Текст книги "Воздушный щит Страны Советов"

Автор книги: Игорь Дроговоз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)

ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКАЯ БИБЛИОТЕКА

Минск

Харвест

2003

УДК 358.4 ББК 68.5 Д-75

Серия основана в 2000 году

Дроговоз И. Г.

Д-75 Воздушный щит. Страны Советов. /И. Г. Дроговоз. – Мн.: Харвест, 2003. – 544 с., ил. (Военно-историческая библиотека).

ISBN 985-13-1390-4.

Военно-воздушные силы СССР не имели себе равных по количеству боевых самолетов, ибо «воздушный шит» должен был надежно прикрывать «танковый меч» и «большой флот» Страны Советов. За 46 послевоенных лет советская авиация прошла путь от фанерных поршневых самолетов военной поры до сверхзвуковых машин четвертого поколения, сражалась в небе Кореи, Египта и Афганистана. В течение этого периода история советских ВВС обросла многочисленными мифами и легендами, имеющими мало общего с реальными событиями.

Данная книга является логическим продолжением работы «Танковый меч Страны Советов». Она представляет собой подлинную, а не парадную версию истории эволюции самой многочисленной военной авиации в мире, исчезнувшей вместе со страной, ее создавшей. Она основана на большом фактическом материале, имевшем ранее фиф «совершенно секретно», а также на свидетельствах очевидцев описываемых событий.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

УДК 358.4 ББК 68.5

© И.Г. Дроговоз, 2002

© Составление и редакция серии.

А. Е. Тарас, 2002.

ISBN 985-13-1390-4 © Оформление. Харвест, 2002

ПРЕДИСЛОВИЕ

Победная весна 1945 года стала временем долгожданного триумфа Сталина. Красная Армия дошла до Эльбы, краснозвездные крылья реяли в небе над всей Восточной Европой. Кремлевский вождь мог быть доволен: несмотря на страшные поражения РККА в 1941—42 годах, несмотря на чудовищные потери (более сорока миллионов военнослужащих убитыми, тяжело ранеными и пленными), красный флаг все же взвился над Рейхстагом.

Красная Армия, казалось бы, раздавленная германским танковым катком на обширных просторах от Бреста до Волги, сумела возродиться из пепла. Ценой невероятных усилий и жертв она одержала победу в самой кровопролитной войне в истории человечества.

Бои отгремели, и, говоря словами поэта, «тогда считать мы стали раны, товарищей считать». В частности, потери авиации не укладывались ни в какие прежние (довоенные) представления или нормы. По официальным данным советского Генерального штаба, впервые опубликованным через пятьдесят лет после войны, ВВС РККА и РККФ по состоянию на 22 июня 1941 года насчитывали около 32 тысяч самолетов, из них 20 тысяч боевых (8400 бомбардировщиков, 11500 истребителей, 100 штурмовиков). Однако весь этот гигантский авиапарк, равного которому не было нигде в мире, растаял, как снег под солнцем, в течение первых шести месяцев войны ¹ 1
  Напомним для сравнения, что авиация Германии и ее союзников на Восточном фронте состояла 22 июня 1941 года из 4642 самолетов, включая транспортные и связные. – Прим. ред.


[Закрыть]. За июнь – декабрь 1941 года были потеряны почти 18 тысяч боевых самолетов!

В дальнейшем напряженная работа авиационной промышленности СССР, осуществлявшаяся на пределе человеческих возможностей, а также поставки по ленд-лизу из США и Великобритании позволили восстановить боевой потенциал советских ВВС. По официальным данным, за годы войны на вооружение советской авиации поступили 115600 боевых машин: около 20 тысяч бомбардировщиков, более 33 тысяч штурмовиков, почти 63 тысячи истребителей ² 2
  В том числе по ленд-лизу были получены 13804 истребителя, 4735 бомбардировщиков, 709 транспортных самолетов, 207 гидросамолетов-разведчиков, 82 учебные машины. Всего 19537 самолетов. Важно то, что основная часть этих самолетов прибыла в 1942—43 гг., т. е. тогда, когда советская авиационная промышленность, эвакуированная на Восток, только набирала обороты.


