Текст книги "Ничейная магия. Сполохи (СИ)"

Автор книги: Ирина Ростова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Сполохи настоящего. Глава 7

– Что ж, барышня, – зевая, напутствовал ее профессор Коурон, вышедший их проводить. – Я жду от вас вестей, и писем жду, даже если мы не встретимся вновь лично.

– Да, профессор, – кивнула Мист. – Вам счастливого пути домой. На этот раз без приключений.

Тот серьезно кивнул, еще раз проговорил условия грядущей встречи с Лессе, и они, наконец, отправились.

К огромному счастью Мист, Лессе не очень-то горел желанием с ней общаться, или просто не мог найти подходящий вопрос, чтобы начать беседу, но, в любом случае, достаточно долго они просто брели в одном и том же направлении, через постепенно меняющуюся природу. Когда Гнилицкие дворики скрылись из виду, вокруг уже начало становиться жарче, и пушистое разнотравье предгорий то и дело сменялось жесткой, колючей травой. И деревьев было все меньше и меньше вокруг, хотя бывший Геннелит они окружали изрядным плотным кольцом. Зато под ногами то и дело попадались остатки каменной кладки, словно тут когда-то была широкая мощеная дорога. Мист даже пару раз останавливалась, чтобы поглазеть на это, пока Лессе недовольно не одернул ее.

– Нечего пялиться, – сказал он. – Там дальше больше будет камней, тут все разобрали.

– То есть, разобрали?

– Да как твой лэр старые эльфьи дома, чтобы ту башню построить.

Мист несколько секунд непонимающе на него смотрела, а потом сообразила, вспомнив свою вариацию истории Жустовой башни для Коурона, рассказанную, вроде бы, совсем недавно. Но сейчас это казалось уже вечностью назад, настолько плотно были забиты событиями последние дни. Так вот почему Коурон, наверное, так легко ей поверил – потому что часть домов Гнилицких двориков была построена из камней старой дороги и старых построек Геннелита.

– А дальше почему не разобрали?

– Так тащить далеко, – бесхитростно ответил Лессе. – Что поближе все забрали, а там, дальше, осталось еще.

– А вы далеко доходили? Я поняла, что до акведука.

– Почти, в пределы видимости его, – подтвердил Лессе. – Кто-то, правда, и туда доходил, говорят. Слухи ходят.

– Но лично ты никого не знаешь, кто там был?

– Нет, не знаю. Да и всех следопытов знать ну никак.

– Тут очевидно была совсем другая жизнь в прошлом, – подтолкнула его мысль Мист. – Акведуки, каналы, поселения, но все исчезло. Кто раньше тут жил, только эльфы?

– Да вроде как и нет, – Лессе сдвинул на лоб шляпу и почесал в затылке. – Рассказывают, что жили и люди, и эльфы, и еще Эйн знает кто. Но когда святой Амайрил уничтожил проклятое колдовство, тут все порушилось, потому как только на магии богомерзкой и держалось, а не на честном труде.

– Очень жаль, – сморщила нос Мист, прикрывая глаза от палящего солнца.

– Чего жалеть? Если с магии жили, то, ясно же, одни еретики и колдуны, что из природы противоестественно соки тянули.

– А вот так, значит, очень естественно, – Мист махнула рукой на сухой ковыль вокруг, мелкое крошево пыли в воздухе и остатки какого-то придорожного строения, которое частично даже еще стояло. Видимо, его растаскивать было уже “далеко”, или чем другим неподтрафило.

– Так, значит, угодно Эйну, – пожал плечами Лессе, и Мист всерьез расхотела с ним разговаривать.

Молчание продлилось несколько часов, а к полудню общаться не хотелось по другой причине. Солнце пекло так, что передвижение быстро становилось настоящей проблемой, и на пустоши даже нечему было отбрасывать тень, чтобы спрятаться. Кажется, только Воин проблем не испытывал, потому что ему было все равно, а вот что Мист, что Лессе еле тащились. А потом пришло оно – все звуки исчезли, и мир словно стал плоским, утратив глубину и объем. Как нарисованная на листе картинка, полная прямых лучей света, или световой пейзаж Домена света. Но если Домен, казалось, имел душу и настроение, то наступившая сейчас звенящая тишина была полна недружелюбного ожидания.

