Текст книги "Тьма моей души (СИ)"

Автор книги: Iren Lee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Не знаю, насколько этично бродить по чужому жилищу в такую рань, но решаюсь выйти из комнаты и, как минимум, добраться до кухни, чтобы выпить кофе. А еще мне отчаянно хочется поговорить с Сандрой без посторонних: расспросить ее про нечисть в лесу и, конечно, про ужин с бесом лукавым, будь он неладен! В голове вертится догадка, которую я никак не могу поймать: что-то очевидное, но пока ускользающее.

Я аккуратно прикрываю за собой дверь, стараясь не перебудить весь замок лязгом поеденных временем петель. Коридор, в котором находятся гостевые комнаты, должен вывести меня в главный холл первого этажа, и я упрямо стремлюсь туда.

В замке холодно. Неприятная прохлада забирается под кофту и пытается овладеть моим телом, проникает под кожу, пробирает до костей. Судя по всему, здесь нет отопления, и служащим приходится обогревать огромную ледяную махину каминами. Замок настолько дик и первобытен, будто его и вовсе не тронуло время.

Ни в чем, кроме, разумеется, хозяина. Здесь все так же, но нет Влада. И никогда больше не будет.

Я не спеша бреду по коридору, от нечего делать считая двери по пути. Вокруг стоит звенящая тишина: такая, что мне приходится время от времени постукивать ногами по полу, чтобы удостовериться, что не лишилась слуха.

Три… Четыре… С удивлением замечаю, что четвертая по счету дверь слегка приоткрыта. Я замираю напротив в нерешительности, жгучее любопытство подстегивает заглянуть туда хотя бы одним глазком. И хотя сказки учат, что любопытство до добра не доводит, я уже слишком взрослая, чтобы внять их моралям.

Просовываю нос в щель и вижу ряды книжных полок, уходящих в бесконечность, – я заглянула в библиотеку.

Внутри царит полумрак, по центру разгоняемый сиянием свечей, потрескивающих в массивном канделябре. Рядом, расположившись в кресле, сидит Сандра, сосредоточенная на страницах книги, лежащей на ее коленях. Она все еще во вчерашнем платье, в каждой детали ее образа сквозит небрежность. Сандра будто и не ложилась вовсе, посвятив ночь захватывающему сюжету.

Тихонько толкаю дверь и вхожу. Она поднимает на меня растерянный взгляд, но тут же ее губы трогает ласковая улыбка:

– Доброе утро, Лайя! Не думала, что ты так рано встаешь!

– Привет! И тебе, смотрю, не спится? – я тоже улыбаюсь ей: эта девушка просто не может не вызывать искренней симпатии. – Что читаешь?

Сандра, закладывая тонкий пальчик между страницами, закрывает книгу и поворачивает ко мне обложку. На коричневом переплете золотыми буквами оттеснено:

B.StokerDracula

– Моя любимая книга с юности, – поясняет девушка, пожирая меня жадным взглядом.

– Наверно, по-другому и быть не могло, раз ты живешь в его замке, – невнятно роняю я.

«Это же рациональное объяснение? Но почему тогда мне не спокойно? Почему я физически ощущаю, как мое прошлое затягивается на шее толстой веревкой? С каждым днем я все крепче переплетаюсь с Владом и Лео, а Лале верит, что они и есть ее друзья. Мое сердце, которое она почти отвоевала, замирает от мыслей о них».

– Лайя, ты знала, что Дракула четыре года прожил в Османской империи в качестве пленника? – Сандра вдруг бросает книгу на столик и резко вскакивает с кресла, небрежно поправляя подол. – Что произошло с ним там, доподлинно неизвестно, но вернулся он уже совершенно другим: безжалостным, жестоким правителем. Историки склонны считать, что его держали в темнице, истязали, пытались обратить в ислам. Это были худшие годы молодого валашского правителя.

– Это не так, – тихо шепчу я. – Надеюсь, что не так.

– И я думаю, что у всего есть оборотная сторона, – продолжает девушка, расхаживая по библиотеке. – У него могли быть друзья среди таких же пленников, как он сам. Как думаешь, мог ли он влюбиться в какую-нибудь османскую княжну?

Мне становится нехорошо и я хватаюсь за спинку кресла, на котором недавно сидела Сандра.

