Текст книги "На тихом перекрестке"

Автор книги: Инна Кублицкая

Соавторы: Сергей Лифанов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Ничего себе – придать бодрости! – от возмущения Шано даже присела на кровати. – Он что, издевается? Да я себя чувствую, словно под асфальтовым катком побывала!

Чарли все слышал и опять рассмеялся.

– Так и должно быть, – сообщил он. Сузи для удобства держала теперь трубку на отлете, так что и Шано могла слушать то, что говорит Чарли. – Чтобы напиток оказал необходимое действие, его необходимо употребить дважды: в любом, но желательно не чрезмерном, количестве накануне и совсем немного на следующее утро. Кстати, я взял на себя смелость заказать вам и завтрак. На десять часов, его скоро должны принести. Так что приятного аппетита и до встречи.

Услышав про завтрак, Шано застонала и выдвинула предположение, что Чарли Хо никакой не гид и даже не головорез, как наивно полагает экс-король, и вовсе даже не Чарли, а подставное лицо и агент Двуликого.

В дверь вежливо постучали. Это был завтрак. Неплотный, но сытный. С микроскопическим количеством пресловутой «свежести».

Он произвел предсказанное действие: обе почувствовали и бодрость духа, и утреннюю свежесть. Прокомментировав свое новое ощущение где-то вычитанной фразой «как английской соли под черепушку насыпали», Шано начала рассказывать о том, как ей теперь, в свете «синь-вун хуа» видится то, что произошло с Майком.

По версии Шано, Майк даже и не предполагал никакой мистики в действиях своей подопечной. Наверняка он заинтересовался Франсис вад Тимас совершенно случайно, просто копаясь в старушечьих досье. А раз это его заинтересовало и он почувствовал запах жареного, то Майк мог проявить недюжинную активность. Например, поехать в Париж, познакомиться с какой-нибудь сестричкой из клиники и выяснить, что мадам вад Тимас если и лежала в клинике, то никаких процедур над ней не производилось. А скорее всего, она там и вовсе не появлялась – просто объявляла о своем отъезде на лечение, якобы занимала отведенные ей апартаменты и…

Что мог предположить Майк? Богемный разгул и любовные похождения вдали от светских условностей и публичной жизни? Молодого любовника? Еще что-то? Те же подпольные косметические операции – ведь омолаживалась же она каким-то способом…

А раз так, раз в деле наличествовала тайна, Майк решил воспользоваться этим. Продолжая копаться в досье, он наверняка стал обращать внимание на любые детали, вроде покупки – тайком от семьи – золотых слитков и лома, систематических наездов в Куфанг и Сингапур с победителями лотереи. Вряд ли Майк соображал, что тут к чему, и мог связать одни факты с другими. Да это ему и не требовалось – компромата у него набралось вполне достаточно для приличного шантажа. Оставалось его хорошенько подать. Поэтому, приступая к делу, Майк в письме к мадам выложил все, что имел в наличии, и наверняка набросал тут и там туманных намеков, во-первых, чтобы показать свою осведомленность, во-вторых, в надежде, что какой-нибудь из эпизодов – а лучше, если несколько, сыграет и, это уже в-третьих, напугает клиента.

Своего он, надо сказать, добился: клиент был напуган. Только не тем, на что рассчитывал Майк. Запаниковать мадам вад Тинас наверняка заставило упоминание о Куфанге, и, естественно, она обратилась за помощью к своим покровителям из храма Двуликого. Мол, господа колдуны, нас накрыли, какой-то тип нагло шантажирует меня, что делать? Не волнуйтесь, мадам, ответили ей из Куфанга, у нас на этот случай есть свои методы. И наслали на Майка «ледяную яму»…

– Только на Майка? – спросила Сузи. – А я?

– Э-э-э… – озадаченно протянула сбившаяся с мысли Шано. – Тогда, может быть, «яма» сработала автоматически? Может, она была настроена на любого, кто достаточно близко подберется к тайне?

– Неубедительно, – отрезала Сузи. – Никогда о таком не слышала. И тогда бы задело Коэна, тебя… Тебя – в первую очередь.

