Текст книги "Тьма моей души (СИ)"

Автор книги: Iren Lee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

«Все хорошо, Лайя. Это просто мансардная крыша верхнего этажа».

Плывущая перед глазами рябь успокаивалась; я принялась ощупывать взглядом комнату. Много дерева в оформлении, текстиль натуральных пастельных цветов, на фоне которого забившееся в угол ретро-кресло в этнической аляпистой обивке выделяется, как папуас на чаепитии у английской королевы. С потолка свисает массивный светильник на таком длинном подвесе, что встань я на кровати, могла бы дотянуться и поцеловать плафон.

События вчерашнего дня начинают постепенно восстанавливаться в памяти, нанизываясь друг за другом, словно бусины: Лео вынудил меня сесть в его машину – мы поехали за Милли – я заснула в дороге – он укладывал меня в кровать. Значит, это охотника стоит благодарить за мое пробуждение у черта на рогах! Еще и сон такой странный снился, будто я к нему прис…

Что-о-о?! О, нет!!!

На меня будто сыпется колотый лед, жаля тело острыми, холодными уколами. Залепляю лицо руками и драматично, с воем раненой антилопы, откидываюсь обратно на подушки. Переворачиваюсь на живот, стучу кулаками, выпуская пар. Опять скатываюсь на спину. На живот. И медленно стекаю с кровати на мягкий выцветший ковер.

С чертовски добрым утром, Лайя!

А оно, как назло, действительно, прекрасное: дождь, который зарядил вчера, как из ведра, закончился; в комнату скромно заглядывают солнечные лучи. Я подхожу к панорамному окну и с въедливостью бывалого натуралиста всматриваюсь в пейзаж. Прямо перед глазами сквозь редкие стволы деревьев проглядывает небольшое озеро. Оно переливается, словно жидкое серебро, заставляя шмуриться от непривычно ярких бликов. Смешанный лес оттенков от темно-зеленого до желтого поднимается за ним ввысь, упираясь в горы. Здесь они ближе и выше, чем в Лэствилле, и таят в себе невероятную мощь, от которой захватывает дух.

С трудом отрываю взгляд от этого великолепия и смотрю вниз. Домик кажется небольшим, справа к нему примыкает уютная открытая веранда с потемневшим от сырости деревянным ограждением; вокруг – забор из цветущего, небрежно подстриженного кустарника.

Кстати о небрежно подстриженных, где сейчас Лео? Он меня тут одну оставил что ли? Я отхожу от окна и оглядываюсь по сторонам. Возле кровати на стуле аккуратно висит юбка. Я натягиваю ее, рваными движениями заправляя сорочку внутрь, выбегаю в уже смутно знакомый коридор и пролетаю его в несколько размашистых шагов. Пятки отсчитывают массивные деревянные ступени, а ладонь резво скользит по поручню, пока не упирается в столб. В нос ударяет запах растворимого кофе и поджаристого белого хлеба. Успокаивая воинственно рвущееся из груди дыхание, я ступаю в арочный проем, ведущий в кухню-гостиную.

Лео сидит за столом, погруженный в чтение, и лениво помешивает сахар в чашке, разнося по помещению жалобное звяканье металла о стекло. Отвратительный недостаток в мужчине – вот сразу минус пять из десяти пунктов совместимости в быту! Охотник так увлечен сюжетом произведения, что даже не замечает мое торжественное появление в его добром, пока еще ничем не омраченном утре. Я же застываю с приоткрытым ртом, потому что глаза, хоть и запоздало, сообщают мозгу, что Лео не одет. Как минимум сверху: снизу я не вижу из-за свисающей чуть ли не до пола скатерти и массивных стульев – так что этот момент остается только на совести моего воображения и веры в нормы этикета. Тут же принимаю решение убраться отсюда поскорее, пока меня не заметили, но даже не успеваю сделать полоборота, как Лео поднимает глаза и натыкается на меня своим зеленущим взглядом.

– Лайя? – он откидывает челку с лица и закрывает книгу с глухим хлопком. – Доброе утро, спящая красавица!

– Доброе утро, – сглатывая, произношу я.

– Завтракать будешь?

Лео поднимается из-за стола, а мое сердце, напротив, опускается в живот от волнения. Увидев, что он все же в брюках, с облегчением выдыхаю сквозь сложенные в трубочку губы.