[Закрыть].

Впрочем, вся советская статистика, в том числе военная, всегда вызывала очень большие сомнения. Это относится и к современной российской статистике. Цифры и факты, приводимые в официальной военно-исторической литературе, обычно противоречат друг другу. Приведем всего один пример. В 1993 году вышла книга, подготовленная историческим отделом Генерального штаба вооруженных сил России «Гриф секретности снят: Статистическое исследование» (название весьма впечатляющее!). В ней, помимо прочего, сообщается, что в период войны 1941– 45 гг. советская авиация имела на вооружении в общей сложности 33700 штурмовиков всех образцов. При этом авторы ссылаются на архивные сведения.

Но вот у меня в руках книга «Самолеты ОКБ имени Ильюшина», изданная еще в 1990 году. Там сказано, что «советские самолетостроители дали фронту 36163 самолета Ил-2», т. е. приведена цифра, на 2463 машины превосходящая цифру из могучего статистического исследования генштабистов. Однако это еще не все. Через несколько страниц читаем: «с октября 1944 года первые серийные самолеты Ил-10 стали поступать на вооружение штурмовых авиаполков». А ведь на вооружении частей штурмовой авиации, помимо Ил-2 и Ил-10, в период войны состояли также самолеты И-5ЛШ, И-153БС, И-153П, ДИ-6, Р-5Ш, Р-5ССС, Су-2. Так сколько всего штурмовиков было в ВВС? И это только одна позиция. Как после этого можно верить другим цифрам?

Например, насколько соответствуют истине официальные данные о потерях советских ВВС в 1941—45 годах? Согласно им, за 46 месяцев и еще две недели войны были безвозвратно потеряны 106400 самолетов, в том числе 88300 боевых машин (17900 бомбардировщиков, 23600 штурмовиков, 46800 истребителей).

Но, независимо от степени правдивости этих цифр, в глаза сразу бросается одно обстоятельство: небоевые потери значительно превосходили боевые. Из общего количества 88,3 тысяч погибших самолетов боевого назначения противник сбил либо уничтожил на земле 43,1 тысячу, тогда как 45 тысяч машин погибли в результате аварий и катастроф.

Известны три главные причины столь странного соотношения потерь. Во-первых, недопустимо низкий уровень подготовки пилотов, которых ускоренно готовили для фронта по максимально упрощенным программам; во-вторых, неудовлетворительное качество авиационной техники; в-третьих, недисциплинированность летного состава и руководителей полетов, не соблюдавших элементарные правила безопасности.

Погоня за количеством самолетов и летчиков приводила к тому, что качественные показатели постоянно снижались. Да, в советских ВВС было немало замечательных летчиков. Можно вспомнить таких, как Кожедуб, Покрышкин, Сафонов, Скоморохов, Колдунов, Боровых, Ворожейкин, Евстигнеев, Лавриненков, Покрышев, Речкалов и многих других, в летном мастерстве ничем не уступавших прославленным асам Люфтваффе. Но ведь рядом с ними поднимались в воздух совсем неопытные «пацаны», большинство из которых погибало в первых боевых вылетах.

Хочется сказать, что гибель десятков тысяч пилотов лежит на совести московских начальников, только вот совести у них никогда не было. Для людей власти она является ненужным рудиментом. Высшее начальство постоянно требовало все большего количества летного состава для пополнения фронтовых полков. В результате молодых парней просто не учили тому, что требуется в бою. Два – три кратковременных учебных полета на боевом самолете, и скорее на фронт.

Нарком авиационной промышленности периода 1940– 46 гг. А.И. Шахурин (1904–1975) в своих мемуарах приводит такой факт. Он спросил у курсантов, отправлявшихся из училища под Сталинград: «какой налет имеете на боевых самолетах?» Последовал потрясающий ответ: «полтора-два часа, и то чаще всего на старых самолетах, редко кто летал на новых». Комментарии, как говорится, излишни.