– У истории много белых страниц. Почему тебя так интересует жизнь Дракулы? – не удерживаюсь я.

– А я не говорила тебе? Я – историк, и сейчас пишу диссертацию по этой теме. Так что считай, что я одержимая, как и все ученые.

Сандра поднимает на меня какой-то безжалостный взгляд. На секунду мне начинает казаться, что ей известно все, что было с троицей закадычных друзей из Османской империи. А потом библиотеку пронзает ее заливистый, грубоватый смех, и по моей коже поднимается волна мурашек. Этот смех я слышала сегодня ночью в своем сне. Или это был не сон?

Голова начинает кружиться от потока мыслей, взорвавшихся в сознании, я бессильно опускаюсь в кресло. Здесь слишком много тайн и недосказанностей, от которых жутко.

– С тобой все в порядке? – хозяйка подлетает ко мне и опускается рядом на корточки. – Пойдем, выпьем кофе? Кажется, уже пора просыпаться!

Я молча киваю и выхожу из библиотеки вслед за Сандрой, кинув прощальный взгляд на ее чтиво.

К несчастью, в столовой нас уже встречает широкая белозубая улыбка Локида, которая вполне могла бы существовать отдельно, как и у чеширского кота. Бес вальяжно встает и подходит к нам, по очереди целуя руки.

– Доброе утро, милые дамы! – бодро приветствует он, и ведет себя так, будто хозяин здесь он. От показной манерности к горлу подкатывает тошнота.

– Доброе утро, господин Локид, – отзывается Сандра.

Я пристально наблюдаю за ними двумя. Хоть что-то в их поведении должно намекнуть, что же произошло за полуночным ужином: Ноэ может выдать себя глупой шуткой, Сандра – смущением. Но все слишком обычно и одновременно чересчур странно. Хозяйка разливает по чашкам неизвестно кем сваренный кофе и протягивает нам. Они с Ноэ увлекаются милой, ничего не значащей болтовней.

– Ты ночью дала обет молчания? – слышу я издевательский голос. Отрываю взгляд от чашки и замечаю, что две пары глаз устремлены на меня.

– Я? – удивляюсь тому, что даже безмолвием привлекла к себе внимание. – Ах, не обращайте внимания, мне просто нравится вас слушать.

Ноэ чуть морщит нос, недовольный, а Сандра изящно скрывает улыбку ладошкой.

– Я надеюсь, вам комфортно у меня в гостях? – заполняет она образовавшуюся паузу любезной нелепостью.

– О, да! – отзывается Ноэ. – Будьте уверены, румынское гостеприимство навсегда оставит след в моей душе.

Они перебрасываются тайными взглядами, которые я успеваю уловить, а потом Сандра подрывается с места и, хватая свою еще не допитую чашку, скрывается за дверью в кухню.

– Она какая-то странная сегодня, – говорю я, с подозрением смотря на Ноэ. – Что вы делали вчера за ужином?

– Ничего такого, что ей бы не понравилось. – Он специально отвечает так, чтобы подлить масла в огонь. – Лайя, милая, займись своими проблемами. Не надо пытаться сунуть свой маленький изящный носик везде. Мне кажется, Милли уже пора вставать? Сходила бы разбудила.

Я сжимаю зубы и встаю, громко скребя стулом по каменному полу.

– Пожалуй, ты прав, – натягиваю я кислую улыбку и отправляюсь в холл.

Изнутри точит предчувствие, что меня оставили в дураках. Ноэ определенно что-то знает и, возможно, даже сам приложил мастерскую руку к изменениям Сандры. Но я понятия не имею, что он осмелился с ней сделать. Хочется верить, что ничего ужасного и необратимого.

Я уже собираюсь повернуть в гостевое крыло, как мое внимание привлекает какой-то предмет, притаившийся в сумраке, рядом с входной дверью. Я подхожу ближе и замечаю метлу, небрежно кинутую на пол.

Вмиг меня настигает та призрачная догадка, которая все никак не могла оформиться в невыспавшейся голове. Внутри закипает негодование, меня разрывает от ярости. Я поднимаю метлу и вбегаю с ней в гостиную. Сандры по-прежнему нет.

