Текст книги "Утренние поезда"
Автор книги: Исай Кузнецов
Соавторы: Авенир Зак
Жанры:
Драматургия
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)
Р а д о м и р (громко). Остановись, Вазили!
Вазили вздрогнул, обернулся, с изумлением смотрит на Радомира.
Остановись! Ты ее погубишь!
Все удивленно смотрят на Радомира.
Ц а р ь. Это твой слуга, Вазили? Разве он не глухонемой?
В а з и л и. Да, это мой слуга… Ты заговорил, глухонемой?
Р а д о м и р. Я заговорил, Вазили. Ты не сможешь удалить клеща щипцами, учитель. Он слишком крепко держится.
В а з и л и. Учитель? Ты называешь меня своим учителем?
Р а д о м и р. Да, ты мой учитель, Вазили. Помимо своей воли ты – мой учитель!
В а з и л и (сдерживая гнев). И ты, мой ученик, учишь меня – твоего учителя? Молчать!
Р а д о м и р. Прости, учитель… Но от этого зависит жизнь царевны.
Ц а р ь. Пусть он скажет, Вазили.
В а з и л и (неохотно). Говори!
Р а д о м и р. Раскали на огне иглу и проткни брюшко клеща. Тогда челюсть и лапки его ослабнут, и ты без труда удалишь его.
В а з и л и (после долгой паузы). Ты прав… мой ученик. Я сделаю, как ты говоришь. Зажги свечу.
Пока Радомир зажигает свечу, Вазили пристально смотрит на него.
(Тихо.) Ты притворялся семь лет и проник во все тайны врачевания. Ты перехитрил меня. Но сейчас ты вынес себе приговор.
Вазили берет иглу, раскаляет ее на огне, наклоняется над Мариной, извлекает клеща, поднимает руку с иглой, показывая, что операция закончена. Генрих бросается к Марине.
Г е н р и х. Она жива! Она дышит ровно, на лице появился румянец. Ты великий волшебник, Вазили!
Царь. Неужели ты спас мою дочь?!
Вазили смазывает надрез мазью, делает перевязку. Марина открывает глаза, улыбнулась.
Дочь моя! Ты вернул мне мое сокровище! Вазили! Нет границ моей благодарности! Я обещал выполнить любую твою просьбу. Проси! И клянусь, она будет выполнена немедленно!
В а з и л и (глядя на Радомира). Казни моего слугу!
Ц а р ь (изумленно). Что ты сказал?
В а з и л и. Казни моего слугу!
К о с т а. Ты требуешь, чтобы казнили твоего слугу?
Ц а р ь. Но разве он не помог тебе спасти мою дочь?
В а з и л и. Ты обещал выполнить любую мою просьбу.
Ц а р ь. Да. Но этого я не могу сделать! Я благодарен ему так же, как и тебе. Он заслуживает награды, а не казни.
В а з и л и. Царское слово тверже алмаза!
Ц а р ь. Нет! Проси что угодно, но не это!
В а з и л и. Царское слово тверже алмаза. У меня нет другой просьбы.
Р а д о м и р. Царь! Вазили не отступится – его ненависть ко мне не имеет границ. Он не успокоится, пока не погубит меня. Но пусть твои руки будут чисты. Пусть он сделает это сам. Пусть он приготовит самый смертоносный яд и даст его мне. Но если я останусь жив, то я приготовлю свой яд и дам его ему.
Ц а р ь. Какая странная просьба! Неужели ты надеешься спастись от яда, приготовленного самим Вазили?
Р а д о м и р. Тому, кто упал в море, не следует бояться дождя.
Ц а р ь. Мне жаль тебя. Ты мог бы стать хорошим лекарем. Но слово царя тверже алмаза. Пусть будет так, как ты сказал!
В а з и л и. Да будет так! (Открывает ларец, достает из него пузырек, выливает содержимое в чашу, протягивает ее Радомиру.) Пей… глухонемой! Ты слишком надеешься на то, что удалось выведать у меня тайком. Пей! И знай – у тебя еще есть время до вечера подумать о том, как прекрасна жизнь. К вечеру тебя не станет!
Радомир берет чашу, медленно, как бы дегустируя, пьет яд. Молча смотрят на него присутствующие. Вазили громко смеется. Кукеры убирают обстановку дворца, выходят на авансцену.
С т а р ш и й к у к е р (поет).
Зачем, пока он не казнен,
Скорбеть о Радомире?
Быть может, верх одержит он
В неслыханном турнире?
К у к е р ы.
