Текст книги "Новенький (СИ)"

Автор книги: Инна Инфинити

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 40.

По случаю 8 марта в России в этом году четыре дня выходных. Перед окончанием школы отдельные личности вдруг прониклись любовью ко всему классу и стали агитировать уехать на праздники в Подмосковье.

– Мы скоро закончим школу и неизвестно, когда увидим друг друга! – ныла Юля Калашникова, одноклассница.

– Вот именно, – поддакнула ей Полежаева, как будто ей было мало вечеринки на ее день рождения. – Давайте куда-нибудь съездим всем классом?

– Может, арендуем коттедж? – предложила Даша Мельникова, подружка Леры.

Я согласилась поехать только потому, что согласился Дима. Правда, неожиданно стала противиться моя мама. Ей в принципе не понравилась идея того, что мы всем классом куда-то поедем.

– И что вы там будете делать? Пить и курить? – прищурила глаза, когда я сказала ей дома на кухне, что мы собираемся всем классом в Подмосковье.

– Мам, если кто-то из ребят захочет выпить алкоголь или закурить, то он сможет сделать это и дома в Москве. Школа никак не убережет учеников от этого.

Я все еще обижаюсь на родительницу из-за Димы и той ситуацией с исчезнувшим айфоном, хотя уже прошло достаточно времени. К счастью, конфликт не получил большой огласки в школе. По крайней мере, на Диму никто косо не смотрит, Полежаева по-прежнему старается невзначай положить ему руку на плечо, да и Ульяна, которая знает все сплетни, ничего такого не говорила.

Диме я тоже не рассказывала, что мне известно о случившемся. Несколько дней после того инцидента он еще ходил в школу подавленный, но потом пришел в норму. Хотя я все еще считаю, что он не должен был платить свои деньги за тот исчезнувший айфон.

– Все равно, – не согласилась мать. – Знаю я, чем вы там будете заниматься.

– И чем же? – я теряла терпение.

– Всем противозаконным.

– Мам, родители всех отпускают. Ты не можешь запретить ученикам куда-то ехать в выходной день, если их отпускают родители.

Ей явно не понравились мои слова. Мама свела на переносице брови и поджала губы.

– Никита хоть будет? – спросила через долгую паузу.

Ах да, Никита! Он ведь для матери идеальный жених.

– Да, Никита будет.

И после этих слов мама отпустила меня. Она не знает, что мы со Свиридовым расстались. Каждый раз, когда я иду на свидание с Димой, говорю ей, что это свидание с Никитой. Каждый раз, когда Дима дарит мне цветы, говорю матери, что они от Свиридова.

Пока прокатывает, а дальше видно будет. Долго мы с Димой все равно не сможем скрываться. По крайней мере после школы я бы уже не хотела врать. Мне уже исполнится восемнадцать, и я буду вольна встречаться, с кем захочу без материнского благословения.

До коттеджа в Подмосковье все одноклассники добираются сами по себе. Я, как обычно, еду с друзьями: Лилей, Ульяной, Вовой, Сергеем и Никитой. В электричке мы весело смеемся. К счастью, больше нет напряжения между мной и Никитой, а также между Никитой и Лилей. Все ровно так, как было до начала наших с Никитой отношений.

Дима пишет мне всю дорогу, и мне не терпится поскорее его увидеть. Два полных дня мы с Соболевым будем под одной крышей. И хоть наши отношения все еще в тайне, я намерена провести, как можно больше времени с Димой.

Коттедж оказывается двухэтажным деревянным домом и беседкой во дворе. Возле нее и стоит Дима с другими одноклассниками, когда мы с друзьями заходим.

– Ну вот и все в сборе! – приветствует нас Юля, которая все это и организовала.

Мы с Димой встречаемся взглядами, и я не могу скрыть радостной улыбки. Так хочется подбежать к нему и крепко обнять! Но вместо этого я ровным шагом подхожу к столу в беседке и ставлю на него свой пакет с едой. Мы договорились, что каждый сам привезет с собой продукты и напитки.