Демон, завидев меня, начинает заливисто смеяться:

– Лайя, пошла мести двор или улетаешь?

– Ты охренел, Локид? – я стараюсь говорить тише, но едва ли выходит. – Как только у тебя хватило наглости дотянуть до нее свои поганые ручонки?

– Ты про метлу? – он театрально вскидывает брови. – Впервые вижу.

– Хватит корчить из себя шута! Во что ты втянул Сандру? – Я замахиваюсь своим орудием и обрушиваю на Ноэ град ударов, а он уворачивается, и даже улыбка не сходит с лица.

– Эээ, полегче! Совсем с ума сошла? Ты сейчас бьешь своего босса, безумная! – В конце концов он вырывает метелку из моих рук и отбрасывает в сторону. – Ты же знаешь, что со мной все добровольно, Лале. Ты ведь, кажется, тоже когда-то была не против моей помощи?

– И какая ее плата за твою «помощь»? – едко говорю я, делая акцент на последнем слове.

– Никакая! – улыбается он. – Это было бескорыстно.

Такого просто не может быть! Я не верю ни единому слову демона. Моя плата была слишком высокой, я запятнала душу так, что ее никогда не отмоешь!

– Знаешь, – вдруг открываю я рот, с горечью выталкивая слова, – это худшее, что со мной случалось!

Ноэ, конечно же, веселит обреченность в моем голосе, он растягивается в притворной ласковой улыбке:

– Ну же, не лукавь! Вспомни, кем ты была без меня. А теперь так оперилась, что посмела упорхнуть от папочки. И тебе это даже сошло с рук. Ну, кто здесь хороший мальчик?

Меня раздирает боль, злость и нежелание признавать, как же он прав. А он прав. Я слишком погрязла в крови. Если бы Ноэ тогда не вернул мне прежний облик, я бы осталась чудовищем. Не было бы всех дальнейших событий, которые вели меня так ладно, словно мне светила путеводная звезда.

А потом я смогла освободиться. Перегрызть нить, которая связывала нас.

***

Нью-Йорк, Гарлем, 2 года назад

Она крадется по темным проулкам, стараясь не отбрасывать тени, потому что он видит даже затылком. Он знает, что она следит за ним. А она знает, что поймать его не так просто.

Они слишком хорошо знакомы. Она пытается прикончить его уже месяц, но каждый раз он, словно рыба, выскальзывает из рук. Но она убеждена, что удача любит терпеливых. Лале – терпеливая.

Они, как крысы, коих здесь и так кишмя кишит, рыскают по самому грязному и криминальному району Манхэттена. Зловонный запах канализации – вечный спутник нью-йорских улиц – впитывается даже в кожу. С соседней улицы слышны звуки каких-то разборок. Ей не привыкать: в каких только помойках она не лазала за свою продолжительную карьеру.

Он преследует свою жертву – парня, только что юркнувшего на угол 125-й улицы. Лале собирается свернуть за ними, но кто-то грубо хватает ее за руку:

– Какая крошка! Марго не обманула, нагадав мне удачный день.

Она бросает недобрый взгляд на нахала, посмевшего прервать ее в столь неподходящий момент: чернокожий, крепкий, в растянутой борцовке и кепке, закрывающей глаза тенью от козырька.

– Не ходи больше к ней, хреново гадает. – Лале в нетерпении рвет руку; несколько секунд промедления чреваты для нее потерей следа. И она уверена, что противник знает, что она отстала.

Но парень не желает так просто отпускать ее. Прежде чем Лале успевает опомниться, он впечатывает ее спиной в кирпичную стену и тут же зажимает рот.

– Крошка, Марго никогда не ошибается.

Внутри нее вскипает настолько слепая ярость, что она перестает его отчетливо видеть. Обращение происходит за считанные секунды: она буквально закрывает черные глаза, а открывает уже красные, пылающие кровавым огнем ненависти. Лале чувствует, как по органам разливается сила, ее одолевает жажда крови.

Воспользовавшись замешательством парня, она бьет его коленом между ног. Он сгибается пополам, воя от боли, но ее это не останавливает. Она роняет его на асфальт и набрасывается сверху. Острые белоснежные клыки светятся в темноте. Они приближаются к его шее, непреодолимо, судьбоносно.

БА-БАХ!

