Текст книги "Адская ширма"

Автор книги: Ингрид Дж. Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 16
ИНЬ И ЯН

– Да уж поздно теперь, – проворчал Тора, когда они вернулись после игры в мяч и Гэнба посоветовал ему все-таки повидаться с девушкой. – Можешь представить себе, что она теперь обо мне думает? Она и так-то в ужасе была, когда я предложил ей встретиться в веселом квартале.

– Ну и что? Сходил бы и объяснился. Купи ей что-нибудь миленькое и извинись.

Тора заметно повеселел. Он никогда не терял уверенности, если речь заходила о женщинах.

– А ты пойдешь? – осторожно спросил он, опасаясь разрушить недавно установленный мир.

Гэнба покачал головой:

– Нет, я лучше займусь лошадьми. – Он хлопнул по боку серую кобылку Акитады, которая, игриво фыркая, гарцевала на привязи.

Тора замялся, потом смущенно сказал:

– Мне жаль, что я высказался тогда так про… ну… про ту даму.

– Знаю, – ответил Гэнба, не поднимая глаз и возясь с седлом.

– На палках она сражалась просто отлично. Бесстрашная такая…

– Знаю.

– Как думаешь, а борьбой она тоже владеет?

– Не удивился бы, окажись это так.

– Мне, знаешь ли, не понравилось, что я проиграл женщине. Ты бы стал с ней бороться?

Гэнба приторочил седло к спине серой кобылки и подтянул поводья, потом внимательно посмотрел на друга.

– После того как она отделала тебя? Нет. – Он усмехнулся.

Тора улыбнулся в ответ:

– Да ладно тебе! Сам-то помнишь, что говорил мне? Не надо унывать! Есть множество способов найти подход к женщине. Скажи ей, что боишься причинить боль столь деликатному созданию в настоящей схватке, а потом покажи ей, как можно использовать все эти захваты и зажимы по-другому.

Гэнба грустно улыбнулся:

– Я ей не нравлюсь. Ей нравишься ты.

– Это потому, что ты еще не ворковал с ней. Скажи ей, какая она очаровательная, какие сияющие у нее глаза, какой сладкий голосок.

Гэнба поморщился.

– Не пойдет. Она умная женщина, а не какая-нибудь глупая девчонка. Мы говорим с ней о серьезных вещах.

– А вот в этом как раз и есть твоя ошибка. Женщинам нравится, когда ты говоришь об их красоте и томно закатываешь при этом глаза. Такова уж их природа. Найти женщину, которая не клюнула бы на сладкие речи, так же трудно, как отыскать квадратное яйцо. Хочешь, я никуда не пойду, а останусь и поучу тебя немного всяким таким словам?

– Нет, спасибо. Уж лучше буду ухаживать сам. А ты иди и разыщи свою девчонку.

Успокоенный тем, что отношения с другом окончательно наладились, Тора отправился в город в самом что ни на есть бодром расположении духа. Солнце стояло в зените, близилось время обеда. Тора призадумался. Как же разыскать Злато? В учебном зале она бывает только по вечерам, да и то лишь в дни тренировок. Он вспомнил название ее гостиницы – «Золотая птица», но сначала решил заглянуть в веселый квартал – на случай если она все еще ждет его там.

При свете дня веселый квартал выглядел обшарпанным и пустынным. Лишь изредка встречались служанки, подметавшие крыльцо, да носильщики с тюками провианта для чайных домов и винных лавок. Интересовавший его дом находился в одном из боковых переулков – крошечный и невзрачный, он был буквально зажат между двумя своими внушительными соседями. За плетеными воротцами просматривался маленький передний дворик. Летом он был густо увит вьюнком, но сейчас на деревянных шестах болтались только голые плети. Тора открыл воротца и направился по каменной дорожке к входной двери. Там он постучал деревянным молоточком по маленькому колокольчику. Не услышав ответа, он распахнул дверь, вошел в тесную грязную прихожую и сразу же громко позвал:

– Эй, Мицуко!

– Да! Кто это там? – послышался нежный голосок откуда-то из глубины дома.

– Это Тора. Можно мне войти?

– Тора? – В голосе появились оживленные нотки. – Сейчас! Сейчас я выйду!

