Текст книги "Избранная для северного дракона (СИ)"
Автор книги: Илана Васина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Глава 31
Смотрю и глазам своим не верю…
Серенький вернулся… И не один, а с добычей!
Тетка, что жадно за нами наблюдала, похоже, словила свою сенсацию. Она поворачивается то ли к мужу, то ли к родственнику и оживленно ему что-то доказывает. Ветер усилился и дует как раз в нашу сторону, донося аромат ядреных специй и обрывки фраз:
– Охотничья коза…
– Нам в хозяйстве пригодится…
– Да не покусает она меня…
– Не отстану, пока не продаст…
Упс.
Что делать, Хьюстон?! У нас проблемы!
Буравлю взглядом Йемрена, а посоветоваться с ним вслух не смею – меня могут услышать из соседней повозки. Лица принца не вижу, но, судя по напряженно застывшей спине, союзник явно не в восторге от триумфального возвращения волкодава с огромным зайцем в зубах.
К счастью, Йемрен быстро и адекватно реагирует на ситуацию.
– Забери зайца и привяжи козу к телеге, – и потише добавляет: – С покупателями разберёмся позже.
Ничего не могу с собой поделать – улыбаюсь шире Чеширского кота. Перегнувшись через бортик повозки, тяну руку к Серенькому. Тот сразу же тычет в ладонь еще теплое, пушистое тельце. Потом, как ни странно, дает обвязать вокруг шеи ремешок, умудрившись при этом горячо и шершаво лизнуть мне запястье.
Пристраиваюсь в хвост телеги, чтобы было удобнее любоваться волкодавом. Ты же мой умненький мальчик! Ну как тебя, такого сообразительного, прогнать, а?
Над нами вновь проносится огромная тень.
Кейрон…
В отличие от первого раза, сейчас я совершенно не пугаюсь. После возвращения пса грудь так и распирает от счастья – страх туда просто не помещается.
Вскоре окружающий пейзаж резко меняется. Мы впервые подъезжаем к месту, где впритык к дороге расположились небольшие кусочки леса, размером с футбольное поле. Они будто оторвались от лесного массива и отщепенцами прибились к дороге.
Йемрен поворачивается ко мне и поясняет:
– Время знакомства с дорожной уборной. Мужчины – направо, женщины – налево. Ты идешь первой.
Я, конечно же, с восторгом принимаю приглашение. Меня порядком растрясло в дороге, и последние полчаса я вовсю ерзала на досках – пыталась сообразить, как бы немая старуха сигнализировала о своей нужде. Мычала бы и тыкала пальцем в причинное место?
Опускаться до подобного цирка я не собиралась, поэтому терпела и гадала, как тут люди справляются без заправок и придорожных кустов.
Дождавшись, наконец, своего шанса, подползаю к краю телеги и уже собираюсь перевалиться через бортик, как вдруг Йемрен оказывается рядом. Даже пикнуть не успеваю, как он подхватывает меня за талию, будто пушинку, и медленно опускает на землю.
Опускает, но не отпускает.
Время как будто замирает, пока меня крепко обхватывают горячие ладони. Его прикосновение гасит посторонние шумы и свет приглушает в окружающем пространстве. Такой простой жест – и мы будто остаемся одни в целом свете. Йемрен на секунду закрывает глаза и с шумом втягивает в себя воздух. Глубокий вдох резонирует в низу живота неожиданной сладко-острой волной.
Затем он, словно нехотя разжимает руки, и я, секунду помедлив, на ватных ногах направляюсь в левый лесочек. Хочется запечатать в сердце то особое чувство от первого прикосновения, – жаль, такого короткого! – чтобы оно не развеялось со временем. Тем более, даже сейчас погреться в нежных чувствах мне не дают.
От передней телеги отделяется уже знакомая тетка и идет следом. Похоже, мы единственные женщины во всем обозе, ведь кроме нас двоих никто в эту сторону леса не пошел.
Пока перешагиваю кочки да обхожу колючие заросли, она держится рядом, заставляя гадать о причинах. Может, заметила неторопливую помощь красивого возницы и планирует разузнать про… нас? Мне неважно, что женщина могла подумать, но очень уж не хочется привлекать внимание.
