Текст книги "Избранная для северного дракона (СИ)"
Автор книги: Илана Васина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Глава 19
Его слова пугают настолько, что в ночной прохладе меня прошибает пот. Почти скулю:
– Вы можете мне толком объяснить про вранье и про ирэю?
– Могу.
– Ну так объясняйте! – всплескиваю руками, теряя последние крохи терпения.
– Когда я менял ваши души местами, то сначала планировал организовать вам с Йемреном побег, а уже потом, за пределами стены, переставить души обратно. За стеной я помог бы Даринике вспомнить ее помолвку с Йемреном, и она добровольно пошла бы за своим избранным. В лучшем случае, разумеется. Мой план понятен?
Гоню мысли про Даринику в моем умирающем теле. Жива ли она? Один шанс из ста. Или меньше…
– Ну, допустим, понятен, – осторожно киваю. – А вы уверены, что Йемрен – избранный Дариники? Кейрон претендует на ту же роль…
– Более чем, – кивает маг. – Десять лет назад Пепельный Дракон совершил ритуал обручения принца Йемрена с Дариникой. Тем самым он объявил старшего сына наследником. Я видел ритуал собственными глазами.
– Интересно… Почему у вас преемственность трона объявляется помолвкой, а не какой-нибудь коронацией?
– Потому что согласно древнему предсказанию, истинный Дариники станет единовластным правителем Единого Царства Юга и Севера и положит конец бесчинству виедов.
– Вы помните это предсказание дословно?
– Обрывками, – Дариус морщится, напрягая память. – «Сирота, с меткой дракона на руке, потомственная целительница, повидавшая другие миры, станет потомку Пепельного Дракона воспетой в легендах ирэей.» Насколько мне известно, Дариника не видела других миров, но говорят, во сне ей приходили видения.
– Помните, что было дальше в том предсказании?
– Дальше там говорится про славное, справедливое правление ее дракона.
– Ее дракона? То есть все-таки Кейрона?
– Пфф! При чем здесь Кейрон? – маг небрежно машет рукой. – Йемрен – ваш дракон! А вы его избранная… То есть были избранной, пока не стали истинной!
Вот же странность! Я совсем не удивлена, что Йемрен – тоже дракон. Кажется, я перевидала столько удивительного в этом мире, что получила пожизненный иммунитет к скепсису. Вместо того, чтобы терять время на сомнения, лишь усерднее вгрызаюсь в слова мага, чтобы докопаться до сути.
– Вы меня совсем запутали, Дариус! Избранные отличаются чем-то от истинных?
– Избранную подбирают дракону его предки. Когда дракон принимает их выбор всем сердцем, она становится истинной, ирэей или половинкой его души.
Выбор предков, значит… Мое воображение сразу рисует, как родители подбирают жениху богатую, знатную, но не слишком привлекательную девицу. И эта картинка сразу требует дополнительных пояснений:
– А если мужчина станет мужем своей избранной, скажем, из уважения к предкам, но так ее и не примет?
– Тогда она никогда не станет ирэей. Обычно переход от избранной к истинной может затянуться на месяцы, а то и годы, но с вами, иномирянка, вечно все не так! – Дариус опять хмурится, и мне вдруг хочется его, постоянно мной недовольного, чем-нибудь огреть. – Не прошло и пары дней, как вы стали ирэей Йемрена! Теперь вы понимаете, как все перемешалось? Я собирался быстренько вернуть Даринику, чтобы эта особенная связь зародилась между их душами, а теперь уже поздно…
Эта новость меня и радует, и расстраивает. Я не должна была попасть в сердце Йемрена, но по нелепому стечению обстоятельств заняла там чужое место, как и он в моем.
Вот и как теперь быть? Имею ли я право на его внимание? Хотя… Может, звезды не случайно сошлись именно на мне?
– Знаете что, Дариус? – говорю, задумчиво потирая пигментное пятно на сгибе локтя. – У меня на прежнем теле, причем как раз на этом месте, была татуировка дракона…
– Что это значит? – мой собеседник хмурится.
– Я имею в виду, на прежнем теле у меня была метка дракона. А еще моя бабушка всем соседкам лечила головную боль. Она мне один раз даже приступ купировала… то есть исцелила меня руками, когда у нас дома внезапно закончились лекарства, и скорая… то есть целители долго не ехали. Потомственная целительница – это в каком-то смысле про меня. Еще я сирота. Родители умерли в аварии, когда мне было три годика. Что там дальше по списку? Я была в Корее, Египте, ЮАР и в Австралии. Это такие другие миры, – поясняю притихшему магу. – Так что мое резюме… то есть жизнеописание вполне подходит под запрос в предсказании.