– Ага, поняла! – нашлась Шано. – Они ведь не знали, кто именно их шантажирует. Майк был, конечно, большой простофиля, но, когда дело касалось его собственной безопасности, умел быть очень предусмотрительным. Шантажировал он наверняка с двойной подстраховкой. Он и письмо-то, скорее всего, посылал через Интернет – зря, что ли, он общался с тетушками из Мюра? Так что вычислить его могли только при получении денег, не раньше.

– Если он действовал через сеть, – заметила Сузи, – то его могли просто не найти никогда.

– Точно, – согласилась Шано. – Ему переводят деньги на указанный счет, он их пару раз перебрасывает, путает следы, а потом снимает по частям из любого банкомата. Не могут же они поставить у каждого банкомата своего человека?

– Логично, – сказала Сузи. – Но, кажется, мы отвлеклись.

– Да! Так вот, раз они не знают автора шантажа – и имеют шанс не узнать вообще, то они должны наслать нечто, скажем так, избирательного действия. – Шано вопросительно посмотрела на подругу, и та, подумав, решительно кивнула; ободренная Шано продолжала: – Они знают, что шантажист где-то рядом, в Корисе, и бьют «ледяной ямой» по Корисе, а «яма» уж сама находит кого нужно. А? Тогда понятно, почему и ты угодила под удар! Ведь ты практически тогда же заинтересовалась Анной и, следовательно, тоже оказалась потенциально опасной! Неделей позже или неделей раньше – и тебе ничего бы не грозило, – закончила Шано и добавила несколько самодовольно: – До Штраусовой дочки ты сама бы не добралась. Так что они вообще-то молодцы. Им просто не повезло. Если бы за дело не взялась я – все было бы шито-крыто.

– Не очень-то заносись, – осадила ее Сузи. – Твое построение далеко не безупречно. Оно построено на единственном предположении, что Майк уже начал свой шантаж. А если нет? И раз им не было известно имя Майка, как они могли похитить его бумаги?

– Нет ничего проще, – ответила Шано невозмутимо. – Достаточно было просто-напросто отследить по газетам сообщения о странных смертях за определенный промежуток времени… симптомы-то известны!.. Потом провести небольшое расследование и выйти на «Особую Доставку». К тому же не одни бабушки-хакеры имеют доступ в полицейские файлы. Сама не раз пользовалась…

– Ладно, убедила, – нехотя согласилась Сузи. – Ты – гениальный сыщик, ты – великий и могучий… ну и так далее… Но не забудь, что сегодня нам кое-что предстоит, к чему надо подготовиться. Поэтому предлагаю прогуляться в город и вкусить настоящей утренней свежести.

8

Прогулка получилась на славу. Сначала Шано поводила Сузи по городу, а затем Сузи показала ей пресловутый храм Двуликого. Показала издали, не рискнув на сей раз подходить близко. Храм Шано не понравился, но это было скорее самовнушение. Ничем особенным среди прочих храм Двуликого не выделялся: те же пагодообразные башенки, те же квадратные храмовые дворики, те же нищие и гадатели у ворот; разве что почти никто не входил в эти ворота и не выходил из них. За те десять – пятнадцать минут, что они наблюдали за храмом, мимо ворот прошло несколько местных жителей – торопливо, явно стараясь не замечать ни ворот, ни самого храма, – а воротами воспользовалось всего несколько туристов.

На обратном пути Сузи купила в маленькой лавчонке пятьдесят простых холщовых мешочков с завязками, чем несказанно удивила Шано и еще более – хозяина лавчонки, который под это дело решил подсунуть двум глупым иностранкам, принявшим простые кисеты для хранения специй за какие-нибудь сувениры, еще что-нибудь из своего залежалого товарца, так что подругам пришлось буквально отбиваться от назойливого торгаша.

– Уф! – сказала Шано, когда они оказались на улице с минимальными потерями в полшиллинга. – Откуда столько энергии в таком тщедушном теле? Он едва не разорвал меня на сотню маленьких частных детективчиков.

– Представляю, что после этого началось бы в несчастном Куфанге, – засмеялась Сузи.

