Текст книги "На тихом перекрестке"

Автор книги: Инна Кублицкая

Соавторы: Сергей Лифанов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

ИННА КУБЛИЦКАЯ, СЕРГЕЙ ЛИФАНОВ
НА ТИХОМ ПЕРЕКРЕСТКЕ

Дочери Ирине, с надеждой, что она будет такой же доброй и умной, как герои этой книги.

Папа и мама

ИГРА ДОЛЖНА ПРОДОЛЖАТЬСЯ

Проще всего определить жанр романа «На тихом перекрестке» как фантастический детектив. В центре каждого эпизода – загадка, которая потом, как правило, разрешается (исключение составляют первый и последний эпизоды, но все потому, что задача неразрешима в принципе); загвоздка в том, что и проблема, и ее решение носят сверхъестественный характер. Даже по антуражу перед нами типичный хоррор, готика (тут тебе и средневековые замки со зловещими призраками, и старинные пистолеты с серебряными пулями, и «загадочный Восток» со всеми соответственными примочками). Но несмотря на наличие ужасов и связанных с ними умертвий, ироническое отношение к ним авторов очевидно. Однако натужное стремление во что бы то ни стало рассмешить читателя отсутствует, так что называть роман комическим я бы поостереглась.

Итак, в тихом и благополучном княжестве Северингия, расположенном на самом перекрестке цивилизованной Европы – аккурат между Францией, Германией и Бельгией, – сошлись пути дипломированной ведьмы Сузи Героно и частной сыщицы Шано Шевальер. Сошлись, но не схлестнулись. Ибо если проблема, скажем, организованной преступности стоит в Северингии далеко не на первом месте, то происшествия из разряда паранормальных здесь случаются не так уж редко, и для раскрытия сих тайн требуются дамы со столь нетривиальными талантами, как Сузи и Шано. Последние же, в отличие от небезызвестных агентов Малдера и Скалли, не склонны комплексовать по данному поводу…

Поскольку каждый фрагмент романа представляет собой вполне законченную новеллу, пересказывать сюжет – в целом занятие неблагодарное, поэтому стоит отметить остроумие и оригинальность ходов в самых крупных эпизодах «Холодный ветер из Куфанга» и «Отзвук Небесной Охоты», и в качестве главной удачи – характер Шано, вполне достоверный и «человекообразный» (хотя Сандра-Лузия Шевальер, честно говоря, не совсем человек); Сузи ей явно уступает, а остальные персонажи в целом укладываются в традиционную детективную схему: «мелкий жулик-неудачник», «многоопытный инспектор полиции» и т. п. Но случаен ли здесь этот трафарет? Вряд ли. Авторы несомненно рассчитывают на читателя, знакомого с традициями классического детектива, причем не американского, а европейского, на что есть немало отсылок в тексте. И именно детективная линия вводит нас в область, к которой роман принадлежит. Речь идет о сюжетном ответвлении в «Куфанге», связанном с домом престарелых. О весьма нетривиальном методе лечения, связанном с тотальным сбором всей и всяческой информации, вернувшем интерес к жизни старушкам, славно послужившим отечеству в период оккупации и наконец ставшим основой самой симпатичной в мире мафиозной структуры. Девизом геронтолога-новатора было «Игра должна продолжаться». То есть все как бы понарошку, как в игре, но – игре не должны стать помехой ни болезнь, ни смерть. Сходство со всем знакомой поговоркой «Шоу должно продолжаться» несомненно, но есть весьма существенное отличие. Шоу предназначено для зрителя постороннего, Игра – для себя и для своих. Роман «На тихом перекрестке» принадлежит сфере литературной игры, и «своими» в игре являются не тусовка и не фэндом в целом (хотя не без этого), а все, кто хорошо знает фантастику и детектив и хорошо в этих вещах ориентируется. Подобный прием оставляет значительное пространство для маневра, и, возможно, «Тихий перекресток» послужит лишь началом серии приключений в городе Корисе, одним из покровителей которого является святой Йорген.

В. Черных

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ АВТОРОВ

Вольные или невольные совпадения и созвучия имен и фамилий, географических названий, аналогии с фактами, имевшими место в действительности или в произведениях других авторов, а равно и любые иные ассоциации, которые могут возникнуть у внимательного читателя, допущены авторами намеренно и из самых добрых побуждений.