– Раз Трехликий связал вас с Йемреном истинной связью, у меня нет и тени сомнения, что вы подходите. Проблема не в этом. Когда принц узнает о подмене, то будет в ярости!
– То есть он не примет душу иномирянки в теле Дариники?
– Может и примет со временем, если не успеет нас к тому моменту казнить…
– Опять вы про "казнить"! – ворчу. – Вы так долго работаете под прикрытием, что теперь у вас идея фикс: кто-нибудь кого-нибудь обязательно казнит!
– Поживите в моем мире подольше и посмотрим, как тогда запоете!
– Хорошо. Если все так плохо, поменяйте нас местами, Дариус, – неуверенно предлагаю, и как только фраза срывается с языка, хочется тут же затолкать ее обратно. Настолько нелепым и неправильным выглядит этот вариант.
– Нет! Как вы не понимаете? – на секунду маг повышает голос, захлебнувшись в эмоциях, но осекается, стоит ему поймать на себе настороженный взгляд впереди идущего стражника. – Если вы стали его ирэей, то перешли точку невозврата. Теперь вы не сможете без него, а он без вас! Неужели вы не чувствуете с ним связь?
– Ну, допустим, чувствую! – на секунду к щекам приливает кровь. – Мне вот что непонятно. Если Йемрен мой избранный, и он истинный наследник трона, то почему я считаюсь невестой Кейрона? И почему он будет наследовать трон у матери?
– После смерти Пепельного Дракона, королева Вианда захватила трон. Она собрала вокруг себя самых беспринципных лордов, магов и медленно, исподтишка подготовила переворот.
– Чем ей не угодил Йемрен?
– Он называл все своими именами. Свет светом. Тьму тьмой. Королева считала глупостью то, что Йемрен считал вопросом чести. Его прямоту принимала за ограниченность, а свою ложь выдавала за мудрость. Ей сразу стало понятно, что старшим сыном невозможно управлять. Она пообещала Кейрону трон и Даринику, если тот согласится потакать ее идеям. Младший принц всегда был неравнодушен к вам… то есть к Даринике, так что уговорить его было не сложно.
– И что дальше?
– Когда они оказались у власти, то первым делом оболгали Йемрена, будто он покушался на жизнь королевы. Дескать, Йемрен – больше не тот потомок Пепельного Дракона, что заслуживает Даринику вместе с троном. Принцу пришлось бежать, чтобы не лишиться головы.
– Ладно лорды… Я сегодня видела, как королева ими крутит. Но как с этим смирился народ?
– Людей запугали. На заре своего правления королева приказала старейшему магистру создать для нее королевских ищеек – невидимых. Они рыщут по всему Югу в поисках противников королевы и расправляются с мятежниками на корню. Люди боятся идти против королевы. Даже думать не смеют.
– После вашего рассказа, – ежусь и обхватываю себя руками, – мне окончательно перестала нравиться королева. Значит, скоро невидимые и меня схватят и изобьют, как Йемрена?
– Нет, если будете все время носить с собой это, – Дариус достает из кармана цепочку с кулоном в виде прозрачного кристалла. – Существуют особые амулеты, способные прятать ваши мысли от невидимых. Разумеется, к амулету вам понадобится гибкость мышления. Я, к примеру, считаю, что королева запуталась в своем тщеславии. Жаль ее порой, и уж точно ненависти у меня к ней нет. Скорее, наоборот, хочу помочь ей вернуться на свое изначальное положение – отойти в тень и предоставить истинному наследнику править Единым Царством.
С благодарностью принимаю амулет, засовываю в карман платья. Тут же спохватываюсь:
– Мы должны рассказать Йемрену про то, что я иномирянка!
– Вперед! – ухмыляется маг и машет рукой в сторону Темной Башни. – Всегда мечтал, чтобы именно принц Йемрен казнил меня за предательство!
– Простите, но казнь – это бред. Он поймет, что у вас не было другого выхода. Он же умный человек!
– А еще он дракон. Причем дракон, который не терпит лжи…
Мы все ближе подходим ко дворцу. Скоро стражи доведут до моей спальни, где нам с магом придется расстаться, а я так и не поняла, как разрешить проблему с мужчиной, так глубоко и так быстро запавшим мне в сердце. В груди вздымается волна отчаяния.
