Текст книги "Утренние поезда"

Автор книги: Исай Кузнецов

Соавторы: Авенир Зак
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Она взяла с окна сумочку и косынку и, чувствуя на себе пристальный взгляд отца, вышла в коридор.

– Принесла нелегкая, – ворчит Павел, провожая Асю.

– До понедельника? – спрашивает Ася.

Павел кивнул.

– Приедешь завтра?

– Завтра, – задумался Павел. – Может, приеду…

Павел открыл дверь. Ася поцеловала его, выскочила.

– Чего приехал? – спрашивает Павел, войдя в комнату.

– Насчет пенсии.

– Не дадут.

– Дадут. Справочек набирается, – улыбнулся отец.

Ночь. На тахте валетом лежат Павел и его отец. Оба курят.

– Костюм бы приличный справил. Ходишь черт-те в чем, – говорит Павел.

– Мы люди простые, нам наряжаться не пристало.

– Пчел-то в подвал не запрешь. Все равно люди знают, что деньги у тебя водятся, – усмехнулся Павел.

– Деньги заметные, которые из дома уходят. А которые лежат, никому глаза не мозолят.

– И зачем тебе такой дом? Одному? Отдал бы под детский сад. В газетах пропечатают. Спасибо скажут.

– Я за славой не гонюсь…

– Эх ты, – засмеялся Павел. – Всю жизнь на деньги молишься, мать из-за дома этого проклятого в могилу свел. Жил бы по-человечески!

– Ты, что ли, по-человечески живешь?

– А хотя бы. Я человек свободный.

– Свободный… Табелек-то небось снимаешь?

– Ну и что? Зато живу, как хочу.

– Это все одна видимость. Я до тридцати годов тоже… Такие пули отливал, тебе и не снилось. Женишься, по-другому запоешь.

Павел поднялся, сунул в пепельницу окурок, взял со стола пачку «Беломора», раскрыл ее, закурил, подошел к окну. Его осветили вспышки электросварки со строящегося напротив дома.

– А ты с чего взял, что я жениться надумал? – спросил Павел.

– Не ты первый, не ты последний, – говорит отец.

– На меня еще хомут не сшили! Я человек вольный, – кричит Павел.

В стену постучали.

– Чего стучишь?! – обозлился Павел. – Подумаешь, барин!

Биллиардный зал. Павел и Славик играют уже давно. Павел в расстегнутой рубашке, без пиджака, волосы на лбу слиплись, опухшие, усталые глаза. У Славика болтается приспущенный галстук, закатаны выше локтя рукава рубашки, сухие, спекшиеся губы.

Павел склонился над столом. На сукне биллиарда – два шара.

– В угол! – прицеливаясь, говорит Павел.

От сильного неточного удара шар летит от борта к борту и наконец останавливается недалеко от средней лузы.

– В середину, – говорит Славик и легким ударом забивает шар.

Павел пошел к полке, взял шары, укладывает в пирамиду.

– Хватит, – говорит Славик.

– Еще партию, – требует Павел.

– Больше не буду, – говорит Славик, бросая кий на биллиард.

– Будешь! – сердится Павел, продолжая укладывать шары в пирамидку.

– Нельзя тебе играть. Не идет у тебя сегодня, – говорит Славик, поправляя галстук.

– Пойдет! – сжав зубы, говорит Павел.

Славик взял пиджак.

– Брось пиджак. Не пущу! – Павел подошел к Славику, вырвал у него пиджак, бросил на стул. – Играем на весь проигрыш!

– Не буду на деньги. У тебя сегодня не идет. Завтра сыграем, – упорствует Славик.

– Сегодня! – крикнул Павел. – Не будешь на деньги – играем на что хочешь!

У стола остановился маркер.

– Разбивай!

Славик взял кий.

– Хорошо. Последнюю.

– На что? – задыхаясь, спрашивает Павел.

– Выиграешь – квиты! Проиграешь – отступись от Аськи!

– Разбивай!

Старик удивленно посмотрел на Павла.

Славик разбил пирамидку.

Входит Ася, проходит вдоль ряда столов, здоровается с кем-то из игроков, подходит к Павлу.

– Почему ты не приехал, Павлик? Я тебя ждала, а ты не приехал. Я думала, что-нибудь случилось.

