Текст книги "Под созвездием Черных Псов. Трилогия"

Автор книги: Игорь Негатин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 51 страниц)

  Спать было жарко и душно. Слава богам, что хоть доисторические животные в тюфяке не водились. Тогда бы я точно хозяина гостиницы грохнул. Без сожаления. Проснулся мокрый, пот катил градом. Погано выспался. Нога болела. Что-то я немного расклеился. Кто там говорил про отдых на югах?! В гробу я видел, эти южные земли!

  Кстати, цены приятно удивили. Наутро, хозяин заискивающе заглянул мне в глаза и выдавил, что ночлег, вместе с ужином, обойдётся в три мюнта. Ещё и вздохнул так жалобно, что того и гляди расплачется. Ну да, конечно, такие уж времена настали – тяжёлые. Получив деньги, он счастливо оскалился и выразил надежду, что я останусь ещё на несколько дней. Этот вопрос оставил без ответа. Честное слово – выспаться на берегу моря будет не менее приятно. Ограничился тем, что спросил у хозяина – есть ли в селении лекарь. Да, мне надо найти любого знахаря, который хоть немного разбирается в таких вещах. Иначе долго не протяну. Слишком плохо себя чувствую. Муторно.

  Хозяин долго и очень вежливо кивал, советуя беречь 'драгоценное' здоровье, а потом выдавил, что неподалёку живёт один человек, которому известны тайны врачевания. Я его выслушал, позавтракал куском солёной рыбы и отправился.

  Знаете, что я вам скажу? По-моему, вся южная заносчивость и напыщенность прекрасно лечится тумаками и наглостью общения. Согласен, – северян тоже вежливыми и добрыми не назовёшь, но местные, это нечто неописуемое... Нечто грязное, вонючее и противное. Есть люди, которые понимают лишь силу. Ещё немного и я буду ронять скупые мужские слёзы, вспоминая 'Улитку' в Кларэнсе и нашу повариху – толстушку из Альдкамма. Вспомнил свой замок и так погано на душе стало, что хоть вешайся...

  Лекарь в этом захолустье был. Мало того – он меня удивил. Это удивление появилось при виде чистого и ухоженного домика и не заканчивалось до самых дверей. У входа я увидел дюнка и удивление переросло в уважение. Он чем-то напоминал Чехова. Высокий, статный. Разве что без пенсне. Каштановые волосы и очень чистая одежда. Он был... Как бы поточнее выразиться... Будто хрустел от чистоты. Я видел в этом мире разных монахов. Жирных, грязных, пьяных, распутных. Этот был исключением из правил. Мало того – он детишек грамоте обучал. Прямо у себя во дворе.

  Дюнк окинул меня взглядом, задержал взгляд на костыле и кивнул на лавку, стоящую у дверей. Через двадцать минут урок закончился, дети разбежались и он подошёл ко мне.

  – Этерн дарр!

  – Этерн дарр! – кивнул я и поднялся.

  – Давно я не встречал северянина в этих суровых землях, – он улыбнулся и показал на дверь. – Пройдёмте. Вижу, что вам нужна серьёзная помощь.

  Его звали Хаугри, что значит 'молчаливый'. Родился в небольшой деревне, неподалёку от Брейонда. Ногу он мне подлатал. Денег не попросил, но я положил на стол два даллинора. Дюнк вздохнул, но ничего не сказал. Тут и говорить нечего. По внутреннему убранству видно, что не богач. Чисто, но очень бедно. Даже для монашеской кельи. Кроме лечения, он мне дал небольшую баночку с мазью. Воняла она – жуткое дело. После лечения, дюнк предложил разделить с ним скромную трапезу. Отказываться было неприлично и я согласился. Говорили о каких-то мелочах, о южных землях. Показал ему карту, и он объяснил, куда я попал. Даже не спросил, каким образом занесло в эти земли.

  В общем, – я попал в городок неподалёку от Варрагьюра. До города пять дней пути, если не пешком, а верхом. Лошадь можно купить и здесь, но цены просто бешеные! По словам этого монаха, – за тощую клячу могут попросить около ста пятидесяти даллиноров. Откуда у меня такие деньги?!

