Текст книги "Тьма моей души (СИ)"

Автор книги: Iren Lee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

========== Часть 1. Красавица, она же чудовище ==========

Лале неотступно смотрит в глаза Аслана.

Где-то там за его головой рокочет водопад, но Лале этого не замечает, потому что в горящем взгляде любимых глаз прячется куда более мощная стихия. С неприкрытой откровенностью этот взгляд останавливается на ее губах. Они оба знают, что будет дальше…

Румыния. Бухарест.

Бззз… Бззз… Бззз… Бззз… Сквозь сон слышу, как по тумбочке ползет телефон, поставленный на беззвучный режим.

Дьявольским усилием воли приоткрываю один глаз, чтобы взглянуть на часы.

7:52.

Адские черти! Кому я нужна так рано?

– Да! – гаркаю в трубку, надеясь заранее задать тон разговора, из которого будет понятно, что сейчас я готова убивать.

Но в ответ слышу того, кто понятия не имеет о существовании личных границ и о ком предпочла бы забыть на ближайшие лет двести:

– Лале! Милая! Как же долго я не слышал твой чудесный голос!

Итак, знакомьтесь! Ноэ Локид.

Бес, демон, покровитель вампирской диаспоры на земле, обладатель роскошных апартаментов в преисподней и просто отвратительный человек (ну тогда, когда он им является). Обожает играть на нервах и ставить других в идиотские ситуации.

И все это безумно забавно, пока не касается тебя.

Его приторные речи давно не задевают ни единой струны моей души, а ненавистное имя режет слух, словно пенопласт по стеклу:

– Я не Лале, – одергиваю я Локида. – И полагаю, тебе это известно.

– Ах да, – смеется в трубку он. – Лайя Бернелл. Владелица известной галереи в никому не известном Лэствилле. И как? От скуки на людей не бросаешься?

Забыла добавить: в списке «достоинств» Локида еще значится «остроумный».

– Ноэ, я надеюсь ты мне звонишь не потому, что соскучился?

– Разумеется, нет, – тянет он. – Хотя, конечно, я скучаю.

Закатываю глаза, нервно цокнув языком: пречпочла бы обойтись без трогательных сантиментов.

– Ты же сейчас в Румынии? – Его голос наконец становится серьезным и сейчас он выдаст мне нечто, от чего волосы на затылке зашевелятся.

– Да. Но скоро уезжаю.

Нет и еще раз нет! Ни в какую передрягу я тут влезать не собираюсь. Даже не намекай.

– Тогда ты, вероятно, слышала про череду убийств в Бухаресте? На родине вампиры особенно активны.

Конечно, я слышала – не глухая же. Опять кучка новообращенной зелени учиняет беспорядки, подставляя под удар всех остальных. В город скоро заявится орда охотников и тогда тут станет по-настоящему жарко.

Но к счастью, мой самолет помашет крылышками через пару дней и я вместе с Милли вернусь в Лэствилл к тихой жизни образцовой вампирши.

Так что плевать!

– Слышала, ага, – беспечно отвечаю я, вставая с кровати. Все равно мой сон уже пожелал мне приятно оставаться.

– Лале, мы уже троих охотников вычислили. Скоро их будет больше. Надо избавляться, пока ситуация не вышла из-под контроля.

– Так избавляйся, Ноэ! Я то тут при чем?

– Моя лучшая наемница не знает, что надо делать? – насмехается трубка обольстительным голосом демона.

Знаю я этот тон: пытается взять меня на «слабо», только в этот раз не получится.

– Твоя, как ты выражаешься, лучшая наемница ушла в отставку два года назад. И поверь, эти два года были поистине прекрасны. – Я шумно вдыхаю воздух, пытаясь усмирить звенящие нервы. – Нет! Меня это больше не касается! Разбирайся сам с охотниками, вампирами, оборотнями, лешими, руса…

– Не кипятись, Лале, – обрывает он меня на полуслове, – нет так нет. До встречи!

Локид бросил трубку и оставил меня растерянную, сонную и ничего не понимающую посреди комнаты.

Какой еще, к черту, встречи? Упаси Дьявол!

***

Лале…

Милая Лале.

Прелестная племянница султана Османской империи Мурада II, нежная, светлая, добрая.