– Отойди, не мешай.

– Павлик, положи вот этого, – просит Ася, показывая на шар.

– Отойди! – прикрикнул на нее Павел.

Ася с удивлением посмотрела на Павла.

Слава засмеялся.

– Не мешай, Асёк. Игра у нас крупная.

– Опять на деньги? – огорченно сказала Ася.

– Что деньги, Асёк? На счастье играем! – Славик восхищенно смотрит на Асю.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Ася. – Выиграй у него, пусть не зазнается. Положи туза в середину.

– Туза в середину, – делает заказ Славка и сильным ударом кладет его в лузу.

– Вот тебе! – совсем по-детски радуется Ася, глядя на Павла. – А теперь, Славик, клади восьмерку в угол.

Удар. Шар медленно покатился к лузе и, чуть задержавшись на краю, упал. Ася засмеялась.

– Положил! – кричит она.

Павел смотрит на Асю. Она радуется, как ребенок, которому удалась веселая проделка. Сияя от удовольствия, она улыбается своей особенной улыбкой, улыбается Павлу, как бы говоря – все равно я тебя люблю, это только шутка, я не сержусь на тебя, я люблю только тебя.

– Уйди! – крикнул Павел. – Сейчас же уходи!

Ася, все так же улыбаясь, подошла к Павлу, положила руки ему на плечи.

– Не сердись, Павлик, – сказала она нежно, заглядывая ему в глаза.

Павел вдруг положил кий на стол.

– Кончили игру. Все.

– Нет, – говорит Славка. – Не выйдет. Уговор дороже денег. Играй.

Павел подавленно смотрит на Славку.

– Что с тобой? Чего ты волнуешься? – говорит Ася. – Это ведь только игра. Сегодня проиграл – завтра выиграл. – Она погладила его по руке. – Ну улыбнись.

Павел невольно улыбнулся, вытер рукой лицо и взял кий.

Он долго прицеливается, бьет. Шар ударяется совсем рядом с лузой, но не идет.

Ася ощутила все напряжение Павла. С тревогой посмотрела на Славку.

Ударил Славка.

Ася напряженно следит за игрой. Ей передается волнение Павла. С испугом смотрит она на Павла.

Ася входит в комнату маркера.

– Что с ними, Прокопьич? Оба какие-то… бешеные…

Маркер положил сахар в стакан чая, помешал ложечкой.

– На что они играют? – спрашивает Ася.

Маркер поднял голову, пристально посмотрел на Асю.

Биллиардный зал. Павел и Славик продолжают партию. На полочках – равное количество шаров.

– От шара в середину, десятку, – хрипло произносит Павел.

Он бьет, и шар идет в лузу.

Славик вынимает шар, положенный Павлом, и кладет его в нижний ряд. Павел подходит к полочке, отстраняя Славку, нервно пересчитывает очки.

– В пятнадцатом партия!

Он быстро подходит к столу.

– Пятнадцатого прямо в угол.

Он бьет от борта по дальнему шару, и шар, затрепетав в лузе, падает.

Павел кидает кий на стол. У него измученный вид, мокрое лицо.

– Аська! – кричит он. – Аська! Где она?

Он быстро проходит через зал и входит в комнату маркера. Ася сидит на табуретке возле верстака, вся съежившаяся, жалкая.

– Аська, выиграл! – торжествующе кричит Павел. – Асенька, выиграл!

Ася подошла к Павлу, посмотрела в глаза, как бы спрашивая, правду ли сказал ей старик маркер, еще надеясь, что это не так. Она смотрит и ждет, готовая поверить ему, если он скажет, что все это неправда, даже не скажет, а просто она увидит по глазам, поймет, что этого не могло быть.

Павел жалко улыбнулся.

И вдруг в едва уловимом движении, в мгновенном выражении Асиных глаз Павел почувствовал, что сейчас Ася ударит его по лицу. Он резко отдернул голову.

Но Ася не ударила. Она продолжала смотреть на него и наконец произнесла потерянно и удивленно:

– Павлик… Как же так, Павлик?

Она повернулась и пошла к двери.

Павел догнал ее, схватил за руку.

– Это шутка, – задыхаясь зашептал он. – Просто дурака валяли… Я же знал, что выиграю…

Ася вырвала руку и побежала из биллиардной.

