Текст книги "Тьма моей души (СИ)"

Автор книги: Iren Lee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Никто из них не смотрит мне в глаза.

– Нолан!.. Решил поиграть с нами в гребаные прятки? – выплевывает Аквил. – Еще и прихватил с собой клыкастую потаскуху! Ну и как? Хороша в постели? – Он шлет мне мерзкую ухмылку. – Вдруг мне тоже захочется попробовать что-то новое?

– Лео! Не надо!

Быстрее чем я вскрикиваю, охотник хватает Алана за лацканы пиджака и вмазывает того в косяк.

– Только попробуй ее тронуть! – рычит он. – Убирайтесь отсюда! Оба! Я больше не работаю на «Тетра» и мой… досуг не должен вас интересовать.

– Пока еще работаешь! – обрывает гость, брезгливо отдирая руки Лео от своего костюма и отряхивая дорогую ткань. – И должен подчиняться Уставу. Но ты его нарушил. Знаешь, что за это бывает?

– Нела! – Лео оборачивается на рыжую. – Может, хоть ты объяснишь мне, зачем вы здесь?

– Выполняем работу. И за тебя тоже. – В ее голосе нет злобы, я чувствую лишь обреченность и смирение, которая пугает еще сильнее.

Женщина проходит в гостиную, медленно выбивая каблуками на полу напряженную дробь. Взгляд скользит по скромному убранству помещения, профессионально выхватывая нужные детали. Она старается держаться с достоинством, с каким бы старалась держаться жена, заставшая своего мужа с любовницей в постели.

– Не рад нас видеть, Нолан? – голос Аквила мерзко скребет мои натянутые нервы. – Я прямо слышу, как в твоей тупой голове скрипят шестеренки, пытаясь допереть, как мы тебя нашли. Но я помогу. – Он элегантным жестом поправляет волосы, а потом вновь небрежно встряхивает головой. – Кафе… Молодой официант… Припоминаешь? У меня слишком много глаз и ушей.

Я кидаю сверкающий взгляд на Лео. А я говорила! Говорила же? Вот только теперь истерику закатывать поздно, выбраться бы из этого дерьма.

– Что? Ты нарушаешь Устав, Аквил! – шипит Лео. – Ты не имеешь права посвящать в это обычных смертных!

– Не тебе решать, щенок! – обрывает Алан. – Ты не в тех условиях сейчас, чтобы тыкать меня носом в священные писания.

– Нела, вы оба совсем рассудком тронулись?

– Это ты тронулся рассудком, малыш. Ты хоть сам себя понимаешь?

– Как никогда.

– Ты предал меня.

– Нет!

– Да! – взвизгивает Нела. – Ты променял все, что у тебя было. Променял мою благосклонность и уважение на девку, которую едва знаешь. – Она смахивает пальцем непрошенную слезинку, стараясь не размазать тушь. – Ты… ты знаешь, сколько лет я тебя ждала? А она даже не человек!

Ее визгливый крик режет уши. В нем звенят разбитые надежды и мечты. Я будто стою в осколках ее надуманного счастья, заочно обвиненная в том, что украла чужое.

В ней боль и безумие. Я чувствую, что она любит Лео, но эта любовь зависима, условна и требовательна. Она способна удушить, разрушить все прекрасное вокруг. Она не умеет отпустить, принять и понять.

Нела по-прежнему пытается держаться, гордо вскинув подбородок вверх, не показывая, как душат слезы, подкатывающие к самому горлу. Я вижу, как начинают дрожать ее пальцы, наощупь бегающие по гладкой лакированной коже дамского клатча. Они отщелкивают замочек и ныряют внутрь. Прямо напротив меня поднимается револьвер.

– Нела, стой! – Охотник молниеносно кидается к нам и вырастает передо мной, загораживая своим телом.

Прошло всего минут десять, как появились эти двое, а мне кажется, что один из моих бесконечных веков. Я чувствую, как внутри поднимается знакомая животная энергия. Моя вампирская сущность готова в любой момент вырваться наружу, и мне стоит колоссальных усилий ее подавлять. Я не помогу себе этим, и уж тем более не помогу Лео. Увы, ни преимущество, ни удача сейчас не на нашей стороне.

– Отойди, Нолан! – приказывает рыжая.

