Текст книги "Воздушный щит Страны Советов"

Автор книги: Игорь Дроговоз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

Но местных коммунистов (т. е. правительство в Кабуле) раздражала эта идиллия. Оно требовало от советского командования уничтожить отряды Масуда. К тому же самому, судя по мемуарам Громова, призывали представители КГБ, работавшие в Афганистане: «очевидно, не навоевавшись со своими соотечественниками, кабинетные деятели КГБ стремились во что бы то ни стало проявить доблесть в Афганистане».

Надо заметить, что неприязнь армейских офицеров и чекистов была обоюдной. Те и другие постоянно обвиняли соотечественников чуть ли не в измене: «контакты осуществлялись по указанию военного командования, хотя и в тайне от Москвы и советских представителей в Кабуле. Отношения с Ахмад-шахом установились тесные, чтобы не сказать – задушевные, и при этих обстоятельствах его осведомленность должна была наводить на размышления» (из воспоминаний генерала КГБ Шебаршина).

Все эти факторы сыграли свою роль в 1984 году, когда командование 40-й армии коварно нарушило свои обязательства перед Ахмад-шахом и нанесло внезапный удар в Панджшере. Для авиационной поддержки действий десантников и мотострелков привлекались, помимо полков, размещенных на афганских авиабазах, боевые самолеты Туркестанского военного округа, а также дополнительно переброшенные фронтовые и дальние бомбардировщики, которым предстояло действовать с аэродромов на советской территории (общее их количество превосходило весь авиапарк ВВС 40-й армии). Еще в период подготовки операции самолеты-разведчики МиГ-21 Р и истребители МиГ-21бис были заменены на Су-17МЗР и МиГ-23МДД.

19 апреля 1984 года десятки советских самолетов волна за волной начали массированные ковровые бомбардировки Панджшерского ущелья, расчищая дорогу наземным войскам и воздушным десантникам. Основная нагрузка легла на экипажи бомбардировщиков Су-24 149-го гвардейского бомбардировочного полка (прибывшего из Николаевич под Алма-Атой) и 143-го БАП (из Копитнари), действовавших с аэродромов Кокайды и Ханабад, соответственно.

Казалось, никто не выживет в том аду, который устроила на земле советская авиация (каждый Су-24 нес четыре ФАБ-500 или 12 ФАБ-250). Действительно, высадившиеся с вертолетов десантники практически не встретили сопротивления со стороны противника. Но все же иногда отряды Масуда огрызались.

В журнале «Мир авиации» были опубликованы воспоминания непосредственного участника операции в Панджшере, летчика 263-й разведывательной авиаэскадрильи полковника А. Бондаренко:

«И вот этот перевал. Высоко в горах, не меньше 4500 метров, на заснеженном склоне обнаружили развалившийся на крупные части, но все же выглядящий самолетом Су-17. Зашли на него, но снижаться не стали. Психологическое напряжение было сильнейшее, почти шок. Все уже понимали, что это первая боевая потеря. Смотришь вниз и думаешь, что там в обломках лежит твой друг, точнее, то, что от него осталось. Это произошло у входа в Панджшер-ское ущелье, с правой стороны».

В тот день (21 апреля) был сбит капитан А. Корж. Через месяц 263-я ОАЭТР понесла еще одну потерю:

«Это произошло 25 мая 1984 года. Звено наносило бом-бо-штурмовой удар по цели на севере Панджшерского ущелья. У старшего лейтенанта А.Н. Давыдова это был 38 боевой вылет… перед самым выводом из пикирования самолет Давыдова неожиданно взорвался. Взрыв был такой силы, что сначала никто в группе и не понял, что произошло… По предположениям специалистов, такой взрыв мог произойти либо из-за дефекта взрывателя, либо из-за попадания очереди крупнокалиберного пулемета в авиабомбу».

