Текст книги "Избранная для северного дракона (СИ)"

Автор книги: Илана Васина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 22

У меня вдруг перехватывает дыхание. Я забыла помыть посудину! Любой, кто откроет крышку, поймет по запаху и остаткам засохшей крови, что там лежало сырое мясо. А если придут рабочие, то обнаружат волкодава…

Покрепче прижимаю к груди горшок и отрезаю:

– Вижу, ты занята. Не стоит отвлекаться на такие мелочи.

– Да мне не трудно, госпожа, – щурится Вирна, почуяв в моем поведении нечто интересное. – Мне же как раз по дороге.

Женщина окидывает меня внимательным взглядом, каким хищник, наверно, оценивает жертву в поиске слабых мест. Приходится признать, вежливость с такой особой не поможет, а лучшая защита всех времен и народов – это нападение.

Правой рукой прижимаю к себе горшок, а левой упираюсь в бок:

– Тебе нечем больше заняться, Вирна? Лишь бы найти повод бездельничать?

– Госпожа Дариника, что вы, я же помочь хочу… Мне же не трудно, мне по пути…

– Если слуги начнут заниматься, чем им вздумается, во дворце никогда не будет порядка. Каковы твои прямые обязанности?

– Помогать в прачечной, – вспыхивает женщина.

– Вот и ступай в прачечную, пока я не рассказала всем, что ты отлыниваешь от работы.

Женщина отворачивается и уже делает шаг в сторону, как вдруг за моей спиной раздается скрежет когтей по двери ванной комнаты. Псу надоело сидеть взаперти, а, может, услышал чужой голос – вот и пытается выбраться наружу, непоседа!

Служанка тут же разворачивается. В глазах загорается повышенный интерес, который наряду с шумом, издаваемым псом, заставляет меня говорить громче и напирать агрессивнее:

– Почему ты еще здесь? Ступай скорей в прачечную! Тебя там наверняка заждались!

– Кто у вас там? – вконец наглеет Вирна, пытаясь разглядеть что-то за моей спиной. – В уборной?

Разозлившись на нее, на себя и дурацкие совпадения, делаю то, что следовало сделать с самого начала. С силой припечатываю дверь ладошкой и белые створки съезжаются в единый монолит. Прямо у любопытной Варвары перед носом. Успеваю лишь буркнуть в щель:

– Не твоего ума дело!

Как только оказываюсь за закрытыми дверьми, принимаюсь себя ругать. Могла бы придумать отмазку! Сказать, что горшок не понадобился, а рабочих для ремонта уже вызвала – это они шумят в ванной. Хотя какой сообразительности можно ждать от человека, не спавшего больше суток и за это время убившего львиную часть нервных клеток?

Запечатываю дверь изнутри и, проверив пса, – в ванной чисто, а в тазике есть вода! – упрашиваю его успокоиться и посидеть тихо.

Серенький слушает меня внимательно, склонив голову набок. Как ни удивительно, после моих слов сговорчиво ложится на пол, пристраивает морду на лапы и не сводит с меня взгляда.

Внутри пульсирует беспокойство. Наверно, следует перепрятать собаку в новое укрытие. Наверно… Может быть, чуть попозже. Совсем чуть-чуть… Усталость накатывает с такой силой, что я с трудом добираюсь до кровати. Стягиваю грязное платье и, вскарабкавшись на свое ложе, в тот же миг отрубаюсь.

****

Кейрон

– Мой принц, служанка настаивает, что у нее есть важная информация по поводу госпожи Дариники. Просит принять.

– Что за служанка?

– Вирна служит у нас недавно. Ей доверяли несложные поручения, пока она не нагрубила старшей по уборке. Я велел отправить её в прачечную. Однако должность простой прачки не помешала ей разнюхать нечто… интересное. Лучше услышать вам, чем кому-то другому, – Миргаш низко склонился, стыдливо прикрывая ладонями темные разводы на бордовой ткани.