Мист открыла рот, чтобы спросить, нормально ли это, но ни звука почему-то не вылетело изо рта, и шаг замер на середине. Нога оторвалась от земли, и центр тяжести сместился, но дальше Мист залипла, словно муха в меду. Это было странно и внезапно, и настолько неожиданно, что Мист даже больше удивилась, чем испугалась. Краем глаза она видела лицо замершего рядом Лессе, в глазах которого читался невероятный, первобытный ужас.

Что ж, это отвечало на невысказанный вопрос Мист – происходящее никак не вписывалось в нормальное по мнению разведчика, тоже. Воина Мист даже не видела – он всю дорогу держался по обыкновению чуть позади, чтобы не мозолить ей глаза и наблюдать за тылом.

Потом паралич сковал и легкие, но она даже успела ужаснуться или приготовиться к смерти, как воздух со свистом хлынул обратно.

– Кто смеет ступать здесь, на земле, забытой живыми? – спросил голос, исходящий словно из воздуха вокруг них. Говорил он на эолен, но Мист даже не сразу это поняла – настолько продвинулся ее эльфийский за последние пару лет.

Мист открыла рот, и слова все-таки пришли.

– А ты кто, обитающий среди земель, забытых живыми?

– Что это?! Что происходит?! – одновременно с ней выхрипел Лессе.

– Ты мне скажи, – свистящим шепотом ответила Мист.

– Я понятия не имею! То есть, некоторые рассказывали про полуденный ужас, но ничего такого, вот такого именно, – торопливо, глотая слова, ответил разведчик, до которого, кажется, дошло, что те, кто столкнулся с чем-то смертельным, могли об этом уже и не рассказать. Просто не вернулись, и все.

– Молчать, – сказал голос вокруг них, и оба сразу замерли, не имея возможности дышать и даже немного шевельнуться. Однако у Мист хватало присутствия духа, чтобы осознавать, что она все еще могла чувствовать и, значит, надо было нащупать нить, ведущую в Домены, и попытаться вывернуться.

– Говорите, – сказал голос, позволяя им дышать.

– Я ищу эль-Саэдирн, – сказала Мист на эолен, и на этот раз Лессе расслышал, что она говорит на чужом языке.

– Эй! Ты что, его понимаешь? И говоришь на его языке?!

– Тсс, – цыкнула Мист.

– Я ищу его тоже, – внезапно ответил голос, как будто бы даже смягчаясь. И добавил почти доверительно. – Я его потерял.

– Ты ведьма?! – почти закричал Лессе. – Он говорит с тобой! Говорит!..

– Молчи, – сказал голос и Лессе замер, не в силах выговорить слово. – Что-то лопочет, как все ваэрле. Только ты знаешь речь.

– Так получилось, – отозвалась Мист, все еще не понимая, с какой такой редкостной выстроковой пепелью ее столкнула судьба. – А ты кто такой?

Воздух вокруг немного помолчал, заставляя гадать, не остановился ли весь мир окончательно и целиком, но потом, все-таки, заговорил:

– Я ард-Элмор эр-Дэйдрэ Лоэнринн, – сказал он, и голос его словно покачнулся на ветру. – Я потерял дорогу. Я шел к эль-Саэдирну, чтобы спастись от ваэрле, но потерял путь. И что-то случилось. Что случилось со мной?

– Понятия не имею, – честно ответила Мист. – Но вообще-то, почтенный эр-Дейдре, тебя, как будто бы, не существует.

– Но я есть, – ответил он, и в его тоне прозвучал отзвук шторма. – Ты разве не видишь меня?