Лале совсем не умела заводить нужные знакомства и дни напролет проводила с двумя пленниками из завоеванных земель. В одного из них ее даже угораздило влюбиться, длинноволосого рыжего юношу с зелеными глазами цвета сочной листвы.

Аслан напоминал Лале солнце: всегда светлый, теплый, улыбающийся. А он звал ее Ласточкой, от чего каждый раз сердце этой самой ласточкой рвалось из груди ему навстречу.

Возможно, их любовь принесла бы миру таких же прекрасных, добрых девочек, как она, и таких же светлых, самоотверженных мальчиков, как он. Они жили бы в мире и согласии, неустанно восхищаясь друг другом, и умерли бы в один день.

Но он погиб раньше.

Оставил ее непозволительно рано, когда все должно было только начаться.

А для Лале все закончилось.

Ее единственный друг Влад в это время был уже в Валахии и никак не мог разделить с ней горе от невыносимой девичьей потери.

А он бы смог поддержать, ведь они втроем были связаны какими-то невидимыми нитями, словно родственные души.

Лале осталась одна со своей бедой, со своим затухающим светом в душе. Боль не утихала даже спустя пять лет и не было надежды, что утихнет. Лале могла рассчитывать только на слепое смирение когда-нибудь потом.

Решение проблемы (а точнее, начало бесконечного ада) пришло к ней в лице кузена Мехмеда II, который вернулся на трон совершенно другим, нежели Лале помнила его с шестнадцати лет.

Он пообещал ей, что сможет усмирить ее страдания, он знает верное средство.

Кузен не обманул. Став вампиршей, Лале действительно перестала испытывать бесконечную боль в душе, но, вероятно, потому, что она лишилась этой самой души.

Милая девочка превращалась в чудовище. Монстра, которому чужды все человеческие чувства, кроме двух базовых – чувства голода и жажды крови.

Страшно подумать, но в этом состоянии она жила века четыре, пока ее не нашел Ноэ Локид, из «добрых» побуждений вернувший Лале человеческий облик. Он помог ей адаптироваться в мире людей в обмен на некую услугу, которая оставила ее все тем же зверем внутри.

Нет, нужды нападать на людей больше не было: благодаря человечеству, понастроевшему по всему миру сотни и тысячи скотобоен, вампиры не испытывали дефицита свежей крови. Они даже почти ничем не отличались от людей, у которых в морозилке припасен кусок мяса на ужин.

Но были и такие вампиры, которые кусали людей ради еды или забавы. Они убивали или обращали, в зависимости от настроения и своего уровня.

Обращенные, которые не понимали, как управлять тем существом, в которое они превратились, шли убивать других людей.

В шатком равновесии этот мир помогали поддерживать охотники. Они защищали людей, отлавливая и истребляя вампиров.

Но людям тоже не чужды звериные качества: охотники стали безжалостно расправляться даже с теми вампирами, которые не причиняли вреда.

Когда существование вампиров оказалось под угрозой, вмешались темные силы. Уменьшить численность охотников было поручено уже небезызвестному Ноэ Локиду, который создал целую армию вампиров-наемников.

Появились две противоборствующие стихии: каждый защищал своих и был безжалостен к врагам. Каждый выполнял благую миссию, но был грешен. Добро и Зло замешалось в этой адской мясорубке и не принимало ничью сторону.

Вот для этой цели Ноэ и выбрал Лале: чтобы сделать наемницей, бросить ее на одну из чаш весов, дрожащих в хрупком равновесии.

Лале стала лучшей.

Грациозная, опасная, роковая красотка, перед которой испытывал слабость абсолютно любой мужчина. А охотники тоже мужчины.

Конечно, они не столь наивны, как обычные представители мужского пола, но у Лале получалось быть убедительной и с ними. Сразу распознать в ней вампиршу-наемницу не удавалось практически никому.

Лале редко озадачивалась моралью: она делала ровно то, что от нее требовалось. Иногда она даже думала, что охотники заслуживают своей участи, ну а если не заслуживают, то селяви – война не разбирает, кто достоин жить. Это она хорошо усвоила еще тогда, когда была нежной девочкой из дворца в Османской империи. Когда не вернулся ее Аслан…

Такой Лале была еще около века: куклой-наемницей с перепачканными в крови ручками. Прекрасной снаружи, но беспринципной грешницей внутри…

Пока не умерла два года назад.