– Черт бы вас побрал, Дариус! Почему вы не сказали обо всем этом прежде, чем я наплела ему про плохую память?!
– Да потому что возможности не было! Будто вы сами не знаете!
– Ну и как мне теперь ему объяснить свои дыры в познаниях об этом мире, если врать нельзя?!
– Вы его ирэя, вот и думайте сами, как договориться со своим истинным! – устало отмахивается маг, первым заходя во дворцовую парадную дверь.
Когда переступаю порог вслед за ним, смотрю себе под ноги, поэтому не успеваю вовремя среагировать, когда передо мной вырастает мужская фигура. Врезаюсь в нее по инерции, и меня рикошетом отбрасывает назад. Стою, потирая ушибленный лоб и растерянно поднимаю глаза. Кто это у нас загораживает проход…
– Так о чем ты хотела со мной договориться? – спокойно уточняет Кейрон, хотя в глубине карих глаз плещется злость и досада.
Его взгляд заставляет гадать, какую часть нашего разговора он услышал? Или он злится на мое непослушание в присутствии королевы?
Глава 20
От неожиданной встречи вскипаю. Внутри клокочет досада, эмоции так и рвутся наружу. Кажется, в этом мире сплошь брожу по минному полю. Что ни шаг – новый вызов. Долго ли выдержу подобное напряжение – неизвестно.
– Простите, мой принц, я очень устала, – с трудом удерживаю в голосе нейтральные интонации. – День был долгим, и я хотела бы отдохнуть.
– Отдохнешь, когда тебе разрешат, – отрезает дракон. – О чем ты говорила с магом?
С трудом глотаю очередную грубость. Не будь я такой уставшей, непременно выдала бы нечто остроумное, но в моем нынешнем состоянии в голове вертится только мат, простой и плоский, как башмак бедняка.
– Не уверена, что здесь подходящее место для разговора, – киваю на стражей, переминающихся неподалеку в ожидании меня.
Своим маневром пытаюсь выгадать себе время, чтобы придумать подходящий ответ. Однако принц не дает мне фору. Небрежно махнув рукой, отпускает стражу на все четыре стороны, затем поворачивается к Дариусу и дублирует свой жест.
Теперь, когда мы официально остались одни, он предлагает мне следовать за собой, видимо, собираясь довести до спальни. Я шагаю рядом, отчаянно пытаясь собрать в кучку остатки самообладания.
Надо срочно заболтать ему зубы какими-нибудь сладкими фразами – авось размякнет от моего сиропа! Жутковато находиться бок о бок с дымящим вулканом, пока сама балансирую на грани срыва.
Добавляю шаг, чтобы успевать за своим провожатым, и выдавливаю из себя:
– Я очень благодарна вам за подарок, мой принц.
– Ты умеешь прятать благодарность за пустыми фразами. Полезный навык для жизни во дворце, но в свой адрес я ожидаю другое.
Его слова – щелчок мне по носу. Кажется, я выбрала неудачный тон. Хоть он и не истинный, но тоже чует фальшь за версту. Делаю еще один заход:
– Простите, что вела себя вызывающе в присутствии королевы. Как бы ни хотелось вам подчиниться, мне было страшно ослушаться ее из-за невидимых.
– С какой стати ты боишься невидимых? – хмурится принц. – Ты мятежница?
– Нет, но мой отказ подчиниться королеве невидимые могут воспринять как мятеж. Вы же не отказали сегодня королеве, так почему ждете такого от меня?
– Через несколько дней ты станешь моей женой. В тот день я взойду на трон, и моя мать отойдет на задний план. Не тех ты выбрала бояться, Ника!
От его слов хочется взвыть. Он даже не пробует меня успокоить, развеять страхи, объяснить, что напрасно волнуюсь. Неужели всерьез считает, что я должна больше всего опасаться собственного жениха? Разве он страхом планирует удерживать меня рядом всю жизнь?
Ежусь при мысли о том, что всего лишь несколько дней осталось на побег. Я бы давно уже была за стеной вместе с Йемреном, если бы не псина!
Вот же черт! Псина…
Бормочу:
– Есть еще кое-что, по поводу чего я переживаю.
– Почему меня должны волновать твои переживания? – Кейрон вдруг останавливается и, жестко вцепившись пальцами в мой подбородок, заставляет встретиться с ним взглядом.