А на фронте почти половина молодых летчиков погибала в катастрофах, осваивая новую технику, ведь фронтовые условия совсем не подходят для учебы. При таком уровне подготовки «красных военлетов» меньше удивляют, к примеру, итоги боевой деятельности немецкого аса Эриха Хартмана (1922–1993), сбившего за 30 месяцев (с 5 ноября 1942 г. по 8 мая 1945 г.) 352 советских самолета.

Великая Отечественная война по-прежнему остается в России «неизвестной войной», подлинная история которой покрыта тщательно оберегаемым покровом тайны.

Об этой завесе секретности сказано уже многое и многими, однако «воз поныне там». Хорошо хоть то, что за последние 10–15 лет появилось много независимых исследователей. Они, подобно палеонтологам, по отдельным костям восстанавливающим облик давно вымерших ящеров, словно мозаику собирают по кусочкам истинную картину давно отгремевшей войны.

Кстати говоря, архивы Министерства обороны России и сейчас, через пятьдесят семь лет после окончания войны, наглухо закрыты для историков, не состоящих на государственной службе. Доступ к уникальным материалам разрешен лишь ограниченному числу лиц в погонах. То есть тем, кто в своих изысканиях до сих пор следуют схемам, отработанным в официальных публикациях времен Брежнева, типа 12-томной «Истории второй мировой войны». Рассказывать правду о войне, публиковать наиболее интересные документы они не способны, да и не хотят.

Впрочем, чего ожидать от людей, которых стали «историками» лишь потому, что так приказало «вышестоящее командование». Человека сняли с должности замполита батальона либо пропагандиста полка и назначили специалистом по военной истории. Он ведь в училище слушал краткий курс военной истории? Так какая еще подготовка ему требуется?

Кстати говоря, ни Институт военной истории Минобороны СССР (ныне России), ни сотни «офицеров-историков», до сих пор не сподобились создать справочник по частям и соединениям Красной армии, участвовавшим в войне. Любознательный читатель может обнаружить в 8-томной Военной энциклопедии весьма краткие сведения лишь о нескольких десятках полков и дивизий, отобранных непонятно по какому принципу. Видимо, все остальные должны кануть в Лету. Зато генералы послевоенной формации, в своем большинстве нигде не воевавшие, указаны там в очень большом количестве.

Любимый сюжет дембельских альбомов – фото на память у боевого самолета Су– 7Б: Как и автор, каждый уважающий себя воин ВВС обзаводился подобной фотографией

Книги, выходящие из-под пера официальных сочинителей, вызывают чувство глубокого разочарования. Нет в них ничего нового – ни идей, ни концепций, ни фактов. Только бесконечная ругань по поводу многочисленных «очернителей» и «фальсификаторов», якобы перевирающих героическую историю исчезнувшей армии исчезнувшей страны. Создается такое впечатление, словно бывшее Главное политическое управление бывшего министерства обороны СССР по-прежнему курирует эту сферу интеллектуальной деятельности ³ 3
  Кстати говоря, таким деятелям всеми силами «помогают» многочисленные ветераны. Они пишут гневные письма в газеты и журналы, на радио и телевидение, обращаются в государственные органы и общественные учреждения, требуют принять жесткие меры против пресловутых «фальсификаторов»: запретить, изъять, осудить, наказать!
  Судя по всему, эти люди до сих пор так и не поняли того факта, что СССР (в том числе его вооруженных сил, аппарата КПСС и аппарата КГБ) больше нет и никогда не будет. С упорством и яростью, достойными лучшего применения, они борются за сохранение в неизменном виде огромных массивов той лжи, которую привыкли считать «исторической правдой». – Прим. ред.


[Закрыть].

* * *

Не меньше тайн и загадок хранит послевоенная история вооруженных сил СССР. Уже более десяти лет прошло с момента распада некогда могучей сверхдержавы, армия которой не знала себе равных по численности, но ее прошлое по-прежнему представляет собой сплошное белое пятно.

