Текст книги "Тьма моей души (СИ)"

Автор книги: Iren Lee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Что? – Лайя впервые нарушила молчание, вскрикнув неожиданно громко. Ее вдруг затрясло, и Лео заботливо накинул ей на плечи плед. – Я же думала… Боже!

– Тогда я узнал, чем на самом деле они занимались.

– И что было потом? – почти беззвучно спросила она.

– Я точно не знаю. Я сбежал тогда и целый месяц не появлялся дома. Мэтт пришел ко мне, когда я вернулся: будто ждал, что я смирюсь. Ну а дальше мне оставалось только принять новую реальность и стать тем, кем ты меня узнала. – Лео тяжело вздохнул. – Мэтт считал, что даже среди вампиров есть те, кто заслуживает жизни. Я верил ему и не изменил нашим идеалам даже тогда, когда его не стало.

– Когда это случилось?

– Примерно два года назад. В Нью-Йорке. Он был на задании, шел по следу вампира, но не успел предотвратить нападение. По словам коллег последний раз его видели в обществе двух жертв и наемницы, но он не разрешил в нее выстрелить. Нела считает, что это она убила его.

– Ты… тоже так считаешь? – сдавленно спросила Лайя. Ее дрожь не унималась, он даже слышал стук ее зубов.

– Я не берусь судить, Лайя. Сложно что-то утверждать, но Мэтт на моей памяти ни разу не ошибался. Я всегда удивлялся тому, как ему удается видеть хорошее даже в тех, в ком, на первый взгляд, ничего путного даже под лупой не разглядишь. – Голос Лео был наполнен светлой грустью. Только ему было известно, как тяжело даются эти воспоминания. – Но его больше никто не видел. Мы занимались поисками два дня. Тем утром Нела позвонила мне: она так плакала, что я с трудом разбирал слова. Примчался к ней спустя двадцать минут и застал в компании с бутылкой виски. Так я узнал, что Мэтта нашли с пулей в сердце.

Лайя смотрела в одну точку за его спиной. Лицо было бледное, она куталась в плед и теребила его пальцами.

– Лео… Я не знаю, как ты отнесешься к этому, но кажется… это я была той наемницей, с кем его последний раз видели.

– Ты?

– Да… Но это не я. Я не убивала его.

Лео будто ударили по голове чем-то тяжелым и лишили возможности произнести хоть слово. Наверно, это было нечестно: Лайя ждала от него реакции на свое признание, но он позволил себе эгоистично молчать, вновь проживая всколыхнувшуюся боль от потери близкого друга. Так и не дождавшись ответа, Лайя продолжила:

– Мы с Мэттом были знакомы уже лет пять, но никогда не встречались так близко. Он уходил от меня, я – от него. Я знала, что он – один из лучших, кое-что уже сама могла приметить в его повадках. В ту ночь мы столкнулись лоб в лоб – никто не знал заранее, чью сторону примет удача. Я должна была убить его и у меня была возможность это сделать. – Она дотронулась до его рук ледяными ладонями и чуть сжала их. – Но с ним было что-то не так… Его глаза заглядывали в самую душу; как луч, прорезали вязкую пелену тьмы. Он видел меня другую: лучше, чем я была тогда. Я не выстрелила… Попросила его убить меня, но и он этого не сделал. И не позволил сделать другим. – Лайя сделала паузу и окинула Лео беспокойным взглядом. Она медлила, пытаясь найти правильные слова, а потом едва заметно кивнула, словно сама себе. – Все это время я думала, как так получилось. Как он смог воззвать к той крохотной крупице меня, которая хотела вырваться из ада. Я подозревала, но теперь уверена. Он знал, о чем говорил. Он сам прожил все это… Он был вампиром, Лео.

Последняя фраза ворвалась в его голову воспламененным снарядом, размазывая мысли в бесформенное месиво. Видимо, этот день наступил только для того, чтобы его добить. Охотник вцепился в нее зеленым затуманенным взглядом, ожидая, что сейчас она скажет, что пошутила.

– Если человек не умирает, то обращение неизбежно, – прошептала она. – Мне жаль, если ты не знал.