Авторы

ВМЕСТО ЭПИГРАФОВ

Некогда Северингия была одним из самых оживленных мест Европы. Через нее проходили основные торговые пути: из Франции – в Скандинавию; из Британии – в Германию и далее, в Славянские земли; из Голландии – в Швейцарию и Италию. Кориса и Генотан – это ведь традиционные места торгов и ярмарок, Корисская ярмарка и сейчас одна из самых известных в Европе.

Но шло время, менялась политическая карта, менялись пути традиционного движения товаров, и сегодня Северингия, находясь в самом сердце Европы, из оживленного перекрестка превратилась в одно из самых тихих, спокойных, можно сказать, патриархальных ее мест. И мы, гордые потомки воинственных северингов, живем на этом тихом перекрестке…

Из вступительной статьи д-ра Жаккара к «Истории государства Северингского» (Кориса, «АБС-ле-Букс», 1998)

«СЕВЕРИНГИЯ (Великое княжество С.) – 5400 кв. км.; 1260 тыс. жителей (по данным на 1986 г.); северингер – разговорный, французский – официальный язык; основное вероисповедание – католицизм (87 % населения).

С. граничит на севере с Бельгией и Люксембургом, на востоке – с Германией, на юге и западе – с Францией.

Большие города: Кориса (столица) – 830 тыс. жителей, Генатан – 240 тыс. жителей.

Государственное устройство: конституционная монархия; глава государства – Великий князь. Конституция по образцу бельгийской, принята в 1868 году. Двухпалатный парламент из 305 депутатов, избираемых по административно-территориальному принципу.

Денежная единица: 1 крона = 100 денье; курс на конец 1998 года – 6,04 кроны за 1 доллар США.

Промышленность: электронная, ювелирная, легкая и пищевая. Основу составляют точное машиностроение (оптико-механическая, оружейная промышленность, электроника), авиационное и ракетное моторостроение.

Сельское хозяйство: виноградарство и виноделие, овощеводство, мясомолочное скотоводство, сыроделие.

Основные статьи дохода: туризм (17 %), экспорт промышленных изделий (31,5 %) и сельхозпродукции (до 25 %) на регулярно действующей Корисской торгово-промышленной ярмарке (данные на 1986 год).

История: Название С. происходит от германского племени северингов, издревле населявших междуречье Мааса (Меза) и Семуа.

До 1304 года С. находилась в составе Священной Римской империи. Впоследствии в разное время входила в состав Нидерландов, Франции и Германского союза, пока в 1758 году не была в результате войн поделена между Бельгией, Францией и Австрией.

Самостоятельность С. была восстановлена в 1867 году (одновременно с Люксембургом).

Во время Первой мировой войны С. принимала участие на стороне стран Бенилюкса (Бельгия – Нидерланды – Люксембург). Во Вторую мировую войну С., несмотря на объявленный нейтралитет, была оккупирована Германией.

В настоящее время С. является полноправным членом ЕЭС, Европейского Союза и НАТО со времен образования этих организаций; входит в состав Шенгенской зоны.

Уроженцами С. являются:

Альфонс Никотен (1436 – дата смерти неизвестна) – купец, путешественник, считается основателем «Общества святого Юргена» (т. н. «Братства Дятла», предшественника северенгийской разведки «Фратэрити», одной из самых успешных современных разведок);

Юлиус Корисский (Жюль Аваль) (1505–1582) – философ, математик, естествоиспытатель, просветитель;

Ян Боррэ (1793–1866) – писатель, драматург, поэт и эссеист, классик северингийской и европейской литературы;

Бенедикт Бара (1875–1932) – механик, авиатор, основатель авиастроительной промышленности С.;

Кириена Сабан, (дата рождения неизвестна – 1982) – актриса немого и звукового кино;

Анна-Эванжелина Джаконда (псевдоним Минны Блюменталь) (1882–1939) – звезда немого кино;

Брюнхильд Канн (род. 1960) – космонавт Европейского космического агентства (ЕКА), участвовавшая в двух международных космических экспедициях на станцию МКС «Альфа» в составе экипажей «Союз-Т» (май 2000 г.) и «Эндевер» (октябрь – ноябрь 2001 г.)».

