Текст книги "Под созвездием Черных Псов. Трилогия"

Автор книги: Игорь Негатин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 51 страниц)

  – Я думаю, что...

  Что думает обладатель роскошного баса, я узнать не успел. Потому что раздался чей-то командный рык и матросов как ветром сдуло. Застучали грубыми башмаками по деревянным ступеням, и голоса стихли. Осталась головная боль, качка и едва уловимая струйка свежего воздуха, которая просачивалась в щель над дверью.

  Эти бездельники долго не вернутся. Часа три, а то и четыре будет тихо. Тишина, конечно, весьма относительная, но слушать их разговоры, – за десять дней плавания, – уже порядком надоело. Если быть точным – за те десять дней, которые нахожусь в сознании.

  Чтобы окончательно не отупеть, начинаю вспоминать всё, что происходило со мной за последний год. Итак... Меня зовут Сергей Вьюжин. Мне тридцать один год. Около года тому назад я очутился в этом мире. Да, примерно через месяц, исполнится ровно год, как попал в автомобильную аварию неподалёку от Москвы. Надо думать, что меня просто размазало по джипу. Вместе с мотоциклом. Увы, но я не умер, как все порядочные люди, а провалился сюда – в мир, который называется Асперанорр.

  Точнее, – так называется королевство, где очнулся. Здесь царит махровое средневековье. Луки, арбалеты, мечи и кольчуги. Мало того – гномы, эльфы, орки и драконы. Полный комплект для любителя ролевых игр. И мы, как заноза в заднице. Те, которых называют рыцарями Чёрных псов.

  Говорят, что мы появляемся здесь по воле богов. Чтобы уничтожать всю эту нежить. Так говорится в древней легенде. Знаете, я уже убедился, что легенды не возникают на пустом месте и вся эта история не так проста, какой может показаться на первый взгляд.

  Мне повезло. Не так, как пресловутому утопленнику из поговорки, а по-настоящему. Судите сами – не замерз на северных равнинах, меня не разодрали дикие звери, которых в Асперанорре предостаточно, не убили вампиры. Это уже немало, для человека, который год назад сидел в офисе и гонял на мотоцикле по выходным.

  Мало того – я один из тех, кто воссоздал рыцарский Орден. Да, тот самый: Рыцарей Черных Псов. Орден, которого одни боятся как огня, а другие молятся за его здравие. Нашёл в этом мире друзей. Настоящих. Нашёл Любовь. И вот, в один прекрасный момент, кто-то огрел меня по голове и теперь я болтаюсь на 'Русалке', как кусок пробки в бокале.

  Что это за корабль? Понятия не имею. Не видел. Меня приволокли в бессознательном состоянии и экстерьер судна рассмотреть не удалось Уже двадцать дней мы в море и всё, что я вижу, – узкую полоску света над дверью моей темницы. Ну и здоровяка-боцмана, который приносит хлеб, воду и забирает деревянное ведро с дерьмом.

  Меня держали в крошечной камере. Это даже не камера, а какой-то закуток, отгороженный в трюме. Два метра длиной и метр шириной. Короче – почти гроб. С моим двухметровым ростом, особо не разгуляешься. К тому же, я закован в кандалы. Браслеты на руках, цепь, а от неё идёт ещё одна, которая прикреплена к толстому брусу.

  Слышите? По деревянным сходням застучали тяжёлые башмаки. Обед принесли... Это тот самый боцман. Я уже научился различать звук его шагов. Он видимо хромает и стук неравномерный. Послышался щелчок навесного замка, потом звон цепи и противный скрип дверных петель. От долгого сидения в темноте, слух обострился и всё чаще кажется, что он приходит не один. Кто-то есть ещё. В очень мягкой обуви и ходит почти беззвучно. Понятия не имею кто это такой, но он есть! Подстраховывает? Очень может быть.

  – Держи, – боцман бросил кусок липкого, похожего на кусок глины, хлеба и баклажку с водой.

  – И как долго меня будут держать в этом гробу? – спросил я и поднял на него глаза.

  – Столько, сколько будет нужно. И не смей на меня пялиться!

  – Иди ты в задницу! – лениво огрызнулся я и прищурился. – Позвал бы лучше капитана, поговорить. Скучно здесь...