Оказавшись в центре лесного пятачка, пытаюсь отойти от соседки подальше, но она, как хвостик не отстает. От нее несет едой и смесью резких специй. Запах настолько яркий, что перебивает аромат мха, трав и сосновых иголок. Очень не вовремя вспоминаю, что я голодна. Вот бы вечером удалось зажарить зайца, которого раздобыл волкодав!
Шаг, еще шаг… Тетка упорно ступает за мной.
Не выдержав ее навязчивой близости, останавливаюсь и решительно пялюсь в водянистые глаза. Развожу руками – мол, если есть что сказать, то говори!
– Тут такое дело, бабулечка… – начинает та, в смущении отводя взгляд. – Мы с мужем решили твою скотинку купить. Уж больно диковинная. Ни у кого такой шустрой не видала.
На ее словах с облегчением выдыхаю – не о нас с Йемреном речь! – и отрицательно мотаю головой. Указываю в сторону предполагаемого рынка в Межземелье. Дескать, козу собираюсь продать там.
– Мы тебе хорошо заплатим, – тетка в знак великой искренности выпучивает глаза. – Не бойся, не обидим!
– Ммм? – вопросительно мычу и тру открытую ладошку – мол, сколько дадите? Я не собираюсь продавать пса, но старуха, которую я изображаю, обязательно задалась бы таким вопросом.
– Десять серебряных монет.
Мотаю головой.
– Продай, – наседает наглая тетка. – Больше нашего тебе никто не даст.
Вот же привязалась, как банный лист!
Пожимаю плечами и многозначительно тычу себе в лоб. "Буду думать. Жди!" Тетка, наконец, кивает и оставляет меня в покое.
Когда я возвращаюсь обратно к телеге, Йемрен удаляется в мужскую половину леса. В его отсутствие над нами опять пролетает Кейрон. Вот только на сей раз вместо того, чтобы исчезнуть за очередным холмом, он опускается ниже и начинает парить прямо над обозом, как огромный вентилятор, от которого колышутся деревья, слетает солома с телег и чьи-то головные уборы уносятся прочь.
Я, конечно, не знаю, как обычно дракон патрулирует торговые пути, но лошади такому точечному вниманию совершенно не рады. Наши кобылки за компанию с другими начинают храпеть и беспокойно пританцовывать на месте. На всякий случай тянусь к вожжам – вдруг понесут?
С вожжами в руках сижу и гадаю: зачем Кейрон наводит на животных панику?
Он так развлекается?
Или это ритуал по отпугиванию виедов?
Увлеченная странным поведением дракона, не замечаю, что происходит вокруг. Резко вздрагиваю, когда над моим ухом раздается голос Йемрена:
– Нам не повезло с ветром, ирэя. Кейрон учуял твой запах. Теперь он не улетит, пока не найдет его источник.
От услышанного сердце пропускает удар. Неужели наш путь с Йемреном закончится в этой точке, так, по сути, и не начавшись? В панике кошусь на дракона, подлетающего все ближе. Когда до него остаётся несчастные пара десятков метров, принц снова наклоняется к моема уху и окончательно пугает.
– Тебе не понравится то, что я сейчас сделаю, ирэя. Поверь, мне это нравится ещё меньше.
Глава 32
Все торговцы теперь суетятся, не понимая странного поведения дракона. Наверно, думают, что тот спятил, и следующим шагом станут спаленные повозки и сожженная скотина.
Кто-то спрятался под телегами, кто-то, бросив товар без присмотра, ринулся под укрытие леса. Лишь единицы, то ли оптимисты, то ли фаталисты*, продолжают, задрав головы, сидеть в повозках.
(*Фаталист – человек, считающий, что все события предрешены судьбой.)
В этом хаосе до нас с Йемреном никому нет дела.
– Закрой глаза, не дыши и не двигайся, – приказывает принц.
Его просьба шокирует. Мой мир вот-вот рухнет, а я должна закрыть глаза?