Его сюртук запачкался и местами порвался за долгую ночь, поэтому обычно собранный, аккуратный слуга выглядел потрепанно.

Именно Миргаш доставил во дворец мага, лучшего умельца наводить морок, благодаря чему удалось спасти надоевшего волкодава. Он же первым обнаружил убитых виедом женщин, стражей и сообщил о злодеянии принцу. Затем разбудил воинов в казарме, чтобы спящих вояк не перебили виеды. А, когда побоище закончилось, ему было поручено тайком доставить оленину в спальню Дариники.

Надежный, преданный, сметливый – к нему стоило прислушаться. Раз он советует принять служанку, значит, есть тому веское основание.

– Заводи, – Кейрон, наконец, кивнул.

Быстрый поклон – и Миргаш отправился за служанкой. Вот и она, грузная, краснощекая, с беспокойно бегающими глазками и толстыми пальцами, теребящими подол. Тяжело переваливаясь, зашла в зал, поклонилась, да так и осталась сгорбленной, видно, изображая своим горбом почтительность.

– Говори.

– Я уж больно не хотела вас тревожить, мой принц, – начала она хриплым голосом, – но не смогла промолчать. Это ведь ваша невеста, и вам вроде как полагается о ней знать. Раз уж мне довелось разведать нечто важное, то мой долг сказать. По крайней мере, я бы точно захотела узнать про своего жениха заранее все, что он прячет за пустой болтовней…

– А ты? Что ты прячешь за пустой болтовней? – процедил сквозь зубы Кейрон, мечтая выдавить из ее башки главную цель прихода без долгих предисловий.

Резкий тон испугал толстуху, и она затараторила еще быстрее:

– Дело вот какое. Я сегодня рано утречком шла в прачечную на работу. Проходила мимо спальни госпожи Дариники…

– Чтобы попасть из женской половины в прачечную, нет нужды делать крюк мимо господских покоев.

– Так я… Это… Я задумалась, пропустила поворот и заплутала немного. А потом гляжу, ваша невеста как раз ночной горшок выставляет. Дай, думаю, сделаю доброе дело. Отнесу-ка ее горшок в погребную яму. Я ей свою помощь предложила, а она меня начала гнать взашей. Интересные дела, думаю. И вдруг, – рассказчица выразительно выпучила глаза, – у нее в ванной комнате кто-то зашумел! Когда госпожа Дариника поняла, что я все услышала, аж побелела. Заскочила в свою спальню и захлопнула дверь. Отказалась сказать мне, кто там у нее в ванной прячется. Вот как оно все было. А я ведь раньше была о ней лучшего мнения. Да, да, со всем почтением относилась!

Наябедничав на Нику, служанка важно кивнула, сцепила на животе руки и выжидающе уставилась на принца.

Тот молчал. Красивое лицо оставалось слишком спокойным для обманутого жениха. Вирна решила, что из-за излишней деликатности ее рассказ был понят неверно, а потому не возымел должного эффекта. Чуть поколебавшись, она припустила в голос сочувствия и добавила:

– Известно кого она прятала в уборной!

– Кого? – опять "не понял" принц.

– Любовника своего, а кого же ещё? – не выдержала болтунья и снова посмотрела на принца в ожидании ответа.

Лицо осталось невозмутимым, хотя среагировал тот незамедлительно:

– Извинись.

– Извиниться? За что? – удивилась женщина, беспокойно теребя пальцы и явно не желая пользоваться предоставленным шансом избежать казни. – Так это… Я пришла правду рассказать. За справедливость я. У нас в деревне таких девок голышом привязывали к позорному столбу, а потом пороли, пока на них живого места не оставалось, – подсказала охотно. – С ними же по-другому нельзя, что с деревенскими бабами, что со знатными… Потаскухи только плеть и понимают.