– Нела, успокойся, пожалуйста! Лайя не причиняет людям вреда. Она не опасна. Опусти револьвер!

– Она – вампир! – непримиримое возражение пронзает гостиную. – Я делаю то, что положено по Уставу. Такие, как она, не должны жить! Это противоприродно, как ты этого не понимаешь? – Она крепче сжимает ствол и кладет палец на спусковой крючок.

– Мэтт тоже был вампиром, правда? – В голосе Лео я чувствую раздирающую душу горечь. – Тогда ты так же свято чтила Устав? Его нашли с кислотной пулей в сердце, помнишь?

Слова бьют хлестко, будто пощечины. Я осторожно выглядываю из-за закаменевшей спины Лео, чтобы увидеть глаза мисс Стоун. Такие знакомые и когда-то спасшие, но эти – пустые, как жалкая подделка оригинала.

Руки Нелы трясутся. По щекам бегут ручьи слез, которые она не может стереть. Она пытается держать меня на прицеле, но из-за Лео не решается выстрелить. Он – мой надежный щит, но меньше всего на свете я желаю, чтобы он пострадал. Я не могу потерять его снова!

– Как ты смеешь?! – цидит сквозь зубы Нела. Оскорбленное достоинство выдает себя дрогнувшей гласной в последнем слове.

– Смею что? – Лео, как змей, впрыскивает в нее яд с каждой фразой. – Заговорить об этом? Попросить у тебя правды, которую ты скрыла от меня? Ты обвинила меня в предательстве, Нел. А себе ты сможешь таковое простить?

Жалкая… Запутавшаяся… Униженная… В ней вина. Одному Богу известно, какая именно, а я почему-то не хочу, чтобы Лео услышал ответ. Молчание – пособник благостного неведения. И пусть будет так.

– Детка, не слушай его! Не позволяй дурить себе голову!

Я мельком кидаю взгляд на Аквила, по-прежнему трущегося у арки. Он расстегивает пуговицу своего пиджака, красноречиво обнажая закрепленную на ремне кобуру. Вряд ли сейчас удачный момент, чтобы петь оды своей сообразительности, но все же мне кажется, что я читаю сценарий с предсказуемым концом. Моим собственным концом. Однако, Алан не торопится расчехлять револьвер, предоставляя Неле возможность избавиться от меня, сыграв на ее чувствах отвергнутой и оскорбленной. Но не стоит обольщаться, его терпеливое ожидание означает лишь одно: если рыжая даст слабину, он с радостью прикончит нас всех.

– Отойди! Ты ничего не изменишь! – Нела до хруста сжимает пальцы на рукояти.

– Не отойду! Стреляй в меня, если хочешь убить ее.

Какая жестокая, но точная фраза. От ее меткости в жилах стынет кровь и цепенеет тело от ужаса. Чтобы убить меня, достаточно лишить меня Лео. Тогда я, действительно, буду мертва – мертва душой. Тогда жизнь будет самым страшным наказанием. Тогда мои века наполнятся болью, пока я вновь его не отыщу среди тысяч чужих лиц и бесполезно отсчитывающихся дней.

Мое тело содрогается и начинает тяжелеть, сокрытое спиной Лео, как надежной завесой, от глаз посторонних. Сознание наполняется туманом, пожирающим свойственные человеку сожаление и страх. Я ощущаю острые пики собственных клыков, чувствую растекающуюся внутри силу. Мой внутренний зверь слеп, свиреп и беспощаден. Но теперь у него будто есть хозяин, которому он поклялся служить.

Я отпихиваю Лео в сторону, стараясь убрать его из-под прицела, а он упрямо сопротивляется.

– Я не разрешала тебе собой рисковать!

– Извини, но здесь я разрешения спрашивать не буду, – шипит на меня он. – Черт! Ты обратилась!

Всего на секунду он теряется и оборачивается ко мне лицом, хватая за плечо.

Выстрел.

По телу прокатывается волна разрушительной энергии, но я совсем не чувствую боли. Лишь смотрю в сияющие зеленые глаза: только они способны спасти. Они какие-то безумные, но тянут меня назад. Они распаляют яркий светлый огонь внутри. Нас оглушило тишиной, безвременьем. Все застыло в хрупком моменте, который вот-вот расколется на тысячи осколков битого стекла.