Застоявшийся воздух пронзает выстрел и тут же еле слышный вскрик. С Лале будто спадает наваждение и она отшатывается от парня. Она понимает, что ее охотник нашел свою жертву, и она не может тратить время, на то, чтобы пускать кровь какого-то недоумка.

«Все-таки у кого-то сегодня счастливый день, Марго не ошиблась».

Лале вскакивает и бежит к месту происшествия, примерно ориентируясь на звук выстрела, местоположение которого вампирский слух определяет достаточно точно. Она путается в поворотах, сбивается с ног, чтобы только успеть. Каждая секунда промедления слишком дорого стоит ее репутации, которую охотник подмачивает вот уже месяц.

Завернув за угол очередного здания, она попадает в пустынный задний двор. Но именно сюда она рвалась из последних сил. Лале льнет обратно к стене, чтобы остаться незамеченной, и осторожно выглядывает из-за угла.

Холодная яркая луна освещает поле боя: жертв и победителей. На земле лежат двое, а подле стоит охотник, вертя в руках револьвер. Она проскальзывает за мусорный бак, чтобы приблизиться, клыки начинают чесаться так, что вампирша с трудом подавляет скрежет зубов.

Охотник не успел предотвратить нападение, но очень точно попал вампиру в сердце. Тот еще жив, но бьется в предсмертной агонии. Он обречен.

Лале не испытывает сострадания. Даже к своим. У наемников вообще нет этой слабости; их дело – зачищать города от охотников.

– Ты уже здесь, Лале? – Он будто не спрашивает, а утверждает. Без страха, без злости. В его голосе лишь смиренное спокойствие.

Тихие шаги охотника то приближаются, то отдаляются. Она затаивается, выжидая идеальный момент для нападения. В очередной раз он подходит слишком близко: так, что остается буквально метр до ее укрытия. Лале перестает дышать.

Но он останавливается. А потом шаги отдаляются. Она высовывает голову из-за мусорного контейнера и видит его спину. Не раздумывая ни секунды, Лале тут же кидается на него, стремясь свалить с ног.

Он быстрее. Воспламененный снаряд вырывается из ствола с бешеной скоростью. Пуля втыкается ей в предплечье и застревает в кости. Ей больно так, что мутнеет в глазах, но она не роняет ни звука. Она бросается на него, обезумевшая от боли и жажды реванша. В один мощный прыжок она прибивает его к земле отяжелевшим вампирским телом. Револьвер падает рядом, и охотник шарит рукой по асфальту в попытках его нащупать.

Лале одной рукой пресекает эти попытки, а второй хватает его за горло.

– Ну вот и все! – победно ликует она. – Я выиграла, Мэтт.

Мужчина, чье лицо пробороздили глубокие морщины, а волосы уже тронула седина, без страха смотрит в ее жестокие, налитые кровью глаза. И ее задевает смелость, мелькающая в его взгляде.

– Что ты выиграла? Продолжение своей скотской жизни? – плюет он ей в лицо оскорбления. – Посмотри на них, Лале! Посмотри! Кто из них заслуживал смерти?

– Ты думаешь, мне есть до этого дело? – скалится она, сжимая его шею и обнажая клыки. – Или считаешь себя святым? Мы оба убийцы, Мэтт. Тебя тоже ждут в аду.

Она хочет поскорее закончить с этим. Из-за раны силы стремительно покидают ее, так что на разговоры совсем нет времени.

– Возможно! – он хрипит и пытается разжать ее руку. – Но я тут пули раздаю не из спортивного интереса, а защищаю невиновных! И убиваю только тех, кто нападает на людей. А ты – глупая марионетка, что не принадлежит себе. Безмозглая тварь, продавшая себя в рабство.

Лале, освобождая его горло, вмазывает мужчине хлесткую пощечину и слегка отшатывается.

Конечно, Мэтт не может сейчас прикончить ее, и потому ему ничего не остается, кроме как тянуть время и сбивать ее с толку пустым трепом. Но его слова выводят ее на эмоции, трогают какую-то невидимую струну ее темной души.

