Текст книги "Государство Катар. Отражения во времени"

Автор книги: Игорь Сенченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

Выход турок на Аравийское побережье Персидского залива вызвал серьезную обеспокоенность у британцев насчет дальнейших намерений Порты в отношении договорных с Англией аравийских шейхств, особенно Бахрейна, ближайшего соседа перешедших в руки османов Эль-Хасы и Катара. Британский генеральный консул в Багдаде полагал, докладывали российские дипломаты, что Мидхат-паша непременно использует и успех турецкой кампании в Эль-Ха– се, и принятие турецкого сюзеренитета Катаром для распространения влияния Османской империи и на Бахрейн.

В те неспокойные времена род Аль Тани находился в состоянии вражды с вождем могущесвенного племени бану йас, правителем Абу-Даби, шейхом Заидом ибн Тахнуном ибн Халифой, писал в своих увлекательных «Заметках о местности Эль-Катар», хранящихся в Архиве внешней политики Российской империи, русский дипломат-востоковед Алексей Федорович Круглов. В какой-то из стычек с этим племенем погиб один из сыновей правителя Эль-Бида’а, что еще больше воспламенило его ненависть к племени бану йас, и привело к тому, что раздоры, то и дело возникавшие между ними вследствие вражды, вылились в острое военное противостояние.

Спровоцировал новый всплеск вражды спор, произошедший между ними из-за ряда прибрежных территорий, и бухты Хор-эль– ‘Удайд в частности, куда в 1869 г. отодвинулись несколько родоплеменных кланов племени ал-кубайсат, одного из колен племени бану йас, и обратились за защитой к роду Аль Тани. Это вызвало протест со стороны шейха Заида. И произошел очередной конфликт.

Следует сказать, что зародилась вражда между Абу-Даби и Катаром еще в 1818 г., когда шейх Мухаммад ибн Шахбут, правитель Абу-Даби, потесненный от управления уделом своим братом Тахнуном, укрылся в Катаре, откуда, спустя несколько лет, организовал набег на Абу-Даби с целью восстановить свою власть. Задумка не удалась. Потерпев неудачу, он вернулся в Катар и поселился в Эль-Хувайле.

В 1836 г. в отношениях двух уделов произошел еще один острый кризис. Причиной его стала имевшая место в 1835 г. первая миграционная волна из Абу-Даби в Хор-эль-‘Удайд племени ал-кубайсат, одного из колен племени бану йас. Оставили они Абу-Даби из-за нежелания платить свою долю штрафа, наложенного англичанами на правителя Абу-Даби за нарушение его племенами мира на море, то есть за акты пиратства. Перебравшись в Катар и осев в Хор-эль– ‘Удайде, племя ал-кубайсат продолжило заниматься пиратством и там, во главе с Джасимом ибн Джабиром Ракраки, о котором мы уже упоминали в этой книге. Не исключено, что участвовали в его морских набегах на суда, как отмечают некоторые исследователи истории Катара, и жители восточного побережья Катара. Поэтому в 1836 г. Эль-Бида’а, Эль-Вакру и Хор-эль-‘Удайд посетила британская военная эскадра, дабы напомнить народу Катара об обязательствах Британской империи по поддержанию мира и тишины в водах Персидского залива. Главы этих трех городов, шейхи Сулай– ман ибн Насир, ‘Али ибн Насир (оба из племени ал-судан) и Хадим ибн На’аман, уведомленные англичанами о тех последствиях, что их ожидают в случае вовлеченности в акты пиратства, обещали набеги на суда не совершать.

В 1849 г. прошла вторая миграционная волна из Абу-Даби в Хор-эль-‘Удайд племени ал-кубайсат, и в 1869 г. – третья. Оставаясь в Хор-эль-‘Удайде, они платили дань туркам (17*).