(Новая энциклопедия Брокгауза и Ефрона. Т. 67. С-Пб.: Издательский дом «Сидорович, Николаев и K°», 2002)

ВМЕСТО ПРОЛОГА: ТИХОНЯ

НАВАЖДЕНИЕ

…И что для нас, обычных смертных, -

Лишь гаданье,

То для пророка —

Скрытый смысл и тайна.

Омар Хайям

1

Привокзальная площадь, густая толпа, шум, говор сотен людей, где-то играет музыка, под ногами прохожих разгуливают обнаглевшие голуби, вспархивая только тогда, когда им наступают на хвост. На стоянке, не выделяясь ничем среди соседних машин, стоит автомобиль. В автомобиле трое: ничем не примечательный человек рядом с таким же неприметным водителем, на заднем сиденье дама, одетая элегантно, но не броско.

Все трое сидели молча, дама листала журнал, водитель глазел в окно, его напарник поигрывал брелоком.

– Он вышел из вагона, – сообщило радио.

Неприметный сунул брелок в карман и уставился на правый выход вокзала.

– Полагаете, он появится оттуда? – спросила дама.

Неприметный пожал плечами:

– Правый выход хорошо просматривается, и отсюда вы его отлично увидите. А если он предпочтет иной путь, вам придется обойтись видеозаписью.

Эти слова показались даме неучтивыми, и она подумала, что этого человека надо бы заменить; но в это время по рации прозвучало «он направляется к правому выходу», и дама устремила взгляд на выходящих из здания.

– Вот он, – сказал неприметный. – В светло-коричневой куртке. Видите?

Дама увидела. «В бежевой куртке», – мысленно поправила она, жадно вглядываясь в лицо, которое несколько мгновений назад она пропустила, сочтя незначительным. Он шагнул из тени здания на свет и остановился, щурясь и приглядываясь. Дама опять оценила его лицо как незначительное, слишком обыкновенное.

– Ничего демонического, – сказала она. – Как, вы говорите, его прозвище?

– Тихоня, – сказал неприметный и добавил: – С детства еще.

Дама опять подумала, что этого придется заменить.

Тихоня между тем или кого-то увидел, или что-то придумал, потому что пошел по направлению к автостоянке, неуверенно – или близоруко? – поглядывая вперед. Дама оглянулась, неприметный тоже окинул взглядом стоящие за ними машины. Тихоня был уже не дальше чем в десятке шагов, он замедлил ход, растерянно оглядываясь.

Дама спросила тихо:

– Какое у него зрение?

– Очень хорошее, – ответил неприметный, и его интонации опять не понравились даме.

А Тихоня был уже у самой машины. Дама нервно сжала кулачок, устремляя невидящий взгляд в журнал на коленях. Дверь открылась, рядом с дамой на сиденье опустилась дорожная сумка.

Дама не нашлась что сказать, зато неприметный обернувшись спросил возмущенно:

– Эй, что вы себе позволяете?

Тихоня проигнорировал его возмущение и сказал, обращаясь только к даме:

– Вы ведь звали меня?

– Я? – изумилась она.

– Вы думали обо мне, – пояснил он.

– Кто вы такой, чтобы я о вас думала? – сказала она как могла надменно.

Он усмехнулся.

Неприметный пожал плечами и отвернулся.

– Да, – неожиданно для себя ответила она и подвинулась на сиденье. – Я думала о вас. Вы умеете читать мысли?

– Нет, – ответил Тихоня просто. – Я не умею читать мысли. Если бы я умел читать мысли, я бы, наверное, не сел в вашу машину. Впрочем, не знаю. Бесплодно думать о том, что сделал бы, если б умел нечто делать.

– Слишком кудряво, – прокомментировал не оборачиваясь неприметный.

– Может быть, – согласился Тихоня.

– Будем стоять или поедем? – спросил неприметный.

– Как вам угодно, – ответил Тихоня.

Неприметный толкнул локтем водителя. Машина тронулась с места, выехала на площадь, и кто-то из внешнего сопровождения, видимо, совсем ошалев от непредусмотренного поворота событий, сообщил по рации: «Машина поехала».