В коридорах даже ночью повсюду горят свечи. Прекрасное освещение позволяет прочитать в его темных глазах отторжение. Колючий. Неприступный. Мрачный. Злой.
Похоже, рассердился на меня всерьез и надолго.
Что бы я ни сказала, все мимо. Каждое мое слово лишь оборачивает против меня.
Даже странно, но мне вдруг становится проще. Отпадает необходимость перед лебезить или заискивать.
Распрямив спину, заявляю:
– Я исцелила ваш подарок и теперь ломаю голову, как раздобыть для него мясо. Вы вольны мне отказать, но ваша помощь с кормлением была бы для меня бесценной.
– Ты об этом говорила с магом?
– Нет. Я помню ваше условие. Никто не знает о собаке, кроме вас и меня. Маг заметил, что я вела себя с вами непростительно дерзко. Когда я попросила его совет, велел самой разбираться со своим истинным.
После недолгой паузы он кивает:
– Я прикажу доставить тебе в комнату мясо, но убирать за псом будешь сама…
– Спасибо, – мой голос дрогнул.
Даже не верится, что он вдруг согласился помочь.
– Зачем тебе эти проблемы? – вдруг бросает мужчина. – Не лучше ли сделать из пса ковер? Будешь гладить красивый мех, но при этом не придется марать свои нежные пальчики о всякую гадость.
Его бездушное предложение вызывает внутри такую бурю протеста, что приходится опустить взгляд и с минуту помолчать, чтобы ответить спокойно.
– Пес нравится мне только живым.
– Дело твое.
Когда мы останавливаемся перед знакомой двустворчатой дверью, я сгораю от желания перемотать вперед неловкий момент прощания. Формально он мой жених и без пяти минут король, которого нельзя послать в дальнее пешее. Но его прикосновения и раньше-то были мне неприятны, а сейчас при одной мысли о них внутри вздымается волна отвращения.
– Чего ты ждешь! Открывай дверь, – вдруг приказывает принц, явно намереваясь пройти внутрь вместе со мной.
– А как же брачный ритуал? – окончательно пугаюсь.
– Открывай тебе сказано! – вдруг зло рявкает Кейрон.
Прикладываю дрожащую ладошку к двери, а, пока та разъезжается, лихорадочно перебираю поводы для отказа в близости.
Может, сослаться на цикл? Или на головную боль? Или срочно сымитировать потерю сознания? В голове шумит – кажется, я на грани обморока. Еще чуть-чуть – и притворяться не придется.
Подтолкнув меня в помещение, принц задвигает меня за спину и обходит периметр комнаты. Задирает покрывало и заглядывает под кровать. Отдергивает шторы. Он здесь любовника ищет?
За то время, пока меня не было, помещение хорошенько проветрилось, и все же назойливый запах духов заставляет Кейрона то и дело недовольно морщиться и кидать в мою сторону подозрительные взгляды. Стою ни жива ни мертва. Что происходит в его голове, боюсь даже представить.
– Чисто, – нехотя выдает мужчина и открывает дверь в ванную комнату так быстро, что я не успеваю предупредить. Слышен короткий рык, и… дверь в уборную быстро захлопывается, а с другой стороны в нее громко врезаются когти волкодава.
– Там тоже чисто. Относительно, – приходится отдать должное выдержке Кейрона – у него даже голос не дрогнул.
– Что «чисто»? – переспрашиваю, прислоняясь к стене.
Чувствую, как слабеют ноги, словно мой вес становится для них все более непосильной ношей.
– Здесь нет виедов. Во время нападения любой из них мог забраться в твою комнату через окно, подлетев на мутанте, – пожимает плечами принц и указывает на кровать. – У тебя сердце частит и зрачки расширены. Ложись. Целители обучили меня основам самомассажа. Самое время опробовать его на тебе.
Глава 21
Кажется, на секунду я все-таки отключаюсь, потому что когда, сморгнув, открываю глаза, уже лежу на кровати, раскинув руки звездочкой. Грудь и живот холодит ночная прохлада, а ступни до костей пробирает болезненный жар. Не сразу понимаю, что жар исходит от рук… Кейрона.
С трудом фиксирую на нем размытый взгляд. Вид широченных плеч и сосредоточенного, смуглого лица в обрамлении густой, тёмной гривы заставляет на мгновение окаменеть. Через секунду, взвизгнув, отбрыкиваюсь от горячих ладоней, скатываюсь с высокого ложа и бросаюсь в противоположный конец комнаты.
