Текст книги "Тьма моей души (СИ)"

Автор книги: Iren Lee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Но оно еще здесь.

Я аккуратно провожу пальцами по колючей щеке, а он ловит мою холодную ладонь и прижимает к себе сильнее:

– Боже, как же ты меня напугала!

– Аслан… – выдыхаю я, но все, что я хочу сказать, тонет в океане моей к нему нежности.

– Если тебе так угодно, – его губы трогает невеселая ухмылка…

И реальность стремительно принимает меня обратно в свои распростертые объятия. Комнатка по-прежнему тонет в мягком сумраке зажженых свечей; я сижу на краю стола, а передо мной охотник.

– Лео! – я отдергиваю руку и заливаюсь густым румянцем. Как же нелепо это выглядело со стороны. Что я тут вообще в своем бреду творила?

– Разочарована? – хмыкает он.

Я замираю и смотрю в его глаза. И вдруг понимаю, что видения и вовсе не было. Сегодня меня спасал Лео Нолан. Это он был рядом все время, на свет его глаз я выбиралась из тьмы. А еще…

– Лео… ты назвал меня своей девочкой? – Предательская улыбка растекается по губам сладким нектаром, а внутри поднимается теплая волна.

– Лайя, ты не в себе была. Всякое могло почудиться. – Он встает и отправляется к картине, принимаясь укутывать ее обратно в ткань резкими, нервными движениями.

А я смущена и сбита с толку.

Почудилось? Может и так.

Я аккуратно слезаю со стола, одергивая короткий подол платья. Совсем недавно на этом столе мы почти занялись любовью, а сейчас между нами опять растет стена.

– Лео, поговорим?

Я подхожу к нему вплотную, забираю картину все еще дрожащими руками и отставляю в сторону. Нос утыкается в его шею, и я с наслаждением втягиваю манящие нотки парфюма и теплой кожи. Не могу устоять перед соблазном провести по его шее влажными губами, зацепить ворот футболки и слегка прикусить ключицу. И все это мучительно нежно, с желанием сказать то, что невозможно выразить словами. Я схожу с ума от этой трогательной близости.

– Лайя, пожалуйста! – Он хрипло выдыхает и отстраняет меня, обхватив за плечи. – Не думаю, что тебе сейчас это нужно.

Я теряюсь от неожиданности и сердце насквозь пронзают острые иглы обиды:

– А ты… знаешь, что мне нужно? – голос запинается в бесполезных попытках звучать твердо. – Ты ясновидящий, Лео? Или психолог?

– Я знаю, что тебе нужно прийти в себя. Тебе скоро уезжать.

Внезапно реальность становится еще хуже, чем мой недавний кошмар. Лео заперт в злосчастном замке, а я так и не нашла способа ему помочь. И даже не искала, черт возьми! Все происходит по какому-то дебильному сценарию, а нас дергают, словно марионеток за ниточки!

Я нервно заламываю руки и кусаю губы до боли, пытаясь совладать с собственной беспомощностью.

– Я не уеду, пока не буду уверена, что ты в безопасности, – тихий шепот срывается с губ и слов почти не слышно даже в немой тишине.

Я просто не смогу тебя оставить.

– Лео… – Я снова подхожу и крепко обвиваю его руками, прижимаясь всем телом. Так хочется сейчас врасти в него, стать щитом, который сбережет от беды. Я такая маленькая рядом с ним, но так хочется быть уверенной, что я смогу помочь. Так страшно его сейчас отпустить.

– Все-таки решила меня спасать? – Он пытается говорить непринужденно и с улыбкой, но я чувствую надломленность его голоса. – Помнится, еще с утра не собиралась.

– Женщины очень переменчивы в своих желаниях.

– Я заметил, – хмыкает он. – Но нет, Лайя, я запрещаю тебе участвовать в этом. Не лезь, пожалуйста!

Я отпускаю Лео и вонзаю в него непонимающий взгляд. Кажется, даже в комнате становится светлее и жарче от полыхающего внутри возмущения.

– Благородство и гордость сейчас вообще не уместны. Тебе нужна моя помощь, Лео! Так сложно признаться в этом?

– Вообще-то я здесь потому, что ты уже раз попыталась мне помочь, – хладнокровно замечает он. – Даже страшно представить, что будет, если ты снова поучаствуешь в моем спасении.