2

– Как это вас осенило! – возмущался плотный пожилой человек. – Как это вас осенило привезти его сюда?

– Надо было выставить его из машины? – спросил неприметный.

Пожилой иронии не заметил, вопрос воспринял всерьез и призадумался. Не по плану прошла операция – что делать? Дернуло же эту вертихвостку поехать поглазеть на Тихоню. Может, не появись она там, все прошло бы как надо: установили бы наблюдение, взяли бы под контроль связи, понемногу накапливали бы материал… А что делать теперь? Посадить в клетку и исследовать, как диковинное животное? Так ведь не удастся, не допустит такого Тихоня. Правда, первые сутки прошли вроде бы нормально. Почти нормально.

– Пусть он лучше будет рядом, чем где-то в городе, – сказала дама. Пока пожилой возмущался, она молча сидела в мягком кресле, теперь, когда он поостыл, сочла нужным вставить словечко.

– Это для нас удобнее? – усомнился пожилой.

– Это безопаснее для города, – пояснила дама.

Неприметный позволил себе улыбнуться. Пожилой открыл рот, собираясь что-то сказать, но его перебил селекторный вызов:

– Говорит второй пост. Тихоня только что прошел мимо.

– Как прошел? Как вы его пропустили?! – опешил пожилой, но добила его не предназначенная для начальственных ушей реплика:

– Обыкновенно прошел, ногами…

Неизвестно, что мог ответить на это пожилой, но подскочившая к селектору дама хлопнула ладонью по кнопке и вызвала третий пост:

– Непременно задержите Тихоню!

– Невозможно, меланхолично ответил третий пост – Он прошел пять секунд назад. Я должен написать рапорт?

– Разумеется, – сказала дама и отключила селектор. Медленно, очень медленно она обернулась к неприметному и посмотрела на него. Неприметный поймал ее взгляд, вскочил и выбежал.

– Я считаю, – молвила дама, опустившись в кресло, – что ошибки не было.

– Этот парень себе многое позволяет, – сердито проговорил пожилой. – Наглый, самоуверенный не по чинам.

– Значит, надо его повысить, – пожала плечами дама. – Я полагаю, он этого вполне заслуживает.

– Повысить?! – возмутился пожилой. – Я его разжалую, если он упустит Тихоню!

– А если не позже чем через час привезет его обратно?

– Почему вы так заботитесь о его карьере? Он вам нравится?

– Став чином старше, он не так много будет отираться у меня на глазах, – пояснила дама. – Он мне не нравится даже больше, чем вам. Но повышения вполне достоин. Не представляю как, но Тихоню он задержит.

Тихоня тем временем шел по обочине шоссе, особо не торопился – просто шаг у него был широкий, а дорога впереди длинная.

Прошуршал автомобиль, обогнал, остановился.

– А, – приветливо сказал Тихоня, увидев неприметного, – тоже в город? Подвезешь?

– Я за тобой. Куда это ты собрался? Тебе что-то не понравилось?

– Мне разонравились мои ботинки, – сказал Тихоня и глянул на свои ноги, обутые в почти новые туфли. – Подбрось меня к ближайшему универмагу, на машине мы быстрее обернемся.

Он обошел машину и сел на переднее сиденье. Неприметный помедлил, не торопясь занимать водительское место.

– Ну что же ты? – удивился Тихоня.

– Погоди, – отмахнулся неприметный, – дай мне подумать.

Он подумал, потом сел в машину и сказал:

– Шеф в панике. Решил, что ты совсем уходишь.

– Да нет, – усмехнулся Тихоня. – Зачем уходить? У вас так занятно… А она что думает?

– Зачем ей думать? Ты лучше ответь, давно ли тебе не нравятся твои ботинки?

– Я просто проснулся сегодня среди ночи и решил, что надо купить новую обувь.

– Где-то в полчетвертого? – спросил незаметный, заранее предчувствуя ответ.

– Пожалуй, – согласился Тихоня. – Как раз светать начало.

– Тогда покупать новые ботинки нет смысла, – сказал неприметный. – Как раз в полчетвертого я прицепил на твой каблук «микрошу».