Тора улыбнулся и скинул сапоги. Вскоре ему навстречу вышла средних лет миниатюрная женщина в полотняном синем кимоно и торопливо засеменила по тускло освещенному коридору. Ее полускользящая походочка слегка враскачку выдавала ее профессию – она и на самом деле некогда была известной гейшей. Она по-прежнему была грациозна и прекрасна во всем, кроме лица, жестоко обезображенного оспой.

– Ах, это ты, Тора, мой яростный зверь! – радостно воскликнула она. – Как давно мы не виделись! Почти шесть лет, не так ли? Ну, проходи, проходи! Дай-ка мне взглянуть на тебя!

Тора пошел ей навстречу по гладко отполированному полу коридора.

– Прекрасно выглядишь, цветик мой ясный! – сказал он с поклоном. – Я рад, что нашел тебя все такой же очаровательной.

Она рассмеялась над его учтивостью и пригладила волосы, завязанные в тяжелый густой узел. Они до сих пор не утратили своего блеска, как не утратил своего очарования ее смех, в котором слышались воркующие перекаты, напоминающие звук гладких камешков, когда их ссыпают в глиняный горшочек Его мелодичное журчание заставляло мужчин слабеть от удовольствия.

– Ну и врун же ты, мой красавчик! – сказала она, игриво дергая Тору за нос. – А знаешь, у меня есть довольно приличное винцо. Может, выпьем по чарочке, пока ты поведаешь о своих приключениях бедной одинокой старушке?

– Никакая ты не старушка, только… – Он посмотрел на нее с тревогой. – Неужели все это время ты была одинока, Мицуко?

Она похлопала его по руке.

– Не больше, чем обычно. С тех пор как ты вырвал меня из лап этого ужасного человека, я могу ходить где захочу, и друзья снова навещают меня.

«Ужасным человеком» был некий горбун, торговавший рыбой. Перекупив долги Мицуко, он чуть было не сделал ее своей собственностью, заявив, что она продала ему себя. Как и многие женщины ее сословия, Мицуко была неграмотна и не смогла прочесть документы, которые скрепила своим значком. Тора же добился того, чтобы рыботорговец не только отказался от этих документов, но и больше никогда не приближался к этой женщине.

– Я надеялся, что этого ублюдка уже нет в живых. Гора уселся в крошечной гостиной, где едва хватало места на двоих.

Мицуко достала вино и изящным движением разлила его по чаркам.

– Добро пожаловать домой, мой Тигр, – сказала она с улыбкой.

Тора поднял свою чарку и отпил. Вино было весьма приятным на вкус, но он пил потихоньку, помня о ее бедности. Поставив чарку, он спросил:

– Скажи, Мицуко, а не заходила ли к тебе вчера вечером молодая женщина, не спрашивала ли обо мне?

Мицуко удивленно приподняла брови.

– Ты заводишь новых друзей, не навестив старых?

– Прости, Мицуко, но это другое. Я встречался с ней по заданию хозяина. И до сегодняшнего дня у меня даже не было свободного времени.

– Ах вот оно что. Тогда прощаю тебя. Нет, никто ко мне не приходил. Может, ты не такой уж неотразимый, как думаешь?

Тора приуныл.

– Наверное. Хотя могу поклясться, что я ей понравился. Кстати, может, ты знаешь ее? Она актерка. Выступает под именем Злато. Со своей сестричкой-близняшкой по имени Серебро работает в труппе некоего Уэмона.

Мицуко задумалась.

– Нет. Но представления Уэмона я видела. Мне понравилось. И она что же, хорошенькая?

– О да, очень хорошенькая. Но конечно, не такая красивая, как ты.

Она грустно улыбнулась:

– Ты всегда такой добрый. Тора. А ведь иногда мне очень нужно слышать такие слова. После того как я перенесла оспу, люди перестали любоваться мной. Один только взгляд, знаешь ли, а потом отводят глаза в сторону, когда разговаривают со мной.

Тора смотрел на нее.

– Не все люди. Я вот, например, любуюсь тобой. Глаза у тебя все такие же большие и красивые, и улыбаешься ты как богиня. Только кожа маленько попорчена. Ну и не стоит о ней горевать. Я видывал и похуже, причем совсем недавно.

Она горько рассмеялась и дотронулась до своей бледной щеки, сплошь изрытой ямочками оспин.

– Ну уж хуже-то ты вряд ли видел. Ни одной женщине не досталось такого, как мне.