А он знал. Знал же, черт возьми? Так почему все эти годы боялся сложить два плюс два? Почему запрещал себе даже думать об этом? Если бы он мог, то позвонил бы сейчас Неле. Она то точно должна была обо всем догадаться, она же сообразительная девочка! Так почему они оба молчали, предпочитая оставить Лео в неведении?

Теперь обстоятельства смерти Мэтта заиграли новыми красками. Столько мыслей разом загудело в голове, столько хотелось бросить обвинений. Как же хотелось прижать к стене рыжую и выбить из нее все, что она знает. Вот только Лео не был уверен, что готов услышать ответы.

Лайя тряхнула его за плечо и он будто вспомнил, что не один. Он посмотрел на нее и подумал, что за странный клубок из судеб сплелся только для того, чтобы однажды вампир и охотник сидели в этой гостиной и делились болью, которая накопилась в душе. Мэтт сделал для Лео поистине бесценный подарок, спасая Лайю; жаль только, теперь некого поблагодарить.

– В самые темные моменты нашей жизни вы должны стараться видеть свет{?}[© Аристотель], – прошептала она.

Знакомая цитата метким выстрелом прошила сердце. Мэтт часто повторял ее при жизни. Нела на это недовольно ворчала, не жалуя афоризмы, а вот Лео выучил многое из загадочных фраз наставника наизусть. Время расставило все по местам, показало, кто как усвоил преподанные уроки. Может, философские лекции тому виной, но ему казалось, что он научился видеть глубже, а Нела… Нела пошла другим путем.

А Лайя нечаянно вывернула его душу наизнанку, заставила ее кровоточить. Он мог бы спросить, откуда она взяла эту цитату, но в этом не было смысла: он знал ответ.

– Прости…

– За что?

– За то, что сказала все это. Ты молчишь – наверно, не веришь мне. Я лучше пойду. – Она стряхнула с плеч покрывало и поднялась с дивана.

– Верю! – Лео остановил ее, схватив за запястье.

Нет, она не имеет права уходить. Понимающая, нежная, родная. Только рядом с ней он мог позволить себе слабость вновь пролистать темные страницы жизни, не скрывая чувств. Если она уйдет, его накроет удушливой, горькой волной, придавит тяжестью невыносимых переживаний. Он не вытерпит собственного общества. Не сегодня.

– Лайя… – Он по-прежнему сжимал ее руку, неосознанно вкладывая в это простое действие свою отчаянную просьбу. Холодные пальчики, казалось, начали оттаивать от его горячего желания остановить ее, оставить рядом.

– Уже поздно… Пора спать, – неуверенно пробормотала она.

Лео выпустил воздух из легких, вместе с которым его покинули последние силы. Глаза заметались по комнате и внезапно наткнулись на ловец снов, оставленный у стены между окнами. Охотник поднялся и направился к нему.

– Давай мы на тебе его опробуем? – Лео крутанул диск, держа тот подвешенным за нитку, и амулет стал медленно закручиваться, играя в воздухе разноцветными перьями. Не дожидаясь ответа, парень двинулся к лестнице на второй этаж.

Лайя отправилась следом. Лео буквально осязал ее взгляд, осторожно блуждающий по его спине. Он в принципе ее чувствовал так остро, будто она была частью его тела – ну скажем, рукой. Хотя без рук люди живут, а без нее жить теперь представлялось полнейшей нелепостью.

Он тактично остановился у двери, ожидая разрешения Лайи, и зашел лишь после ее короткого кивка. Ловко справившись с амулетом, Лео замер, оценивая результат. На самом деле, он думал, как растянуть время. Его кожа все еще помнила лед ее ладоней – захотелось остаться, согреть их своим теплом. Он бы не был уже таким жадным, таким нетерпеливым. Он мог бы любить ее запредельно нежно, смакуя каждый поцелуй и прикосновение, как самое изысканное блюдо. Целой ночи было бы мало, чтобы выразить то, что не умещалось в слова.

– Спасибо, – натянуто улыбнулась она. – Значит, сегодня моим снам ничего не угрожает?

– Вот и проверим, – ответил Лео и тут же прикусил язык, чтобы не добавить, что предпочел бы лично все проконтролировать.

– Да… Проверим… – повторила она. – Спокойной ночи, Лео!