Тихоня бросил взгляд на свой правый ботинок и согласился:

– В таком случае действительно не стоит. Но все-таки не верится, что ты при микрофоне даешь нелестные характеристики своим начальникам.

– Там не микрофон, – объяснил неприметный. – Просто пищалка, чтобы постоянно можно было определить место.

– Ну знаешь, – удивился Тихоня. – Что-то это чересчур. Я же у вас под неусыпным наблюдением. Или это на случай, что убегу?

– Просто после твоей вчерашней выходки…

– Разве я что-то вчера натворил?

Неприметный не сразу нашелся что ответить.

– Ты что, чудеса творишь, даже не замечая? – спросил, наконец, он.

– Я не чудотворец, – сказал Тихоня. – Чего не умею, того не умею.

– Хорошо, вернемся, покажу тебе кое-что, – пообещал неприметный.

– Почему же мы стоим на месте?

– Потому что я хочу с тобой поговорить.

– Говори, – сказал Тихоня, но усмехнулся так лукаво, как будто знал наперед, о чем с ним хочет поговорить неприметный.

– Ты сумасшедший? – был задан ему вопрос. – Зачем ты разрешаешь наблюдать себя так близко? Ты не боишься? Ведь ты представляешь собой известную опасность для государства. Человек, которого не могут удержать никакие часовые… Человек, который умеет читать в мозгах высокопоставленных чиновников секреты…

– Да не умею я читать мысли, – возразил Тихоня. – Да и подумай хорошенько, много ли секретов в голове твоего шефа?

– Содержимого его черепа вряд ли хватит, чтобы заполнить грецкий орех, – это всем известно, тем он и ценен, – сердито сказал неприметный. – Не понимаю, чем думали его начальники, когда поручали ему твое дело.

– Очевидно, полагали, что она сумеет его направить.

Неприметный промолчал.

– Странную игру ты затеял, – сказал он наконец. – Ну что ж, не мне тебя судить. – Он развернул машину и поехал обратно.

Ехать было недолго – недалеко успел уйти Тихоня. Они проехали мимо почтительно притихших охранников, мимо дома, из окна которого строго глядела на них элегантная дама, остановились у флигеля.

– Пойдем, – сказал неприметный. – Я обещал показать тебе кое-что интересное.

Этим интересным оказалась видеокассета, на которой была заснята беседа пожилого с Тихоней.

– Что же тут особенного? – спросил Тихоня.

– Ты смотри, смотри, – сказал неприметный.

Тихоне на экране наскучило общество шефа, он встал и пошел к двери, оглянулся и вышел. Шеф же продолжал беседу с оставшимся сидеть полупрозрачным фантомом.

Нельзя сказать, что у Тихони челюсть отвисла при виде такой картины, но удивлен он был изрядно. Ошалевшими глазами он глянул на неприметного, перевел дух и сказал удивленно:

– Такого я за собой не замечал. Я-то решил, что твой шеф такой говорун, что ему никаких слушателей не надо.

– А может быть, и сейчас со мной разговаривает фантом, а сам ты продолжаешь идти по дороге?

Тихоня, не отводя глаз от своего двойника, покачал головой:

– Фантом больше чем на «ага» и «угу» не способен, мне кажется. Интересно, из какой он субстанции, что его сумел засечь объектив? Ты не пробовал взять анализ?

– Издеваешься?

Но Тихоня не издевался.

– Нет, ты посмотри, какое чудо! – восхищался он, забыв, что сам же был его создателем. – Он как живой! Смотри, заложил ногу за ногу, улыбнулся, поддакнул… Вы меня морочите! Это какой-то фокус…

– Если бы, – хмуро сказал неприметный. Воодушевление Тихони его раздражало. К сожалению, он знал, что сейчас за ними следят несколько объективов и каждый жест, каждое слово будут занесены в досье. Если б не это, он бы сказал: «Неужели ты не можешь держаться в тени? Неужели ты не замечаешь, что ты не такой, как все?» Но он знал, что ответом на эти слова была бы безмятежная невинная усмешка Тихони, не видящего в своих действиях ничего особенного. Вот и сейчас он уже забыл свое удивление и как ребенок радовался своим чудесным способностям. «Дебил, – думал неприметный, – инфантильный дурак. Да что же ты с собой делаешь? Да понимаешь ли ты, к какой пропасти идешь?»