На "потаскухах" Кейрон окончательно рассвирепел. Лицо исказила гримаса гнева. Эмоции, которых так долго ждала Вирна, наконец, проявились в полную силу, вот только направлены они были не на Даринику, а на неё саму. Принц с яростью выплюнул:

– Ты оскорбила будущую королеву. Позволила себе сделать выводы на её счёт своим недалеким умишком. Зачем тебе голова, если не умеешь ею пользоваться? Миргаш, – обратился к слуге. – Отведи ее к палачу!

– Да, мой принц, – смиренно склонился тот под тяжёлый топот стражей и оглушающие женские крики. – Каков будет ваш приговор?

Глава 23

Йемрен

С момента ухода Ники моя рутина не изменилась. Я по-прежнему скучал в компании плесневелых стен и лишь изредка «наслаждался» обществом стражей, приходивших проверить крепления. Левой рукой один дергал скобы, а правую не спускал с рукояти меча. Оба держались при этом молча, настороженно, и дышать начинали нормально, только выйдя за дверь.

Дариус корпел над планом побега, наседая с ментальными встречами, где старательно согласовывал со мной детали. На разговоре было непросто фокусироваться, ведь мысли то и дело норовили соскользнуть к Нике.

Странно, что годы нашей разлуки дались мне намного легче, чем последние часы. Теперь секунды без нее оборачивались днями, стягивали сознание в тоскливую пустоту и жалили острыми укусами одиночества.

Хорошо, что оков стало больше, иначе я давно выдрал бы их из стены и отправился к ней за пояснениями.

Какого кхара она солгала?

Что за демон ее попутал?

Каждое лживое слово вонзилось в душу ржавым гвоздем, и оставило гноящийся след. Кто она, моя ирэя? Ангел во плоти или демон, спрятанный под прекрасным ликом? Не знать свою истинную оказалось хуже, чем гулять весной по тонкому льду. Вручаешь сердце на милость незнакомки и ждешь. Захочет – растопчет, захочет – пригреет.

Моя мать считалась ирэей Пепельного Дракона, хотя много лет подчинялась его воле лишь формально. Втайне же мечтала о единоличной власти. Не успел прах мужа развеяться с Низины Духов, королева изгнала меня, преемника, и установила свои порядки.

После предательства собственной матери каждая ложь, даже самая мелкая, стала трубным гласом сигнального рога, возвещающим о близости врага.

В невеселых мыслях ужасно хотелось скомкать день, как бумажный шарик, чтоб быстрей наступил момент новой встречи. А когда подоспел долгожданный миг, пожалел, что не владею магией, замедляющей минуты.

Я заметил ее приближение издалека. Ощутил теплое облако эмоций на подходе к башне, уже на лестнице почуял нежный аромат кожи. С наслаждением нырнул в озера серо-голубых глаз, как только Ника появилась на пороге. Чистая, свежая, бурлящая жизнью – словно родниковая вода, которую пить охота без остановки… И ведь не скажешь по ней, что родник отравлен!

С трудом перевел взгляд на Дариуса – тот без слов все понял. Кивнул и тут же напялил звуконепроницаемый колпак.

– Почему? – сходу потребовал объяснений.

Внутренне сгруппировался, готовясь к новой порции лжи. Но, похоже, на сей раз она врать не собиралась:

– Все гораздо хуже, чем ты думаешь.

– Объясни.

– Позволь мне сначала тебя подлечить, – ее узкие ладошки робко потянулись к моей груди. – Если мы увлечемся разговором, стражникам станет понятно, что мы тут не целительством занимались. В следующий раз меня могут не пустить.

Откладывать разговор не хотелось, но против ее доводов не поспоришь. Кивнул, и в то же миг маленькие руки осторожно накрыли кожу под ключицами в тех местах, где рубашка оказалась порванной в клочья.