Домой, в гостиницу, они добрались далеко за полдень, после того, как отобедали – без особых на сей раз излишеств – в знакомом ресторанчике. Не успели они переодеться, как появился Чарли.

Он был непривычно деловит и активен. Появившись в номере одновременно с собственным стуком в дверь, он с порога объявил, что семейство Ли готово пойти на определенные траты и риск, лишь бы это помогло молодому господину, что он договорился с определенными людьми и сейчас спешит на встречу с ними, после чего, обговорив все детали предстоящего дела, представит их Шано и Сузи для окончательной корректировки плана… – и исчез, отвесив быстрый, но чрезвычайно изысканный поклон и пообещав вернуться не позже чем через два-три часа.

Подруги переглянулись и, несмотря на серьезность услышанного, рассмеялись.

– Молодчина все-таки этот Чарли, – сказала Шано. – Все успевает и при этом остается, что ни говори, джентльменом.

– «Браво, браво, Фигаро! Браво, брависсимо!» – пропела Сузи и предложила Шано тоже подготовиться к «предстоящему делу».

Подготовка свелась к укладке в дорожную сумку Шано больших серебряных ножниц, походного ведьмовского набора Сузи и всех пятидесяти кисетов для специй, предназначение которых Сузи объяснять отказалась, ссылаясь на то, что всему свое время, а пока не помешает им пройти очищение. Они помылись, и Сузи осыпала себя и Шано крупной солью, как тогда, после встречи с непонравившимся ей монахом, произнося, правда, при этом какие-то заклинания и помогая руками. После этого им не оставалось ничего иного, как ждать Чарли.

9

– Вам стрелять не придется, – в который уже раз заверил девушек Чарли. – Разве что – в самом крайнем случае. Но об этом не беспокойтесь, все предусмотрено.

– Хотелось бы верить, – в который же раз недовольно откликнулась Шано, которой все это очень не нравилось.

Последние напутствия они выслушивали уже в густой тени храма Данг-Та-Со. Девушки были одеты в черные спортивные костюмы «а-ля ниндзя» и черные же спортивные шапочки с прорезями для глаз; точно так же, но вместо шапочек зачернив лица гримом, выглядели и четыре парня – штурмовая команда, собранная Чарли.

Еще впервые увидев их в отеле, Шано, улучив минуту, шепнула Сузи:

– В хорошую компанию мы попали. Это же настоящие гангстеры!

– Вполне даже симпатичные гангстеры, – легкомысленно отозвалась Сузи. – А американец и вовсе очарователен.

Американец был классическим типом киношного янки: бычья шея, подбородок с ямочкой, мерно двигающаяся челюсть, спокойные глаза и – конечно же! – ноги на стол. Кроме него в команду входили два щуплых малайца с изящными плавными движениями, очень напоминающие самого Чарли, и кряжистый, плотный, но подвижный голубоглазый блондин, отрекомендованный Чарли итальянцем – хотя Шано почему-то представляла себе итальянцев исключительно высокими сухощавыми брюнетами. Этот, пожалуй, ей понравился больше остальных, и она спокойно восприняла сообщение Чарли, что Мауро будет ее телохранителем. По его плану, девушкам не полагалось иметь при себе оружия, да и мужчинам предстояло быть только телохранителями и лишь при необходимости – прикрывать отход. Поэтому все вооружение группы состояло из четырех «узи» и восьми – по паре на каждого – ослепляющих гранат, да у малайцев на поясах висели экзотического вида ножи в чехольчиках.

Шано попыталась было возмутиться, но Чарли напомнил ей общеизвестную пословицу о чужом монастыре и своем уставе и сказал, что лично для нее, Шано, надежнее всего взять с собой охранную грамоту экс-короля. Чарли торопился – видимо, готовился, несмотря на все заверения в безопасности акции, подготовить себе алиби. На ядовитое замечание Шано он совершенно серьезно ответил:

– Я полностью отвечаю за вашу безопасность и, кажется, еще не давал вам повода во мне усомниться. Что же до моего неучастия, то я по определенным причинам никак не могу быть замешанным в любой истории со стрельбой. Я очень люблю Куфанг и хочу жить именно в Куфанге, – твердо закончил он.

