Текст книги "Барби играет в куклы"

Автор книги: Ирина Алпатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

– Ты что, беременная?! – Теперь он смотрел на мои сплетенные на животе руки, и я тоже посмотрела на них как на чужие. Причем здесь это?

– Ах вот оно что! Значит, шлялась с кем-то, сучка! Так я и думал! – Лицо Адольфа в одну секунду сделалось тёмно-кирпичным, а губы посинели. – Да я тебя уничтожу, я выкину тебя на улицу как самую последнюю шваль! Только попробуй рот открыть…

Затем Дон Хуан на своем гордом донхуановском наречии стал объяснять мне, кто я есть на самом деле, что он для меня сделал и что сделает со мной в будущем, если я только пикну. А я и не пыталась, я смотрела, как он потрошит сумку, и на его голом животе, покрытом седым пухом, трясутся складки кожи. Уж лучше бы он бушевал в рубашке…

– Ничего не получишь, сука, ни-че-го! И выродка своего мне на шею не посадишь, нееет… – Покончив с сумкой, Арчибальд теперь вроде как примеривался ко мне – он хотел ухватить меня за волосы, но их-то как раз почти не было. – Пошла вон! – больно схватив за плечо, он поволок меня к выходу.

А вот хватать меня ни к чему, мне надоело быть ручной кладью, и рука ему подвернулась, между прочим, та самая. Я дернулась и изо всех сил ударила по державшей меня клешне, Арчибальд хрюкнул и выпустил меня.

– Я уйду, мне ничего не надо. Только отдай статуэтку, она моя. А больше мне ничего не надо.

Дон Педро несколько секунд поглазел на меня, ловко свернул из своих смуглых пальцев фигу и сунул её мне в лицо.

– А вот это ты видела? Выкуси! Здесь нет ничего твоего, сука!

Фига была наглая, с отполированным ногтем, и назойливо лезла мне почти в нос, и тогда я её укусила. О, как Адольф взвыл и отпрыгнул, а у меня на губах остался вкус его крови! Ужасно противный, между прочим. А вроде я и не сильно куснула.

Теперь Аристарх смотрел на меня как муха на паука, он прижимал к груди укушенную лапу и матерился сквозь зубы, но очень внятно.

– Только посмей здесь хоть что-нибудь взять, я сразу вызову охрану! Голой уйдешь, голой! – он ринулся в прихожую и сорвал с вешалки шубку.

– Убирайся! Чтобы через две минуты тебя не было! – Адольф буквально прошипел эти слова и махнул на меня здоровой рукой, но довольно осторожно махнул.

Ладно, в этот момент я была готова уйти даже без пастушки, но тонкий свитер вряд ли спас бы меня от холодного ветра, да и не хотелось мне оказаться на улице в центре общественного внимания.

Аскольд, ещё раз крикнув "пошла вон!", укрылся в своем кабинете. Я живо представила себе, как они сейчас там втроем склонились над укушенным пальцем, и Лили нежно улыбается при этом – правильно, улыбайся, куколка, он любит малохольных малышек. А вообще-то я струхнула, и все никак не решалась пройти в гардеробную за своей старой курткой – я войду, а Дон Педро как выскочит, как защёлкнет дверь и вызовет на задержание воровки эту самую охрану или даже своего любимого юриста. В общем, моя фантазия разыгралась не на шутку. Лучше останусь в прихожей.

Я достала из маленькой сумки – как удачно, что я её заранее на себя нацепила – телефон и набрала Люшин номер. Ни на что особенное я не рассчитывала, попробуй найти ветра в поле, но ветер оказался на месте.

– Люшенька, – лихорадочно зашептала я в трубку, – срочно приезжай ко мне, срочно, только куртку какую-нибудь для меня захвати и мчись сюда.

– Не по-онял… – пропела подруга, – это ты теперь у нас так прикалываешься, да?

– Идиотка! – позабыв о конспирации рявкнула я. – Меня из дома выгоняют, раздетой, а ты издеваешься.

– Чё, совсем раздетой? – теперь она заметно оживилась.

Люшь, – я постаралась говорить спокойно, – или ты едешь или нет, мне не до шуток, я тогда сама буду выкручиваться.