  Как-то нечаянно зашёл разговор о северных землях. Слово за слово и оказалось, что у нас есть общие знакомые! Ну как общие... Не друзья, а люди, которых знают в этих городах. Торговцы, ремесленники, оружейники. Кто бывал в Сьёрра и Кларэнсе, тот без всякого труда назовёт добрый десяток имён, которые хорошо известны горожанам. В Асперэнде он изучал медицину. Потом была война, осада при Крэйо. Хаугри был одним из тех жителей, кому не повезло, и его угнали в Вархэс. Задолго до знаменитого штурма, в котором участвовали мои друзья.

  – Так я стал рабом, – сказал он и замолчал.

  – Простите? – не понял я. Мне показалось, что я ослышался. – Вы были рабом?

  – Нет, – он как-то виновато улыбнулся. – Я и сейчас раб. Невольник. Только не рунг, и не рунгнор, а настоящий раб. Без срока.

  Знаете, если меня ещё и можно было удивить, то вот такими словами. Монах, врачеватель, учитель, – обычный раб?!

  – Как так? – тупо спросил я.

  – Серж, – он сделал небольшую паузу и осторожно поинтересовался, – видимо вы совсем недавно начали путешествие по этим землям?

  – Если быть честным, то я оказался здесь совершенно случайно. Корабль разбился десять дней назад. К западу отсюда.

  – Да, конечно, – кивнул он. – Такое здесь часто случается. Весной погода переменчива и преподносит не самые приятные сюрпризы. И мореходам, и рыбакам.

  – И кто ваш... Ваш хозяин? – спросил я, хотя, видят боги, это было нелегко. Слова в горле застревали.

  – Местный норр, – спокойно ответил Хаугри. – Да, Серж, я понимаю ваше удивление, но ничего не поделаешь. Как видите, – пользуюсь определённой свободой. Лечу людей и скот. Мне разрешают учить детей. Это не так уж мало.

  – И вы не хотите вернуться в Асперанорр?

  – Откуда у меня деньги, чтобы выкупить себя из рабства? Это дорогое удовольствие.

  – Сколько же?

  – Пятьсот даллиноров. Пустое, – отмахнулся он. – Не переживайте так, Серж! Я вижу вы расстроены. Давайте прогуляемся по городу. Вашей ноге нужна небольшая разминка. Мазь, которую я вам наложил, сняла боль, а движение поможет выздоровлению. Да, это немного необычно, но таковы уж свойства этого снадобья.

  Если честно, то мне и самому на месте не сиделось. Не знаю из чего он изготавливает эту мазь, но по всей ноге разливалась приятное чувство теплоты. И боли не было.

  – Городок у нас небольшой, но расположен на хорошем месте, – сказал он, когда мы вышли из дома и пошли вдоль улицы.

  – Только грязноват немного, – хмыкнул я.

  – Это Вархэс, – сказал Хаугри и развёл руками.

  Через несколько минут мы вышли к набережной. Там уже копались рыбаки, прибывшие с уловом. Бегали чумазые ребятишки, кричали торговцы. Городок, хоть и небольшой, но жителей здесь было немало.

  – Около трёх тысяч, – подтвердил Хаугри.

  – Никогда бы не подумал. Здесь и для тысячи места не хватит.

  Мы прошли вдоль набережной, которая не блистала чистотой и строгими линиями. Да и причал здесь... Одно название. Пирс, сколоченный из бревен, да ветхий сарай у самого берега. Вот и вся набережная. Вонь стоит страшная.

  – Хозяин? – переспросил меня монах, когда я начал интересоваться о здешних властях.

  – Да, – кивнул я. – Кто он? Чем занимается?

  – Он занимается всем, что приносит хоть какую-то прибыль. Не буду скрывать – он не самый добрый человек на этой земле. На его руках много крови и много слёз.

  – И работорговля – одно из его занятий?

  – Конечно. Вот и сейчас он отправился в Варрагьюр. Это город в пяти днях пути отсюда.

  – Да, – кивнул я. – Вы показывали его на карте.

  – Отправился, как вы понимаете, за новой партией невольников. Он пользуется дурной славой в этих местах. Местные жители его боятся как огня. Знаменит тем, что укрощает непокорных пленников.

  – Кого?!