Шано не нашлась что возразить, и Чарли, пробормотав напоследок какую-то быструю молитву, укатил на своем микроавтобусе – отступать предполагалось по отдельности, пешком и без транспорта.

10

Малайцы прошли в храм первыми. Ворота в храме Данг-Та-Со, как и в других храмах, на ночь не закрывались, видимой охраны тоже не было. Две черные тени неслышно скользнули под храмовую сень – вскоре одна из них так же бесшумно возникла вновь, подавая знак следовать за собой – значит, все было спокойно.

Шано несколько раз глубоко вздохнула, чтобы избавиться от нервного озноба, и шагнула вперед.

Сузи на удивление хорошо ориентировалась в темном, едва освещенном масляными плошками помещении, как будто ей приходилось бывать здесь уже не раз. Она уверенно миновала молельный зал, прошла узким коридором, остановилась у низенькой двери. Американец, неслышно и неотвязно следовавший за Сузи, жестом остановил ее и исчез за дверью. Но Сузи не стала его ждать и тут же скользнула следом. Шано попробовала ее остановить, но Сузи только бросила через плечо: «Да нет там никого!», и Шано ничего не оставалось, как последовать ее примеру, доверившись чутью колдуньи; следом беззвучной тенью ринулся Мауро.

За дверью оказался зал.

Судя по всему – тот самый.

Шано повела лучом фонарика по стенам и потолку. Помещение, как и говорила Сузи, было небольшим, примерно три на пять метров, с еще одной дверью в другом торце. Пост у дальней двери занял американец; Мауро замер у ближней, в которую они вошли. По обеим сторонам прохода вдоль изукрашенных иероглифами стен, свисая с потолочных балок на тонких лентах, в два ряда расположились колокольцы. Их было несколько десятков; они свисали до уровня груди среднего человека, не прикасаясь друг к другу, и тихонько позванивали от воздействия тока воздуха. Шано заметила, что несколько ленточек были пусты. «Одна из них – Анна Хоффен», – мелькнула мысль, и ей стало не по себе.

Сузи тем временем занялась своим прямым делом. Она достала из сумки ножницы и, что-то прошептав, прочертила ими в воздухе сверкающий крест. Шано, привыкшая к подобным штучкам, не очень удивилась, зато американец на секунду перестал жевать, хотя тут же взял себя в руки, решив, видимо, что это какой-нибудь обыкновенный киношный спецэффект, и продолжил ритмичное движение челюстью, а итальянец отчетливо произнес вслух «мамма миа!» и истово перекрестился. Огненный след, похожий на «знак Зорро», медленно растаял, в воздухе произошло какое-то быстрое движение, колокольцы звякнули чуть громче, и все вновь затихло.

Сузи протянула ножницы Шано – они оказались заметно теплыми – и шепнула:

– Отрезай!

Шано перехватила фонарик под мышку и послушно шагнула к ближайшему колокольцу. Она зажала его в кулаке, чтобы не звякал язычком, и перерезала ленточку. Сузи приняла колоколец, залепила язычок кусочком пластыря и, уложив в кисет для специй, бросила в сумку.

– Так и продолжай, – сказала Сузи, надевая на Шано сумку. – А я пойду поищу книги. – И исчезла в дальней двери.

Следом тут же исчез американец, и Шано осталась наедине со своим телохранителем и этими страшными – она это ощущала! – колокольцами.

Она срезала их, заклеивала им язычки, упаковывала в кисеты и бросала в сумку; делала она это автоматически, стараясь ни о чем не думать. Мауро помогал ей, подсвечивая фонариком, и, не покидая боевого поста, следил за обстановкой. Зачем-то Шано считала – колокольцев оказалось сорок три.

Сорок три чьих-то судьбы, сорок три жизни…

Уложив последний кисет в сумку, она обернулась к Мауро – сказать, чтобы он выключил фонарик…

Вот тут-то и началось.

Где-то в глубине здания вдруг гулко, настойчиво-монотонно зазвучал гонг, послышались тревожные голоса и тут же – выстрелы.