В своей предыдущей книге «Танковый меч Страны Советов» (она была издана в сентябре 2001 г.), я попытался кратко изложить важнейшие события, связанные со становлением, расцветом и крахом величайшей танковой армады в мире, этого любимого детища «коммунистической партии и советского правительства». Однако советская военная семья была многодетной, кроме танкистов в нее входили летчики и ракетчики, моряки и десантники, артиллеристы и связисты, пехотинцы и химики, тыловики и железнодорожники…

История этой дружной семьи еще ждет своих исследователей и биографов. Я же попытаюсь на последующих страницах приподнять завесу тайны над крупнейшей в мире (тот же эпитет относится ко всем другим видам вооруженных сил СССР) военной авиацией. Кремлевские стратеги отводили ей роль воздушного щита бронетанковых и механизированных войск, призванных в грядущем «великом походе» выиграть решающую схватку с мировым империализмом.

Военная авиация у рядового советского человека ассоциировалась в основном с праздничными воздушными парадами (которые после смерти Сталина устраивались все реже и реже), с подвигами летчиков, уводивших падающие самолеты подальше от городов и сел, да еще с летчиками-космонавтами, покорявшими космические просторы.

Да, советская авиация отлично смотрелась на воздушных парадах, когда стройные ряды истребителей и бомбардировщиков проносились над восторженными зрителями. Она производила сильное впечатление на многочисленных учениях, где истребители-бомбардировщики уничтожали любую мишень первой ракетой с первого захода, восхищая партийных и военных начальников мощью боевых машин. Еще бы, ведь как учениям, так и парадам предшествовали месяцы целенаправленных тренировок, после которых летчики могли летать над Красной площадью или поражать пристрелянные цели, что называется, с закрытыми глазами.

Но когда дело доходило до реальных боев, возникали серьезные проблемы. Коварный враг не хотел «объятый пламенем» падать на землю. Наоборот, он норовил отправить туда своего противника, а наши ракеты и бомбы упрямо ложились мимо цели.

Вся история советской авиации (довоенная, времен войны, после 1945 года) благодаря лживым сочинениям горе-историков с погонами на плечах и партбилетами в карманах, а также в результате сочинения сказок тысячами и тысячами ветеранов давно превратилась в собрание мифов и легенд, очень далеких от реальности. Она переполнена рассказами о мнимых победах, наглой ложью о выдающихся успехах, в ней не найдешь ни слова правды о неудачах, ошибках и поражениях.

Мало кто знал, что растущая как на дрожжах советская авиация по количеству боевых самолетов обогнала все страны мира, вместе взятые, однако их качество оставалось весьма далеким от совершенства.

Кроме того, трагический опыт войны мало чему научил советское военное руководство. В послевоенные годы маршалов и генералов по-прежнему больше волновало количество боевых самолетов в строю (невзирая на качество), нежели уровень подготовки летного состава. Для производства все новых и новых боевых машин деньги всегда находились, тогда как на создание нормальных условий для боевой подготовки (увеличение летных часов, обеспечение хорошим жильем, питанием, отдыхом), их всегда не хватало.

Летчикам постоянно отводилась роль стрелочников. В случае аварии или катастрофы представители авиапромышленности, как правило, объявляли виновником пилота, не желая признавать конструктивные либо технологические недостатки авиационной техники. Лозунг, украшавший стены в каждой воинской части – «Учиться военному делу настоящим образом» – чаще всего оставался пустыми словами. В реальности дело обстояло совсем по-другому. Но об этом ниже.

Советские летчики воевали в Корее, Вьетнаме, на Ближнем Востоке, но для граждан Советского Союза это оставалось тайной за семью печатями.

Кровавую афганскую войну, в которой авиация играла главную роль, печать и телевидение старательно изображали мирной экскурсией к южным соседям, с посадкой деревьев, строительством школ и прочим пропагандистским бредом.