Охотника же его полуобнаженный вид ничуть не смущает, он подходит к чайнику и выплескивает в свою чашку порцию кипятка, потом добавляет туда ложку с горкой кофе и после заливает все молоком. Разворачивается ко мне, опираясь ягодицами о столешницу, и улыбается приторной улыбкой.

– Кстати, для тебя в холодильнике есть… – он делает глоток кощунственной жижи, не отрывая от меня изучающего взгляда, – кровь.

– Откуда же? – удивляюсь я столь внезапному повороту. Меня будто подталкивает неведомая сила и я прохожу к столу. Плюхнувшись на стул, упираю подбородок в сцепленные пальцы – взгляд натыкается на потертый темно-синий переплет книги. Э. М. Ремарк «Три товарища». Однако, выбор весьма интересный.

– Ты слишком долго спишь, – хмыкает он, берет кусок хлеба и тянется к столу (за которым вообще-то сижу я!) за ломтиком бекона. – Я уже успел наловить на озере уток, пооткручивать им головы и выжать тушки.

Звучит, конечно, максимально неаппетитно, но прячущаяся за ироничной шуткой забота заставляет меня смутиться и покраснеть. Лео сейчас такой домашний и уютный, с растрепанными волосами, в одних брюках, минуту назад читающий на кухне, стучащий ложкой по чашке и пьющий отвратительный кофе. Кажется, что он сейчас спросит: «Любимая, где моя рубашка?», быстро чмокнет в губы и убежит на работу.

– Спасибо, – выдавливаю я севшим голосом, не смея поднять глаза. – Я впечатлена, что ты побеспокоился обо мне.

– О, не стоит благодарностей! – светится он. – На самом деле, я побеспокоился о себе. Находиться рядом с голодной вампиршей опасно, не правда ли? Ты и так грозилась высосать из меня всю кровь. – Лео вонзает зубы в хлеб с беконом. – А щегодня нощью… даже уже приштупила… к выполнению шваих угроз.

Охотник почти профессионально маскирует свои попытки не разразиться адским смехом за активным поглощением бутерброда и отворачивается, опять потянувшись к чайнику. Моя же крышечка со свистом прошибает потолок. Хочется придушить его прямо сейчас, как тех самых уток для моего завтрака. И если он думает, что я это молча проглочу, то как бы не так! Мы еще посмотрим, кто тут будет смеяться последним.

Я отодвигаю стул и осторожно приближаюсь к Лео. Он замирает, словно пытаясь разгадать мои намерения, но не оборачивается. Смотреть на его совершенное тело – настоящее испытание, заставляющее истекать слюной и не только ей. Когда я попаду в ад, у всех бесов наверно будет такая же россыпь веснушек на плечах. А если так, то и рая не надо.

Я протягиваю руку и медленно веду пальцами по натянутым, как струна, мышцам и останавливаюсь на его шее, аккуратно надавливая. Тут уже совсем не ясно, собралась ли я проучить охотника или себя решила довести до потери сознания.

Лео позволяет себя касаться, но при этом дышит тяжело и рвано. С самодовольством подмечаю, что не такой уж он и железный, каким хотел казаться со вчера. Я тесно прижимаюсь к нему, наклоняюсь к уху и шепчу самым развратным и искушающим шепотом:

– Совсем не кровь… я хотела высосать. – Вторая рука бесстыдно ложится на пряжку ремня. – Иначе зачем мне было спускаться так низко, ммм?

Секса в воздухе становится столько, что можно кончить от пары глубоких вдохов. Я отчетливо слышу скрип его зубов и, кажется, нецензурное слово. Сам напросился! Теперь желания пошутить на тему ночного эпизода больше не возникнет, пусть мне и пришлось ради этого пожертвовать нормальным сердечным ритмом и сухостью своих трусов.

– Так где, ты говоришь, мой завтрак? – подбегаю к холодильнику и распахиваю дверцу, но скорее для того, чтобы остудиться.