Где-то в глубине квартиры отчетливо звякнуло стекло, а у меня тревожно ёкнуло сердце – сейчас Арчибальд подлечится и вылезет из укрытия, может даже в сопровождении этих своих… собутыльников. Наверное, Люшка что-то в моём голосе услышала.

– Он тебя побил? – деловито спросила она. Ну кто о чём… А если не побил, то ничего страшного, и нечего тут, она сейчас приедет, и чё таким голосом говорить.

– Он пастушку мою в шкафу запер и не отдает… – как будто это могло что-то объяснить Люшке. – Да, – спохватилась я напоследок – сегодня этот старый партизан внизу сидит, ты не спорь с ним, не надо скандалить… Я к тебе сама спущусь… – подруга, не дослушав, отсоединилась.

Я устроилась поближе к дверям и стала ждать. Сколько нужно Арчибальду времени, чтобы зализать или залить свою рану и поднять на нужную высоту боевой дух? И сколько времени понадобится Люшке, чтобы добраться до меня? Кто первый?

Я ждала сигнала домофона и вздрогнула, когда соловьиными трелями чуть не захлебнулся дверной звонок. Так, значит Дон Педро всё-таки вызвал подкрепление. А вот и он сам появился как чертик из табакерки и протяжно спросил:

– Ка-ак, ты еще здесь, дрянь? – А то он не знал.

Вид у Педро был довольно… экзотический – взлохмаченный, по-прежнему без рубашки, зато на руку намотаны по крайней мере три носовых платка. Это, по-видимому, чтобы остановить кровотечение и произвести впечатление на группу захвата.

Группа ворвалась в холл, и я не сразу сообразила, что она представлена только одним лицом – Люшкиным. И это лицо улыбалось улыбкой барракуды. Она что, сошла с ума? Одной рукой подруга прижимала к груди объемистый свёрток, а в другой держала огромный веник, то есть букет. Неужели эта идиотка всё-таки решила, что я её разыгрываю?!

– Сю-юрпри-из… – пропела Люшка и тряхнула свёрток. Уф, из него вывалилось нечто, очень похожее на куртку, в жизни не получала сюрпризов лучше этого.

– Еще одна шлюха! – то ли нам, то ли самому себе сообщил Арчибальд. А ведь я про него на мгновение даже забыла.

Люшка улыбнулась еще шире и сделала шаг к Арчибальду. Мне показалось, что она собирается вручить ему букет, но подруга тряхнула цветами и движением фокусника выдернула из него… кажется, это называется гаечным ключом. Железяка была здоровенная, но Люшка подняла ее над головой и рявкнула:

– Открывай ящик, пока я тебе здесь всё не раздолбала, падла!

Я с ужасом подумала, что Люшка по дороге ко мне успела сойти с ума, и Адольф наверняка подумал то же самое, потому что буквально посинел и потерял дар речи.

– Сеня, где эта твоя цацка, показывай! – не сводя глаз с неподвижного хозяина приказала Люшка. Цацка? Господи, что она имеет в виду? Люшка, видимо поняв, что на меня полагаться не приходится, поудобнее перехватила железяку и стремительно ринулась вглубь квартиры. Неужели она собирается…

– Нет… – мы с Артуром крикнули это слово дуэтом и дружно кинулись вслед за моей подругой. А она уже стояла перед шкафами.

– Я вызываю милицию! – крикнул Адольф, но не двинулся с места.

– Конечно, запросто, только пока она приедет, здесь будут одни сплошные черепки! И если хочешь знать, сволота, у меня было трудное детство, я психованная, понял?! – последние слова Люшка почти провизжала, и у меня похолодело в груди. Она действительно очень сильно смахивала на психованную.

Аркадий, совсем как я всего каких-то полтора часа назад, стал царапать застекленную дверцу, потом лихорадочно пошарил где-то сбоку, и она поддалась.

– Забирай давай! – Люшка своей "указкой" повела в сторону фигурок, и Акакий икнул. Я достала овечек, руки слегка дрожали. Подруга подняла с полу одну из моих вещиц и снова скомандовала, – заворачивай! – Потом она одним движением сгребала то, что валялось на полу, в сумку и вручила это мне.

– Бывай, дядя! – в полной тишине налетчица деловито уложила железяку в висевшую на плече торбу и потащила меня к выходу.