– Спокойной но…чи…

И в этот момент будто сами боги воспротивились несправедливой разлуке – свет погас и все вокруг погрузилось в темноту.

Первые секунды Лео ничего не видел: он ощупывал взглядом комнату, пытаясь соориентироваться, в какую сторону идти. Действовать, опираясь на осязание и слух, ему было не впервой, но сейчас обострилось новое, ранее неизвестное чувство. И оно звало к ней. Колоколом трезвонило в голове так, будто собирало паству на воскресную мессу. Он слышал прерывистое дыхание и ощущал едкий, разъедающий легкие страх. Этот страх принадлежал ей.

– Лайя? – позвал он. Ответа не последовало.

Когда глаза освоились в темноте, охотник обнаружил силуэт у окна, освещенный слабым светом луны. Она стояла, обхватив себя руками, и тяжело дышала. Он тут же приблизился и сжал девушку в объятиях. Ее кожа была влажной, а грудь рвано вздымалась в тисках его рук.

– Все в порядке, – сбивающимся шепотом произнесла она. – Уже все в порядке. Луна светит.

– Да, месяц, – согласился Лео, кидая взгляд на золотой рогалик, повисший над черным лесом вдали. – Ты не заболела? – Он приложил руку к ее лбу.

– Нет. Испугалась только.

– Только не говори, что темноты.

– Да…

Внезапно наступила тишина. Он слышал только, как кровь шумит в венах, оглушая. Ему не показалось? Лео последние семь лет вампиров видит чаще, чем людей, и преимущественно по ночам. И что-то не выглядят они испуганными. Да и она… Вспомнить хотя бы их первую встречу, вчерашнюю ночь или подземелье. Он попытался ухватиться за какую-то ускользающую мысль, но та оказалась быстрее: убежала, вытянув из него разочарованный вздох.

– Я боюсь абсолютную тьму, – призналась Лайя, пряча лицо на его груди. – Она сводит с ума. В эти моменты я опять погружаюсь в ад, меня захлестывает паника и я не могу даже дышать.

Его тело будто прошибло электрическим разрядом, когда в голове полыхнуло воспоминание. Подземелье! Ну конечно! Все было прекрасно, пока он не умудрился скинуть со стола канделябр, погрузив комнатку во тьму, щекочущую ноздри запахом сгоревшего фитиля. И тогда с Лайей что-то произошло. Не очень понятно, что именно, но напоминало панические атаки.

Он еще бережнее укутал ее руками и уткнулся носом в волосы с уже привычным ароматом персиков и жасмина. Она – такая трогательная, потерянная, беззащитная. Он был готов всю ночь простоять, оберегая ее от лап густого, тягучего мрака, тянущегося к ним из темных углов…

Чертова люстра вновь загорелась в самый неподходящий момент. Комнату озарил приглушенный свет, но даже его было достаточно, чтобы оба зажмурились. Глаза, привыкшие к темноте. Души, привыкшие к сокровенности и уединению. Лео болезненно выдохнул, посмотрел на девушку, смявшую в кулаках футболку на его груди. Она подняла голову и слабо улыбнулась, задержав взгляд на его плотно сжатых губах.

– Я могу побыть с тобой еще, – произнес он хрипло. – Боюсь, свет может снова погаснуть.

– Так луна же…

– А вдруг она спрячется за тучами?

– Небо чистое… – Лайя заулыбалась. – Так что маловероятно.

– Тогда у меня закончились аргументы, – Лео протянул руку и провел большим пальцем по ее скуле, очерчивая полукруг, – но… я не хочу уходить.

– Не уходи…

Она сказала это так просто, как само собой разумеющееся, что Лео даже опешил. Все его сомнения и страдания вмиг обесценились, осталась лишь пульсирующая в венах фраза. Ее согласие.

Лайя тем временем выскользнула из рук и направилась к кровати.

– Ты с какой стороны любишь спать: с правой или с левой? – Она, не стесняясь, стянула футболку и кинула ту на стул.

Охотника бросило в жар. Это было самое неромантичное приглашение в постель, которое он когда-либо получал, но вместе с тем – самое долгожданное. И не важно, с какой стороны, спать он все равно не смог бы.

– С левой. – Лео сглотнул, нахально рассматривая грудь сквозь прозрачную белоснежную ткань. Внутри все заполыхало от созерцания самой эротичной из ранее известных миру картин.