В штабах уже приготовились писать победные донесения о разгроме крупной группировки душманов в Панджшерской долине, но что-то тревожило советских командиров. Непосредственным свидетелем этой операции  был Леонид Шебаршин, генерал-лейтенант КГБ, последний начальник разведки СССР. Дадим ему слово:

В 1984 году бомбардировщики Су-24 появились в небе Афганистана. Действуя с аэродромов на территории СССР, они перепахивали Панджшерскую долину

Весной 1984 года бомбардировщики Су-24 устроили ад на земле, обрабатывая полуторатонными бомбами Панджшерское ущелье. Но Ахмад Шах Масуд опять ушел…

«Июнь 1984 года. Только что завершилась серия мощных ударов советской 40-й армии Туркестанского военного округа совместно с афганскими войсками по формированиям Ахмад-шаха Масуда в долине реки Панджшир. Во главе кампании первый заместитель министра обороны СССР маршал С.Л.Соколов – коренастый крепкий старик со спокойными отеческими манерами, басовитым голосом и твердой рукой бывшего танкиста.

Маршал летит на вертолете в местечко Руха в Панджши-ре, чтобы лично обозреть сложившуюся там обстановку. Выясняется, что обозревать нечего. На полях стоит уже созревшая, но не скошенная пшеница, в пшенице – советские танки. Танки и бронетранспортеры повсюду… Нет жителей, ни одной афганской души. Вымерший город, не разрушенный, не разбитый, а вымерший…

Какой удивительный порядок царил на картах, по которым докладывались планы охраны и обороны Панджшира! Зеленые, синие, красные треугольники, квадраты, пунктирные и сплошные разноцветные линии, четкие надписи – радовалось сердце и казалось, что обязательно все будет хорошо, не может проиграть войну армия, которая действует по таким замечательным картам…

Но что-то беспокоит маршала, он слушает невнимательно, поглощенный какой-то своей заботой: «Где противник? Ищите противника, он может укрываться где-то рядом, в ущельях».

Человеку, не вполне посвященному в военные тайны, разговор непонятен. Ведь было же доложено, что из трех тысяч мятежников уничтожено не менее тысячи семисот человек, а остальные ушли, захватив с собой убитых и их оружие. Стоп, стоп! Как же оставшиеся в живых тысяча триста человек могли унести такое количество убитых, да еще и оружие?…

Не могли оставшиеся в живых мятежники унести такое число убитых, поскольку убитых практически не было. Ахмад-шах заблаговременно получил информацию о готовящемся наступлении от своих агентов, вывел из-под удара не только боевые подразделения, но и всех панджширских жителей. Били наша артиллерия, наша авиация, наши танки по пустым склонам гор, брошенным кишлакам, безлюдным дорогам, взламывали оборону несуществующего противника. Высаживались десантные группы, окружавшие себя морем огня и свинца, а противника уже не было…

Для многих пилотов истребителей-бомбариировщиков Су-17 Панджшерская операция стала последней в Афганистане

В то время статистика наших боевых и небоевых потерь имела столь же малое отношение к действительности, как и цифры потерь противника. Случайно выяснилась методика подсчета убитых на той стороне. Как же их считают, если противник уносит трупы? Очень, оказывается, просто. Берется общая сумма израсходованных в бою боеприпасов и делится на установленный раз и навсегда коэффициент.

Именно таким образом подсчитывалось, что ежегодно с 1982 по 1986 годы противник терял тридцать тысяч человек из общей группировки в сорок пять тысяч человек» (следовательно, Ахмад-шах потерял 150 тысяч бойцов из своих 45-и тысяч! – Авт.).

Тем не менее, маршал Соколов, которому предстояло в конце того года стать министром обороны СССР, отправил в Москву рапорт о том, что «в ходе боевых действий в Панджшерской и Андарабской долинах… противнику нанесено серьезное поражение». Вот она, долгожданная, хоть и не окончательная, победа!