Пенсионер сидел на месте и даже в добром здравии, а я уже была готова к чему угодно. Он не попытался задержать нас, да и на улице нас не ждал отряд милиции.

– А чё бы я на цветы разорялась? – удивилась Люшка. – Я деду сказала, что праздник у людей, ну могу я хоть раз в жизни кому-то сюрприз устроить? – Люшка помолчала секунду и сама себе ответила, – могу… – Потом она издала воинственный клич, способный парализовать даже слона и направилась к какой-то машине. Незнакомый мне парень улыбнулся и услужливо распахнул перед ней дверцу. Да…

– Ну и куда теперь, домой? – подруга вела себя так, словно мы только что приятно пообщались, а у меня, между прочим, противно дрожали руки. Домой? Нет, я не могла ехать домой в таком состоянии. Мне требовалось твердое плечо, человек, который бы не стал ничему удивляться и шмыгать носом. Мне требовался кто-то, кто сказал бы что я молодец и все сделала правильно. Я назвала адрес Елены Петровны.

– Че? Вот прямо сразу и к адвокату? Не, Семен, ты даешь! И вообще классно придумала, теперь все умные люди так делают – чуть что – "требую адвоката!". Класс! – Люшка ужом вывернулась на переднем сиденье, чтобы получше меня разглядеть. За последнюю минуту я явно выросла в ее глазах.

Адвокат?! Нет и еще раз нет. Я не могла допустить, чтобы подруга дальше развивала эту тему, и поторопилась выпалить про Елену Петровну. Люшка была страшно разочарована. Эх, ну разве чокнутые старухи нужны в такой ситуации? Нужен крутой мужик, чтобы справился с этим козлом, помешанным на каких-то черепках.

Из машины я выбиралась с опаской, встреча с юристом мне сейчас была совершенно ни к чему. Люшка тоже вылезла следом и велела если что, звонить. И поправила на плече свою сумку.

Георг встретил меня по полной программе – он бодал мои ноги и при этом хрипло орал "гау"… Все правильно, он сразу почувствовал, что я только что вернулась с поля боя, и выражал мне свою поддержку и солидарность. Я только-только успела рассказать Елене Петровне про прошедшее утро, как в моей сумке заверещал сотовый. С таким же успехом в ней могла взорваться мини-бомба, так я подпрыгнула. Потому что я совершенно точно знала, что это либо укушенный Арчибальд, либо сама Долорес. Вот не буду отвечать и все. Ненавижу телефоны! Но Елена Петровна сидела рядом и смотрела на меня, пришлось взять себя в руки и ответить.

– Ну вот что, дорогуша, – голос Долорес царапался в трубке как ржавый гвоздь, – ты сделала неверный ход. Ребенка мы не признаем. Аркадий болел, он бесплоден, так что номер с беременностью не пройдет. Немедленно верни статуэтку и все то, что ты утащила из нашего дома. Мы умеем обращаться с воровками, уж ты мне поверь. Я жду у себя в салоне, даю тебе час, если не послушаешься, я обращусь куда следует.

Я отвела руку с трубкой в сторону, потому что из нее буквально сочился яд, и все равно слышала каждое слово. Воровка… Мне показалось, что мое ставшее вдруг тряпичным тело просто переломится пополам и упадет на пол, вот и пальцы едва не выронили телефон. Сидевшая рядом Елена Петровна подхватила его и положила на стол. Она все слышала! Слышала и смотрела на меня каким-то странным взглядом.

Эхо голоса Долрес до сих пор звучало в комнате. Я была кем угодно: коровой, идиоткой, тупицей, но воровкой… Нет, никогда! И юрист… Конечно, они уже позвонили, и он прикидывает, как ему лучше со мной разделаться.

Елена Петровна взяла мою вялую жалкую руку и тихонько сжала ее. – Так, нечего сидеть. Одевайся и едем!

Нет, только не это. Я не хотела, чтобы она была свидетельницей моего позора, но палка стучала уже где-то в прихожей и не терпящий возражений голос велел:

– Давай же, Ксения, не сиди. Нам еще машину нужно поймать.

И тут я очнулась. Ну что же, если умирать, так с музыкой. А что если Люшка еще не далеко отъехала? Я схватила телефон и начала нажимать кнопочки.