  – Рабов, от которых отказались прежние хозяева, – пояснил Хаугри. – Хозяин покупает таких невольников по низкой цене, делает из них послушных рабов и продаёт с большой выгодой. Конечно, – замялся Хаугри, – если они остаются живы. Увы, но здесь свои законы, а насилие проявляется гораздо сильнее. Ярче. Видимо южное солнце виновато.

  – И как зовут эту тварь?

  – Ульс. Да будет вам известно, что на землях Варрагьюра он один из самых знаменитых работорговцев. Их здесь много, но Ульс и старик Шарэс – самые жестокие. Кстати, они очень дружны.

  – Кто?!! Шарэс?

  – Да, Шарэс. Вы что, знакомы?

  8

  Если не растекаться мыслью по древу, то я слегка влип. Так, не больше обычного. Это уже в привычку входит, – впутываться во все неприятности, которые происходят в радиусе тысячи лейнов. По крайней мере, так выразился Хаугри, когда я рассказал про свои приключения. Я не спорил. Мало того – был совершенно с ним согласен. По всем пунктам сразу и по каждому в отдельности. Конечно, всех деталей своей жизни не раскрыл. Незачем. Мало ли что. Начнут его спрашивать, да кожу на ремни резать и расколется этот парень, как грецкий орех. Для него я обычный наёмник, который родился на берегах залива Зуннагэр. В этом есть доля правды – в этом мире я и появился на свет. Больше ему знать незачем.

  Если честно, – он и так уже сломлен. Увы, но это так. Не знаю, поймёте ли вы меня, но... у него взгляд раба. Послушного и покорного своей судьбе. Он преображается лишь тогда, когда общается с детишками.

  После того, как я рассказал свою историю, дюнк рассказал о королевстве Вархэс. Обычное королевство. Ничем не отличается от множества других. Король, королева и даже две дочери на выданье. По уверению местных жителей – просто красавицы. Всё как и на севере, всё как у нормальных людей. Десятка три норров, десяток суарноров и парочка виёрнорров.

  Всё чинно и благородно.

  За исключением узаконенного рабовладения.

  Норр Ульс, который сейчас находился в городе Варрагьюр, прекрасно совмещал титул норра с талантом торговца. Он занимался работорговлей с незапамятных времён. Этим же делом занимались его отец, дед, прадед и даже прапрадед. Семейное ремесло. Родовой бизнес. Образ жизни, беррэнт дэ вьерн! Однако, Ульс пошёл дальше своих предков. Этот упырь снискал славу беспощадного хозяина. Ему ничего не стоило запороть раба насмерть, лишь за то, что тот не вовремя попался ему на глаза. По его выражению – таким образом он воспитывает в рабах чувство самосохранения.

  Спорное утверждение.

  Очень спорное.

  К тому же, Ульс с большим удовольствием покупал строптивых рабов и доводил их до состояния послушной скотины. Каким образом? Давайте я не буду описывать тонкости его ремесла? Поверьте – этот рассказ стал бы не самым приятным среди историй о Вархэсе. Скажу одно – он этим занимался со знанием дела и всегда добивался своего.

  Всех рабов в Вархэсе клеймят. Хаугри показал мне это 'тавро'. Его выжигают на правом предплечье. Как правило, это знак в форме ромба, внутри которого вписана руна хозяина. У Хаугри была выжжена буква 'У'. Если раб переходил к другому хозяину, то его клеймили повторно. Дюнк рассказывал, что доводилось видеть невольников, у которых руки покрыты сплошной вязью из разномастных клейм. Самым строптивым ставили клеймо на лоб. Знак отличия за непокорность...

  Несмотря на весь ужас, царивший на этих землях, – южан нельзя назвать глупым и тупым народом. Надо отдать им должное, – эти земли дали много известных магов, врачевателей и заклинателей. Видимо этот факт, – которым южане очень гордятся, – и воспитал в них эту непомерную заносчивость, которую ненавидят северяне.

  – Жители Вархэса чувствуют себя избранным народом, – вздохнул Хаугри. – Однажды, это приведёт их к гибели.

  – Они ещё и воевать любят... Особенно пограбить, – заметил я.

  – Вы бы видели, Серж, что они творили в Крэйо...

