Текст книги "Ничейная магия. Сполохи (СИ)"

Автор книги: Ирина Ростова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Сполохи прошедшего. Глава 2

– Теперь ты моя сестра, вместо Эльмистры, – тихо сказала Тилайна, когда они вышли из дома во двор и начали углубляться в заросли деревьев. – Не только Эийладд, но и ард-Риокар.

– Хоть как назовите, главное пустите уже в этот ваш эль-Саэдирн, – фыркнула Мист. К счастью, она вовремя вспомнила про зелья и залечила царапины от ножа и себе, и Тилайне, но следы от них остались у обеих, словно в обряде все-таки было что-то особенное. – А куда мы идем? В смысле, где эти ваши врата?

– Где же им быть, кроме как в месте Силы?

– Что ж, – заключила Мист. – По крайней мере, мы шли правильно до того, как свернули с пути праведного.

– Думаешь, надо было продолжать идти туда? – уточнила Тилайна. – Но мы бы не прошли во врата. Вряд ли бы сумели их открыть.

– А вот тут я бы поспорила, – не согласилась Мист. – Но теперь-то что, как есть – так есть. Если бы я еще немного лучше представляла, кто таков наш проводник – вообще было бы хорошо.

– Я не так много знаю о нем, – с готовностью ответила Тилайна, косясь на мелькающую впереди, между стволов, прямую спину их проводника. – Но он живет где-то здесь уже очень давно. Отец говорил, что отшельник обитает в лесах возле места Силы со времен еще до его правления.

– А зачем он такой тут нужен?

– Как это зачем? – не поняла Тилайна. – Мудрые отшельники нужны, чтобы рассуждать о мире и дать дельный совет тогда, когда он нужен. Рилантару ли, простому ли охотнику или ремесленнику.

– Странная профессия, – одобрила Мист. – Не сказать, чтоб бесполезная, но сомнительная. Почти как моя основная, что ни говори.

Путь до места Силы был коротким – правда, Мист то и дело чудились в тенях проблески Лесных дорог, но она почему-то не рискнула спросить об этом. Не хотела очередной лекции, или, может, не хотела слышать очередное отшучивание. Место Силы, на удивление или нет, выглядело практически точно так же, как в тот день, когда она рассталась здесь с Торреном и Рахом, даже сердце на секунду защемило безысходной тоской, для которой времени сейчас не было.

Статуи были прежними, и прежней была пустая чаша, но в ее середине Мист больше ощущала, чем видела, какое-то возмущение, присутствие, словно воздух пытался обогнуть что-то более плотное и чуждое ему. Это было что-то могущественное и древнее, что-то, что содержало в себе бурю, шторм, до поры до времени огражденные барьерами.

Подойдя ближе, Мист смогла различить что-то вроде человеческой фигуры, стоящей в чаше лицом к статуе Деи, спиной к Грэнашу и протянув руки Свифту и Ллоединн. Она не имела ни плотности, ни цвета, это был скорее намеченный едва видимый контур, который легко терялся на фоне деревьев, камня и неба.

– Настоящий страж и привратник там, в чаше? – спросила Мист у остановившегося у края каменного бассейна старика.

Тот повернул к ней голову, глядя с нечитаемым выражением на лице.

– Ты видишь ее?

– Я вижу ее, – подтвердила Мист. – Это она – привратник?

– Мирт, ты про что? – спросила Тилайна, всовываясь в разговор. – Кто “она”?

– Прозрачная женщина в чаше.

– Но там никого нет?

– То, что ты чего-то не видишь, не означает, что этого нет!

– Она не привратник, она – врата, – сказал старик и стал спускаться с парапета вниз. – Заклинание, – сказал он.

Он использовал слово, которое означало именно это и так переводилось в голове Мист, но прозвучало оно как имя: Миталь.

Контуры женщины стали отчетливей, она словно откликалась на приближение эльфа и его спутников, но не повернула головы, не двинулась. Зато Тилайна внезапно вцепилась в руку Мист обеими руками почти до боли.