– Это если смотреть лежа на животе или на спине?

– Что?

Она уже стягивала с бедер юбку, выставляя на обозрение подтянутые ягодицы, едва прикрытые нижним бельем. Все жизненно важные показатели Лео подобрались к критической отметке: пульс, как дятел, колотил где-то в районе шеи, а давление подскочило, как у столетнего гипертоника.

– Ты в одежде будешь спать? – поддразнила она, приподняв одну бровь. Лайя тряхнула распущенными русальими волосами и забралась в постель, натягивая одеяло на голову. – Я даже не смотрю, – хохотнула она, – можешь раздеваться.

Лео со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы. В паху стало невыносимо тесно от этой двусмысленной игры, которую однозначно стоило доиграть до конца. Он подошел и порывистым движением стащил одеяло с лица девушки.

– Разденешь меня? – голос с хрипотцей не спрашивал, он ласково приказывал, а глаза сверкнули азартным огнем.

Лишь на секунду он увидел колебание на прекрасном лице, но строить из себя благонравную девицу Лайя не стала. Она, как змея, проскользила по простыням и устроилась на краю кровати, жалобно пискнувшей старой пружинкой. Тонкие пальцы тут же потянули вверх край его футболки, оголяя живот. Лео даже почувствовал ее дыхание, растекающееся по рельефным мышцам раскаленным свинцом, – настолько ее губы сейчас были близко. Охотник сам сорвал с себя футболку, не зная, как еще совладать с пожаром, который разгорался внутри. И когда казалось, что горячее уже быть не может, она уничтожила те несколько дюймов, что еще оставались между ними, и коснулась влажным языком упругих кубиков пресса. Проворные пальцы пробежались вниз, перейдя красную границу, и оказались на туго натянутой ширинке. Лайя надавила ладонью, вызывая в нем новую сладко-острую волну, вырвавшуюся наружу протяжным гортанным стоном.

Лео схватился за пуговицу, желая как можно скорее избавиться от одежды, но девушка властно остановила его руки:

– Ты же меня попросил? Так что я тебя раздеваю.

– Тогда давай быстрее, черт возьми!

– Так не терпится лечь спать? – хищно усмехнулась она.

Ее нахальство было уже за гранью. Лео прорычал что-то нечленораздельное и кинул девушку на спину в ворох подушек. Сам сел сверху, вдавив собой ее бедра в мягкий матрас.

– Ты бессовестная… – его рука грубо оттянула ткань бюстгалтера и смяла аппетитную, манящую грудь. – Сумасшедшая… – вторая – бесцеремонно забралась в трусики и нашла чувствительный бугорок. Лео поймал взглядом ее опьяненные похотью глаза и прошептал: – Ты – моя, вампирша. И будешь только моей.

Он наклонился и накрыл нетерпеливым, трепетным поцелуем ее рот, словно желая убедить их обоих, что так и будет и никаких возражений он не потерпит. Только он может трогать ее, ласкать, ловить губами ее стоны. Только в его объятиях отныне она может засыпать и просыпаться.

Лео содрал бюстгалтер до талии и дразнящими, легкими движениями огладил отвердевшие соски. Он уже изнывал от желания вобрать их в рот, провести по ореоле горячим языком. Какая же она все-таки была прекрасная, как она сводила его с ума.

– А тебе не кажется, что если я буду только твоей, то тебе тоже придется стать только моим?

– Кажется, – мягко рассмеялся он. Такая нужная фраза, сказанная осипшим голосом, приятно ласкала слух. – Все равно ты меня уже околдовала так, что я, как пес, готов сидеть у твоих ног.

В ее глазах демоны начали исполнять дикое огненное танго и настойчиво звали его присоединиться. Прежде, чем Лео успел что-то понять, Лайя скинула его на спину и поменялась с ним местами. Руки проворно скользнули к пуговице его брюк и расстегнули ее; змейка поползла вниз, отдавая сладкой вибрацией в чересчур напряженном паху. Она была такой естественной в своем бесстыдстве; без ненужного стеснения избавляла его от одежды и дразнила невесомыми прикосновениями рук.