  – Вот ещё! Только и дел у капитана, чтобы на тебя время тратить.

  Боцман, этот чернобородый мужик с пудовыми кулаками, зло зыркнул и закрыл дверь. Щелчок замка и затихающий стук башмаков. Теперь придёт только завтра. К вечеру. Нет, рядом с ним кто-то был. Я почти уверен. Ладно, надо спать. Жаль, но изменить течение времени я не могу. Не умею.

  Закрыл глаза и попытался устроиться на доске, которую, по какому-то недоразумению, назвали койкой. Вспомнился разговор матросов. Нет, в эту часть трюма они не заходят, но перегородка здесь хлипкая и я слышу все беседы, которые ведутся в кубрике. Про кого они там говорили? Про тех, кто страшнее нежити? Видимо про нас. Тех, кто приходит по воле богов. Как сказано в древней легенде: 'и пролетает над миром огненный дракон, и приходят рыцари, которые идут по следу нежити, как знамение последней Битвы. Они воплощение божественной кары и возмездия...'. Да мы, блин, просто баргесты, какие-то! Псы, а не люди. Всё, спать...

  2

  Заснуть не удалось. Судя по звукам из кубрика, пираты только что закончили ужинать. Минут десять назад они перестали стучать ложками по деревянным мискам и теперь спорили о русалках. Вечная тема, для мужиков болтающихся в море несколько месяцев подряд. Сами посудите – о чём ещё поговорить? Вот именно, – о еде, выпивке и женщинах.

  Почему именно ужин, а не обед или завтрак? Как уже говорил, над дверью небольшая щель, а в потолке трюма есть световой люк. Тусклый и маленький, но представление о времени суток у меня есть. Да и завтракают эти бродяги всухомятку – по утрам не слышно стука ложек. Видимо грызут сухари с солониной, запивая травяным взваром.

  Нет, это всё-таки не галера. Видимо я плохо понял этого южанина. Они говорят нараспев, да так, что слова сливаются. Да и я не силён в морском деле. Весь опыт, это угробленный корабль капитана Крэя, да каботажный переход на драккаре, когда мы устроили в Мэше небольшую заварушку.

  Судя по голосам – матросов не больше десяти человек. Ну и что это может быть за корыто? А чёрт его знает! В Сьёрра я видел корабли из Баргэса. Похожи на средневековые корабли датчан, которые рассматривал в музеях нашего мира.

  Вскоре после ужина пришёл боцман и не один, а с компанией. За его спиной стояли два дюжих матроса, вооружённых тяжёлыми тесаками. Он бросил мне небольшой чёрный мешок из крашеной шерсти и приказал.

  – Надень на голову.

  – Зачем?

  – Не переживай, не повесим. Капитану скучно и он решил на тебя посмотреть.

  – Разве что скучно...

  – Шевелись! – буркнул здоровяк. – Некогда мне лясы точить.

  Делать нечего – пришлось подчиниться. Когда надел мешок, то меня оттолкнули в сторону и в каюту протиснулся один из матросов. Он долго гремел моей цепью и наконец снял замок. Потом меня выволокли из каморки, подхватили под руки и потащили наверх.

  Даже сквозь мешок, почувствовал свежий морской воздух. По грязному телу прогулялся свежий ветер и неожиданно стало так легко, что я даже улыбнулся. Да, если что – умирать надо с улыбкой. И тогда боги улыбнутся в ответ и пошлют лёгкую смерть. В образе красивой девушки. Так говорят на севере.

  Провели по палубе и толкнули в узкую и низкую дверь. Три ступеньки вниз. Сдёрнули мешок и я прищурился от света. Пусть несколько подсвечников и не заменят дневной свет, но после многодневной темноты они кажутся ярче солнца.

  Судя по карте, разложенной на столе, бутылкам вина в особой подставке и сундуку, украшенному изящной резьбой – капитанская каюта. Вещи все дорогие. Слишком дорогие, чтобы держать их на корабле. Ничего не поделаешь – любят южане всё блестящее. Что в нашем мире, что в этом.

  – Дарре, – кивнул я.

  Шкипер, не переставая жевать, несколько секунд внимательно меня разглядывал, а потом молча кивнул на стул: мол, присаживайся, мил-человек, гостем будешь. Звякнув длинной цепью, я устроился на неудобном стуле и осмотрелся.