– Я вижу ее! Я вижу!

– Отлично, – отозвалась Мист, морщась. Сейчас, вблизи, она чувствовала в силе заклинания надрыв, прореху, места, где она слабела и истощалась. – Ты не ослепла. И что нам теперь делать?

– Миталь пропустит вас, – сказал эльф. – Подойдите к ней.

– Она иссякает, верно? – спросила Мист, становясь рядом с отшельником. Она обратила внимание на то, что о заклинании тот говорит в женском роде и поддержала эту манеру почти автоматически. – Она была, может, самым могучим заклинанием во всем Эквеллоре, поэтому она оказалась способна защитить народ эолен даже в состоянии иссякшей магии, но ее силы утекают.

– Она обладает всей мощью магии рилантара. Все волшебство рилантара – ее волшебство, – подтвердил эльф. – Она и есть сама магия, ее воплощение.

– Звучит, как живой аватар Деи, не больше, ни меньше.

Отшельник помолчал, глядя на смутную фигуру перед ними.

– Может быть, это недалеко от истины, – сказал он, наконец. – Миталь, – повторил он. – Дети возвращаются домой.

Ее фигура подсветилась по контуру бегущими огнями, прорисовываясь, словно пейзажи Домена Света, разрослась вширь и ввысь, очерчивая обширный овал, и провалилась внутрь, открывая темноту, которая была Мист слишком хорошо знакома. Она решительно взяла за руки своих спутников, больше по привычке, чем осознавая необходимость этого, и шагнула в открывшийся проход.

Темнота приняла их и выпустила практически моментально, показав точно такой же мир, но нарисованный светом по черному фону.

– Слово Багрового мага, мы опять в Домене Света, – заключила Мист, выпуская руки Тилайны и Воина. И я прошла бы сюда и так.

– Но не прошла бы дальше, – сказал спокойный женский голос позади них.

Они обернулись все разом, и зажмурились тоже разом, заслоняя лица руками, потому что в этом мире Миталь все еще сияла ярче солнца.

– Но я чувствую во всех вас право, и ваше право – пройти в эль-Саэдирн высшего мира.

– Ты живая? – не очень решительно уточнила Мист и попыталась коснуться сияющей руки, но плоть прошла сквозь нее, как сквозь свет. – Или ты, все-таки, просто чары?

– Я – живые чары, – ответила Миталь. – Защитное заклинание рилантара, которое и есть вся магия этой земли и этого народа, воплощенное в живом теле.

Это звучало знакомо – Мист готова была поклясться, что уже слышала о таком, хоть и не могла вспомнить ни слов, ни голоса говорящего. Может быть, ей не рассказывали о Миталь, а она узнала как-то иначе? Но как? Книга?

– Потрясающе! Я боюсь представить, какой мощью ты обладала, пока магия в Эквеллоре была нормальной.

– Мощью охранять и разрушать, – тихо ответила Миталь. – Но моя сила уходит вместе с остатками магии.

– Но что именно происходит? Как магия покидает мир?

– Я чувствую того, кто держит ее, кто использует ее, высасывает. Кто-то, кому нужна вся сила мира – он питается от нее, и от этого магия уходит в ничто.

Мист знала одного такого, пожалуй, даже слишком хорошо.

– Этот… тот, кто поедает магию, находится на земле, или в Доменах?

– Там и там, – ответила Миталь.

– И ты не можешь его победить?

– Мое место здесь. Я должна хранить свой народ, – тихо ответила она. – Пока я еще могу.

Мист чувствовала, что есть что-то еще, что-то важное, что она не говорит, но, пока волшебница соображала, незримая сила подтолкнула их из чаши наружу, к тропе, ведущей к почти-знакомым башням эль-Саэдирна невдалеке.

– Идите. Дети возвращаются домой.