– Нет. Не вижу. Ты в Домене света? Ты призвал Дилингу, и что-то пошло не так? Что с тобой случилось?

– Я не помню, – повторил голос, и Мист внезапно почувствовала, что паралич начинает отступать – одновременно с тем, как мир вокруг начал снова обретать глубину и звук. – Как мне всп…

Слова призрака оборвались на половине и невидимая хватка отпустила путников полностью.

– Ты! Ты говорила с ним! На его языке, – Лессе тут же развернулся к своей спутнице, извлекая и наставляя на нее свой ручной арбалет, но Воин был быстрей. Был он или нет пойман таинственным голосом, тоже, но сейчас он явно был свободен и моментально встал между своей хозяйкой и опасностью, загораживая ее полностью. – Ведьма! Ты говорила с ним, и он отпустил тебя!

– И чем это плохо? Отпустил тебя, отпустил меня, – Мист коснулась пальцами плеча Воина и выглянула из-за него, хмурясь, с сомнением изучая своего проводника.

– О чем ты с ним разговаривала? Нет, не отвечай! Я не могу знать, что ты скажешь правду! Ты разговариваешь с призраками, лечишь больных, справляешься со зверями, которых не могут одолеть и пять нормальных мужиков, ты точно ведьма!

– И вот ты только что сообразил мне все это выкатить? – возмутилась Мист. – До того тебя ничто не смущало?

– До того ты не разговаривала с демонами у меня на глазах!

– Да это и не демон. Это какой-то несчастный жрец Деи Дилинги, который шел в эль-Саэдирн, заплутал по дороге, попал в какую-то передрягу. Как обычный, знаешь, человек. Только вот еще Дилингу о чем-то попросил, наверное.

– Ты говоришь имена демонов! – с ужасом сказал Лессе, и арбалет в его руках дрогнул. – Я должен убить тебя, избавить мир от такой скверны!

Мист нахмурилась еще сильней.

– Так за чем дело-то стало? Попробуй.

Она не ожидала, что Лессе в самом деле выстрелит, но его страх и пережитое бессилие, наверное, напугали его куда больше, чем она предполагала. Конечно, сама она пару лет назад столкнувшись с такими обстоятельствами, тоже делала глупости – но с высоты опыта почему-то и от других ожидала большей разумности.

Поэтому она очень удивилась, когда Лессе, все-таки выстрелил – но испугаться даже и не успела, потому что Воин отбил болт широким полукруглым движением меча и рванул в выпаде вперед, вышибая оружие из рук разведчика и моментально сбивая противника с ног. Еще несколько секунд, пока Мист собиралась с мыслями для связного комментария, потребовались ему, чтобы основательно скрутить противника и презентовать его для допроса.

– Попробовал, – умно сказала Мист, наконец, глядя, как Лессе, отплевываясь, только еще больше пыли собирает в рот с камней старой дороги.

– Ведьма, – снова ругнулся он, пытаясь вывернуться из железной хватки Воина.

– И ты, как, всерьез надеялся справиться с нами, с учетом того, что мы одолели зверя, которого ты со своими подельниками завалить не смог? – почти с отчаянием спросила она. – Это же глупо, нет?

Лессе с ненавистью смотрел на нее, и его била крупная дрожь. Вероятно, у него просто была истерика от страха.

Мист вздохнула и опустилась на колени в пыль рядом с ним.

– Слушай, – сказала она. – Давай ты вернешься? Мы с Воином дальше сами, а ты назад. Я вижу, что тебя слишком все это тут поразило, чтобы продолжать.

Не говоря уже о том, что всяких странностей могло быть впереди еще больше, потому что забытые, странные вещи имели тенденцию оживать поблизости от Мист. Вероятно, и этот разговорчивый эр-Дейдре тоже особо не болтал, пока тут не прошла она.

– Ты … ты не собираешься меня убивать?

– Неа.

– Почему?