Замешательство, нахлынувшее лишь на пару секунд, дает ему преимущество: Мэтту удается скинуть ее с себя, с силой бросив об асфальт. Лале чувствует, как из нее ручейком утекает последняя энергия, тело становится все тяжелее и неповоротливее. В ребра до боли упирается что-то жесткое – револьвер охотника. Собрав волю в кулак, девушка перекатывается и, схватив оружие, направляет его на Мэтта.

– Ты ведь не вампир, – хрипит она. – Не так важно, куда попадет серебряная пуля с кислотой. Хочешь почувствовать это непередаваемое ощущение?

Ее руки дрожат, тело бьет озноб. Но самое странное, что ей вдруг стало все равно, что с ней будет.

Где-то неподалеку слышится приближающийся топот ног двух человек и Мэтт с ухмылкой замечает:

– Мои парни. Тебе не уйти, Лале!

***

Холодный лес. Замок Дракулы. Наши дни

Захожу в комнату, пытаясь отдышаться. Совсем свежие воспоминания кольцом сдавили горло, не дают сделать вдох.

Опять приступы ностальгии? Как же это мило! Застыла со стеклянными глазами перед бесом и едва слушала, о чем он говорил.

А о чем он говорил?

«Он опять сделает все за тебя. Так что можешь быть свободна и улетать вечером, как и планировала».

Дьявол! Ноэ с улыбкой вещал мне о том, что в Бухарест прилетел Ратвен. Этот талантливый выскочка и непревзойденный жоп… лизоблюд!

И теперь он с удовольствием утрет мне нос и покажет, как надо работать!

Ну и ладно! Не этого ли я добивалась? Я хотела уехать – мне дали зеленый свет. Можно даже надеяться, что Ноэ перенесет нас с Милли прямо к терминалу аэропорта.

И едва я убеждаю себя, что все идет по плану, хлопает дверь. Та самая.

– Лайя, ты не можешь сейчас сбежать!

– Это еще почему? – возмущаюсь я.

– Ты должна спасти Лео! Ты же знаешь, что Ратвен убьет его!

– Что? Ты рехнулась? Я не собираюсь никого спасать!

– Я тебя прошу. Нет, я требую!

Она сумасшедшая. Абсолютно точно.

Или это я. Я – сумасшедшая, говорящая сама с собой! Уже пора к психиатру?

– Предупреди его. Заставь уехать из Бухареста, – умоляет Лале.

– Нет! – рычу я. – Это уже не мое дело и я не собираюсь в него вмешиваться. Твоя обожаемая пародия на Аслана прекрасно знает, чем занимается и чем это рано или поздно закончится.

У меня уже почти получается контролировать Лале, не поддаваться на ее мольбы, угрозы, жалобные стенания и заламывание моих же рук. И тогда она идет ва-банк: напоминает, чем закончилась та встреча с Мэттом…

***

Отель «Прибежище вампира». Два часа спустя

Если бы среди вампирш проводился конкурс «Мисс идиотка», то корона победительницы была бы моя.

Поверить не могу, что я опять здесь! Лале определенно нарывается. Это что за вариация суицида – лезть к этому охотнику?

«Он хороший, Лайя».

Пхахаха, я расплачусь от умиления. А потом посмертно позлорадствую, когда этот хороший воткнет мне в сердце осиновый кол или серебряную пулю.

Неуверенным шагом иду к стойке администрации, по пути репетируя диалог с охотником:

«Привет! Ты знаешь, тут такое дело: я должна была тебя убить, но передумала, так что теперь это сделает другой вампир. Целуй мне ноги за мое великодушие, и я пойду». – Отличная речь! Так и скажем. Правда, Лале?

А она бесится от бессилия, называя меня бесчувственным бревном.

С ангельской улыбкой подхожу к сотруднику отеля, но не успеваю даже открыть рот. На лестнице появляются две знакомые фигуры: Лео и тот мерзкий тип, который меня подстрелил не давеча, как вчера.

Я бросаюсь обратно и прячусь за ближайшей колонной. Сердце бешено бьется в груди, как у загнанной лани; я вжимаюсь лопатками в холодный камень своего вынужденного укрытия. Лале виновато молчит, но глубоких раскаяний от нее не чувствую: пока она довольна своим «блестящим» планом.