– Да мы еще тут, курим, – отозвалась подруга, и ее пагубная привычка показалась мне самой правильной на свете. Она выслушала мои сбивчивые объяснения и ответила одним словом: "Погнали"!

Подумать только, наша боевая барышня, всего час назад решительно размахивавшая гаечным ключом, при виде Елены Петровны вроде как струсила и только и смогла выдавить из себя невнятное "здрастьте". Зато ее личный шофер едва уловимым движением извлек Люшку с переднего сиденья и галантно помог Елене Петровне занять ее место.

– Да, только рядом с настоящими мужчинами мы чувствуем себя настоящими женщинами, – непонятно кому сказала Елена Петровна. И на удивление молчаливая Люшка лишь шмыгнула носом. Я на нее покосилась, ага, губы трубочкой, бровки домиком…. Сразу видно, что девушка что-то обдумывает.

– Куда едем? – спросил наш водитель. Я ответила и тоже задумалась – а где, интересно, находится гаечный ключ? Мне не хотелось, чтобы Люшка повторила свой номер на бис.

– Славочка! – и когда только Елена Петровна успела с ним познакомиться? Или я опять что-то пропустила. – Вы подождите нас, пожалуйста, в машине. Мы вас оставляем для прикрытия, так сказать…, – Славочка почтительно приложил руку к виску и состроил серьезную мину. А мне было совсем не до шуток.

– А че такое? – почему-то сдавленным шепотом спросила подруга, – нас могут сцапать?

Ну так и есть, она потянула к себе торбу и прижала ее к груди. Явно приготовилась к боевым действиям. Странно, но сейчас гадкое слово, сказанное Долорес, меня больше не волновало. Оно пачкало ее, а не меня. Разве бывают у воровок такие друзья?

– Она требует назад пастушку, – пояснила я, – ту самую…

– Что-о?! Но это же твоя штучка! Вот гадина! – тут мы, не сговариваясь, посмотрели на Елену Петровну, точнее, ее затылок, но нас словно не услышали. Как бы там ни было, объяснений с милицией и другими официальными лицами было явно не избежать. Я бы предпочла милицию.

Ну вот и приехали. Хватит трястись! – приказала я себе, ведь это последняя встреча. Неужели? вдруг подала голос ехидна. А как насчет встреч в суде? Мне представилась Долорес, завернутую в черный плащ с кровавым подбоем, вот она взмахивает им, точно летучая мышь крыльями…. И я вдруг перестала дрожать. Ехидна, между прочим, подала голос впервые за последние часы, оклемалась, стало быть.

Я вылезла из машины и помешкала. Славик со всеми предосторожностями извлекал на свет божий Елену Петровну, а Люшка… да, Люшка стояла рядом и держала ее палку. Нет, все-таки зря они со мной приехали. Я знала Долорес, а они нет. А вдруг она как-то унизит Елену Петровну? И я бросилась вперед – пусть самые главные гадости обрушатся на мою голову.

Люба с видом идолопоклонницы сидела на коленях возле огромной вазы и осторожно протирала ее какой-то ваткой. Больше в салоне никого не было. Слава богу, хоть в этом мне повезло. Может быть, и Долорес передумала воевать на своей территории? Пожалуй, я испытала укол разочарования. Уж лучше отмучиться сейчас и ясно представлять, что меня ждет в будущем. Люба наконец оглянулась и стала с улыбкой подниматься навстречу. Но через секунду ее лицо застыло, а взгляд зацепился за что-то позади меня.

Ну мне и так все было ясно. Кто еще может вызывать подобную реакцию? Я неохотно повернула голову, так и есть – Долорес собственной персоной. А уж ее вид любого мог обратить в соляной столб.

Драматизм сцены испортили Мими. Можно ли трепетать от ужаса, если по твоим ногам с писком пытается взобраться крошечное чудовище к джинсовом комбинезоне и красной бейсболке? Долорес раздражено дернула бровью, я сделал усилие и попыталась игнорировать модницу, зато она не собиралась игнорировать меня.

– Привезла? Давай! – Долорес повелительным жестом протянула ко мне свою загребущую лапку.

– Здесь только вещи, – сказала я, и сумка с мягким шлепком приземлилась на пол, чуть не на голову Мими, потому что Долорес отдернула руку.