Но не тут-то было! Снова слово генералу Громову:

«Боевые действия в Панджшере проходили согласно нашему замыслу. Внезапно высадив десанты, мы заблокировали большую часть ущелья, разделив его на несколько секторов. После этого мотострелковые подразделения приступили к их планомерному прочесыванию».

Опять Панджшер, опять бои – но на дворе уже 1985-й год! Части 40-й армии вновь сражаются с полностью разгромленным годом раньше Ахмад-шах Масудом. Ну, на этот раз, уж точно победа, считал Борис Громов, подчеркивавший, что «особый успех операции… заключался в том, что мы исключили возможность ведения продолжительных и ожесточенных боев, избежав тем самым многочисленных человеческих жертв».

В этом с ним не поспоришь, тем более, что далее генерал сообщает удивительный факт: «через несколько дней после начала боевых действий в Панджшере мы обнаружили, что ущелье опустело. Ахмад Шах Масуд сумел вывести тайными горными тропами не только свои вооруженные формирования, но и мирное население». Комментарии, как говорится, излишни. Только в горле застрял немой вопрос – кого в таком случае бомбила советская авиация и с кем сражались десантники?

Живой и невредимый Ахмад-шах Масуд вскоре вновь вернулся в Панджшер, хозяином которого оставался вплоть до своей смерти от рук пресловутых талибов в 2001 году, хотя «на моей памяти они (сотрудники КГБ) больше десяти раз докладывали в Москву о том, что Масуд ими ликвидирован, после чего он появлялся то одном, то в другом районе страны. Наверное, Ахмад-шах не читал рапорты представителей КГБ относительно своей персоны» (Борис Громов, «Ограниченный контингент»).

Повторить массированные бомбардировки Афганистана с привлечением фронтовой и дальней бомбардировочной авиации в генштабе Советской Армии решили в последние месяцы затянувшейся войны. Поскольку появление у душманов переносных зенитно-ракетных комплексов «Стингер» загнало советские самолеты на большие высоты – рекомендованная высота захода в атаку составляла 7000–8000 метров, а снижаться в районе цели ниже 4500 метров категорически запрещалось, – повысить эффективность действий авиации можно было только за счет увеличения количества сброшенных бомб (о точечных ударах речь вообще не шла).

Основным способом действий боевой авиации все чаще становились ковровые бомбардировки мест предполагаемого нахождения партизанских отрядов. Бомб не жалели, со складов везли целые эшелоны боеприпасов, выпущенных еще в годы Второй мировой войны – в дело шло все. Многие районы Афганистана стали напоминать лунный пейзаж. Не только кишлаки, даже многие города были превращены в руины. Тем не менее, командование 40-й армии требовало увеличить интенсивность и мощь воздушных ударов, поскольку противник не собирался сдаваться.

Поэтому к советско-афганской границе с аэродромов Кавказа, Белоруссии и даже Прибалтики стягивались фронтовые бомбардировщики Су-24, тяжелые бомбардировщики Ту-22 и Ту-22М, способные доставить к цели гораздо больше бомб, нежели истребители-бомбардировщики или штурмовики и производить прицельное бомбометание с больших высот.

Использовались даже девятитонные авиабомбы, устраивавшие мини-землетрясения в афганских горах. Эффективность их применения была намного выше, чем у истребителей-бомбардировщиков, поскольку последние использовали аналогичную тактику – бомбометание с больших высот, но брали на борт гораздо меньше бомб.

Большая дальность полета тяжелых бомбардировщиков позволяла избежать всех «прелестей» базирования на афганской земле – огромных потерь при доставке горючего и боеприпасов, постоянных обстрелов со стороны моджахедов.

Картина получалась фантастическая: с одной стороны бородатые мужики в галошах, вооруженные винтовками и автоматами, с другой – сверхзвуковые реактивные машины, напичканные электроникой, сбрасывающие чудовищные девятитонные бомбы, а результата никакого. На бумаге все афганские партизаны давно уничтожены дважды и даже трижды, но в реальности они живы и продолжают атаковать советские войска.