Славик насмешливо наблюдал за Павлом. Павел схватил маркера за лацканы испачканного мелом пиджака.

– Ты?! Ты ей сказал?!

– Я, – спокойно сказал старик. – Я сказал.

Вечерняя электричка. Ася сидит у окна в пустом вагоне. Гудят моторы, монотонно постукивают колеса. Где-то далеко за окнами светятся огни Москвы.

Ася идет по улице своего поселка, мимо сруба. К ней бежит Шарик. Он прыгает возле нее, повизгивая, старается лизнуть Асину руку. Ася присела у дверного пролета сруба, погладила дворнягу. Шарик утих, внимательно смотрит на Асю. В полутьме поблескивают его добрые глаза. И вдруг, обернувшись, залаял в темноту.

С потухшей папироской, зажатой в уголке рта, у проходной стоит Павел. Он молча поглядывает на проходящих мимо рабочих. Прошла Тоня, Павел отвернулся. Из проходной вышли Сева, Толя и Генка.

– Севка! – окликает его Павел.

Сева остановился.

– Дай огонька! – попросил Павел.

Сева протянул ему спички.

– Как жизнь молодая? – спросил Павел как можно непринужденней.

– Прикуривай, ребята ждут, – сказал Сева.

– Аська была на работе? – прикуривая, как бы между прочим спрашивает Павел.

– Отгул взяла.

Павел вернул спички.

– Спасибо за огонек.

Он проводил взглядом Севу и посмотрел на окна административного корпуса. В окнах четвертого этажа горели трубки дневного света.

Большой зал в отделе Главного конструктора. Ровные ряды чертежных столов. Огромные, во всю стену, окна. Вечер. Несколько столов в разных местах освещены лампами дневного света. За ними работают сотрудники конструкторского бюро, выполняющие спешное задание. За одним из столов над чертежом склонилась Инна. Она в халатике, голова повязана шелковой косынкой.

Пройдя по залу мимо пустых, неосвещенных столов, Павел подходит к Инне. Инна обернулась, удивленно взглянула на Павла.

– Ты откуда взялся?

Павел, не отвечая, присел на подоконник возле чертежного стола и полез в карман за папиросами.

– Здесь не курят, – прикрикнула на него Инна.

– Ладно, курят, не курят… – Павел сунул папиросы в карман.

– Ненавижу мужиков, – ворчит Инна, склоняясь над чертежом. – Сначала такси, ресторан, танцы, горы до небес… А всем только одного и надо… – Инна положила рейсфедер, полезла в сумочку, достала зеркальце, помаду, стала подкрашивать губы. Была бы воля – на пушечный выстрел ни к одному из вас не подошла!

– А чего бы тебе хотелось? – спрашивает Павел, думая о чем-то своем.

– Чтоб расписался!

– Так… – произнес Павел и внимательно поглядел на Инну. – А еще что?

– Платье хочу! Белое, шелковое, с фатой, – мечтательно продолжает Инна. – И туфли хочу, тоже белые, на гвоздиках… Ой, Пашка, какие я серьги видела! Их только новобрачным продают. Длинные, белые… Я бы уши проколола.

– Инка! – Павел встал с подоконника.

– Ну?

– А что, если я женюсь на ней?

– Эту песенку я от Славки второй год слышу…

– Женюсь! – решительно сказал Павел.

Инна недоверчиво усмехнулась и вдруг поняла, что на этот раз Павел не шутит. Она изумленно поглядела на него, покачала головой.

– Дай папиросу, – попросила она.

Они закурили.

– А еще я хотела бы… венчаться, – вздохнула Инна.

– В церкви? – усмехнулся Павел.

– Ну да! Что для вас бумажки из загса? Тьфу – и растереть! А свадьба в церкви… Свечи горят. Все торжественно… На всю жизнь… И красиво!

Инна говорит тихо, глаза ее блестят, но в голосе какая-то грусть. Вдруг, взглянув на Павла, она усмехнулась.

– Да что я тебе все это говорю? Если бы ты и впрямь жениться хотел, сам бы знал, что делать.

Павел смотрит на нее отсутствующим взглядом. Машинально потушил папиросу, бросил на пол, придавил носком.