Похоронив ее в самом темном чулане своей памяти, я стала Лайей Бернелл.

***

Теперь у меня относительно спокойная жизнь, квартирка в тихом и уютном Лэствилле и своя собственная картинная галерея.

Когда-то я любила искусство, а сейчас особенно. Наверно потому, что оно так же вечно, как и моя никчемная жизнь.

А еще со мной живет Милли.

Милли – новообращенная вампирша, которой едва исполнилось шестнадцать.

Она так перлась (как она выражается) со всего сверхъестественного, что на какой-то подростковой вечеринке с радостью позволила вампиру себя укусить.

Итог прозаичен. Вампир оказался настоящим, и укусил он ее тоже по-настоящему.

Я нашла ее в темном переулке, когда она пыталась выпить кровь у какого-то очкастого студента. Пришлось тащить эту жертву современного вампирского кинематографа к себе и учить ее жить в новой ипостаси.

Конечно, у Милли есть родители, но, похоже, они считают свою дочь слишком взрослой и не следят за тем, где она пропадает. Так что эта священная родительская миссия досталась мне.

Пожалуй, это мой единственный хороший поступок за последние шесть веков.

Я смотрела на нее и видела одинокую и потерянную Лале. Просто не могла позволить, чтобы в ее жизни случилось такое же дерьмо.

– Лайя, ты уже встала? – из смежной комнаты появляется зевающая фигурка.

А вот и вышеописанное чудо. Взяла ее с собой в Румынию, чтобы она ничего не натворила в Лэствилле без меня. Милли еще слабо контролирует жажду крови и это приходится делать мне.

– Да, встаю с петухами, – отвечаю я, мысленно проклиная того самого «петуха», который меня разбудил.

– Ты когда на встречу?

– К одиннадцати. – Смотрю на часы и понимаю, что слишком долго предавалась воспоминаниям и скоро выходить. Надо бы одеться, ведь на деловые встречи в пижамах не ходят.

С особенным наслаждением распахиваю чемодан и достаю оттуда ультрамариновый брючный костюм, идеально сидящий по фигуре.

Лале шестнадцать, у нее такого же цвета платье. Рыжие длинные пряди Аслана смотрятся особенно огненными, раскинувшись на ее пышной синей юбке.

– Ты стал таким большим и сильным. Даже сегодня на смотре никто не смог тебя повалить.

– Ты смогла, – отвечает он с нежной улыбкой и мурлыкает от удовольствия, словно кот. – Видишь, лежу у твоих ног и почти таю.

Ранние воспоминания Лале. Они стали беспокоить меня недавно. Всплывают в голове, не подконтрольные рассудку и моему собственному желанию, чем вызывают у меня тихую злобу.

Умри ты уже! Хватит хлопать дверью того самого темного чулана.

Достаю желтые туфли, которые призваны завершить образ моей креативной натуры и, собрав длинные волосы в тугой хвост, выхожу на улицу и ловлю такси.

Встреча с Владом назначена на выставке искусств, до которой мне добираться еще около часа.

Влад пишет картины в жанре архитектурной живописи и изображает в основном старинные здания.

Однажды среди работ современных художников я нашла дворец османского султана. Тот самый, в котором когда-то жила Лале. Так произошло мое заочное знакомство с Владом.

Именно тогда, примерно неделю назад, впервые за два года и воскресла нежная, еще не испорченная Лале.

Это она списывалась с Владом по электронной почте, восхищалась талантом и договаривалась о встрече. И это ради ее ностальгической прихоти я пересекла океан, чтобы вживую взглянуть на непревзойденный талант и познакомиться с его обладателем.

Не дура ли?

Клянусь, последний раз я иду на поводу у той, кем являлась когда-то.

Выставка была поделена по залам в соответствии с жанрами. Я прошла мимо зала концептуального искусства и слегка поежилась.

Я говорила, что люблю искусство?

Так вот, слукавила: концептуальное – ненавижу. Вся эта странная мазня и инсталляции из мусора, понятные только своим авторам, вводят меня в психоделический транс, после которого приходится откачивать себя минимум тремя чашками эспрессо.