  Возникло стойкое чувство дежавю. Когда присмотрелся к шкиперу, то понял с чем оно связано. Помните старика-горбуна из фильма 'Место встречи изменить нельзя', в исполнении Армена Джигарханяна? Вот именно – одно лицо с пиратским капитаном. Только одеждой и отличаются. Серый камзол, невысокие рыжие сапоги из промасленной кожи, да широкие штаны навыпуск. Но лицо... Того и гляди, что покосится, да спросит – а не засланный ли я 'стукачок'? Вот уж бывают совпадения... Расскажи кому – не поверят.

  Рядом, в двух шагах, замерли боцман с одним из матросов. Смотрят настороженно. Руки держат на поясе, рядом с тесаками. А ведь совсем ни похожи эти парни на пиратов. На вольных бродяг я ещё в Альдкамме насмотрелся. Разве что там северяне были, а эти, судя по всему, – южане.

  – Ну и чего тебе надобно, старик? – поинтересовался я.

  Несколько минут капитан рассматривал мою скромную персону. Молча. Цепкий у него взгляд. Мужик видать, опытный и такому, чтобы ложь почувствовать, гномы без надобности. Потом отложил в сторону нож, достал из кармана трубку и неторопливо закурил. Выпустил клуб ароматного дыма и процедил.

  – Рассказывай, чем ты Шарэсу не угодил?

  – Вот оно что! – пробурчал я. – Слава богам! Наконец-то выяснили, а то сижу и думаю, кто же меня пристроил в этот гадюшник?

  – Теперь ты узнал, – кивнул он, – и что? Тебе стало легче?

  – Есть немного. Думал, что так и умру в неведении.

  – А умирать, что, не боишься?

  – Все мы смертны, – пожал плечами я. – Кто раньше, кто позже.

  – Вина хочешь?

  – Если без отравы, то да, – выпью пожалуй.

  – Закусишь?

  – Отчего же не перекусить? Жрать хлеб уже порядком надоело, а другой пищи от твоих головорезов не дождёшься.

  Капитан кивнул и его подручный накидал в деревянную миску еды со стола. Плеснул в кружку вина и поставил передо мной. Нет, не на стол. Подвинул ещё один стул. Хм... И на том спасибо. Несколько минут я сосредоточенно жевал. Меню не бог весть какое, но после сухарей и это в радость. Солонина, соленья и даже сушёные фрукты. То ли курага, то ли ещё что-то. Вино, – судя по вкусу, – с юга. Конечно, это вам не меню в баре 'Улитка', но жрать можно. Особенно, если живот подводит от голода.

  – Поел?

  – Да.

  – Хорошо, – кивнул он, – а теперь рассказывай.

  – О чём?

  – Чем ты так Шарэсу насолил, что он столько денег отвалил за твою персону?

  – Много отсыпал?

  – Все мои.

  – Интересно. Наверное много, если ты, из-за одного пленника, пустым бортом ползёшь?

  – Отчего так решил? Видел? – спросил он и недовольно покосился на боцмана. Тот даже головой замотал, мол – не мог я ничего увидеть, с мешком на голове!

  – В трюме, рядом с моей каютой, вдоль стен развешаны цепи, – пояснил я. – Не видел, но они вечно звякают и не дают мне спать. Людей, кроме твоих матросов, не слышно, а это значит корабль идёт пустой. Если пустой, то получается, что за меня одного заплатили более чем достаточно. Ты ведь невольников на юга возишь? Да и каморка, где задницу отсиживаю, предназначена для особого товара. Думаю, что ты в ней женщин держишь. Отдельно от всех пленников, чтобы они тебе 'товар' не подпортили. Или я не прав?

  – Ты не глуп, северянин, – повторил старик и прищурился.

  – К чему спрашиваю, – хмыкнул я. – Умные люди всегда договориться могут.

  – Извини, парень, но ты не похож на богача, – старик развёл руками в стороны. – Оружие от хорошего оружейника, да и одежда на тебе приличная, тут я не спорю. Приличная, но уж больно простая. Ни дорогого сукна, ни золотых украшений на тебе не нашли. Два арг-норра, да и те зря сняли – рассыпались они в труху. Парни у меня в магии не сильны, не разглядели сразу, что кольцо и шпоры гномьей работы. Ну да ладно, не обеднели. Кто ты? Наёмник или телохранитель у богатого купца?