– Обещаю, тебе понравится…

Еще бы ему не понравилось! Он был готов верить всему, что она говорит. Такие сочные, влажные губы просто не могли обмануть.

Мгновение – и Лео почувствовал ее язык. Шершавым мазком тот прошелся по головке возбужденного члена, заставив его прорычать ее имя, повисшее в тишине тайным признанием. Она ласкала его слишком сладко, слишком глубоко – заглатывала почти целиком. Губы невероятно шелковистые и мягкие, дарили нестерпимое колючее наслаждение, растекающееся по телу до боли сладкими волнами. Она медленно, но очень умело подводила его к кульминации, моменту, который разобьет мир вдребезги на миллионы сверкающих искр.

– Маленькая моя…

Лео резко отстранил ее и потянул на себя, скользя ладонями по бархатистой коже.

Губы накрыли ее губы, пальцы впились в ягодицы. Она словно была единственным источником кислорода в этой комнате, родником в обезвоженной пустыне. Через этот сумасшедший отчаянный поцелуй он выпивал ее, но никак не мог утолить безумную жажду.

Язык скользнул вниз, ведя мокрый след по шее, ключице. Лео обхватил губами напрягшийся сосок и стал посасывать его. Лайя застонала, выгибаясь навстречу, вцепилась пальцами в рыжие непослушные пряди. Ее тело уже дрожало, на коже выступила испарина, а глаза блаженно закатывались от неземных ласк. Двумя резкими движениями Лео порвал тонкие ниточки ткани на ее бедрах и отбросил в сторону последнюю преграду, разделяющую ненасытных любовников. Он удобнее устроился в пышных подушках у изголовья и плавно усадил девушку на себя, проникая в горячее, мокрое лоно до предела.

Невероятное ощущение! Оно уносило его сознание куда-то в космос, погружало в абсолютную нирвану. Лайя задвигалась на нем, медленно и грациозно, позволяя любоваться своим совершенным телом, развратным румянцем на щеках. Их тела все туже сплетались между собой, все глубже проникали друг в друга.

Лео схватил ее за бедра и стал вонзаться еще глубже и сильнее. Перья амулета взлетали к потолку, подгоняемые потоком раскаленного воздуха. Кулон с ласточкой ритмично раскачивался, периодически обжигая кожу парня прохладой металла. Лайя откинула голову, вцепилась в его плечи, постанывая и всхлипывая от наслаждения.

Как же он любил эту птичку. Как долго он ее ждал. Лео только сегодня осознал, что жил в призрачном ожидании этой встречи. Это что-то из грустных сказок про помешательство, из легенд про непреодолимое стремление бессмертных душ друг к другу. Ведь иначе невозможно же так нуждаться, изнывать, брать, утопая в безумии, а потом выплывать и вновь жадно хватать губы, что вдохнут в тебя жизнь. И жизнь Лайи в одночасье стала для него важнее всего. Он увидел новое призвание в том, чтобы ее защищать.

Стоны, срывающиеся на крики, грубые шлепки, струящиеся по телам капельки пота – все это говорило о том, что они оба очень близки к финалу. Лео чувствовал, как Лайя все теснее сжимается на нем, отдается до конца и почти себя не контролирует.

– Укуси меня! – хрипло попросил он.

– Что? – Она распахнула глаза, в которых сквозь дымку похоти явственно читался испуг.

– Ты сможешь обратиться! Давай! Сейчас!

– Лео! – Она стала покрывать его лицо неистовыми, молящими поцелуями. – Нет, пожалуйста, не проси…

– Да, Лайя! Ты же знаешь, что это единственный способ остаться с тобой.

– Тебе это не нужно!

Лео схватил ее за горло и остановил их обоих. Она тихо застонала, его же прошибала крупная дрожь. Это было его спонтанным решением, но еще никогда он ни в чем не был так уверен, как сейчас. Ему было страшно, но только оттого, что она может отказаться.

– Нужно! – прохрипел он. – Давай, Лайя! Я прошу тебя!

Он наблюдал за тем, как она колеблется.