Лео вцепляется в меня крепко и отчаянно, удерживает от падения в бездну. Он мой единственный луч света, мой спаситель и мой проводник. Пальцы до боли впиваются в спину – он так боится меня отпустить. Где-то далеко, будто на другой планете, на пол падает револьвер и слышится женский визг. Но мне все равно. Есть только я и Лео, и что-то теплое между нами.

Выдергивая саму себя из цепких лап бреда, я опускаю глаза и вижу его залитый кровью бок. Алая жидкость пульсирующими потоками вырывается наружу. Я понимаю, что это не он удерживал меня от падения, а я – его.

– Нет… Нет… Нет! Господи!

Я чувствую, как меня пронзают сотни – нет, тысячи! – кислотных пуль, выжигая чувства, сознание, мысли. Я проживаю боль, вернувшуюся ко мне с лихвой. Меня трясет, дрожащими руками я прижимаю его рану, но этот никак не помогает остановить кровь. Мы медленно сползаем на пол, мой мир уже слишком мутный из-за застилающих глаза слез.

– Лео! Лео! Пожалуйста! Не оставляй меня, я тебя прошу! – не могу остановить рыданий. Мне хочется выть! Хочется уничтожить саму себя за то, что в моих силах было его спасти, но я не спасла. – Прости! Прости, что не решилась, что не смогла! Прости меня!

– Ты спасала мою душу, – ему тяжело даются слова, на теле проступают капли холодного пота и его начинает лихорадить!

– Лео!

Я устраиваю его голову у себя на коленях. Окровавленными руками срываю с себя футболку и делаю из нее повязку, которая полностью промокает еще раньше, чем я успеваю ее закрепить.

– Скорую! – ору я на остолбеневшую женщину, зажимающую рукой свои глупые, никому не нужные рыдания.

Эта сука смогла рискнуть даже им. Тем, кого любила. Но я была права: ее любовь способна лишь убивать. Она подскакивает, начинает рыться в сумочке, из которой на пол валится всякий хлам.

– Здесь нет связи, – Она швыряет телефон об стену и, как капризный ребенок, топает ногой, а потом вцепляется пальцами в волосы. – Алан, давай! Надо отвезти Лео в больницу.

– Мы не успеем, – доносится хладнокровный ответ.

Ничтожество. Для него смерть – лишь игра. Уверена, что внутри он ликует, но во мне даже нет ненависти и злобы. Алан в одном прав: мы не успеем. Все, что у меня остается, – лишь пара минут, если очень повезет. Невообразимо мало, чтобы побыть с тем, кого я так люблю. И я не имею права тратить это время на что-то другое. Слезы катятся градом, пока я сжимаю еще теплую ладонь Лео в своих ледяных. Все, о чем я мечтаю, – это, как в сказке, перемотать время.

– Давай, Нела! Пойдем! – бросает Алан.

– Что? Нет, я не могу! Как же Лео?

– Хочешь проблем? Я тебе передачки за решетку носить не буду.

Алан подходит, грубо хватает женщину за руку и толкает к выходу. Собирая все рассыпанные предметы с пола, он поднимает и револьвер и кидает на меня свой хищный взгляд.

– Нет, Алан. Я… прошу тебя, не нужно… Не трогай ее… – еле слышно просит Лео, а я лишь обхватываю его голову и тесно прижимаю к себе, размазывая кровь и собственные слезы по блестящим рыжим волосам.

– Т-с-с – шепчу я. – Тише! Все будет хорошо.

На мгновение загораживая его глаза рукой, я едва заметно киваю брюнету. Я все равно не планировала здесь оставаться. Оставаться без солнца, которое может согреть.

Выстрел пронзает грудь, откидывая меня на пол. На этот раз пуля без сомнения попадает в ту, кому предназначалась предыдущая, хотя я по-прежнему не чувствую ничего. Боль так пропитала меня, куда более жгучая и горькая, что эта – сладким нектаром растекается внутри.

– Нет! – хрипло выдыхает Лео. – Нет… Лас… ласточка…

– Тише, любовь моя! Тише!

Мне кажется, я не чувствую собственное тело, сознание наполняется белым туманом. Собрав последние силы, я подползаю ближе и опускаю голову на грудь Лео, прислушиваясь к ударам его сердца, которое неотвратимо замедляет свой ход.