Прохладная реакция Константинополя на обращение шейха Мухаммада ибн Тани о помощи в схватке с племенем бану йас показала, что ждать ее от турок не приходится. И это неудивительно, ибо племя бану йас уже встало тогда под эгиду англичан, а спорить с ними туркам не хотелось. Из донесений российских дипломатов явствует, что британцы, главные в то время соперники турок в схватке за Аравию, в отличие от османов, ситуацией, сложившейся в Катаре, воспользовались. Принимая во внимание их нацеленность на обладание всем Арабским побережьем Персидского залива, отмечали российские дипломаты, бритты вряд ли бы остались «безучастными зрителями» событий, происходивших в то время в Восточной Аравии (18).

Действия англичан по «возбуждению у катарцев настроений неповиновения османам» не остались ими незамеченными. Капитан Чарльз Грант, помощник английского политического резидента в Персидском заливе, сообщал с Бахрейна полковнику Эдварду Россу (16.08.1873), преемнику полковника Льюиса Пелли, о прибытии в Зубару из Эль-Катифа турецкого чиновника Хусейна-эфенди, в сопровождении военного отряда в 100 человек. Клан Аль Халифа считал Зубару своим «родовым имением», и очень чувствительно реагировал на все действия турок в отношении этого поселения. Немаловажное значение имело и то, что Зубара располагалась в четырех часах пути по морю от южной оконечности Бахрейна и являлась удобным местом для организации морских набегов на Бахрейн с полуострова Катар. Поэтому новость о появлении турок в Зубаре, подогретая слухами о готовившемся ими вторжении на Бахрейн, не могла не обеспокоить шейха ‘Ису ибн ‘Али Аль Халифу, эмира Бахрейна. В разговоре с капитаном Грантом шейх ‘Иса подчеркивал, что Зубара – это владение Бахрейна, а арабы тамошние из племени бану на’им – его подданные. Подтверждением тому – наличие соответствующего договора, заключенного ими с родом Аль Халифа. И поэтому англичане, согласно тем соглашениям, что связывают их с Бахрейном, должны реагировать на действия турок в соответствии с взятыми на себя обязательствами – жестко и незамедлительно. Ко всему прочему эмиру Бахрейна стало известно, что Хусейн-эфенди во время пребывания в Зубаре пытался склонить шейха племени бану на’им к тому, чтобы он признал власть Османской империи.

Угроза возникновения конфликта между Турцией и Бахрейном из-за Зубары заставила британцев досконально разобраться в том, что за территориальные права, если таковые имелись, Англия должна была признать за шейхом ‘Исой на материковой части Аравии. В контексте намерений англичан по расширению своего влияния в землях Верхней Аравии данный вопрос приобретал для них особую актуальность.

В донесении по этой теме полковнику Россу от 11.09.1873 г. капитан Грант отмечал, что та власть, которую правители Бахрейна имели в Катаре, напрямую зависела от их силы и влияния среди племен Прибрежной Аравии вообще и полуострова Катар в частности. Если эмиром Бахрейна из клана Аль Халифа становился человек воинственный, удачливый в набегах и великодушный, демонстрировавший силу меча своего и щедрость, то племена Катара признавали его верховенство, а если же таковым являлся человек слабый, и к тому же негостеприимный и скупой, то отрицали. В последние годы, докладывал Грант, для Бахрейна весьма неспокойные, переполненные междоусобицами и распрями внутри правящего семейства, власть рода Аль Халифа над племенами Катара сошла, можно сказать, на нет. Даже в племени бану на’им, в Зубаре, и там она уже серьезно ослабла.

С учетом сведений, предоставленных капитаном Грантом, и мнений на этот счет других своих представителей в землях зоны Персидского залива английские власти в Британской Индии отдали полковнику Россу распоряжение (17.12.1873), чтобы он настоятельно посоветовал шейху ‘Исе «держаться в стороне от проблем материковой части Аравии». Рекомендовал ему ни в какие дискуссии, ни по каким вопросам, ни с кем не вступать, тем более с турками, и воздерживаться, насколько можно, от вовлеченности в какие бы то ни было перепалки и разногласия между шейхами племен Прибрежной Аравии.