А если смерть беднягу ждет,
Так лучше яд, чем эшафот!
Но тот, кто смел, – тому везет,
Тот раньше смерти не умрет!
С т а р ш и й к у к е р.
Ко всем приходит смертный час!
Однако знает каждый:
Трус умирает много раз,
А храбрый лишь однажды!
К у к е р ы.
К у к е р ы уходят. Входят Р а д о м и р и Т о д о р к а.
Р а д о м и р. У меня есть еще шесть часов… (Смеется.) Целая вечность! Но чтобы успеть принять противоядие – всего два часа. Если я не успею к этому времени принять териак…
Т о д о р к а. Мирчо… Мирчо! Ты должен жить, Мирчо!
Р а д о м и р. Я буду жить, если я смогу превзойти Вазили, одолеть его яд. Он во мне… Он притаился и ждет… Я могу его побороть. Но все необходимое для изготовления териака – в доме у Вазили, а туда мне хода нет. Если Стоян и эти славные ребята не принесут мне вовремя нужные мне травы и минералы…
Т о д о р к а. Нет, Мирчо, нет!.. Зачем ты согласился принять яд?
Р а д о м и р. Если бы я на это не пошел, то уже болтался на виселице. Но у меня есть одно дело. Позови сюда твою мать.
Т о д о р к а. Позвать? Но она же…
Р а д о м и р. Скажи ей, что мне грозит смерть. Я хочу проститься с ней.
Т о д о р к а. Что ты говоришь, Мирчо? Она не может, ты же знаешь!
Р а д о м и р. Она здорова! Я осматривал ее вчера. Она может ходить, но все еще боится и не верит. Позови ее! Слышишь?!
Т о д о р к а (растерянно). Мирчо… Мирчо…
Она не успевает договорить, появляется м а т ь Т о д о р к и.
М а т ь Т о д о р к и (бросается к Радомиру). Мирчо! Что я слышала? Тебе грозит смерть?! Мирчо!
Т о д о р к а. Мама… Ты… Ты ходишь?!
М а т ь Т о д о р к и. Я?.. Я – хожу?.. О, Мирчо, ты… ты вылечил меня…
Внезапно ноги у нее подкашиваются, она опускается на землю. Радомир поднимает ее.
Р а д о м и р. Ну вот, я сдержал свое слово. Теперь даже если я не выживу…
Т о д о р к а. Нет, не говори так, Мирчо!
М а т ь Т о д о р к и. Ты должен жить, Мирчо! Я хочу сплясать на вашей свадьбе!
Т о д о р к а. На нашей свадьбе…
Р а д о м и р. Я тоже хочу сплясать на нашей свадьбе… Но время идет, а их нет… Отведи ее домой, Тодорка. Ей надо отдохнуть. И пусть первое время ходит понемногу. Идите.
Т о д о р к а уводит м а т ь. Радомир остается один. Он стоит задумавшись. Вбегают к у к е р ы. В руках у них травы и минералы, необходимые для приготовления противоядия.
С т а р ш и й к у к е р. Мы принесли тебе то, что ты просил!
Кукеры передают Радомиру принесенное.
Р а д о м и р. Да, да… Это все то, что необходимо. Вы успели вовремя. Спасибо вам, друзья! Теперь посмотрим, Вазили, кто кого!.. Подождите… Здесь не хватает руты… Но без руты я не могу приготовить противоядия! Мне нужна рута!
С т а р ш и й к у к е р. Руту обещал принести Стоян.
Р а д о м и р. Где же он? Мне дорога каждая минута, а его нет. Где он?
Вбегает Г р о з д а н.
Г р о з д а н. Стражники схватили Стояна! Они повели его в тюрьму!
Р а д о м и р. Стояна схватили стражники? Стояна?
Г р о з д а н. Да, он искал тебя, и в это время его схватили.
Р а д о м и р. Я погиб…
Г р о з д а н. Он тайком передал мне эту веточку, только я не понял зачем…
Р а д о м и р. Это – рута! Гроздан! Ты второй раз спасаешь меня!
С т а р ш и й к у к е р. Мирчо…
Р а д о м и р. Я слушаю тебя, старик…
С т а р ш и й к у к е р. Скажи, Мирчо, если ты одолеешь яд, который дал тебе Вазили, – неужели ты лишишь жизни своего учителя?
Г р о з д а н. Конечно! Вазили хотел погубить его!
С т а р ш и й к у к е р. Ты воспользуешься знаниями, которые ты приобрел, чтобы убить человека?