– Я по-моему ясно выразилась, дорогуша! Мало того, что ты так отблагодарила нас за доброту, так ты еще и бандитку в наш дом впустила! Это знаешь, чем тебе грозит? – Ну да, я услышала знакомые интонации, она, наверное, уже и номер статьи из уголовного кодекса знает.

– Пастушка моя, а не ваша! А у вас я ничего не взяла, – и я для убедительности подтолкнула ногой сумку поближе к ней.

– А ты попробуй доказать это в милиции. Мой сын довольно известный коллекционер, дорогуша. Так что подумай, что значит твое слово против нашего.

– Ничего она объяснять милиции не будет, дорогуша…

Мы с Долорес обе повернулись на голос. Елена Петровна стояла в дверях, обеими руками опираясь на палку, и выглядела совершенно не воинственно. И она очень спокойно сказала, глядя только на Долорес:

– Это ты, дорогуша, у нас по части краж специалистка. Так что вряд ли захочешь иметь дело с милицией.

Я с ужасом подумала, что сейчас разъяренная Долорес превратит нас в мышей или ящериц, но она лишь схватилась за свое собственное горло и каркнула:

– Елена!?

– Я, дорогуша, я собственной персоной. Вот решила посмотреть, во что тебя жизнь превратила. Все на чужое заришься, все тебе мало? И Гришина смерть тебя ничему не научила.

– Ты все врешь! Я не брала! – высоким голосом вдруг закричала Долорес.

– А как же эта вещь оказалась в доме твоего сынка?

Я не сразу поняла, что в руке Елена Петровна держит тот самый ножичек для разрезания бумаги, которым я потом вооружила Вояку. Не может этого быть! Вот и Долорес как будто хотела расхохотаться, но вместо этого издала какой-то гортанный клекот.

– Камушки повытаскивали, рукоять заменили, я не сразу его узнала… но эту вещь ни с какой другой не спутаешь. Уж не на эти ли деньги ты искусством занялась, дорогуша? Григорий, значит, умирал, а ты о прекрасном думала…

– Нет! Это была лишь шутка, глупая шутка! Я хотела только подразнить Григория, а нож исчез… Я не знала, где он, поверь, Елена! То есть я требовала, умоляла, но он не признался… – голос Долорес прервался, она прижала обе руки к трясущимся губам.

Я плохо понимала, о чем они говорят, но на Долорес было страшно смотреть, и я отвела взгляд. А Елена Петровна медленно кивнула.

– Ну вот видишь, эта вещь, – она медленно подняла стилет, – тоже из вашего дома. Прикажешь и ее вернуть на место?

Долорес ничего не ответила, она по-прежнему прижимала пальцы к губам и смотрела теперь как будто сквозь нас, но потом вдруг затопала тоненькими ножками, обутыми в черные атласные туфли:

– Вон! Во-он! Уходите! – Она тряслась всем своим тощим телом, и это было ужасное зрелище.

Елена Петровна громко стукнула палкой в пол и приказала: – Замолчи! Мы и сами тут ни на минуту не останемся. Ксения, пошли!

Мне не нужно было повторять дважды, я почти выбежала из салона и за нашей спиной с силой грохнула дверь. Кажется, Долорес заперла ее изнутри на ключ. В эту минуту даже молчание Люшки, тенью скользнувшей за нами, не казалось странным. Вообще, в первые секунды у меня было ощущение, точно кто-то выключил звук – люди и машины двигались мимо нас совершенно бесшумно.

Я сделала шаг и чуть не упала, споткнувшись о… Мими. Она по-прежнему тряслась всем телом и преданно смотрела на меня. Вот только этого еще не хватало! Судя по всему, дурочка решила отравиться со мной в изгнание, и что скажет по этому поводу ее хозяйка, когда придет в себя? Я прижала к себе джинсовое тельце и увернулась от красного козырька, норовившего заехать мне в глаз, пока его владелица пыталась облизать мое лицо. Нет, судебного разбирательства не избежать.

– Правильно, детка! – громко сказала Елена Петровна, и мне показалось, что она имела в виду нас обеих. Мы загрузились в машину, и тут меня точно ударило током – забыла!