– Ты могла потерять и больше. Чаще всего люди умирают от оспы.

– Вот я и жалею, что не умерла.

В таких случаях Тора всегда терялся, не зная, что сказать.

– А я вот недавно видел одну девушку. Вот уж у кого был ужасный вид! Какой-то мерзавец буквально выкроил ей ножом новое лицо. Носа не оставил, от верхней губы только часть да еще парочку ртов прорезал на лице.

Глаза Мицуко расширились.

– Так она все-таки выжила? А мы думали, она утопилась. Она работала здесь, в веселом квартале, одно время. Такая вроде бы ладная была, а все никак не могла найти хороших клиентов. – Мицуко имела скромный доходец с того, что устраивала для мужчин свидания с женщинами из веселого квартала. Старые друзья не забывали о ней и помогали, подбрасывая клиентов. – Очень, говорят, была миловидная девушка, я даже собиралась обратиться к ней, когда она вдруг исчезла.

– А что случилось?

– В простонародье это приписывают демонам, только скорее всего это был кто-то из клиентов. Потом уж пошли слухи о каком-то… чужаке. – Она вздохнула, потупившись.

– Хочешь сказать, кто-то из клиентов сотворил с ней такое?

– Иногда мужчинам, чтобы насладиться игрой тучи и дождя, нужно сделать женщине больно.

– Какая мерзость! – ужаснулся Тора. – Но зачем же она позволила ему так с ней поступить?

– Я думаю, она просто не ожидала.

– Но этого ублюдка нужно остановить, пока он не совершил такого опять! Она сказала кому-нибудь, кто это был?

– Думаю, нет. Ты бы спросил у нее сам. Я бы тоже хотела знать, потому что девушки обеспокоены.

Тора задумчиво смотрел на нее. Сколько раз ему приходилось сожалеть, что хозяин ведет свои расследования по большей части самостоятельно – словно не доверяет умственным способностям Торы. Вот и недавняя взбучка еще не улеглась в памяти. А что, если он разрешит это страшное дело своими силами? Может, этот изверг, орудующий ножом, станет его шансом проявить себя?

– А что, если я поймаю этого ублюдка? – спросил он у Мицуко.

Она улыбнулась:

– Как раз ты мог бы. Ведь, похоже, больше никому до этого нет дела. Даже полиции, которой наплевать на бедных женщин.

– Тогда пожелай мне удачи! – Он торопливо допил свое вино и поднялся.

– Куда же ты?! Ты ведь только что пришел!

– И скоро вернусь, прелесть моя.

Мицуко покачала головой, лукаво глядя на него. Он так и не понял, обижена она или заинтригована этим его коротким визитом. На прощание он обвил ее рукой и ущипнул, прежде чем направиться к двери.

Полностью вжившись в роль охотника за душегубами, Тора напрочь забыл о том, что Злато, возможно, не захочет встречаться с ним столь открыто. Да и о чем еще он мог думать, если мерзавец, преследовавший женщин из веселого квартала, разгуливал на свободе? А что, если Злато попалась в лапы этого зверя, идя на свидание к Торе? По дороге он спросил у прохожих, как разыскать «Золотую птицу».

Дешевая гостиница для бедных путников располагалась в тесном переулочке близ реки, неподалеку от учебного зала госпожи Вишневый Цвет. За выцветшей, износившейся в лохмотья занавеской, что висела над входом, Тора сразу же столкнулся с двумя мальчуганами. Они сидели на деревянном помосте и, болтая ногами, увлеченно играли в кости.

– Ну? Чего надо? – раздраженно спросил тот, что поменьше, не по-детски сиплым голоском.

Тора изумленно вытаращился на него, пытаясь присмотреться к полумраку. По виду мальчонке никак нельзя было дать больше пяти-шести годков. Крохотные ручки, ножки… И такой голос!

– Что ж мать не воспитывает тебя? – рявкнул на него Тора. – А ну-ка говори, где она? Кто тут старший? – Он перевел взгляд на другого мальчишку, который только глупо улыбался. Наверное, дурачок, подумал Тора. И с чего эти малолетки вздумали играть на деньги? Горка медяков перед тем, что поменьше, производила впечатление.