Начало марта выдалось на удивление теплым. Неприятно только, что снег тает и течет грязными ручьями по ногам. Я принимаюсь с другими девочками готовить бутерброды и салаты, пока мальчики жарят мясо на мангале. Солнечные лучи проникают в беседку, и в воздухе пахнет весной.

– Надо, наверное, занять комнату, – Лиля шепчет мне в ухо заговорщицким шепотом.

– В смысле занять? – так же тихо уточняю.

– Ну, где мы спать будем. Нам же здесь не одну ночь проводить. А то все хорошие комнаты займут другие, а мы окажется в общей гостиной на диване.

В словах подруги есть резон. Мы толкаем Ульянку в бок и глазами показываем ей идти на выход из беседки.

– Что такое? – спрашивает, когда мы отходим от одноклассников на пару метров.

– Надо застолбить нормальную комнату, а то все хорошие разберут.

Мы проходим в пустой дом, в котором приятно пахнет деревом. В гостиной на первом этаже большое панорамное окно. Здесь же кухня, ванная с туалетом и несколько комнат. Мы поднимаемся на второй этаж и выбираем себе спальню там. Самые лучшие уже заняты, судя по брошенным на кровать вещам и сумкам.

– Давайте здесь, – предлагает Ульянка, кивая в сторону той, где большая двуспальная кровать и одна односпальная.

– Давайте, – соглашаюсь.

– Окей, – вторит Лиля.

– Чур я сплю одна! – тут же взвизгивает Уля и бросает на односпалку свою сумку.

Мы с Лилей закатываем глаза, но не спорим.

Интересно, а где будет спать Дима? Полежаева в своем особняке выделила ему персональную комнату, а здесь как будет? Поселится с кем-то из мальчиков? Он не сказать, что очень с ними дружит. У Димы в друзьях больше девушек, к сожалению.

Я замечаю, что в конце коридора на втором этаже есть небольшая лестница наверх.

– Девочки, я пойду посмотрю, что там, – киваю в ту сторону.

– Догоняй нас, – говорит Ульяна, и они с Лилей спускаются вниз.

Лестница ведет к одной маленькой двери. Я открываю ее и понимаю, что это комнатка на чердаке. Здесь небольшая кровать, тумбочка, стул, прямоугольное окно и крыша ровно над головой. Я еще смогу встать тут в полный рост, а вот кто-то, кто хотя бы сантиметров на десять выше меня, рискует удариться.

На кровати лежит Димин рюкзак. Это пробуждает во мне неописуемую радость. Хоть и в маленькой каморке, но мы с ним сможем остаться вдвоем.

Глава 41.

Идет третий час вечеринки. Мы уже переместились со двора в дом, потому что стемнело и похолодало. В какой-то момент я ловлю себя на мысли, что мне здесь нравится. На удивление никто из одноклассников не ведет себя, как придурок. Мы дружно вспоминаем самые счастливые и самые веселые случаи, которые происходили с нами за эти 11 лет.

Только Дима больше молчит. Ему-то нечего с нами вспомнить. Мне хочется сесть рядом с ним и взять его за руку, но вместо этого я сижу на противоположном диване и максимум, что могу, – это украдкой ему улыбнуться.

Лиля тоже не принимает особого участия в разговорах. Уткнулась в телефон и листает ленту. Вот только даже не вглядывается в фото и новости. Виной тому наверняка тот факт, что Никита неожиданно куда-то исчез с нашей одноклассницей Анжелой.

– Давайте поиграет в правду или желание? – вдруг предлагает Полежаева.

По гостиной разносятся восторженные возгласы. Я же, наоборот, сникаю. Не люблю эту игру. Все вопросы в ней так или иначе крутятся вокруг секса. Ну и признаваться в том, что ты девственник, как бы, не комильфо. В моем случае и вовсе странно, учитывая, что я полтора года встречалась с Никитой.

– Соня, играешь? – обращается ко мне Юля Калашникова.

– Нет.

– Ой да ладно тебе!

– Простите, но не хочу вам врать.

– Ты можешь выбирать действие.

Действие тоже так или иначе загадывается вокруг чего-то интимного.

– Не, играйте без меня, – и чтобы ко мне больше никто не пристал, выскальзываю в коридор.

