Гляжу, – кивнула я, чувствуя, как медленно тает под сердцем ледяная каменюка. – Очень гляжу…

Выскочивший навстречу антиграву на куцырьем ходу бесстрашный малек был похож на оператора, как я – на древний артефакт. Структура энергетики запищавшей от восторга девчушки была не похожа… да она вообще ни на что знакомое похожа не была! Что это за чудик?

Глава 45

Мез

– Ну привет, мелкая. – Я осторожно опустился на корточки, аккуратно подбираясь к Мастеру Кайдена. Ребенок был очень рад возвращению своего Оружия, но радость девочки слишком явно перебивали страх и осторожность. Так много незнакомых людей нервировали и пугали ее. – Я друг твоего... хм… – тут мне пришлось вопросительно уставиться на отпрыска клана Умбрайя и ментально поинтересоваться: «Кто ты для нее? Друг, брат, дядя?»

Вообще, я думаю, если бы не сэвен, малышка и носа бы не высунула во двор, даже несмотря на радость от возвращения своего Оружия. Но этот пернатый ящер на всех встречных женщин действовал примерно одинаково – вызывая восторженный писк и желание потискать за перышки. Лали себя точно так же вела и до сих пор при первой же возможности с удовольствием обнимает зверя. Теперь вот эта маленькая… Мастер.

– Папы? – опередила девочка. Я чуть воздухом не подавился и укоризненно глянул на Кайдена. Серьезно? И как он потом со своей «дочурой» взаимодействовать собирался?

– Я же тебе говорил, что я не папа, а просто Кай, – страдальчески прижал кошачьи уши к голове белый меч, быстро подхватывая пискнувшую девчушку на руки и звонко целуя в щеку. Та сразу запищала еще громче, засмеялась, прямо-таки лучась довольством. И пустила очищенную скверну прямо через кожу, поверх каналов… абсолютно так же, как любой ребенок-Мастер в нашей родной призме. Я даже слегка ностальгично улыбнулся, глядя на это привычное зрелище. Да, вот так и должно быть.

– Папа, – упрямо повторила девочка, заставив парня тяжело вздохнуть.

– Ей мама говорила, что отец девочки – сильный и добрый артефакт, который когда-нибудь придет и заберет ее, – объяснил Кайден. – Чуть-чуть подрастет, тогда и будем… корректировать терминологию.

– Эт чего она? – вдруг каким-то напряженным голосом спросила Лали. Они с Крыксом до сих пор так и не слезли с антиграва и сидели там по обе стороны от закрепленной у люка клетки, точно два хомячиных сородича.

Золотистая хомячиха настороженно вытягивала шею и осматривалась, и эта парочка, как нарочно, полностью копировала ее позу. Даже носами все трое шевелили одинаково!

Я еще раз оглянулся на маленького Мастера. На оператора, если говорить здешними словами. Всмотрелся в структуру ее ауры, в энергетику… и внутренне выдохнул.

Ни-че-го общего. С Лали. Все-таки мой маленький хомячок – обычный человек. С моей неспособностью быть полноценным Оружием это даже радует.

– О, еще пушистики, – воскликнул ребенок при виде... хм... трех принюхивающихся грызунов. Даже я отметил комичность ситуации. – А ты странный, – выдала девочка, обращаясь уже ко мне.

– Почему? – спросил, между прочим, не я. Спросила Лали.

– Все пушистые, а он гладкий, – с умным видом изрекло маленькое недоразумение.

– Ыхы-хы-хы! – неизвестно чему обрадовался Крыкс, кстати оказавшийся совсем не цвирком или крысой, как мне изначально казалось. Пока мы были в Перепечках, его сестра показала мне насекомое, чье имя носил этот проныра. Да, действительно что-то среднее между муравьем и тараканом, ужасно шустрое, практически неистребимое, жрет все подряд. Даже железо прогрызает, термит несчастный. И пока бежит по своим делам – безобидный такой, щелчком раздавить. Но только прицелишься – этот монстр одновременно высовывает спереди жвалы, сзади жало, да еще и ядовито-вонючее облако выстреливает в лицо.

А еще эти вредители живут гнездами и отчаянно защищают сородичей и территорию от любого нападения. Выкурить семейство крыксов, поселившееся у вас под раковиной или в вентиляции, практически невозможно, только если вместе с домом взорвать. Воинственные патриоты на мою голову.

У Лали в норе, по ее словам, эти гады живут не только возле люка, но и в каждом воздуховоде. Ибо при нападении воняют они «***». Эту самую таинственную «***» очень не любят споры чернухи и поэтому не лезут туда, где ею попахивает.