– А ну подними! Подними, слышишь! – рассердилась Инна.

Павел поднял папиросу, бросил в окно.

– Женюсь! – повторил Павел. – Лишь бы согласилась! На все пойду! Такую свадьбу отгрохаем, ей и не снилось!

Инна потушила папиросу.

– Ничего, – сказала она, не глядя на Павла. – Я тоже не такая уж дура… Славка еще женится на мне. Надо будет – до парткома дойду, даром что беспартийная…

Павел прошел через арку, остановился, смотрит на балкон восьмого этажа. На балкон вышли Сева и Толик, они о чем-то разговаривают, смеются. За занавеской мелькают какие-то тени.

Павел закурил, глядя на ребят. И вдруг насторожился: на занавеске мелькнула легкая тень, и на балкон выскочила девушка, чем-то похожая на Асю. Она что-то сказала ребятам и снова скрылась за занавеской.

Павел отбросил папиросу и решительно направился к подъезду.

Павел вышел из лифта и остановился у приоткрытой двери. Из-за двери слышатся приглушенные звуки магнитофона, смех. Павел прислушивается к голосам. В приоткрытую дверь он видит книжные полки, Генку, лежащего на диване с журналом в руках.

– Выдающийся вождь итальянской революции девятнадцатого века, – слышит он голос Генки. – Десять букв, третья – «р», последняя – «и».

– Гарибальди, – подсказывает женский голос, похожий на Асин.

Павел толкнул дверь ногой движением тихим и в то же время независимым. Остановился в дверях комнаты, огляделся.

Из кухни вышла Катя. Она с удивлением взглянула на Павла.

– Здравствуй! – сказала Катя растерянно.

Павел кивнул.

– Позови Асю.

Теперь Павла заметили и остальные.

– Аси нет, – сказала Катя.

– Ладно, зови! – повторил он и, сообразив наконец, что Аси вроде бы и в самом деле здесь нет, добавил, уже неуверенно: – Сказала, у вас будет.

– Мастер на все руки, девять букв, – читает Генка. – Вторая буква – «н»… А, Павел? Мастер на все руки. Кому знать, если не тебе?

– Дешевая ты личность, – говорит Павел и, хлопнув дверью, выходит на площадку.

Вслед за ним вышел Толик.

– Слушай… Ты ее любишь? Асю? – спросил Толик.

Павел напрягся, лицо его чуть дрогнуло, но, стараясь не выдать своих чувств, снова усмехнулся.

– Любишь, не любишь… А может, и нет ее вовсе, этой самой любви? А?

– Ты женишься на ней? – не обращая внимания на его тон, спросил Толя.

– Тебе-то какое дело?

– Если свадьба – подарок надо готовить.

– Спасибо, обойдусь.

– Не тебе. Асе. Мы ее любим, Павел.

– Все любите или кто-нибудь один? – насмешливо спросил Павел.

– Все, – сказал твердо Толя. – Все мы ее любим.

– От сердца отлегло, – наигранно засмеялся Павел. – Если все – не страшно. Я думал, кто-нибудь один…

Толик покачал головой.

– Эх, Павел… Смотри, как бы она тебя не раскусила.

Павел сжал кулаки.

– Ладно! Чего ей надо, я сам знаю получше вас! Морочите ей голову идеями всякими… Три копейки цена! Девку для вашего Севки заманиваете! Вот и все ваши идеи!

Павел резко повернулся и шагнул к дверям лифта. И в этот момент двери лифта распахнулись и Павел увидел Асю.

Какое-то мгновение они смотрят друг на друга. Ася вся сжалась, глаза ее стали как будто еще больше. Павел шагнул в кабину лифта и нажал кнопку. Лифт стал опускаться. Оба молчат, только смотрят друг на друга. Ася увидела, как теплеют глаза Павла, взгляд его становится мягким и умоляющим. Ася опустила голову, снова подняла, взглянула на Павла. В глазах ее появилось выражение молчаливой покорности.

В магазин для новобрачных входят Павел и Ася. Павел возбужден, непривычно суетлив. Он крепко держит Асю за локоть, испытующе поглядывает на нее. Ася изменилась за эти дни. Эта перемена ощутима в ее походке, лишенной прежней легкости, в выражении ее лица – теперь серьезного и чуть отрешенного, в ее отсутствующем взгляде…

Витрина с женскими часами. Рука Павла двигается по стеклу.