  – А сам-то как думаешь?

  – Думаю, что наёмник, – неторопливо рассуждал капитан, попыхивая трубкой. – Взгляд у тебя... Волчий. Телохранители, они поспокойнее будут. Если и глянут, то без особой злобы. Плеснут взглядом, да и ладно. А у тебя он злой, кровью напоенный.

  – Будем считать, что угадал.

  – Я много вашего брата повидал. И на севере, и на юге. Что у тебя за дела с Шарэсом?

  – Не знаю, – ответил я и покачал головой. – Никогда не видел этого человека.

  – Врёшь, конечно, но дело твоё. Тебе жить. Скажу честно – я повидал много невольников и все вы одинаковые: поначалу зубы скалите, а потом сапоги лижете. Разницы нет – товар, он и есть товар. Но понимаешь, северянин, подход разный бывает. Людишек, как известно, возить можно по-всякому. Вот подвешу тебя птичкой на рею и запоешь, как соловей.

  – Прости, капитан, но моих 'песен' ты не дождёшься.

  – Ну гляди... Скучно просто. Вот, думал, позову интересного человека, поговорим, может чего нового расскажет. Мало ли, вдруг в жизни пригодится?

  – Нечего мне рассказывать, – сказал я и пожал плечами. – А цену, которую тебе Шарэс за меня заплатил, перебить могу. Ты уж поверь.

  – Даже так, – он удивлённо дёрнул бровью

  – Да.

  – Извини, приятель, – старик вытащил из рта трубку и покачал головой. – У нас так дела не делаются. За тебя заплатили и я обязан выполнить условия фрахта. Так что не получится у нас с тобой разговора. Может парень ты и неплохой, но условия надо выполнять. Во что бы то ни стало. Так-то...

  – И куда ты меня везёшь?

  – В Вархэс. Там тебя встретят и отправят на юг, вместе с другими невольниками.

  – Ты хочешь сказать, что меня отправят как раба?

  – Ну а как иначе? – удивился капитан. – Правда, не совсем обычного. Дорогого раба. Но ты, парень, особо не радуйся. Я уже двух таких отправлял. Горючими слезами рыдали, когда узнали куда везу.

  – Что так?

  – Тебя не просто так в рабство отправляют, а в наказание. Да и продали не куда попало, а в самые южные земли, – подчеркнул он и даже указательный палец поднял. – Плохие там места. Гиблые.

  – И что, Шарэс был так глуп, что выбросил кучу денег? Ради того, чтобы меня отправили куда-то на юг? Убить было не проще?

  – Ох не скажи, парень, – улыбнулся капитан и повторил, – не скажи. Убить, оно конечно проще, но видимо ты Шарэсу очень много крови подпортил, раз так о тебе заботится. Юг Вархэса, это особое наказание.

  – Там что у баб сладкие места с зубами?

  – Нет, врать не буду, таких щупать не доводилось. Юг Вархэса это... Это месть и она дорогого стоит. Видимо, Шарэсу будет приятно знать, что ты гниёшь заживо и проклинаешь тот день, когда был зачат.

  – А этот Шарэс не боится, что я вернусь и голову ему отрежу? Медленно.

  – Ты что, никогда не покидал Асперанорр?

  – Не доводилось.

  – Заметно, – заметил он. – Говор у тебя северный. Он такой грубый, что без ножа и не поймёшь, о чём вы там лопочете. Ты откуда родом? Из Брэйонда?

  – С берегов залива Зуннагэр.

  – Понятно. Так вот, парень, что я скажу о юге Вархэса. Возврата оттуда нет. Разве что боги смилостивятся и отпустят душу на северные просторы. Но тело всё равно останется на юге. Уразумел?

  3

  Разговор продолжался почти час. Я пользовался случаем набить брюхо: жевал мясо, пил вино и чуть не сломал зуб о твёрдый, как камень сухарь. Шкипер, в свою очередь, хмыкал, пускал клубы дыма и сверлил меня взглядом. Так ничего и не добившись, он завёл разговор о торговых делах в Сьёрра. Мол, после снятия блокады, купцы так и прут в город. Я согласился, что торговля процветает и судя по всему, торговый бум ещё не скоро закончится. Прошлись по ценам. Он высказал свои прогнозы, а я свои. Судя по его блеснувшим глазам, он уже убеждён, что служу у какого-нибудь купца, поэтому так хорошо разбираюсь в ценах на южном побережье Асперанорра.