Однако война уже подошла к финалу. Были подписаны соглашения о выводе советских войск, поскольку надежд на победу не осталось, тогда как разваливавшаяся на глазах советская экономика больше не могла тянуть огромный воз военных расходов. Отправлялись домой и летчики. В течение 1988 и полутора месяцев 1989 годов из Афганистана были выведены 979-й, 168-й и 120-й истребительные, 368-й штурмовой, 50-й смешанный авиационные полки, 274-й авиаполк истребителей-бомбардировщиков, 181-й и 280-й вертолетные полки, отдельные вертолетные и авиационные эскадрильи.

Общие итоги боевой деятельности авиации в афганской войне выглядят весьма впечатляюще. Был выполнен почти один миллион боевых вылетов, во время которых погибли 107 самолетов и 324 вертолета.

Сколько бомб и ракет сброшено на многострадальную афганскую землю, до сих пор военная тайна, но счет, видимо, тоже идет на миллионы тонн. А в итоге – миллион погибших афганцев, полностью разоренная страна, и соответствующая плата за этот идиотизм: развалившийся Советский Союз.

Своеобразный итог афганской войне подвел последний командующий 40-й армией генерал Громов: «Могли ли мы вообще выиграть войну в Афганистане? Здравый смысл подсказывает, что победить военным путем целый народ невозможно».

«Над границей тучи ходят хмуро…»

Истребительная авиация войск ПВО в афганской войне не участвовала – не было противника. Даже истребительные авиаполки фронтовой авиации действовали в Афганистане в качестве истребителей-бомбардировщиков, нанося удары по наземным целям, поскольку моджахеды собственных самолетов не имели. Стычки с пакистанской и иранской авиацией носили эпизодический характер, до воздушных боев дело обычно не доходило.

Бомбардировщикам Ту-22 нашлась работа и в Афганистане. Сброшенные ими 9-тонные бомбы крушили горы, не нанося реального ущерба противнику

Использование стратегической авиации в Афганистане не помогло. Война была окончательно проиграна

Тем не менее, летчики ПВО тоже вели свою собственную войну, не имеющую аналогов – не с самолетами ВВС вероятного противника, как это бывало прежде, а с вполне мирной южнокорейской гражданской авиакомпанией «Korean Airlines». Корейские «Боинги» превратились в настоящий кошмар советских войск ПВО – от заполярного Мурманска до острова Сахалин.

На войне как на войне. Итогом этой необъявленной войны стали два сбитых пассажирских самолета, почти триста погибших ни в чем не повинных пассажиров, громкие международные скандалы и взаимные обвинения во всех смертных грехах. При этом истина, как это часто бывает, так и осталась где-то рядом.

Впервые пушки заговорили над Кольским полуостровом весной 1978 года, когда пассажирский самолет «Боинг-707», выполнявший рейс Париж – Токио (через Аляску), по неизвестной до сих пор причине развернулся почти на 90 градусов и пошел по дуге на юг. Вскоре, следуя на высоте 10 км курсом на Мурманск, «Боинг» пересек границу СССР. Радиолокационные посты ПВО сначала просмотрели его появление, а затем, приняв за свой бомбардировщик Ту-95 (они обычно летали по этой трассе), даже обеспечивали ему проводку в глубь страны.

Разобрались только тогда, когда кореец летел уже над Кольским полуостровом. Получив, наконец, сообщение о нарушителе, командир Кольского корпуса ПВО генерал Владимир Царьков поднял в воздух два истребителя Су-15 365-го истребительного авиаполка. Позже он вспоминал: «Начали мы его принуждать… Уже была установлена у меня прямая связь с истребителем, и летчик доложил, что на его команды нет никакой реакции. Я ему говорю: «408-й, так ты, может, за два километра от него крыльями качаешь?» А он кричит – все ж на нервах: «Я ему хвост со звездой в форточку засунул, а он морду отворачивает!»