– Я ничего не поняла, – пожаловалась Тилайна, когда они вынужденно повернулись в нужную сторону и пошли вперед. – То есть, я слышала про Миталь – охранное заклинание, которое составляет часть договора между землей, народом и правителем, но никогда в жизни не видела ее своими глазами. Но если отшельник этот с ней говорит и договаривается, то он кто? Рилантар – мой отец, это должно быть его право, говорить с Миталь. Или нет?

– Может, и нет, – согласилась Мист.

Может, в головоломке системы рилантара были и другие переменные, о которых они с сейчас просто не знают, детали механизма, о которых им и не полагается знать просто так.

– Никто не знает, кто был его отец, а кто мать, ведь нет рода Эйиладд в памяти живых: он, бывало, после пары бутылок утверждал, что матерью его была сама магия, и трудно было не поверить в это, поскольку был досточтимый ис-Эйиладд ар-Маэрэ Иллэмэйр искусен в волшебстве сверх меры, – процитировала Мист самое начало Интере ас ар-Маэрэ и запнулась.

– Ты думаешь, – обернулась на нее Тилайна, расширяя глаза так, что они, казалось, сейчас вылезут за границы ее узкого лица. – Ты думаешь, это она – его мать? Разве такое возможно?

– Откуда мне знать? – проворчала Мист, недовольная собой: надо было сразу все напрямую спрашивать. Но отшельник сбил ее с толку своим “это мой дом”. Хотя, если подумать, его слова ничуть не противоречили словам Мейли. – Мне кажется, мне есть что спросить у нашего странного проводника, когда мы вернемся.

– Но он сказал, что мы не вернемся. Что никто не возвращается.

– “Мало ли что он сказал”, – почти процитировала его самого Мист, и от этого, в самом деле, стало полегче на душе.

Дорога тем временем вывела их в эль-Саэдирн, который был куда больше, чем Мист помнила его, но город был тих и пуст. Только повсюду, где только можно, замерли, словно восковые отпечатки, его жители. Диковинный музей фигур под открытым небом, а не живое место. Тилайна замерла, с оттенком ужаса глядя на это, тогда как Мист отнеслась к этому, скорее, с естественнонаучным интересом.

– Но что это? Разве они не должны быть живы?

– А они живы, – пожала плечами Мист, изучая первую попавшуюся “статую”. – Просто замерли во времени и пространстве, знаешь, как консерва. Да что говорить, ты такая же была.

– Нет, я … я была под злыми чарами. А они – они же должны быть хранимы Миталь!

– Она их и хранит. По своему. С ними ничего плохого не случается. Они под присмотром. Никаких ссор, никаких сражений в доме Богини, все тихо и мирно, – рассудительно сказала она. – Я бы, может, тоже такой метод сохранения выбрала, если меня спросили бы.

– Но это же неправильно?

– Что-то я сомневаюсь, что в Домене Деи просто так можно было бы жить, как в обычном мире. Возделывать злаки, пасти стада, охотиться, рожать детей … ты как себе это представляешь?

– Но не так! – возмутилась Тилайна. – Неужели, когда говорят, что праведников Дея забирает в свой дом живыми, они имеют ввиду это?

– Вероятно. Относительное бессмертие. Бестревожное, безвременное, – Мист пожала плечами. – Давай найдем твоего отца и попробуем его разбудить?

– Давай, – с сомнением согласилась Тилайна.

Она с тревогой оглядывалась вокруг, и выглядела не слишком уверенно, прокладывая дорогу к знакомым Мист чертогам местной элиты, хотя дорогу, несомненно, знала. Просто вокруг было столько народу, сколько Мист не довелось увидеть на этих улицах в другое время, и все они замерли, как в диковинном музее статуй под открытым небом – только вот даже без особых знаний было понятно, что все они живые, просто время замерло для них, обратив в неподвижные столбы.