– Забыла! – крикнула я, и все посмотрели на меня с недоумением. Я достала из сумки кольцо с ящеркой и уставилась на него чуть ли не с ужасом. Какие уж тут подарки. Но как теперь я могла вернуться туда, к Долорес с ее перекошенным лицом и остановившимся взглядом?

– Давай, отнесу! – Люшка потянулась к кольцу, но Елена Петровна вдруг жестом остановила ее.

– Нет, оставь! Теперь все правильно, пусть оно будет у тебя. Можешь мне поверить, Григорий бы не возражал. – Она даже не прикоснулась к перстню, только посмотрела и все. – Носи, девочка, вы друг другу подходите. – И тут Люшка фыркнула как дура.

В полном молчании мы подъехали к дому Елены Петровны, и Слава снова со всеми предосторожностями помог ей выбраться из машины.

– Денек зашибись! Семен, это надо отметить, – губы Люшки почти щекотали мне ухо. – Тебе сегодня досталось по полной программе, глаза вон как у чахоточной. – У Люшки было странное представление о чахоточных, а я себя чувствовала почти хорошо. Вот только как поступит Георг – загрызет Мими или объявит акцию протеста?

Елена Петровна повернулась к нам и сказала, обращаясь к Люшке:

– Да, иногда вы высказываете вполне разумные мысли. Это действительно надо отметить. У меня есть бутылка отличного вина и коньяк. Славочка, вы не с нами? Жаль. Заходите, когда сможете. Квартира сорок восемь.

– Захлопни рот, – тихо скомандовала я Люшке, рисковавшей потерять нижнюю челюсть. Она сделал это не без усилия, и мы втроем отправились обмывать мое чудесное спасение.

Праздник получился не особенно веселым. Люшка чинно отпивала из бокала коньяк, и вряд ли он ей понравился. Георг не стал ко мне подходить и не издал ни звука при виде соперницы, все это не сулило нам с ней ничего хорошего. Я сняла с Мими лишь бейсболку, джинсы не тронула – если у девушки снова критические дни, то лучше все оставить как есть. И с джинсовой тканью Георгу, если что, будет сложнее справиться.

Несмотря на странную пустоту внутри я все время чего-то ждала и, кажется, косилась на балконную дверь. По крайней мере, Елена Петровна вдруг произнесла:

– Да, нужно будет незамедлительно посоветоваться с Денисом. Я тоже об этом подумала.

Что значит "тоже"? Я схватила бокал, стоявший передо мной и сделала большой глоток. Странно, что я не умерла на месте а когда более или менее пришла в себя, Люшка и Елена Петровна смотрели на меня совершенно одинаково: внимательно и оценивающе, только Мими преданно облизывала мой подбородок.

– Нет! Не надо с ним советоваться! То есть ни с кем не надо… – кажется, я чересчур включила громкость, потому что Мими оставила мое лицо в покое и попыталась облаять компанию. Она решила, что новоявленную хозяйку хотят обидеть, а может быть, спутала мой голос с пожарной сиреной.

– Хорошо, хорошо, – неожиданно быстро согласилась Елена Петровна. – Мы это потом обсудим.

Последняя фраза мне не очень понравилась, но больше я возражать не стала, тем более что никак не могла сфокусировать взгляд ни на ком из присутствующих. Внутри разливалось приятное тепло, а теперь и снаружи будто кто-то обложил меня ватой. Невыносимо хотелось спать.

– Я поеду домой. – Чтобы выговорить эту простую фразу мне потребовались немалые усилия. Может, меня опоили? Какая разница, мне нужно домой.

Я открыла глаза и подумала, что на самом деле смотрю продолжение какого-то кошмара. В нормальных снах такие морды не сняться. Хорошо, что у меня не было сил заорать, потому что через секунду я сообразила, что это физиономия Георга, просто он сидит очень близко к моему лицу. Тогда кто же устроился на моих ногах? Я осторожно приподняла голову – какой-то уродливый ребенок… Он тут же приподнялся и приветливо завилял крошечным… хвостиком. Ах, да… Мими радостно тряслась, но приблизиться не смела, ведь мою царственную голову охранял сам… По крайней мере, она была жива и здорова. А вот я…

Чужой плед, чужая комната. Я, вспомнила, наконец, что лежу на диване в гостиной Елены Петровны. Значит, я так никуда не уехала. Позор! Видимо, хозяйка услышала нашу возню и мои тяжкие вздохи, потому что появилась на пороге комнаты.