Прохладный поток обдает разгоряченную кожу. Хочется залезть внутрь и просидеть там до вечера. Я вздрагиваю, когда холодильник начинает истошно пищать, намекая, что пора бы захлопнуться, нахожу глазами нужные пакетики и достаю один. Под пристальным обвиняющим взглядом охотника пробегаюсь по верхним шкафам, хлопая дверками, пока не нахожу стакан, а потом сажусь за стол и клыком прокусываю пакет, чтобы перелить содержимое.

И вот какого черта Лео пялится на меня? Никогда вампиров за трапезой не видел? От нервов и раздражения рука соскакивает, и несколько капель падает на обложку его книги. Хватая салфетку, начинаю тереть след дрожащими пальцами, мысленно прося у Ремарка прощения.

– Стерла уже! – усмехается он, глядя за моей отчаянной самоотдачей. – Пойду принесу твои вещи.

Лео уходит и спустя минуту возвращается с большой дорожной сумкой, которая почему-то выглядит один в один, как моя от Луи Витон.

– Твое! – Лео водружает сумку на стол. – Там должно быть все необходимое на первое время.

– А-а-а?

– Милли собирала, – поясняет охотник, читая в глазах вопрос «Откуда?» – Можешь переодеться. Я хочу погулять.

– А как связано мое переодевание и твоя прогулка, можно поинтересоваться? – Я залпом осушаю стакан и разворачиваюсь на стуле, внимательно следя за перемещениями мужчины.

– Можно! – невозмутимо отвечает его спина. – Я решил взять тебя с собой. – Лео хватает с дивана футболку и натягивает ее, охлаждая раскаленную атмосферу градусов на десять, а затем с победным видом обращается ко мне: – Ну вот, я готов, а ты еще нет. А говорят, вампиры быстрые.

Нет, ну вы это видели? Он решил взять меня с собой! Посему надобно подпрыгнуть от радости и помчаться принарядиться по этому случаю. Убежала уже!

– Никуда я с тобой не пойду! – я демонстративно отворачиваюсь и, открыв книгу на середине, пытаюсь вчитаться в прыгающие строки. – Ты вообще меня к Милли обещал отвезти. Врун!

– Вампирша, ты меня с ума сведешь! – рявкает Лео где-то над ухом, подхватывает меня под мышки, и в следующую секунду я оказываюсь на его плече в весьма уязвимой и неприличной позе.

– Лео!!! Твою ж… светлейшую персону! – Я колочу его ладонями и приказываю отпустить меня, но охотник намеренно начинает делать резкие повороты, отчего приходится обвить руками его торс. Спасибо, что хоть футболку надел, тарзан недоделанный!

Он проносит меня с десяток ярдов, и как ни в чем не бывало ставит на пол, придерживая за талию. Я бы даже сказала, прижимая к себе, но не буду преувеличивать. Лео отпускает меня и отступает на шаг так внезапно, что я теряю равновесие, лишенная опоры в виде его широкой груди.

Мы стоим в прихожей. Точнее, стою уже только я, а Лео натягивает кроссовки и опять подгоняет меня:

– Давай, Лайя, обувайся, а то пойдешь босиком.

– То есть носить на руках ты меня больше не собираешься? – Хмыкнув, я опираюсь плечом о напольную вешалку. Та предательски наклоняется под моим весом и…

Мне приходится резко отскочить и уже в полете перехватывать эту длинную деревянную жердь с рогульками наверху. Я успеваю сделать это почти у самого пола, застыв в не совсем изящном выпаде.

Лео от души хохочет, впечатленный моим танго с вешалкой. А я бросаю ему натянутый оскал, сую ноги в кеды, зашнуровывая их на небрежные банты с длинными ушами, и выхожу за дверь, желая хотя бы на минуту спастись от его общества.

На улице пахнет озоном с едва уловимыми нотами цветов, трав и особой колючей свежести, какая бывает только в диком лесу. Отовсюду доносятся птичьи голоса, поющие невпопад, но оттого еще более очаровательные. На листьях и траве блестят капли, делая пейзаж похожим на алмазную мозаику. Я спускаюсь по ступеням, и нога с плеском разбивает серебряное зеркало лужи.

– Надо было и правда идти босиком, – бубню я себе под нос, в то время как внезапно появившийся Лео ловко перепрыгивает препятствие. Окинув меня жалостливым взглядом, он без слов подхватывает меня на руки и несет в сторону машины.

