Текст книги "Полигон (СИ)"

Автор книги: Ирина Гостева

Соавторы: Алексей Гостев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 38 страниц)

Ирина и Алексей Гостевы
ПОЛИГОН

Август 2010 г. Зона отчуждения

Тишина и темнота подземелья давили на голову, словно вязкий черный кисель.

Пыльные столбы света галогеновых фонарей выхватывали из темноты две фигуры – одну долговязую и худощавую, другую среднего роста и средней же комплекции. Длинный с видеокамерой в руках бродил вокруг заросшего плесенью лабораторного оборудования и проржавелых штативов, его спутник направлял на объект съемки два мощных фонаря.

– Паш, с этой стороны посвети! Немного левее поверни фонарь… Да, вот так и держи. Теперь я перемещаюсь влево, веди свет следом за мной. Еще, еще, не отставай… – длинный, глядя в видоискатель, медленно вел камерой вокруг разбитого резервуара, в котором виднелись останки уродливого человекообразного скелета. – Все, заснял.

Он прокрутил запись обратно, отсмотрел фрагмент.

– Супер! Не уродец, а конфетка, – с чрезвычайно довольным видом сказал он. – Редактор обрыдается… А про зрителей я уж вообще молчу!

Но его спутник, похоже, восторгов не разделял.

– Редактор? Да какой редактор отважится это в эфир пустить? Зря мы тут время тратим…

Павел бурчал себе под нос, монотонно и привычно, выражая недовольство уже далеко не в первый раз. Хотя прекрасно знал с самого начала, зачем они сюда идут; но всю дорогу не переставал тихо возмущаться намерениями своего спутника.

– Из хабара ничего ценного не нашли, а вот это, – он опять кивнул подбородком на резервуар со скелетом, – никто у тебя не купит. Потому что понимают – гэбня за такое дело и передачу прикроет, и директору канала вставит фитиля по первое число…

– Ой, ладно, не бурчи! – поморщился длинный.

– Вашим киношникам не проще было бы эту секретную лабораторию у себя в студии построить, а страшные тайны из пальца высосать?! Оно ведь и проще, и безопасней! Ерундой ты, Геныч, занимаешься…

– Кащей, будь добр – заткнись, а?! Достал уже! – не вытерпел длинный Генка. – Тебе вообще какое дело – купят, не купят?.. Твое дело – меня сюда привести, и обратно вывести! А если ходка не по душе, лучше бы сразу отказался, чем всю дорогу мозги компостировать! Нашел бы я и так, с кем пойти…

Тут Генка, честно признаться, кривил душой. Вряд ли кто-то, кроме Паши Кащея, сумел бы провести его в это труднодоступное место, да и вообще согласился бы сюда идти. Павел по праву слыл одним из лучших проводников Зоны, если бы не один колоссальный минус, сводящий на нет почти все плюсы…

Кащей отличался на редкость неуживчивым нравом, и обожал разливать вокруг себя желчь по любому поводу и без повода. Умением стойко переносить трудности природа его не наградила; и когда рядом появлялся спутник и невольный слушатель – Паша беспрерывно бурчал и жаловался. Благо, жаловаться было на что – от натертой пятки до неподходящей погоды. Кащея многие охотно нанимали как проводника, но уже дай бог к середине пути не могли дождаться, когда ходка закончится. Достать своим ворчанием он мог даже египетскую мумию. Потому-то рядом с ним никто подолгу не задерживался; даже Генке, несмотря на его природную общительность и умение находить подход к людям, было очень сложно терпеть рядом с собой этого типа.

С одной стороны, Генка мог понять пашкино недовольство – нынешний поход выдался трудным. Подземелье кишело уродливыми тварями, половину боезапаса уже расстреляли, выковыривая их из закоулков – а впереди еще обратная дорога. И никаких ценных артефактов не нашлось. Так себе, мелочь. Овчинка, не стоящая выделки. С другой стороны, еще не все закоулки осмотрели… За надежно заблокированную снаружи дверь, например, пока не стали лезть. Мало ли что там, за ней? И без того нервы гудели от напряжения после зачистки нескольких коридоров. Пока решили заняться тем, за чем собственно Генка сюда и пришел. Благо, подходящих для съемки «объектов» и в этих отделениях лаборатории было предостаточно.