Что говорить о войне, если даже названия различных моделей советских боевых самолетов долгое время считались страшным секретом для советских граждан. Любой западный авиационный справочник подробно описывал их тактико-технические данные, приводил сведения о дислокации и применении, но в советских библиотеках такие справочники получали гриф «секретно» либо «для служебного пользования». На страницах советской печати изредка фигурировали странные самолеты с непонятными названиями типа «Бэкфайр», в основном же речь шла о безымянных истребителях и бомбардировщиках Н-ских частей, экипажи которых успешно выполняли поставленные им боевые задачи.

Лишь в конце 80-х годов в железобетонной стене «государственной и военной тайны» появились первые трещины, через которые стали пробиваться тоненькие ручейки правды. Однако до сих пор многочисленные отставные политработники, равно как и еще живые ветераны, называют «очернительством», «фальсификацией» и «клеветой» любые поиски истины о прошлом советских вооруженных сил.

Восстановлением подлинной истории советской авиации в основном одиночки-энтузиасты, стараниями которых, как из кусочков мозаики, складывается реальная картина нашего прошлого. В ней еще много белых пятен и темных страниц, но все же хочется надеяться, что когда-то они исчезнут. Данная книга еще один фрагмент в этой картине.

Автор,

22 августа 2002 г.

ЧАСТЬ 1. СТАЛИНСКАЯ ЭРА

Глава 1. ОТ ГОРЯЧЕЙ ВОЙНЫ К ХОЛОДНОЙ

Пейзаж после битвы

Победный май 1945 года. Кровавая война в Европе, унесшая миллионы жизней, закончилась. Советские войска стоят на территории стран Восточной Европы, оккупирована половина ненавистной Германии. В небе от Буга до Эльбы летают самолеты с красными звездами на крыльях. Казалось бы – вот он, триумф коммунизма, но разглядывая карту поверженной Европы генералиссимус Сталин полон тревожных раздумий – что делать дальше?

Понятно, что в государствах, освобожденных Красной Армией от нацистов, к власти будут допущены только коммунисты, и они превратятся в верных союзников Кремля (хотя, как затем показала история, лишь на время). Передовые рубежи социализма выдвинутся далеко на запад, что позволит развернуть передовые, наиболее мощные группировки советских войск, в самом центре Европы.

Ведь, несмотря на великую победу над фашизмом, конечная цель советской внешней политики – победа мировой революции – все еще не достигнута. Добиться ее, как окончательно убедился Иосиф Виссарионович, можно только путем третьей мировой войны. Но для того, чтобы избежать катастрофы 1941—42 годов и достичь более масштабных успехов, чем сейчас, нужно принять соответствующие меры. Требуется создать армию, авиацию и флот, способные одержать победу в новой мировой войне.

С противником тоже все понятно. В послевоенном мире остались всего два полюса силы. Это СССР и США, вокруг которых объединились их сателлиты. Военный потенциал бывших гигантов мировой политики – Великобритании и Франции – не идет ни в какое сравнение с ними. О Германии не стоит даже вспоминать. В данный период она, по сути дела, отсутствует на политической карте мира

Новый расклад сил на мировой арене заставил Сталина внести весьма существенные коррективы в советскую военную политику. Он хорошо понимал, что в противоборстве с Соединенными Штатами крупнейшая в мире сухопутная армия, имевшая на вооружении десятки тысяч танков и артиллерийских орудий, почти бесполезна. Противник, находившийся далеко за океаном, был неуязвим. Огромный военно-морской флот и тысячи стратегических бомбардировщиков позволяли американцам избежать внезапного нападения и нанести сокрушительное поражение противнику, оставаясь вне зоны досягаемости его ответного удара.