  Произнеся эти слова, дюнк оглянулся на дверь. Оглянулся, даже не заметив этого! Это движение было рефлекторным! Да, нелегко ему пришлось. Несмотря на то, что он раб, живущий относительно свободно. У него есть домик, он волен выходить из города, в поисках лекарственных трав. Знаете... по сравнению с многими жителями этого города, Хаугри более свободен, чем они сами. Но, несмотря на эту 'свободу', ни один бродяга не поменяется с ним местами. Потому что настроение хозяина может измениться, и тогда наш дюнк отправится в поле. Мотыгой махать.

  Что меня очень удивило – здесь нет гномов. В городе не заметил ни одного малыша. Как оказалось, здешний король Аргер Второй их просто ненавидит. О причинах этой ненависти Хаугри не рассказывал, видимо и сам не знал. Так или иначе, но история южных земель хранит множество свидетельств, когда целые гномьи кланы были уничтожены. Так что гномы здесь всё-таки есть, но их крайне мало. Они предпочитают жить в горах, пещерах и прочих труднодоступных местах. К людям относятся настороженно и при любом удобном случае сбросят вам на голову приличный камень.

  – Они даже специально это сделают, – прошептал Хаугри.

  – Зачем?

  – Да, да... Вы уж поверьте! С большим удовольствием сбросят вас с обрыва, чтобы вы переломали себе ноги. Потом будут прыгать по камням и визжать от удовольствия, наблюдая за вашими страданиями.

  – Вы это видели своими глазами? – спросил я.

  – Нет, но местные с удовольствием расскажут вам дюжину историй о гномьих делах.

  – Вы им верите, диенрэ? Я слышал две или три дюжины рассказов о русалках, но очень сомневаюсь в их правдивости.

  Хаугри ничего не ответил. Покосился куда-то в сторону и вздохнул. Ну да, конечно. Попробуй тут не поверить. Быстро из спины ремней нарежут. На мой взгляд, – рассказы ещё не всё. Тем более, что южане так любят приврать, для красного словца. Как там говорит пословица северян о жителях юга: илл эрфил тьёрр, – победу оценивают по рассказам?

  С другой стороны – с какой стати местным гномам любить южан, если те убивают их близких? Слушая все эти истории, я вдруг вспомнил рассказ нашего Дарби. Тот самый, который он рассказывал о чужаках. Гномах-чужаках, которые пришли в Асперанорр из далёких южных земель. Гномы, которые служат только властям. В судах, библиотеках, архивах. Те, кто так и не породнился ни с одним кланом Асперанорра. Да, я говорю о таких, как погибший Гуннар Шэр и его сын – судебный служащий в Грэньярде. Интересные мысли возникли, когда я сопоставлял некоторых факты:

  Гномов Вархэса ненавидит король и при любом удобном случае уничтожает целые гномьи семейства. Так было всегда. Так поступали его предки – планомерно уничтожали гномов. Словно это не люди, а садовые вредители! Спасаясь от истребления, некоторые из них перебрались в Асперанорр, но и там остались чужаками.

  Погодите, дамы и господа! Стоп! Почему именно спасаясь? Они не просто так убежали, а ушли, чтобы служить норрам, королю и виёрноррам. Этих пришлых гномов опасаются. Все, даже старейшины гномьих родов Асперанорра. Вроде бы и не замечают, но относятся очень уважительно. Я вспомнил с каким видом смотрел кузнец в Сьёрра, когда мы выбирали меч для Андрейки. Помните, как снизилась цена, когда он увидел в моих руках трубку?

  Нет, здесь что-то не так. Хотели бы они спастись и заручиться поддержкой, то искали бы возможность подружиться или породниться с гномами, живущими в Асперанорре.

  Гномы-чужаки этого не делали.

  Никогда.

  Дед погибшего Гуннара Шэра изготовил стелу на площади Кларэнса.

  Да, ту самую стелу, которая дала мне подсказку о 'воротах'. Практически – напрямую указала на бухту, каким-то образом связанную с моими предшественниками. Есть какая-то связь? Какая? Голова кругом идёт от всех этих тайн. Вздохнул, очнулся от своих мыслей и услышал обрывок фразы, сказанной Хаугри:

  – ...вы ложитесь здесь, а я переночую в сарае.

  – Нет, – покачал головой я, – Вам, диенрэ, завтра с людьми работать, а не бездельничать. Поэтому, я прекрасно высплюсь на сене. С детства любил спать на свежем воздухе.