Паша с двумя мощными фонарями в руках изображал из себя стойку с софитами, а Генка командовал, куда светить. И мысленно продолжал спорить со спутником. Вот разозлил, черт его побери!

Разумеется, Генка понимал, что снимает это видео не для развлечения скучающих обывателей. Не вчера детский сад окончил! Разумеется, он понимал, что для всякого там «Очевидного-маловероятного» проще и дешевле было бы все эти подземелья нарисовать на компе. А выдумывать тайны пострашнее лучше всего, сидя в студии с пивом – эх, и «мозговой штурм» тогда начинается! Безумные идеи вперемежку с приколами и хохотом сыплются со всех сторон – только успевай записывать! А самым страшным из всех монстров может оказаться только сонный вспугнутый охранник, прибежавший на шум из своей каптерки.

Но у Генки был заказ именно на реальное видео из реальных мест. И заказ отнюдь не от руководства телеканала.

…Свою профессию Геннадий Валохин искренне любил. Несмотря на немалую грязь, которой замазана репутация «второй древнейшей». И он был вполне доволен жизнью, что по нынешним временам довольно редкое явление – много ли вы припомните людей, которые получают деньги за то, чем им нравится заниматься? Главной и кипучей его страстью было везде совать свой любопытный нос в поисках чего-нибудь интересненького.

Его неуемный авантюризм, от которого в детские и школьные Генкины лета стоном стонали родители и учителя, наконец-то нашел точку выхода. Валохин вовремя – еще старшеклассником – понял, что интересное занятие может, ко всему прочему, еще и кормить его; и двинулся по журналистской стезе.

Вскоре после того, как сформировалась Зона, и оттуда поползли первые робкие слухи, Валохин вместе с прочими коллегами немало отирался вдоль периметра; но выцеживать из недомолвок военных крохи информации было занятием пустым и малоприбыльным. Все они упорно твердили одно и то же – разрешенное, дозволенное и одобренное. А Генка не верил, что на самом деле за периметром все обстоит так, как долдонят погонники «по связям с общественностью». Там обязательно есть что-то невиданное и неслыханное. Ну не может не быть! Его Офигенная Сенсация наверняка ждет его там, внутри…

Значит, надо идти внутрь.

Разумеется, Валохин даже и не пытался выпросить официальную оплаченную командировку. Такая командировка – буде ее дадут – предполагала, что репортер будет ходить по Зоне в сопровождении пятерки солдат и офицера госбеза, и снимать только то, на что укажет палец блюстителя безопасности. А каждое слово в статье или репортаже будет десять раз проверено на предмет неразглашения какой-нибудь тайны. Все это Генку совершенно не устраивало. Это откуда же, спрашивается, взять сенсацию при таком тотальном контроле?! И потому он даже и не просил никого об официальной командировке. Да ни один редактор и не взвалил бы на себя подобную ответственность. Значит, надо прикинуться кандидатом в сталкеры и искать проводника. Но этот барьер с наскока не возьмешь, потребуется определенная подготовка. Во-первых, деньги. Во-вторых, амуниция. В-третьих, в районе военной базы его теперь знают, лицо уже примелькалось, и значит – подходить к периметру надо совсем с другой стороны.

И Генка уехал домой. Временно. Собирать средства и готовиться.

Разумеется, он не звонил и не трещал о своих намерениях на каждом углу – дело-то подсудное… Но нескольких знакомых волей-неволей оказались в курсе. Генке нужно было раздобыть необходимое снаряжение. Бронежилет купить в нынешние времена – не проблема, но хорошие защитные костюмы и фильтрующие маски не лежат на прилавке рядом с камуфляжем и ботинками. Да еще наверняка приобретение подобных вещей взято на контроль – ради отлова будущих сталкеров задолго до того, как они подойдут к периметру. А ведь надо, чтоб все было настоящее, качественное, чтоб не всучили бесполезную подделку, которая разве что от комаров на рыбалке сможет защитить. Разумеется, все это можно было бы купить возле периметра, но там оно наверняка стоит бешеных денег. И так придется оружие на месте доставать; Генка не рискнул бы тащить его с собой через границу и ставить под угрозу срыва всю затею. А комбез с противогазом – даже и не криминал вовсе; подумаешь, едет спекулянт на сталкерах поживиться! Потому и пришлось поднимать кое-какие связи и обращаться к знакомым.