3

Дама спускалась в холл, а в холле пел телевизор и Тихоня дремал в кресле.

Тихоня лениво открыл один глаз, потом другой.

– Если хотите спать, надо спать, – рассмеялась дама, – а не притворяться, что смотрите телевизор.

Тихоня тоже рассмеялся, отгоняя сон.

– Детское время, – сказал он. – Стыдно идти спать так рано.

Вся смелость дамы исчерпалась в одной фразе. Не зная, о чем говорить, она оглянулась кругом, заметила на столе лист бумаги.

– Вы что-то писали? – спросила она, беря листок в руки. – Письмо? – Она сделала жест, будто хочет положить на место.

– Кто в наше время пишет письма? – Тихоня поднялся из кресла и встал рядом с ней. – Да вы взгляните, не стесняйтесь.

Дама опустила глаза и прочла первую строчку: «Розовый блеск среди зеленых листьев!»

– Стихи? – спросила она. – Я ничего не понимаю в стихах.

– Я тоже, – сказал Тихоня, осторожно отбирая листок. – Фантазия какая-то в голову стукнула.

Листок был скомкан и метко брошен в корзину с прочитанными газетами. Его все равно разгладят, приложат к досье, и какой-нибудь психолог будет практиковаться в выводах.

– Я все-таки пойду спать, – сказал Тихоня, и его открытое лицо приняло извиняющееся выражение. – Почему-то болит голова.

– Гроза идет.

– Гроза идет, – повторил Тихоня, глянув в окно, на небо, где ползли только редкие облака. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – кивнула дама.

Тихоня ушел в свою комнату, на ходу снял и бросил на кровать рубашку, прямиком направился в ванную. Очень, очень плохо было Тихоне. Он всегда трудно переносил первую грозу, а тут, под постоянным наблюдением, у него зудела кожа. От холодного душа стало легче – ненамного и ненадолго. Он повалился на кровать, долго лежал, пытаясь думать о чем-то легком и приятном, но лезла в голову мысль, что он свалял дурака, сев вчера на привокзальной площади в серый автомобиль. Нельзя было так поступать. Но накопившаяся за зиму и бестолковую какую-то весну усталость мешала ему держать контроль над собой. А в автомобиль элегантной дамы его привело исходившее от нее жгучее любопытство, которому он не мог противостоять. Он вообще не мог оставаться равнодушным, чувствуя внимание к себе. Но тупая бездушная слежка, которую он ощущал последние дни, вызывала у него аллергию. Внимание дамы было совсем иным. В нем было что-то опасное – Тихоня чувствовал это – но враждебности или злобы не было. Враждебность была у пожилого шефа, и там Тихоня начинал приходить в бессильное бешенство. Этому бешенству нельзя было поддаваться. Тихоня уткнулся головой в подушку и стал вспоминать, сколько яблонь было в саду, окружавшем дом, где он жил мальчишкой. Так он и заснул.

Снилось ему, что он снова мальчик и вырезает из пластмассового слитка игральные кубики. Цвет пластмассы переливался от нежно-лимонного до оранжево-красного – мальчишки считали, что это кубики «из слоновой кости». Кубики были чудодейственные: их можно было подбросить и загадать желание, которое непременно исполнялось, если хоть на одном из трех выпадала шестерка. Полагалось только по три исполнившихся желания, потом, сколько ни бросай, ничего не получишь. Только подарив их, можно было оживить их силу.

Потом вдруг наступила апрельская ночь и подошла первая гроза.

Снилось ему, что он проснулся среди ночи, двенадцатилетний мальчик по прозвищу Тихоня. Встал, подошел к настежь открытому окну и увидел зарницу, а потом услышал гром. Дождь еще не стучал, и ветра не было; тихо, душно, темно, и где-то далеко идет гроза. Она уже обманула его неделю назад, пройдя стороной, и сейчас он гадал, как будет этой ночью. Но нетерпение, охватившее его, не давало ему стоять на месте; он вылез в окно. Босые ноги неприятно шлепнулись в стынущую на цементной плите лужу, натекшую от поливочного шланга, и он торопливо ступил на теплую землю.