В конце лета 1874 г. агенты шейха ‘Исы донесли ему из Катара, что в августе (1874) в Эль-Бида’а прибыл Насир ибн Мубарак, глава потесненного от власти на Бахрейне клана ‘Абд Аллаха в семействе Аль Халифа, который, укрывшись в Эль-Хасе, сделался реальной угрозой для шейха ‘Исы. Явился он в Катар, как сообщали агенты, с отрядом бедуинов из племени бану хаджир, численностью в 400 человек, и сразу же активно занялся поисками парусников для осуществления задуманной им акции – набега на Бахрейн. Информировали шейха ‘Ису его агенты и о том, что намерениям Насира предпринять газу всячески потворствовал муташарриф санджака Эль-Хаса Баррак ибн ‘Араир. К тому же подстрекал его и шейх Джасим Аль Тани, состоявший с ним, по понятным мотивам, в тесных и даже союзнических отношениях в том, что касалось его действий против Бахрейна. Стоит, думается, отметить, что племя бану хаджир, с которым Насира ибн Мубарака связывали тесные родственные узы, всякий раз, когда он выступал против шейха ‘Исы, оказывало ему помощь – предоставляло в его распоряжение воинов (19).

Полковник Росс, будучи извещенным о готовившемся набеге, отправил к побережью Катара находившуюся в его распоряжении канонерку. Узнав, что английское военное судно курсирует вдоль полуострова Катар, и что если он выдвинется на парусниках в направлении Бахрейна, то британцы могут встретить его огнем, Насир ибн Мубарак решил избрать мишенью своего набега Зубару. Он полагал, что в сезон «жемчужной охоты», когда мужчины проживавшего в Зубаре племени бану на’им находились в море, взять город можно было легко и просто. Но ему не повезло. Когда его воины собирались уже обрушиться на Зубару, напротив нее встала та самая английская канонерка, и огнем палубной артиллерии заставила их отступить. По прошестввии еще нескольких дней в Зубару с жемчужной ловли возвратились мужчины племени бану на’им, и, сформировав ополчение, потеснили отряд Насира из окрестностей города. К тому времени подошел к Зубаре и военный отряд, отправленный с Бахрейна шейхом ‘Исой.

Обстрел английской канонеркой отряда племени бану хаджир, с которым Насир ибн Мубарак пытался захватить Зубару, вызвал дипломатический демарш со стороны турок. В октябре 1874 г. турецкий посол в Лондоне выразил протест Порты в связи со случившимся. Заявил, что если у капитана канонерки имелись жалобы на поведение подвластных туркам недждийцев из племени бану хаджир, то ему следовало адресовать их турецким властям в Эль-Ха– се. Данный демарш, по мнению арабских историков, стал первым открытым выражением Порты ее притязаний на сюзеренитет над Аравийским побережьем Персидского залива ниже Эль-Хасы (20).

Те претензии, что шейх ‘Иса высказывал в отношении владений его рода в Катаре, ставили англичан в весьма неудобное положение. Принятие ими этих претензий могло обернуться для них осложнением отношений с турками, а отклонение – вызвать неудовольствие у шейха ‘Исы в связи с неисполнением ими взятых на себя обязательств по защите прав и интересов рода Аль Халифа.

Несмотря на советы англичан насчет невмешательства в дела материковой Аравии, правитель Бахрейна продолжал поддерживать отношения с племенем бану на’им. Шейх ‘Иса, информировал свое руководство капитан Грант, оказывает племени бану на’им всяческую помощь, в том числе деньгами; ежегодно посылает шейху племени богатые подарки. Разрешает его членам беспрепятственно наведываться на Бахрейн. Нанял 100 неплохо подготовленных в военном отношении мужчин из этого племени, и использует их всякий раз, когда возникает угроза набега на Зубару со стороны соседних племен. На соответствующие замечания в его адрес отвечает, что 100 воинов из племени бану на’им, состоящие у него на службе, сами, дескать, принимают решение, как им надлежит поступать, когда возникает угроза их соплеменникам в Зубаре. И он не может не считаться с их мнением.