  Я вышел, с удовольствием вдохнул прохладный воздух и посмотрел на розовеющий восток. Надо же – мы проговорили всю ночь! Дюнк Хаугри так истосковался по родному языку, что с большим удовольствием слушал мои рассказы о северных землях. Его интересовало всё, что происходило за последние годы. Пусть я и не самый хороший рассказчик, но передал всё, что знал о его родине.

  Забрался в сарай, бросил на сено плащ и с удовольствием растянулся по весь рост. Слава богам, – нога почти не болела, но сон не приходил. Даже когда Хаугри перестал ворочаться за стенкой и заснул, я лежал, закинув руки за голову, и думал. Всё-таки мне очень повезло.

  Во-первых, – меня не заклеймили. Потому, на этих землях могу сойти за наёмника, который ищет службу.

  Во-вторых, – норр Ульс дружит со стариком Шарэсом. Нет, это не тот Шарэс, который участвовал в моём похищении. Это его престарелый отец. Кстати, папашка моего должника занимается тем же бизнесом, что и местный норр – рабами торгует. Такой же паскуда...

  В-третьих, – старый Шарэс живёт в Варрагьюре. У него там большое поместье, три лавки в городе и мельница.

  В-четвертых, – мне надо убираться отсюда.

  Хаугри предложил одну идею, как мне добраться до города. И даже придумал историю, при которой я могу раствориться в толпе южан. По его словам – наёмник не самая лучшая идея. Он обратил внимание, что я черноволос и кожа у меня смуглая и загорелая. За чистокровного южанина конечно не сойду, но за полукровку, который всю жизнь служил где-то на северных землях – вполне. Даже южный акцент не придётся усваивать.

  Мало того – лекарь предложил мне свою одежду.

  Одежда местных дюнков напоминает рясу монахов-францисканцев в нашем мире. Такой же балахон с капюшоном, подвязанный простой верёвкой. Он не такой уж и маленький, этот лекарь. Настоящий северянин – широк в плечах и статен. Его одежда может прийтись мне впору. Если прикинуться монахом, то я ничем не рискую. Особенных знаний от меня никто не потребует, а читать и писать я умею.

  Кстати, на бродячих дюнков здесь смотрят свысока. Как на малахольных бродяг, которые совершенно безвредны и так же бесполезны. Их даже забияки, которых хватает в больших городах, и те не трогают.

  Не так уж и плох этот вариант. Тем более, что скоро вернётся Ульс, и слухи о новичке, который пришёл в город откуда-то с запада, быстро долетят до его ушей. Кто знает, куда меня должны были доставить пираты? А вдруг именно в этот город? И что тогда?

  Нет, из города надо убираться, и чем быстрее, тем лучше. Купить припасов на дорогу, купить у дюнка одежду и валить, пока моя персона не заинтересовала местного норра.

  Кстати о нежити. К моему удивлению, нежити здесь было немного. Их никто не трогал и они спокойно себя чувствовали. В городах редко появлялись, но в провинции – были целые посёлки, состоящие из вампирьих семейств. Они неплохо устроились, эти твари. Норры даже специально подбрасывали им деньжат, чтобы держать в страхе рабов. Кто из невольников рискнёт бежать, если знает, что неподалёку есть целое поселение вампиров? Поговаривают, что вампиры даже беглых рабов ловили.

  За деньги.

  За очень хорошие деньги...

  Совсем забыл сказать, что денежная система Вархэса отличается от Аспераноррской. Здесь даже золотые монеты есть. Чтобы не вводить вас в заблуждение и не вносить сумятицу, цены буду озвучивать в привычных северянам даллинорах. И вам проще, и мне меньше объяснений о курсах золота к серебру. Скажу только, что здесь в ходу целых шесть монет. Золотые – двух номиналов и четыре серебряных.

  9

  Дороги здесь... ну их к дьяволу! Извиваются между скалами, как змеи. Надо заметить, что этих ползучих тварей и в живом обличье достаточно. Не знаю, насколько они опасны, но проверять на личном опыте не рискнул. Выглядят неприятно, шипят злобно. На одну гадину чуть не наступил, приняв её за высохшую ветку.