Крепче сжав ее шею, Лео сорвался и начал яростно вбиваться в нее. Казалось, прошла вечность, прежде чем в черных глазах он увидел полыхнувшие багровые искры. Она впилась в его губы терзающим поцелуем, царапающим до крови, спустилась к шее. Он почувствовал, как бешено забилась тонкая жила, как застучало сердце в ушах. Лео удовлетворенно улыбнулся и прикрыл глаза. Очень скоро все решится. И они останутся вместе чуть дольше, чем навсегда…

========== Часть 26. В твоих глазах найду спасение ==========

Комментарий к Часть 26. В твоих глазах найду спасение

Итак, дорогие, я почти отстрелялась. Наливайте вискаря и присаживайтесь на эмоциональные качельки.

«Все не то, чем кажется, и не наоборот».Конфуций. Из личного сборника премудростей Мэтта.

– Лайя Бернелл, согласны ли Вы взять в мужья Лео Нолана? Будете ли Вы любить, уважать и нежно заботиться о нем и обещаете ли Вы хранить брачные узы в нерушимости, пока смерть не разлучит вас?

Храм с высокими нервюрными сводами утопает в белоснежных цветах, сладостная мелодия ласкает слух, но я до сих пор не верю, что такие, как мы с Лео, имеем право здесь находиться. Я оборачиваюсь назад, но там встречаю лишь сияющие лица гостей: они искренне рады за нас и улыбаются от души. Я вижу Влада и Сандру (наконец, они официально объявили о своей помолвке); Милли, очень достойно справляющуюся с личной драмой; и даже Ноэ, которому пришлось смириться с моим выбором.

– Смерть не разлучит нас! – уверенно и дерзко отвечаю я. – Лео теперь тоже бессмертный.

Лица присутствующих вытягиваются от удивления: это полная неожиданность не только для священнослужителя, рука которого уже тянется окропить меня святой водой, но и для всех друзей. Мы никому еще не сказали.

– И да, я согласна!

Не дожидаясь позволения, я кидаюсь к своему любимому вампиру и впиваюсь в его рот сладким, жадным поцелуем. Я так счастлива, но мне грустно, что не рада она – Лале. Она снова проснулась и мучает меня укорами. Говорит, что я погубила Лео.

Высокое оконце храма застилает стая птиц, галдящая невпопад и перебивающая торжественный свадебный марш. Церковный зал вспыхивает ярким белым светом и постепенно гаснет, теряя краски. Я тщетно пытаюсь поймать ускользающее мгновение… свои чувства, но все, что по итогу остается, – лишь привкус поцелуя, отдающего горчащей мятой на губах.

Я просыпаюсь в мансардной комнатке загородного дома. В ушах еще звенит от птичьего гвалта, и постепенно приходит осознание, что он реален и стал причиной моего несвоевременного пробуждения. Лео, раскинувшийся почти на всю кровать в форме морской звезды, сладко сопит, а его губы подрагивают от легкой улыбки. Интересно, что ему снится? Мой сон, хоть и был странным, все же заслужил звание лучшего за последние шесть веков.

Так не хочется выбираться из нашей постели. Я облокачиваюсь на локте и принимаюсь рассматривать свое утомленное счастье. Этот поцелованный солнцем парень вновь перевернул мою жизнь, вернул давно потерянный свет, подарил веру в то, что все было не зря. Ранимый и сильный. Нежный и страстный. Он – все, он – весь мой мир.

Мои пальцы сами тянутся путешествовать по его теплой коже, оглаживать расслабленные мышцы. Я нежно касаюсь его шеи в том самом месте, где вчера… Нет, не хочу сейчас думать об этом. Это было мое решение и я не должна о нем пожалеть.

Прихватив со стула вчерашнюю футболку и юбку, отправляюсь в душ. В планах на день сплошные пустые графы; я бы провела его с охотником в обнимку, смотря дурацкие мелодрамы и злорадствуя, что они не могут показать настоящих искренних чувств. Таких, как у нас. Но сперва мне хочется поесть и приготовить для Лео: просто сердце кровью обливалось, когда он пил эту отвратительную жижу и жевал свои бутерброды.

К счастью, на кухне находится пакет молотого кофе и турка. Я ставлю напиток на плиту и бегу к холодильнику отыскать что-нибудь съестное и успеть до того момента, как кофе выплестнется бурлящей пеной наружу.