– Потому что я не ведьма? – предположила Мист, глядя на него сверху вниз. – Послушай, мне совершенно не нужны никакие проблемы, и никакие лишние пятна на совести. Мне и так плоховато. Серьезно.

– Но ты ведьма, – упрямо ответил тот. – Ты говорила с этим демоном на его языке, и он нас отпустил. Что ты обещала ему, чтобы он дал нам уйти?

– Это вовсе никакой не язык демонов. Это обычный эолен. И я ничего не обещала ему, и он нас не отпускал, я думаю, просто у него очень короткий момент активности. Солнце в зенит встает – и он может что-то делать, как только солнце уходит из зенита – он теряет силы, – попыталась объяснить Мист. – По крайней мере, ничего похожего на то, что он нас отпускает, он не говорил. Только спрашивал, вижу ли я его, и куда мы идем и все такое.

– Ты ведьма, – с отчаянием повторил Лессе, и Мист, устало вздохнув, поднялась на ноги.

– Воин, отними у него все оружие и отпусти. Мы никого крупней ящерицы тут не встретили, так что, думаю, дойдет. А ты, – она снова посмотрела на разведчика. – Иди-ка обратно. Твое оружие мы оставим у синего колодца, если найдем его, конечно. Но даже не вздумай идти за нами сейчас, или что-то такое. Воин тебя засечет и тогда точно прибьет, – пообещала она.

– И его ты тоже зачаровала, – заключил Лессе очень логично. – Парень, парень, ты меня слышишь? Ты хоть знак какой подай.

Воин, закончив вытряхивать из него оружие, отвесил ему короткий, обидный подзатыльник.

– Ай, – грустно сказал Лессе. – Он слишком давно под твоей властью! Уже потерял себя.

Мист хотела было сказать, что он ей таким достался, но передумала.

– Иди и не возвращайся, – подтолкнула разведчика Мист. Тот, спотыкаясь и поминутно оглядываясь, пошел обратной дорогой, а волшебница, понаблюдав за ним пару минут, потеряла к этому занятию всякий интерес.

– Смотри за ним и помогай мне, – сказала она Воину. – Если я не ошибаюсь, останки почтенного эр-Дейдре должны быть где-то здесь. Как зачем? Он шел в эль-Саэдирн, не дошел, и от этого каким-то образом застрял тут и там, и, думаешь, ему от этого хорошо? Мы должны попытаться ему помочь, раз все равно идем туда. Да и позицию в команде надо кем-то заполнить, правда? А то так скучно вдвоем. А так может хоть будет с кем поговорить раз в день. Уф, смешно, – грустно сказала она.

Разрозненный скелет эр-Дейдре, по крайней мере, Мист предполагала, что это он, нашелся, в самом деле, совсем близко. Почесав в затылке, девушка переместила барахло из одного вещмешка в другой, едва не ногами утрамбовав, чтобы влезло, и без особого пиетета сгрузила печальные останки жреца и найденные при нем амулет и кольцо в освободившуюся торбу. Чувствовала она себя при этом, конечно же, полной дурой – по этой пустоши наверняка было разбросано столько костей, что хватило бы на небольшую армию, и всех их явно не получилось бы похоронить.

– Итак, нас снова трое, – сказала она. – Нас же трое? Лессе ушел? Хоть бы отвечал иногда, честное слово. Так тошно. Ладно, нас ждет колодец.

Без труда определив направление, Мист встряхнула пару раз свою поклажу и зашагала по пустой, сожранной солнцем земле, где когда-то стояли леса и текли реки, а теперь были только коряги, пустые овраги и нитка каменной дороги, протягивающейся от края до края унылого пейзажа.

Синий колодец нашелся скоро, и он, конечно же, оказался пересохшим. А когда-то он, вероятно, отмечал развилку дорог, и вокруг него было что-то вроде площадки, на которой могли бы останавливаться путешественники.