А то, что знают двое, знает и свинья. Генка лишний раз убедился в справедливости этой поговорки, когда ему на мобильный позвонил некий незнакомец, представившийся Александром, и непреклонным тоном предложил встретиться и обсудить одно важное дело.

Признаться, в первый момент сердце у Генки дрогнуло и неприятно заныло – ну все, покатилась затея коту под хвост… А во второй момент он сообразил, что хоронить затею, пожалуй, рановато. Кто его знает, этого Александра – может, хочет заказать что-нибудь из Зоны для себя лично? А что номер генкиного мобильника узнал – так сейчас только самый ленивый или безграмотный не залезет в телефонную базу на диске, купленном из-под полы у пацанов на книжном рынке. Ладно, встретимся – увидим…

В оговоренном кафе незнакомец подсел к Геннадию сам – мужик лет сорока-сорока пяти, с немного грузноватой фигурой и холеной физиономией. Генка, пожалуй, принял бы его или за средней руки начальника из какого-нибудь учреждения, или за владельца фирмешки в два десятка сотрудников.

Александр – а никак иначе он не представился, не назвал ни фамилию, ни кем он является, – повел разговор прямо, вокруг да около ходить не стал. Разве что не называл вещи своими именами слишком громко, ради пущей предосторожности. Да, ему стало известно, куда собирается Геннадий. Нет, не стоит отпираться, это бесполезно. Да, не в его интересах доносить на Геннадия в соответствующие органы – в его интересах кое-что получить оттуда… Ну, «оттуда»! Да, он может предложить выгодный заказ…

Генка улыбнулся:

– «Золотую рыбку»? «Звездочку»? «Лунный свет»? Или, может, «Цветок»? Вот «Искру жизни» не обещаю, сразу говорю. Во-первых, шанс найти ее – мизерный, а я не берусь за практически невыполнимую работу. Во-вторых, по слухам, эта штука теряет силу вне… э-э… вне месторождения. Буквально в паре десятков километров оттуда она уже бесполезна. Использовать ее надо только внутри…

– Я знаю, – перебил Александр. – Если бы мне понадобилось что-то из перечисленного, я обратился бы не к вам. В окрестностях того района полно народу, которые вынужденно кормятся подобными заказами. Они могут куда угодно пройти, что угодно оттуда принести… Но вряд ли они смогут сделать качественную фото– и видеосъемку.

Александр сделал многозначительную паузу и глядел на Генку, чуть наклонив голову.

«Ага, значит, уже знает, что я учился еще и этому делу, что я умею обращаться с аппаратурой и на выездных репортажах спокойно могу обойтись без оператора.»

– Бесполезно поручать эту работу какому-нибудь бывшему спецназовцу. Да, он способен голыми руками заломать кровососа, но видео он мне принесет такого качества, что его не возьмут даже для показа в передаче «Сам себе режиссер». А я собираюсь показывать это видео отнюдь не там… Мне нужно изображение максимально возможного качества – такое, чтоб ни одна экспертиза не усомнилась в его подлинности. Четкое, разборчивое, с хорошо освещенными объектами, потому что снимать придется – с вероятностью в девяносто девять процентов – в полной темноте. А чтоб такое видео сделать, надо быть профессионалом совсем в другой области, нежели стрельба изо всех видов оружия…

– А если меня там заломают кровососы или пристрелят военные? – скептически заметил Генка. – Или вы приставите ко мне пару-тройку бывших спецназовцев, чтоб ваш заказ в итоге благополучно до вас добрался?

– Не скромничайте, Геннадий, – качнул головой собеседник. – Я про ваши подвиги наслышан. Криминальная хроника, командировки в «горячие точки»… Срочная служба на Кавказе, в конце концов!