Я поспешила унести ноги подальше и, поблуждав по коридору, наконец, нашла зал живописи – именно здесь мы должны встретиться с Владом.

Я взглянула на часы и поняла, что у меня есть еще полчаса, которые было бы логично потратить на поиски его работ, ведь кроме дворца, я ничего не видела.

Я ходила вдоль стен, увешанных картинами, и живопись постепенно поглотила меня, растворив в своем диковинном мире. Идеальном мире, где царят умиротворение и вечная безмятежность.

Пейзажи, натюрморты мелькали перед глазами, пока взгляд не наткнулся на него – Дворец Прошлого. Прошлого, в которое ни я, ни эта наивная Лале ни сможем больше вернуться никогда.

Завороженная, замираю напротив картины и с жадностью рассматриваю каждую ее деталь.

Даже цветы, сотворенные кистью художника, точно такие, как я их помню. Все так реалистично, что я ощущаю нежный аромат благоухающего сада, слышу жужжание пчел и ласковое пение птиц.

И вот уже не я, а Лале стоит подле картины и огромными глазами смотрит на родной дом.

Ей сейчас восемнадцать. Шелковистые темные локоны стекают по хрупким плечам, на голове сверкает диадема, тело обнимают роскошные шелка, расшитые золотом.

Будто пленку истории отмотали назад и не было этих шести веков. Ничего не было…

– Вам нравится?

Голос за спиной идеально вписывается в иллюзорную идиллию. Его я бы узнала из сотни тысяч похожих голосов.

Это Влад. Наверно, пришел позвать меня к озерам.

– Девушка? – Влад мягко зовет меня еще раз.

Оборачиваюсь и вижу, что не ошиблась. Это Влад, только вместо его доспехов – черный, идеально скроенный костюм, а вместо смольных волос до плеч – короткая стрижка. В остальном совсем не изменился.

Так, стоп! ЧТО-О-О-О?

Какого черта тут происходит?

Реальность накрывает меня такой бешеной лавиной, что я начинаю задыхаться под ней.

А реальность такова: я – не Лале. И передо мной не Влад.

Точнее, это Влад, только…

Кто вообще передо мной?

Это глюк? Я все-таки заходила в зал концептуального искусства и теперь брежу?

Пока я хватаю ртом воздух, пытаясь хоть что-то сообразить, он понимающе улыбается мне.

– Иногда такая реакция ценнее, чем много красивых слов, – «новый» Влад делает паузу и добавляет, – я автор.

Ах. Вот. Оно. Что!

Он именно тот человек, к которому я… то есть Лале (да вообще уже не важно) летела в Бухарест.

Но как? Как он может быть точно таким же Владом, какого знала она?

– Значит, вас зовут Влад?

– Да.

– Не Дракула, надеюсь? – Ну так, на всякий случай уточняю.

– Нет, Эминеску. – Он начинает смеяться так, что сердце зажимает где-то между ребрами. Как же похоже! – Если не верите, можете посмотреть на шильдике.

Я кошу взгляд на картину: да, точно! Именно с Владом Эминеску я и общалась из Лэствилла.

Но это же не я, а Лале, поэтому с чего бы мне помнить.

– Лайя Бернелл, – чеканю я, но представляюсь скорее самой себе.

Пора уже брать себя в руки.

Видимо, у природы закончилась фантазия и она возвращается к штамповке старых партий людей.

Влад и Влад. Дракула, Эминеску – Лайю Бернелл не должен волновать ни тот, ни другой.

Но если есть такой же Влад, значит где-то может быть такой же Аслан? – Дебильная мысль проникает в мой мозг и начинает пускать там свои отравленные корни. – Если Влад – художник, то кем может быть рыжий воин из Османской империи?

– Лайя Бернелл? – голос Влада выцепляет меня из водоворота глупых фантазий и несет обратно в галерею. – Значит, это с вами у меня встреча?

– Получается, что так, – отвечаю я.

Мы идем с ним вдоль стройного ряда картин и я чувствую себя так спокойно и непринужденно, что это слегка пугает. Влад рассказывает мне о выставке, представленных художниках и почти ни слова о себе. А у меня слишком много вопросов к его персоне.