Шано подхватила сумку и прижалась к стенке.

Итальянец выглянул в коридор.

– Сматываемся, пока нас не заметили! – шепнул он громко. – Там чисто.

– А Сузи? – вскинулась Шано. – А остальные?

– Я за тобой приставлен смотреть, – возразил итальянец. – Ты – на мне числишься.

Не дожидаясь новых возражений, он схватил Шано за рукав и потянул из комнаты. Они выскочили в молельный зал, остановились, прислушиваясь. Бой шел где-то на заднем дворе – по крайней мере, стреляли именно там. Как-то негромко прозвучал взрыв, и где-то полыхнуло на все небо.

– Пошли! – скомандовал итальянец.

Они с опаской выскользнули во двор. Здесь по-прежнему было тихо и безлюдно. За спиной грохнул еще один взрыв, резво взвилось пламя, осветив башенки-пагоды. Итальянец толкнул зазевавшуюся Шано в тень развесистого дерева, сам замер рядом. Что-то стукнуло Шано по сумке, она отшатнулась, услышала, как Мауро за ее спиной вскрикнул и помянул «порка мадонна»…

– Бегом, бегом! – прорычал он громче, чем следовало. – Быстро отсюда!

Они выскочили за ворота и побежали вниз по аллее, к городу. «Куда мы? – удивилась Шано. – Нам же не туда…» Но у итальянца, похоже, было на этот счет свое мнение.

Стрельба из внутреннего двора переместилась на улицу. За стеной храма что-то горело. Издали заунывно выли, приближаясь, полицейские сирены. Шано оглянулась, чтобы увидеть, как Сузи в сопровождении своего американца и кого-то из малайцев убегает в другую сторону. «Правильно уходят, – мелькнуло в голове у Шано, – а я, как дура с этой сумкой…»

Она огляделась. Мауро куда-то пропал, видимо, не заметил, как она отстала. Поискав взглядом, Шано шагнула с дорожки, сунула сумку в узкое дупло огромного дерева, посмотрела – со стороны не видно, а завтра она ее заберет.

Автоматная очередь с той стороны, где исчез итальянец, заставила Шано искать пути к отступлению самостоятельно.

Она свернула вправо, побежала по рощице низкорослых деревьев между стенами храмов.

Это было ошибкой – ее и здесь встретил треск автомата. Хорошо еще, что стрелок взял чуть-чуть выше – на Шано только посыпались срезанные пулями ветки.

Упав, она притихла, моля всех известных ей богов, чтобы у стрелка не оказалось прибора ночного видения. «Дура! Какой, к дьяволу, прибор! – одернула она себя. – У меня же за спиной пожар!»

Она приподняла голову. Невысокий человечек в длинных жреческих одеждах стоял в нескольких шагах от нее – и когда успел подойти! – смотрел он, правда, в другую сторону, но что ему стоило оглянуться?

Шано огляделась. Кажется, этот монах, жрец или кто он там, был один.

Шано нашарила рукой какой-то камушек и кинула его в сторону. Низкорослый обернулся на звук и оказался боком к Шано.

Тогда она бросилась на него, пытаясь выдрать из его рук автомат. Автомат затрясся, выпуская очередь, но ствол был направлен вверх.

Шано дернула еще раз, и оружие оказалось в ее руках. Она ударила им обезоруженного противника куда попало – попало прикладом в ключицу и шею – и кинулась бежать.

Сзади заорали; высокий голос выкрикивал что-то с характерной для юго-восточной Азии интонацией, на европейский слух звучащей агрессивно; снова зазвучали выстрелы. Шано с налету наскочила на невысокую каменную стену, примерно ей по пояс. Выстрелы приближались, и Шано решилась. Она быстро взлетела на стену и спрыгнула в темноту на той стороне.

Обратная сторона стены оказалась неожиданно высокой. Шано, не рассчитав высоты, не сумела вовремя сгруппироваться, упала на бок и от резкой боли в плече потеряла сознание.