– Будет больно? – шепчу еле слышно, улыбаясь одними губами, но принц меня слышит.
– Жить будешь, – отрезает и добавляет, быстро взглянув на брата: – Вопрос только, с которым из Рэдгрейвов.
Не смея противиться, выполняю все, что мне велено. Сделав несколько глубоких вздохов, задерживаю дыхание и крепко жмурю глаза.
На мое лицо и волосы тут же сыпется нечто, напоминающее муку. Хочется стряхнуть с себя эту пыль или, как минимум, открыть глаза, но я терплю.
Почему-то вспоминается вишневый пирог, который бабушка любила густо обсыпать сахарной пудрой. Вкусный был до жути, зараза! Я называла его «убийцей талии» и отчаянно боролась с собой, чтобы не съесть целиком до последней крошки. Теперь я запорошена чем-то, как тот пирог…
Схожее ощущение, будто бабочка крылышком прикоснулась, доходит до моей шеи, кистей рук, и, наконец, Йемрен, – черт его дери! – аккуратно оттягивает ворот платья, и щедро засыпает туда мучнистое нечто – и сзади, и спереди…
В обычной ситуации я бы не потерпела такого нахальства но сейчас готова на все, лишь бы не возвращаться во дворец.
Пока, сцепив зубы и жмурясь, жду окончания необычной процедуры, принц переходит все границы. Снимает туфли и начинает горячими пальцами бережно, но быстро растирать мои щиколотки, двигаясь в сторону колен, а потом и бедер. Его прикосновения отдаются медовым током сквозь все тело, и сердце, мгновенно откликаясь, сразу уносится вскачь. Такой гаммы ощущений испытать без воздуха нереально.
Открываю глаза, делаю глубокий, судорожный вдох – в ноздри впивается резкий запах специй, и я захожусь приступом кашля.
Вот же черт!
Моя кожа из землистой стала бело-зеленой. Йемрен обсыпал меня специями с ног до головы, превратив в ходячую приправу. Ладно, что у меня странный вид, – я почти привыкла к уродливой оболочке! – но как теперь этим дышать?
У принца, хмурого и сосредоточенного, в охровых глазах читаю тот же вопрос. Он, похоже, абсолютно не в восторге от какофонии запахов. Наверняка, обоняние у него острее, поэтому и страдать ему придётся сильнее.
– Кейрон теперь не учует твой запах, даже если пастью уткнется в шею, – на этих словах Йемрена ежусь, живо представив эту картинку, а тот посмеивается: – Не бойся. Он не самоубийца, чтобы нюхать старуху, обвалянную в специях.
Дракон действительно ведет себя, как собака, потерявшая след. Мечется над обозом, с начала в конец, облетает лесную уборную и снова возвращается к торговцам. Минут пять парит в центре обоза, поднимая крыльями ветер и поводя пастью. Наконец, потеряв надежду меня найти, с глухим ревом взмывает к облакам и уносится прочь.
Делаю жадные вдохи, только сейчас понимая, что на нервах забыла дышать. И снова захожусь кашлем.
В течение получаса, пока торговцы усаживаются в телеги, осторожно смакую охватившую меня эйфорию. Опасность отступила, – спасибо Йемрену! – но поверить в это непросто.
Меня беспокоит вопрос. Откуда северянин раздобыл специи, да еще так быстро? Купил? Украл? Выменял? Не повлечёт ли это других проблем?
Когда, наконец, все участники каравана возвращаются в повозки, мы снова начинаем движение. На сей раз тетка с передней телеги на нас не оборачивается – у нее появилась тема поинтереснее. Наверняка, обсуждает с мужем дракона, гадая, какая муха укусила их будущего короля.
Я тоже отчаянно пытаюсь переварить произошедшее.
На ногах ощущаю следы жарких прикосновений, от которых до сих пор колотится сердце. Вспоминаю, насколько приятным оказалось довериться Йемрену. Сначала переступаешь свой страх, шагаешь в неизвестность, а там… уже ожидают его сильные руки, готовые подхватить, если оступлюсь, и согреть, если вдруг замерзну.
