Текст книги "На тихом перекрестке"

Автор книги: Инна Кублицкая

Соавторы: Сергей Лифанов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

6

В дверь позвонили спустя минуту.

– Открой! – крикнула Шано из кухни. – Я сейчас иду.

Мартен пошел открывать. И сразу узнал стоящую перед дверью девушку.

– Сузи! – невольно вырвалось у него.

Но тут же все понял. Девушка, стоявшая сейчас перед ним, только с первого взгляда напоминала Сузи Лагерлилиан: такая же светловолосая и синеглазая, она была выше ростом, чуть пополнее и немного старше той Сузи, которую он знал когда-то.

– Извините, мадемуазель, я ошибся, – растерянно произнес он.

– Ошиблись? – тоже, казалось, растерялась девушка. – Но меня действительно зовут Сузи. Сузи Героно. Может быть, это я ошиблась? Меня пригласила сюда некая мадемуазель Шевальер…

– Нет, вы не ошиблись, – сказала появившаяся в дверях Шано, оттесняя Мартена. – Я и есть мадемуазель Шевальер, Шано Шевальер. А это господин Мартен Саба. Проходите, мы вас давно ждем.

– Спасибо, – ответила Сузи, перешагивая через порог. Обе девушки прошли в комнату, оставив Мартена запирать дверь.

Когда он вернулся, Сузи объясняла причину своего опоздания:

– Я сейчас у подруги живу, за городом, в замке Альта-Леве. Там моя дочь. Нельзя же оставлять ребенка в доме, где только что кто-то умер. А я задержалась в городе… по делам. И вот приехала и узнала, что звонила тетушка Мадлен и передала, будто вы срочно разыскиваете меня, и это касается моего деда…

– Прадеда, – поправила Шано.

– Да, прадеда, конечно, – согласилась Сузи, поглядев на нее. – И я решила не откладывать визит сюда. Тем более вы сами настаивали, чтобы я связалась с вами в любое время.

– Посреди ночи – из Альта-Леве? – подвела итог Шано. – Значит, вы сочли мое приглашение важным и, полагаю, догадываетесь, по какому делу я вас позвала?

– Возможно, – несколько резко ответила Сузи. – Но я хотела бы услышать об этом от вас.

– Мартен, – обернулась Шано ко все еще стоящему в дверях квартиранту. – Ты ничего не хочешь сказать мадемуазель Героно?

– Хочу, – ответил Мартен.

Однако прежде, чем начать разговор, он прошел в комнату и сел в кресло.

– Мадемуазель, – обратился он к Сузи. – Не была ли вашей прабабушкой Сузи Лагерлилиан?

– Да-а, – протянула Сузи. – Она была женой Акила Героно, моего прадеда.

– За два дня до моей свадьбы с Сузи Лагерлилиан, – твердо сказал Мартен, – ваш прадед – как я теперь понимаю, – чтобы заполучить вашу прабабушку, избавился от меня с помощью колдовства.

Сузи удивленно уставилась на него и вдруг расхохоталась. Мартен вздрогнул. В ее смехе чувствовалась накатывающаяся на девушку истерика.

Выручила Шано. Она шагнула к столу, налила почти полный бокал коньяку и ткнула его в руки Сузи.

– Пей! – приказала она.

Сузи выпила коньяк большими глотками, не чувствуя, что она пьет. Ее сразу отпустило. Шано усадила гостью на тахту и стала успокаивать.

– Извините, – наконец произнесла Сузи. – Извините. Я могла бы и сразу догадаться… Я и догадалась, но не поверила… Значит, это вы, – она посмотрела на Мартена.

– Что значит «вы»? – нервно переспросил Мартен. – Выразитесь, пожалуйста, яснее.

Но вместо объяснений Сузи потребовала:

– Встаньте! – Мартен повиновался.

– И вы, Шано, встаньте рядом… А теперь – посмотрите на свои тени!

– О боже! – воскликнула Шано.

Мартен опустил глаза. Рядом с плотной четко очерченной тенью Шано его тень казалась серой и размытой, будто тело Мартена было полупрозрачным.

– «Тень твою беру себе. А ты тенью рассыпься», – пробормотал Мартен завороженно.

– Вы знаете эти слова? – встрепенулась Сузи.

– Да, – кивнул Мартен. – Ваш прадед сказал их… тогда.

– Значит, это точно вы, – произнесла Сузи.

– Постойте, постойте, – вмешалась Шано. – Выходит, ваш прадед действительно заколдовал Мартена в тысяча девятьсот одиннадцатом году?