Во время этого оживленного обмена мнениями «Боинг» был уже в районе Кандалакши, где наконец начал менять курс. Решив, что медлить больше нельзя, Царьков приказал летчику сбить самолет, хотя дело происходило днем и на борту самолета было четко видно название авиакомпании. Пилот Су-15ТМ капитан А. Босов выпустил ракету, которая угодила в крыло «Боинга», а сам ушел на свой аэродром.

Но поврежденный «Боинг» не думал падать, он продолжал свой полет. Поэтому на него вывели еще два истребителя, пилот одного из которых, Анатолий Керефов, позже рассказывал:

«Выполняю команду, снижаясь, подхожу к незнакомцу и вижу большой самолет… Подхожу к самолету и показываю: влево разворот, с курсом 180 следуйте за мной… Передал на КП: «Объект не выполнил команду». Я в отчаянии, тут у меня и вырвалось: «Команды не выполняет, разрешите уничтожить цель».

Но экипаж и пассажиры этого «Боинга» видимо родились под счастливой звездой. Пилоту перехватчика приказали принудить нарушителя к посадке, огня по нему не открывать. Дальше началось самое интересное: «Забрался наверх, иду крыло над крылом, включаю фары и начинаю давить. А впереди как раз белое пятно – понял, озеро. Объект начал снижаться, но фары не включал, что-то выжидал. Придавливаю, осталось 30 метров – тут он включил фары. Чуть позже коснулся озера. Пробежал по льду метров 300. Огня, дыма не заметил. Доложил: «Принудил к посадке, азимут – 350, удаление – 140 километров от населенного пункта Лоухи».

Корейский пилот Ким Чанг Кью сумел посадить поврежденный самолет на лед замерзшего озера Корпиярви вблизи города Кемь, при этом погибли два пассажира. После разбирательства через два дня пассажиры и экипаж были отправлены в Хельсинки. Как этот лайнер настолько отклонился от курса, выяснить не удалось. Тем не менее, инцидент был исчерпан.

Однако советская пропаганда не была бы сама собой, если бы смогла удержаться от лжи. В сообщении ТАСС говорилось: «В ночь с 20 на 21 апреля сего года самолет неизвестной принадлежности (хотя прекрасно уже было известно, чей самолет распластался на льду) со стороны Баренцева моря нарушил воздушное пространство СССР в районе северо-восточнее Мурманска…»

Так закончился первый акт драмы. Второй последовал спустя пять лет, за тысячи километров от Мурманска, в небе над Тихим океаном.

О сбитом «Боинге-747» все той же авиакомпании «Korean Airlines» написаны сотни статей и десятки книг, в которых изложены многочисленные версии трагического инцидента 1 сентября 1983 года в небе над Сахалином. Эта история обросла легендами и мифами, в создание которых внесла достойный вклад советская пропаганда, поскольку именно сочинение мифов являлось главным содержанием ее работы.

Первое сообщение ТАСС (весьма похожее на то, речь о котором шла выше) гласило: «в ночь с 31 августа на 1 сентября сего года самолет неустановленной принадлежности грубо нарушил советскую государственную границу и глубоко вторгся в воздушное пространство Советского Союза… Над островом Сахалин по курсу его движения советским самолетом были даны предупредительные выстрелы трассирующими снарядами.

Вскоре после этого самолет-нарушитель вышел за пределы советского воздушного пространства и продолжал полет в сторону Японского моря. Примерно десять минут он находился в зоне наблюдения радиолокационными средствами, после чего наблюдение за ним было потеряно». Обратите внимание на последнюю фразу: наглая ложь всегда была постоянным спутником советской пропаганды.

Весь мир уже знал, что советский истребитель сбил корейский «Боинг», а представители Советского Союза продолжали врать про улетевший неведомо куда самолет. Только через неделю появилось «Заявление Советского Правительства», которое нехотя признало, что «поскольку… самолет-нарушитель не подчинился требованию следовать на советский аэродром и пытался уйти, истребитель-перехватчик ПВО выполнил приказ командного пункта по пресечению полета».