– Разве это не ужасно? – вздрогнула Тилайна, когда они прошли мимо церемониальной охраны при входе и двинулись по коридору, полному разодетых эльфов. Сейчас, приглядываясь и на таком огромном количестве визуального материала, Мист даже могла выделить основные группы по внешности среди них.

Там были такие, как Мейли, Этейн и Тилайна: с желтыми или янтарными глазами, светлой кожей, красными или рыжими волосами. Были такие, как Эррах до своего обращения: черноволосые и бледные, с синими или фиалковыми глазами. Немного, но встречались и такие, как Эльмистра: смуглые, словно поцелованные солнцем, с белоснежными гривами. И златоволосые, золотокожие, светлоглазые были тоже – четыре четко различимых типа, практически без переходных вариантов.

– По-моему, куда более ужасно было бы дать всей этой ораве вымереть от голода, потому что эта долина не может обеспечить такое количество народа едой и достойным уровнем жизни, – фыркнула Мист. – Лучше скажи, ты относишься к народу Осени, или как там оно называется?

– Народ Осени, – подтвердила она. – Один из четырех народов, составляющих эолен. Есть народ зимы, – она указала на одного из сановников, похожего на Эльмистру. – Народ Весны, – к ним она причислила темноволосого и светлокожего эолен, встреченного на пути. – И Народ Лета.

– А как так вышло, что ты – Народа Осени, а твоя сестра – Зимы?

– Дети от смешанных браков между народами рождаются одного из народов своих родителей, без ошибки или путаницы, – пояснила Тилайна. – Смешения черт возникают только в том случае, если потомки эолен заключают браки с ваэрле. Такое … тоже случается, хоть и редко, – она бросила взгляд на Воина. – Твой спутник из таких. Я вижу, что у него глаза Народа Весны или Народа Зимы, но черты лица скорее напоминают Народ Осени. Вероятно, среди его предков есть эолен двух Народов.

– А ваши с Эльмистрой мать и отец из разных Народов?

– Мы обе не знаем нашей матери, – кротко ответила Тилайна. – Мы знаем только своего отца.

– Интересно, но не очень, – заключила Мист. Впрочем, она всерьез поменяла мнение, когда они прошли в знакомый зал, и на этот раз древесный трон рилантара был занят. Король Треллион оказался не из Народа Осени, и не из Народа Зимы, как Мист подсознательно и логически ожидала, – а из Народа Лета, золотоволосый, с такими яркими зелеными глазами, что они казались ненастоящими. Его взгляд был обращен на входящих, поэтому на краткий миг Мист даже показалось, что он не такой, как остальные, что он двигается, существуя во времени и вместе с ним, но это было иллюзией. Рядом с ним, по правую руку, стоял высокий юноша из “весенних”, и Тилайна сбила все расчеты генетических линий еще раз, бросившись к нему с возгласом “Эльдестейн”.

Мист была вынуждена заключить, что это был, получается, ее брат. – что помещало их родителей в народы Осени и Весны, но никак не лета. Усыновления? Измены? Другие семейные драмы?..

– Эльдестейн, – Тилайна обвила его руками, игнорируя полное равнодушие и бесчувственность жертвы. – Брат мой! Погляди на меня! Поговори со мной! Я вернулась из плена, я вырвалась, и Мирт помогла мне, и мне нужно говорить с тобой!

Пока она причитала, означенная Мист деловито обошла их обоих по кругу, обогнула трон, приглядываясь не столько к предметам и персонам, сколько к миру вокруг них, к воздуху, к ткани местной реальности, и от такой сосредоточенности даже не сразу поняла, что замедление причитаний Тилайны происходит не от того, что она выдохлась.

Нет, Тилайна замирала – слова растянулись в длину, движения затормозились, звук стал тянущимся и вязким, и Мист, открыв рот, чтобы крикнуть ей что-то вроде “эй, приди в себя”, внезапно поняла, что замедляется тоже.