Совсем тихо было в саду. Скрипнув калиткой, он вышел со двора и пошел, то и дело срываясь на бег, по ровному шершавому асфальту туда, где улица, круто повернув у луга, превращалась в шоссе и уходила в темную даль.

На краю насыпи он остановился и оглянулся. Тучи он не видел, но она уже потушила звезды на половине неба, и молнии били уже где-то совсем рядом. По осыпающемуся песку обрыва он спустился на луг и побежал дальше, к реке. На полпути он остановился. Примерно здесь в прошлый раз он понял, что гроза его обманула.

Маленький такой шелест донесся до него от нескольких тополей, что стояли поодаль. И раньше, чем он успел насторожиться, налетел порыв горячего, пахнущего весенними травами воздуха. Он повернулся навстречу, захлебнулся пыльным ветром, закрыл лицо руками и стал ждать. Ожидание было недолгим. Скоро упала одинокая капля, потом вторая. Вдруг сразу много капель обрушилось на его плечи. Стало зябко. Он заорал что-то восторженное и побежал по лугу, не разбирая дороги, и все это время вокруг него били молнии.

Как он почувствовал свою молнию, он никогда не смог бы объяснить. Просто почувствовал, остановился и, растягивая мгновения, поджидал ее. Как долго падала она на него с небес, потрескивая громом, он устал ее ждать, но наконец она упала в подставленные руки, огнем прошила тело и ушла в землю, одарив его волшебной силой. И, не вынеся тяжести этой силы, он упал, обжигая жаром мокрую траву, и лежал так, пока подаренная небом сила осваивалась в его теле.

Прилетел откуда-то огненный шарик, покрутился вокруг. Мальчик протянул руку, приглашая шар сесть на ладонь, а потом сжал кулак, и огненные ленточки, пройдя меж пальцев, скрутились в маленькие шарики.

А когда он вернулся домой, на кухне горел свет, и мама ждала своего полуночника-сына, рассеянно листая страницы книги.

– Мама, – сказал он ей, отмывая ноги и переодеваясь в сухое. – Мама, я волшебник! Я все могу!

– Не говори глупости, – сказала мама. – Никто не умеет все.

Она отправила сына в постель, затем полотенцем выгнала в открытое окно шаровую молнию. На кухне сразу стало темно, только на столе мерцали лиловыми и зелеными, как камень александрит, сполохами стеклянные банки с зарничным вареньем.

4

Автомобиль выехал на раскисший от ливня луг и остановился. Дама мрачно смотрела на суету, близкую к растерянности, заполнившую это темное ночное пространство. Стояло кругом несколько машин, зажигались прожектора; скоро стало совсем светло от их лучей. Еще капал дождь, но это были только остатки той воды, которая час назад вылилась здесь.

Подошел к даме неприметный, поздоровался хмуро. Хорош был его вид: босой, в подвернутых брюках, обляпанный желтой глиной, промокший насквозь, и на лице смертельная усталость.

– Что там? – спросила дама.

– Кажется, в него попала молния, – ответил неприметный.

– Кажется? – переспросила дама.

– Они так полагают, – ответил неприметный.

– А что думаешь ты?

– Ничего не думаю, – пожал плечами неприметный. – Но похоже на то.

– Это место далеко?

– Да вот же, – указал неприметный на освещенный круг.

Дама глянула на мокрый луг и решила выйти из машины.

– Не надо бы вам, – сказал неприметный. – Там сыро и грязно. Туфли испортите.

Дама решительно сняла туфли и ступила на холодную влажную траву.

– Лучше не надо, – повторил неприметный, не делая, впрочем, никаких попыток преградить дорогу.

Она вышла к освещенному кругу и сразу увидела горелое место. Трава выгорела, очертив силуэт упавшего навзничь человека.

– Не осталось даже праха, – сказал ей кто-то. – Дождь и ветер все развеяли.