  Я не стал расстраивать этого капитана. Зачем? Рассказать ему про Орден? Увольте, но не вижу в этом признании смысла. Если он такой щепетильный в деловых вопросах, то хоть Орден, хоть сам король Гэральд Третий. Даже не сомневаюсь, что попадись фрахт на королевскую персону, он и его выполнит со всем усердием и даже некоторым фанатизмом. Такие, как этот пиратский шкипер просто неоценимые партнёры, но увы – очень опасные враги. Они вцепляются в свою жертву намертво, как бульдоги и будут грызть до смерти.

  В общем, – поговорили, прошлись по новостям южного побережья и раскланялись. Не будь на мне кандалов, то не допрос, раздери меня дрэнор, а дружеские посиделки в кают-компании. Меня вернули в камеру, приковали к стене и дверь закрыли. Навалилась темнота и бешеным хороводом закружились мысли. Шарэс, значит, постарался? Нет, ребята, он здесь не при делах. Точнее при делах, но он не самый главный. Один из длинной череды исполнителей, но не более. Здесь кто-то покрупнее за всем этим стоит. Знать бы кто именно?

  Я наводил справки о работорговцах Асперанорра. Говорят о них нехотя, с оглядкой. Что и говорить – паскудные людишки. Паскудные, но в смелости им не откажешь. Они под такой казнью ходят, что от одной мысли передёргивает. Если бывали в Сьёрра, то наверняка слышали, что такое 'реске-хэнт'. Если дословно перевести, то отложенная или растянутая во времени казнь. Работорговцев, приговаривают к ней чаще других преступников. Эта казнь растягивается на два-три месяца и приговорённый, как бы ни старался, раньше положенного срока не сдохнет.

  В чём она заключается? Преступника рубят на части, но планомерно и неторопливо. Отрубили кисть руки и полежи в камере, отдохни пару дней. Потом руку рубят по локоть. Потом другую. Стопу, ногу частями. И лечат, маги жизнь поддерживают, чтобы злодей не сдох раньше положенного. Высшее искусство палача – когда от человека только туловище остаётся. С головой, которую рубят в последнюю очередь. Вот так-то...

  Итак, Сергей Вьюжин... Что делать будем?

  Перекупить капитана не получится. Он пират, а эти мальчики в некоторых вопросах очень щепетильны. Выполнение договора – один из таких. Если хотите – дело чести. Он кровавым поносом изойдёт, но доставит меня в Баргэс. В целости и сохранности. Да и заплатили ему, судя по всему, немало. Бежать? Да, смешно. Вы пошутили, я тоже посмеялся. Бежать с корабля в открытом море? С цепями на руках, которые весят под десять килограмм. Не самая хорошая идея. В порт они заходить не будут, да и там особо не побегаешь. Тем более, что на южных островах спокойно относятся к этому бизнесу. Работорговля считается прибыльным и уважаемым занятием. Но всё же в порт они не сунутся. Мне так кажется. Выгрузят на пустынном берегу и всё – топай 'негр', звени цепями. Солнышко ещё высоко.

  Про южную часть Вархэса я почти не слышал. Капитан Стиг Наэрр не рассказывал, а на карте она не была отмечена. Кто-то говорил, что на юг ходят караваны, под охраной мужчин-эльфов и всё. Ни про города, ни про климат – ничего неизвестно.

  Ах ты дьявол! Как всё это не вовремя! Мои парни не пропадут, но всё равно муторно. Мэриан? О ней стараюсь не думать, но всё равно она приходит ко мне во снах. Грустная. Моё кольцо – арг-норр, пираты уничтожили и значит она меня не почувствует. Будто сквозь землю провалился. Магистр, раздери меня дрэнор! Нет, ребята, я всё-таки вырвусь отсюда. Ещё не знаю как, но обязательно вырвусь и вернусь. И вот тогда магистр превратится в пса из легенд – баргеста, безжалостного к этим тварям. Поверьте – живые позавидуют мертвым.