– Да, было дело, – невесело хмыкнул Генка. – По молодости, по глупости вылетел аж с первого курса, да загремел прямиком по лермонтовским местам, с калашом в обнимку…

– Поэтому вас и выбрали из прочих кандидатов. Вы в состоянии справится и с одной особенностью задания, и с другой. Обойдемся без отставных спецназовцев – большая толпа привлечет ненужное внимание. Мне это совершенно ни к чему… Я познакомлю вас с проводником, который отведет в нужное место без пересечений с военными, без лишней стрельбы и, насколько это возможно, без излишнего риска. Конечно, полную безопасность и он не в состоянии вам обеспечить, но точно могу гарантировать, что в походе с ним в аномалию вы не влетите. И даже разных хищников, хоть двуногих, хоть четвероногих, встретите на пути по минимуму. Но без моей рекомендации вы вряд ли его найдете, а если и найдете – то он не будет с вами разговаривать. Подумайте, Геннадий… Как я понимаю, вы твердо намереваетесь осуществить свою затею…

– А у вас диктофон в кармане, – заявил Генка, нагло уставившись собеседнику прямо в глаза. – Сейчас я, допустим, соглашусь, вы нажмете на кнопочку, вломятся опера, завернут мне руки за спину и предъявят обвинение. Сколько лет полагается за вынос хабара?! Или хотя бы за согласие на вынос?!

Он ждал реакции собеседника. И все время пытался ухватить за хвост назойливо вертящуюся в голове мыслишку: «Кого же он мне напоминает? Актер такой был… Давно… Фамилию уже не вспомню, черт побери… Играл бандита – хитрого, смелого и наглого. Которого ловили Глеб Жеглов и Володя Шарапов… Вроде по фильму у того бандита была кличка – Фокс. То ли кличка, то ли фамилия… А фамилию актера теперь уже не вспомню. Похож на него этот тип, очень похож. Интересно, а того бандита из фильма не Александром ли звали?»

– Зря вы так, – сухо бросил Александр. – Какой мне резон тратить свое время на мелкую провокацию? У нас вами – одна точка приложения наших интересов, и я предлагаю вам взаимовыгодное сотрудничество. Вы ведь все равно полезете туда. И, возможно, даже накопаете там сенсаций… Но подумайте – кто их у вас купит?! Ни один директор ни одного телеканала не захочет вылететь из своего кресла за демонстрацию засекреченной информации. Постращать обывателей можно и чем-нибудь другим – безопасным, дозволенным… Значит, все ваши усилия и немалый риск пойдут прахом.

Генка невольно поморщился. Александр бил в самые уязвимые места его планов.

– А строчить очерки из жизни сталкеров для какого-нибудь журнала – дело не ахти какое прибыльное. И сенсацию на этом поприще точно не откопаешь, – продолжал Александр, спокойно отхлебывая кофе. – Их жизнь – обычная повседневная рутина, грязная и тяжелая. Но ведь вы, Геннадий, хотите сенсацию…

– И вы знаете, я вас понимаю, – собеседник откинулся на спинку стула. – Как это ужасно скучно – сидеть в каком-нибудь Нижне-Захолустьинске и вымучивать статьи для тамошней «Вечорки» о свалке мусора на набережной… Но я могу вам помочь. Я готов купить добытые вами материалы и помочь с публикацией. Разумеется, не всех материалов – обнародовать самые засекреченные не в моих силах. Кое-что можно будет показать не у нас, а за рубежом – разумеется, без упоминания вашего имени, я не хочу устраивать вам неприятности. Такой – безымянный – вариант вас устроит? Да, славу на этом пути зарабатывать крайне опасно… Но в любом случае деньги за добытую информацию вы получите; а это, согласитесь, уже немало. В противном случае вам пришлось бы рисковать с крайне сомнительными перспективами не получить взамен потраченных усилий ни денег, ни известности… Но с одним условием – вы присылаете мне видеозаписи конкретных объектов из конкретных мест.