Мои кулинарные способности далеки от идеала, но все же справиться с яичницей с беконом и свежим кофе мне удается. Лео спускается на кухню ровно в тот момент, когда я выливаю содержимое турки в чашку тоненькой струйкой, стараясь не взболтать осадок. Уже привычный утренний образ охотника, состоящий из одних брюк, низко сидящих на бедрах и изводящих мою фантазию, сильно способствует тому, что кофе течет мимо чашки. Я понимаю, что слишком залюбовалась только тогда, когда напиток стекает мне на ноги, заставляя отскочить.

– Черт! – вырывается ругательство.

– Доброе утро, ласточка! – Он вскользь целует меня в висок и сочувственно добавляет: – Там же есть растворимый.

– Не отказывай мне в удовольствии о тебе позаботиться.

Лео тепло принимает любезность и берет чашку, наполненную до краев. Я же достаю тарелку и выкладываю яичницу, сервируя ее веточкой укропа из-за какого-то по-детски глупого стремления сделать из этого дня совершенство.

– Ты так улыбался во сне… – поставив тарелку на стол к Лео, беру стакан и выливаю туда алую жидкость. – Должно быть, твой амулет сработал?

Мой разум раззадорен и окрылен ночным видением и мне до коликов в животе хочется узнать, что же видел он.

– Мне снилась ты. – Лео отпиливает ножом кусок яичницы и отправляет его в рот. – Точнее они. Лале и Аслан.

Я вся обращаюсь в слух. Ужасно интересно, какую шутку могло сыграть его подсознание.

– И… что же они там делали? – любопытсвую, а глаза загораются, как у ребенка в ожидании новогоднего чуда.

Лео промакивает губы салфеткой, откладывает ее в сторону и отпивает глоток кофе.

– Мне кажется, Аслан вернулся из какого-то военного похода. Я видел нашу встречу. Ты обнимала меня крепко-крепко и не переставала рыдать на плече так, что промочила мою форму. – Он говорит это, подшучивая, как и тогда. Я прекрасно помню эту встречу.

– А ты ответил, зачем так плакать, если с вами все хорошо.

– Д-да, – растягивает Лео, а с лица сходит улыбка, уступая место искреннему удивлению. – Это… было на самом деле?

Едва заметно киваю и прикрываю глаза, стараясь воскресить в памяти воспоминание.

– Лале, милая, не плачь. Зачем столько слез, если мы вернулись целые и невредимые? – Аслан нежно гладил ее подрагивающие от рыданий плечи и растекался от счастья снова держать эту девушку в своих объятиях.

– Ты не понимаешь? – Она подняла на него раскрасневшееся, удивленное личико. – Это же от счастья!

– От счастья нужно смеяться. Полно тебе. Я хочу видеть улыбку на этом прекрасном лице.

Он слегка задел пальцем ее опухший носик. Она сначала нахмурила брови, но потом все же попробовала улыбнуться, растирая ладонями ручьи, еще бегущие по щекам.

– Готова хохотать целыми днями, если ты больше никуда не уедешь. Ни ты, ни Влад. Иначе я изведу себя здесь переживаниями и постарею раньше времени.

– Лале, Лале! – Он рассмеялся и притянул ее обратно к себе. – Я же обещал, что мы вернемся. Верь мне, пожалуйста!

Обещал. Обещал и в следующий раз. Но не вернулся. Я чувствую, что нос першит от непрошенных слез, и открываю глаза. Как же глупо сокрушаться о прошлом, которое мы уже исправили.

– А тебе что приснилось? Что-то хорошее? – задорный голос охотника окончательно развеивает плотную дымку от ностальгических костров.

– Мне… – Не знаю, не сочтет ли он это за намек… – Я сказала тебе «да» перед алтарем в церкви.

Лео, кажется, совершенно не смущает мое нахождение в святыне, зато смысл произнесенного цепляет его на крючок. Он хватается за чашку и делает еще глоток, а потом забавно облизывает губы.

– То есть… ты согласна?

– На что? – решаю поддразнить его я.

– Выйти за меня?

– Ты не предлагал.

Он встает из-за стола и, чуть ли его не перепрыгнув, оказывается рядом, поднимая меня со стула. Я задираю голову, и смотрюсь в омуты его глаз, выискивая там свое до одури счастливое отражение.