Только вжавшись в холодный угол, понимаю, что я почти раздета. Платье содранным голубым коконом валяется в отдалении на белом мраморном полу, а грудь прикрывает лишь сорочка, настолько тонкая, что сквозь нее просвечивает кожа. Кружевные чулки тоже за одежду не сойдут при всем желании. Мне можно хоть сейчас на подиум Виктории Сикрит, причем в категорию «самого голого белья»!
Обхватываю себя руками и буравлю укоризненным взглядом Кейрона, а тот, мужлан необтесанный, ни капли не смущается. Недовольно рычит:
– Куда?! Я не закончил!
На язык снова просится нецензурщина. Усилием воли сдерживаюсь и выдавливаю из себя вежливое:
– Я не разрешала себя ни раздевать, ни трогать. Дверь вон там!
На мои слова и решительный жест принц хмурится. Резко спружинив с кровати, легко преодолевает разделяющее нас пространство и нависает надо мной, загородив окружающий мир мощным телом. Сильными руками, которыми только что мял мне ступни, опирается о стены, а лицо склоняет к уху так близко, что прерывистый, горячий шепот щекочет мне виски:
– Я не собираюсь спрашивать твоего разрешения. Никогда. Хотя… Можешь командовать, истинная! Это зверски провоцирует поставить тебя на четвереньки!
Замираю в попытке выровнять дыхание. Он огромный, настолько, что ощущаю себя пойманной мышкой. Всхлипнув, шепчу:
– Я не могу пропустить брачный ритуал. Подожди еще немного! Ради меня?
В карих глазах мелькает злая одержимость. Его шершавые пальцы гладят мне щеку, лениво втирая слезы в кожу. Медленно спускаются ниже и обводят линию подбородка, контур губ и снова стирают влагу со скул.
Пока он рисует мое лицо, меня воротит от неприязни. Мысленно я ощерилась, зашипела и выпустила когти, как дикая кошка. С трудом удерживаюсь, чтобы не сорваться на крики. Своим сопротивлением боюсь окончательно разбудить в нем дикого хищника.
Он и без того едва держится в рамках. Это видно по тяжелому дыханию, по плотно сжатым губам, и в том, как напрягаются его мышцы при каждом коротком движении.
Наконец, спустя вечность, успев уничтожить мне массу нервных клеток, он чуть-чуть отстраняется и многозначительно тычет в мою сторону пальцем:
– Этой ночью я возьму многих женщин, и каждую – с мыслью о тебе!
Обещание звучит грязно и пугающе, но сулит мне глоток свободы. Подавляю свою первую реакцию – с облегчением кивнуть. Его взгляд жадно отслеживает мою мимику и наводит на мысль, что ни одна истинная так не отреагирует.
Если бы Йемрен мне сказал такое, я бы…
При одной мысли о другой в его объятиях, в грудь вонзаются тысячи иголок, а из глаз брызгают слезы обиды.
Всхлипываю:
– Как вы смеете говорить о другой женщине! Я же ваша истинная!
– Ты мне не указ, будь ты хоть сто раз истинная! – великан широко скалится, явно довольный моей реакцией. – У тебя есть три дня. Столько времени я даю тебе до свадьбы. После брачного ритуала я не приму ни одной отсрочки. Ты поняла?
Киваю. Наконец-то, он разворачивается и шагает на выход, позволяя мне выдохнуть.
Не знаю, как долго я сижу на полу, бессмысленно таращась перед собой и вжимаясь в холодную стену. Спина затекает, и плечи немеют. Кажется, начинаю даже клевать носом, вот только сил дойти до кровати в размякшем, усталом теле не нахожу.
Когда раздается стук в дверь, испуганно ежусь, а потом вспоминаю: я же не заблокировала дверь! Если бы Кейрон вернулся, он бы вошел без стука.
Может, королева?
Эта мысль заставляет меня кое-как подняться с пола, доковылять до платья, одеться и раздвинуть дверные створки, за которыми нахожу слугу, облаченного в бордовый сюртук и протягивающего мне ночной горшок.
Некоторое время я с недоумением таращусь на белую эмаль. Что за бессмыслица! Зачем мне ночной горшок, когда у меня есть уборная? Наверно, ошибка!