Как я и обещала всем в своем сне, смерть не разлучит нас. Ей придется забрать нас за руку. Вместе.

Удары становятся слабее, медленнее. Я крепче сжимаю его ладонь и чувствую совсем слабое пожатие в ответ. Из глаз катится последняя слезинка.

Мне досталась жестокая участь умереть с запозданием, пусть даже и на несколько минут…

***

🎶 Сплин – Бони и Клайд

Никому не доверяй Наших самых страшных тайн,Никому не говори, как мы умрем…В этой книге между строк Спрятан настоящий бог,Он смеется, он любуется тобой…Ты красива, словно взмахВолшебной палочки в рукахНезнакомки из забытого мной сна…Мы лежим на облаках,А внизу бежит река,Нам вернули наши пули все сполна…

Комментарий к Часть 26. В твоих глазах найду спасение

Я, конечно, не королева драмы, но хочется верить, что мне удалось выжать у кого-нибудь скупую слезинку.

Впереди остался эпилог.

========== Эпилог ==========

Комментарий к Эпилог

Итак, эпилог созрел. Последние строчки этой работы 🥺. Хотя я ожидала, что он будет мвленьким, но меня слегка занесло. Просто надеюсь, что это 👇попадет в ваше сердце 💜❤

В бликах огней душного мегаполиса тебе померещатся глаза дьявольского воплощения. В морском свежем ветре ты услышишь шелест его губ…

Офис Кристиана Крейга находился на девяносто третьем этаже небоскреба на Парк-авеню. Хотя правильнее было бы сказать, что это девяносто третий этаж скромно разместился в офисе господина. Просторный личный кабинет из стекла, стали и бетона выходил окнами на Нью-Йорк-Бэй и небольшой остров с возвышающимся на нем символом свободы.

Но какая тут свобода? Было около одиннадцати вечера, а он по-прежнему сидел в офисе без четкого понимания, когда уйдет домой. Вероятно, ему придется спать в рабочем кресле, если вообще обломится такая роскошь, как сон. Второй квартал вышел невероятно удачным, но изматывающим: три новых крупных контракта стоили ему колоссальной дипломатии, выдержки и адских трудов. Последние дни, как один, походили на сегодняшний. Но нет, он не жаловался. В конце концов, Кристиан обеспечивал себе достойную жизнь. Правда, иногда казалось, что он забывает ее жить.

– Как, вы говорите, вас зовут? – обратился он к господину, свободно расположившемуся в кресле за его спиной.

– Ноэ Локид, мистер Крейг, – прокатился бархатный голос, словно въедающийся под кожу.

– Ни разу не слышал вашего имени в кругах коллекционеров.

– А я не люблю кружки по интересам, – гость заерзал на стуле и перекинул одну ногу на другую. – Это не мои жизненные приоритеты. А личная коллекция на то и личная, чтобы завесить ее от посторонних глаз.

Кристиан хмыкнул, не оборачиваясь. Он все никак не мог отвести глаз от картины, представленной ему полчаса назад. Пятнадцатый век. Османская империя. Господарь Валахии Влад III Басараб, известный также как Цепеш и Дракула, в компании янычара и юной княжны. Без сомнения, если это подлинник, картина должна стоить целое состояние. Но этот хитрый лис с редкой гетерохромией пришел напрямую, потому мистер Крейг был уверен, что цена будет поднята в несколько раз.

– Удивительное сходство, не правда ли? – надавил ему на затылок голос с легким оттенком издевки. – Какие же невероятные загадки хранит этот мир!

– Вы думаете, я куплюсь на это? – Кристиан обернулся и обжег оппонента льдистым взглядом голубых глаз.

– Думаю, вы как минимум будете польщены.

– Это… занятно, – мужчина, наконец, прошел к столу и опустился в кресло, – но не более чем! Люди иногда удивительно похожи друг на друга – это всего лишь шалости матери природы.

Вообще, Кристиан так не думал. Поразительное собственное сходство с Владом Дракулой будоражило кровь. И если прибавить сюда то, что рыжий длинноволосый юноша очень напоминал одного инвестора, с коим довелось переброситься парой фраз на закрытом аукционе прошлой весной, то становилось еще любопытней. Европеец, кажется, но с безупречным английским.