– Проснулась, отлично! Завтрак готов.

Завтрак? Она сказала "завтрак"?! Ужасное подозрение, тенью скользнувшее у меня в голове, теперь перешло в уверенность. Я продрыхла в чужом доме всю ночь. Нужно еще было выпутаться из пледа, в результате чего Модные джинсы оказались на полу и меня облаяли. Георг смотрел на все это с явной иронией.

– Ты столько натерпелась в последние дни, тебе нужно было расслабиться. – Елена Петровна говорила все это из кухни, я была благодарна ей за деликатность. Нашла место, где расслабляться… Я потащилась в ванную, и Мими деловито засеменила следом.

Господи! То-то Георг разглядывал меня с таким видом – он просто не вполне уверен, что я это я. Волосы дыбом…, нет, не буду надевать очки и без линз обойдусь. Я могу не выдержать подробностей.

– Ты, возможно, будешь сердиться, но мой вины здесь нет, – Елена Петровна готовила для меня, кажется, уже третий бутерброд, – Денис сам вчера ко мне заглянул. Естественно, я в общих чертах обрисовала ему ситуацию. Он сказал, что эксцессы вряд ли возможны, если ты не будешь выдвигать каких либо претензий.

Волчий голод, обуревавший меня минуту назад, нервно дернулся и уполз куда-то вглубь, а я чуть было не подавилась куском хлеба. Заглядывал, значит. Пока я бесчувственным бревном лежала на диване, они обсуждали возможность эксцессов. "Если я не буду выдвигать какие-либо претензии"… Естественно не буду. Вопрос в том, что случится с награбленным мною добром: Мими, которая под столом усиленно пытается взобраться ко мне на колени, перстнем, так и оставшемся в сумке. Стилет…, ну он вернулся к законной хозйке. Пастушка…

– А где пастушка? – я чуть было не опрокинула чашку. Как раз главное яблоко раздора и не попалось мне на глаза.

– Я убрала ее в шкаф от греха подальше. Боялась, вдруг твое зверье устроит разборку и разобьет ненароком.

– Да, я тоже боялась, что они подерутся.

– Ничего подобного. Эта немыслимая собака уже готова полюбить твоего кота. Георг, конечно, держит марку, но она его добьет, вот увидишь.

Да, пожалуй, Елена Петровна была права. Вот только меня вряд ли впереди ожидала подобная идиллия с Аркадием. Нужно поскорее со всем этим покончить, а я еще даже не начинала.

– Нужно будет заявление подать. – Я постаралась, чтобы голос звучал уверенно.

– Я попросила Дениса помочь, он хоть и не адвокат…

– Денис будет помогать Аркадию, как и в прошлый его развод. – Мне уже начали надоедать эти постоянные дифирамбы всесильному юристу.

– Ничего подобного. Он сказал, что только посоветовал Аркадию адвоката, но не более того. Он юрист в очень крупной фирме, разводами, сама понимаешь, никогда не занимался. Но ты не волнуйся, он обещал мне это дело проконтролировать.

Меня определенно начало тошнить. Я-то знала, кем меня считает наш "контролер" – охотницей за богатыми мужьями. Вот первая жертва едва вырвалась из моих загребущих лапок. Кто-то на очереди?

– Я все никак не могу сказать тебе важную новость. Вячесеслав представил твоих кукол Татьяне, ей очень понравилось. Она хочет с тобой встретиться, собственно, она предлагает тебе работу. Ну что я говорила?

В другой ситуации я бы подпрыгнула до потолка, я бы исполнила праздничный танец вождя племени, но не в этот раз. В этот раз я лишь сказала "спасибо" и засобиралась домой, несмотря на уговры Елены Петровны.

Ни за что. Того и гляди, явится сосед, и мне уже не удастся отсидеться под пледом. Я уложила в сумку кукол, сверху – тщательно завернутую в бумагу пастушку. В общем-то, мои "ценные" вещи заняли совсем немного места. Главной проблемой была сладкая парочка – Георг четко понял, куда я собираюсь, и занял стратегически важную позицию в прихожей. На тот случай, если его попытаются забыть. Мими была одновременно везде и явно солидарна с Георгом. Как говорится, в гостях хорошо, а дома лучше.