Шейх Мухаммад ибн Тани умер 18 декабря 1878 г.; за два года до смерти (1876) передал бразды правления сыну Джасиму. В работах арабских историков этот прославленный правитель Катара фигурирует также под именем Касим. Дело в том, что в диалектах племен Восточной Аравии имя Касим произносится как Джасим. Так, легендарный племенной союз ал-кавасим в эмирате Ра’с-эль-Хайма (входит в состав ОАЭ) часто упоминается в хрониках прошлого земель и племен Юго-Восточной Аравии, равно как и в донесениях английских политических агентов в Договорном Омане, под названием ал-джавасим.

У шейха Мухаммада ибн Тани было пятеро сыновей: Джасим/ Касим, Ахмад (1853–1905), Фахд, ‘Ид, Тамир и Джабир (ум. 1878).

Часть VII.
Шейх Джасим ибн Мухаммад Аль Тани (правил 1878-1913).
Сказание о легенде

Личность в истории

Шейх Джасим ибн Мухаммад Аль Тани родился в 1825 году. Рос и воспитывался в Фувайрите. Когда ему исполнился 21 год, их клан перебрался в Эль-Бида’а. Управлять делами в Эль-Бида’а и в нескольких других поселениях на полуострове Катар, вставших под защиту рода Аль Тани, начал в 1876 году. Произошло это за два года до смерти его отца, шейха Мухаммада, полностью к тому времени отошедшего от власти и официально передавшего бразды правления шейху Джасиму. Сказания катарцев повествуют о нем, как о человеке умном и осмотрительном, правителе прозорливом и мудром, и воине отважном. Рассказывают, что в возрасте 23 лет, участвуя в сражении при Мусаймире, выиграл поединок в схватке-единоборстве с одним из самых прославленных воинов-бедуинов Восточной Аравии, сразил его мечом. Имел 56 детей, в том числе 19 сыновей.

Роль и место шейха Джасима в истории Катара поистине велики. Его имя золотыми буквами вписано в скрижали памяти народа Катара. Шейх Джасим завершил процесс объединения племен Катара под верховенством рода Аль Тани, начатый шейхом Мухаммадом ибн Тани, и добился признания Катара, как независимого удела, и соседними с ним шейхствами, и Британской империей, и Портой.

Заметный шаг в направлении объединения катарских племен и консолидации власти рода Аль Тани на полуострове Катар был сделан в 1878 году. События развивались так. В ответ на несколько морских набегов на прибрежные поселения, учиненных племенем бану на’им, тесно связанным с родом Аль Халифа, шейх Джасим совместно с Насиром ибн Мубароком и при участии племени бану хаджир предпринял поход на Зубару. Племенное ополчение, собранное ими, насчитывало 2000 воинов. Взяв Зубару в клещи и сломив сопротивление зубарцев, они овладели поселением и учинили тотальный грабеж. Покидая Зубару, основательно ее порушили (1).

Получив известие о происшедшем в Зубаре, полковник Росс прибыл на Бахрейн (17.11.1878). Шейх ‘Иса обратился к нему с просьбой об оказании помощи племени бану на’им. Имея в виду досконально разобраться во всем случившемся, резидент на следующий же день проследовал на канонерке в Зубару. Увидел, что поселение полностью разрушено. Выяснил, что 500 жителей, спасаясь, укрылись в форте. Но состояние их – плачевное. Форт плотно осажден племенем бану хаджир и ополченцами из Эль-Бида’а, и лишен возможности подвоза воды и продовольствия. В соответствии с указанием, полученным им ранее от английских колониальных властей в Индии относительно невмешательства в межплеменные стычки в прибрежной Верхней Аравии, в зоне влияния турок, полковник Росс никаких действий не предпринял. Предупредил, однако, шейха Джасима, правителя Эль-Бида’а, что, случись, он нападет на Бахрейн, будь то самостоятельно, либо совместно с Насиром ибн Мубараком или с кем-либо еще, то определенно натолкнется на противодействие со стороны отряда английских боевых кораблей.