– Влад, эта картина, у которой я остановилась…

– «Османский сон»?

– Д-да, – запинаюсь я. И название у нее какое странное. – Где вы видели это место?

– Прозвучит банально, – усмехается он, – но во сне.

– Во сне?

– Да.

Ха! Всего то? Ну теперь то все прояснилось.

– Знаете, Лайя, – он вдруг поворачивается ко мне и смотрит со всей серьезностью. – С тех пор, как я взглянул на вас, меня не покидает смутное чувство, что мы уже были знакомы.

Его признание выбивает почву у меня из-под ног, но я стараюсь не подать вида:

– Да, есть такое ощущение, – с натянутой улыбкой мямлю я.

Где-то внутри меня маленькая, нежная Лале захлебывается от умиления. И если бы я ее не контролировала, она бы бросилась на шею этому едва знакомому мужчине и задушила в своих объятиях, как самого родного.

– Значит, вы хотели бы видеть мои работы в вашей галерее в Лэствилле?

Да, именно этого она добивалась…

Секретные хитрости вампирши-наемницы до сих пор в моем арсенале. Мне не составляет труда очаровать Влада и убедить в том, что выставка в Лэствилле – это то, что ему нужно.

Гипноз? Каюсь, совсем чуть-чуть. В основном, неожиданно возникшее странное притяжение и взаимопонимание между нами.

Мне было легко, интересно и комфортно в его обществе. По-прежнему я не знала, почему ему приснился ЕЕ дворец и почему этот Влад так похож на ЕЕ Влада, но Лайя Бернелл предпочитала об этом не думать.

Выйдя из галереи, я не смогла отказать себе в удовольствии прогуляться по историческому центру и зайти в пару сувенирных магазинчиков. Этот день грозил закончиться намного приятнее, чем начался, и от этой мысли было очень хорошо.

Дилинь-дилинь!

Я услышала трель телефона из сумочки и поспешила откопать аппарат со дна:

– Алло! Милли? Потеряла меня? Я буду через час.

– Лайя… – слышу я знакомый голос, но в этот раз он такой, что внутренности покрываются коркой льда. – В меня стрелял охотник…

========== Часть 2. Да начнется игра ==========

– ЧТО? – ору я в динамик подстреленной птицей. – Где ты?

Ужас прошибает тело так, будто я лизнула оголенный провод и получила разряд в двести двадцать вольт. Ладони становятся мокрыми, зрачки расширяются и по цвету уже напоминают спелые вишни и, кажется, острые клыки давят на нижнюю губу.

Вот так, Бернелл! Вот так легко ты становишься худшей версией Лале.

– Лайя, я в отеле, – говорит Милли дрожащим голосом. – Мне кажется, за мной следят.

Естественно, следят. Они, как гончие, нападают на след и загоняют свою добычу.

Во мне закипает дикая ярость вперемешку с первобытным страхом. Милли мне как сестра. Сестра по несчастью в этом долбаном жестоком мире. Ее некому защитить, кроме меня.

И я себя не прощу, если…

– Никуда не выходи, и даже не двигайся. Я скоро буду.

Если вы думали, что вампиры умеют перемещаться со скоростью Эдварда Каллена из «Сумерек», то вынуждена огорчить: ни-фи-га.

Да, скорость реакции и физическая сила вампира превосходят человеческие, и даже пять основных чувств обострены, но суперменов среди упырей я еще не встречала.

И потому мне приходится ловить такси, выпрыгнув под колеса машины, после чего я получаю в свой адрес эмоциональные румынские восклицания.

Красивый язык! Хотя подозреваю, я услышала далеко не литературный.

– Рин гран отель! – бросаю я, едва запрыгнув в машину, – а если вы умеете летать, то плачу по тройному тарифу.

Таксист плохо понимает по-английски, но умеет читать по глазам: а в моих горит настоящее безумие.

Машина срывается с места и несется по городу с явным превышением, на мигающие зеленые, дворами, объезжая пробки.

Пока мы едем, я медитирую. Если у отеля дежурит один из охотников, то мой прекрасный багровый взгляд и распухший от клыков рот будут достаточным основанием, чтобы мне в зад всадили серебряную пулю. Нет, она меня не убьет, но сделает уязвимой для более мощного удара. Тогда нам с Милли будет просто не уйти.