– Эти? – спрашивает он Асю.

– Не знаю.

– Эти? – указывая на позолоченные часы в круглом корпусе, спрашивает Павел.

– Все равно.

– Покажите, – просит он продавщицу.

На Асину руку Павел надевает новые часы с браслеткой.

– Ну, нравятся? – Павел заглядывает Асе в глаза, стараясь вызвать ее улыбку.

– Нравятся. Спасибо, – бесстрастно говорит Ася.

Сидя на корточках, Павел надевает на Асину ногу модную белую туфельку на тоненьком каблучке.

– Не жмет? – спрашивает Павел, снова заглядывая в глаза Асе.

– Нет.

– Возьмем?

– Как хочешь.

– Я хочу, чтобы тебе нравилось, чтобы ты была довольна. Я ведь для тебя все это делаю. Для тебя, – тихо говорит Павел.

– Спасибо, – все так же бесстрастно говорит Ася.

– Хоть бы улыбнулась, – просительно произносит Павел.

Ася посмотрела на него серьезно и грустно.

– Я мечтала о таких туфлях.

Павел улыбнулся.

– Берем! – весело говорит он продавщице.

Ася в белом нарядном свадебном платье стоит перед огромным зеркалом. Рядом – молоденькая продавщица, совсем еще девочка, восхищенно, даже с какой-то завистью, смотрит на Асю, одобрительно улыбается Павлу. Вокруг собрались покупатели, здесь большинство – молодожены.

– Игорь, – тихо говорит одна из покупательниц своему жениху, – я тоже хочу такое.

– Как на картинке, – умиляется пожилая женщина, – Хоть сейчас под венец.

Павел усмехнулся.

Ася смотрит на себя в зеркало отчужденно, словно хочет понять, кто эта девушка, которая смотрит на нее из зеркала, что с ней сейчас происходит.

– Ну как, Аська?

– Хорошо, – кивает головой Ася.

– Довольна?

Ася кивает.

– Ну улыбнись, – тихо говорит Павел. – Я прошу тебя, улыбнись.

Ася попыталась улыбнуться. Губы на мгновение дрогнули, и снова лицо ее стало серьезным.

– Ну чего не видели? – вдруг рассердился Павел, обернувшись к стоящим вокруг людям. – Отойдите.

– Выписать? – спрашивает продавщица, приготовив чековую книжку.

– Ну, Ася, решай, – говорит Павел.

– Выписывайте, – говорит Ася.

На балконе, облокотившись на перила, стоят Сева и Толик и смотрят вниз. Из комнаты вышла Катя.

– Что вы там увидели?

Сева и Толик не отвечают. Катя посмотрела вниз.

У противоположного подъезда, где живет Павел, стоит бежевая «Волга». Возле машины толпятся любопытные. Из подъезда выходят Павел и Ася. Павел в черном костюме, Ася в белом свадебном платье с фатой. Из арки во двор стремительно въехал мотоцикл. Любопытные расступились, пропуская его.

Славик остановил мотоцикл. Инна спрыгнула с заднего сиденья, с букетом цветов подбежала к Асе.

Сева выпрямился и ушел с балкона в комнату. Катя и Толик сочувственно переглянулись.

Инна отдала цветы Асе, обняла ее, поцеловала.

– Завидую тебе, Аська, – сдерживая слезы, заговорила Инна. – Я уж и не верю, что у меня когда-нибудь такое будет… Славик все обещает, обещает… А я семью хочу, Аська! – Инна закусила губу, чтобы не разреветься. – Ладно, что я тоску на тебя навожу… Ты на меня не смотри… Авось и на моей улице будет праздник. А ты улыбайся! Невеста должна быть веселой!

Ася слушает Инну рассеянно. Она задумчива и серьезна.

Павел бросил папиросу, подошел к Асе, повел ее к «Волге», помог сесть рядом с водителем. Сам вместе с приятелем и его девицей – их лица мелькали прежде где-то на заводе – сел на заднее сиденье, позади Аси.

На балкон вернулся Сева, он посмотрел вниз.