Маршалы, убеждавшие Хрущева на рубеже пятидесятых-шестидесятых годов не сокращать сухопутную армию, в качестве аргумента приводили ему именно решения Сталина:

«Я думаю, товарищ Мао, нам не следует бояться третьей мировой войны, так как мы вместе будем сильнее, чем США и Англия…

Если война неизбежна, то пусть она будет теперь»

«После войны, когда американцы создали атомную бомбу, нам пришлось решать, как быть. Тогда Сталин не раз собирал Политбюро, и оно пришло к выводу – нет другого выхода, кроме как создать в Европе мощный бронетанковый кулак, который навис бы над ней. Да, американцы могли нанести нам тяжелый урон, сбросив атомные бомбы. А мы уничтожили бы Европу. По сути дела, мы сделали европейцев заложниками нашей, советской безопасности – пусть они удерживают США от ядерной агрессии против Советского Союза».

Надо заметить, что угроза ядерной войны мало беспокоила Сталина. Во время войны в Корее (1950—53), в письме к своему последователю Мао Цзедуну, лидеру китайских коммунистов, «вождь всех народов» достаточно четко изложил отношение к такой войне:

«Несмотря на свою неготовность к большой войне ⁴ 4
  Очень интересное заявление, ведь советская пропаганда день и ночь твердила, что именно США постоянно стремятся развязать войну, а на самом деле, как видим, руководители СССР думали иначе. – Авт.


[Закрыть]США все же из-за престижа могут втянуться в большую войну, что неизбежно втянет в войну Китай, а вместе с ним втянется в войну и СССР, который связан с Китаем Пактом взаимопомощи.

Следует ли этого бояться? По-моему, не следует, так как мы вместе будем сильнее, чем США и Англия, а другие капиталистические европейские государства без Германии, которая не может сейчас оказать США какой-либо помощи, не представляют серьезной военной силы. Если война неизбежна, то пусть она будет теперь, а не через несколько лет, когда японский милитаризм будет восстановлен как союзник США и когда у США и Японии будет готовый плацдарм на континенте в виде лисынмановской Кореи».

В итоге, основу послевоенной советской военной стратегии доставила теория массированного применения на Европейском ТВД танковых и механизированных войск при активной поддержке авиации. Для изоляции этого ТВД извне, исключения возможности доставки резервов с американского континента планировалось использовать подводные лодки и быстроходные мощные крейсеры. Новая кораблестроительная программа советского ВМФ предусматривала строительство не менее чем 500 подводных лодок, способных действовать в морях, окружающих европейский континент и в Атлантике, а также более 30 крейсеров типов «Свердлов» и «Сталинград». Оперативное развертывание подводных и надводных сил флота тоже требовало авиационного прикрытия.

Вторая половина XX века была эпохой советско-американского противостояния на земле, в небесах и на море

Борьба с американскими авианосцами, изоляция Европейского ТВД была одной из приоритетных задач дальней авиации

Но для того, чтобы бронированный танковый кулак смел всех врагов на пути к берегам Атлантики, просто авиационного прикрытия было недостаточно. Требовалось полное господство в европейском небе. В отличие от своих маршалов и генералов, мысли которых были столь же простыми и короткими, как у деревянного Буратино, Сталин не забыл страшную катастрофу лета 1941 года, когда немцы всего за несколько дней практически полностью уничтожили советскую авиацию в западных военных округах. Именно это позволило им нанести серьезное поражение основным силам Красной Армии и подойти к Москве. Помнил кремлевский вождь и налеты германских бомбардировщиков на столицу, ощущение беспомощности и растерянности, возникавшее во время бомбежек.

События прошедшей войны убедительно доказали, что боевая авиация превратилась в одно из главных действующих лиц современной вооруженной борьбы, способное решать ее исход. Без завоевания господства в воздухе и организации эффективной авиационной поддержки действиям сухопутных войск любые наступательные операции на Европейском театре военных действий были обречены на неудачу. Отсюда вполне логичный вывод: основу мощи СССР должны составить «танковый меч» и «воздушный щит». Иначе говоря, связка: «танк – самолет» (под последним имелся в виду истребитель-бомбардировщик).