Сузи кивнула.

– И когда он умер, его колдовство исчезло, потеряло силу?

– Если бы так! – горько воскликнула Сузи. Она поглядела Мартену в глаза и сказала: – Завтра вы станете призраком… Это вас опасался дед. Он мне говорил, что из-за глупости, которую он совершил в молодости, после его смерти должен появиться призрак, который будет угрожать смертью его потомкам. Я не верила, посмеивалась над ним… А оказалось вот как.

– Но я не призрак! – возмутился Мартен.

– Пока – нет, – согласилась Сузи и продолжила: – В завещании деда было письмо для меня, где он оставил инструкции на тот случай, если удастся найти вас до его похорон. – Сузи подтянула к себе сумочку и, достав из нее конверт, протянула его Мартену. Пока тот читал, она вздохнула и задумчиво продолжала: – А я-то, с тех пор как стала кое-что понимать в колдовстве, все гадала: откуда у деда такая огромная сила? А он, оказывается, чужую тень украл…

– А что дает чужая тень? – спросила Шано – скорее автоматически: внимание ее было приковано к письму, которое читал Мартен.

– Чужая тень – это чужая жизнь, – философски произнесла Сузи. – С помощью чужой тени можно совершить очень многое. Только расплачиваться за кражу тени приходится потомкам.

– Вам? – оторвался от чтения Мартен.

– Мне, – ответила Сузи, – моей дочке, всем потомкам Акила Героно до седьмого колена.

– Дикость какая-то! – вырвалось у Шано.

– Дикость, – согласилась Сузи.

– Но чего же мы тогда сидим? Надо же, наверное, что-то делать!

– Успокойся, – остудил ее Мартен. – До утра мы все равно ничего сделать не сможем.

– Почему? – удивилась Шано.

– На, почитай, – Мартен протянул ей письмо.

Шано вырвала у него из рук мелко исписанный лист и стала читать.

Письмо было пространное, во многом непонятное из-за обилия специфических, видимо, чисто магических терминов и значков, но Шано по давней привычке выделила для себя главное. А главное сейчас заключалось в следующем: оказывается, чтобы спасти Мартена от превращения в призрак, а Сузи и ее родных от смертельной опасности, необходимо было в первую очередь разыскать предметы, с помощью которых Героно лишил Мартена тени. «Что это было?» – быстро спросила Шано, оторвавшись от письма. «Два деревянных… шипа, что ли, – ответил Мартен. – Одним он пригвоздил мою тень, вторым отсек ее…» – «Ага», – кивнула Шано и вернулась к письму.

Амулеты эти были зарыты Акилом сразу же после совершения колдовства в саду дома семьи Лагерлилиан в присутствии бабушки Сузи, ведьмы, которая, собственно, и подбила молодого Героно на этот шаг, чтобы избавить свою внучку от сомнительного, на ее взгляд, замужества. Старого дома уже не существовало. На его месте сейчас раскинулся так называемый Спорный пустырь, неподалеку от которого и располагался бар «У Джо», тот, где Шано повстречала Мартена. Акил достаточно точно описал место. Почему он сам не откопал амулеты, Шано не поняла; уловила только, что это как-то связано со старухой-ведьмой, которая вроде бы обещала Героно свою помощь, да так вскоре и умерла, не раскрыв секрета. Так что, возможно, Акил Героно стал таким сведущим в колдовстве как раз из-за того, что сам попытался раскрыть унесенный старухой в могилу секрет и избавить своих детей от накликанного проклятия.

Амулеты надо было сложить крестом на груди покойника, положить сверху камень и произнести: «Возьми, колдун, кремень, отдай мою тень». Это должен был сделать Мартен. А торопиться не стоило, потому что взять эти самые шипы-амулеты возможно было только после восхода солнца и до его заката.

Шано посмотрела на часы. До рассвета оставалось еще по крайней мере два часа.

– Ну что же, – констатировала Шано, возвращая письмо Сузи. – Дело ясное. Время у нас еще есть, поэтому предлагаю как следует подкрепиться и спокойно обсудить проблему. Идет?

– Идет, – первый раз за все время улыбнулась Сузи.

– Пожалуй, – согласился Мартен, вздохнув.

– Тогда пойду опять готовить кофе, – сказала Шано. – Вы мне поможете, Сузи? Надо бы еще что-нибудь приготовить вместо этих бутербродов.