Я застываю, как оглушенная. Я почему-то думала, что с меня сняли все обвинения, раз уж собирались отлюбить на столе, но видимо, для Лео секс – не повод для симпатии.

Теперь уже я хватаю картину и пытаюсь завернуть ее, чтобы чем-то занять дрожащие руки.

– Ты носишься за парнем с картинки, пытаясь отработать незакрытый гештальт, а твой веселый дружок мешает тебе это сделать. Скажи, в чем я ошибся?

– Простите, господин, что испортила вам жизнь своим искренним желанием помочь! – Резко дергаю ткань и она трещит. – Больше не посмею!

Я бросаюсь к двери. На глаза наворачиваются слезы, размывая путь.

Не надо было меня вытаскивать! Не так уж плохо было в моем кошмаре!

«Лале, ты мне напоминаешь одну дурочку, как ее там… Русалочку». – В голове смеется довольный голос беса.

Я выскакиваю в коридор и на всех парах влетаю в кого-то– подземелье пронзает мой испуганный вопль.

– Ай! – раздается тонкий девичий голос.

В коридоре совсем темно, только слабый свет из дверного проема едва трогает стену напротив. Я настолько дура, что бросилась во тьму, даже не прихватив телефон. Он остался где-то на столе. Или уже на полу.

Спустя несколько секунд меня резко оттаскивают в сторону, и перед глазами вырастает спина Лео, закрывая собой причину аварии.

– Кто вы? – его твердый голос сотрясает тишину подземелья.

– Я Мика, – отвечает робкий голосок.

– Мяяяяу!

Мои глаза свыкаются с совсем тусклым освещением, и я замечаю трущегося о белый подол кота.

– Пройдите сюда! – командует Лео и приглашает посетительницу в комнату. Его рука крепко ложится на мою талию и подталкивает обратно.

Злополучный канделябр дарит достаточно света, чтобы рассмотреть незваную гостью. Маленькая и худая, с черными волосами и неестественно белой кожей, что выделяется даже в сумраке.

– Подожди-ка… Я знаю тебя! – Я еще шире распахиваю глаза. – Это же ты спасла меня… тогда в отеле, вытащив пулю! Что… что ты здесь делаешь?

Лео бросает на меня удивленный взгляд.

– Живу неподалеку. Я пришла сюда по просьбе друга.

– И где… друг? – спрашивает охотник.

– Вот! – Носферату резво запрыгивает на руки девушки, а она подхватывает его с детской улыбкой. Лысая морда начинает тереться об аристократичное личико гостьи.

– Кот? – удивленно спрашиваю я. Какой он ей друг? Они в отеле что ли «снюхались»? – И какая же у кота просьба?

– Сказал, что его хозяину нужна помощь. Кошки очень хорошо чувствуют потустороннее.

– То есть вы разговариваете с котами? – вмешивается Лео. Он опирается на дверной косяк и ревностно наблюдает за предательством своего питомца.

– О, смотри, ему девушки больше нравятся, – не удерживаюсь я от сарказма и толкаю охотника в бок.

– Не все, – тут же парирует он. – Ты не нравишься.

– Пфф! Это взаимно.

– Я хорошо знаю подземелье, – обрывает девушка нашу с Лео словесную перепалку. – Здесь есть выходы из замка. Я проверила: они не запечатаны черной магией, так что я смогу вас вывести наружу.

Я не знаю, кто эта таинственная фея, но уже второй раз она спасает меня. Первый раз – от смерти, а второй… спасает этого идиота, за которого болит душа. Помощь незнакомой девушки и собственной животинки принимается почти с благоговейной признательностью. Не то что помощь вампирши-душегубки.

– Лайя, идем! – из рефлексии меня вытаскивает Лео и настырно тянет к выходу из комнаты.

– Оу, без меня вы не справитесь? – Я пытаюсь вырвать свою руку, но в конце концов, понимаю, что идти в одиночестве обратно я хочу еще меньше, чем с ним.

Мы петляем в тесных отсыревших коридорах подземелья, следуя за Носферату и проворной Микой, передвигающейся с такой же грациозностью, как и паршивый кот. Я уже потерялась в пространстве, считая повороты и бесконечное чередование права и лева. Проходят долгие минуты, а может и часы, скитаний в темноте, прежде чем по глазам бьют слепящие лучи солнца.