– Это ты верно сказала. – Лали наконец спрыгнула с антиграва и сняла с него клетку хомячихи. Девушка как-то подозрительно быстро расслабилась. И даже подошла ко мне, чтобы приласкаться, подлезть под руку, поцеловать куда-то в шею. – Очень гладкий везде. Мне нравится.

– Он твой папочка? – спросил бы это взрослый, звучало бы пошло. Но ребенку простительно и даже слегка умилительно.

– Э… нет. Он мой… – тут Лали всерьез зависла. Потом тряхнула головой и решительно закончила: – Он просто мой.

И стиснула меня обеими руками поперек туловища, словно я собирался прямо сейчас ускакать от нее в тундру, как свободолюбивый северный олень.

Я вроде и не против… но в одной руке у нее все еще было кольцо, на котором висела клетка хомячихи. И той наши обнимашки не понравились. Цапнуть при этом зверюга попыталась меня, а не виновницу неудобств. Или не цапнуть, а откусить кусочек. Зверушка уж больно усердно старалась достать меня тоненькой когтистой лапкой, даже пыхтела от напряжения. Это смотрелось бы очень мило, если бы я не знал о ее токсичных иглах и острых зубах.

– Пойдемте в дом, – прервал странную сцену Кайден. – Я покажу, что уже успел собрать по поводу поисков Ланса, думаю, и в отношении наших малышей пригодится. И ужинать пора опять же. Да, мелкая? Тетя Лали обещала тебе яйца шушпанчиков, сколько захочешь! – И хитро стрельнул глазами в мою девушку.

Вот жучара! А еще белый меч Умбрайя. Теперь я верю в искренность возмущения тараканьего тезки.

– А я тебе говорил, что хмырь он, – не постеснялся напомнить Крыкс, что-то там уловив в едва заметном движении моих поджатых губ. – Я уверен, у него дома похлеще, чем у некоторых породистых артефактов, а он все прибедняется и таскает наши ресурсы.

– Не жадничайте. – В голосе все еще обнимавшей меня Лали проскользнули удивительно благодушные нотки. Хм… хомяк решила пожертвовать запасами? Где какая тварь, в смысле мра, сдохла?

– Добро пожаловать в наше скромное жилище. Места не так уж много, но не думаю, что кого-то это сильно волнует. – Кайден прошел через дворик мимо маленького пруда с живыми организмами и открыл дверь одноэтажного строения, похожего на слегка приплюснутый сверху мяч.

‍– Ох ты ж, – выдала Лали, – а где тут скромное-то?

– А я говори-и-ил…

– Да тьфу на тебя, Крыкс! Слышали, усвоили. Не повторяйся!

Ну, я действительно ожидал чего-то такого. Все-таки Кайден не простое Оружие, а отпрыск клан Умбрайя. А эти белые мечи за сотни лет генетического отбора научились генерировать не только силу, но и пафос. Впрочем, в данном случае этот пафос оказался на удивление уютным.

Глава 46

Лали

– Ты бы еще собственный бюст поставил в качестве украшения, – хмыкнул Мез, рассматривая огромный вычурный меч, висящий на одной из стен, покрытых чем-то подозрительно похожим на мрамор.

– Да это так, хобби. Я, кстати, назвал его Галахад. У меня тут не только друзья бывают, к сожалению. Так что это типа, – Кайден слегка смущенно кашлянул, – портрет предка. По легенде.

Я осматривалась во все глаза, чувствуя локтем братана, точно так же водившего жалом по доступному пространству. Нет, все же не артефакты они… даже несмотря на то, что временами меня буквально вдоль спинного мозга продирает странными ощущениями. К тому же такую высокомерную рожу корчить, как умеет Мез, это действительно надо ее не на пустом месте с детства отращивать… короче, вот смотрю и вижу: ну нет. Нет, и все.

Во-первых, как бы ни шипел Крыкс, жилище Кайдена ни разу не тянет на артефакторские хоромы. Все дорого, с этим согласна. И даже для верхнего города дорого, но… слишком уж просто, лаконично, я бы даже сказала, скромно.

А ведь та же Кобра при всей своей продвинутости в сторону добра, правильной охоты и свободы воли – артефакт по всем признакам. В том числе интерьерным. Вот вошли мы в ее корабль на свалке – и это сразу было понятно по многим деталям окружающего. А тут – если заморочиться, можно даже выдумать теорию, что пришельцы нарочно искоренили любой намек на менталитет зверомордых и их вкус к роскоши.

А вдобавок артефакты на генном уровне предпочитают доминировать и потому даже мебель расставляют так, чтобы встречать гостей на высоте некоего пьедестала. Используют более яркие контрасты, предпочитают углы округлостям. И еще сотни других, увы, знакомых мне заморочек.