За время работы наемницей у Ноэ Лале хотелось умереть столько раз, что она сбилась где-то на пяти тысячах, но ей дико не везло: каждый раз она оказывалась сильнее и проворнее охотников, а умирать от рук недотеп слишком бесславно.

А я – не Лале, я только родилась.

Когда такси подъезжает к отелю, я уже являю из себя образец чистейшей человечности.

Осторожно выхожу из машины и пересекаю внутренний дворик. С каждым шагом сердце все сильнее бьется о грудную клетку.

Лишь бы я успела…

– Милли?

Я не сразу нашла сестру: она закрылась в ванной и ждала моего приезда. Милли лихорадило, по лбу текли крупные капли пота, а вены на теле превратились в ярко-голубую сетку.

Ее ранили пулей в бедро, пока она прогуливалась у озера рядом с отелем. К счастью, появившаяся парочка спугнула охотника, и вампирше удалось сбежать обратно в отель.

Я вооружилась пинцетом и спиртом. Лале не раз приходилось вытаскивать эти адские снаряды из своей плоти, так что рука уже набита.

– Аууууу! – громко взвыла Милли, и в глазах задрожали слезы.

– С боевым крещением, сестричка, – выдохнула я. – Ты зачем из отеля вышла?

– Прости, мне было скучно, – виновато ответила она.

Я сжала губы, давая понять, что очень недовольна, но все же проблема была не в этом.

– Объясни мне, Милли, как они тебя вычислили? Охотники стреляют, только если на двести процентов уверены в «диагнозе».

Сестра отвела взгляд, старательно рассматривая рисунок на напольном покрытии.

– Я выпустила клыки, – выпалила она. – На озере были лебеди… а у меня разыгрался аппетит.

Дьявол!

Милли – это ходячая катастрофа. Если она будет выпускать клыки на каждую живую зверушку, наша выживаемость в Бухаресте – вопрос пары дней. С такими способностями к самоконтролю надо жить в глухом лесу, где охотников нет в радиусе тысячи километров.

– Ясно, – гордо подвела я итог беседы. – Давай вещи собирай. Уезжаем, пока не стемнело.

Мы направились в отель, название которого я боялась произносить даже мысленно, дабы никто не услышал.

Пришлось тщательно попетлять, чтобы замести следы.

Все-таки, прошлое наемницы имело свои преимущества: я хотя бы умела защищаться.

А еще лучше я умела нападать…

***

Долгие гудки действуют на нервы, но он, наконец, отвечает мне:

– Лале? Вот это неожиданность!

– Я по делу, Ноэ, – на любезности совсем нет настроения.

– Не сомневаюсь. И в чем же твое дело? – Он не замечает металла моего голоса и продолжает излучать в атмосферу бесячую жизнерадостность. Впрочем, он всегда такой.

– Пару часов назад было совершено нападение на вампира-подростка у озера Вакарешти. Вы же знаете троих охотников? В каких районах они работают?

– Четвертый сектор? – Ноэ задумывается. – Про него ничего пока не скажу. Из троих одного мы уже убрали, но за это время в Бухарест прибыли новые.

Локид делает драматичную паузу, а затем обрушивает на меня признание:

– Ты нужна мне. Очень!

На этом моменте можно было бы прослезиться, потому что такие слова от демона еще полагается заслужить. Но нужна я ему в качестве пушечного мяса, поэтому в эйфорию от счастья можно не впадать.

– Знаешь, от тебя жаждой мести тащит так, что долетает до преисподней, – лукаво провоцирует меня бес. – Возьми хотя бы одного, вспомни, как это весело.

Весело? Только Локид может считать это весельем!

Если Лале когда-то и испытывала нечто подобное, то это был скорее нездоровый кураж. Это похоже на состоянии алкогольного опьянения у человека, когда ему «море по колено».

– Говори имя и адрес, – слышу я свой уверенный голос.

Нет, я не удивлена своим решением. Я приняла его еще тогда, когда услышала испуганный голос Милли в трубке.