Вскоре северянин дает мне хлебнуть из фляги какой-то напиток, хорошо утоляющий жажду, и протягивает приличный ломоть хлеба. На сытый желудок и думается по-другому. Наша поездка вдруг превращается в интересное приключение, а себя ощущаю Дашей путешественницей, открывающей новый мир… в котором, кстати говоря, снова меняется пейзаж.
Если до сих пор дорогу окружали поля, а лесные опушки маячили у линии горизонта, то сейчас мы подъезжаем к сплошной стене леса, где густо щетинятся высокие деревья, а кусты сплетаются в непроходимые заросли. Выглядит этот массив не слишком приветливо. Наша дорога будто вползает в темную пасть злого гиганта.
Жутковато. И, словно желая повысить градус жути, дракон обгоняет обоз, подлетает ко входу в лес и ни с того ни с сего изрыгает в него мощную струю огня. Вот только пламя, вместо того, чтобы схватиться за деревья, отскакивает от плоской, невидимой стены.
Я тихонько мычу, привлекая внимание Йемрена, и тычу в сторону дракона крючковатым пальцем. К счастью, мой гид готов к разъяснениям:
– Магическая защита от виедов. Исчезает под напором драконьего пламени. Когда мы заедем, появится опять.
Стоит нам въехать в лес – и мы, будто оказываемся в темной комнате с щелками вместо окон. Кроны деревьев растут так плотно, что только редкие лучи света находят дорогу к земле. Здесь мрачно, зябко, и по телу сразу расползаются мурашки.
Серенький, видно, тоже чувствует изменившуюся атмосферу, потому что начинает вдруг беспокойно блеять и пару раз с силой дергается с привязи.
Может, есть хочет или пить? Тянусь к ремню, чтобы отстегнуть пса от привязи, но Йемрен меня останавливает:
– Не тронь его!
На мой удивленный взгляд добавляет:
– Так надо, ирэя.
Больше говорить ничего не хочет, несмотря на то, что долго буравлю его спину глазами и выразительно вздыхаю. Ну почему так тяжело объяснить свои просьбы или решения?
Наконец, мы въезжаем в некое подобие деревни, расположенной на огромной поляне. Здесь светло – яркое солнце режет глаза, заставляя подслеповато щуриться. Но даже это не мешает жадно разглядывать окружение.
В местечке преобладают низкие, деревянные строения, среди которых замечаю землянки. Костры разложены рядом с домишками, на веревках развешены звериные шкуры. Кое-где привязаны лошади. Женщин мало. Жилистые, худые, они разделывают мясо у костров и помешивают варево в огромных котлах. Мужчин намного больше. Высокие, мускулистые, в одеяниях из кожи, что-то рубят, строгают и делают кучу других работ, смысла которых я не понимаю.
Все телеги, въехав в центр поляны, останавливаются – мы, похоже, достигли ярмарки, которая, правда, на ярмарку совершенно не похожа.
Жду, что Йемрен теперь объяснит подробнее, как мы будем отсюда смываться. Совсем скоро Кейрон вернется во дворец и узнает, что я сбежала. Первым делом он бросится на ярмарку, чтобы искать мой след в торговом обозе. Уверена, он распылит обоз на молекулы, лишь бы найти пропавшую невесту. Чем быстрее мы отсюда исчезнем, тем лучше.
Йемрен действительно поворачивается ко мне, но начинает почему-то издалека:
– Я предупреждал, помнишь? Тебе не понравится то, что я сделаю.
Его слова заставляют не на шутку напрячься. С нетерпением жду продолжения, вот только закончить ему не дают.
В этот самый неподходящий момент к нам приближается тетка из соседней телеги в сопровождении мужа. Лица у обоих довольные, хитрые – аж лоснятся от счастья. Меня охватывает нехорошее предчувствие.
И не зря…
Приземистый, крепко сбитый торговец останавливается напротив Йемрена и, потирая руки, выдает:
– Ну что, уважаемый Михал… Мы вам – наши специи, а вы нам теперь – вашу козочку. Как договаривались. Ни больше, ни меньше…
Глава 33
Не успеваю я осознать весь ужас услышанного, как Йемрен отвечает:
– Там, откуда я родом, за ложь отрезают язык.