– Первый есть, – заключила Мист с оттенком удовлетворения. – Оставляй тут имущество нашего паникера, и идем дальше. Чем больше успеем пройти за день, тем лучше. А я выпью серый мир, чтобы от тебя не отставать. Раз теперь, без посторонних, можно предаваться разным ведьмовским излишествам. А заночуем возле этой их Эведенской статуи, если повезет, потому что там надо разбираться с метками и все такое, а таким лучше заниматься на свежую голову. Думаю, нам нужна правая дорога. Интересно, куда ведет левая? Хотя тут, наверняка, было столько поселений, что и дорог пришлось настроить много. Интересно, нас дорога проведет прямо до цели? Но зачем тогда приметы, чтобы в дорогах не запутаться?

Рука появилась четким силуэтом на горизонте уже совсем вечером, когда солнце уже ушло, но небо еще было светлым – примерно ровно день пути, как и говорил Коурон, достаточно точно. Подойдя ближе, Мист также поняла, что рука в самом деле была указателем или вовсе столбом объявлений: на ней были десятки рисунков, и с перекрестка расходилось семь дорог.

– Отличное место для какого-нибудь демона, а? – немного нервно хихикнула Мист. Впрочем, из демонов ее всерьез тревожил только Грэнаш, и то – только потому, что он, кажется, до окончательного умопомрачения пугал достопочтенного ар-Маэрэ. По крайней мере, ничем, кроме истерики от страха, Мист не могла объяснить его панические “уходи” в последнее посещение Домена. Хотя это было странно – Мист не помнила, чтобы Мейли так боялся раньше. Да, он всегда был готов к атаке, всегда настороже, но страха ему выказывать не случалось, только ярость, гнев, раздражение, и прочий спектр негативных эмоций, направленных на запугивание других. И что поменялось?

Помогая Воину организовать лагерь, Мист продолжала размышлять над этим вопросом, пытаясь вспомнить точную точку, когда Мейли разбавил свой репертуар.

Он совершенно точно был самоуверен и совершенно самонадеян еще когда поучал ее во время подземной экспедиции – собственно, Мист все еще не могла ему простить то, как он повалял ее по земле, так что она была уверена, что хорошо запомнила все его поведение. Потом была Башня Калеба, когда Мейли каким-то образом смог вселиться в Торрена. Кстати, как он это сделал? И может ли делать еще?

Затем был период молчания, когда Мист, даже приходя в Домен пепла и в Последний город, не находила его на прежнем месте. Собственно, в следующий раз она увидела не-совсем-мертвого мага, кажется, только на своем пути обратно в свое время, и Мейли очень, очень быстро выгнал ее обратно в “Домен Моррайт” как обозвал реальный мир Торрен.

Получается, что-то случилось между Подземельем и дорогой из прошлого.

– Он в Торрена вселялся, так ведь? – спросила Мист то ли у неба над головой, то ли у Воина, неподвижно замершего на земле рядом с ней. Он лежал впритык к ней, чтобы сохранять хотя бы немного больше тепла для нее. Это было важно в холодные ночи под открытым небом, но, на самом деле, противно, потому что он не ощущался как что-то по-настоящему живое. Он был неподвижный, твердый и далеко не такой теплый, как нормальный человек. Лучше, чем ничего, конечно, по части прикрытия от ветра и непогоды. – Демоны могут это, вроде бы, и духи могут, но если Мейли не мертв, разве он мог? Разве живые могут вселяться в кого-то другого? А? Ничего я об этом не знаю, но, может, кто-то из его учеников знает. Или какие-то другие маги. Или… – Мист нащупала под рукой очертания торбы с костями жреца. – Может, знает наш жрец? Надо будет спросить, если он снова заговорит. Что за жизнь, поболтать не с кем, одни трупы кругом. Так, наверное, и становятся некромантами. Хотя нет, это не то. Вот, допустим, ты некромант, и поднял скелет, чтобы поболтать. А он не может, только челюстями трещит. Поднимаешь зомби, а он мычит. Поднимаешь призрака, а призрак что? А призрак только про свое ноет и ноет. Что тогда делать? Собираешься с силами, клепаешь лича, он тебя убивает, и ты такой лежишь и думаешь: лучше бы я стройбригаду организовал со своими зомби и скелетами! Хоть бы деньги были.