По завершении поездки в Эль-Бида’а полковник Росс возвратился на Бахрейн, где получил телеграмму от турецкого губернатора Басры, с которым был на связи по вопросу о положении дел вокруг Зубары. Губернатор просил Росса разыскать находившуюся где-то в том районе турецкую канонерку «Искандария», и передать командиру судна, что он приказывает ему незамедлительно проследовать в Зубару для восстановления там тишины и мира, и недопущения враждебных акций с побережья Катара против Бахрейна.

Росс просьбу губернатора Басры исполнил. Турецкую канонерку обнаружил у мыса Ра’с Таннура. Получив через Росса указание генерал-губернатора Басры, командир канонерки тотчас же отбыл в Зубару, и способствовал установлению перемиря между племенем бану на’им и его противниками. Большинство семейно-родовых кланов племени бану на’им, проживавших в Зубаре и ее окрестностях, ушли с шейхом Джасимом в Эль-Бида’а и встали под его защиту; несколько других отодвинулась в Эль-Рувайс. Все происшедшее негативно отразилось на имидже и авторитете рода Аль Халифа среди племен Катара, и способствовало упрочению верховенства рода Аль Тани в межплеменной структуре Катара, равно как и консолидации им власти на полуострове Катар. 18 декабря 1878 г. шейх Джасим был официально провозглашен верховным вождем Катара.

В 1879 г. турки присвоили шейху Джасиму титул каймакама (каиммакама, вице губернатора) Катара; и в 1880 г. увеличили свой военный гарнизон там до 130 человек.

Оставался неурегулированным конфликт Катара с Абу-Даби по вопросу о принадлежности Хор-эль-‘Удайда. В 1878 г. министр иностранных дел Османской империи объявил Хор-эль-‘Удайд частью Катара. Британское правительство считало, что Хор-эль– ‘Удайд принадлежит Абу-Даби. Хотя в 1880 г. племя ал-кубайсат и возвратилось в Абу-Даби, вражда между шейхами Заидом и Джаси– мом, в том числе и по вопросу о принадлежности Хор-эль-‘Удайда, сохранялась, выливаясь, то и дело, в набеги, предпринимаемые ими друг на друга. Несколько опережая ход повествования, скажем, что в 1888 г., во время рейда племен Абу-Даби на территорию Катара, в схлестке в окрестностях Дохи, был убит ‘Али, сын шейха Джасима, и вражда их сделалась еще сильнее. Дабы ответить Абу-Даби набегом на набег и отомстить за смерть сына, шейх Джасим обращался за помощью и к кое-кому из шейхов Договорного побережья, и к шейху Ибн Рашиду, правителю Джабаль Шаммара. Но все они, опасаясь реакции англичан в виде направления в их уделы британской военной силы, ему в предоставлении помощи отказали. Прохладно отреагировали на обращение шейха Джасима и турки. Не торопились делать что-либо, дабы погасить этот конфликт, и англичане.

Рассчитывали использовать его в своих интересах – для оказания давления, если и когда потребуется, на шейха Джасима.

Столкнулся шейх Джасим тогда и с некоторыми внутренними трудностями. Так, племя ал-бу-кувара, недовольное его союзом с османами, покинуло в 1879 г. Доху и перебралось в Фувайрит. Объединившись там с другим племенем, вывело на какое-то время этот город из-под власти шейха Джасима.

С учетом сохранявшихся острых противоречий между кланами Аль Халифа и Аль Тани, а также вожделений и намерений турок в отношении Бахрейна не могли не обеспокоить британцев сведения, ставшие поступать от их агентв в Катаре, о приготовлениях к набегу на Бахрейн (ориентировочно в декабре 1880 г.) Насира ибн Мубарака. Агенты докладывали, что прибыл он в этих целях в Катар еще в июне 1880 г., и поселился на Восточном побережье, в Хор Шакике. Информацию об этом получил от своих лазутчиков и шейх ‘Иса.