– Конечно, – живо откликнулась внучка колдуна. – Давайте-ка я возьму поднос…

7

На кладбище они успели вовремя. Мартен и Шано остались стоять у ограды, а Сузи подошла к небольшой группке, человек пять, пожилых людей, стоящих у открытой могилы. Видимо, церемония уже закончилась, и у гроба остались только родственники. Самого гроба видно не было – его уже, наверное, опустили в могилу; не было видно и священника, тоже, наверное, удалившегося, исполнив обряд. «А может, его и не было, – подумал Мартен. – Ведь наверняка в городе знали, что Героно колдун». Впрочем, тогда его просто не похоронили бы на этом кладбище. Ведь это тоже, как выразилась бы Шано, «престижный адрес». Мартен грустно усмехнулся и вдруг подумал, что где-то здесь должна была быть и его могила, ведь он тоже был не из последних людей города и страны.

Могла бы быть… Если бы не Акил Героно.

Мартен поправил на плече сумку Шано, в ней находились два потемневших от старости деревянных шипа – те самые орудия, благодаря которым он, живой и здоровый, стоит сейчас здесь, а не лежит под одним из этих каменных надгробий, – и увесистый кусок кремня, необходимый для того, чтобы окончательно уничтожить колдовство.

…На пустырь они приехали, едва рассвело; по дороге Шано хотела заехать к себе в агентство, чтобы взять лопатку, но Сузи сказала, что в этом нет необходимости – лопатка у нее с собой. «А-а, – догадалась Шано, – так вот по каким делам ты допоздна задержалась в Корисе!» – «Да, – подтвердила Сузи, – я искала амулеты». Оставив «ситроен» Сузи на обочине, они долго ходили по пустырю, примерно там, где, как помнил Мартен, он очнулся «в этой жизни». Сузи велела ему скрестить руки и, держа их около земли на уровне коленей, искать место, где ладоням станет холодно, а сама она медленно водила вокруг прутом, зажатым в ладонях, как это во все века делали лозоходцы в поисках подземных вод. Шано, не мешая им, тоже бродила вокруг, вроде бы просто так, но время от времени то замирая на месте, то что-то высматривая в траве.

Повезло Мартену. Он, как и говорила Сузи, вдруг ощутил в ладонях отчетливый холод, исходящий из земли; повел еще раз руками – холод вновь пронзил ладони. «Здесь!» – крикнул он девушкам. Подбежавшая первой Сузи схватила лопатку и вонзила ее в дерн. Вскоре под лезвием что-то заскрежетало. Они вместе расчистили небольшую гранитную плиту – не больше полуметра в диагонали, и когда Мартен поддел ее и отвалил в сторону, Сузи достала из ямы темный сверток, обернутый полуистлевшим кожаным лоскутом, схваченным совсем уже сгнившей бечевкой. Когда Сузи размотала кожу, под ней оказался кусок плотной шелковой ткани, а в нем – два шипа, перевязанные крест-накрест красным шелковым шнурком с кисточками. Те самые, что лежали сейчас в сумке у Мартена…

Из задумчивости его вывел голос Шано.

– Пойдем, они ушли, – сказала Шано.

У могилы действительно уже никого не было. Только одинокая фигурка Сузи стояла на краю ямы.

– Может, подождем? – сказал Мартен, догоняя Шано. – Пусть попрощается…

– Потом попрощается, – буркнула Шано, не сбавляя шага. – Ей сейчас о себе и о дочке думать надо.

Подойдя к могиле, Шано и Мартен все же немного помолчали, глядя на гроб с телом Акила Героно. На его лакированной крышке были видны россыпи земли, которую по горсти бросали родственники и друзья, и эти трогательные комочки вдруг примирили Мартена с Акилом Героно. «Может, я не прав, – подумалось ему. – Может, он всю свою жизнь искупал зло, которое причинил мне? Да и зло ли это? Ведь в конце концов все, что ни случается, случается к лучшему».

– Что теперь? – спросила Шано, стоя на краю могилы.

– Надо открыть гроб и положить на его грудь крест и камень, – тихо ответила Сузи.

Мартен посмотрел вниз.

– Это надо сделать вам, Мартен, – сказала Сузи.

Он вздохнул и, приноровившись, чтобы не наступить на гроб, неловко спустился в яму. Тут было влажно. Мартен невольно поежился. Он не был сентиментален и видел на своем веку не одного покойника, но то, что предстояло, было крайне ему неприятно и даже казалось кощунством. Но сейчас от этого зависела не только его жизнь, но и жизнь девушки, которая могла бы быть его правнучкой, и ее дочери, и еще многих людей, которые даже не подозревали об опасности.