  Солнце уже давно перевалило за полдень и можно было подумать о небольшом привале. В горле саднит от пыли. Дороги то поднимались вверх, открывая вид на окрестности, то исчезали в сумрачных теснинах ущелий. Окружённые высокими стенами из песчаника, чьи склоны изрезаны глубокими бороздами, они навевали не самые хорошие мысли. Словно неизвестный скульптор начал создавать очередное творение, но потом оглянулся на всю эту землю, плюнул, выругался матерно и ушёл на север.

  Иногда горы расступались, открывая взгляду широкие долины. Хотя растущие здесь деревья были невелики, больше напоминая кустарник, но даже их блеклая, выжженная солнцем зелень радовала взгляд. По крайней мере – больше, чем унылое однообразие дорог. Часто путь преграждала то одна, то другая речушка. Реки – не чета северным – мелкие и мутные. Да, я придираюсь к этим землям. Да, мне здесь не нравится. Я не собираюсь здесь оставаться и поэтому, хочу побыстрее убраться в Асперанорр. Над головой пролетали птицы. Высоко в небе неторопливо парил какой-то пернатый хищник. Он завис над долиной как безмолвный хранитель этой тишины.

  Жарко...Позади остался прибрежный городок и добряк Хаугри. Да, я успел убраться из города. Ушёл рано утром, на рассвете, и был чертовски рад, что этот грязный городишко остался далеко позади. Вырвался. Почти...

  Потому что не прошёл по этим дорогам и ста пятидесяти лейнов, как вдалеке увидел большую группу людей, окружённую десятью всадниками. Они поднимали клубы пыли и были заметны издалека. Решил не связываться. Мало ли что... Вдруг они монахов местных не любят? Поэтому, по-быстрому убрался с дороги, и под прикрытием кустарника забрался по склону. Мелькнула какая-то ползучая гадина. Зашипела и скрылась в расщелине, пока не получила палкой по своей треугольной голове.

  Я не ошибся. Рабы. Их вели под конвоем из десяти всадников и десяти пеших воинов. Из десяти конных охранников – шесть были эльфами. Да, те самые, которые служили южанам. Это удивило. Иначе представлял 'охрану караванов', о которых слышал в Асперанорре. Судя по тяжёлым плетям, которыми были вооружены эльфы, они не только по разбойникам стреляют, но и порядок поддерживают? Вот оно что... Будем знать, что вы из себя представляете... вольнолюбивый лесной народец.

  Рабов было много. Человек пятьдесят, если не больше. Одеты в грязные, изорванные лохмотья. На исхудавших лицах, покрытых толстым слоем пыли, темнели полоски от пота. Люди двигались медленно, с трудом. Многие из них шли босиком, разбивая ноги в кровь. Время от времени, кто-то из невольников отставал от колоны и падал. К таким подлетали всадники и с помощью ругани и плетей, заставляли подняться и ускорить шаг. Звенели кандалы. Зрелище не самое приятное. Вы уж поверьте мне на слово.

  Окинул взглядом колонну и решил убраться подальше в заросли. И тут моё внимание привлекли два гнома. Вот это уже новость! В Асперанорре, даже представить такое невозможно! Гнома, которому грозит участь стать рунгом или рунгнором выкупит его род. Последнее продаст, но выкупит. А тут... среди этих невольников-чужестранцев, вижу двух гномов-южан. Так же как и другие невольники, они были закованы в тяжёлые кандалы.

  Я бы их и не заметил, но они шли в первом ряду. Точнее – в первой группе. Эта кучка невольников шла отдельно от всей колонны. Пять или шесть человек, среди которых были видны эти два малыша.

  Вот один из гномов споткнулся и упал на землю. Тотчас появился эльф, сидящий верхом на рыжей лошади. Взмахнул тяжёлым бичом, и на плече гнома вздулся багровый рубец. Я даже зубы сжал, словно по мне ударили.

  Охранник, а точнее – надсмотрщик, что-то крикнул и зло усмехнулся. Усмехнулся и вдруг замер. Злобный оскал сменился гримасой боли и он начал заваливаться набок. Он ещё падал, а по охранникам, гарцующим на лошадях, вдруг ударили арбалетные стрелы! Целый шквал. Смертоносный, стальной ливень. Несколько секунд только и слышал глухие удары, когда стрелы вонзались в тела охранников, пробивая их лёгкую броню. Стреляли из густых зарослей, расположенных на противоположной стороне склона.