Из тонких пальчиков полилась живительная сила, крыльями бабочки порхая как внутри меня, так и снаружи, исцеляя, латая раны невесомыми, чуть щекотными прикосновениями. В серых глазах заиграли зеленые блики, а меж бровей пролегла едва заметная морщинка. Отстраняться от красивой, сосредоточенной врачевательницы не хотелось ни капли. И все же, когда магия охватила все тело, я с трудом из себя выдавил:

– Хватит. Теперь поговорим.

Ника не сразу оторвала от меня ладошки. Через несколько секунд виновато отдернулась и сцепила святящиеся пальцы в замок, будто пытаясь удержать и магию, и себя от меня на расстоянии.

Щеки порозовели, взгляд опустился мне на грудь, потом уехал ниже – как раз туда, где виднелся торс под обрывками ткани. Затем бедняжка окончательно смутилась, отвела глаза в сторону двери, закусила губу и прошептала:

– Напомни, на чем мы остановились?

– На том, что своим истинным врать не полагается.

– А если, – девочка запнулась, – моя тайна не только моя, и подставлять другого не хочется… Что тогда? Как быть?

Ее вопрос вспорол хрупкий кокон терпения, заставляя зарычать:

– У тебя не может быть от меня тайн. Все, что ты знаешь, все, что думаешь, теперь принадлежит мне. Ты вся моя, ирэя, забыла?

– Вообще-то о таком не забудешь, но… Допустим, до того, как стать твоей ирэей, я с одним человеком сделала не то что бы нехорошее, а скорее неожиданное…

– Что. Ты. Сделала? – скрипнул зубами, рванулся до скрежета скоб. В голове пронеслась картинка. Ника и Кейрон. Вместе. Все эти годы. Грудь свело, и я отчеканил: – Ему не жить! Я не прощу и не забуду.

– Просто поверь мне, мы ничего не хотели плохого… – попросила, сложив умоляюще ладошки.

– Не с того ты начинаешь, ирэя, – изнутри зарычал зверь, и я снова дернулся на скобах. – Ты просишь о доверии, солгав. На лжи доверия не построишь.

– На угрозах тоже доверия не построишь… – серые глаза возмущенно сверкнули. – Ты мне угрожаешь и при этом требуешь довериться.

– Ладно, – стиснул зубы. – Давай без угроз. И без лжи. Просто расскажи все, как есть.

Сердце Ники забилось вскачь, она сильнее сжала руки и на выдохе выпалила:

– Я не могу рассказать. Прости. Когда начну тебе доверять, тогда расскажу. А сейчас не могу. Ведь я совсем не знаю тебя…

– Как и я тебя.

– Это не я упрашивала забрать меня за стену! – она гордо вскинула подбородок и с вызовом посмотрела в глаза. – Если я тебе не нужна такая, как есть, без абсолютного к тебе доверия, то уходи один.

– Даже не обсуждается, – отрезал я. – Или уходим вместе или я остаюсь.

В тот самый миг, когда наш разговор зашел в тупик, Дариус очень некстати убрал пузырь и, виновато кашлянув, предупредил о том, что я и без него уже понял:

– Мой принц, к нам идут. Осталось пять, четыре, три…

На счет "один" дверь со скрипом открылась, пропуская в проем дежурного стража с багровым шрамом на все лицо. Ленций – так его звали другие. Жестокий и наглый, он боялся меня гораздо меньше своих товарищей.

– Слишком долго лечитесь, – с подозрением прищурился и цепким взглядом окинул помещение, задержавшись на каждом присутствующем. – Ну все. Расходимся. Лазарет закрылся.

В тот же момент в дверном проеме показался другой стражник. За ним прихрамывала, опустив голову, женщина в бордовой одежде прислуги. Ее потерянный взгляд соскользнул в камеру, мазнул по мне, Нике, и вдруг она замерла. Резко развернулась в нашу сторону, вытаращила глазищи и, тыча в мою сторону пальцем, закричала:

– Узника подменили! Вам чернявого урода подсунули вместо русоволосого! Невидимые на днях совсем другого измолотили!