Мист осеклась почти на полуслове, потому что ей почудился смешок – точно такой же мерзкий, отвратительный смешок, как тот, что пробудил Тролля рядом с Университетом, и в нынешней ситуации аналогия была особенно неприятной – мало ли что еще мог разбудить на этой печальной земле Багровый маг?

– Плохая шутка, – сказала сама себе Мист. Некоторое время она прислушивалась к ночной темноте вокруг, но не заметила, как в самом деле провалилась в сон. К счастью, никакие сны ей вообще не снились – ни волшебные, ни обычные.

К своему удивлению, утром она проснулась к готовому походному завтраку: Воин умудрился приготовить что-то вроде каши из захваченной в Гнилицких двориках крупы, и это было несколько удивительно, потому что его, в целом, можно было заставить готовить, но он никогда не делал это без приказа. Был очень голоден, до того голоден, что пришлось постараться? Но, зная его повадки, Мист скорей бы предположила, что он поймает первую попавшуюся ящерицу или землеройку и закусит ей сырьем. Такие вещи он выделывал, а вот за инициативной готовкой до настоящего времени замечен не был.

– У нас праздник? – осведомилась Мист, разминая затекшие со сна конечности. – Какие-нибудь смертинины? Эй?

Воин, впрочем, не отвечал и вообще на нее не реагировал, методично правя лезвие одного из мечей. Мист сочла за благо до него не допытываться, вместо этого занявшись утренними делами. Каша, однако, оказалась не только съедобной, но и достаточно вкусной – что вообще было выше ее понимания, и заставляло начать подозревать Воина в самых скверных вещах. Например, в том, что он подглядывает в ее голове рецепты – или, что куда хуже, так или иначе подглядывает рецепты в голове у Мейли.

– Мейли, – позвала она.

Воин даже ухом не повел.

– Ну и ладно, – заключила она, отскребая остатки каши со стенок походного котелка. – Умник нашелся, тоже мне. Как теперь это мыть? Голова!

В итоге она решила, что котелок можно пока что просто обтереть, а потом, если удастся найти воду в большем количестве, чем у них было с собой, то уже и отмывать.

Однако, каша со странным вкусом явно придала ей бодрости и сил, так что Мист умеренно быстро нашла нужный знак на “пальце, указывающем в небо” – значок, похожий на зеркальце – и определила нужную дорогу.

– Нам повезло, пока идем по дороге, как цивилизованные, – порадовала она Воина, подгоняя его. Отсюда должен быть день пути до этого озера, и, если нам повезет еще раз, мы не встретим никого кроме ящериц. Хорошо бы встретили вместо этого воду, но, в общем-то, сомневаюсь, что наше везение достигнет таких эпических пропорций. А ты еще и извел много воды на завтрак. Хотя что с тебя взять? Лучше бы сведения. За нами, например, никто не тащится? А то у меня уже целых две кандидатуры в самом ближайшем рассмотрении, и еще целый набор в потенциале.

Но нет, ничего Воин не ответил. Впрочем, он был совершенно спокоен, и даже не пытался перейти в свой боевой режим, рукояти мечей не трогал.

Наступление полуденного ужаса настигло их, конечно же, в пути, но на этот раз, когда мир снова начал терять глубину, а звуки – исчезать, Мист уже знала, чего ожидать.

– Чтимый эр-Дейдре, – сказала она сразу же, не дожидаясь наступления паралича. – Если у меня выйдет дойти до эль-Саэдирна, я донесу туда ваше тело.

Некоторое время ответом ей была только тишина.

– Я принимаю твою помощь, – затем сказал голос из воздуха. – Кем бы ты ни была на самом деле.