Я зажмуриваюсь, слезы тут же скапливаются в уголках глаз. И я не знаю, от чего эти слезы: от ярких света или от облегчения, что все, наконец, благополучно закончилось.

В паре сотен метров виднеются каменные стены ограды: мы вышли со стороны дворового фасада, почти у кромки обступающего замок леса.

***

– Лайя, ты еще вещи даже не собрала? – восклицает Милли и разводит руками. – Водитель уже ждет!

– Да сейчас, сейчас! – ворчу я, заталкивая комок белья, сорванного с вешалок и наседая на распухший чемодан.

– Мы опоздаем на самолет!

– Милли, не нервируй меня!

Наконец, черная дыра с успехом поглощает мои нескромные пожитки, и я победно жужжу молнией. Триумф стоил мне поломанного ногтя, а они, кстати, не восстанавливаются регенерацией.

– Копуша! – стенает Милли. – Давай быстрее!

Мы слетаем с ней по лестнице и несемся к машине. Водитель помогает уложить чемоданы в багажник, а я иду к Сандре, чтобы горячо обнять ее на прощание.

– Спасибо тебе огромное, – я крепко сжимаю ее и оставляю звонкий поцелуй на щеке. – Прости меня за весь этот балаган, – и на ухо, – а особенно за Ноэ.

– Лайя, ты ни в чем не виновата. И… мне это было нужно. Правда.

Сандра растягивает по лицу невеселую улыбку, но в ее глазах читается твердость. Она так говорит не просто, чтобы успокоить меня, но именно это успокаивает. В конце концов, ошибки нам нужны для того, чтобы жизненные уроки ярче откладывались в памяти, чтобы мы становились мудрее и совершеннее.

– Мы с тобой еще встретимся? – шепчу я. – Приезжай в гости!

– Может, и приеду как-нибудь. Кто знает.

Она нежно улыбается мне. Мы еще раз обнимаемся на прощание и я юркаю на заднее сидение авто.

Милли уже заняла свое место и увлеченно болтает с пассажиром спереди.

– Лео? – я теряю дар речи. – А ты… куда собрался?

– Возвращаемся с Носферату в Бухарест. – В подтверждение своих слов он демонстрирует мне свернувшееся на коленях животное. – Вы же не против нашей компании?

– Нет, конечно! – восклицает сестренка.

– Лео, а хочешь я тебе расскажу про тот концерт, на которым мы с Кэти были этим летом? Я уверена, она умолчала о…

Восторженные речи Милли превращаются в сплошной гудящий звон. Всю дорогу я с презрением наблюдаю их оживленную болтовню и мне все отчаяннее хочется вырубить девчонку гипнозом.

Хочется потребовать у Лео объяснений.

Хочется не видеть его никогда и тут же следом видеть постоянно.

Хочется ударить его. Нет, хочется запустить пальцы в длинные медные волосы.

Хочется заставить его желать меня до дрожи.

Проклятие! Поскорее бы уже доехать! В машине невероятно жарко. Душно. Нечем дышать. Воздух пропитан парфюмом, от которого зубы сводит и плывет перед глазами.

– Лайя, сумасшедшая что ли? – вопит мелкая вампирша. – Здесь есть климат-контроль. Ты зачем этот сквозняк устроила? Нас продует и будем с температурой неделю валяться!

Милли, меня уже продуло. Продуло так, что я буду валяться намного больше, чем неделю.

– Мы уже подъезжаем, – раздается голос водителя.

Слава румынской нечисти!

Едва машина останавливается, я выскакиваю наружу и уже стою у багажника, нервно постукивая по лаку сломанным ногтем.

– Лео, а ты когда в Лэствилл? – щебечет Милли, неуклюже выползая из машины.

– Пока не знаю. – Охотник следом выныривает из салона и одаривает меня многозначительным взглядом. – Но еще увидимся.

Это он мне?