Р а д о м и р. Слушай, старик! Каждый врач, вступая на путь врачевания, произносит, в присутствии своего учителя, клятву Гиппократа. Я произнесу ее перед вами. (Торжественно.) Клянусь считать научившего меня врачебному искусству своим вторым отцом. Клянусь направлять режим больных к их выгоде, сообразуясь с моими силами и разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла. В какой бы дом я ни вошел, я войду туда только для пользы больного. Клянусь! (Уходит.)
К у к е р ы устанавливают декорацию дворца. Перед ц а р е м стоит К о с т а.
Ц а р ь. Ты говоришь, что этот разбойник отдавал награбленное беднякам?
К о с т а. Да, царь. У него не нашли ни одной монеты.
Ц а р ь. Он опасный человек, Коста. Он гораздо опаснее тех, что грабят ради наживы. Его повесят сегодня же, на рыночной площади, чтобы народ знал, что во веки веков есть и всегда будут богатые и бедные. И никому не дано изменить это.
К о с т а. И все-таки он вызывает у меня восхищение.
Ц а р ь. Ты слишком мягкосердечен, Коста. Этот Одноглазый грабил тех, кто является опорой моего трона. Он будет повешен.
Входят М а р и н а и Г е н р и х.
М а р и н а. С добрым утром, отец!
Г е н р и х. Привет тебе, царь!
М а р и н а. А где тот юноша, который помог Вазили вернуть мне жизнь?
Ц а р ь. Ты его больше не увидишь, дочь моя.
М а р и н а. Не увижу? Почему?
Ц а р ь. От яда, изготовленного Вазили, еще никто не спасался.
М а р и н а. От яда?
Ц а р ь. Его жизнью я заплатил Вазили за твое спасение. Вазили хотел, чтобы я казнил его, но Радомир предпочел умереть от яда.
М а р и н а. Человек, которому я обязана жизнью? (Плачет.)
Г е н р и х. Не плачь, царевна. Он сам выбрал это.
Ц а р ь. Мне тоже жаль его. Но я дал слово Вазили исполнить любую его просьбу. Я не мог отказаться от своего слова.
Входят д в о е п р и д в о р н ы х, с ними Р а д о м и р.
Ты?! Ты жив?!
Р а д о м и р. Как видишь, царь. Вазили сказал, что я не доживу и до вечера. Но вот уже утро, а я стою перед тобой.
Ц а р ь. Ты нашел противоядие смертоносному питью, изготовленному Вазили? Но это значит…
К о с т а. Это значит, царь, что перед тобой стоит лекарь не менее искусный, чем сам Вазили! Я верил, что ты победишь, Мирчо!
М а р и н а. Он жив, жив! Как я рада, что он жив! (Снимает с руки перстень, надевает его на руку Радомиру, целует его.) Он заслуживает самой высокой награды, отец!
Ц а р ь. Да. Пусть он скажет, какую награду он желает, и он получит ее.
М а р и н а. Говори!
Р а д о м и р. Я прошу тебя об одном, царь…
Входит В а з и л и. Радомир замолкает. Вазили, увидев Радомира, останавливается пораженный.
В а з и л и. Нет!.. Этого не может быть! Это невозможно!
Р а д о м и р. Ты великий лекарь, Вазили! И ты – мой учитель. Признайся, что твой ученик достоин тебя.
В а з и л и. Ученик?! Нет! Ты коварно проник в мой дом, обманом овладел тайнами моего ремесла… Ты такой же разбойник, как тот, что будет повешен сегодня на рыночной площади!
Р а д о м и р. У меня не было другого пути, чтобы стать лекарем. Прости меня, учитель.
В а з и л и. Простить? Никогда! Я докажу, что ты неуч и жалкий обманщик. Я узнаю, кто приготовил тебе противоядие!
Р а д о м и р. У меня есть свидетели, что я сам приготовил териак.
В а з и л и. Не верю! И я докажу, что ты не способен быть лекарем. Давай свой яд. Ведь теперь твой черед!
Ц а р ь. Нет, Вазили. Я не допущу этого. Я не хочу лишиться такого искусного лекаря, как ты!
В а з и л и. Нет, царь! Пусть все убедятся, что Вазили не страшится этого самозванца. Я не уйду из твоего дворца побежденным!
Ц а р ь. Ты так уверен в себе, Вазили?
В а з и л и. Нет на свете яда, против которого я бы не знал противоядия.
Ц а р ь. Хорошо. (Радомиру.) Дай ему свой напиток.
Р а д о м и р. У входа стоит девушка с глиняным кувшином. Вели, царь, чтобы ее привели сюда.