Малыш вдруг вскочил, опершись при этом на руки как маленькая обезьянка. Когда он встал во весь рост, Тора заметил, что голова его выглядела непомерно большой по сравнению с коротеньким тельцем. Тора решил, что в жизни не видал более уродливого ребенка – огромные оттопыренные уши, нос луковицей и востренькие крысиные глазки да еще этот не по-детски злобный взгляд!..

– Нет, ты только посмотри, он еще говорит про какое-то воспитание! – прохрипел маленький уродец. – Интересно, какая шелудивая кошка оттаскала тебя за эти проеденные молью усы?

Такого оскорбления в адрес своих усов, являвшихся предметом гордости их владельца. Тора, конечно, стерпеть не мог. Он сделал один большой и решительный шаг вперед.

– Ах ты, паршивец, дай-ка я надеру тебе задницу! – Он схватил малыша за шиворот и хотел наклонить через колено, но буквально застыл на месте, когда увидел у «ребенка» седину в волосах и морщины на совершенно взрослом лице. Потрясенный Тора невольно разжал руки.

Маленький старичок шмякнулся на задницу, потом вдруг подскочил и, ловко извернувшись, лягнул Тору прямехонько в пах.

Тора согнулся вдвое.

– Ах ты, ублюдочный недомерок! – воскликнул он, обретя дар речи.

Карлик вспорхнул, словно птичка с насиженного места, и разразился отвратительным кашляющим смехом.

– Я еще и не так могу тебя отделать, если вздумаешь переть на меня, ублюдочный переросток! – прокаркал он.

Тора вдруг понял всю нелепость ситуации и усмехнулся.

– Прости, дядюшка, – сказал он. – Я вовсе не хотел тебя обидеть. Просто темновато здесь после улицы.

Маленький уродец прищурил глазки и кивнул.

– Ладно, – проворчал он. – Я здесь управляющий. Чего тебе надо?

– Мне нужна одна из девушек Уэмона. Ее зовут Злато. Говорят, она проживает здесь.

Карлик и улыбающийся мальчик переглянулись. Когда карлик снова перевел взгляд на Тору, лицо его было мрачно.

– Съехали! – сказал он.

– Съехали?! Что, прямо всей труппой? Так неожиданно? А куда?

– Откуда мне знать! Красавчик ихний расплатился, они все съехали. Я обычно не спрашиваю людей, куда они держат путь.

Тора недоуменно смотрел на коротышек. Какую-то настороженность уловил он в их глазах – такое впечатление, будто они наблюдали за тем, как он воспримет эту новость. Вздохнув, он вытащил связку монет.

– Сколько я должен? – спросил он у карлика. Глазки-бусинки заблестели, жадно сверля связку в Ториной руке.

– Двадцать, – навскидку сказал карлик.

Это было все, чем располагал сегодня Тора на обед. Он отсчитал двадцать монет и положил их стопкой на помосте, потом, не убирая руки, сказал:

– Мне нужно знать, когда они уехали, куда отправились и была ли с ними эта девушка.

Глазенки карлика загорелись.

– Уехали вчера, куда – не знаю, девушка была.

– А может, что-нибудь знает твой юный друг? – спросил Тора, все еще держа над монетами руку.

Мальчик по-прежнему улыбался. Отчаянно замотав головой, он издал какой-то фыркающий звук. Что это было – то ли смех, то ли убогая речь дурачка, – Тора так и не понял и наконец открыл деньги. Карлик сгреб их с такой скоростью, что даже дотронулся пальцами до Ториной руки.

Ну что ж, по крайней мере с девушкой все было в порядке. Тора кивнул игрокам-коротышкам и вышел на улицу. Уже давно перевалило за полдень, и в желудке у него бурчало. Тора сиротливо озирался по сторонам. Хозяин велел ему разыскать актеров. Но куда они могли податься? Ведь им же надо где-то репетировать. Отираться по всем гостиницам и ночлежкам в городе ему очень не хотелось, поэтому он решил заглянуть к госпоже Вишневый Цвет – та наверняка должна знать об их планах. К тому же, если он собирается поймать того изувера, ему обязательно нужно поговорить с изуродованной девушкой.

По дороге он придумал и третий повод. В его разыгравшемся от голода воображении всплыл портрет госпожи Вишневый Цвет за трапезой. У дамы, обладающей столь мощным аппетитом, могли найтись какие-нибудь объедки и для него.