Вот как у него получается быть таким невыносимым и чертовски притягательным одновременно? В глубине души мне так спокойно рядом и так приятно получать эти крупицы внимания. Мой нос ложится в ложбинку между его ключиц и я незаметно тяну уже родной запах его тела, от которого вся окружающая действительность рассыпается на тысячи осколков и перестает существовать. Весь мир зацикливается на одном человеке, в этот самый момент бессовестно приучающем меня к ручкам и заставляющем чувствовать себя маленькой и слабой. Еще не хватало привыкнуть к этой роскоши!

Мы садимся в машину и отправляемся в неизвестном направлении. Мне о многом стоит расспросить Лео, но я не уверена, что он ответит. Это хрупкое, звенящее утро, сотканное из капель и лучей, настолько прекрасное, что не хочется портить его возможной перепалкой. Мы молчим под негромкую музыку; из приоткрытого окна в салон врывается свежий ветерок, треплющий мои длинные каштановые волосы и короткие рыжие – его.

– Ночью я видел одно интересное местечко, – вдруг заговаривает Лео и нахлобучивает на нос солнцезащитные очки. – Люблю тихие провинциальные города: в них течет настоящая жизнь, без мишуры и крысиных бегов.

– Везешь меня на экскурсию?

– Получается, что да. – Лео поворачивается ко мне, но за черными стеклами уже не увидеть эмоций. – Я надеюсь, ты умеешь вести себя на людях и не козырять клыками?

– То, что я за все утро ни разу не козырнула ими перед тобой, разве не говорит о моем блистательном самоконтроле? – тут же крою я ответной колкостью. Кажется, нашу словесную дуэль пора делать отдельным видом спорта.

– Резонно, – соглашается охотник, играя бровями и вытягивая губы в подобие усмешки. – Но все же, Лайя, перед Аквилом ты как-то спалилась.

Я прикусываю язык. Чудовищная ошибка, чуть не стоившая мне жизни. Будь я до сих пор на службе у Локида, вряд ли бы допустила подобную халатность. Знакомство с Сандрой очень расслабило меня – я потеряла бдительность и не заметила за собой слежку.

– Припугнула одного ублюдка. – В голосе звучит сталь, чуть лязгнувшая от неприязни. – Кто же знал, что он окажется охотничьей «шестеркой»?!

– Что ты имеешь в виду? – Лео хмурит брови и удивляется так, будто я ему поведала об открытии Атлантиды.

– То, что у твоего начальника есть информаторы в стране, – с уверенностью заявляю я. – Он был не охотник, нет. Слишком труслив и неопытен.

– Исключено, Лайя! Устав запрещает посвящать обычных людей в вопросы существования и истребления вампиров.

– Он сам мне признался! – парирую я. – Даже номер телефона своего «хозяина» продиктовал. – Воодушевленная, я собираюсь поразить Лео детективными способностями и доказать свою правоту, но тут же вспоминаю об одной досадной неприятности: – Черт! Ты же выкинул мой телефон!

Охотник напряженно молчит. По безэмоциональному профилю сложно понять, о чем он думает. Человек, который просит о доверии, готов ли довериться сам?

Я сдергиваю его очки и надеваю себе:

– Да вроде не розовые, – снимаю и верчу в руках, картинно морща нос, пока Лео не отбирает их обратно.

– Очень остроумно! Лайя, я не защищаю свое начальство, иначе я бы не был сейчас на вашей стороне. Но все это очень… странно.

– А это, кстати, еще узнать надо, на чьей ты стороне!

– Опять двадцать пять! – ворчит он.

– Да хоть двадцать шесть! Ты думаешь для доверия достаточно одной твоей просьбы и раздирающих душу зеленых глаз? – Моя фраза, резкая, на надрыве, обжигает рот и повисает в вязкой электрической эссенции, вытеснившей воздух. Слишком поздно я понимаю, что метафора про глаза была лишней.

– А тебе нужно больше!

– Да! – почти кричу я. – То есть… нет! Черт! Хватит меня путать! – Я толкаю Лео кулаком в плечо и отворачиваюсь к окну, занавешивая горящие щеки и уши волосами. Что за скользкая тропа разговора? О чем он подумал? И о чем подумала я?