Он завозился, открывая крышку гроба. Комочки, недовольно шурша, скатились на землю.

– Помочь? – деловито спросила Шано сверху.

– Не надо, – Мартен приподнял крышку, с любопытством глянул в пожелтевшее ссохшееся лицо старика. «Господи, что делает с нами время», – подумал он.

Сузи протянула сверху крест.

– Кладите обеими руками, – предупредила она. – Обязательно обеими руками, понятно?

Мартен кивнул и взял крест. Положил крест покойнику на грудь, чуть выше аккуратно сложенных сухих ручек, и разогнулся, чтобы взять булыжник. Не было ни жутко, ни противно, даже страшно не было – Мартен просто выполнял необходимые действия.

– Теперь положите камень на крест и скажите: «Возьми, колдун, кремень, отдай мне мою тень» – три раза скажите, пока держите руки на камне, а камень на кресте.

– Тоже двумя руками за камень держаться? – уточнил Мартен.

– Да, да, обязательно!

И когда он исполнил все, когда были произнесены слова и Мартен выпрямил затекшую спину, вот тогда ему стало по-настоящему страшно: ему показалось вдруг, будто резкий порыв холодного ветра пронесся над ним, над могилой, над всем кладбищем, жиденькие волосы на голове мертвеца колыхнулись, и Мартен резко отшатнулся к земляной стене…

Но ничего не произошло. Мертвец не открыл глаза, не восстал из гроба; наоборот, показалось, что он даже как-то осел в нем, усох за один миг: скулы заострились, глазные яблоки под веками стали более отчетливо выпуклыми, а чинно сложенные руки превратились в куриные лапки, словно мертвый Акил Героно опал сам с себя.

И Мартен не мог бы поручиться, что это ему не показалось, что это не игра света и тени от набежавшего облака.

Мартен сглотнул.

– Все? – задрав голову, спросил он.

– Все, – тихо ответила Сузи.

Дрожащими руками Мартен с облегчением опустил на место крышку гроба, закрыл замки и разогнулся.

Сверху на него смотрели четверо: Сузи, Шано и двое могильщиков.

Могильщики молчали. Их, похоже, не очень интересовало нарушение обычаев и ритуалов – лишь бы хорошо заплатили.

Сузи протянула руку и с помощью могильщиков помогла Мартену выбраться из ямы. Мартен отошел на несколько шагов и сел на скамейку у недалекого надгробия. Ноги его подкашивались, руки мелко дрожали, и вообще он чувствовал себя не самым лучшим образом.

Подошел один из могильщиков, присел рядом, протянул початую бутылку. Мартен хлебнул прямо из горлышка дешевой анисовой водки.

– Старичок-то, верно говорят, колдуном был? – тихо осведомился могильщик.

Мартен кивнул.

– А он, того, беспокоить не будет? – продолжал могильщик.

Мартен пожал плечами.

– У нее спроси, – махнул он в сторону Сузи. – Я не знаю.

Он опустил взгляд и увидел свою тень.

Она и тень могильщика лежали рядом, одинаково вытянутые к открытой могиле, одинаково обрывающиеся возле ее края, одинаково черные, четкие.

Подошла Шано, вынула из его окаменевшей руки бутылку и тоже отхлебнула.

– Вот так и начинаешь верить в чертовщину, – сказала она могильщику.

Тот молча с ней согласился.

Сузи стояла над могилой прадеда и беззвучно шевелила губами. Потом нагнулась, зачерпнула горсть земли и бросила на крышку гроба.

Мартен отвернулся и перевел взгляд на надгробие, у которого сидел.

СЮЗАННА ГЕРОНО

урожд. ЛАГЕРЛИЛИАН

1893–1918

– Боже мой, Сузи, – прошептал Мартен.

Сузи Героно услышала и подошла.

– Двадцать пять лет… – выговорил Мартен, умерла совсем молодой… От чего?

– От испанки, – тихо ответила Сузи.

– От испанки? Что такое – испанка?

– Грипп, инфлюэнца, – объяснила Сузи.

– Боже мой, Сузи… – он обращался не к той, что стояла рядом, а к той, которая стала уже младше своей правнучки.

– Пойдем, – Шано потянула за руку Сузи и кивнула могильщикам.

Те деликатно отошли в сторону; первый что-то тихо шептал второму; второй могильщик молча глядел на предстоящую работу.