11

Сколько времени она пролежала так, Шано определить не смогла. Порой она словно бы выплывала из забытья, но то, что запомнилось, могло быть и бредом и явью…

В первый раз она видела рядом с собой кобру. Змея лежала, свернувшись на плоском камне неподалеку; Шано четко разглядела ее круглый желтый глаз. Было светло – значит, уже наступило утро. С неба опустилась большущая птица, опасливо покосилась на Шано, легонько клюнула ее в ладонь. Змея зашипела, приподнялась, раздула капюшон; птица отпрянула, трусливо шарахнулась в сторону…

Выплыв из небытия во второй раз, она увидела окруживших ее маленьких людей в военной – или полувоенной? полицейской?.. ах, какая разница! – форме и высокого рослого молодого человека в красно-черной национальной одежде…

Потом откуда-то проявилось что-то вроде благостного лика буддийской статуи, словно бы сквозь туман прошел мимо огромный тигр, а полуобнаженная темнокожая старуха что-то напевала, прихлопывая в ладоши…

12

Когда Шано пришла в себя по-настоящему, она лежала на кушетке в затемненной комнате, укрытая цветастой простыней. По потолку, на который она глядела, разгуливали две ящерицы; легкий сквознячок шелестел бамбуковой занавесью.

Рядом никого не было.

Шано откинула простыню и осмотрела свое все еще ноющее тело. Как и следовало ожидать, синяки и ссадины по всей коже, а на бедре – два кусочка бактерицидного пластыря. Шано осторожно потянула один из них, приподняла краешек и заглянула. Хм, пулевое отверстие. Сквозное, если принять во внимание второй кусочек пластыря. «Интересно, – подумала Шано, – когда это меня успели подстрелить? Что-то я не припомню». Плюс, судя по ощущениям, пара сломанных или треснувших ребер. И какие-то болезненные ощущения в левом плече. Но ключица цела – еще одна пуля? Не похоже… Шано ощупала сустав: кажется, вывих. Вправленный.

Шано опять закуталась в простыню и погрузилась в размышления.

Это не тюрьма. И не больница. Это явно частный дом, причем – зажиточный. Тогда: как сюда попала раненая иностранка? Шано попробовала представить – как смогла – карту Куфанга и попыталась понять, куда можно попасть, свалившись со стены после беготни вслепую по парку Нагорных Храмов. Вот тебе и раз! Что же получается: бегает, бегает человек по Нагорным Храмам и – гоп-ля, три прыжка! – падает прямехонько в Королевские парки!

«Ничего себе история, – восхитилась Шано собственному везению. – Прекрасно! Не хватало только вломиться таким вот образом к милейшему экс-королю! «Здравствуйте, ваше высочество, не припоминаете меня? Ну, как же, мы с вами только позавчера в цзю-вэй играли!..» Предупреждал же он меня не связываться с этим аферистом Чарли!»

Шано еще не успела толком додумать эту мысль, как дверь открылась.

К счастью, вместо экс-короля вошла обыкновенная женщина средних лет, среднего роста, в простой розовой кофте и красной юбке, расшитой серебром. Шано не могла бы дать гарантии, что женщина не имеет отношения к королевской фамилии, поэтому решила вести себя с ней по возможности учтивее. Впрочем, ее предосторожности были, кажется, излишни.

В дверях женщина остановилась, поклонилась, подошла и поставила поднос на стол. На подносе стояли чашки, кувшин и мисочки. Откуда-то появился столик для завтрака в постели, женщина поставила его перед Шано и перенесла поднос туда.

– Пожалуйста, – сказала она по-английски и снова поклонилась.

Тогда Шано решилась и, поблагодарив женщину кивком, спросила:

– Вы не скажете, чей это дом?

– Вы в доме его сиятельства принца Панг Хоар До Санг Ли, – ответила та с очередным поклоном. – Мое же низкое имя Чанг Дар Кай.

Она приподняла крышку над одной из мисочек.

– Вы должны это поесть, – сказала она с мягкой настойчивостью.

Вероятно, Чанг Дар Кай хорошо знала о предрассудках европейцев относительно юго-восточной кухни, поэтому она указывала на каждое блюдо и говорила, из чего оно приготовлено.