Я беру свой чемодан и обхожу машину спереди. Поравнявшись с Лео, останавливаюсь и приближаюсь к нему вплотную, выдыхаю в губы:

– Держись от меня подальше, Лео! А то опять станешь жертвой моих незакрытых гештальтов. – После чего натягиваю по-идиотски ласковую улыбку и небрежно провожу пальцами по его колючей щеке. – La reve-de-rrrre!{?}[До свидания, пока! ]

Комментарий к Часть 17. Свет во тьме

Глава, которая попортила мне много крови. Рыжие тараканы, они какие-то самые дикие)))

========== Часть 18. Полыхающие костры ==========

– Милли, заправь, пожалуйста, салат оливковым маслом и разложи приборы! – кричу в приоткрытую дверь спальни, попутно хлопая ящиками шкафа. – Я быстро переоденусь и выйду.

Конечно, тратиться на продукты питания вампирам нет необходимости, но в последнее время я все чаще ловлю удовольствие от любой возможности почувствовать себя обычным человеком. А сегодня как раз такой случай: мы обедаем в приятной компании. Точнее – я обедаю. А Милли…

Рвано выдыхаю и сжимаю кулачки до побелевших костяшек. Надеюсь, я не пожалею о том, что дала слабину и позволила ей остаться. Идея допустить встречу моей подопечной и Влада все еще не кажется удачной, но Милли клятвенно пообещала, что не выкинет никаких фокусов.

Мы поговорили на эту непростую для нас обеих тему. Девочка признала вину и искренне раскаялась в своей беспечности, но юношеское упрямство не позволяло сдаваться без боя. Мне приходилось с занудством умудренной жизнью старухи объяснять ей, что неразумно бороться за то, что с самого начала обречено.

Например, как наши с Лео отношения.

Милли отчаянно пыталась понять: спорила, потом соглашалась, потом вновь вступала со мной в словесную баталию, кричала сквозь слезы и хлопала дверями. Она хваталась за любую призрачную надежду возможного, пусть и не в ближайшем будущем, счастья, а я не хотела, чтобы она питала напрасные иллюзии. Я была хирургом, который со скупым сожалением сообщает о смерти пациента.

«Простите, мы ничего не смогли сделать. Шансов не было никаких.»

В ее живых, по-детски восторженных глазах потух озорной огонь, уступив место смиренной печали. Она даже стала выглядеть старше, ведь именно разочарования делают из детей взрослых.

Но если угли тлеют, пожар может разгореться вновь.

Влад прилетел в Лэствилл накануне вечером. До выставки оставалось еще три дня, и нам предстояла плодотворная совместная работа. А обед – просто дань гостеприимству, маленькая передышка в моем исступленном трудоголизме под знаменем отказа от личной жизни.

Кроме того, Влад сообщил, что у него с собой огромный сюрприз и он бы хотел распечатать его в неофициальной, дружеской обстановке. Жаль, что многолетнее сотрудничество с бесом напрочь отшибло у меня любовь к любого рода сюрпризам – сейчас это только добавляло нервозности, и мой вулкан сомнений булькал с неуемной силой.

Пока я размышляю о возможных рисках предстоящего обеда, пальцы суетливо застегивают бесконечный ряд пуговиц на платье-рубашке и колдуют над нехитрой прической. И стоит только покончить с последней, самой непокорной невидимкой, как раздается звонок в дверь. Кинув в зеркало взволнованный взгляд и чуть не выдохнув глупое напутствие «С Богом!», иду в коридор встречать гостя.

Милли в нетерпении хлопочет в гостиной, звеня посудой и доводя до совершенства сервировку стола.

Сквозь дверной глазок вижу букет нежно-розовых тюльпанов. Влад романтичен, как и много веков назад, но именно эти цветы, как отравленная стрела для памяти, заставляют сердце подпрыгнуть, а руки – задрожать. Я боюсь, что однажды он все вспомнит, а я… Я не найду слов объяснить.

Наконец, подавив внутреннюю дрожь, распахиваю дверь, разделяющую нас, и встречаю некогда родного человека взволнованной улыбкой:

– Bună ziua!{?}[Добрый день! (рум.) ]

– Добрый день, Лайя! Это вам. – Он протягивает букет через порог, я беру его и тут же спохватываюсь, отступая от двери.

– Проходите!

– Мисс Бернелл! – Торжественная официальность колет слух, Влад подбирает слова, играя смущенной улыбкой. – Я говорил о сюрпризе…

Все мое естество вновь охватывает лихорадочный трепет. Это даже неловко, черт возьми! Судя по степени смущения мужчины, сюрприз там размером с холодильник, как минимум. Надо было сразу попросить не волноваться о подарке, чтобы сейчас не стоять красной, как школьница, которую вот-вот впервые поцелуют.