– Вирна?! – воскликнула Ника. – Что ты тут делаешь?

Глава 24

Вирна напоминает обезумевшую. Бледная, как смерть, растрепанная, с порванным рукавом, а в глазах – тупое упрямство. Через секунду женщина исчезает из виду, утянутая стражником, но ее крики продолжают отзываться в коридоре гулким эхом:

– Вы ослепли тут что ли, вояки кхаровы? У вас кролевского преступника подменили, а вы не видите! Говорю, вы не того держите! Не того!

– Теперь понятно, за что палач отрежет тебе язык, ведьма плешивая! – доносится ответ.

Стражник со шрамом, что ожидает нас с Дариусом у двери, вдруг начинает недоверчиво вглядываться в пленника. Склонив голову, буравит взглядом, будто пытается рассмотреть правду сквозь морок. Кажется, еще чуть-чуть – и, пробившись сквозь магию, обо всем догадается.

Надо срочно что-то делать, но что?!

Внезапно Йемрен заходится в кашле.

– Душно у вас. Принеси-ка мне воды, добрый страж! – просит тюремщика, натянуто улыбнувшись.

– Тут тебе не трапезная, – строго басит тот, – и не приемная зала для неженок. Охота пить – жди своего часа.

Затем, недобро на меня покосившись, кивает в сторону двери, приглашая поскорее отсюда убраться. Как только мы с магом выходим на улицу и немного отдаляемся от привычного конвоя из трех стражей, я сдавленно шепчу:

– Что делать? Йемрена вот-вот раскроют! Дариус, миленький, придумывайте свой план поскорее!

– Принц уже давно был бы за стеной, если бы не ваш дурацкий пес! – шипит тот, почесывая подбородок. – Подумать только! В первые же сутки в новом мире обзавелись багажом! Будто мне вас одной мало!

С трудом удерживаюсь от ответных шпилек. Если мы поссоримся, Йемрену это не поможет!

– Вы уже знаете, что делать?

– Сегодня ночью я собираюсь навестить вас в спальне. Не запирайте дверь.

Предложение прозвучало бы неоднозначно, не смотри на меня Дариус в этот момент с крайним неодобрением.

– Мы сбежим уже сегодня? – спрашиваю с надеждой, но союзник снова ехидничает:

– А вы предлагаете задержаться?

Хочется его чем-то огреть или как минимум уколоть вербально, но я опять пытаюсь увести наш диалог в конструктивное русло:

– Что мне делать до вашего прихода? Я могу вам как-то помочь?

– Выкиньте волкодава в окно. Это очень поможет.

Тут уж вскипаю:

– Сами в окно кидайтесь! Только сначала свой шлейф сарказма намотайте себе на шею, а то случайно зацепитесь им за подоконник.

После короткого обмена любезностями мы расходимся у порога моей комнаты. Меня буквально раздирает на части от неизвестности. Дариус не поделился со мной планами то ли из-за недоверия, то ли из-за личной неприязни. Как дотерпеть до ночи и не лопнуть от нахлынувших мыслей и эмоций становится большим вопросом.

Пытаюсь занять себя простыми делами. Прибираюсь в комнате, проветриваю, доливаю воды в тазик волкодаву, проверяю содержимое шкафов. Не успеваю исследовать все полки, как в дверь стучит уже знакомый слуга в бордовом сюртуке и приглашает последовать за ним. По дороге объясняет:

– Принц велел передать, что бы вы дожидались его в тронном зале.

– Вы не знаете, о чем он собирался поговорить?

– Не хотелось бы вводить вас заблуждение, но… Он упоминал вашу свадьбу.

Когда доходим до места, Кейрона еще нет. Его отсутствие позволяет побродить по залу, рассеянно разглядывая барельефные завитушки.

По сути, подготовка к свадьбе – это шелуха, к которой я не имею никакого отношения. Ведь через три дня меня здесь не будет.