– Родом ты из суровых мест, достопочтенный Михал, – торговец морщится и потирает лысую макушку. – Признаю. Договорились мы маленько по-другому. Я дал тебе специи, чтобы согласился ты на спор. Ставил ты на то, что коза всегда выберет старуху. А я поставил на то, что смогу козу к себе приманить, потому как хорошо умею ладить со скотиной. Теперь изложил я все верно?
Йемрен кивает, и торговец продолжает говорить медленно, тщательно продумывая каждое слово:
– Ты уж не обессудь. Позабыл я упомянуть, что есть у меня морковь и яблоки. Какая коза от них откажется? Предлагаю поэтому сразу отдать мне козу. Зачем старухе выставлять себя на посмешище перед народом?
Я настолько возмущена, что едва удерживаюсь в рамках своей легенды. Повезло им обоим, что я «немая», а то бы показала этому Грегору «посмешище», а союзнику, решающему все без меня, охотно нарисовала бы вслух психологический портрет.
– Вижу, Грегор, любишь ты делить тушу не убитого медведя, – насмешливо чеканит принц. – Уверен, все стены твоего дома увешены шкурами не пойманных зверей, а погреб под завязку набит их мясом.
Пока торговец потирает лысую макушку и подыскивает достойный ответ, Йемрен ловит мой взгляд и кивком приглашает отойти подальше от повозки. Шагаю по колючей траве и сердито пялюсь на его широкую спину – были бы взгляды материальны, уже давно протерла бы там дырку! Даже не протерла – прожгла!
Несмотря на сумбур в голове, замечаю на себе взгляды местных мужчин. Некоторые таскают мимо нас какие-то ящики, набитые углем, но стоит нашим глазам встретиться, как они с презрением морщатся и плюют в мою сторону. Такого отношение к себе не понимаю…. Чем я им насолила?
Как ни странно, Йемрен совсем не обращает внимания на мужчин. А вот когда мимо нас проходит невысокая, смуглая женщина с длинными, седыми космами и размалеванным белой краской лицом, северянин провожает ее долгим, пристальным взглядом.
Вскоре мы доходим до небольшого пятачка на поляне, где пасется несколько лошадей. Здесь жутко воняет конским потом и навозом – видно поэтому других желающих здесь торчать нет. Я осторожно обхожу характерные кучки, но при этом стараюсь не отставать от провожатого.
Наконец, тот останавливается. Повернувшись ко мне, склоняется до уровня моего лица. Его необычные медовые глаза в такой близости и при ярком освещении просто сказочно красивы, но мерзкий запах и жесткий взгляд сводит на нет любой намек на романтику.
– Торговец будет звать твоего пса. Подманивать едой. У тебя не будет ни еды, ни голоса. Даже пикнуть будет нельзя, как бы тебе ни хотелось!
На мой судорожный всхлип он реагирует спокойно:
– Зря волнуешься. Твой питомец слышит твои мысли и эмоции. Зови его сердцем, раз голосом не можешь.
На это предложение фыркаю… Услышит он, как же! Это просто пес. Да, пусть горячо мною любимый пес, но он реагирует на мои слова и интонации, а не на мысли! Я ведь даже выдрессировать его не сумела – времени не было.
Я бы много сказала принцу «хорошего», но могу сейчас лишь всхлипывать, возмущенно шмыгать и буравить сердитым взглядом.
Вот только делу это никак не поможет. Тем более, если прислушаться к голосу здравого смысла, почти сорванному эмоциями, понимаю, что из двух зол Йемрен выбрал наименьшее. Не мне его в этом винить.
Кое-как собираю волю в кулак, вытираю слезы с щек и киваю.
Я готова к испытанию.