  Мы уже двадцать дней в море. Судя по тому, что мне рассказывали мореходы, мы сейчас находимся к юго-востоку от порта Крэйо. Примерно в половине пути до Баргэса или как его называют южане – Вархэс или Вархэссья.

  Ещё дней пятнадцать и мы достигнем берега... А пока что ничего другого не остаётся, как спать. Я попытался устроиться поудобнее на проклятой доске и заснуть. Чтобы не свалиться, подсунул руку под лавку. Неожиданно, у самого изголовья, нащупал странные царапины. Будто кто-то пытались написать, а точнее – нацарапать какой-то знак. Света здесь нет, так что рассмотреть не пытался. Темно, – хоть глаз выколи. Вспомнил матросские байки и ухмыльнулся – жаль, что я не могу видеть во тьме.

  Вот это да! Нет, это невозможно! Хотя... Почему бы и нет?

  Раз за разом, ощупывал эти глубокие царапины, представляя себе линии и убеждался, что не ошибаюсь. Сел на койке и весело оскалился. Здесь был этот паренёк, которого продали в рабство! Да, тот самый, вещи которого обнаружили у повешенного кабатчика. Тот самый паренёк, который рисовал в блокноте изображения волков и собак. Почему? Потому, что только наш человек, угодив в камеру, первым делом напишет на стене слово из трёх букв. Со всем усердием. Почему под койкой? Кто знает? Может он валялся на полу и ему так было удобнее. По крайней мере, во время качки, не упадёшь с койки.

  Значит парень был здесь, на этом корабле? И куда его отправили? Сомневаюсь, что за него заплатили большие деньги. Как работник – судя по размерам найденных вещей – он не самый лучший. Доходяга, в общем. Дай бог, если ещё жив.

  Потянулись однообразные и до ужаса скучные дни. Спать круглые сутки – извините, но это не самый лучший способ убить время. Разминался, чтобы мышцы не затекли и стихи вспоминал. Странно, но ни одного воспоминания из прошлого мира так и не пришло в голову. Видимо я так сроднился с этим миром, что прошлое превратилось в какой-то глупый сон. Ловил себя на мысли, что даже думаю не на русском, а на местном языке. Разве что матерился на богатом и могучем. Да, есть всё-таки вечные ценности и русский мат – одна из них. Как бы смешно это не прозвучало.

  Через пятнадцать дней погода перестала радовать наших бравых мореходов. Ветер выл в снастях, а качка усиливалась с каждым днём. Меня несколько раз так швырнуло в стену, что я чуть сознание не потерял. Разыгралась погода не на шутку. Страшно? Да, признаюсь, было страшно. До этого, мне не доводилось попадать в такие переделки и этот шторм останется в памяти надолго.

  Было бы легче, не будь я заперт в этом гробу. Зримая опасность не такая страшная. Когда ты ничего не видишь, а из-за грохота и не слышишь, то поверьте мне на слово – приятного мало. Страшно. Каждая волна, которая ударяла в борт, отзывалась во всем теле. Мало того, что швыряло как котёнка, так ещё и дрожь била. Поверьте, это очень страшно! Сначала слышишь завывание ветра и жалобный скрип мачты. Потом, словно бог моря – Хаббе, вдыхает полной грудью и через мгновение на судно обрушивается очередная волна. Она заливает палубу, врывается в каюты и трюм. Через два часа после начала шторма, у меня в каморке было воды по щиколотку.

  Удар!

  Меня швырнуло к двери и если бы не кандалы, то вышиб её к чёрту. Браслеты врезались в запястья, разодрали кожу, но слава богам – удержали меня от удара. В темноте сложно уберечься, чтобы не приложиться о какой-нибудь острый угол. Послышался какой-то крик, потом завывание ветра и треск.

  Ещё волна...

  Я её чувствовал... Кожей, сердцем, всем ливером. Она рождается где-то там, далеко, но дрожь стихии обгоняет этот поток. Корабль взлетает вверх и замирает на гребне волны. Словно от ужаса перед бездной. И начинается падение. Господи! Шелест. Страшный шелест, который проносится вдоль бортов, за несколько мгновений до удара.

  Удар!

  Ох, дьявол!