Все это Кристиан пережевал про себя, внешне оставаясь бесстрастным и холодным. Как бизнесмен он умел разыгрывать блестящие партии, а сейчас пахло самой что ни на есть сделкой. Крупной сделкой с пока еще неточным количеством нулей.

– Скажите… – его собеседник дернул лацкан своего бежевого костюма, после чего облокотился на стол, будто стараясь стать ближе, но это было лишним, потому как стол в ширину достигал добрых метра три, – вы верите в реинкарнацию? К картине прилагается трогательная легенда, гласящая, что людям, здесь изображенным, суждено перерождаться и встречаться друг с другом раз в несколько веков. Второе, правда, обычно происходит не без любезной помощи вашего покорного слуги, – господин слегка поклонился.

Кристиан сдвинул брови и подпер рукой подбородок, поглаживая его. Хитро расставлены сети? Его хотят обдурить?

– Мистер Локид, – он все-таки выдавил сниходительную улыбку, какой обычно отвечал на любые попытки манипулировать собой. – У нас кажется, середина третьего тысячелетия. Неужели есть люди, которые до сих верят в подобную чушь?

– Людям нужно во что-то верить. Иначе они просто-напросто вымрут, – оппонент отзеркалил позу и мимику Кристиана.

– Вы говорите так, словно сами к их числу не относитесь.

– Кто знает, господин Крейг, кто знает… Быть может, я – сам Дьявол?

Хозяин просторного кабинета рассмеялся. Право же, давно он ни с кем не вел столь занятных разговоров на псевдорелигиозные темы. Пожалуй, в его деловых буднях не хватало таких чудаковатых собеседников, способных одной фразой развеять скуку. Но все же Кристиан предпочитал держаться ближе к делу.

– Полагаю, этот «шедевр» неизвестного авторства не внесен в Систему регистрации предметов искусства. Как вы собираетесь доказать подлинность картины, если на ней даже нет голограмм?

– Такие вещи, как эта, не должны стоять на учете. Вы же… понимаете меня?

– Если честно, не совсем.

– Скептик? – господин в бежевом лукаво улыбнулся.

– Он самый! – вернул улыбку Кристиан. Ему было приятно, что его смогли «раскусить».

– В вампиров тоже не верите?

По кабинету прокатился бархатистый смех обоих мужчин. Крейг обожал, когда ему заговаривают зубы, а Локид – когда удается побеседовать хоть с кем-то, кто превосходит по интеллекту офисный стул.

– Давайте не будем ходить вокруг да около. Сколько вы хотите за картину, господин Дьявол?

Гость победно сверкнул зубами. Он удовлетворенно откинулся на спинку кресла и повернул голову налево, где в нескольких шагах в сумраке кабинета стояла его спутница.

– Милли? – позвал он.

Если честно, Кристиан даже забыл о ее существовании. Или ее и не было вовсе, а коллекционер прибыл один? Нужно все-таки поспать хотя бы часа три-четыре, иначе так и с ума сойти можно.

Фигура, все это время удачно сливающаяся с фоном, вдруг ожила и направилась к ним, игриво повиливая бедрами из стороны в сторону.

– Милли – мой помощник, – пояснил Локид, с интересом наблюдая за реакцией господина напротив. – Она хорошо разбирается в… в вечных материях.

Кристиан изо всех сил постарался скрыть скепсис, который чуть было не расцвел на лице едкой усмешкой. Помощнице на вид едва ли было восемнадцать, и оставалось только догадываться, как в столь юном возрасте она успела залезть в дебри вечных материй столь глубоко, что ей доверили такой щекотливый вопрос. Впрочем, он отвлекся: куда именно она залезала, его вообще не должно было интересовать.

Милли одарила его обольстительной улыбкой и вцепилась каким-то безумным, изголодавшимся взглядом. Огни Манхэттена играли с ним в хитрые шарады: карие глаза по оттенку напоминали черный ром, в который чуть плеснули вишневый сок. Обычно он не позволял себе таких дерзких разглядываний, но сейчас невозможно было оторваться: их разделял широкий стол, но ему казалось, что девушка стоит рядом и буквально сковывает его металлическими цепями по рукам и ногам, подчиняет себе его волю и рассудок.