Быстрым шагом возвращаемся к повозке. Следуя инструкциям Йемрена, ослабляю узлы на привязи пса. Если Серенький рванет посильнее – тут же окажется на свободе. Отправляюсь в заданную мне точку в двадцати шагах от нашей повозки. В другой точке, на таком же расстоянии от пса, встает торговец, под завязку вооруженный едой. Я думала, он собирается приманивать пса только морковкой, но мужчина многозначительно подкидывает в руке кусок вяленого мяса:
– Раз уж коза охотничья, среагирует она, верно, на мясо получше, чем на яблоки.
При виде белковой еды, в грудь вонзается шип тревоги. Кто знает, насколько Серенький голодный? С него станется оттяпать у торговца мясо вместе с пальцами, а потом подбежать ко мне с добычей, радостно виляя хвостом! Но спор-то будет проигран!
Как бы то ни было, отгоняю страхи прочь. Йемрен вслух объявляет условия. Когда он махнет рукой, мы должны будем на пару с торговцем звать к себе пса. К кому тот пойдет – с тем и останется.
Смотрю то на союзника, то на противника, то на козу. Стараюсь не обращать внимания на местных жителей – бородатых, длинноволосых мужчин, стоящих неподалеку, бесцеремонно обсуждающих меня да то и дело плюющих в мою сторону! Видно, из-за них Йемрен так и не подает сигнала. Понимает, что мне, чем тише, тем лучше.
Фокусируюсь на Сереньком, таращусь в его козьи глаза и мысленно сигналю: «Иди ко мне, малыш!»
Скандирую про себя эту фразу, раз за разом, но какой-либо ответной энергетики от пса не чувствую. Словно мои призывы падают в пустоту. Хотя… Я ни разу в жизни телепатически не общалась, поэтому понятия не имею, каким должен быть ментальный контакт! А тут еще местные задиры под боком гадости говорят, выбивая из равновесия и не на шутку мешая.
– Сглазит нас бабка! – раздается резкий, хриплый мужской голос, заставляя меня оторвать взгляд от Серенького. – Гляньте, как глаза горят! Точно сглазит, клык даю!
– Зачем ты приволокла сюда свои старые кости? – бросает мне рыжебородый, стучит себя по груди и добавляет: – Хочешь погибели роду Миноха?
– Сгинь отсюда, ведьма проклятая! – седой крепыш чертит в воздухе какие-то хитрые знаки.
– Гляньте, она молчит! Не спорит! Даже не отрицает, что ведьма, – хрипит рыжебородый.
– Немые старухи никогда ни с кем не спорят, – вступает вдруг Йемрен в мужскую беседу. – Особенно с дубоголовыми болванами.
– Ты, южанин, посмел назвать меня, Миноха, болваном? – вскидывается рыжебородый.
– Не имел такой чести, – рычит принц, схлестнувшись взглядом с нахалом. – Но обязательно назову, если продолжишь донимать меня или мою тетку, – на словах про тетку указывает на меня.
Несмотря на здоровенную комплекцию здешних мужчин, каждый из них по отдельности уступает Йемрену в росте и мощи. А сейчас, когда северянин хмурится, от него так и веет дикой силой, как от хищника перед прыжком. Даже шрамы на коже, обычно почти незаметные, проступают отчетливее, добавляя его облику веса и свидетельствуя о немалом боевом опыте.
– Пойдем, Минох! – один из мужчин подходит рыжебородому и тянет его в сторону. – Лиара рассердится, если ты помешаешь торговле.
Минута, другая, третья – и тестостероновый дурень уходит с остальными мужчинами, позволяя, наконец, с облегчением выдохнуть. И вот, в наступившей почти-тишине, Йемрен машет рукой, приглашая начать испытание.
Торговец тут же принимается ласково причмокивать, щелкать языком, шептать, тихонечко звать козу, предлагая то морковку, то мясо.
Я тоже зову пса, правда мысленно. Одновременно хлопаю в ладоши, делаю приглашающие жесты. Чувствую, что катастрофически проигрываю на фоне криков оппонента. Проклятый торговец!
Неожиданно для меня Серенький резко рвется с привязи – она отлетает с телеги. И вдруг… пес щерит зубы и грозно блеет на Грегора.