– Ладно… – охотник постукивает пальцами по кожаной оплетке руля. – Давай работать над доверием. Начнем с Милли, да? – Он бросает короткий взгляд в мою сторону. – Мое мнение – в Лэствилле ей делать теперь нечего, ровно как и тебе. Это небезопасно, за ней могут наблюдать. Даже если ты совершаешь ошибки, как быстро она вляпается в историю?

– И что ты предлагаешь? – небрежно фыркаю я, ерзая от нервов на сидении.

– Подумай… Лале.

Лале… Впервые Лео называет меня этим именем, отчего мысли в голове спутываются в беспорядочный клубок, а сердце пропускает удары, рискуя и вовсе остановиться. Я делаю вдох, опаляющий легкие, голова начинает кружится.

Лале… Нет, Аслан говорил это совсем по-другому, но почему-то моя дрожь все та же.

– Ты же… не предлагаешь ей исчезнуть и жить под другим именем? – Я сама не верю в то, что говорю. Это бред полный, такое не придет в голову нормальному человеку!

– Именно это и предлагаю.

– Совсем свихнулся? У Милли семья есть, которая за нее переживает. Она еще ребенок, в конце концов! Как она будет начинать жизнь с чистого листа?

– Лайя, она – вампир. – Лео, как всегда, спокойно реагирует на мои вспышки гнева и отрицания. – Если ее не убьют, она будет жить долго и счастливо. Не старея. И как к этому отнесется семья? Максимум лет десять, потом все равно придется исчезнуть.

– Но не сейчас!

– Я понимаю, что это все внезапно и несвоевременно, но сейчас, Лайя. Другого шанса может уже не быть.

– Где она? – По моему стальному тону понятно, что на этот раз от ответа уйти не получится.

Охотник берет паузу и делает несколько глубоких вдохов. Его может это и успокаивает, но вот меня только бесит.

– Она с моим другом Генри; они едут другим маршрутом. Через пять дней мы встречаемся в Онтарио.

– Где? – Я уже даже жалею, что набилась на откровенности. Чем меньше бы я знала, тем крепче спала. – Это же Канада?!

– Да! – подтверждает он. – Но в идеале вам лучше уехать в Европу или даже Азию.

– У тебя паранойя!

– Возможно…

Я откидываюсь на сидение, закрывая глаза. То, что предлагает Лео; то, как меняется в одночасье вся моя жизнь – настоящее безумие. Все бросать, прятаться, заметать следы – я проходила это много раз.

Где я проснусь через неделю? Как меня будут звать и чем я буду заниматься? Как я извещу Сандру и Влада, что со мной все в порядке? И самое главное: в какой момент Лео решит, что помог достаточно, и исчезнет из моей жизни, оставив после себя лишь ворох воспоминаний?

Если меня и нужно от кого-то спасать, то только от него. Потому что зеленые глаза вызывают зависимость. Потому что никто и никогда не сможет пробудить таких чувств.

Комментарий к Часть 23. Акт второй, состоящий из неприличных намеков, прикосновений и поз

Прошу у вас прощения за то, что опять ничего у них не было😁. Глава получается очень большой и чтобы не затянуть еще на неделю, решила разделить ее на две и спокойно дописывать продолжение. Думаю, оно будет скоро ☺

========== Часть 24. Солнце ==========

Очень скоро мы въезжаем в милый городок, спрятанный в тени острых гор, кажущихся бархатистыми из-за покрывающей их растительности. Эти огромные махины так и жаждут задавить невысокие постройки, стелющиеся у подножия, словно смиренные язычники в идолопоклонстве. Дорога, зажатая между плотно прилегающих друг к другу домиков, бежит вверх, теряясь в кронах уже желтеющих деревьев; по тротуарам гуляют редкие прохожие, кое-где припаркованы авто, и куда больше велосипедов. Лео сбрасывает скорость до пятнадцати миль в час, давая мне возможность поглазеть по сторонам и восхититься этой диковатой красотой маленького городишки.

Где мы? Вопрос, зародившийся в голове сам собой, на деле оказывается бестолковым, потому что мне не интересен ответ. Порой совсем не обязательно искать названия тем чувствам, которые испытываешь, и тем местам, где тебе хорошо.

– Приехали! – Лео останавливает машину в конце улицы и выходит из салона. Я вываливаюсь следом, не переставая крутить головой.