  Не прошло и тридцати секунд, как они смели с лошадей всех надсмотрщиков. Нет, ещё не всех! Один эльф скатился с лошади и, укрываясь за спинами рабов, попытался спрятаться за камнями. Десяток стрел ударил в его сторону, убив нескольких ни в чём не повинных рабов. Может эльфу и удалось бы добежать до камней, но один из невольников сбил его с ног и повалил на землю. Три арбалетных болта вонзились в спину лежащего эльфа, и он замер.

  Пешие войны успели убраться под защиту камней и теперь лихорадочно заряжали свои арбалеты. Видимо они даже и представить себе не могли, что на них кто-то осмелится напасть. Вот один из охранников неосторожно показал голову. Секундой спустя он вздрогнул и завалился на бок. Из-под шлема, смачивая дорожную пыль, потекла кровь.

  Когда началось нападение, рабы даже с места не сдвинулись. Только сели на землю и закрыли голову руками. Все. Кроме первой группы. Той самой, где находились гномы. Малыши, придерживая кандалы руками, заковыляли в направлении стрелявших, а один человек бросился в другую сторону.

  Он, по какой-то нелепой случайности, бежал прямо на меня, карабкаясь по пыльному склону. Ещё несколько метров! Поскользнулся, упал, разодрал себе колено и, прихрамывая, пополз вверх. По нему выстрелил кто-то из охранников, но слава богам не попал. Он бежал на меня, придерживая рукой звенящие кандалы, и тут я увидел татуировку на его руке. Она выглядела просто гиперреалистично и одновременно совершенно нелепо среди этих камней. На ней был изображён какой-то механизм, напоминающий руку робота, проглядывающий сквозь 'изорванную' кожу.

  – Не может быть... – прошептал я.

  Как оказалось – может. Очень сомневаюсь, что на этих землях делают такие татуировки. Парень продолжал карабкаться вверх, а я даже не мог ему помочь. Нет, страх здесь не при чём. Увидь он незнакомого человека, то испугается и рванёт в сторону. И тогда его и правда подстрелят, как зайца. Он добежал до камня, за которым я прятался, присел и начал озираться. Толком не разобравшись, повернул налево, чтобы укрыться за камнями. Нет, так дело не пойдёт! Там тупик.

  – Kuda po griadkam?! – я рванул парня за плечо и почти швырнул его за камень.

  – Kakogo cherta?! – пленник довольно шустро перекатился через плечо и наверное бы рванул дальше, но я успел схватить его за цепь и прижать к земле.

  – Zatknisj! – прошипел я и быстро осмотрелся. Даже если кто-то и заметил этот побег, то сомневаюсь, что бросится в погоню прямо сейчас. Гномам и так есть чем заняться. Им ещё охранников добить нужно.

  – Откуда ты... – прошептал парень и шалыми от удивления глазами посмотрел на меня. Говорит на русском, значит я и правда не ошибся.

  – Позже поговорим! Уходим! Только тихо!

  Я подхватил парня под мышки и поволок его дальше, стараясь не высовываться из-за камней.

  Ночь мы провели в десяти километрах к юго-востоку от места засады. Там, среди куцых зарослей местного кустарника нашлась небольшая пещера. Если быть точным, то даже не пещера, а грот. Последний километр парень шёл на честном слове, хрипя и задыхаясь. Под конец я просто перебросил его через плечо и потащил на себе. Когда мы устроились и бывший пленник немного отошёл от треволнений, то рассказал о своих злоключениях. Да, иногда и такие вещи в жизни случаются. Даже в другом мире.

  Моего нового знакомого звали Олег Сенчин. Художник-график, завсегдатай клубов и очень упрямый человек. Двадцати двух лет от роду. Высокий – где-то метр восемьдесят пять. Жира нагулять не успел, да и в плечах не очень широк. Но жилистый, чертяка. Русоволосый, сероглазый. Уже успел бородой обзавестись. Пусть и не такой роскошной, как у нашего Мэдда Стоука, но вполне приличной. В этом мир попал после драки. Заступился на какую-то парочку, к которой прицепились несколько пьяных отморозков. Слово за слово и так получилось, что: удар – боль – темнота – здравствуй новый мир.