Однако планам Насира ибн Мубарака так и не суждено было сбыться. Когда в начале декабря 1880 г. он посетил приморские поселения Эль-Рувайс и Абу аз-Зулуф, дабы обзавестись там парусниками, а если потребуется, то и наемниками для набега, то обнаружил, что парусники затоплены. Дело в том, что жители тамошних мест состояли в дружественных отношениях с правителем Бахрейна; получали от него чрезвычайно важную для них финансовую помощь, и ссориться с шейхом ‘Исой никак не хотели. Так и не реализовав им задуманного, Насир со своими людьми вынужден был покинуть Катар. Немалое значение в принятии такого решения сыграло появление у побережья Катара британской канонерки, отправленной туда (04.12.1880) английским резидентом в Персидском заливе.

Выказывание «неугомонным Насиром», как его называли англичане, враждебной настроенности против сородичей на Бахрейне, и зачастую – с территории Катара, полковник Росс счел необходимым купировать. И первым делом обратился к шейху Джасиму с призывом не участвовать в акциях, организуемых Насиром против Бахрейна. Подчеркнул, что в случае, если Насир еще хоть раз использует для набега на Бахрейн территорию его, шейха Джасима, удела и «покачнет мир», то ответственность за это понесет и он, правитель Эль-Бида’а.

Находя уместным сделать аналогичное предупреждение шейху Джасиму и от имени британского правительства, полковник Росс 26 февраля 1881 г. внес соответствующее предложение на рассмотрение английской колониальной администрации в Индии. Рекомендовал поручить ему информировать шейха Джасима от имени британского правительства, что в случае его участия, в какой бы то ни было форме, во враждебной акции против Бахрейна, организованной будь то Насиром, либо кем-то другим, отвечать за все ими содеянное будет и он.

Предложение Росса нашли обоснованным и своевременным, и дали ему соответствующее указание. Одновременно с этим британские колониальные власти в Индии предписали Т. Плоудену, английскому генеральному консулу в Багдаде, предпринять дипломатический демарш. Незамедлительно уведомить турецкие власти в Багдаде о том, что они оказались не в состоянии ни предотвратить враждебные акции в отношении Бахрейна, находящегося под протекторатом Англии, ни наказать организаторов набегов на Бахрейн с территории, которую, согласно заявлению Порты, она считает подвластной Османской империи. Поэтому британскому правительству не остается ничего другого, как взять это дело в свои руки.

В ходе последовавших затем контактов с шейхом Джасимом у англичан обозначилась перспектива выравнивания отношений с правителем Эль-Бида’а, главным уже на тот момент «центром силы» на полуострове Катар. Несмотря на то, что он поднял турецкий флаг и именовался османами каиммакамом (вице-губернатором), докладывал полковник Росс (май 1881 г.), своим вассальным положением в отношениях с Портой этот свободолюбивый шейх явно тяготился. Подумывал о том, чтобы отпасть от турок и сблизиться с Англией. Возможно, путем возобновления договора от 1868 г., заключенного с Британской империей его отцом, шейхом Мухаммадом.

Разворот шейха Джасима в сторону Англии определенно отвечал бы интересам и британцев, и правящего на Бахрейне семейства Аль Халифа. Но в конце 1881 г. раздраженность шейха Джасима деятельностью индийской торговой коммуны в Эль-Бида’а несколько затуманила такие перспективы. Неудовольствие шейха вызвало то, что индусы-торговцы (банйаны), обосновавшиеся в Эль-Бида’а и покупавшие вначале жемчуг только у него, у правителя Эль-Бида’а, стали приобретать его со временем напрямую у ловцов. Поскольку платили они за жемчуг больше и рассчитывались наличными, а не брали на реализацию, как шейх Джасим, то превратились в серьезного конкурента семейства Аль Тани в жемчужной торговле.

Имея в виду избавиться от банйанов, заметно урезавших его доходы, шейх Джасим задался мыслью потеснить их с местного рынка. Распорядился позакрывать их лавки. Постоянно повышал налоги, установленные к тому же специально для индусов, дабы сделать для них торговлю в Эль-Бида’а непривлекательной.

Убытки от конкуренции с банйанами несли, к слову, и торговцы Бахрейна. Единственное, что сдерживало их, чтобы не последовать примеру катарцев и не выпроводить индусов с острова, доносил Россу его агент с Бахрейна (11.09.1882), так это опасение жестких ответных мер со стороны Англии, подданными которой те индусы являлись.