– Хотите знать цену? – прошептала она. Ее дыхание обдало шею холодком, а ноготок процарапал легкую небритость щеки.

Нет, он бредит! Она далеко! Их по-прежнему разделяет пласт стекла, отражающий вечернее небо.

– Это подарок, – раздалось уже где-то в голове и эхом понеслось по венам, – -дарок, -дарок, -дарок.

Мысли путались, дыхание сбивалось. Возникло ощущение, что он выпил сонную пилюлю. Чарующий взгляд – вот то единственное, за что сейчас можно было ухватиться, чтобы не провалиться в небытие. Где-то он уже видел эти глаза; даже слышал голос, звенящий в пульсе подобно мелодичному колокольчику.

Она обошла стол и протянула ему маленький гаджет с загоревшимся экраном. Пальцы другой руки пробежались по его спине и остановились на шее, чуть сдавливая напряженные мышцы, от чего Кристиан томно застонал и мысленно пожелал большего.

«Умеет же, чертовка!» Он вновь усомнился в ее истинных компетенциях, но мысли поплыли в тумане и никак не могли обрести хоть какую-то форму.

– Поставьте свой отпечаток, господин, – и картина ваша.

Кристиан послушно протянул руку и приложил к экрану указательный палец. Он не понимал, что делает; просто подчинялся всему, что поет ему сладкая нимфа. Она пахла чем-то забытым. Так пахнет сама ностальгия, вечность, истина. Так пахнет неотвратимый рок, про который ему только что пытались рассказать.

– Поздравляю вас, господин Крейг! – Ноэ Локид хлопнул в ладоши и подскочил со своего места. – Милая? – он строго посмотрел на девушку, цокнув языком. – Милли, давай не в этот раз! Надо еще голубкам веселую встречу устроить. Кто знает, когда они сами друг друга найдут? Я от скуки умру столько ждать!

– Ты – бессмертный, гад! – буркнула она себе под нос.

Милли нехотя убрала ручки от загипнотизированной жертвы и засеменила к выходу вслед за демоном, с которым они были знакомы вот уже почти шесть веков.

***

Три дня спустя за 4500 миль к востоку

Лаура повесила на плечо сумочку и, махнув на прощание администратору, уже направилась к выходу из главного холла, когда путь ей преградила виртуальная 3D-модель сеньора Моретти.

– Детка, привет! Можешь задержаться ненадолго?

– Папа? Что-то случилось?

Отец приветственно покивал присутсвующим, которые выказали ему знаки внимания, и вновь посмотрел на дочь не без доли беспокойства. Ох, как Лауре не нравилось начало.

– Поднимись, пожалуйста, в свой кабинет.

Так… Продолжение тоже не сулило ничего хорошего.

Оказавшись в уединении за закрытыми дверями, она тут же бросилась к пульту управления системами и нажала на нужную кнопку, которая отвечала за естественную вентиляцию. Стекла с легким щелчком отъехали в сторону, впуская в душное помещение приятный летний бриз. Следующая нажатая кнопка служила для связи с отцом.

– Я здесь! Что за дела конфиденциальной важности?

– Лаура!.. – виртуальная фигура принялась расхаживать вдоль стола, что в точности повторяло те действия, которые Моретти выполнял на самом деле. – Ты же знаешь, что «Интерференция» – это подарок свыше. Такой объект нельзя упускать, но у меня неоткуда было дернуть такую крупную сумму для инвестиций.

– Папа, ты опять? – вздохнула Лаура. – Ты обещал, что перестанешь переживать по этому поводу. Не получится в этот раз, значит, будет что-то другое и даже лу…

– Тут просто произошло нечто совершенно удивительное, – нетерпеливо перебил отец и сцепил пальцы в замок. – Есть вполне реальный шанс найти средства.

– Тогда… это здорово? Что за шанс?

– Вчера мне поступило предложение, от которого я не смог отказаться. – Сеньор Моретти серьезно взглянул на дочь и продолжил: – Некий господин хочет приобрести марину{?}[Специально оборудованная гавань для яхт, катеров и других маломерных судов, на которой экипажам предоставляют различные услуги.]. И на удивление готов сделать это в максимально сжатые сроки. По другим объектам предложений по-прежнему нет.