Воздух кажется разреженным – вдыхать хочется глубже и чаще, хотя не исключаю, что это всего лишь игра воображения и какой-то щемящий душу восторг от непривычных впечатлений.

– Ну что, пойдем знакомиться с местной культурой?

– Пойдем, – я вкладываю свою ладонь в протянутую Лео и позволяю ему увлечь себя на тротуар, все еще мокрый от невысохших луж.

Странная штука эта стихия. Мы проехали, должно быть, сотни миль, но дождь, начавшийся в Лэствилле, будто шел следом, все злостнее извергая на нас потоки воды. Ночью мир казался враждебным и пугающим, а утро явило его в новых, ярких красках и подарило тепло. Все изменилось: погода, место, обстоятельства, мое настроение и чувства.

– Ну и страшилище! – бормочет Лео, выволакивая меня из морока философских мыслей; я поворачиваю голову, и взгляд утыкается в витрину маленькой лавочки, где за наполированными до блеска стеклами развешаны пестрые индейские маски. – Ооо, смотри, а эта – с клычками, как у тебя.

Прежде чем я успеваю огрызнуться на оригинальный комплимент, его даритель уже скрывается за дверью, издающей мелодичный звон колокольчика. Мне ничего не остается, как войти следом, лелея мечты о скором возмездии.

Лавка буквально стонет от нагромождения шедевров народного мастерства, которыми залеплены витрины, стены и даже непривычно низкий потолок. Я тут же теряю способность ориентироваться в пространстве, в глазах начинает рябить от обилия самых разных цветов и орнаментов. Стойка рядом со мной щеголяет богатым инструментарием и амулетами из камней, дерева, перьев, клыков животных, кожи, бисера, металла. Кажется, здесь можно найти решение любой проблемы: от вызова дождя до излечения щекотливого недуга или наведения порчи на неугодного соседа.

Беру в руки кожаный браслет с оттесненными на нем узорами и с любопытством рассматриваю его. Круг и расходящиеся в разные стороны чуть волнистые линии – Солнце обожествлялось во многих древних культурах. И у меня когда-то было свое. А потом оно погасло и душа заблудилась во тьме.

Забираю браслет и ищу глазами Лео. С трудом обнаруживаю его за почти непрозрачной завесой из огромных амулетов, путающихся между собой разноцветными перьями.

– Ловец снов отгоняет злых духов – так верили в древности, – слышится бархатистый женский голос. – Плохие сновидения задерживаются в паутине, а хорошие проскальзывают через отверствие в середине.

– Интересно, работает ли это сейчас? Как думаешь, Лайя? – Охотник высовывает голову из-за импровизированной завесы и вопросительно смотрит на меня.

– Лео! – фыркаю я, подходя ближе. – Ты же уже большой для сказок и погремушек. Конечно, нет.

– А вы проверьте! – мягко, но с каким-то азартом вмешивается женщина, тоже выходя в поле моего зрения.

Она невысокая и слегка полноватая, лет пятидесяти на вид, но черные, как смоль волосы, не имеют ни единого проблеска седины. Взгляд цепкий и чарующий, а смуглая кожа иссушена и покрыта сеткой морщин, особенно глубоких на лбу и в уголках глаз.

– Вы, девушка, должно быть, чувствуете себя уязвимой? – Она вскользь смотрит на браслет в моих руках.

Да уж, ирония. Я вампир вообще-то. Вот уже почти шесть веков как-то протянула.

– Запястная зона, – продолжает она спокойным тоном, который заставляет молчать и слушать, – считается одним из важнейших центров течения энергии в человеческом теле. Индейцы прикрывают ее, веря, что это может защитить их от недоброжелателей.

– Отлично! Значит, девушке браслет, а я проверю в деле эту штуковину. – Лео выпутывает внушительных размеров ловец и протягивает его продавцу, сияя обезоруживающей улыбкой. – Мы берем это!

Охотник расплачивается за покупки, пока я терпеливо стою в стороне, сложив на груди руки и шкрябая носком ботинка потертый деревянный пол.

– Вы очень красивая пара, – доносится до вампирского слуха заговорщический шепот. Я оборачиваюсь.

«Чего, простите? Нет-нет, вы неправильно все поняли! Мы – не пара! Даже в теории это невозможно!»