Шано ела, не вставая с постели; неожиданно в ней пробудился волчий аппетит. «Наверное, я лежу здесь уже довольно долго, – подумала она, уплетая за обе щеки. – Раз так проголодалась, что готова съесть все это, не заботясь о последствиях».

Когда она наконец насытилась, Дар Кай унесла поднос, тут же вернулась и достала из комода сложенную стопкой одежду.

– Это все мне? – искренне удивилась Шано.

И было чему. Одеяние даже на первый взгляд выглядело богатым. Оно состояло из красной шелковой кофты с вышитыми по груди переливающимися всеми цветами радуги, будто живыми, почти голографически объемными бабочками и желтой юбкой из тафты. Дар Кай помогла Шано надеть на себя все это не очень привычное великолепие и молча исчезла, поклонившись.

Шано глянула на себя в зеркало, повертелась перед ним и решила, что наряд-то ей, пожалуй, идет.

Отступив от зеркала, она обернулась и увидела в дверях комнаты того самого рослого мужчину, который, как она полагала, привиделся ей между явью и небытием в окружении охранников. «Рослый – значит, аристократ», – вспомнила Шано и спросила как можно вежливее… нет, не спросила – осведомилась:

– Имею ли я честь видеть перед собой досточтимого хозяина этого дома?

Мужчина, похоже, вежливости не оценил. Он молча прошел в комнату и сел в кресло у столика.

– Да, я хозяин этого дома, – произнес он сухо. – А вот кто вы?

Шано помолчала, подбирая слова; хозяин дома по-змеиному неподвижным взглядом смотрел на нее.

– Ну-у, это трудно вот так объяснить… – начала она, не зная, как будет заканчивать.

– Можете не лгать, – по-прежнему сухо и надменно прервал ее принц. – Все о вас мне уже известно.

– Зачем тогда спрашиваете? – дерзко ответила Шано. – А что, собственно, вам известно?

Оказалось, многое. Например, то, что накануне на храм Данг-Та-Со напала банда вооруженных грабителей. Бандитов привлекли, вероятно, старинные культовые изделия из золота и древние свитки. Но верные слуги Двуликого Божества оказали непрошеным гостям достойный отпор – Двуликое Божество не запрещает своим приверженцам иметь и применять оружие. Не ожидавшие такого приема грабители бежали, успев, однако, поджечь сам храм. В результате: уничтожено ценностей – по предварительным подсчетам – на четыре миллиона долларов. Банда предположительно состояла из десяти – двенадцати человек, один из которых был ранен, но сумел скрыться при помощи двух других; еще один был укушен ядовитой змеей, задержан храмовой охраной и передан в руки полиции, после чего бежал из госпиталя, куда был помещен для лечения.

Услышав это последнее, Шано чуть не выдала себя вздохом облегчения – слава тебе, господи, все, оказывается, живы и на свободе. А остальное приложится – выкрутимся!

Во все время изложения этих, несомненно, трагических и, несомненно, предосудительных событий принц сурово смотрел на нее, и Шано приходилось играть удивленную невинность. Не для дела – какое там: всем тут все было ясно. Просто Шано хотелось чуток подразнить этого высокомерного, чтобы не очень-то зазнавался. Был принц, вероятно, не намного старше нее, но придворное воспитание и высокое рождение придавали его лицу такую надменную величавость, а речь напоминала обвинительное заключение в исполнении сурового прокурора. После значительной паузы, на которую Шано отреагировала лишь осуждающим покачиванием головы, принц спросил:

– Ваша подруга тоже была замешана в нападении?

Вот тут Шано насторожилась по-настоящему. Сиятельный прокурор, оказывается, знал гораздо больше! Просто он предпочел дозировать информацию. Что ж, разумно. И раз так…

– Почему «тоже»? – включилась она в прокурорскую забаву коронованной особы. Принц только усмехнулся, и тогда она чуть сменила тактику: – Она ни в чем не может быть замешана! Она, в отличие от меня, человек серьезный. Между прочим, доктор черной и белой магии.

– А, шарлатанка, – брезгливо поморщился принц.