– Что? – Лауре будто дали под дых; она согнулась и уцепилась за спинку стула. – Это шутка? Ты выставил мою марину на продажу?

– Мою марину, – напомнил отец, от чего она скорчила еще и лицо в гримасе боли и непонимания. – Но нет. Коль тебе угодно знать, она не выставлена на продажу. Я сам пока ничего не понял. Мне позвонили и попросили ее продать.

– И ты согласился? – Лаура всплеснула руками и шлепнула ладонями себе по бедрам. – Нет! Мы же все обсудили и ты пообещал, что не тронешь комплекс!

– Дорогая, «Интерференция»…

– Дороже, чем родная дочь? – перебила она отчаянным воплем.

– Это бизнес, детка.

– Бизнес? Нет, я не верю, что ты так со мной поступаешь и вырываешь мое сердце!

– Милая, я бы сам этого не хотел, – сочувственно покачал головой Серджио Моретти и оттянул на шее удушающий ворот рубашки, – но боюсь, сейчас нет иного выхода.

Выход был. Если бы отец вспомнил, что в жизни бывают и другие ценности, кроме денег, можно было бы просто наплевать на этот супер перспективный проект, который он называл золотой жилой. По мнению Лауры, у них было и так достаточно «жил», чтобы безбедно жили все потомки до седьмого колена.

– Откуда этот дьявол вообще свалился? – прошипела она, откидывая в сторону блокнот, попавшийся под руку.

– Вот об этом можешь спросить его сама. – Сеньор Моретти посмотрел на наручные часы и продолжил: – У нас встреча уже через пятнадцать минут, а у меня тут еще совещание не закончилось. Надеюсь, буду через час. Твоя задача – встретить гостя и сделать так, чтобы он не заметил ожидания.

– Ага, – оскалилась девушка, – снотворного в кофе ему насыплю. Ожидание пролетит, как миг.

– Лаура! – одернул отец. – Это мое решение, и я попрошу его уважать. Я знаю, как тебе неприятно, но верю в твое благоразумие.

– Я поняла, папа, – холодно ответила она и оборвала связь.

Неприятно? Неприятно – это когда соленая вода в нос попадает. А ей не неприятно. Она раздавлена, разбита, уничтожена. Марина «Античный порт» – это вся ее жизнь; они росли и крепли вместе. Лаура сама лично приложила много сил к тому, чтобы сделать это место уютным и дружелюбным для посетителей. Она привыкла работать с семи утра и до заката, практически без выходных. Ее скулы порой сводило от улыбок, которые она дарила клиентам. Она стирала кожу грубыми веревками, уча других вязать узлы, и неизбежно поражала всех и каждого своим умением управлять парусными яхтами, которое в это время считалось сродни магии.

Она – талантливая яхтсменка и не менее талантливая управляющая. Кто-то говорил, что всему виной гены отца, кто-то – что мужское воспитание девочки, рано оставшейся без матери. Ей не хотелось бы умалять заслуг Серджио, но все же истинная причина успехов крылась в другом: она просто была влюблена в море и в свое дело. У нее горели глаза.

А сейчас эти глаза наполнились слезами, которые тут же потекли вниз, раздражая солью обветренные за вчера губы. Лаура мысленно твердила себе, что она сильная, попыталась стянуть волю в кулак. Но ничего не вышло. В конце концов, она, как никто другой знающая, что набегающую на берег волну все равно не остановить, легла грудью на стол и зашлась в рыданиях.

От бессмысленного сотрясания воздуха ее отвлек голос с администраторской стойки, сообщающий, что к сеньору Моретти прибыл посетитель по деловому вопросу.

– Лаура, куда мне его отправить? – затараторила Алессия. Она всегда начинала нервничать, если у нее не было четких инструкций.

Девушка приподняла голову и шмыгнула носом:

– К русалкам на дно! – в сердцах ляпнула она и принялась растирать мокрое лицо ладонями. Только этого ей еще не хватало – предстать перед этим человеком в таком виде! Нашла время порыдать! Но ничего, сейчас она вдохнет, выдохнет и стальным тоном даст указание.

Послышалось робкое покашливание и растерянное:

– Ты на громкой связи… Лаура, прости! Я никак не могу разобраться с новым коммутатором.