  По невидимым в темноте ступеням хлещет вода. Кто-то воет, как голодный оборотень. Нет, это ветер. Ещё один удар и я почти вижу и чувствую, с какой яростью волна бьёт в шпигаты и заливает палубу бурлящим потоком.

  Удар!

  Если на нас навалится двойная волна – ужас здешних мореходов, то мы погибли. Нет, я не знаю, как это переводится! Видать мало хорошего в этой волне, что её боятся все здешние моряки.

  Удар!

  Меня швыряет обратно и я прикладываюсь спиной в борт. О боги! Из меня чуть весь дух не вышибло! Всем телом чувствую, как там, по ту сторону борта, ревёт обезумевшая стихия. Корабль уже не скрипит, а стонет, как раненый зверь.

  Удар!

  Бесконечный кошмар. Видимо не всё вечно, под небом этого мира и моя бесконечная удача тоже. Почувствовал, как корабль взлетел и время остановилось. Как тогда, в бою с вампиром. Началось медленное падение вниз. Медленное и бесконечно долгое. Как в бездну.

  Удар!

  Меня швырнуло к переборке, я услышал громкий треск и сознание померкло. Будто свечу погасили. Наступила темнота...

  Сознание возвращалось медленно. Сначала послышался шум волн, а потом почувствовал страшный холод. Дёрнулся и понял, – почти вишу на цепях. По грудь в воде. Стоп, это невозможно! Это же как надо корабль положить на борт, чтобы половину трюма водой залило?

  Я трепыхнулся, но ничего не получилось. Кошмар, который поначалу принял за бред, никуда не исчез. Да, треть моей каморки залита водой. Дверь скрылась под водой. Видимо корабль лежал на боку, но где и каким образом это случилось – не выяснить.

  Есть два варианта: первый, – лежим где-нибудь на побережье, на некотором расстоянии от берега, а корабль просто бросило на мель. Нет, не похоже. Его накренило под углом в сорок пять, а то и шестьдесят градусов. Значит остаётся второй вариант – более трагичный. Какой? Плотно сидим на рифах. Поэтому и угол такой, и вся сторона залита водой. Мало того – большая часть. То есть... То есть, – из воды выступает меньше половины. Шторма не было слышно, но волны в борт били. Пусть и не так сильно, как во время бури, но корабль изрядно потряхивало и он дрожал как лихорадочный.

  Людских голосов слышно не было. Или они все утонули, или покинули судно. Надеяться на их помощь не приходится. Что-то мне подсказывает, что они о своей шкуре будут больше думать, чем о пленнике. Хотя... Зная характер пиратского шкипера, не удивлюсь, если и вернётся. Надо же ему перед Шарэсом оправдаться. Тьфу, я нахлебался солёной воды и в глотке саднит от соли. Пошарил, но баклажки не нашлось. Темно, хоть глаз выколи. Получается, что сижу на потерпевшем крушение корабле, в полузатопленном трюме. Выход где-то под водой, а на руках кандалы, которые прикреплены к толстому брусу. Прекрасное положение. Просто живи и радуйся.

  4

  Если поначалу я жалел о маленьких размерах этой каморки, то сейчас благодарил богов за этот подарок. По крайней мере, мог встать на дверь, находящуюся под ногами. Ощупал крепление цепи. В вертикальный брус вделано кованное кольцо, которое соединено замком с моей цепью. Нет, у меня нет при себе шпильки. Нет, я не умею открывать замки взглядом. Эх дьявол меня раздери... Знал бы – обязательно научился.

  Я потоптался по двери, которая превратилась в пол и задумался. Дверь вышибить можно, но это сложно. Попробуйте бить в доски, которые находятся под водой. Там даже зацепиться не за что. В голове мелькнула старая фраза про 'дело спасения утопающих', но сомневаюсь, что она к месту. Тем более к такому мрачному, как это.

  Так, что у нас здесь? Переборка. За ней находится кубрик. В голове мелькнула очередная дикая мысль, но другого выхода всё равно нет. И я начал бить в стену. Ногами. Уцепился за кольцо и размеренно, удар за ударом. Пока не выдохся. Переборка здесь хлипкая, так что есть некоторые шансы на успех. Зачем мне в кубрик? Не знаю. Пробью стену, а потом подумаю. Через два часа выбил первую доску. В моей камере стало немного светлее. В соседнем помещении было два узких иллюминатора, откуда сочился слабый свет.