Вот о чем говорил Отшельник – любой, кто приходил в зачарованный эль-Саэдирн, становится такой же замершей во времени статуей, без исключений, чтобы храниться, как банка с соленьями в подполе, до лучших времен.

Быть тарой с засолкой Мист, почему-то, не хотелось. Вернее… вернее она видела, насколько уже ослабела Миталь, и такая отсрочка, может быть, ни на что бы и не повлияла, поэтому не была так уж страшна, но все равно подчиняться чужим, не самым логичным решениям, ей не хотелось. Поэтому Мист коснулась ткани Домена и позвала, больше мыслью, чем словом.

– Миталь! Послушай меня, – попросила она. – Выслушай меня! Выслушай меня, дым и пепел! Если не во имя чего-то абстрактного, то во имя Мейли. Мейли-из-Сполохов.

Это было прыжком веры, на самом деле – у Мист была догадка, но не было настоящего знания. Однако, кажется, сработало.

– Мейли?.. – отозвалась Миталь практически эхом, и Мист ощутила, как замедление покидает ее. – Что ты можешь сказать о Мейли?

– Ты ведь его мать. Не знаю, в каком конкретно смысле, иносказательно или реально, но мать, потому что он так и говорил всегда – что его матерью была самая магия.

– И что тебе с того? Мейли мертв.

– Мейли, как ни прискорбно, достаточно жив, хоть и не достаточно цел, – ответила Мист и снова, второй раз за короткое время, подняла левый рукав, показывая след его пятерни, навсегда отпечатанный в шраме от ожога на ее коже. – Он жив, но страдает, потому что его тело почти мертво, но умереть не может. Я пытаюсь выяснить, что и где ним на самом деле произошло, и помочь ему. Именно за этим я пришла сюда – потому что ответы на мои вопросы могут быть у рилантара Треллиона, или у Эловира, ученика Мейли. Или у кого-то еще из эолен. И мне никак нельзя сейчас застывать, понимаешь? Застыв и оставшись тут, я не смогу ничего сделать.

– Я не могу тебе позволить будить всех без разбора. Это создаст такую бурю, что я не удержу остальных во сне.

– Так, может быть, пришла пора им проснуться? Проснуться и выйти обратно, и перестать прятаться. И сделать это по выбору, пока у тебя еще есть силы, чтобы помочь им освоиться в мире сызнова, а не когда ты исчезнешь, растратив последние капли силы. Ты же исчезаешь – у тебя не так много времени, и не так много сил, и ты не сможешь беречь их тут вечно.

– Не смогу, – тихо ответила Миталь. – Тогда, давно это казалось хорошим выходом – спрятать их всех от опасностей, от голода, от сомнений. Но они не живут, они просто …

– Хранятся, – кивнула Мист. – И ты – хороший хранитель, но представь, что будет с ними, если ты исчезнешь, и они окажутся перед лицом мира без твоей помощи. Без последних крупиц магии, которые есть у тебя. Сейчас ты, я – мы можем им помочь. Например, отправить часть эолен в другие земли, чтобы жить там. Есть земли за Альфастой. Есть необитаемые и плохо заселенные земли и по эту сторону гор. Да, нужно миновать пустошь, в которую превратились земли Дилинги, или сделать Метку перехода и вести всех сквозь нее, но есть варианты, есть выборы, но они есть сейчас, и эти возможности могут закрыться навсегда, если упустить момент. И Мейли может оказаться некому помочь.

– Мейли, – повторила Миталь. Мист казалось, что для нее, на самом деле, жизнь всего народа эолен не весила столько же, как жизнь одного только единственного паршивца ар-Маэрэ.

– Мейли нужна помощь. Он триста лет уже ждет ее, – напомнила Мист.

– Быть может, их стоит будить постепенно. Нескольких в день, чтобы успеть каждому найти место, – решительно сказала Миталь после молчания. – Но вначале надо разбудить рилантара, чтобы он мог принять это решение. Ты же можешь разбудить тех, кто тебе нужен, чтобы помочь Мейли.