Дима остается играть. С одной стороны, мне, конечно, хочется послушать, что он будет отвечать на вопросы из серии: «Во сколько лет ты лишился девственности?». Я у него это не спрашивала, а сам он не говорил. Но с другой стороны, меня больно царапает тот факт, что Дима уже с какой-то девушкой…

Погрузившись в эти печальные мысли, я и сама не замечаю, как переступаю порог кухни. Но тут же торможу на месте, потому что моим глазам открывается следующая картина: Никита вжимает бёдрами в столешницу Анжелу и засовывает ей под короткую юбку уцелевшую правую руку. Они замечают меня, и Никита делает резкий шаг назад.

– Ой, извините, – виновато произношу и собираюсь развернуться, как меня останавливает голос Анжелы:

– Все в порядке. Я уже собиралась возвращаться в гостиную.

Покрасневшая, как рак, Анжела шмыгает мимо меня в коридор, оставляя нас с Никитой вдвоём в неловком молчании.

– Э-э… – первая прерываю тишину. – Я правда не хотела помешать… Не знала, что тут кто-то есть. Извини.

– Все в порядке.

Снова возникает неловкая пауза, когда я не знаю, куда себя деть. Кажется, это первый раз после нашего расставания, когда мы с Никитой остались наедине.

– Как твои дела? – вдруг спрашивает. В интонации его голоса слышится… грусть?

– Да нормально, – выдавливаю из себя нервную улыбку. – А ты как?

Пожимает плечами.

– Да тоже ничего.

– Как твой футбол?

Ник демонстрирует мне руку в гипсе.

– Никак, – горько усмехается.

Чувство вины бьет меня обухом по голове. Ведь это из-за меня они тогда подрались…

– Но скоро мне снимут гипс, – продолжает. – Кость нормально срастается.

– Ааа, ну хорошо.

Опять молчим. Никита рассматривает меня, не стесняясь, а я неловко переминаюсь с ноги на ногу. Набравшись смелости, решаю пройти к столу, где стоит бутылка с водой.

– Вы с Анжелой теперь вместе? – спрашиваю, откручивая крышку и наливая воду в стакан.

– Нет. Я ни с кем не встречаюсь и не собираюсь.

– Почему?

– Хочу отдохнуть.

– От чего? – слегка удивляюсь.

– От отношений.

Я на секунду зависаю, чувствуя, как его слова слегка задевают меня.

– А ты устал от отношений? – мой голос звучит с легкой претензией.

Ник тихо смеется.

– Если честно, немного да. Это не камень в твой огород, Сонь, не подумай. С тобой все было хорошо. Но просто сейчас мне хочется побыть одному. Не хочу встречаться с какой-то конкретной девушкой и иметь перед ней обязательства. Хочется свободы. Ну или одиночества. Не знаю, как это лучше назвать.

С пониманием киваю, хотя на самом деле ни черта не понимаю. Мне вот с Димой очень хорошо. Настолько хорошо, что не представляю, как я могла встречаться с кем-то до него. При всех положительных качествах Никиты, мое сердце рядом с ним не ёкало. А с Димой конусообразный орган, качающий кровь, делает сальто только от одного его взгляда.

– Ты с новеньким? – вдруг задаёт вопрос. Он настолько неожиданный, что стакан чуть не выпадает у меня из рук. Никита пристально на меня смотрит, наблюдая за реакцией.

– Эээ.

– Скажи, как есть.

Мне требуется несколько секунд, чтобы набраться смелости и заполнить легкие воздухом.

– Д-да. Извини… – виновато произношу.

– Все в порядке.

– Просто… Я не знаю, как это объяснить…

– Да не объясняй ничего. Все в порядке. Правда.

Я осушаю стакан в несколько глотков и наполняю его водой снова.

– А что у тебя с Лилей? – тоже решаю задать неудобный вопрос. Ну раз уж у нас выдался откровенный диалог, то почему бы и нет.

– А что у меня с Лилей?

– Ну… – я замолкаю. Не хочется произносить вслух сказанное подругой на том видео.

Ник отрицательно качает головой.