– Не стоило, наверное… – застенчиво шепчу я.

– Не стоило, значит? – сквозь скрежет мыслей слышу веселый голос с ноткой ехидства. – А кто-то меня в гости звал!

– Сандра?

Я застываю с открытым ртом, в который сейчас запросто бы залетела ворона. Так вот какой он, мой сюрприз? Все же, чуть компактнее холодильника.

– Она самая! – задорно смеется девушка, наполняя мою квартиру фонтанирующей энергией. – В общем, раз уж Влад все равно летел к тебе, я решила сесть на «хвост» и повидать свою новую подругу, – она с шутливым беспокойством поглядывает на меня. – Это же не слишком нагло? Лайя, ау! Я надеюсь, ты сейчас в приятном шоке?

– Что? Да, конечно, прости! – я, наконец, обретаю дар речи. – Безумно рада, что ты здесь. Ну проходите же!

Сандра кидается ко мне с теплыми объятиями, в которые я с радостью юркаю, и мы обмениваемся поцелуями в щеку. С Владом же приветствия более официальные: помня свой позорный засос с ним, я ограничиваюсь рукопожатием и сдержанной улыбкой.

– Привет, Влад! – В коридор, сладко улыбаясь, как телезвезда, высовывается Милли, но тут же меняется в лице, завидев незваную гостью. – Сандра? А ты что ты тут делаешь?

Вот черт! Я же знала! Знала, что присутствие мелкой вампирши на встрече с Владом выйдет мне боком! Странное дежа-вю: где-то мы уже обедали в похожей компании, и все сказанное там заставило присутствующих гореть в личном аду позора и смущения. Только там мы были во власти беса лукавого, а теперь – и собственных демонов хватает.

– Привет, Милли, – в унисон произносят гости. Влад старается быть подчеркнуто отстраненным, а Сандра – не замечать неприкрытой враждебности девочки.

– Милли, поставь, пожалуйста, еще одну тарелку! – Мой тон вежлив, а все негодование стекается в полыхающий взгляд, которым я прожигаю свою протеже.

– Рада вас обоих видеть! – исправляется она, но будто вместо слов тащит клещами зубы у кобры. Увы, злоба и разочарование слишком отчетливо видны на юном личике хозяйки, не умеющей вовремя накинуть нужную маску.

Настырная! Милли ведь почти не вняла моим нравоучениям и до сих пор лелеет надежду сточить камень по имени Влад. При этом в ее фантазиях взаимодействие с предметом воздыхания настолько идеализировано, что не учитывает никакие внешние обстоятельства. Например, такие, как очаровательная румынка, имеющая больше козырей в рукаве.

Но я же предупреждала! Почему эта фраза всех раздражает?

– Влад! Мы же шампанское оставили в машине! – с досадой всплескивает руками Сандра. – Давай ключи, я быстро сбегаю! – Она хочет выхватить у него брелок, но мужчина ловко уворачивается и поднимает руку высоко над головой, вне зоны досягаемости девушки.

– Не волнуйся, я сам схожу! Вам же нужно посекретничать. – Он лукаво подмигивает ей и скрывается за дверью.

– Что?! – Сандра заливается румянцем, видя мою изогнутую бровь и хитрую ухмылку.

– Да так… ничего! У меня, кстати, есть шампанское. Не стоило беспокоиться.

– Нет, Лайя, пожалуйста, оно летело с нами из Бухареста. Кусочек Румынии, из моей личной коллекции в напоминание о месте нашего знакомстве.

Я с интересом рассматриваю девушку. Сейчас она еще более жизнерадостная, чем в нашу первую встречу. И причина, несомненно, в наглядном пособии для ее докторской диссертации. Не нужно быть великим эмпатом или психологом, чтобы почувствовать флер притяжения, который окутывает этих двоих.

Интересно, они сами понимают, что из них вышла бы отличная пара?

Мы проходим в зал, где за столом уже сидит Милли, стараясь изо всех сил придать себе внешнюю невозмутимость.

– Сандра, а ты у Лайи останешься? – спрашивает она, вонзая зубы в спелую клубничину.