– Предлагал, – серьезно говорит он. – Во сне.

– А-а-а, – уже не могу сдерживать улыбку. – А я согласилась… Во сне!

Отчего-то чувствую себя сиреной, затягивающей беднягу в сети сладостного безумия. Умелая игра с влюбленным мальчишкой, с одной лишь только поправкой, что я сама в него без памяти влюблена. Лео вдруг хватает мою руку и прижимает к своей груди. Я слышу, как бешено пульсирует под пальцами жизненно важный орган, отдавая мне в руку вибрацией.

– Лайя Бернелл. Лале, – он ловит мой взгляд и вместе с ним всю меня полностью подчиняет изумрудному свечению глаз. – Быть с тобой рядом вечность – слишком прекрасно. Но я согласен на любой срок, отведенный нам судьбой. – Его сердце начинает стучать сильнее, хотя казалось бы, куда еще? – И прямо здесь я спрошу, согласна ли ты стать моей женой?

– Так внезапно, – несу я полную чушь, несмотря на то, что с самого утра думаю только об этом.

– Мы знакомы шесть веков. Я бы даже сказал, что слишком затянул с предложением.

Мы оба заливаемся звонким, непринужденным смехом. Вот он, сакральный смысл тех слов: когда ты счастлив, нужно смеяться. Я кидаюсь к Лео на грудь, крепко обхватываю его руками. Наши губы тут же находят друг друга, уже истосковавшиеся со вчера.

– Это можно считать положительным ответом?

– Да, Лео. Да! Я буду твоей женой!

***

Оказывается, в этом мире едва ли есть более приятные вещи, чем делить часы безделья с тем, кого скоро назовешь своим супругом. Как я и рисовала себе в фантазиях, мы, отыскав в скромной коллекции DVD-дисков самые слезливые мелодрамы, заваливаемся на диван и приступаем к просмотру. Я устраиваюсь поудобнее в ласковых горячих объятиях, стараясь все теснее вжаться в него всем телом. Я какая-то ненормальная и ненасытная: не могу надышаться запахом его кожи, не могу отпустить его ни на миг, будто он может исчезнуть в любую минуту.

– Я люблю тебя, Лео Нолан. Ты не представляешь, как сильно люблю. – Я трусь об его колючую небритую щеку и эта спонтанная грубость на коже еще больше оттеняет нежность внутри.

– Представляю, потому что люблю тебя так же.

Мне так нравится, что он мудро позволяет нам быть на равных. Без этого глупого ребячества: «А я тебя еще сильнее». Он мог бы вообще молчать – о глубине его чувств говорят поступки. За мужчин всегда говорят они.

Когда мы расправляемся с «Дневником памяти», Лео встает с дивана и идет к телевизору. В его руках оказываются два новых диска.

– «Титаник» или «Привидение»? – Лео изображает весы и поигрывает то одной бровью, то другой.

– А что еще есть?

– Выбор небольшой. Можем перейти на триллеры.

– Нет уж, триллеров я насмотрелась, – морщу я нос.

Вампирский слух внезапно улавливает тихий щелчок. Я вытягиваюсь струной, а с лица тут же сходит забавная гримаса.

– Лайя? Все хорошо?

В голову врезается топот ног. Он совсем тихий и едва уловимый, но я отчетливо слышу, как на пол опускается массивный каблук и тут же тонкий – женский.

– Мы ждем гостей? – Молниеносно вскакиваю с места, озираясь в сторону прихожей.

Но Лео на этот раз быстрее. Я не успеваю опомниться, как уже вижу охотника в арке, нос к носу столкнувшегося с незваными гостями. Все внутри обрывается от острого, пронзающего взгляда одного из них – брюнета с мерзким оскалом, вколоченным в память ржавыми гвоздями. Он самоуверенно хмыкает в знак приветствия и чуть обнажает зубы.

Рядом с ним появляется изящная стройная женщина с короткими огненно-рыжими волосами. Даже если бы Лео ничего не сказал мне, я бы догадалась сама. Этот проницательный взгляд, благородная линия скул, – Нела Стоун – внешняя копия своего отца. Но эта мысль не заставляет меня испытать ни доли симпатии к женщине, которая надменно застывает по левую руку спутника подобно холодному каменному изваянию.