– Спасибо, – отвечает Лео также тихо. Я ошарашенно смотрю на него, стараясь понять, за что именно он ее благодарит. Охотник, видя мою растерянность, отвечает очаровательной улыбкой, по-свойски хватает за талию и подталкивает к выходу: – Пойдем, дорогая! – он особенно выделяет последнее слово, которое запускает вдруг остановившееся сердце подобно уколу с кубом адреналина.

– Дурак! – Я отпихиваю Лео, едва мы выходим на улицу.

– Что? – притворно удивляется он.

– Не называй меня больше так!

– Хорошо… дорогая.

Охотник отбегает от меня на безопасное расстояние, демонстрируя спину. Я смотрю на него с этой нелепой пернатой паутиной и тихо хихикаю не в силах больше злиться. В руке все еще лежит мой браслет и я затягиваю его на запястье, дергая кожаные шнуры, а потом бегу догонять Лео.

Следующая наша остановка случается за столиком на веранде уютного кафе. Оно цепляет своей неприметностью и подвявшими цветами в глиняных горшках, стоящих прямо на полу. Я размещаюсь на массивном и жутко неудобном деревянном стуле, любезно отодвинутом Лео, и принимаюсь за изучение меню, протянутого расторопным официантом. Впрочем, это неудивительно, потому что мы – единственные посетители.

Старинные часы с мерно покачивающимся маятником говорят о том, что сейчас почти двенадцать – тихое время, когда основная суматоха улеглась и все местные разбрелись по своим делам. Да и бывает ли в таком маленьком городке суматоха? Мы с Лео заказываем травяной чай и круассаны с клубничным джемом. Неловкое молчание, повисшее в воздухе, немного тяготит – я облакачиваюсь предплечиями на стол и смотрю в окно, разглядывая прохожих.

– Солнце… – слышу его негромкий голос и чувствую, как теплые пальцы касаются запястья, слегка щекоча мою кожу.

Аккуратное прикосновение растекается по телу трескучими искрами бенгальских огней, посылает электрические импульсы до солнечного сплетения. Я, забыв, как дышать, перевожу взгляд на наши руки и слежу за его завораживающими действиями. Лео крутит мой браслет, рассматривая узоры, и мы оба молчим, зачарованные волшебством этого хрупкого таинства.

– Ваш чай!

Словно из ниоткуда в воздухе над столом повисает поднос с белой посудой. От этой внезапности я резко отдергиваю руку и случайно задеваю его. Через долю секунды чайник с горячим кипятком должен полететь на Лео, но я успеваю ухватить его за носик, а второй рукой умудряюсь зацепить одну чашку. Другая же ударяется об угол стола и летит вниз, разбиваясь вдребезги на досчатом полу веранды. Все происходит настолько быстро, что мужчины замирают с открытыми ртами и смотрят на меня, как на многорукое индийское божество.

– У вас отменная реакция, – обомлело бормочет официант, не отводя взгляд от моей руки, в которой я продолжаю удерживать горячий чайник, пока Лео не вырывает его и не ставит на стол.

Ладонь заметно чешется, напоминая о неприятном контакте с обжигающим фарфором, но это пустяковое увечье, с которым регенерация справится за считанные минуты. Куда страшнее представить, что было бы, выплесни я чай на Лео.

– Вам нужна медицинская помощь, мисс? – не унимается парнишка, переминаясь с ноги на ногу. – Дайте я посмотрю.

– Нет, все в порядке! – я прячу ладонь под стол, потирая о джинсовую ткань своей юбки.

Лео натянуто улыбается официанту, но эта улыбка красноречивее любых слов говорит, чтобы тот поскорее убрался. В конце концов, парень ретируется, чтобы принести новую чашку и круассаны, а о разбитой я попросила не беспокоиться до нашего ухода.

– Что с рукой? – теперь Лео выжидательно смотрит, будто я тут всем обязана распечатать отчет.

– Я же сказала, все в порядке! – Я беру чашку и щедро выливаю в нее травяной отвар. – Бывало и похуже. Некоторые садисты, например, носят с собой зеркала с серебряной амальгамой, – стрельнув глазами в вышеупомянутого садиста, я отпиваю глоток и замечаю, что к нам уже несется официант. – Благодарю, – вежливо киваю я ему, пока он освобождает поднос, и взглядом подсказываю, что надо исчезнуть.