Госпожа Вишневый Цвет и впрямь только что отобедала. Восседая на своем троне и с сожалением глядя на поднос в руках изуродованной служанки, она сказала, облизывая губы:

– Унеси это, милая. Доедать не буду. Меня ждет господин Оиси. Нам предстоит урок борьбы, и я не хочу расслабляться.

Воспользовавшись отсутствием привратника и проскользнув незамеченным, Тора наблюдал. Господин Оиси, чьи колышущиеся телеса напоминали гору, в одной набедренной повязке с нетерпением ожидал урока, и служанка понесла поднос прочь.

Увидев, как еда исчезает на глазах, Тора не выдержат и крикнул:

– Постой!

Три пары изумленных глаз обратились в его сторону. А потом произошло нечто ужасное. Служанка пронзительно заверещала и уронила поднос. Выругавшись, Тора бросился к ней, но его встретил мощный удар госпожи Вишневый Цвет, железно рассчитанный и угодивший прямиком в пах, боль в котором еще не утихла после встречи с карликом. Только у госпожи Вишневый Цвет силенки было, прямо скажем, побольше, чем у старого коротышки. Тора завопил и упал навзничь, корчась от боли. Но уже в следующий момент его накрыла сокрушительная громада человеческого тела, под которой беспомощно захлебнулся его жалкий крик. К счастью, Тора просто потерял сознание.

Акитада докладывал Кобэ об исчезновении Нагаоки, когда один из младших полицейских чинов, влетев в комнату, сообщил о поимке маньяка-изувера.

Кобэ, оживившись, вскочил.

– Наконец-то хоть хорошая новость! – воскликнул он. – Мы ловим этого мерзавца уже несколько месяцев.

Акитада, не слишком довольный заминкой, все же вежливо поинтересовался:

– Что, опасный преступник?

– Пока он охотился только за уличными женщинами, но кто его знает! Нам известны уже шесть случаев со смертельным исходом. – Кобэ повернулся к полицейскому, принесшему новость. – Как вы поймали его? С поличным, надеюсь?

Тот несколько смутился.

– Ну… да… Что-то вроде того… – промямлил он. – Вообще-то…

– Вообще-то что? Ну давай, не тяни! Ведь кого-то из наших могут особо отметить.

– Вообще-то, господин, его поймали не наши люди, а женщина.

Кобэ изумленно вытаращился на подчиненного:

– Женщина?! Хочешь сказать, какая-то шлюха дала ему отпор? Вот молодчина!

– Вообще-то это была не шлюха, господин, а госпожа Вишневый Цвет.

– Этот придурок напал на госпожу Вишневый Цвет? Акитада усмехнулся, и Кобэ смерил его подозрительным взглядом.

– Вы знаете ее?

– Только по рассказам моих людей. Если я ничего не перепутал, то эта женщина интересная личность, бывшая акробатка, которая теперь содержит тренировочный зал.

Кобэ угрюмо кивнул.

– Она самая. И дело с ней иметь, скажу я вам, ой как нелегко! Вечно катит на нас бочки. По мне, так дракон лучше. Не хотите со мной пойти?

Акитада колебался.

– А дело Нагаоки мы можем обсудить по дороге?

– Да там и обсуждать нечего. Впрочем, как знаете. Акитада закусил губу.

– В таком случае я пойду с вами. Если Кодзиро не знает, куда отправился его брат, могут быть неприятности.

– Один брат не в ответе за другого. К тому же я его предупредил.

Они вышли из здания тюрьмы и пересекли двор, где отряд полицейских упражнялся с металлическими цепями, предназначенными для отражения ударов меча.

– Нагаока исчез уже давно, – продолжал гнуть свое Акитада. – И унес с собой деньги.

Кобэ задумался над его словами.

– Полагаю, Нагаока мог быть замешан в убийстве. А если так, то теперь он ушел в горы.

– Вы не будете возражать, если я помогу вам найти его?

Кобэ остановился и посмотрел на Акитаду.

– И куда же вы отправитесь? Что вам известно?

– Ничего, кроме того, что я уже говорил вам. Но есть места, где можно поспрашивать. Слуга сказал, что он был одет по-дорожному – сапоги, стеганое кимоно, мешок и, возможно, короткий меч.

– Я должен сначала подумать.