Рост недовольства и неприязни по отношению к банйанам в шейхствах Прибрежной Аравии среди местных торговцев жемчугом (таввашей) и правящих семейств мог обернуться для британско-индийских коммерческих интересов в Персидском заливе неприятными последствиями. Дело в том, что большую часть торговли в данном районе мира, объемом в 52 млн. рупий в год, держали тогда в руках подданные Англии, представленные главным образом индусами. Примерно половина этой суммы приходилась на Индию.

В январе 1882 г. полковник Росс отправил капитана Нешама, командира канонерки «Вудларк», со специальной миссией в Эль-Бида’а. Цель ее состояла в том, чтобы повстречаться с шейхом Джасимом и выяснить, считает ли он договор его отца с англичанами от 1868 г. действующим или же утратившим силу. Шейх Джасим, как отмечал в рапорте о встрече и беседе с ним капитан Нешам, прямо заявил, что рассматривает данный договор остающимся в силе. Более того, высказался в пользу укрепления отношений с Англией. Недвусмысленно дал понять, что хотел бы избавиться от турок, которым позволил «войти в Эль-Бида’а», о чем теперь сожалеет.

С учетом таких настроений шейха Джасима полковник Росс внес на рассмотрение английских колониальных властей в Индии предложение насчет того, чтобы официально объявить о возобновлении отношений с шейхом Джасимом, вождем племен Катара, в рамках договора от 1868 года. Однако реакция на это предложение последовала отрицательная. В ответе, полученном Россом из Индии, говорилось, что британское правительство не хотело бы появления осложнений в отношениях с турками, и что они определенно последуют, если англичане попытаются сблизиться с шейхом Джасимом. Подчеркивалось, что ситуация в Эль-Бида’а, по сравнению с 1868 г., кардинальным образом изменилась, и что турки де-факто подвели Катар под юрисдикцию Османской империи.

Видя, что англичане в отношениях с ним и с османами явно лавируют, и подтверждением тому – их реакция на его действия в отношении банйанов, ограничившаяся простым высказыванием насчет неаргументированности таких действий, шейх Джасим стал притеснять индусов-торговцев еще больше. И они вынуждены были покинуть Эль-Бида’а (22.07.1882). Вместе с ними оставил Эль-Бида’а и Мирза Абу ал-Касим, тайный агент Росса в Катаре, выявленный шейхом Джасимом.

Надо сказать, что с учетом высказываний шейха Джасима в пользу укрепления отношений с англичанами такие его действия, ударившие по престижу британцев не только среди индусов, но и арабов Прибрежной Аравии, немало удивили Росса. И ему не оставалось ничего другого, как рекомендовать английским колониальным властям в Индии «остепенить шейха Джасима». Направить к побережью Катара английские канонерки и потребовать от шейха Джасима принести извинения за акты давления на банйанов. Кроме этого, получить с шейха Джасима компенсацию за имущество, изъятое у банйанов, а также добиться от него обязательства насчет свободного в будущем доступа в Эль-Бида’а торговцев-индусов (2).

Следует отметить, что время для демонстрации англичанами неудовольствия поведением шейха Джасима было не совсем подходящим. Дело в том, что и без осложнения отношений с турками по «катарскому вопросу», отношения эти переживали весьма непростой в их истории период, вызванный действиями британцев в Египте (июль 1882 г.) – бомбардировкой Александрии и высадкой войск. Тем не менее, предложение Росса, переданное на рассмотрение из Индии в Лондон, там одобрили. И британское внешнеполитическое ведомство информировало (06.11.1882) английские колониальные власти в Индии, что «катарскую инициативу» Росса оно поддерживает.

В ходе последовавших затем контактов шейх Джасим изъявил готовность принести извинения индусам-банйанам и дозволить им возвратиться в Эль-Бида’а, но вот выплатить репарацию за причиненный ущерб отказался.