Ноэ тоже не удивлен, он знал:

– Задание, достойное моей лучшей девочки. Некто Лео Нолан.

Если перевести с пиздобольно-демонического, это значит: Лайя, мы не можем убрать этого типа. Давай, детка, последняя надежда на тебя!

– И где мне искать этого героя? – издевательски хмыкаю в ответ.

– Отель «Прибежище вампира», – Ноэ делает особый акцент на последней слове. – Тебе должно понравится.

Пропуская мимо ушей очередную остроумную шутку, впитываю инструкции: на имя Лале будет снят номер, соседствующий балконами с номером Лео Нолана. В идеале я должна избавиться от него сегодня же ночью. И желательно перед этим выудить из него информацию про других охотников…

***

Отель «Прибежище вампира»

4:35

Неподвижно лежу на кровати, упрямым взглядом гипнотизируя люстру на потолке. В номере я торчу с десяти часов вечера и за это время мой сосед так и не появился.

Естественно, я не ждала, что по ночам охотник сладко спит в своей кроватке, но затягивание этого приключения нервирует меня. К тому же, скоро будет светать и по коридору начнут сновать сотрудники отеля.

Тихо в уголке сидит бродячая черная кошка, которую я предусмотрительно отловила на улице: это моя легенда появления в номере Лео Нолана.

Если честно, я напряжена и уже успела пожалеть, что снова ввязываюсь в то, от чего бежала без оглядки два года назад. Я уже не Лале, мне претят эти игры, но сиюсекундное захлестнувшее чувство мести заставило меня оказаться здесь.

Единственное желание – поскорее покончить со всем, улететь в Лэствилл и больше никогда, никогда не вспоминать ничего, что связано с прошлым.

Внезапно слышу шорох со стороны улицы и максимально напрягаю свой вампирский слух – вот он, возвращается в номер, забираясь через балкон.

Ну что ж, Лео, твоя охота закончилась. Теперь начинается моя…

Дождавшись, пока в ванной за стеной зашумит вода, беру очумевшую кошку за шкирку и перекидываю на соседний балкон. Вслед за ней, проявив чудеса вампирской ловкости, прыгаю сама.

Вечер дышит нежной прохладой – видимо, поэтому Лео оставил балкон открытым.

Хороший мальчик. Хороший, но сказочно глупый.

Без труда мы проникаем в номер, и моя хвостатая спутница тут же испуганно устремляется под кровать. Я же окидываю взглядом сумеречную комнату.

– О, да мы тут не одни!

С кровати поднимается злобная заспанная морда лысого сфинкса. Он настороженно смотрит на меня несколько секунд, а потом начинает истошно шипеть.

– Тише! – цыкаю я на него, от чего кот спрыгивает с кровати и забивается в дальний угол комнаты.

Я что, такая страшная тетя?

Это еще хорошо, что он мою спутницу пока не заприметил, а то была бы кошачья бойня.

Вот откуда мне было знать, что охотники на вампиров могут путешествовать с котами? Практика у меня не маленькая, знаете ли, но такое вижу впервые.

Слегка нервничая, я начинаю расхаживать по комнате и заодно осматривать владения соперника. Мое внимание тут же привлекает небольшая жестяная коробка, стоящая на прикроватной тумбочке. То ли из профессионального любопытства, то ли от напряженного ожидания, я подхожу и открываю ее. В коробке лежат распятие и красивый металлический флакон, похожий на парфюмерный, но на баночке значится «святая вода».

Что это за сувенирная продукция? Он реально думает, что это поможет?

Моя самоуверенность подлетает до красной отметки и я не могу сдержаться, чтобы не фыркнуть: что за идиотов нанимает нынче Ноэ, которые не могут справится с охотником, вооруженным вот этим?

Но радость моя длится не долго. Я открываю ящик тумбочки и вижу там револьвер и несколько магазинов с патронами разных цветов и мастей.

И обычные серебряные – это самое безобидное, что есть у этого садиста.

От открывшегося великолепия желудок сводит нервным спазмом и самоуверенность спускается обратно, к адекватным значениям.

Начинаю нервничать еще сильнее. Кроме того этот чертов Лео все не выходит из ванной.