– Вот уж нет! – возразила Шано, поняв, что хотя бы о Сузи ему не так уж много известно. – Про магию я, конечно, соврала. У нее вполне доброкачественная диссертация по философии, и защищалась она в Сорбонне.

– Госпожа Героно утверждает, – проигнорировал принц замечание, – что в ночь, когда был совершен налет, вы и она находились в отеле и спокойно спали.

– Так оно и было, – мгновенно сориентировалась Шано. – Только около полуночи я ушла.

– Одна?

– Это не вопрос джентльмена, – обиделась Шано.

Принц презрительно хмыкнул.

– Не одна, если это вас так интересует, – отступила Шано на шаг.

– С Чарли Хо?

– Нет, – легко парировала Шано хитрый выпад. – С Чарли Хо мы расстались еще вечером. У него были какие-то свои дела. И при чем здесь вообще Чарли? – подняла она удивленную бровь и забросила осторожную удочку: – Правда, меня предупреждали на его счет… Он что, торгует женщинами?

– Как правило, нет, – с приклеенной усмешкой ответил принц, но на удочку попался. Или сделал вид, что попался: – Как правило, он промышляет другим. Но отец правильно вас предупреждал…

Наконец-то Шано приоткрыла для себя тайну Чарли Хо!

Хо Чар Ланг, для иностранцев Чарли Хо, получил классическое образование в монастыре Дам Рар Кас Бао, за которое заплатил его дед, известный книготорговец Хо Банг Дао. В сопредельных с Куфангом странах и в самом Куфанге Чар Ланг был известен как автор псевдоисторических авантюрно-фантастических романов «Трое храбрецов из Города Черных рыб», «Трое храбрецов ищут Небесный Меч» и «Благородная Дева-оборотень Санг Тай», написанных в характерном для XVI–XIX веков стиле «буан-тао». Однако, отчетливо понимая, что плоды литературных трудов отнюдь не так весомы, как ему хотелось бы, Чар Ланг обратился к более прибыльным делам: торговле оружием, контрабанде антиквариата и, как поговаривали, наркотиков. Однако до сих пор ни на одном деле поймать его не удалось – кроме дурной славы, у полиции на него ничего не было; злые языки из той же полиции поговаривали даже, что большинство слухов о его подвигах имеют единственный источник, а именно – самого Хо Чар Ланга.

Вот и по делу о нападении на храм Данг-Та-Со у полиции были подозрения относительно Чар Ланга, однако придраться было, как всегда, не к чему. В час, когда на храм напали неизвестные, сам Чар Ланг подлетал к Маниле, что могли подтвердить пассажиры, стюардессы и даже командир «Боинга-747», лично получивший автограф на недавно изданной «Деве-оборотне».

– Скажите на милость! А мне так словом не обмолвился, что писатель, – покачала головой Шано. – Хотя вообще-то он интересный собеседник.

– Так это он организовал? – поинтересовался принц, будто между прочим.

– Вы полагаете, что я вам отвечу? – прямо глядя ему в глаза, спросила Шано.

– Полагаю – нет, – признался принц не разочарованно.

– Зачем тогда спрашиваете? – Шано пожала плечами. – И как человек, кое-что понимающий в этом деле, хочу заметить, что у вас странная манера ведения допроса.

– Это не допрос, – спокойно сказал принц.

– Разве меня не считают соучастником нападения? – невинно спросила Шано.

– Нет. На ваше счастье, вы знали, за какой забор нужно угодить, – принц весело, даже – черт побери! – озорно улыбнулся. Шано искренне была удивлена: оказывается, ему было свойственно и нечто более человеческое, чем прокурорская суровость. – Лишних двадцать – двадцать пять шагов, и вы свалились бы на территорию национального парка Дэ Ли Санг и находились бы сейчас в тюремном госпитале.

– А так?

– А так вы находитесь в моем доме, и никакое обвинение не может вас коснуться.

– Почему? – выдохнула Шано, холодея. Кажется, она уже понимала почему.

И понимала правильно.

– Потому что вы – моя жена, – ответил принц. – А жена Цезаря, как вы понимаете, вне подозрений.