Они возобновили быстрый шаг и теперь приближались к восточному рынку. Несмотря на холод, здесь, как обычно, было людно. Толпа почтительно расступалась перед полицейскими в красном, позади которых шагали двое важных чиновников.

– Так вы говорите, меч? – размышлял вслух Кобэ. Вот уж на кого бы не подумал.

– Если при нем были все вырученные за имущество деньги, ему пришлось взять с собой оружие. Дороги небезопасны.

– Это конечно. Но где бы вы стали искать?

– Хозяйство его брата находится в часе езды столицы. Как и отчий дом его покойной жены.

– Хм… А я вот не вижу смысла туда ехать. – Произнеся эти слова, Кобэ повернулся к подчиненному и завел разговор про маньяка. На Акитаду он не обращал внимания до тех пор, пока они не добрались до заведения госпожи Вишневый Цвет.

Ступив внутрь, Акитада с любопытством озирался. Место это напомнило ему другой учебный зал, в далекой провинции Кацуза, хотя этот был гораздо просторнее и имел больше снаряжения. Но от воспоминаний веяло грустью, и он отогнал их прочь. Хозяйка зала поджидала их, сидя в кресле на возвышении, в обществе какого-то необъятного толстяка и молодой женшины, скрывавшей лицо за веером.

Поскольку подобные кресла не были в ходу – такой мебели не знал даже сам император, – Акитада не мог сдержать изумления. Если бы не эти искусно завитые локоны, украшенные красными лентами, и не выбеленное мелом лицо с густо начерненными бровями поверх подрисованных углем глаз, он принял бы госпожу Вишневый Цвет за толстомясого буддийского настоятеля.

– Ба-а!.. Да кто к нам пожаловал! Сам начальник полиции! Какая честь! – пропела дама на троне.

– Здравствуйте, госпожа Вишневый Цвет, – сохраняя постную мину, сказал Кобэ. – Так где же этот человек, которого вы подозреваете в зверствах?

Начерненные брови приподнялись еще чуть выше.

– Ай-ай-ай, как некультурно, господин начальник! Что за тон?! Я ведь, между прочим, избавила вас от многих месяцев, а может быть, даже лет трудной работы, поймав это чудовище!

– Ну вот что, госпожа, у меня нет времени, – отрезал Кобэ. – И я хотел бы поскорее взглянуть на этого парня. К тому же мы совсем не уверены, что это тот, кто нам нужен.

– Вот как? Зато я уверена. Его опознала жертва, когда он собирался напасть на нее снова.

Кобэ посмотрел на молодую женщину, прятавшую лицо.

– Насколько я помню, в прошлый раз ваша служанка сказала, что не может опознать нападавшего. Она сказала, что было слишком темно и что она потеряла сознание. Как же тогда она может быть уверена сейчас?

– А вот сейчас она узнала его. Этот мерзавец снова напал на нее. Недавно в один из вечеров, прямо возле моего заведения. В темном переулке. Несомненно, намеревался убить ее, чтобы она не опознала его. Мы бы и тогда поймали его, только было темно, и он удрал.

Кобэ пробурчал что-то вроде ругательства. Госпожа Вишневый Цвет еще выше вскинула брови и недовольно поджала губы.

– Если он удрал, то как же получилось, что он оказался в ваших руках сейчас? – сдерживаясь из последних сил, сказал Кобэ.

– Ха! Этот дурак предпринял новую попытку прямо при свете дня – думал, его не узнали. Явился голубчик прямешенько сюда. Бедняжке Юкио повезло, что рядом оказалась я. – Пухлой рукой госпожа Вишневый Цвет погладила по голове молодую женщину, которая, съежившись от страха, буквально вросла в пол. – Глаза у Юкио чуть не вылезли наружу, она уронила поднос с едой да так закричала, что крыша чуть не рухнула. Вот тогда-то это животное и бросилось на нее, чтобы свернуть ей шею, только я вовремя врезала ему по яйцам. Здорово, правда?

Кобэ поморщился.

– Да не то слово.

– Ну, он, конечно, повалился, а уж тогда господин Оиси, ожидавший урока по борьбе, вспрыгнул на него сверху и вырубил окончательно. Мы связали его и оттащили в чулан. Вряд ли он теперь доставит вам сколько-нибудь хлопот, только уж обратно тащите сами.