– Я привык видеть Лилю немного в другом качестве.

– Это в каком? – тут же цепляюсь за его ответ.

– В качестве подруги, соседки, одноклассницы. Как девушку я ее никогда не рассматривал. Лиля хорошая и красивая, но нет.

От слов Никиты мне становится больно за лучшую подругу. Лиля в сто раз лучше той же Анжелы, которой, кажется, под юбку залезла уже половина мальчиков нашей параллели.

– Зря ты так, – бурчу, отворачиваясь. – Лиля… – запинаюсь. – Лиля необыкновенная.

– Так я ж не спорю. Ее будущему парню с ней очень повезёт.

Мне хочется заявить: «Ее будущим парнем, которому очень повезёт, мог бы быть ты, осел!». Но вместо этого я коротко киваю и направляюсь на выход из кухни. Никита следует за мной.

Правда или действие в самом разгаре. Маша Каверина, одноклассница, соблазнительно танцует на столе под медленную песню, льющуюся из динамика телефона одноклассника Игоря Сироткина.

Вот поэтому я и не люблю играть в эту игру! Тебя или спросят, в какой позе ты любишь заниматься сексом, или загадают что-то типа станцевать стриптиз.

Песня заканчивается и – кажется, довольная Машка – спрыгивает со стола.

– Маш, тебя в стриптиз-клуб возьмут на работу однозначно, – ржёт Вова, а Ульяна тут же пихает его в бок.

– Я не буду работать танцовщицей в стриптиз-клубе, – парирует ему. – Я открою свой собственный. Так уж и быть, тебе, Вовчик, коктейли будут продавать со скидкой.

– А для меня прошу всегда держать свободной лучшую ложу напротив сцены, – восклицает Андрей Мельников.

– Помнишь, как ты не дал мне списать на итоговой контрольной по алгебре в восьмом классе? – прищуривает глаза Маша.

– Не помню.

– А я помню. Поэтому тебя, Андрюш, в мой клуб фейс-контроль не пропустит.

Во всем этом пошлом безобразии меня радует только тот факт, что Дима сидит со скучающим видом. Хотя при мысли о том, что он так же, как и остальные пацаны, пялился на танцующую на столе Машку, неприятно царапает под ложечкой.

Мы с Димой встречаемся взглядами. Он свой тут же переводит на стоящего по правую руку от меня Никиту. Затем снова смотрит на меня, вопросительно выгнув бровь. В его взоре читается: «Ты куда-то уходила с ним?».

– Лера, правда или действие? – спрашивает ее Машка.

– Правда.

– Ты когда-нибудь отправляла парням свои интимные фотки?

Пока Полежаева стремительно краснеет, я достаю из кармана телефон и печатаю Диме:

«Я пошла на кухню за водой, а там был Никита с Анжелой. Они обжимались, а он лапал ее под юбкой. Анжела испугалась, что я их спалила, и убежала, а мы с Никитой вернулись вместе».

«Ну-ну».

«Ты смотрел на танцующую стриптиз Машу!!!», – взрываюсь возмущением.

«Нет, я в этот момент листал на телефоне твои фотографии».

Когда я вошла в гостиную, Дима и правда тыкал в телефон. Но все равно. Кто знает, что он тут наблюдал, пока я была на кухне. Может, кто-то из девочек уже успел раздеться.

Пока мы с Димой переписываемся, я прослушиваю ответ Леры. Впрочем, что бы она ни сказала, ее смутившийся вид был куда более красноречив.

– Дима, правда или действие? – обращается к нему Лера, а у меня по телу проходит волна страха. Она же спросит у него что-то типа, сколько девушек у него было, а я не хочу знать ответ!!!!

– Действие, – выбирает он.

Меня отпускает, но не надолго.

– Поцелуй прямо сейчас в губы девушку, которую считаешь самой красивой в этой комнате.

Мое тело цепенеет от ужаса. По Диме тоже видно, что он на мгновение растерялся. В гостиной вдруг все притихли и наблюдают только за Соболевым.

Кого он поцелует? Неужели Полежаеву, которая уже приспустила пониже кофту на своем декольте????