Царь делает знак, о д и н и з п р и д в о р н ы х выходит. Вазили и Радомир стоят, глядя друг на друга.
Ты веришь, что тебе поможет твой эликсир?
В а з и л и. Да. Он предохраняет меня от любого яда.
Входит Т о д о р к а. Она кланяется царю, Марине, Генриху, передает Радомиру кувшин.
Р а д о м и р. Пусть мне дадут чашу.
Один из придворных передает ему золотую чашу. Он наливает из кувшина прозрачную жидкость, передает чашу Вазили.
Пей, Вазили! И знай, что против этого напитка нет противоядия. (Смеется.) Потому что это… Пей!
Вазили медленно пьет. На лице его изумление сменяется ужасом, он роняет чашу и падает.
Ц а р ь (вскакивает). Что с ним?
К о с т а (наклоняется над ним, щупает пульс). Он умер, царь.
Р а д о м и р (потрясенный). Умер?! Он умер?!
Ц а р ь (гневно). Ты?! Ты убил его! Убил лучшего лекаря, какого знал свет! (Придворным.) Взять его! Отвести на площадь и повесить на той же виселице, что и одноглазого разбойника!
К о с т а. Царь!
М а р и н а. Отец!
Т о д о р к а. Пощади его, царь! (Падает на колени.)
Ц а р ь. Нет! Он убил Вазили!
Р а д о м и р. Нет, царь. Я не убивал его. Я не посмел бы убить своего учителя. Я дал ему чистейшей родниковой воды. Яд, который его убил, был в нем самом. Это его ненависть ко мне, его злоба.
Ц а р ь. Ты лжешь! Еще никто не умирал от глотка чистой воды!
Р а д о м и р. Царь! Эта девушка – самый дорогой мне человек во всем свете. Пусть она на твоих глазах выпьет из этого кувшина тот самый напиток, который убил Вазили. И ты убедишься, что я сказал правду.
Ц а р ь. Хорошо. Пусть выпьет.
Р а д о м и р. Пей, Тодорка! (Наливает ей в чашу из кувшина.)
Тодорка пьет. Все, затаив дыхание, смотрят на нее.
Т о д о р к а (выпила, улыбнулась царю). Царь! Это – ключевая вода. Я набрала ее сама сегодня утром в горном источнике.
Ц а р ь. И Вазили умер, выпив родниковой воды?!
Р а д о м и р. Он умер потому, что решил, что это яд, который ему неизвестен, от которого он не имеет противоядия. Он умер от потрясения. У него не выдержало сердце.
Ц а р ь. Да… Теперь я верю, что ты не хотел его смерти. Я назначаю тебя своим придворным лекарем. Все, что принадлежало Вазили, отныне – твое!
Р а д о м и р. Благодарю, царь. Но когда я решил стать лекарем, я дал слово, что буду лечить не только богатых, но и тех, у кого нет денег на лечение, таких же бедняков, каким был я до сих пор и сам.
Ц а р ь. Негоже царскому лекарю лечить нищих.
К о с т а. Нет, царь. Решение его заслуживает уважения: каждый человек заслуживает помощи. Но пусть он возьмет себе помощников и учит искусству врачевания. Нам нужно много лекарей. Пусть он сделает то, чего не захотел сделать ромеец Вазили.
Ц а р ь. Пусть будет так!
М а р и н а. А награда? Ты обещал ему награду за то, что он помог вылечить меня!
Ц а р ь. Да… Говори, чего ты хочешь?
Р а д о м и р. Царь! Помилуй того, кого должны сегодня повесить!
Ц а р ь. Этого разбойника?!
Р а д о м и р. Да. Помилуй его!
Ц а р ь. Мне не нравится твоя просьба. Он заслужил виселицу. Но царское слово тверже алмаза. (Придворному.) Остановить казнь! Но если он еще раз попадется, я прикажу его колесовать!
Р а д о м и р. Благодарю тебя, царь!
На сцену выбегают к у к е р ы, а с ними все остальные у ч а с т н и к и с п е к т а к л я.
С т а р ш и й к у к е р (поет).
Уходит прошлое туда,
Откуда не вернется,
И лишь о тех,
Кто жил для всех,
Нам память остается!
Цари воюют и казнят,
Дерут с соседей дани.
Идут года —
И ни следа
От всех от их деяний!
И жил на свете Радомир,
Простой крестьянский парень.
Давно. Но вот:
Ему народ
Поныне благодарен.
Конец
1980 г.