– Нет, разумеется, – откликается гостья. – Я не хочу стеснять вас! Мы с Владом уже заселились в отель.

– В один но…? – Милли громко закашливается, краснеет, а в глазах появляются блестящие горошины слез. Я подхожу и с деланным сочувствием хлопаю девочку по спине: кажется, за бестактное любопытство положена Божья кара.

– Милли, ты бы не болтала во время еды, – я крепко сжимаю пальцами ее плечо, а стоило бы зажать прищепками язык. Вот только мне самой чертовски интересно узнать ответ.

И в это совершенно неподходящее для любознательных особ время дверь хлопает и в комнату заходит Влад, держа в руке заветную бутылку шампанского. Невинные улыбки растягиваются по нашим лицам: мы, словно нашкодившие дети, заметаем следы неприятного разговора, хватая со стола кто до чего дотянулся, и затыкаем рты.

– Милли… Поможешь мне достать фужеры? – Я отодвигаю стул вместе с девушкой, вцепившейся зубами в очередную клубничку, и силком выдергиваю ее на кухню. Оказавшись наедине, срываюсь на свежую порцию нравоучений. – Ты же обещала, Милли! К чему сейчас эта ревность и неуместные провокации? Если ты такая упрямая и хочешь пойти против своей природы и разницы в возрасте, то хотя бы остановись перед тем, что у него уже может быть другая! Сандра его слишком долго ждала, она достойна этого шанса.

– А я, значит, не достойна, по-твоему? – взрывается девушка. Она воинственно смотрит мне в глаза, но все же закрывается скрещенными на груди руками. – Может, я тоже долго ждала. И именно его! – Она отворачивается и распахивает шкаф, достает оттуда три фужера под шампанское и звонко шлепает ими о стеклянный стол.

– Разобьешь! – предостерегаю я. – Сама же свое сердце. Отстань от них, пожалуйста!

Милли будто задумывается над словами, а потом спускает еще один фужер:

– Для меня!

– А тебе не рано? – Я выгибаю бровь и с подозрением смотрю на нее. По-моему подлить в костер горючего – ни разу не отличная идея.

– В самый раз! – грубо отрезает Милли. – Выпью за счастье сладкой парочки.

Едкая, хищная улыбочка отпечатывается на ее пухловатых губах. Она уверенно подхватывает посуду и с гордо поднятой головой выбегает с кухни, игнорируя мои цыканья и шипения в спину. А мне остается только бежать следом, беспомощно озираясь по сторанам в поисках огнетушителя.

Когда бокалы наполняются шипучей жидкостью, я первая кидаюсь произнести тост, излишне повышая голос:

– Давайте выпьем за чудесное воссоединение нашей компании! Я… искренне рада, что вы здесь. Оба. – Слух ласкает приятный звон богемского стекла.

– Еще Ноэ и Лео не хватает для полной коллекции, – замечает Милли.

Горло тут же сдавливает спазм, который заставляет усомниться, что я смогу спокойно сделать глоток и не захлебнуться. Эти двое – последние, кого я бы хотела видеть в своем доме.

А Милли все же прислушалась и оставила в покое Сандру. И похоже, теперь обратила свою партизанскую войну против меня.

– Кстати, Лайя, – начинает Сандра, отпив глоток и поморщившись от пузыриков, ударивших в нос, – Лео же тоже живет в Лэствилле. Вы видитесь?

– Пока не довелось, – и очень бы хотелось, чтобы не довелось никогда. – Мистера Нолана сейчас нет в городе. Лучше спросить Милли, она ведь дружит с его сестрой. – И с этим тоже надо бы покончить побыстрее.

– Дааааа, у Лео классная работа. Он постоянно в командировках по разным городам и странам. Даже интересно, чем он занимается. Правда, Лайя? – Милли смотрит на меня укоризненно, с немым обвинением. Или просто моя нечистая совесть заставляет так думать и бояться разоблачения?

– Я не настолько им интересуюсь! – как можно небрежнее роняю я, а потом залпом опрокидываю бокал с пьянящим напитком. Маска показного спокойствия так и норовит съехать с моего бледнючего лица. Алкоголь просто обязан мне сейчас помочь, иначе меня разорвет от натужных попыток удержать ее на месте.