– Кайден! – Дверь снова хлопнула, и мы с Крыксом слаженно развернулись к новому гостю, мгновенно и привычно заняв боевую позицию.

– О! – заценил гость. То есть, кажется, не гость, а еще один жилец. Ну, судя по тому, что он в халате, тапочках и с продуктовым набором в руках. А еще это артефакт. Артефакт!

– Это старик Морф, я уже говорил вам о нем, – улыбнулся пришедшему Кайден.

– А разве ты не говорил, что он с более… хм... нижних уровней белого города? – недоверчиво фыркнул Крыкс, изучая нового участника нашего разговора.

– Сколько раз говорить, мелюзга, что я не старик? – фыркнул высокий мужчина с седыми волосами и резкими морщинами на лице. И кивнул нам всем: – Добрый день, господа. Добро пожаловать. Думаю, вы те, кого так долго искал мой приемный сын? Проходите, сейчас будем ужинать.

И, спокойно повернувшись к нам спиной, этот еще более странный, чем Кобра, артефакт прошел в ту часть дома, откуда пахло едой.

– Приемный сын? Кай, я все понимаю, но не слишком ли ты быстро оброс новым кла… новой семьей? – едва слышно спросил товарища Мез так, чтобы вопрос не долетел до ушей старика.

– Он спас нам с Ма…лышкой жизнь, – чуть напряженно и так же тихо ответил Кайден. – Можно сказать, подарил ее заново. Так что было бы неуважением не исполнить столь небольшой просьбы. А еще я не был уверен, придут ли за нами.

– Понятно, – резко кивнул Мез и оставил эту тему, словно получил исчерпывающее объяснение. Впрочем, и правда получил же.

– Мне показалось или он не зверомордый? – спросил вдруг Крыкс, сдвинув брови до глубоких складок на переносице.

– Не показалось, – кивнул Кайден, осторожно укладывая задремавшую у него на руках девочку в глубокое кресло. – Именно поэтому он живет в трущобах. И его мало кто вообще принимает за артефакта. Думают, что человек.

– Мало кто принима… так он на самом деле артефакт?! – вскинулась я, чувствуя дрожь в ногах. – Я думала, вдруг мне показалось? А еще он старый… как артефакт может быть старым?!

– Очень просто, – хмыкнул Кайден. – Если жить очень долго и при этом не есть чужие души, можно и состариться.

– Он совершенно пустой, но при этом не принял формы предмета и не умер. – Кажется, мой пришелец был так же озадачен, как и мы с Крыксом. Форма предмета, да? Совершенно пустой? Я только-только уверилась в их человеческой природе. Ну зачем они снова сеют в моей душе сомнения?

– Я не знаю, он на некоторые вопросы просто не отвечает.

– И не отвечу. – Вот же! Даже если этот седой хмырь не зверомордый, ходит он точно как зверь, совершенно неслышно. – Мал еще. Стол накрыт, извольте помыть руки и ужинать. Все разговоры после еды. Кай, разбуди малышку, если сейчас выспится, потом до полуночи будет егозить. А нам обоим с утра на работу.

Я вдруг поняла, почему Кайден не возражал против «усыновления». И вообще смирился с тем, что его названый отец не спешит открывать свои секреты. А сейчас послушно растормошил мелкую и понес ее умываться.

Я и сама бы подчинилась этому мягкому, удивительно уютному и словно бы защищенному чувству. Главное, никакого давления, приказов, требований. Просто сказал – и сразу захотелось послушаться. И поесть. Из кухни так аппетитно пахло.

– И мелкую теперь есть с кем оставить, – тихо вздохнул Кайден, как бы завершая наши мысли.

– Мы с Лали вернемся в отель. – В голосе Меза не было ни капли сомнения, хотя руки он мыл как все.

– Вы-то да. А жулик останется.

– Чего?! – вытаращил глаза Крыкс. – А ты не омрынел ли?! Я тебе кто, нянька бесплатная или, может, твой болванчик-оператор?!

– Хватит препираться, суп остынет. – На пороге ванной снова возник старик. – Лесс, думаю, ты не откажешься пару часов посмотреть мультфильмы в компании с малышкой. Я испеку вам печенье.

Совершенно ошеломленный братан только и мог, что поморгать и кивнуть.

– Лесс? – шепотом переспросил у меня пришелец, пока мы шли по коридору из ванной комнаты в кухню.

– Мы же из помета «Л плюс девятизначный номер», – кивнула я. – Лесс – это так Крыкса на самом деле зовут. Как меня – Лали. Ну, точнее, нас звали «Л – номер такой-то», а имена на эту букву мы потом сами себе придумали, уже после катастрофы. Он мне, я ему.