20 апреля 1978года южнокорейский «Боинг– 707», атакованный советскими истребителями, приземлился на лед озера Корпиярви под Кандалакшей

Ночью 1 сентября 1983 года истребители МиГ-23 тщетно кружили над морем в поисках южнокорейского «Боинга». На цель удалось выйти только Г. Осиповичу на Су-15

Но даже сделав это признание, «самое гуманное и справедливое в мире» советское правительство пустилось далее в привычные рассуждения о «звериной сущности американского империализма», старательно переводя стрелки на Запад: «о какой морали и человечности могут говорить государственные деятели страны, которая самым жестоким образом лишила жизней миллионы людей в Индокитае, которая заодно с израильскими агрессорами убивает ливанцев и палестинцев…» и так далее и тому подобное.

Мы не будем углубляться в тонкости мировой политики и наслаждаться «изящным стилем» советской пропаганды, лучше перейдем к фактам.

В ночь с 31 августа на 1 сентября 1983 года в аэропорту Анкоридж (Аляска) поднялся в воздух «Боинг-747» южнокорейской авиакомпании «Korean Airlines», следовавший по маршруту Нью-Йорк – Сеул с промежуточной посадкой на Аляске (здесь произошла смена экипажа и дозаправка самолета). Ничто не предвещало трагического финала обычного полета обычного авиалайнера, на борту которого находились более 200 пассажиров. Управлял машиной полковник резерва ВВС Южной Кореи Чун Бюн Ин.

Но вскоре после взлета начались странные события, многие обстоятельства которых до сих пор остаются загадкой. По неизвестной причине «Боинг-747» стал отклоняться в сторону от международной воздушной трассы, причем отклонение составило более 600 километров! Экипаж самолета и наземные службы контроля воздушного пространства, как ни странно, ничего не заметили.

Впрочем, советские радиолокационные посты на мысах Провидения и Наварин тоже просмотрели корейский самолет. Только когда летел уже над Камчаткой, части 11-й отдельной армии ПВО наконец обнаружили «неопознанный иностранный самолет», нарушивший границу Советского Союза. Дальше начался обычный советский бардак: в воздух подняли истребители-перехватчики, но командный пункт отправил их в другую сторону от нарушителя, поэтому найти цель они не смогли. Один из пилотов, майор Казмин, даже воскликнул в сердцах: «Так будет ли кто нами управлять?»

После неудачного перехвата над Камчаткой, решили использовать зенитные управляемые ракеты, но после небольшой заминки – командиры батарей ПВО никак не могли решить, что представляет собой цель в ночном небе, передумали и снова подняли в воздух истребители, на этот раз с Сахалина. В поиск отправились два Су-15 и один МиГ-23.

В районе мыса Терпения на «Боинг», безмолвно идущий в ночном небе, вышел пилот истребителя Су-15 подполковник Геннадий Осипович. Он по команде с земли дал предупредительную очередь из пушки, на которую корейский экипаж не отреагировал. В 6.23 местного времени с земли последовала команда: «805-й (позывной Осиповича), попробуйте уничтожить цель пушками».

О том, что произошло дальше, можно узнать из стенограммы переговоров летчика с командным пунктом аэродрома Сокол (Сахалин). Итак, в 6.23 Осипович доложил: «Я уже отстаю, сейчас я ракетами пробую… Выполняю, в захвате иду». Местное время 6.24: «Наблюдаю, цель в захвате, удаление до цели 8… Пуск произвел. Цель уничтожена. Выхожу из атаки».

Позже Осипович вспоминал: «Легко сказать – уничтожить. Но как? Пушками?! Но я уже израсходовал 243 снаряда. Таранить? Всегда относился к таким штукам плохо. Таран – это последний шанс. Успел даже прокрутить на всякий случай свой маневр – заберусь сверху и сяду на него. Но потом сама собой явилась мысль – я провалился на 2 тысячи вниз… Форсаж. Включил ракеты и навскидку повел носом. Получилось! Вижу: есть захват… Первая ракета попала ему под хвост. Вспыхнуло желтое пламя. Вторая – снесла половину левого крыла. Тут же погасли огни и мигалки».