Генка взъерошил пятерней длинные вьющиеся пряди. Въевшаяся до глубины души привычка; он всегда так делал во время раздумий. А волос-то жалко, вдруг подумалось ему, столько лет растил. Пойду в Зону – придется остричь, иначе с этой гривой там замучаешься… Александр словно угадал его мысли. Или, может, он был прекрасный физиогномистом, и оттого прочел оттенки раздумий на генкином лице. Так или иначе, но загадочный заказчик, неизвестно какую контору представляющий, полез в бумажник и извлек оттуда визитку. Протянул ее Генке:

– Я вижу, Геннадий, вы решили вопрос в положительную для меня сторону. Вот моя визитка, покажете ее проводнику.

На светло-сером прямоугольнике с замысловатой картинкой-логотипом в левом верхнем углу была всего одна надпись посередине: «Александр Фокс».

Генка молчал, подперев подбородок ладонью. Над стойкой мельтешил рекламой телевизор, за стойкой девушка в белом крахмальном фартучке разливала по чашкам кофе из кофеварочного агрегата…

– Вот фото проводника, – Александр протянул следующий прямоугольник плотной бумаги. – Онищенко Павел Павлович, среди коллег кличка – Кащей.

Мужик на фотографии был совершенно лысый. Не острижен под машинку, как часто делают ходоки в Зону ради удобства, а именно что начисто лишен волос. Нездоровые мешки под глазами, впалые щеки, глубокие носогубные складки, хищно торчащий заостренный нос.

– Фото можете забрать. А вот все подробные координаты, где его найти, и как туда добираться. Завтра идите заказывать билет, а все необходимое снаряжение вам подвезут прямо домой.

– Даже так, – Генка растерянно барабанил пальцами по столешнице.

Похоже, влип… Вопрос – куда?! Даже его неуемное любопытство сейчас забилось трясущимся комочком куда-то вглубь души. Конечно, еще не поздно отказаться… Но до чего же не хочется в Нижне-Захолустьинск!

Господин Фокс, похожий на бизнесмена средней руки, слегка усмехался. Высокомерно, но с ноткой понимания. Всё он понимал… Как будто в душу глядел…

– А там… На месте… Снимать-то где?! И что?! – наконец выговорил Генка.

– «Где» – знает ваш проводник Кащей. А «что» – да все, что там найдете!

Александр заметно оживился.

– Геннадий, у вас ведь есть ноутбук? Обязательно берите его с собой.

Генка фыркнул – еще бы поучил, что надо обязательно взять с собой зубную щетку и запасные носки!

– Отснятые материалы будете сразу же перекачивать на сервер – его адрес вам сообщат по электронной почте, – через спутниковый Интернет, канал вам выделят. Об оплате можете не беспокоиться.

Ого, безлимитный спутниковый канал! Нехило там у господина Фокса решили раскошелиться на экспедицию. Может, обнаглеть и еще денег на расходы попросить?

– Небольшую стартовую сумму вы тоже получите, но остальная оплата будет вам перечисляться по мере поступления от вас материалов. Вы, главное, снимайте!

Вот Генка и снимал. А попутно пудрил Кащею мозги легендой о сенсациях для телепрограмм.

Только, кажется, пудра на Пашкиных мозгах не оседала – тут же осыпалась…

Вообще-то оправдываться перед проводником Генка не считал нужным. Но если ворчун уж слишком донимал его рассуждениями о бессмысленности их занятия, то Генка вновь заводил заигранную пластинку:

– Из всего этого – он обвел рукой вокруг себя, указывая на остатки разбитой аппаратуры, – можно сделать офигенную сенсацию, и я ее сделаю! А если мне за это еще кто-то денежку на счет переведет – то будет вообще здорово! А деньги мне уже переводят, и, между прочим, до сих пор еще ни разу не кинули…

Обычно каждый раз, когда приходилось толкать перед напарником подобную речь, Генка горячился всерьез, совсем не кривя душой. Но сегодня он устал. Банально устал. А впереди еще одна неоткрытая дверь и три необследованных коридора…

– Кащей, ты это… Не заводи больше разговоров на подобную тему, ладно? Давай остановимся на версии, что все эти съемки нужны лично мне для личных амбиций, славы и карьеры. Меньше знаешь – крепче спишь. А сон здесь, в Зоне, и без того слишком беспокойный…

Павел в ответ промолчал, только с непонятным выражением хмыкнул.