1 декабря 1882 г. полковник Росс лично прибыл в Эль-Бида’а, на кононерке «Вудларк», в сопровождении еще одного военного судна, канонерки «Араб». Как только британские корабли бросили якорь у побережья Эль-Бида’а, шейх Джасим тут же поднял над своей резиденцией флаг Османской империи. Взметнулся он и над размещенным в Эль-Бида’а турецким сторожевым постом. Однако успеха это не возымело. Под угрозой обстрела Эль-Бида’а шейх Джасим все требования британцев удовлетворил, и компенсацию за ущерб, нанесенный банйанам, выплатил (в размере 8 000 рупий).

Реакция османов на акцию англичан не заставила себя долго ждать. Британского поверенного в делах в Константинополе вызвали в МИД Турции и вручили ноту с выражением протеста против действий английского политического резидента в отношении каим– макама (турецкого вице-губернатора) Эль-Бида’а.

На этот и последующие дипломатические демарши турок по данному вопросу англичане реагировали спокойно. Британский министр иностранных дел лорд Гренвилл все обвинения турок в адрес английского правительства отклонил. Заявил, что претензии Османской империи на так называемые суверенные права на полуостров Катар британским правительством не признаны.

Происшедшее наглядно продемонстрировало туркам решительную настроенность англичан на расширение сферы их влияния в землях Восточной Аравии (3).

Отношения между семействами Аль Тани в Катаре и Аль Халифа на Бахрейне все это время оставались натянутыми. Несколько поправить их, притом самим же этим семействам, удалось в декабре 1881 г., во время встречи шейха Джасима и шейха Ахмада ибн ‘Али, брата шейха ‘Исы, эмира Бахрейна. Дело было так. Шейх Ахмад с двумястами соплеменниками отправился в Катар на охоту. Высадился на западной части побережья. Передал через гонца, посланного к шейху Джасиму в Эль-Бида’а, что хотел бы повидаться с ним. Тот согласился, и, пожаловав к нему на встречу, принят был подчеркнуто тепло и учтиво. В ходе состоявшейся беседы шейх Джасим заверил шейха Ахмада в том, что помогать Насиру ибн Мубараку никак и ничем больше не будет.

Казалось, что отношения между двумя именитыми родами, соперничавшими за верховенство в Катаре, пошли на поправку. Действительно, несколько лет кряду они не омрачались, ничем и никак. По случаю мусульманских праздников шейхи Джасим и ‘Иса обменивались подарками и поздравлениями. Но в 1886 г. опять поссорились. Шейх Джасим отправил английскому политическому резиденту в Бушире письмо, жалуясь, что шейх ‘Иса с несколькими племенами Катара, которым он предоставляет финансовую помощь, создает ему всякого рода трудности. Среди таковых называл несколько. Во-первых, провоцирование шейхом ‘Исой набегов на Доху племен ал-манасир и бану ‘авамир, а также племени ал-‘аджман (1884), следствием которого стал срыв сезона жемчужной ловли. И, во-вторых, «подзуживание и подбивание» им шейха Мухаммада ибн ‘Абд ал-Вахаба, тавваша (торговца жемчугом), человека родовитого и влиятельного в Катаре, на соперничество с ним, шейхом Джасимом, за власть в Эль-Бида’а. Урегулировать кризис 1886 г. удалось. Но происшедшее наглядно продемонстрировало англичанам, что коренных сдвигов в отношениях между семействами Аль Халифа и Аль Тани не произошло (4). Понятно стало британцам и то, что их настоятельную рекомендацию насчет невмешательства в дела Катарского полуострова шейх ‘Иса манкировал. И, действуя скрытно, пытался сохранить за собой и своими потомками унаследованные им от предков владения на полуострове, а значит – и право на участие в жизнедеятельности Катара, и в управлении им.

С учетом обстановки, складывавшейся тогда в Восточной Аравии, шейх Джасим задался мыслью избавиться от турок. Агенты англичан в Катаре доносили, что шейх настроен на то, чтобы полностью разорвать отношения с османами и встать под защиту Британской империи, заключив с ней договор о протекторате. Побуждали к тому шейха Джасима действия и намерения турок по расширению своей администрации в Катаре и нацеленность османов на то, чтобы отжать у него таможню в Эль-Бида’а.