Мое сладкое "восвояси". На сей раз его сладость была несколько невнятной, но я знала, что вернусь домой, и все устроится. Я не пропаду. Елена Петровна посоветовала мне позвонить Люшке и не ошиблась.

– Щас подскочу. А Жорик с этой… в штанах которая, не подерется? А то помнишь, как он вел себя тогда?

Я помнила кое-что, хотя очень хотела забыть. Тем не мене, мне пришлось дать клятву, что пассажиры будут вести себя прилично, и они не подкачали. Мими сидела на коленях у Люшки, а Георг – на моих. Он, смешно вытянув шею, смотрел в окно. Я понимала – хочет убедиться, что на сей раз мы точно едем домой.

Конечно же Бабтоня сделала наше возвращение прямо таки триумфальным. Она металась между своей кухней, где в духовке сидели пироги, и нашей квартирой и уже через пять минут принялась шмыгать носом – то ли от аллергии, то ли от избытка чувств.

– Какой негодяй, детонька! Я сразу подумала, как его увидела – подлец. Хорошо, что не зарезал! А мог. Вот у Верочки племянницу муж прирезал из ревности. Не насмерть, слава богу, но… – тут Бабтоня вспомнила про пироги и ринулась к себе, а я перевела дух.

Вскоре зазвонил телефон и с подозрением на него уставилась – опять взялся за старое? В квартире долго никто не жил, и кого этот чертов аппарат призывал к ответу? Я осторожно, точно гранату, поднесла трубку к уху.

– Ксеничка! Какой кошмар! Мы с Толей просто вне себя. Почему ты ничего нам не рассказывала? Хочешь, мы прямо сейчас к тебе приедем? Или ты к нам. Ксюша, имей ввиду, что мы тебя в обиду не дадим! Нет, но какой подлец, мы сейчас выезжаем!

Я едва не охрипла, доказывая тете, что никуда выезжать не надо, по крайней мере пока. Потом трубку взял дядя Толя и мы поговорили спокойно, условившись, что я приеду к ним в ближайшие дни. И все равно, простившись с ними, я была настороже, потому что опасалась какой-нибудь диверсии со стороны своей тетушки.

Интересно, это Денис им сообщил? Вряд ли, если тетя все время называла Аркадия негодяем. Не успела я прийти в себя после первого звонка, как телефон разразился очередной трелью, кажется, он и в самом деле выглядел возмущенным.

– Да? – осторожно спросила я.

– Ксения, я в курсе, прибуду через час. – Полковник не стал дожидаться моего ответа и положил трубку. Вот так вот, он "прибудет" и точка. А ему кто доложил? Если тетушка, то это одно, если Аркадий… Тогда, возможно, Полковник уже безработный. А может быть, о нашем разрыве сообщили в последних новостях по телевиденью?

Все как прежде и все по-другому. У меня не было чувства, что я вернулась домой. Кажется, он, мой дом, меня не узнавал, и чему тут удивляться, если я сама не узнавала себя. Оказывается, не так уж это замечательно – целыми днями быть одной. Та девчонка, что жила здесь раньше, куда-то подевалась, а мне нынешней было одиноко.

Хорошо, что от меня не требовалось ни малейшего усилия чтобы поддерживать разговор, потому что Бабтоня прекрасно делала это за двоих. Она помнила с десяток историй про развод, во всех фигурировали мужья-мерзавцы и даже один серийный убийца. Ну что же, ее коллекция пополнилась еще одним экспонатом, я вздохнула.

Конечно, я ждала появления Полковника, и все же сердце екнуло, когда в скважине загремел ключ. Итак, мы прибыли, сейчас начнется…. Бабтоня, снова вспомнив про пироги, шмыгнула к себе, позорно бросив меня на произвол судьбы.

Или я давно не видела Полковника или он и в самом деле как-то… одомашнился. На нем был новый свитер, жидкие волосы тщательно прилажены к черепу, и тем не менее он как никогда напоминал мне пенсионера на заслуженном отдыхе. Ну точно уволили! Или это Серая Мышь так на него повлияла? Мими якобы облаяла гостя и процокала в комнату, Георг молча возник на пороге и через минуту тоже исчез. Нда, полное единодушие.