– Понятно. Ну что ж, давайте взглянем на него. – Кобэ проявлял нетерпение, посматривая на дверь позади помоста, и даже двинулся в ту сторону, но госпожа Вишневый Цвет остановила его.

– Подождите, господин начальник полиции! – властно крикнула она со своего кресла.

Она догнала его и первой направилась к двери. Волей-неволей начальник столичной полиции и вконец заинтригованный Акитада последовали за этой странной женщиной, пусть бы она и была прославленной акробаткой и бывшей любовницей какой-то там титулованной особы монаршего рода. Младшие полицейские чины и господин Оиси пристроились у них за спиной.

Не имея возможности разглядеть за тучной фигурой госпожи Вишневый Цвет и широкими плечами Кобэ пойманного преступника, Акитада заподозрил неладное, только когда Кобэ изумленно воскликнул:

– Да это же!..

Потеснив Кобэ, Акитада протиснулся вперед и увидел связанного человека на полу, после чего сломя голову ринулся вперед. Оттолкнув Кобэ и госпожу Вишневый Цвет, он опустился на колени рядом с Торой.

Тора был в сознании, его бледное как полотно лицо было покрыто испариной.

– Благодарение небесам, хозяин, – прошептал он. – Заберите меня домой.

Акитада коснулся его лица – оно было мертвенно холодным. Он осторожно отер рукавом капли пота и посмотрел на Кобэ.

– Я хочу, чтобы его развязали. Тора работал у меня. Надеюсь, вы его помните? – Кобэ кивнул, и он продолжал: —Эта женщина совершила чудовищную ошибку. Возможно, Тора серьезно ранен, и ему срочно нужен врач… если где-нибудь здесь поблизости найдется таковой. И еще, возможно, понадобится бычья упряжка, чтобы отвезти его домой. Все расходы я оплачу. – Он снова склонился над Торой и, развязывая веревки на руках, спросил: – Как чувствуешь, ты серьезно ранен?

– Не знаю. По-моему, ребра. Трудно дышать. – Тора помолчал, перевел дыхание и прибавил: – Эта дьяволица ударила меня в пах. Это уже второй раз за день. – Он закрыл глаза. По щеке его скатилась одинокая слезинка. Акитада, снедаемый жалостью и тревогой, наконец распутал веревку, отбросил ее в сторону и снова принялся вытирать лицо Торы.

Кобэ, развязав Торе ноги, свирепо подступил к госпоже Вишневый Цвет.

– Ну что ж, кажется, на этот раз вы все-таки вляпались, любезная госпожа, – рявкнул он. – Что вы можете сказать в свое оправдание?

Госпожа Вишневый Цвет смущенно пробормотала:

– Н-но… он напал на Юкио прямо на наших глазах. Мы сами видели! Правда же, господин Оиси?

– Ну да, – сказал господин Оиси голосом на удивление высоким и никак не вязавшимся с этими огромными телесами. – Он действительно двигался очень быстро. Когда вы ударили его, я, разумеется, решил, что он хочет причинить вам вред. Иначе зачем вы стали бы делать это?

– Совершенно верно. – Госпожа Вишневый Цвет кивнула. – Меня спровоцировали на защитные действия. Закон позволяет мне защищать себя и членов моей семьи. Я свои права знаю, мне прочитал их один ученый человек.

– Позовите врача! – Акитада вскочил на ноги, сверкая на нее глазами. – Его мучают боли! Возможно, он получил неизлечимые увечья. А ваши басни мы можем выслушать и позже.

Покраснев, госпожа Вишневый Цвет робко предложила:

– Я немножко умею лечить увечья. Давайте я на него взгляну.

– Нет! – завопил Тора, в ужасе вытаращив глаза. – Уберите от меня эту дьяволицу! Позовите Сэймэя!

Акитада погладил его руку.

– Сэймэй слишком далеко, а помощь тебе нужна сейчас. Зато потом мы заберем тебя домой. – И, повернувшись к госпоже Вишневый Цвет, он снова напустился на нее: – Кто здесь поблизости лучший доктор? А ну живее, голубушка, пока я окончательно не потерял терпение и не применил меры для твоего ареста! И как только ты получила права на такую деятельность, которая представляет угрозу для людей?!

Госпожа Вишневый Цвет попятилась, боясь смотреть в его сверкающие гневом глаза.