– Тилайна, Треллион, Эловир, – обрадовалась Мист. – Кто из них Эловир?

– Ар-Маэрэ Эловир стоит за троном своего рилантара, – раздался еще раз голос Миталь, и Мист впервые посмотрела на юношу слева от Треллиона. Он тоже был из Народа Весны, судя по темным волосам и бледной коже, и выглядел именно что “юношей”, как его и описала Тилайна. Что же, вероятно, он и не закончил свое обучение у Мейли, в одночасье оставшись единственным его учеником и из-за этого приняв должность верховного мага. Вряд ли другие эр-Маэрэ позволили бы ему долго на ней оставаться – но эль-Саэдирн вместе со всеми дрязгами застыл, как муха в янтаре, и все осталось так, как было.

– Хорошо, я бужу Тилайну, – Мист решительно шагнула к своей спутнице, которая была ей жизненно нужна для объяснения всех странных обстоятельств рилантару. Конечно, Мист не ожидала, что барышня чем-то ей поможет по части рассказа, но зато, наверняка, эльфийка придаст ее словам какой-никакой момент доверия. Наверняка Треллион будет больше склонен верить своей дочери и непонятной девице, чем просто непонятной девице… особенно с учетом всей той безумной чуши, которую оная непонятная девица планирует нести.

– Просыпайся, – Мист потыкала Тилайну пальцем, заставляя опутывающие ее невидимые нити Милы домена разойтись.

– Что?.. Что случилось? Мирт? – Тилайна дернулась, выпустила из объятий неподвижного брата и обернулась, хмурясь, к Мист. – Я заснула? Я заснула, как они все, и ты меня разбудила?

– Да. Я договорилась с Миталь, что спать нам никак нельзя, – коротко рассказала Мист. – Нам можно разбудить твоего отца и Эловира прямо сейчас. А дальше, я думаю, они двое будут решать дальше, в связи с изменившимися обстоятельствами.

– Это с какими?

– Магия продолжает иссякать, Миталь скоро погаснет совсем, и тогда они все равно все проснутся, – пожала плечами Мист. – Так что надо как-то иначе решать проблему, которую они надеялись переждать, и она сама рассосется.

– А как выдержало столько лет то заклинание, которое держало меня? – нахмурилась Тилайна, когда Мист уже занесла палец над вельможной личностью Треллиона, собираясь и его невежливо потыкать.

– Скажем так, – наморщила нос Мист. – Видывала я странности и похуже этой. Ведьму, которая все еще подколдовывала, например. Восставшего мертвого рыцаря прямо посреди лесной дороги, или, например, проклятый замок самый настоящий. В целом, артефакты все еще могут содержать магию, потому что большую часть времени она находится в них дормантном состоянии, то есть, она спит и просто запасена. Уменьшился до невозможности только основной поток, который идет через домены в обе стороны, но это уменьшение не было одномоментным. Какое-то время отток был частичным, но с годами он только усиливается. И каким бы ”запасом” не обладала Миталь как живой артефакт, он все равно кончается, тем более, что ей приходилось переактивировать чары при каждом появлении нового подопечного. А заклинание, которое держало тебя, скорее всего, было таким же, спящим, законсервированным – и активировалось оно и проявило себя наружу только тогда, когда я подошла слишком близко. Но это практически профессиональный риск – по тем или иным причинам, я работаю почти как ворота для магии.

Тилайна, которая большую часть рассказа вдумчиво кивала, сделала умный вывод:

– Это все очень сложно! Наверняка, Эловир разберется. Он всегда был самый умный из всех учеников Мейли.

– А его все называли Мейли? – снова остановила руку Мист, не коснувшись Треллиона. – Вроде бы, это домашнее имя?

– Он был почти семьей для нас, потому что очень дружил с отцом, – пояснила Тилайна. – Поэтому для меня он, конечно, Мейли.