Две ракеты решили судьбу «Боинга». Гигантская машина падала в море почти десять минут – это были последние минуты жизни почти трех сотен человек, видимо, уже понимавших, что это конец. Удар о воду превратил самолет в бесформенные куски металла и человеческих тел, утонувших в Японском море. Все было кончено.

Через день появилось упомянутое выше лживое сообщение ТАСС. У советского руководства не хватило смелости честно признаться в уничтожении корейского самолета, хотя чего бояться, если вы сбили нарушителя советской границы? Подобные действия кремлевских маразматиков во главе с дорогим и незабвенным Леонидом Ильичем лучше любых доказательств убедили весь мир в том, что именно Советский Союз главный виновник гибели ни в чем не повинных людей – иначе зачем скрывать правду?

Только прижатое к стене многочисленными доказательствами, в том числе записью перехваченных переговоров летчиков ПВО с наземным командным пунктом, советское правительство через неделю признало гибель самолета.

Туи же по горячим следам была придумана версия (в основном, для внутреннего потребления) которая выглядела следующим образом:

«Полет корейского «Боинга» являлся частью разведывательной акции США. Дескать, при нарушении самолетом воздушной границы СССР будут задействованы радиолокационные и радиотехнические средства, работу которых будут фиксировать американцы; на борту «Боинга» якобы имелось разведывательное оборудование – не случайно он прошел над базой советских ракетных атомных подводных лодок на Камчатке и над полигоном РВСН.

Если советские силы ПВО не собьют самолет, он доставит ценную информацию. А если собьют, появится прекрасный повод обвинить СССР в преступлении против человечности, поднять мощную антисоветскую волну по всему миру».

Уши тех ослов, что сочинили весь этот бред, были видны за много миль. Президент США Рейган, вполне справедливо назвавший СССР «империей зла», немедленно объявил СССР не только главным, но и единственным виновником случившегося. Были прерваны все советско-американские переговоры, усилены экономические санкции, многие страны запретили «Аэрофлоту» выполнять воздушные рейсы над их территорией. В общем, скандал получился на весь мир.

Хотя с момента гибели корейского «Боинга» прошло почти двадцать лет, многие тайны этого трагического инцидента не раскрыты до сих пор. Советские моряки вскоре после катастрофы сумели поднять со дна моря обломки самолета, но при этом ни разведывательного оборудования, ни останков погибших людей им обнаружить не удалось! (Несмотря на то, что существуют вполне реальные и многократно проверенные списки погибших пассажиров и членов экипажа). Впрочем, здесь тоже Москва не смогла обойтись без мелкого шулерства. Советские представители несколько лет (!) лгали, будто найти сбитый самолет не удалось.

Две ракеты, запущенные с перехватчика Су-15, оборвали жизнь 269 пассажиров южнокорейского «Боинга-747»

Командир 24-й дивизии ПВО 11-й армии ПВО полковник Корнуков получил повышение «за решительные действия» – должность командира корпуса в Группе советских войск в Германии (после распада СССР он стал командующим ВВС России), подполковник Осипович тоже отправился к новому месту службы.

9 сентября 1983 года начальник генерального штаба вооруженных сил СССР маршал Огарков устроил пресс-конференцию, на которой полностью одобрил действия советских войск ПВО, сбивших «Боинг». Напоследок он многозначительно пообещал: «Советские вооруженные силы, стоящие на страже мирного труда советского народа, постоянно находятся в высокой степени боевой готовности. На протяжении всей истории Советского государства они с честью выполняли свое предназначение. И впредь, если потребуется, они выполнят свои боевые задачи».