Хлопнула дверца «Волги», расступились зеваки. Машина проехала по двору, свернула в арку. Инна устроилась на заднем сиденье мотоцикла, и Славик дал газ. Мотоцикл рванулся и исчез в арке.

По загородному шоссе идет «Волга». За ней, почти вплотную, – Славкин мотоцикл.

– Народу много назвали? – спрашивает сидящий рядом с Павлом парень.

– Полсотни, может, больше, – отвечает Павел.

– Откуда столько? – смеется девушка.

– Свадьба! Никуда не денешься: бабушки, тетушки… – говорит Павел и, наклонившись к Асе, спрашивает: – Не тесно в доме будет?

– Отец в саду столы поставил, – отвечает Ася.

– Помрем со скуки с этими тетушками, – буркнул парень.

– Не пропадем! – смеется Павел. – Что-нибудь учудим.

«Волга» затормозила у сельской церквушки. Павел распахнул дверцу.

– Выходи, Ася!

– Зачем?

– Венчаться будем! Как в старину отцы и матери наши!

– Венчаться? В церкви? – Ася испуганно взглянула на Павла. – Но я… я же неверующая… И ты…

– А кому какое дело, верующая, неверующая! Зато красиво, торжественно… На всю жизнь память…

– Нет! – твердо говорит Ася. – Нет, Павел!

Павел замечает ухмыляющуюся физиономию Славки.

– Да я со священником договорился!

– Нет, – говорит Ася твердо.

– Ну нет так нет! – неожиданно легко соглашается Павел. – Твое слово – закон! Поехали! – и он садится в машину.

И снова «Волга» несется по шоссе. Высунувшись в окно, Павел оглядывается на Славку.

– Эй, толстячок! – кричит он. – Чего плетешься, будто на похороны? А ну-ка покажи, на что способна твоя колымага?! – подзадоривает он Славку.

Славка сжал зубы.

– Колымага? – Он обернулся к Инне. – Держись крепче!

– Не надо, Славик, не заводись! – крикнула Инна.

Славик прибавил скорость, и мотоцикл рванулся вперед, обходя «Волгу». Инна вцепилась в Славика.

– Перестань! Слышишь, Славик, мне страшно!

– Жми, толстяк! – кричит Павел, высунувшись из окна.

Ася с тревогой смотрит на мчащийся впереди мотоцикл.

– А ну-ка, Игорек, дай-ка мне, – хлопнув водителя по плечу, сказал Павел.

Водитель усмехнулся, остановил машину. Они поменялись местами.

Павел сел за руль и с места рванул машину на предельной скорости.

Машина стала приближаться к мотоциклу, обошла его. Славик увидел за стеклом смеющееся лицо Павла. Он снова прибавил скорость и обошел такси, но уже с другой стороны. Испуганно оглянулась, прижимаясь к Славику, Инна.

– Славик, прошу тебя! – закричала Инна.

Славка, обогнав «Волгу», едет перед ней, не давая машине его обойти. Он не слышит крика Инны. Он в азарте…

Ася схватила водителя за руку.

– Не надо! Хватит!

– Чего ты боишься?! – хохочет Павел.

И все же убавил скорость. Мотоцикл ушел далеко вперед.

Из-за поворота шоссе неожиданно показался железнодорожный переезд. Стрела шлагбаума опускается и перерезает дорогу Славкиному мотоциклу. Славка на огромной скорости резко тормозит, мотоцикл заносит в сторону и бросает на белые ограничительные столбики.

– А-а-а!.. – кричит Ася и закрывает лицо руками.

«Волга» останавливается. Павел первым выскакивает из машины и бежит к Славке, склонившемуся над лежащей без сознания Инной. По ее лбу расползается красное пятно. Исковерканный мотоцикл валяется в кювете. Ася ошеломленно смотрит на широко распахнутые, лишенные жизни глаза Инны.

Санитары поднимают носилки с Инной и вталкивают их в кузов машины «скорой помощи». Машина трогается, и пронзительный звук сирены перекрывает все остальные звуки. Гудит сирена, постепенно удаляясь. Она доносится уже издалека, пока не смолкает совсем.

Для всех. Но не для Аси. Ей кажется, что она все еще слышит ее пронзительный, душераздирающий вой.