  Пришёл в себя на побережье, неподалёку от города Вьяллемир, который расположен на острове к северо-востоку от Крэйо и находящимся под протекторатом Асперанорра. Новый житель оклемался и прибился к семейству рыбаков. Два месяца прожил с ними, а потом, совершенно случайно, услышал рассказ проезжающего торговца, о чужаках из Альдкамма.

  – Так и подумал, что это будет кто-то из наших, – пробурчал Олег, не отрываясь от куска вяленого мяса и пресной лепёшки.

  – С чего так решил?

  – Слишком нагло и быстро, – с набитым ртом пояснил он. – Здешние люди неторопливы. Они пока всё до мелочей не обсудят, то с места не тронутся. А ты, Серёга, как сюда попал?

  – Да примерно как и ты. Упал, очнулся и таки здравствуйте...

  Сенчин перебрался в Вьяллемир, а там устроился на корабль матросом. Он у нас приморский житель – из Севастополя, так что с парусами общаться умеет и в навигации разбирается. Прибыв в Сьёрра, навёл справки. Там ему что-то не то рассказали, и вместо Альдкамма он отправился в Кларэнс. Во время дороги попал в лапы работорговцев, потом путь в Вархэс, на злополучном паруснике 'Русалка', и рабство в одном из домов Варрагьюра. Бежал. Поймали, били. Оклемался немного, осмотрелся, снова бежал. Ловили дольше, но поймали. Избили до полусмерти, да так что еле выжил.

  – Этот побег третий, – пробурчал Сенчин. – Думал, что бог троицу любит, и мне просто должно повезти.

  – Не то слово. У нас тут всем везёт. Как утопленникам.

  В общем – проговорили чуть не до рассвета. Парень был вымотан до предела, но просто забросал меня вопросами. И про легенду, и про Орден, и про всё остальное. Под конец Олег начал клевать носом и наконец заснул.

  Я проснулся перед рассветом. Последнее время всё чаще ловлю себя на мысли, что доверять предчувствиям не только можно, но и нужно. Обязательно нужно. И чувства эти были не самыми радужными.

  Разбудил Сенчина, перекусили чем бог послал и начали думать, что же нам делать с его кандалами? Снять не вышло. Изготовлены на совесть, из хорошего железа. Замок хитрый.

  – Эльфийский, – пояснил Олег. – Эти суки специально их делают для торговцев рабами. У них даже мастерские в Варрагьюре есть.

  – Не переживай, снимем эти украшения, – сказал я, поворачиваясь к выходу... И остолбенел. У входа стояло шесть хорошо вооружённых гномов. Вид у этих малышей был не самый гостеприимный.

  – Сейчас на ноль и помножат, – прохрипел Олег, поднялся на ноги и зло оскалился. – Ну что, Серёга, помахаемся с ними, напоследок? Мы, в конце концов, русские или так, погулять вышли?

  – Не торопись махаться, – тихо сказал я и сделал шаг вперёд.

  10

  Нас будто дрэноры вели под руки. Мы просто заплутали среди скал, лабиринтов узких проходов и ущелий. И как оказалось, – выбрали не самое лучшее убежище. Под самым носом у местных гномов. По крайней мере – неподалёку от входа в их пещеры. Он, конечно, не единственный, но тем не менее. Нарвались, в общем. Под прицелом арбалетов нас обыскали, отобрали мои ножи и даже котомку с продуктами и одеждой. Сенчин тихо матерился, но гномы не обращали на это внимания.

  Они даже не разговаривали с нами. Молча кивнули, – шагайте. Только направление показали и всё. Мол, 'на два лаптя правее солнышка' и топайте. Под конвоем.

  Меньше чем через десять минут нас подвели к неприметному камню. Один из гномов оглянулся по сторонам, потом навалился на него плечом и отвалил в сторону. Под ним был виден тёмный лаз и каменные ступени уходящие под землю. Гном ещё раз осмотрелся и скользнул вниз. За ним юркнул ещё один, потом мы с Олегом и наконец все остальные. Камень опустился на место и стало совсем темно. В подземелье сухо, но прохладно. После душной ночи, проведённой на свежем воздухе, даже приятно.