– Я Багровый маг, – помедлив и взвесив за и против, ответила Мист. – Меня называют Моррайт, и меня называют Эола Эийладд.

– Багровый маг ис-Эйиладд ар-Маэрэ Иллемэйр принял смерть от рук людей, – после очередной паузы ответил жрец. – Так говорили мне те, кто проходил от моря мимо нашего города, на древнюю родину. Но я продолжал творить службы четырем Богам и Эйну, и своей Богине, надеясь примирить распри. Но прошли годы, и ненависть стала такой, что мне не стало места. Те из моей паствы, кто остался со мной, помогли мне бежать. Но я не слушал внимательно, что говорили мне о том, как найти эль-Саэдирн, поэтому потерялся в этих пустошах, где должны были быть сады и лес.

– Это не важно. Я зато слушала, – уверенно сказала Мист. – Лучше расскажите, пока можете, что знаете о смерти Мейли-из-Сполохов.

– Говорят, будто его смогли поймать ваэрле, и сожгли его на костре, далеко на юге, обвинив в ереси.

– Далеко на юге – это где?

– В Артенере, или в Авернере, говорили разное.

Знакомые Мист названия Авернер и Артенер были едва ли не на разных концах карты, так что это никак не приближало Мист к разгадке. Прямо как гадание самого Мейли на названиях башен – то ли та, то ли другая.

– А что в твое время говорили про Пр… Святого Амайрила? – встрепенулась Мист.

– Кто такой Святой Амайрил? – переспросил жрец, и Мист с удовлетворенным интересом отметила, что, вероятно, как она и думала, этот святой был поздней придумкой, раз жрец, который, по собственному заверению, молился и Эйну, тоже, ничего не знал о таком важном человеке. – Я никогда не слышал о святых среди эолен.

– Он был человеком. Предположительно, он уничтожил магию, чтобы люди могли не бояться злых колдунов.

– Амаэрил, – раздельно произнес жрец, уже теряя голос в прохождении пика силы солнца. – Никогда ваэрле не называли детей именами эолен.

Что ж, имя “Амайрил”, в самом деле, было эльфийским, Мист это знала, или подозревала, большую часть времени, посвященного сознательному изучению этого корпуса легенд. Это было немного искаженное Амаэрил, явно восходящее либо к классическим популярным именам с корнем “маэр”, магия, либо к самому титулу ар-Маэрэ.

Но остается вопрос – если Амайрила не существовало, то что именно произошло в то время, что привело к потере Эквеллором магии. Вероятно, это загадка на будущее, если оно, конечно, будет, но, тем не менее, загадка.

– Мейли, – сказала она угрожающе и совершенно безадресно. – Если я узнаю, что ты тут как-то замешан, я не просто тебя убью, я тебя Грэнашу скормлю.

Никто ей не ответил, но это уже было привычным. За почти год без Тора и Раха она снова научилась быть одна, справляться одна – но только вот успела понять, что за время командной работы одиночество ей разонравилось. Хотя раньше, до того, как Виль пришел к ней с проклятой картой, ее все устраивало. Одной было всегда безопасней и спокойней, и никто не мог ее подвести.

А теперь то, что она была одна, означало только то, что некому было ее поймать, если она начнет падать. Воин, конечно, мог прикрыть ее в бою, или даже выиграть за нее практически любое сражение – но не мог найти изъяны логики в ее рассуждениях, не мог помочь принять решение, не мог подсказать какой-то недостающий кусок головоломки, поэтому если в Университете Мист еще как-то справлялась, то тут, на очередной дороге неведомо куда, ей было неуютно.

Но выбора ей особо не оставили. Из Университета ее, фактически, выперли в путь, и двери обратно подперли колышком, чтоб не вернулась, и после решения головоломки имени Мейли только еще предстояло придумать, что делать дальше и как жить. В какой-то мере Мист даже надеялась на то, что в процессе на нее упадет очередное чрезвычайное происшествие, которое займет ее на следующие года, и думать не придется, но разве ей могло так повезти?