Не успеваю я с раздражением выдохнуть, как мужчина поднимает крышку. Резкий, почти как нашатырь, запах сырого мяса и крови заставляет окончательно очнуться.
– Мне было велено донести мясо незаметно, – вполголоса объясняет слуга. – Ночные горшки за дверьми господ у нас не редкость. Как опустеет горшок, выставляйте его наружу. Позже я заберу.
Принимаю тяжелый горшок, кивком благодарю за доставку и направляюсь к ванной комнате. Да уж. Конспирация в этом дворце переплюнула уровень Штирлица. Стоит мне приоткрыть дверь, как слух царапает рычание, в нос бросается вонь, словно в давно не убранном вольере, и я почем свет принимаюсь себя ругать.
Вот же эгоистка! Сидела и лила слезы вместо того, чтобы позаботиться о собаке! Надо убираться поскорее, пока бедный пес не задохнулся. Но сначала обед! Оценивающе разглядываю обстановку. Сквозь намордник кормить собаку будет непросто, если вообще возможно.
– Прости, что вяло реагирую, – ласково отвечаю волкодаву на его рычание, плавно двигаясь в его строну. – Ты у нас о-очень грозный мальчик, но я случайно потратила весь запас адреналина. Вот высплюсь – и снова начну тебя бояться в полную силу.
Когда оказываюсь в зоне его досягаемости, снимаю крышку и достаю кусок мяса поменьше – сам пес не мог бы взять из-за намордника – и аккуратненько пытаюсь впихнуть слайс в щель между сплетенными ремнями.
Дырки в наморднике настолько малы, что мясо не пролезает, тем более собака, нетерпеливо поскуливая, тычется в еду, мешая достичь ювелирной точности в движениях.
– Серенький, стой смирно! – молю в отчаянии. – Или у нас ничего не получится!
Но пес, одурев от голода и запаха дичи, вдруг вертит мордой и принимается лапами стаскивать с себя намордник. Я, наверно, дурею от его мучений с ним за кампанию, потому что хватаюсь за намордник, расстегиваю крепительный ремень и стягиваю с пушистой головы.
Когда его морду больше не сковывают ремни, пес рычит, весь подбираясь и готовясь к прыжку. На мгновенье наши взгляды пересекаются, и то, что я вижу, заставляет меня пораженно сморгнуть.
В собачьих глазах вспыхивают зеленые искорки, словно отсвет зеленой магии. Но еще удивительнее, после наших недолгих гляделок пес теряет куда-то большую часть своей агрессии. Он все еще рычит, заявляя права на мясо, но нападать уже явно передумал.
– Ты мне льстишь, – осторожно отползаю от горшка, – если считаешь, что я в нынешнем состоянии тяну на твоего противника. Ешь, сколько влезет, это все тебе.
При звуках моего голоса пес поводит ушами, облизывается, и, не сводя с меня глаз, хватает кусок из горшка. С аппетитом, нетерпеливо жует.
Пока он вгрызается в мясо, вслух строю планы:
– Вот поешь, и налью тебе воды в тазик. Потом уберу ванную и отмою пол от духов. Конечно, комната не заменит тебе лес и свободу, но придется немного потерпеть. У нас с тобой есть три дня, чтобы придумать, как отсюда удрать.
Пес ворчит, будто понимает, о чем я, и не слишком рад, и тут же цепляет зубами следующую порцию мяса. Хорошенький, пушистый – так и тянет потрепать пепельно-серую холку! Но руки нужны мне целыми, с пальцами, так что приходится сдерживать свои нежные порывы.
Когда мясо съедено, вода в тазике вылакана, полы вымыты дочиста, хочу пойти спать. Но уже на кровати понимаю, что забыла выставить пустой горшок в коридор, как просил слуга.
Ох, в не добрый час вспоминаю про злосчастный горшок! Стоит мне открыть дверь и опустить на мраморные плиты посудину, как из-за ближайшего угла в коридор сворачивает Вирна – краснощекая служанка, что так радовалась заключению Йемрена в Темную Башню.
После Кейрона и королевы ее мне хочется видеть в последнюю очередь, но улизнуть за дверь незамеченной не успеваю.
Заметив меня, женщина ускоряет шаг и машет мне рукой:
– Доброго утречка, госпожа Дариника! А давайте-ка я ваше добро отнесу в выгребную яму! Ой, а еще я слуг позову, раз у вас уборная засорилась и вам пришлось горшочком воспользоваться! Пусть починят!