Несколько минут я стою за колонной, затаив дыхание, а мужчины все разговаривают в холле. Наконец, заметив по левую руку движение, резко поворачиваю голову и вижу спину брюнета, направляющегося к выходу из отеля. Я провожаю его взглядом, пока за ним не закрывается дверь, и только после этого шумно выдыхаю, прикрывая веки.

– За кем следишь?

Прямо над ухом раздается слегка насмешливый, но приятный и знакомый голос. Я подпрыгиваю на месте и распахиваю глаза. Надо мной возвышается охотник, сверкая обольстительной белозубой улыбкой: он опять застал меня врасплох, и похоже, очень рад этому.

– Я искала тебя, – просевшим голосом сообщаю я. – Нам нужно поговорить. Наедине.

Он выгибает бровь и внимательно сканирует меня изумрудными глазами, в которых я почти тону, а потом спокойно произносит:

– Хорошо, пойдем!

– Куда?

– Ко мне, Лаура! Ты же хотела поговорить наедине?

Я открываю рот, но слова застревают в горле, потому что Лео крепко обхватывает мою ладонь и тянет за собой. От него исходит такая сила и уверенность, что меня буквально обдает ветерком мужских феромонов. Я сдаюсь и покорно иду следом, и только за это готова прибить его на месте. Мы поднимаемся на второй этаж, а Лео даже не думает отпускать мою руку.

– Кстати, я так и не нашел Носферату, – вдруг прерывает он тишину.

– Сожалею.

– Правда? – Он вдруг резко разворачивается, и я влетаю в широкую грудь охотника. Его рука тут же бережно ложится мне на спину, и, хотя это прикосновение совершенно невинно, от нечаянной близости тело накрывает волной томительного жара, который находит выход через вспыхнувшие щеки.

– Нет, не правда, – откровенно признаюсь я. – Я с тобой не о кошках пришла поговорить.

Лео выдавливает из себя смешок, как бы показывая, что другого он от меня и не ждал. Мы молча доходим до уже знакомого мне номера и он отпирает дверь.

– Прошу. – Парень пропускает меня вперед и проходит следом. – Если честно, я был удивлен увидеть тебя здесь опять.

– А я то как удивлена! – бормочу я себе под нос.

– О чем ты собиралась со мной поговорить?

Мда, похоже, прелюдии – это не его; он предпочитает сразу переходить к делу.

А я не готовила пламенных и убедительных речей. В тот момент, когда я села за руль внедорожника Сандры, мной двигала шизофрения по имени Лале.

Я сглатываю, пытаясь хоть как-то смочить пересохшее горло, и смотрю на Нолана огромными глазами. На таком мужчине взгляду есть, где остановиться: особенно привлекает угадывающийся под его футболкой револьвер.

«Он хороший, Лайя», – повторяю я себе, пытаясь уверовать в сущий бред.

Набрав в грудь побольше воздуха, решаюсь рассказать ему все. Ну почти все. Или почти ничего.

– Я знаю, чем ты занимаешься, Лео. И от кого ты защищаешь людей, я тоже знаю. – Он чуть заметно напрягается, и я успеваю заметить, как дрогает его рука. – Как давно ты охотишься на вампиров?

– Это праздный интерес? – сухо спрашивает Лео. Он похож на статую, которую невозможно удивить, напугать или смутить.

– Хотелось бы знать, насколько ты опытный.

Его глаза становятся жалящими. На секунду мне кажется, что охотник убьет меня прямо сейчас, но он все еще стоит неподвижно.

– К чему этот разговор, Лаура? Чего ты хочешь?

– Сваливай отсюда, Лео! – выдыхаю я скупое предупреждение. – Они знают, кто ты и где ты. На твою голову объявлена крупная охота. Не думаю, что ты настолько крут, чтобы тягаться с лучшими из наемников.

Он молчит, внимательно всматриваясь в мое лицо. Я хочу, чтобы оно было такое же непроницаемое, как и его, но предательские эмоции одолевают меня.

– И почему же ты решила спасти меня? – говорит он. Затем проходит вглубь комнаты, останавливается возле комода и пытается что-то найти в ящике.

– Спасать ты себя сам будешь, а я просто предупредила. И позволь оставить в тайне причину этого поступка.

– Хорошо, – соглашается Лео. – Тогда честно ответь на свой же вопрос и можешь идти.

– Какой вопрос? – удивляюсь я.