– Невозможно! – крикнула она, прижимая руку к горлу. Крик получился, как вскрик; чья-то холодная рука взяла ее за локоть, и тот же голос сказал:

– Ему некуда было деться, разве что он умел летать. Когда вышел под грозу, он был, как лунатик, даже не оделся. В таком виде…

Не дослушав, она вернулась к машине и обнаружила рядом с собой неприметного.

– Подвезти тебя? – спросила она. – Или останешься?

– Я грязный, – сказал он, разводя руками.

– Почистят, – небрежно сказала она.

Она высадила его у дома, и сама вышла на мощенную плитами площадку.

– Мы убили его, – сказала она вдруг негромко, и неприметный, уже было совсем попрощавшийся, повернулся к ней.

– Стихия, – проговорил он. – Грозе не прикажешь. Не думайте об этом. – Он сунул руку в карман и вытащил оттуда три самодельных пластмассовых кубика. – Знаете, что это? Это волшебные кубики. Их подарил мне двоюродный брат, когда было нам лет по двенадцати. Надо загадать желание и бросить. Если выпадет шестерка, оно исполнится. За все эти годы у меня шестерка выпадала только два раза. Сейчас загадаю. – Он встряхнул кубики в ладонях и уронил их на плиты площадки. Выпали три шестерки.

– Твое желание исполнится, – сказала она.

– Подарить вам их? – с готовностью предложил неприметный. – Вам они тоже исполнят три желания.

Она взяла из его рук кубики, встряхнула, зажмурилась, задумывая желание, и бросила. Три шестерки.

– Может быть, мы загадали одно и то же желание? – предположил неприметный. – Я загадал, чтобы Тихоня был жив и здоров и все у него было в порядке.

– Я тоже, – призналась она. – Но так не бывает.

5

Мчалась машина по утреннему, еще не проснувшемуся городу. Летний рассвет уже развеял тьму на северо-востоке, но улицы пустынны, в окнах редко где горит свет. Очень рано.

Этюд в серых тонах: железобетонные дома серые; асфальт серый; уходит за ночью серая туча; седой от росы кажется трава на газонах; и в серой машине едет дама в сером костюме.

– Остановите, – говорит она водителю, когда они едут мимо сквера.

Дама выходит из машины и идет по каменной дорожке под липами, без цели, без мыслей – просто потому, что нет больше сил оставаться в машине.

Вспомнилось вдруг даме:

 
Розовый блеск среди зеленых листьев,
Полураскрывшийся бутон пиона – город на рассвете!
Щебечут птицы. Чисто, мирно, тихо.
Покой и красота разлиты над Вселенной.
Покой и красота…
 

Дама прикрыла на мгновение глаза, а когда открыла, краем глаза заметила среди темно-зеленого куста что-то розовое. Пион. Он был еще недавно плотно сжатым шариком, а теперь чуть раскрылся, застенчиво показывая свету свои нарядные лепестки.

Подступили к горлу слезы, закружилась голова, и услышала дама возмущенный голос за спиной:

– Что вы делаете!

Дама оглянулась. Пожилой уборщик, мимо которого она прошла, не заметив, как мимо неизменной принадлежности сквера, смотрел на нее, и лицо его было уже не сердитое, а участливое:

– Вам плохо?

Она покачала головой и торопливо пошла к машине, водитель быстро открыл дверь и глянул ей в лицо, ожидая приказа. Усаживаясь на заднем сиденье, дама чувствовала, что разрыдается, если произнесет хоть слово; она просто махнула рукой, и автомобиль тронулся. И только сейчас дама заметила, что из сжатого ее кулачка выглядывает розовый лепесток. Она раскрыла ладонь – смятая головка пиона упала на колени. Она схватила ее и выбросила в окно, но легче ей не стало.

Серый автомобиль замер у светофора, рядом остановился междугородний автобус, и, скользнув взглядом по сидящим в нем пассажирам, дама чуть не закричала. Тихоня, живой и здоровый Тихоня сидел у окна, рассеянно поглядывая на улицу. Видение? Вот он встретился глазами с ее испуганным взором, узнал, улыбнулся, кивнул, шевельнул губами… Наваждение?

Красный цвет сменился зеленым, ряды машин неровно тронулись с места. Тихоня помахал ей рукой. Она подняла ладонь, и серый автомобиль поехал прямо, а автобус свернул на перекрестке.