– Прямо здесь за углом есть храм Двенадцати Божественных Полководцев. Там один из монахов занимается целительством. Только он очень старый…

– Приведите монаха! – распорядился Акитада. Полицейский вопросительно посмотрел на Кобэ, и тот кивнул.

– И скажите ему, чтобы принес лед! – крикнула ему вдогонку госпожа Вишневый Цвет, а для Акитады пояснила: – Приложить к распухшим яйцам.

Тора застонал и отвернулся. Акитада опустился рядом с ним на колени.

– Бедолага ты мой! Мне так жаль! Ты, наверное, разыскивал эту девушку. Злато ее зовут?

Тора кивнул.

– Мне не стоило разговаривать вчера с тобой в таком тоне. Пожалуйста, прости меня.

Тора снова кивнул, потом взял руку Акитады и стиснул ее.

– Что это вы там говорите про какую-то девушку? – поинтересовался Кобэ, удивленный столь смиренным тоном хозяина в разговоре со слугой.

– Я просил Тору разыскать актеров, которые могли быть очевидцами убийства в монастыре. Одна из этих женщин обещала встретиться с ним вчера вечером в веселом квартале. Вчера я не отпустил его, поэтому он пошел сегодня, вероятно, беспокоясь за нее.

Госпожа Вишневый Цвет изумленно воскликнула:

– Злато! Да как же я не сообразила-то сразу! – И, набрав в легкие побольше воздуху, она крикнула: – Юкио! А ну сейчас же иди сюда!

Служанка робко вошла. Лицо она отворачивала в сторону, но даже того, что Акитада разглядел, было достаточно, чтобы прийти в ужас.

– Ну-ка иди сюда, девочка, – скомандовала госпожа Вишневый Цвет. – Посмотри на этого парня хорошенько! Ты уверена, что именно он порезал тебе лицо?

Служанка дрожала и заливалась слезами, но ничего не сказала, а только молча покачала головой.

– Так это не он? – прогремела госпожа Вишневый Цвет. – Тогда зачем было говорить такое?

– Я… Он схватил меня за руку на пороге… Было темно… Я испугалась. – Речь у нее получалась невнятной из-за отсутствия верхней губы, но всем было понятно.

– Но это же не то, что исполосовать ножом лицо! Вот ведь глупая девчонка! Полюбуйся теперь, что я сделала с ним по твоей милости! Всего-то схватил за руку в темноте, а теперь вот, может, никогда больше не узнает радостей любовных утех. – При этих словах Тора замер и сжал руку Акитады, а разгоряченная госпожа Вишневый Цвет между тем продолжала: – Может, он теперь никогда не женится и не будет иметь детей! Останется скопцом на всю свою жизнь! А все из-за того, что ты внушила нам, будто он тот извращенец с ножом!

Служанка громко разрыдалась.

– Ну ладно, довольно! – угрюмо сказал Акитада. – Будем надеяться, что эти пророчества не сбудутся. А теперь уйдите отсюда.

Госпожа Вишневый Цвет послушно вышла, уводя с собой всхлипывающую служанку. Кобэ закрыл за ними дверь и присел на корточки рядом с Акитадой.

– Ах ты бедняга! – сказал он Торе. – Женщины бывают сущими дьяволицами, но ты не верь тому, что она сказала. Придет врач и вылечит тебя – будешь как новенький.

Тора, стиснув губы, смотрел в потолок и молчал.

Наконец явился старый согбенный монах в поношенном черном одеянии, заляпанном какими-то пятнами на груди и на рукавах, и принялся осматривать больного, беспрестанно качая головой и что-то бормоча. К раздражению Акитады, он начал свой неторопливый осмотр не с главного увечья, а почему-то первым делом изучил Торино лицо, глаза, язык и пощупал пульс. Он долго колдовал над телом пациента своими узловатыми пальцами, пока Акитада не остановил его окриком «Ну хватит!». Тогда он разомкнул сморщенный рот и изрек:

– Холодные и влажные кожные покровы и чрезвычайная бледность свидетельствуют о том, что жизненные силы покинули больного и он находится в «отрицательном» состоянии. Это означает, что мужскую силу ян ослабила и превозмогла женская сила инь, существенно нарушив при этом обычное равновесие энергии.

Глаза Торы округлились от ужаса.