Несмотря на лихое начало, обед проходит относительно спокойно. Мы общаемся на непринужденные, безопасные темы, и даже Милли больше шашкой не размахивает. Похоже, в ее конкретном случае шампанское действительно пошло на пользу: позволило расслабиться и приотпустить терзающие душу переживания.

Через полтора часа девушки садятся смотреть какую-то комедию, уже напоминая больше подружек, нежели соперниц, а мы с Владом перемещаемся на кухню, увлеченные обсуждением предстоящей выставки.

Меня интересуют его мысли и пожелания по размещению полотен, освещению зала и другим незаметным обывательскому глазу мелочам. А он предоставляет мне аннотации и сопроводительные тексты, которые я вдумчиво читаю. Мы с легкостью приходим к единому видению практически по любому вопросу, будто мы – две части единого разума, идеально дополняющие друг друга.

Так было и тогда. Мне легко удавалось быть ему верной и понимающей подругой. А ему? Просто ли было ему притворяться?

Лале, выставив мольберт у самой кромки озера, пытается рисовать солнечный пейзаж. Ее то переполняет радостное блаженство – и тогда мазки ложатся сами собой; то черная печаль раздирает сердце – и она долго не может решиться тронуть дрожащей кистью полотно.

Птицы поют чарующую серенаду юношеской влюбленности, но это светлое чувство омрачено виной. Ее счастье – такое нечестное, такое несправедливое! Она не знала, что бывает так.

«Я люблю тебя, Лале!» – бесконечно крутятся в голове самые нужные слова. – «Я люблю тебя так давно, что иного уже не помню.»

Губы все еще хранят вкус влажных и горячих поцелуев. Кожа горит в таких местах, о которых Шахи-хатун ни в коем случае нельзя рассказывать. Они с Асланом чуть не перешли последнюю границу, разделяющую их от полного, самозабвенного обладания друг другом.

Он распутывал проворными пальцами ленты ее корсета. Прямо на конюшне, где в любой момент мог показаться какой-нибудь конюх или, того хуже, Али-бей.

Он покрывал поцелуями ее шею, сантиметр за сантиметром, спускаясь к ключицам, а затем и к аккуратной девичьей груди, бесстыже обнаженной спадающим платьем.

Он сминал ее стройные бедра, тесно вжимаясь в их упругость: так, что Лале чувствовала, насколько он напряжен в том самом «запретном» месте, которое не должно до свадьбы занимать мыслей благородной княжны. Но ее мысли были только об этом.

В мечтах девушка уже не единожды представляла их первый раз.

Роскошные шелковые простыни и мягкие подушки. Изящные вазы и свежесрезанные цветы. Ароматные эфиры, парящие в обжигающем легкие воздухе. Тусклые свечи, кидающие робкие отблески на сплетенные в страсти тела. Его декатность и напор. Сдержанная нежность и необузданная сила. Ее робость и доверие. Готовность принять его полностью. Отдать все, что есть.

Томно. Нежно. Горячо. Сладко. Словно на кухне, где готовят тайные, изысканные сладости для султанского стола. Где облизываешься от одного только предвкушения.{?}[Мда, это вам не конюшня 🐎 Надо было с Мехмедом на первый раз соглашаться. ]

Но дикое, необузданное желание застигло их в совершенно другом месте. Лале уже плохо соображала, и куда хуже помнила.

Невинный поцелуй. Касание. Мягкий шелк волос. Свист воздуха через зажатые зубы. Колючесть щеки. Тонкие пальцы на ней. Терпкий запах кожи. Горячий язык, обводящий ключицу. Невозможно понять, где он, а где она.{?}[Колючая щека точно не ее) ] Влюбленные, забыв про все, не в силах остановить стихийных ласк.

«Полуголая племянница султана. На конюшне. Принимающая ласки пленника. Да увидь это хоть кто-то, Аслану не сносить головы. Она ничем ему не поможет».

И вторя ее мыслям, поблизости послышались шаги, и даже Гедже неожиданно оживилась.

– Господи! – Лале отпрянула и трясущимися от желания, а теперь еще и страха руками потянула платье на плечи. Но истерзанные алые губы, красные следы на шее и декольте, растрепанные волосы и болтающийся корсет уже не смогли бы скрыть того, что только что произошло.