«Он так смотрит, как будто знает все лучше меня…» – мелькнула у Генки мысль, от которой неприятно захолодело внутри. – «Как будто понимает, что я вру, да мало того – как будто знает, ради чего мы на самом деле приперлись в это подземелье! Я вот не знаю, а Кащей знает…»

– Ладно, замяли, – натянуто сказал Генка. – Теперь снимаем еще один такой же резервуар вон в том углу. Так, на всякий случай, про запас. Лишним оно не будет… А потом идем в первый от лестницы правый коридор.

Была у Генки мысль, что кому-то понадобились реальные кадры из реальных заброшенных лабораторий в Зоне только в качестве козырной карты – ткнуть ее кому-то в нос. Наверное, этот «кто-то» поверит только настоящим кадрам, и его не обманешь бутафорией, потому-то и решили потратиться и снарядить небольшую экспедицию за материалами. Только Генке было глубоко фиолетово, кто и перед кем будет раскладывать этот пасьянс. Честно говоря, он надеялся поиметь из этой экспедиции свой интерес. Из всего найденного в здешних подземельях вполне можно было сделать сенсацию, если умудриться пропихнуть добытые материалы на обозрение публики. Сложно, но можно. Так что выдуманная для Кащея легенда – даже не стопроцентное вранье…

Первый коридор направо от лестницы был узок и зиял черными прогалами дверей – по обе стороны располагались кабинеты. Низкий потолок гасил звуки, эху тут разгуляться было негде. Еще при входе Генка и Кащей замерли и прислушались – полная, абсолютная тишина. Со всеми полагающимися предосторожностями они двинулись вглубь, проверяя каждое помещение – если тут есть еще какие-то уродцы, кроме выскочивших им под ноги возле лестницы, то они могут сидеть абсолютно тихо. Повадки-то у них звериные… Но нет, никаких опасных сюрпризов в этом отделении не обнаружилось. Да и ничего интересного для съемок – тоже. Обычные кабинеты со столами и шкафами. Мертвые компьютеры. Кое-где – вываленные на пол распечатки, изодранные и угвазданные лапами монстров лабораторные журналы. Толстые скоросшиватели, набитые бумагами – видимо, «при жизни» здесь далеко не все архивные материалы доверяли электронике. Генка на всякий случай снял панорамы двух кабинетов, но уж в этом-то точно ничего интересного не было, а копаться в бумагах – никаких батарей в фонарях не хватит. Да и не заказывали ему бумаги…

Кабинет в самом конце коридора отличался бОльшими размерами по сравнению с соседними, и устроенным за перегородкой «быт-отсеком» – микроволновка, чайный столик, глубокие мягкие кресла… Наверно, начальник этого секретного заведения тут трудился. Генка остановился в дверях – какая-то деталь царапнула, привлекла внимание… Что-то показалось странным буквально секунду назад… Он зашарил лучом света по двери и стене. А, вон оно что! Замок-то выворочен.

– Кащей, смотри… Здесь явные следы взлома. Кто-то сюда уже приходил за чем-то ценным. Иначе кто и зачем мог бы эту дверь взламывать? Сотрудники все погибли, когда проснулась Зона, так? Значит, дверь ломали уже потом, чтоб проникнуть в кабинет.

– А может, начальник прямо аккурат перед пробуждением Зоны кабинет запер, вышел, и ключи где-то посеял? И пришлось дверь ломать, – не без ехидства выдал версию Кащей.

– Ага, а кто-то из взломавших дверь работяг потом заодно вывинтил всю начинку из компа, – в тон ему ухмыльнулся Генка, светя фонарем на стол в начальственном кабинете.

Снятая с корпуса панель валялась на полу, компьютер на столе зиял выпотрошенным нутром.

– Приходили сюда, Кащей. За информацией приходили. Да случаем не ты ли и приводил, а? – хитро прищурился Генка. – Ну, признайся – ты?! Да не буду я про это писать, не буду, не совсем же я двинутый…

Кащей не ответил. Он, отодвинув Генку, осторожно прошел внутрь кабинета, внимательно прислушиваясь и словно бы ощупывая пространство перед собой растопыренной пятерней.