Дима поднимается с дивана, а у меня в горле собрались слезы комом. Лера кокетливо поправляет за ухо волосы. Я же опускаю в пол глаза. Не хочу это видеть. Просто не хочу.

В ушах начинает громко стучать кровь, когда Димины кроссовки приближаются ко мне. С глубоким вдохом я поднимаю взгляд на его лицо с лукавой улыбкой.

Что? Дима подошёл ко мне? На глазах у всех?

Голова кружится, комната плывет.

И я опомниться не успеваю, как Соболев рывком притягивает меня к себе за талию и крепко целует.

Девочки, если вас нравится история Сони и Димы, ставьте, пожалуйста, звездочки. Вам не сложно, а автору очень приятно) Если звездочка уже горит малиновым цветом, то повторно нажимать ее не нужно)

Глава 42.

Я рассчитываю, что Дима просто чмокнет меня в губы, но нет. Он целует меня долго и настойчиво. На глазах у всего класса! Крепко обнимает, прижимает к себе и целует, целует, целует.

Я мечтала о поцелуе с Димой целый день, поэтому, само собой, не могу сопротивляться такому напору и отвечаю на ласку его губ. Обнимаю Диму за спину и закрываю глаза.

В комнате стоит гробовая тишина. Абсолютно все пялятся на нас, я чувствую их взгляды кожей. Но сейчас мне настолько все равно. Пусть думают, что хотят. Меня целует самый лучший парень, а на остальных мне по фиг.

Дима прерывается на секундный глоток воздуха, а я шепчу ему в губы:

– Сумасшедший.

В эту же секунду весь класс взрывается криком и свистом. Дима, смеясь, прижимает меня к своей груди. Я оглядываю одноклассников: кто-то из них выглядит искренне радостным за нас, кто-то очень удивленным, а кто-то, как Полежаева, стоит в прямом смысле с открытым ртом.

– Если вдруг кто-то не знал, мы с Соней встречаемся, – громко объявляет Дима. – Самой красивой в этой комнате я считаю свою девушку. И не только в этой комнате.

Боже… Чувствую, как меня заливает краска, и прячу лицо в Диминой футболке.

– Надо срочно выпить за вновь образовавшуюся парочку! – восклицает Ульянка и подскакивает с дивана.

Другие ребята тут же подхватывает ее предложение и наполняют бокалы. Не пьет только Полежаева. Пара ее подруг, видимо, из солидарности всего лишь слегка смачивают губы. Да даже Никита берет в руки бокал, хоть и без особого энтузиазма.

Боже, Лера просто смешна. И так весь класс ржет над тем, как она бегает за Димой, так хоть сейчас бы не позорилась и постаралась сохранить лицо. Но она с кислой миной отворачивается и уходит в сторону кухни.

Я же вдруг чувствую легкость от того, что больше не нужно прятаться и скрываться. Конечно, это не значит, что я завтра же расскажу про нас с Димой маме, но все же хотя бы на мероприятиях с классом я могу быть рядом со своим любимым парнем.

Меня буквально распирает от радости, и больше я не отхожу от Димы ни на шаг. Игра в правду или действие продолжается, но нам с Соболевым уже нет до нее никакого дела. Мы сидим в обнимку в углу самого дальнего дивана и не замечаем ничего вокруг. Дима шепчет мне на ухо нежности и целует.

Ближе к двум часам ночи народ начинает расходиться по комнатам. Я говорю Лиле и Ульяне, что приду попозже и, пока в коридоре пусто, шмыгаю на чердак к Диме. Он лежит на кровати, а когда я захожу, подвигается к краю, чтобы я могла лечь у стенки. Я обнимаю Диму за пояс и кладу голову ему на грудь.

– Ты еще не хочешь спать? – тихо спрашивает.

– Нет, а ты?

– Тоже нет.

– Дима, ты сумасшедший! – повторяю со смехом, вспоминая, как он меня поцеловал на глазах у всех.

– Угу, сошел с ума по тебе, Белоснежка.

– А я думала, ты поцелуешь Леру, – честно признаюсь и тут же чувствую жгучий стыд из-за того, что сомневалась в Диме.