– Как давно ты стала вампиром, Лаура?

Я мотаю головой в надежде, что мне послышалось. В один миг почва уходит из-под ног, все мысли закручивает в сумасшедшем вихре.

«Брось, Лайя, он давно догадывался», – поет мне Лале, и я не понимаю, чего это она такая спокойная и воодушевленная.

– Что за бред? – наконец, возмущаюсь я. – У тебя нет доказательств, что я вампир!

– Не вынуждай меня тебе их предоставить! – голос охотника становится жестче и требовательнее. – Просто скажи правду.

Я чувствую себя загнанной в угол, абсолютно беззащитной. Хочется схватиться за что-то, но вокруг пусто. Я будто падаю в пропасть с бешеной скоростью.

– Я не вампир, ты ошибся, – слышу я свой сипой голос.

Я струсила, я не смогла сказать правду.

По лицу Лео пробегает тень разочарования; сквозь туман в глазах я вижу, как в его руках появляется какой-то предмет. И как только я понимаю, что это зеркало, луч попадает на отражающую поверхность и с нее скользит на мое плечо.

Вампиры давно приспособились к солнечному свету: мы спокойно гуляем днем, не теряя силы. Но попавший на зеркало свет губителен для нас. Он вызывает ожоги и может убить.

Охотнику «пять» за смекалку.

Кожа на плече начинает с шипением плавиться – я вскрикиваю, а Лео поспешно уводит луч.

– Доказательств достаточно? Или мы продолжим?

Не спеша он вынимает револьвер и наводит на меня. Мое сердце пропускает удар за ударом…

========== Часть 9. Hesitation ==========

Комментарий к Часть 9. Hesitation

Немного dirty-talk. 🌶

Короткая глава, но очень нужная)

Когда она поспешно скрылась за дверью, Лео вскинул брови и скривил губы в едкой ухмылке: серьезно, к нему отправили девчонку? Да еще такую неопытную, что она грохнулась в обморок, едва увидев охотника вживую?

Спасибо, развеселили. Хотя это даже обидно. Неужели не нашлось никого достойнее на роль его убийцы? Ведь он один из лучших, пусть не в количестве, но в качестве уж точно; ему доверяют самые опасные и сложные случаи.

Бред! Может, все дело в том, что он привык подозревать каждый столб и напрочь разучился верить в случайности? Лаура просто обязана быть случайностью! Потому что он не собирается играть в эти игры с куклой, которую придется каждый раз откачивать нашатырем.

Да и какие у него доказательства, чтобы однозначно причислить ее к вампиршам-наемницам?

Девчонка не понравилась Носферату? Так он – парень с запросами! Раны на руке не оказалось? Но Лео не был уверен, что кот поцарапал ее. И в конце концов, он собственными глазами видел, как девушка выудила мифическую кошку из кустов под балконом, – значит, не соврала.

Он просидел до утра, не сомкнув глаз, ожидая и одновременно боясь, что она объявится вновь. Но она не пришла. К счастью.

И уже под утро его все же сморил сон – он заснул, как младенец, раскинувшись поперек кровати. И как ни странно, ему приснилась она…

Лаура стояла посреди поля розовых тюльпанов и смеялась. Она была еще прекраснее: нежная, невесомая, ранимая, в длинном струящемся платье, под которым едва угадывался силуэт тонкого, девичьего тела. Она пропускала сквозь пальцы изящные стебли, лицо светилось от всеобъемлющей радости.

– Аслан, пойдем со мной, – звала Лаура, и он понимал, что она обращается, несомненно, к нему.

Она была такая знакомая, такая родная, такая нужная. Отчаянно хотелось подбежать и закружить ее над этим бесконечным цветочным полем, укутать в объятиях, стать для нее целым миром.

Но он не мог. Чем ближе он подходил к Лауре, тем дальше она становилась. Девушка ускользала, как призрак, скользя среди тюльпанов, пока ее очертания и вовсе не растворились в розовом мареве.

Она ушла. И без нее он вдруг ощутил себя… собой. Не Асланом, а Лео. Совершенно обычным Лео, но с зияющей бездной внутри, которую раньше не замечал.