– Погоди-ка, не ходи пока дальше. Кажется, тут аномалия есть…

Кащей заглянул под стол, за тумбочку возле стены.

– Нет, не здесь. Где-то рядом. С той стороны за стеной, наверное.

– Как только ты их находишь, – пробормотал Генка себе под нос.

Он действительно не понимал. Ну ладно, днем можно заметить дрожание воздуха. А в темноте? Но Кащей никогда не пускался в объяснения; похоже, не собирался выдавать профессиональный секрет.

– Пошли-ка в кабинет на другой стороне, – и Кащей направился к двери.

И точно – в соседнем кабинете из-за стола, загораживающего обзор, пробивался слабый голубоватый свет.

– Опаньки! Там что-то есть! – обрадовался Генка и схватился за радиометр.

– Не суетись, оно не фонит, – Кащей остановил его руку. – Оно безвредное. Ничем не полезное, правда, но зато и вреда от него никакого.

Между столом и стенкой на полу стояло нечто замысловатое, похожее на несколько стеклянных стаканов, воткнутых поперек друг дружки.

– Это что, «кристалл»?

– Нет, – с оттенком разочарования буркнул Кащей. – «Кристалл» – штука полезная, радиацию выводит, а это – пустышка. Зато красивая. Толкнуть можно… Если еще и приврать, что у нее какие-то полезные свойства есть… Жалко, ученые не купят. Они, заразы, не покупают того, чего мы на своих шкурах не испробовали… Ну ничего, скупщику отнесем. Хоть какой-то, а навар.

– Погоди-ка, – Генка остановил спутника. – Не хватай штуковину, сначала я ее зафоткаю. Фото артефактов в местах их зарождения хорошо покупают дизайнерские агентства. На календари… Спрос-то у обывателей есть. Кому майки с кровососами, кому календари с хабаром…

Паша хмыкнул, но, как показалось Генке, на этот раз без ехидства, и вполне одобрительно. И направил на «стакан» свет фонарей.

– Да, вот так хорошо! Ты, Кащей, скоро прямо профессиональным осветителем станешь… Ладно, все, хватит. С трех ракурсов заснял. Забирай стаканчик, и пойдем дальше.

Кащей протянул было руку к артефакту, но остановился на пол-пути, и разочарованно крякнул.

– Не возьмешь его так. Аномалия тут кругом…

– А что за аномалия?

– Не знаю, не могу определить. Но опасная. Нельзя туда руку совать.

Кащей скинул на стол рюкзак и извлек оттуда припасенный специально для таких случаев сачок из капроновой сетки, на полуметровой деревянной рукоятке – дерево для запускания его в аномалию было куда безопасней металла. Выбрал наиболее удачное на его взгляд место и осторожно просунул сачок в аномалию, чуть сверху – словно в невидимый аквариум, и начал поддевать «золотую рыбку». В переносном смысле «золотую рыбку», конечно. Эти радиоактивные штуки Кащей сам не подбирал, и спутнику весьма резко не советовал. А доверять ему стоит, Генка уже не раз убедился; если Кащей сказал, что «стаканчики» неопасны – значит, из них хоть водку пей. И сейчас он выключил видеокамеру и просто молча следил за процессом.

Артефакт сел в капроновую сетку, а ручка сачка за те несколько секунд, в течение которых была погружена в аномалию, уже начала дымиться. Кащей медленно вытянул добычу и осторожно опустил на стол.

– Сейчас, минуточку, – остановил он уже протянувшего руку Генку. – Сейчас с нее остатки аномалии «стекут», и тогда можно будет в руки брать. Эх и красива же, зараза… А толку – как с козла молока. Разве что на полку поставить.

– Как ты только определяешь, опасная или нет… – это было уже даже не вопросом, а рассуждением вслух.

– Шестое чувство, – так же дежурно отшутился Кащей. – Развивай, пока ты в Зоне. Там, за периметром, оно молчит. А тут – может и проснуться, если настойчиво в бок толкать.

– У меня способностей нет, – вяло буркнул Генка, тоже далеко не в первый раз.