Интересно то, как гораздо позже оценил события 1 сентября сам летчик Осипович, сбивший «Боинг». В интервью газете «Известия» он сказал: «Меня удивила несолидность некоторых крупных начальников. Ведь по большому счету, в этом я не сомневаюсь и сейчас, мы были правы… Сбили законно. Но потом стали лгать по мелочам: самолет, мол, шел без огней и мигалок, что были предупредительные выстрелы трассирующими снарядами (в боекомплекте Су-15 они просто отсутствовали – Авт.),что я вел с ним радиопереговоры или пытался это сделать на аварийной частоте 121,5 мГц. Да не было у меня для этого времени! Поймите, чтобы выйти на эту частоту, я должен был перестроиться. Значит, потерять связь с землей. Убежден – мы слишком хотели выглядеть в этой истории красиво и в результате – переусердствовали».

Но не только с могучей южнокорейской авиакомпанией сражались советские войска ПВО. Подполковник Осипович не зря вспоминал воздушный таран. Этот способ уничтожения самолетов противника приобрел популярность в советской авиации в 70-е годы, особенно в небе Закавказья.

В официальной истории советских ВВС значится подвиг капитана Геннадия Осипова, которому посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. Все произошло 28 ноября 1973 года, когда советскую границу пересек заблудившийся иранский учебный самолет, на перехват которого с аэродрома Вазиани поднялся истребитель МиГ-21 СМ из состава 982-го истребительного авиаполка 34-й воздушной армии Закавказского военного округа.

Наземный командный пункт потребовал любой ценой сбить нарушителя. Вместо того, чтобы использовать ракеты или пушку, Елисеев таранил иранский самолет. Обе машины взорвались, при этом советский летчик погиб, иранский пилот и его американский инструктор спаслись на парашютах.

В последующие годы это столкновение пропаганда преподносила как первый воздушный таран в истории реактивной авиации, хотя уничтожение противника ценой потери истребителя и гибели пилота вряд ли можно считать оправданным.

Через восемь лет еще один нарушитель советской границы рухнул на землю Закавказья, протараненный истребителем, который пилотировал капитан В. Куляпин. Его жертвой стал аргентинский (!) транспортный самолет CL-44, летевший из Тегерана на Кипр. Экипаж транспортника тайно перевозил оружие из Израиля в Иран (воевавший в то время с Ираком), а на пути домой решил сократить маршрут, пройдя над территорией Армении (накануне он уже совершил подобный маневр, на который советская ПВО не отреагировала).

Но в этот раз аргентинцам не повезло. На перехват CL-44 поднялись два истребителя Су-15 166-го истребительного авиаполка (аэродром Марнеули), однако из-за неумелого наведения на цель с наземного КП нарушителя не обнаружили. Израсходовав топливо, они вернулись на базу. После этого в небо поднялся капитан Куляпин, которого удалось вывести на «аргентинца». С земли приказали – вынудить нарушителя к посадке, но сделать это не удалось, и тогда последовала новая команда – цель уничтожить.

Иранские самолеты и вертолеты, частенько нарушавшие границу СССР, доставляли немало хлопот истребительным полкам 12-й армии ПВО

Последовавшие затем события Куляпин описал следующим образом:

«Мы шли с самолетом-нарушителем крыло в крыло. И времени, чтобы зайти ему в хвост и пустить ракету, у меня не было. Да если бы и было – как отстать? Уменьшить скорость? Но она и так минимальная для истребителя такого типа. Выполнить вираж? Но тогда может потеряться визуальный контакт, и пока меня будут наводить с земли, самолет уйдет. Единственная возможность – столкнуться с са-молетом-нарушителем…

Удар был не очень сильный, во всяком случае, я ждал большего… Когда катапультировался, а высота была шесть тысяч триста, стал искать: где тот, из-за которого я болтаюсь теперь на парашюте?!… А через несколько секунд раздался взрыв. Это горел самолет-нарушитель. От него валил черный дым».