Павел подошел к Славке. И тот неожиданно, с каким-то невероятным криком, бросается на него с кулаками. Павел обнимает его, и Славка, ткнувшись головой в его плечо, начинает рыдать. Павел сочувственно похлопывает его по плечу и вдруг замечает, что Ася уходит.

По насыпи железнодорожного полотна быстро идет Ася. За ней – Павел. Он догоняет ее, хочет схватить за руку, но Ася вырывается и спускается с насыпи на рельсы.

Они идут по шпалам. Павел то догоняет ее, то отстает. Навстречу им несется поезд. Они перешли на другой путь, и поезд с грохотом проносится мимо.

– Тра-та!.. Тра-та!.. Тра-та!.. – оглушающе и грозно стучат колеса.

Ася идет все быстрей и быстрей.

– Тра-та… тра-та… – удаляясь, стучат колеса.

А Ася снова слышит сирену «скорой помощи»… слышит скрежет тормозов… визгливый звук тормозящих колес такси… грохот столкновения… И какие-то странные звуки: так бьют костяшками домино… так сталкиваются биллиардные шары… И снова – сирена «скорой помощи»…

Вдали показалась пригородная платформа.

– Ну куда… куда ты бежишь? – задыхаясь кричит Павел.

Ася вбегает на платформу, к которой подходит электричка. Павел схватил Асю за руку. Ася вырвалась, бежит к вагону. Павел снова догнал ее.

– Ну куда ты?! Куда?!

– Уйди! – говорит Ася. – Не хочу тебя видеть!

– Я же не виноват… Он сам… Ну при чем тут я?.. – оправдывается Павел.

– Уйди. Оставь меня, – говорит Ася и смотрит на него так, что Павел, не выдержав ее взгляда, дрожащей рукой проводит ладонью по потному лицу. Когда он поднимает голову, электричка, набирая скорость, уходит от платформы.

Ася стоит в тамбуре и, откинув голову, не замечая обращенного на нее взгляда пожилого пассажира, горько, в голос рыдает.

А из распахнутых дверей, ведущих в салон вагона, доносится развеселая туристская песня:

 
«– Чем обороняться, милый мой дедочек?
Чем обороняться, сизый голубочек?
– Ледорубом, бабка, ледорубом, любка,
Ледорубом, ты моя сизая голубка…»
 

Павел идет по шпалам. Уже совсем стемнело. Он идет давно, ноги передвигаются почти механически, но он идет и идет, глядя прямо перед собой, и непонятно, видит он или нет, что там впереди. А впереди, прямо на него, несется луч прожектора. Павел переходит на другой путь, мимо проносится с грохотом товарный состав. И навстречу – скорый пассажирский. Павел отступает на середину, между путями, и, зажатый между двумя поездами, стоит, сжавшись от страха, от грохота, от вихря, проносящегося между двумя поездами.

Но вот составы прошли, смолк грохот колес. Павел медленно бредет дальше. А пути начинают множиться, разбегаться, синеют огоньки стрелок… Павел идет пошатываясь… Он уходит от нас, и его фигура становится все меньше и меньше…

Раннее утро. По дороге, ведущей к станции, бежит Ася. А за ней вприпрыжку несется Шарик. Приближается к станции электричка.

В вагоне на привычном месте Сева и Генка. Они играют в шахматы.

Голос за кадром. Это голос Аси.

– Я живу за городом, а работаю в Москве. Каждый день поездом семь двадцать я еду на работу. Я сажусь в последний вагон. Там у меня есть свое собственное место.

Поезд останавливается, и Ася видит в окне Севу и Генку.

– Это мои друзья. Особенно я люблю Севу. Он хороший парень. Очень хороший.

Ася идет по вагону. Сева смотрит на нее.

– Но когда я вижу, как он на меня смотрит, я чувствую себя в чем-то виноватой. Может быть, потому, что я его люблю. Правда, люблю совсем не так, как этого хотелось бы ему. Только с этим я ничего не могу поделать.

Генка уступает Асе место и спрашивает:

– Девочка, как же все-таки зовут собачку?

– Шарик, – смеется Ася.

По опустевшей платформе бежит Шарик. У края платформы он останавливается и, помахивая хвостом, смотрит вслед удаляющейся электричке.

Конец

1962 г.