Его пальца в моих волосах на мгновение замирают, а уже через секунду Дима рывком переворачивает меня спиной на кровать, а сам нависает сверху.

– Что??? Как ты вообще могла такое подумать?

Он выглядит то ли удивленным, то ли обиженным.

– Ну, мы же скрывали наши отношения, – мямлю в свое оправдание.

– Глупая, – выдыхает. – Никого не хочу, кроме тебя.

Дима нежно меня целует. Едва ощутимо касается своими губами моих, но это невесомое прикосновение прошибает все тело током. Потом он целует меня так еще раз: аккуратно, как будто с опаской, прикасается к моим устам, на короткое мгновение задерживается, а потом на сантиметр отстраняется.

Низ живота наливается приятной тяжестью. Рука Димы проскальзывает под мою майку и идет вверх по коже, провоцируя короткие электрические разряды. Затем Дима целует меня в шею. Тоже мягко, аккуратно, медленно. Спускается ниже, к вырезу.

Я прикрываю глаза и полностью отдаюсь нахлынувшим ощущениям. Это невероятные чувства. Внизу живот завязывается тугой узел, и мне становится мало этих поцелуев. Не отдавая себе отчета в действиях, я сама тяну вверх края майки и снимаю ее с себя.

Дима шумно выдыхает и оглядывает меня поплывшим взглядом. Я беру края его футболки и тоже снимаю ее с него. У Димы очень сильное тело. Я знаю, что он занимается спортом: бегает по утрам, отжимается и подтягивается.

Провожу медленно ладонью вверх-вниз по его торсу, наслаждаясь тем, какой он красивый. На туловище у Димы нет татуировок, только на руках. Он так и не рассказал мне, что они значат. На внутренней стороне его правой руки – от сгиба локтя до запястья – изображена Фемида: девушка с завязанными глазами и чашой весов в руках.

Фемида мне хорошо знакома, мой папа ведь судья. Только интересно, зачем ее набил Дима. На его второй руке набор непонятных букв, цифр и скобок. Как будто математическая формула. Но сейчас я уже знаю, что это компьютерный код. Наверняка у этого кода есть какое-то значение. Дима не говорит мне, какое.

Я продолжаю водить ладонями по его телу. Дыхание Димы учащается, мое тоже. В эту самую секунду я готова с Димой на все. Более того, я этого «всего» очень хочу.

До искр из глаз хочу.

– Сонь, – тихо зовет, заставляя меня перевести взор с его туловища на лицо. – Я хочу тебе кое-что сказать.

– Что? – спрашиваю шепотом.

Дима секунду медлит, а затем произносит то, от чего у меня перехватывает дыхание:

– Я люблю тебя, Соня.

Все мое тело парализует. Я смотрю на Диму во все глаза, не дыша.

– Люблю тебя, Белоснежка, – повторяет, поглаживая меня по щеке. – Очень люблю.

– И я тебя очень люблю, – срывается признание.

Я первый раз в жизни произношу парню эти слова, но они вдруг кажутся мне самым правильным из всего, что я когда-либо говорила. Чувствую, как глаза наполняются слезами радости.

– Я люблю тебя, Дима, – слезинка скатывается вниз.

Дима вытирает ее большим пальцем и снова склоняется к моему лицу. Мы продолжаем целоваться. Уже сильнее, с большей страстью. Дима опять спускается губами к моей груди, я выгибаюсь дугой и тихо постанываю.

Снизу вдруг начинает доноситься какой-то шум, но мы на него не реагируем. «Еще не все улеглись спать, что ли?», проносится в голове, но я тут же прогоняю мысль. Не хочу думать о посторонних людях в эту минуту.

Дима просовывает руки мне под спину и расстегивает застежку лифчика. Я тороплюсь побыстрее сбросить его на пол. Дима склоняется над моей грудью, как вдруг дверь в комнату резко распахивается, заставляя нас отпрянуть друг от друга. Я торопливо прикрываю наготу руками и щурюсь от яркого света, проникающего в комнату из коридора.

– И что здесь происходит? – звучит стальной голос моей мамы.