Парень проснулся, жадно глотнув воздух. Его пульс побивал общепринятые нормы, а медные волны волос прилипли к потному телу. Несмотря на красивую картинку, сон был похож на кошмар. Хотя кто бы сомневался, что Лаура станет его кошмаром!

Лео пошел в душ, но смыть ему хотелось, в первую очередь, невнятные сантименты из собственного сердца. Кто давал ей право сниться ему? За что и почему?

Пока холодные капли бесстыдно облизывали его обнаженное тело, он раз за разом проживал свой сон, представляя, как ему все-таки удается настигнуть ее, крепко схватить и не отпускать. Наверно, он чокнулся.

В два у Лео была назначена встреча с Аланом Аквиллом, руководителем американского подразделения «Тетры». Эта организация занималась вопросами противовампирской безопасности, в ней Лео и работал.

Начальник позвонил ему ровно в 14:00 и сообщил, что уже находится в холле отеля. Алан чтил порядок и дисциплину больше, чем мать родную, поэтому появляться перед ним следовало по Уставу. Открыв ящик прикроватной тумбы, Лео с удивлением обнаружил, что револьвера нет на месте. Пропажа быстро обнаружилась в целости и сохранности в другом ящике, но охотник пока не страдал проблемами с памятью и точно помнил, куда положил оружие.

Значит, девчонка. Даже не хватило ума, чтобы не наследить. Да простит его Бог, он прибьет ее. Сразу после встречи с Аквиллом и займется этим вопросом.

– Привет, Алан. Чем обязан?

– Нолан, неважно выглядишь! – с сарказмом заметил начальник, не считая нужным поздороваться. – Не спишь по ночам?

– Все верно, – ответил Лео, стараясь не поддаваться провокации, – работаю.

– Правда? А так сразу и не скажешь. У тебя самые низкие показатели в отделе, такое ощущение, что ты не работаешь, а тискаешь девиц по кабакам. Я терплю тебя только из-за уважения к Мэтту, но до сих пор понять не могу, что он видел в таком олухе, как ты! Еще и Нела тебя выгораживает. Интересно, почему? Скажи, Нолан, ты спишь с ней?

Лео стиснул зубы и сжал кулаки: как же давно он мечтал съездить по самодовольной физиономии и как же жаль, что это остается только мечтами.

– Тебя это не касается, – огрызнулся он. – Уставом не запрещено.

Аквилл оскалился, но ничего больше не сказал по этому поводу. Он выдал Лео новый сектор для патрулирования и выразил надежды на то, что тот, наконец, начнет оправдывать ожидания руководства. После этого Алан пошел к выходу, естественно, не попрощавшись. А Лео отправился к Лауре, вот только этой несчастной в номере не оказалось, и ему пришлось попридержать свой пыл и гнев.

***

Мэтт был кумиром для Лео, его примером для подражания и жизненным ориентиром.

Потеряв отца в тринадцать, Нолан слишком рано стал опорой для своей семьи: мамы и младшей сестренки Кэти. Немудрено, что в таком возрасте опора была нужна ему самому. Лео, конечно, никогда бы в этом не признался, но подсознательно искал ее.

Мэтт заприметил ловкого парня в спортивной школьной секции и решил, что он идеально подходит на роль преемника: упрямый, несгибаемый, с непреодолимой тягой к справедливости. В отличие от его собственной дочери Нелы, которая легко подстраивалась под обстоятельства и плыла по течению. Мэтт не был уверен, что она сможет сохранить верность его идеям с такими то качествами характера.

Неле тогда шел двадцать третий год, она была эффектной молодой девушкой, чересчур серьезной и амбициозной. Она принимала активное участие в делах отца и старательно оберегала малыша, как она ласково звала Нолана, от подробностей их работы. К ней Лео тоже привязался, нередко восхищался ею и постепенно стал воспринимать как свою старшую сестру.

И даже когда повзрослел, он не стал примешивать в отношения с Нелой лишнее, хотя видел, как порой она смотрит на него, как блестят ее глаза. Однажды она даже поцеловала его в губы и напрямую сказала о том, что видит в нем уже не малыша, а настоящего мужчину. Но он не позволил им двоим перейти грань и попросил оставить все, как есть.

Мэтт учил Лео боевым искусствам, стрельбе из револьвера и еще одной совершенно странной вещи – умению блокировать гипноз.