Пока меряю шагами периметр зала, радуюсь что принц позвал меня для разговора в официальное место. Интересно, почему на сей раз его выбор пал на тронный зал, если до сих пор он предпочитал зажимать меня в спальне или коридоре?

Помогает сам себе удержаться в рамках данного мне обещания? Или хочет впечатлить блеском своего положения, чтобы я ахнула и растеклась лужицей перед лицом его власти и могущества?

Только очень богатый и амбициозный король отгрохал бы себе подобный дворец. Огромное помещение с высокими потолками и лепными стенами могло бы соперничать с Эрмитажем, если бы не статуи королевы, установленные в плотный ряд вдоль стены. Разные позы, разная одежда, но лицо у всех одно.

Золоченые, трехметровые громады загораживают любопытные витражи, и на миг я жалею, что королева своим тщеславием испортила прекрасный интерьер. Хочется разглядеть поближе стеклянную мозаику, но статуи не позволяют приблизиться. С какого бы ракурса я не подошла, мне ничего не видно.

Какая жалость! Я так люблю витражи, что в прошлой жизни раз десять ходила на мастер-классы по их изготовлению.

Быстренько оглядываюсь. В зале я одна – надсмотрщиков мне, к счастью, не оставили, а это дает некую свободу действий. Взбираюсь на золоченый постамент и, аккуратно обойдя фигуру королевы, – лишь бы не отломать ей случайно руку! – приближаюсь к витражу. Спрыгиваю на пол и вглядываюсь в разноцветное изображение.

Вот только рассмотреть его как следует не удается.

Со стороны двери слышится шум, и, не успеваю я вскарабкаться на постамент, чтобы рвануть обратно, как в зале раздается звонкий голос королевы:

– …Отлично. Значит, подожду его здесь.

Сначала порываюсь выползти из своего убежища и повиниться. Мол, простите, не удержалась, сунулась к витражу из эстетического любопытства. Но уже в следующий миг понимаю, что королева разозлится, несмотря на извинения. Ведь я разгуливала по ее статуе, а это вряд ли расценят как знак уважения.

Меня могут наказать. Приставить стражников для круглосуточного наблюдения. Или запретить ночевать в спальне. А этого допустить никак нельзя.

С тихим вздохом усаживаюсь поудобнее на полу за высоким постаментом и настраиваюсь на ожидание.

****

Вианда откусила кусочек сочного персика, вытерла мокрый подбородок шелковым платочком и неторопливо приблизилась к сыну, ледяной горой замершему у главного входа.

Он не подошел, не приветствовал с улыбкой, как бывало раньше. Рот сжат, а в глазах застыло напряжение. Смотрит воинственно, как на противника.

"Дуется за то, что поставила на место перед истинной», – решила королева и откусила еще кусок. – «Скоро будет дуться еще сильнее. Сам виноват!»

Ласково осведомилась:

– Как проходит подготовка к свадьбе?

– Я отдал распоряжения Миргошу, чтобы церемония состоялась через три дня. Если моя королева желает обсудить детали, стоит обратиться к нему.

– Моя королева? Все-таки вспомнил, кем я тебе являюсь! – Вианда, усмехнувшись, бросила косточку на блюдечко, тонкими пальцами подцепила платочек и вытерла рот. – Я не раз объясняла, что позиция короля требует сложных решений. Король никогда не должен ставить личные отношения превыше интересов королевства.

Кейрон нахмурился, явно не понимая, к чему вдруг эта лекция.

– Ты согласен?

– Да.

– Тогда зачем, – вкрадчиво молвила, – ты обманул нашего потенциального союзника, чтобы потешить самолюбие своей избранной?

– О чем вы, моя королева? – холодно поинтересовался принц.

– У тебя свои глаза и уши во дворце, а у меня свои. Преданные мне люди проследили путь твоего Миргоша от кухни к спальне твоей избранной. Думал, ты сумеешь обмануть свою королеву?