– Пойдем, – повторила Шано. – Оставим его одного. Для него только что умерла невеста.

8

Вместе они вернулись в квартиру Шано. У дверей подъезда их поджидал Виллем Хорн. Заметив выходящих из машины девушек и Мартена, он жизнерадостно атаковал их:

– О! Где вы пропадали? Я вас целый час дожидаюсь, я тут такую штуку отыскал…

Но Шано пресекла его излияния:

– Утихни, Виллем, а то прогоню к чертовой матери.

Виллем незамедлительно утих. К чертовой матери ему не хотелось, а кроме того, его одолевало любопытство, тем более жгучее, что в компании появился новый симпатичный персонаж. Он догадался, что это и есть правнучка Акила Героно, и понял, что сможет услышать много чего любопытного.

Поэтому Виллем вел себя очень тихо. Тихо – хотя его, вообще-то, не приглашали – поднялся вместе со всеми в лифте, очень тихо вошел в квартиру, вежливо пропустив вперед дам и даже Мартена, а потом беззвучно прикрыл дверь. Молча он сидел в уголке, пока Шано и новый симпатичный персонаж, скупо переговариваясь, накрыли все тот же низенький столик у дивана, а Мартен тем временем стоял на балконе, облокотясь на перила и мрачно глядя куда-то в сторону Фораны. Виллем вел себя так тихо, что о нем почти забыли, и если бы он не напомнил о себе легким покашливанием, Мартен, пожалуй, и не налил бы ему старого больянского, когда они уселись за стол.

Выпили молча, молча закусили.

Наконец Шано прервала молчание.

– Что вы, в самом деле! – сказала она неожиданно громко. – Сидите как… Как на похоронах. Не обижайся, Сузи, я не это имела в виду. Но ведь нам все удалось, черт подери! Все получилось! Тебе радоваться надо! И тебе, Мартен!

– Да, – согласилась Сузи. – Наверное, ты права. Я тоже так думаю. Просто я устала.

– Я подвезу тебя, – сказала Шано.

– В Альта-Леве? Это далеко. Не стоит, поеду автобусом. Можно, машина несколько дней постоит здесь?

– Конечно, – сказала Шано. – Я предупрежу швейцара. Все равно бокс в гараже свободен.

Мартен, до того сидевший в глубокой задумчивости, покачал головой, как будто отгоняя невеселые мысли.

– Странно чувствую себя, – сказал он. – Не то спящий проснулся, не то машина времени сработала. – Мартен со смущенной ухмылкой развел руками. – Надо начинать жизнь сначала.

– Надеюсь, законопослушную жизнь? – осмелев, ввернул Виллем.

– Помолчал бы уж, – быстро осадила его Шано. – А то дождешься – донесу в дисциплинарную комиссию. Кто здесь регулярно совершает должностные преступления? А если серьезно, Мартен, я тебе как юрист советую по крайней мере первое время держаться в рамках закона. Пока не привыкнешь.

– Кстати, а каковы сейчас законы насчет кладов? – спросил Мартен, странно усмехнувшись.

– Клад – собственность нашедшего и хозяина владения, на территории которого найден, в равной доле, – сказала Шано. – Только налоги надо уплатить.

– Налоги жуткие, – печально произнес Виллем, как будто он сам нашел клад, а государство его безжалостно ободрало.

– Кому принадлежит дом в Алекс-парке? – повернулся Мартен к Сузи.

– Мне, – сказала Сузи. – Дед… прадед подарил мне его шесть лет назад с условием, что буду за ним ухаживать до самой своей смерти, – она чуть усмехнулась. – Дядюшка Рене и тетка Сесиль до сих пор в жуткой обиде. Они полагали, дом перейдет к ним.

– Что ж, предлагаю вам половинную долю, – сказал Мартен. – Все эти годы в месте, не известном вашему прадеду, лежали спрятанные мною ценности.

– А с чего это вы прятали ценности в нашем доме? – изумилась Сузи.

– А с чего это Акил Героно стал жить в моем доме? – в тон ей ответил Мартен.

– Этот дом – приданое прабабушки.

– Значит, она получила дом по моему завещанию, – сказал Мартен. – А когда дом принадлежал мне, я положил в тайник кое-какие вещи, и теперь, полагаю, они мои… и ваши.

– Если уж на то пошло, то и дом, и клад принадлежат вам, – нахмурившись, проговорила Сузи.