С подозрением смотрю на кота, который жмется в углу:

– Слушай, у твоего хозяина там коса до пояса что ли? Даже я быстрее моюсь.

Лысая морда бросает на меня презрительный взгляд, показывая, что на душевные разговоры не настроена, а я зачем-то пытаюсь представить, как выглядит мужчина, которого я должна убить.

У охотников красивые тела, сплошь сотканные из тугих мышц. Лале это нравилось, иногда она даже позволяла себе лишнего. Впрочем, регламентом это не запрещалось.

Но хватит о ней! На повестке – ствол и патроны. Если что-то пойдет не так, Лео потянется за револьвером, поэтому принимаю решение переложить все в другую тумбочку – так я хотя бы выиграю время.

Обхожу кровать и открываю ящик, чтобы спихнуть туда оружие, но внезапно мое внимание привлекает какая-то круглая подвеска, блеснувшая в свете луны. Проклятое любопытство заставляет потянуть к ней ручки.

Ласточка на фоне солнца…

Когда Аслан убирает ладони с глаз Лале, та видит перед собой огромное, раскинувшееся до самого горизонта поле ярко-розовых тюльпанов.

Девушка ахает от удивления:

– Какая красота!

– Мы вовремя, сейчас самый цвет.

Они идут по краю поля и Лале то и дело наклоняется, чтобы провести тонкими пальчиками по нежным лепесткам.

Неожиданно подол ее платья цепляется за что-то и Аслан приседает, чтобы его освободить:

– Аккуратнее! А то оторвется – и будешь, как ласточка.

Сквозь внезапно нахлынувшие воспоминания слышу, что вода за стенкой уже перестала течь, и этот факт заставляет сердце с усиленной скоростью качать кровь, мешая ее со смертельно опасной дозой адреналина. Я кидаю обратно подвеску, патроны и револьвер и хлопаю ящиком непозволительно громче допустимого.

От этого звука черная кошка кидается из-под кровати к балкону, а за ней с воплем из угла вырывается лысый кот.

Ни единой мысли не успевает пронестись в моей голове – я чувствую, как по руке проходят острые когти, оставляя кровавые следы.

Щелкнув замком, дверь за спиной открывается…

– Носферату?! – слышу я встревоженный голос охотника.

Медленно оборачиваюсь, стараясь размазать это мгновение на целую вечность.

И вижу ЕГО!

– Аслан! – Из груди рвется рваный вскрик, а вместо адреналина в кровь уже хлещет яд, помутняя возбужденное сознание.

========== Часть 3. Святая вода ==========

Они стоят, прижавшись друг к другу всем телом, и больше всего на свете Лале боится разомкнуть эти отчаянные объятия. Но долг – куда более властный повелитель, чем чувства; она знает это, увы.

– Пожалуйста-пожалуйста, береги себя! Ради меня. – В ее глазах застывает хрупкая надежда, которую Лале теперь готова лелеять и оберегать от любой непогоды, что непременно разыграется в душе за недели томительного ожидания.

– Постараюсь, – серьезно отвечает Аслан. – Ну же, не грусти! Вот увидишь, мы с тобой еще встретимся…

Инстинктивно пячусь назад, пока не упираюсь лопатками в холодные рельефные булыжники стены. Путь к отступлению отрезан, но я продолжаю его, медленно сползая вниз и царапая спину о вековые камни. Незначительные ссадины исчезнут раньше, чем я опущусь на пол, – стоит ли об этом волноваться? Куда хуже то, что грудь будто сдавило тисками и я не могу сделать ни единого крошечного вдоха. Безрезультатно ловлю воздух уже синеющими губами и машинально хватаюсь за горло, словно стараясь расцепить холодные пальцы невидимого удушителя. Еще секунд десять без кислорода и я…

Нет! Конечно, я не умру, – это было бы слишком большим подарком судьбы.

Просто потеряю сознание.

Просто под носом охотника.

И вот тогда смерть от асфиксии покажется мечтой…

***

Вхааа! – предрассветную тишину яростно разрывает мой хрипный вдох. Нос тут же улавливает резкий запах, и я дергаюсь в сторону.

Прямо напротив лица – чьи-то руки, которые держат тот самый пузырек с надписью «святая вода», но теперь мне понятно, что во флаконе нашатырь.