  Не знаю, сколько провалялся без сознания, но судя по тому, что становилось всё светлее и светлее – сейчас утро. Это радует. Провести ещё одну ночь, в темноте вонючего трюма, не хотелось. А свет это прекрасно! Свет это жизнь, это энергия, это солнце, это воздух, это свобода наконец. И так, под каждый удар, находил какое-нибудь определение. Всё веселее, чем молчать, стиснув зубы.

  Ещё один час – выбита вторая доска. Ну как выбита... Выломана с мясом. Спустя полтора часа проделал приличную дыру. Достаточную, чтобы выбраться наружу. Если бы не цепь, которой был прикован. Заглянул в кубрик и обнаружил, что я здесь не один. Было ещё две персоны. Правда, дохлые. Пираты. У одного, вместо черепа, какие-то кровавые ошмётки. Второй – без видимых повреждений, но плавает лицом вниз. Ихтиандров в этом мире не встречал, значит уже захлебнулся. Тот, который без головы, примерно в полутора метрах от меня. Зрелище не самое приятное, но и выбирать не приходится. Мне повезло – зацепил его тело обломком доски. Помучался ещё немного и сумел подтянуть поближе.

  Увы, но оружия на поясе не оказалось. Нет, быть этого не может, чтобы у моряка не нашлось острого предмета за поясом или в сапоге! Обыскал ещё раз. Слава богам, но ножом разжился. Даже двумя сразу. Один в голенище, а второй в кармане, который был приделан к широкому поясу. К моему большому удивлению, один из ножей оказался складным. Хм... Вот уж правда – южане! На севере я таких ножей не встречал. Ну просто вылитая испанская наваха, только фиксатор другой конструкции. Маленький нож был похож на классический пуукко.

  – Прости приятель, но больше ты мне не понадобишься! Рад был познакомиться и всё такое. В общем, – ты меня понял и надеюсь не обидишься, – с этими словами я закончил обыскивать труп и отправил его обратно. Безголовое тело медленно отплыло от стенки, зацепилось за обломок лестницы и закачалось на поверхности воды. Словно мертвец лежал и раздумывал – куда плыть дальше. Чем думал? Не знаю. Видимо задницей.

  Теперь у меня было два ножа и немного света, чтобы рассмотреть кольцо, закреплённое в брусе. Его просто прибили скобой. Я прикинул толщину бруса, вздохнул и принялся резать. Другого выхода всё равно нет. Прошло ещё два часа. Может и больше, не знаю.

  Наконец, я закончил пилить-долбить-щепить и расшатал скобу. Расшатал и выдернул! Я устало привалился к стене и перевёл дух. Наконец-то! Уф... Думал, что здесь и сдохну.

  Теперь можно перебираться в кубрик. Дел вроде не осталось. Нет, погодите! Есть одно дело. Отломал доску от койки и выставил её верхний конец в кубрик. Да, мои пальцы меня не обманули и знаменитое слово красовалось на внутренней стороне доски. Этот русский парень всё-таки был здесь.

  – Вот обормот! – я покачал головой и устало усмехнулся.

  Наконец, протиснулся в дыру и очутился на свободе. Относительной свободе – так будет точнее. Кандалы по-прежнему висели на моих руках и радоваться было рано. Но свобода передвижения это уже половина дела. Большая половина. Перебираясь по обломкам, я оттолкнул два трупа и понял, что рано радовался. Выход из кубрика был где-то под водой, а иллюминаторы слишком маленькие. В них даже выглянуть не удалось. Увидел лишь кусок чистого неба, вдохнул свежий морской воздух и то хорошо. Резать борт? Вы толщину досок, из которых строят корабли представляете? Вот и я представляю. Резать перочинным ножиком, это всё равно, что вычерпать озеро столовой ложкой.

  Корабль лежит на боку и выход находится по правому борту. Вообще-то, их должно быть два. Видимо здесь принесли в жертву безопасность, во имя двух лишних коек для команды. Да, так и есть. Я, как обезьяна, пробрался по обломкам. Вода в каюте мутноватая и мне очень повезёт, если обнаружу выход с первого раза. Учитывая, что на руках висят кандалы.