Пережевывать сто раз обмусоленную тему не было ни малейшего желания. Ни в какие экстрасенсорные способности Генка не верил. Да и смешно было бы продолжать в них верить после пары десятков командировок к «экстрасенсам», которые на поверку оказывались всего лишь затюканными неудачниками, жаждущими внимания к своей персоне. Правда, обманывали и подтасовывали лихо, ничего не скажешь. На легковерных действовало безотказно. Но Генку-то на такой мякине не проведешь… А «развитие сверхспособностей в себе» – это песня из той же оперы. Все эти мошенники если что-то в себе и развивали, то только умение складно и убедительно врать. И потому пусть Кащей со своими байками идет лесом до самого Монолита.

Генка, аккуратно придерживая чехол с видеокамерой, направился к двери. Здесь все осмотрели, больше ловить нечего. Еще два коридора впереди…

В следующем – такие же тесные скучные кабинеты с пустыми полками шкафов и развороченными компьютерами. Из нутра разбитых приборов свешивались разноцветные жилки проводов… Генке вдруг вспомнилось, как в детстве среди ребятни ценились провода в цветных оболочках. Из них скручивали корявых человечков, некоторые умельцы даже плели маленькие кособокие корзинки. Мысль была до того несвоевременная и неуместная, что он сам удивился – надо же, о чем он думает, стоя в развалинах секретной лаборатории?! «Ну и подумаешь, лаборатория! Подумаешь, секретная!» – сам себе возразил Генка. Одни развалины, грязь и хлам… Прав Кащей. Все это спокойно можно соорудить в студии, да еще покруче и пострашнее. И то, что они тут снимают битых пол-дня, не стоит таких усилий… Генкин пустой желудок уже давно недовольно урчал, плечи и спину ломило, натруженные ноги гудели. Пол-дня лазают по подземелью, а до того еще встали ни свет, ни заря, и тащились сюда энное количество километров. Больше всего ему сейчас хотелось брякнуться возле костерка и скинуть берцы. И чтоб над огнем булькал котелок, а от него тянуло запахом супа из тушенки… «Работать, ниггер!» – Генка с усилием оторвал свой зад от колченогого стула, на который со стоном сквозь зубы брякнулся минут десять назад. «Работать, еще один коридор! Да дверь эта долбанная… Открыть ее и потом полезть наверх, пожрать и хоть немного погреться? Там, конечно, тоже не черноморский пляж июльским днем, но все-таки потеплее, чем здесь. Или сначала отдых, а потом дверь открывать?»

В третьем коридоре оказались бывшие камеры для подопытных – отсеки размером с ванную комнату в «хрущевке». Решетчатые дверцы, грязный кафель… Кое-где штативы, хромированный блеск которых давно потускнел… Генка заснял три вида этого хозяйства. Ладно, хватит аккумулятор сажать. Все они одинаковые, нет смысла снимать каждую. И ничего интересного в них нет. Даже скелетика завалящего… Кащей опустил фонари.

– Возвращаемся к двери, – устало скомандовал Генка, выключая камеру. – Сейчас глянем, что там, – и наверх, жра-а-ать!..

…Дверь была как дверь. Стальная, даже на вид тяжеленная, и запертая наглухо. Генка потянул за ручку со слабой надеждой, что замок все-таки вскрыт, как на всех остальных дверях в этом подземелье, и эта дверь не подается сразу только из-за своей тяжести. Но нет – как он не изображал из себя локомотив, а бронированная плита не сдвинулась ни на миллиметр. Разочарованный Генка светил фонарем на покрытую пылью цифровую панель – если хорошенько приглядеться, можно разобрать, какие из кнопок наиболее потерлись от прикосновений. И тоже неудачно… Все выглядели одинаково. Разве что поперек четверки пролегла ссадина – залитая в желобок краска была содрана. И скорее всего, ее случайно задели или намеренно колупнули чем-то острым. Иначе просто невозможно было повредить краску, утопленную ниже уровня поверхности кнопки. Генка машинально ткнул в кнопку «четыре» – ничего… Да разумеется, что одной цифры для кода мало.