Мартен покачал головой:

– Я не собираюсь объяснять всему свету, каким образом я так хорошо сохранился с тысяча девятьсот одиннадцатого года. Дом юридически принадлежит вам – ну и бог с ним, мне он уже все равно чужой. Я достаточно молод, чтобы заработать еще не на один дом. Но мне нужен стартовый капитал… Хотя бы для того, чтобы заплатить долг Шано. Кстати, ты обещала выписать счет.

– Непременно, – кивнула Шано. – Завтра представлю.

– Я бы хотел снять эту квартиру до конца месяца.

– Учту, – сказала Шано. – А помощь в извлечении клада не нужна? Обожаю искать клады!

Мартен встал, достал из шкафа саквояж и сказал:

– Клад уже здесь.

– Эти бумажки? – разочарованно протянула Шано.

Вместо ответа Мартен стал выкладывать на столик футляры с драгоценностями. Шано открыла один и присвистнула.

– Ни-че-го себе. Действительно – клад.

Сузи почти равнодушно открывала футляр за футляром.

– Так эти побрякушки, наверное, в розыске с одиннадцатого года, – с надеждой протянул Виллем, глядя на драгоценности жадным взглядом.

Мартен постучал пальцем по одному из сложенных вчетверо листков бумаги, которые лежали в каждом футляре:

– Все честно куплено у Бертена Герца. А это – чеки.

Шано развернула листок и даже присвистывать не стала, покачала головой.

– Герц? Это теперь «Лаворель-Денвиль»? – спросила она, задумчиво почесав в затылке. – Я даже не знаю, у кого проконсультироваться по этому вопросу. Ладно, спрошу у господина Мюллера. Давайте составим опись, – сказала она Мартену. – А ты, Виллем, пока подумай, как без шума внести Мартена в полицейский компьютер.

Это только считается, что Северингия – свободная страна; практически же здесь невозможно оказаться вне поля зрения полиции: нет северингийца, который не имел бы в кармане водительских прав или заграничного паспорта, или листка социального учета, или военного билета – а наличие любого этого документа означает, что его обладатель числится в электронной картотеке Главного полицейского управления. Рано или поздно перед Мартеном встанет необходимость получения документов, а Виллем за соответствующую мзду мог подготовить для этого почву безукоризненно.

Шано вывела опись на принтер и сложила футляры обратно в саквояж. Туда же последовали ценные бумаги, на которые была составлена отдельная опись. Несколько секунд она критически рассматривала саквояж, потом, в свою очередь, засунула его в свою объемистую сумку. Призадумалась на минутку, подтянула к себе телефон, набрала номер:

– Алло, сосед! – Ей ответили что-то, она рассмеялась. – Нет, а что? Ну-ну, а сам-то?.. Ага, нужен. Ты можешь прямо сейчас уделить мне полчаса своего времени? Нет, не спрашивай… Да… Да… Я сейчас выйду.

Она положила трубку и объявила:

– В соседнем доме есть отделение «Банк вад-Корис». Сниму там сейф и оставлю на хранение саквояж.

– А звонила кому? – ревниво спросил Виллем.

– А тебе что за дело? – отрезала Шано. Она оглянулась на Мартена. – Позвоню из банка, тогда можешь отпустить Виллема.

– Ты что, мне не веришь? – патетически воскликнул оскорбленный до глубины души Виллем. – За кого ты меня…

– Ладно, – сказала, не обращая внимания на этот вопль оскорбленной души, Шано, – можешь и сейчас его выставить. Только, чур, я не виновата, если меня обворуют по дороге в банк. Знаешь, спокойнее, когда все заинтересованные лица в поле зрения. Пока!

Она повесила сумку на плечо, прижала локтем к боку, потом передумала, взяла сумку в охапку. Мартен открыл ей дверь. Одновременно открылась дверь соседа – давешний рыжеватый парень вышел за порог и приветливо улыбнулся Шано и Мартену.

– Мартен – это Карс Долемгамель, Карс – это Мартен Саба, – быстро представила их друг другу Шано и направилась к лифту. Карс кивнул Мартену и последовал за ней.

Мартен закрыл дверь и прислонился к ней спиной – постоять, подумать. Из прихожей ему был виден профиль Сузи, устало откинувшейся в кресле; по полу беспокойно перемещалась туда и сюда тень обиженного Виллема.

«Бедняга. Переживает, – подумал Мартен. – Что это Шано на него набросилась? Безвредный тип».

Потом он подумал, что скоро Шано позвонит, сообщит, что бриллианты благополучно доставлены в банк.

И что вот и закончилась первая жизнь Мартена.

И началась вторая.