– Ах вот вы где! А я вас… искал. – В слепящей арке яркого света показался Влад.

Принца Валахии пугающе неожиданно для Лале подменили на совершенно чужого человека. Лицо стало каменным, скулы заострились, а глаза похолодели на несколько оттенков. Аслан загородил девушку собой от взгляда друга, старался зашнуровать корсет, что выходило уже не так ловко, как обратный процесс. А Лале полыхала алым флагом, сгорая от стыда и смущения. Но трусовато радуясь тому, что именно Влад стал свидетелем этой сцены, а не кто-то другой.

– Прошу прощения, – произнес он ледяным тоном. – Подожду вас снаружи.

В этот миг чуткое сердце Лале распознало, что чужое разбилось вдребезги на сотни маленьких, острых осколков. Но она не смела высказать свои опасения Аслану. Не хотела сеять раздор между двумя друзьями.

И хотя ее прямой вины не было, Лале не переставала корить себя за печаль Влада. Не могла простить себе даже того, что позволила ему себя нежно полюбить.

Мой собеседник продолжает что-то говорить, а я не слушаю, порхая мыслями в радостных и одновременно печальных моментах прошлого. Я думаю о том, как все-таки неисповедимы Господни пути. Человек-легенда, оставивший значимый след в истории своей страны и целой Европы, сейчас просто художник, отдающий себя полотнам и краскам без остатка. Теперь он выражает чувства через образы, как делала когда-то она. Его любимая Лале, которая так и не ответила взаимностью. Лале, которой уже никогда не будет, несмотря на то, что я сейчас перед ним.

Так может, в холстах его затерявшееся во времени успокоение и нашедшее его лишь сейчас?

– О чем задумалась, Лайя?

Тихий вопрос Влада из настоящего деликатно нарушает мои размышления о превратностях судеб трех друзей. Я вижу, как он несмело тянется к моим пальцам, и смиренно ожидаю неотвратимого единения наших рук.

– Прости, – поднимаю на Влада чуть влажные, утомленные глаза. Нить разговора уже безнадежно ускользнула от меня. – Я рассеяна. Просто устала.

Он смотрит с сочувствием и в то же время болезненной внутренней борьбой:

– Лайя… Я должен тебе сказать кое-что, но даже не знаю, как начать этот разговор.

– Ты сейчас пугаешь меня!

– Нет, не бойся! – Он крепче сжимает мои пальцы. – Помнишь в нашу первую встречу я сказал, что испытал ощущение, будто знаю тебя?

Я чувствую, как сердце трусливо забилось в груди, как внутри что-то сжалось и ухнуло, словно я помчалась вниз с американских горок.

– Кажется, я нашел этому объяснение… Только все стало еще запутанней. И Сандра здесь не просто так: мы должны тебе кое-что показать.

Картина! Я знаю, что он говорит о ней!

Мой растерянный, молящий взор медленно поднимается от наших рук к его льдисто-голубым глазам.

Влад – тот человек, перед которым мне по-настоящему стыдно за всю ту мерзость и грязь, что произошла с Лале. Со мной! И я не готова к этому разговору. Не сегодня. Не сейчас.

– Прости, – шепчу я одними губами, а глаза предательски тонут в соленой луже. – Давайте перенесем этот разговор на потом? Я, правда, очень устала.

Я хватаю ручку и клочок бумаги и пишу ему адрес галереи, где мы договариааемся встретиться завтра в 10:00.

***

Ну почему? Зачем?

Что испытал Влад, увидев мое творение?

Отчего-то именно его чувства мне хочется пощадить в этот раз. Наверно потому, что шесть веков назад я их не пощадила.

К тому же, для Лео существование вампиров – давно не откровение, он и на мой счет иллюзий не питал. Но как такое рассказать Владу? И Сандре в придачу!

Убрав посуду, я бессильно рухаю на диван и закрываю глаза.

– Завтра, значит, встречаемся в галерее? – Милли даже в аду не покидает меня, подливая кипятка на обожженную душу.

– Без тебя! – строго констатирую я.

– Это еще почему? Мне тоже интересно там все посмотреть!

– Милли, хватит уже бегать за Владом! – Кажется, моему терпению пришел конец. У меня тут армагеддон надвигается и совсем некогда руководить подростковыми гормонами. – Не про твою он честь.