– Проводи гостя ко мне в кабинет, – распорядилась она, чертыхаясь про себя.

Лаура быстро залезла в сумку и принялась шарить там рукой. «Проклятие морей! Где эта пудра?» Она вытряхнула содержимое на стол. Красивый яркий футляр модного бренда тут же обнаружился посреди кучи жизненного важного женского барахла, и девушка, схватив его, стала покрывать кожу невесомой пылью телесного цвета. Она захлопнула пудреницу ровно в тот момент, как в дверь деликатно постучала Алессия. Лаура быстренько подкатила кожаное кресло к столу и смахнула на сидение личные вещи. Вот бы так же смахнуть горечь из души и незваного гостя из своей марины!

– Входите! – разрешила она, нервно пригладив хвост из пышных каштановых локонов.

Алессия впустила в кабинет мужчину и тут же тихонько затворила дверь, оставляя их наедине. Фирменная улыбка Лауры на этот раз не тронула губ; девушка с каменным лицом следила за сеньором, приближающимся к столу.

Какое впечатление мог произвести человек, которого она заочно ненавидела всеми фибрами души? Однозначно, отвратительное. И потому Лаура ожидала, что выглядеть он непременно должен так же отталкивающе и мерзко.

Но он выглядел… по-другому. Мужчина на вид лет двадцати пяти-двадцати восьми, в белых брюках и легкой льняной рубашке, с ярко-рыжими короткими прядями и удивительной зеленью глаз, устремленных сейчас на нее. Под свободной одеждой угадывались очертания натренированного тела, и Лауру окатило волной какой-то неведомой природы. Она сглотнула слюну и успоила пальцы, теребящие бахрому топа, сцепив их в один из затейливых морских узлов.

Это же яхтенный порт, черт возьми! Она здесь и не таких древнеримских богов встречала!

Посетитель обвел взглядом кабинет и заметил:

– Всего одна русалка?

– Что, простите?

Собственный голос звучал тихо и сдавленно. Он слышал! Хотя чего уж стесняться, ее этичное замечание наверняка, слышали все. Девушка начала краснеть и мысленно пропела оду пудре, которая сейчас скрывала полыхающие огнем щеки.

– Леон Тхорсен, – лаконично представился гость, решив не продолжать разговор в неприятном для Лауры русле.

За это, несомненно, стоило сказать ему спасибо, но она уже отвлеклась на куда более любопытную деталь, а именно на странную труднопроизносимую фамилию собеседника.

– Швед, – наконец, заключила Лаура. Больше для себя, но почему-то произнесла это вслух.

– Не угадали! – тут же отбил он, и губы слегка растянулись в улыбке удовольствия. – Еще варианты? Или вы тоже представитесь?

Девушка расправила плечи и задрала подбородок, будто этим можно было добавить себе статуса и, с вызовом взглянув в изумрудные глаза, произнесла:

– Лаура Моретти. Дочь сеньора Серджио Моретти, с коим у вас назначена встреча.

«Так тебе, заносчивый ты индюк!»

К удивлению, господин Тхорсен даже не повел бровью и ограничился стандартно вежливым «Очень приятно!». А она, разумеется, ничего подобного не ощутила, но для пяти минут знакомства колкостей было и так предостаточно, поэтому следовало прикусить язык и вежливо улыбнуться.

– Значит, вы хотите купить марину? – Лаура решила сразу двинуться на разведку самым коротким путем. – Но разве она продавалась?

– Нет, не продавалась, – пожал плечами Леон и, пройдя к столу, тронул спинку стула. – Скажите, у вас когда-нибудь бывало такое, что вам в голову приходила неожиданная идея и непременно хотелось ее осуществить? А потом вы находили живое и реальное воплощение этой идеи и понимали, что вот оно – то, что вам нужно?

– Нет! – без промедления отрезала Лаура.

– Вот и у меня такого никогда не было, – усмехнулся мужчина и провел пальцами по спинке, за чем Лаура внимательно проследила. – А в этот раз случилось именно так!

– То есть купить «Античный порт» вам пришло в голову абсолютно случайно?

Что за бред? Мальчик увидел красивую игрушку и топнул ножкой, требуя ее себе? Впрочем, так даже лучше. Если это блажь, то Лаура точно сможет выбить всю дурь из рыжей головы.