– Ладно, – Мист решительно ткнула Треллиона в плечо, он подался назад, потом без перехода напрягся, застывая, как камень, и вскинул на нее глаза.

– Ваэрле? Тут, в сердце рилантара?

– В сердце рилантара в Домене света, если точнее, – поправила его Мист, отступая на шаг. – Я спасла вашу дочь от другой вашей дочери, и мне нужна помощь, чтобы помочь Мейли-из-Сполохов.

– Мейли мертв, – коротко сказал Треллион. – Ему ничем не помочь.

Он обернулся ровно в тот момент, когда Тилайна с таким же шквалом эмоций, как с братом, кинулась ему на шею.

– Отец! – воскликнула она. – Дорогой отец! Я так рада видеть тебя!

– Где ты была, дитя? – серьезно спросил эльф, проводя рукой по ее волосам очень отеческим жестом. Какой бы взрослой она не была, было очевидно, что для рилантара она – малое, неразумное дитя. Впрочем, Мист ее тоже таковой считала, и даже про себя задавалась вопросом, не слишком ли Тилайна юна и наивна, чтобы быть полноправным жрецом Деи и жить самостоятельно. – Мы ждали тебя, мы искали тебя, я посылал охотников на поиски, но они вернулись ни с чем. Пришлось понадеяться, что ты где-то в пути, что ты дойдешь до дома, и начать исход.

– Эльмистра призвала меня в рилантар письмом, но встретила у метки, которая зовется Пустой могилой, и захватила меня в колдовской плен. Мирт – вот она – освободила меня совсем недавно. Мирт говорит, что с тех пор прошло триста лет.

– Триста лет? – выгнул бровь Треллион.

– Давайте не объяснять два раза, – поморщилась Мист и потыкала пальцем в Эловира. Он в момент пробуждения смотрел прямо на нее, поэтому вздрогнул еще пуще рилантара, и открыл рот и начал поднимать руки, чтобы создать заклинание, но его вбила с ног темная молния проскочившего мимо Мист Воина, который буквально снес мага, роняя его на пол, перехватывая тонкие запястья и затыкая рот. Это была настолько быстрая и продуманная атака, что Мист оставалось только хватать воздух.

– Так, – сказала она, решительно шагнув к Воину и его добыче. – Мы не враги, ар-Маэрэ Эловир. У меня просто есть мешок вопросов, и я надеюсь поменять их на такой же мешок ответов. Не атакуйте нас, и я велю Воину вас отпустить.

– Тер-м… – начала было Тилайна и осеклась. – Ар-Маэрэ, они со мной!

– Услышали? Мигните, если согласны и не будете нападать.

– Ар-Маэрэ, – вмешался рилантар, оборачиваясь на кучу-малу со своего места. – Я приказываю не нападать. А вы будьте хорошими гостями и выпустите моего мастера-мага.

– Воин, – кивнула Мист, помедлив, и тот послушно слез со своей добычи. Даже руку ему протянул, чтобы помочь подняться, но Эловир, конечно же, проигнорировал ее, поднимаясь самостоятельно.

– Почему нас разбудили? Магия начала возвращаться? Я не чувствую этого здесь, – сказал он.

– Нет, магия не возвращается, – сморщила нос Мист. – Собственно, дела обстоят все хуже, и Миталь вполне может иссякнуть в самый неподходящий момент. В связи с чем я предлагаю Вам пересмотреть ситуацию и ее решение, а не прятаться под сенью Деи до тех пор, пока Миталь не сможет больше удерживать врата.

– Такого не может быть, – возмутился Эловир. – Миталь – самое могущественное заклинание Эквеллора.

– Да, но даже самое могущественное заклинание после трехсот лет без подпитки и подзарядки начинает слабеть, – указала Мист.

– Триста лет?! – с ужасом уточнил Эловир. – Я был уверен, что это краткосрочное возмущение, и мы переждем его с помощью Миталь. Это должно было пройти, и мы вернулись бы в блеске магии и силы, и …