Он дергается и, поведя головой в слабом кивке, спешит уйти прочь. Я же впиваюсь зубами в лакомство, щедро начиненное джемом, и с блаженством смакую его.

– Не стесняйся, Лео, это очень вкусно. Хотя если у тебя пропал аппетит, я съем все сама.

– Извини, – выдавливает он сквозь зубы.

– Ничего страшного, мне в радость.

– Ты же прекрасно поняла, что я прошу прощения за тот случай! – Лео хватается за злосчастный чайник и только что поданную чашку.

– Неужели совесть проснулась? – Я смотрю на него с издевкой и слизываю джем с уголков губ нарочито дерзким движением языка.

– Круассаны отдай!

– На здоровье! – Подвигаю к нему тарелку с выпечкой, с трудом сдерживая улыбку. Я давно простила Лео, но в глубине души так приятно его чувство вины, что я не спешу избавлять охотника от нравственного груза.

Закончив трапезу под перекрестным огнем колких взглядов, мы собираемся уходить и Лео подзывает официанта.

– Будем рады видеть вас снова в нашем заведении, – учтиво сообщает тот с заискивающей улыбкой. – У вас наличные или карта?

– Наличные, – отвечает Лео.

– Карта, – одновременно с ним произношу я.

Парень растерянно мотает головой, но маленькой хитростью я заставляю его уступить мне, и он протягивает терминал для оплаты. Лео тут же вскакивает со своего места, хватает меня за руку и выдирает со стула. Сунув официанту деньги, он берет свой сувенир, бормочет невнятные прощания и уволакивает меня прочь из кафе.

– Ты совсем не умеешь ухаживать! – шиплю я недовольно, останавливаясь посреди тротуара. – Можно это делать как-то покультурнее?

– За тобой ухаживать все равно, что за скорпионом! Экзотика, но к черту оно надо! – Лео резко выдыхает и прислоняется спиной к фонарному столбу. – Гипноз, Лайя? Серьезно? – злится он. – Еще и картой своей собралась везде светить!

Ну спасибо, хоть за пойманный чайник не предъявил.

– Прости! – я потупляю глаза.

«Да, я дура! По крайней мере, не надо было драконить меня, и тогда бы я не тронула тебя».

– Поехали обратно. Хватит на сегодня нам впечатлений.

Я знаю, что он все еще рассержен моим поступком, поэтому просто киваю и плетусь вслед за Лео, быстро шагающим мимо пестрых лавочек вверх по улице. Мы доходим до машины и отправляемся в обратный путь.

Проплывающие за окном пейзажи, как печати, оттесняются в памяти. Каждой клеточкой впитываю этот уютный город с запахом гор и вкусом клубничного джема, оставшимся на губах. Я жадно дышу настоящим. Настоящим, которым давно не умею жить, все время оглядываясь назад; настоящим, которое только сейчас учусь чувствовать.

Домой мы оба приезжаем немного утомленные и озадаченные. Лео усаживается с книгой за стол, а я решаю подняться в комнату и распотрошить собранную Милли сумку. Звякнув молнией, заглядываю внутрь и сразу же замечаю одно из любимых платьев бордового цвета, поблескивающего, словно рыбья чешуя. Вот чем надо было думать, чтобы внести в список вещей первой необходимости подобный наряд? Единственный плюс в том, что она его с собой не увезла, хотя не единожды покушалась.

Я выкладываю платье и с опасениями смотрю вещи дальше – ниже оказываются свободные брюки, джинсы, несколько топов и футболок, кофта и трикотажная юбка. Из белья Милли умудрилась впихнуть аж три кружевных комплекта черного, белого и пурпурного цветов, причем один из них с поясом и чулками. Сумасшедшая какая-то!

Я беру полотенце и иду в душ, расположенный напротив моей комнаты. В коридоре прислушиваюсь, но внизу убийственно тихо – наверно, Лео до сих пор сидит окультуривается бессмертной классикой. Капли прохладной воды приятно ласкают кожу, придавая бодрости и сил. Удивительным образом меняется настроение: оно и так было неплохим, но сейчас я готова свернуть горы, пики которых виднеются из окна.