Следовательно, надо было срочно ковать мощный воздушный щит Отчизны. Тем более, что положение дел в советской военной авиации являлось весьма тревожным. Сталин и его приближенные знали, что с 1944 года в воздушных боях над Германией участвовали реактивные истребители фирмы Мессершмидт (Me-163 и Ме-262), по всем параметрам превосходившие поршневые машины. Более того, немецкие инженеры создали реактивные бомбардировщики Арадо-234, несколько экземпляров которых после оккупации Германии оказались в руках Красной армии.

Знакомство с авиационным наследием Третьего Рейха вызвало настоящий шок у советских авиаконструкторов и кремлевского руководства. Оказалось, что Советский Союз безнадежно отстал в разработке современной авиационной техники не только от США, но и от поверженной в прах Германии. Ничего подобного боевым, реально летающим реактивным машинам Люфтваффе, в СССР просто не существовало. Отсутствовали также работоспособные реактивные двигатели для перспективных самолетов. Фактически, это была катастрофа.

Сталинский референт по вопросам авиации, он же авиаконструктор Александр Яковлев (1906–1989) в своих мемуарах следующим образом пытался объяснить отставание советской авиации от зарубежных конкурентов:

«На протяжении всей войны мы улучшали качества серийных самолетов, стремясь к тому, чтобы наши летчики всегда имели превосходство над неприятелем, и особенно в области истребительной авиации. Поскольку полное господство в воздухе было завоевано, нас, конструкторов, не особенно прижимали по части дальнейшего повышения боевых качеств самолетов.

Но, несмотря на то, что работой конструкторских бюро были довольны, конструкторы не раз говорили о том, что откладывать развертывание перспективных работ не следует, особенно в области реактивной техники. Еще в конце войны мы неоднократно ставили этот вопрос в наркомате. Однако каждый раз нам отвечали, что главное сейчас – обеспечить выпуск максимального количества боевых самолетов, удовлетворяющих по своим качествам фронт, а «перспектива подождет».

В этой цитате больше всего восхищает последний абзац, поскольку именно A.C. Яковлев занимал тогда должность заместителя наркома авиапромышленности по общим вопросам и довольно часто напрямую общался со

Сталиным. Так перед кем в НКАП он ставил вопросы? Перед самим собой? Одним словом, насчет реактивной техники он лжет.

Все остальное не вызывает сомнений. Налицо типичный советский подход: главное – выполнить и перевыполнить план по валу. Чем больше самолетов, тем лучше, беспощадно задавим врага количеством. Ну, а то, что больше половины советских самолетов погибает в летных происшествиях, это досадное недоразумение.

Даже беглое знакомство с историей послевоенного строительства Советской Армии создает впечатление, что политическое и военное руководство СССР не сделало принципиальных выводовиз катастрофических событий 1941—42 годов. Оно по-прежнему считало, что в войне побеждает тот, у кого больше самолетов, танков, пушек и прочего железа. Данный факт лишний раз подтверждает высказывание Уинстона Черчилля, согласно которому «генералы всегда готовятся к прошлой войне». Полностью сосредоточившись во время войны на решении неотложных текущих задач, вождь и приспешники не обращали никакого внимания на перспективы развития военной авиации и прозевали наступление реактивной эры.

Сталин еще в 1942 году сделал вывод, который на десятки последующих лет лег в основу советской военной науки:

«Теперь судьбу войны будут решать не преходящие факторы, такие, как фактор неожиданности, но постоянно действующие факторы: стабильность тыла, моральный настрой солдат, качество и количество дивизий, вооружение армии и организационные способности командного состава армии».

Аналогичного мнения придерживались почти все генералы и маршалы, исходившие из допотопного принципа: «кашу маслом не испортишь». Печальный опыт лета и осени 1941 года, когда авиационный парк, создававшийся почти 20 лет, подвергся уничтожению всего за шесть месяцев, оказался в забвении. А ведь тогда более чем четырехкратное превосходство в числе боевых самолетов на глазах превратилось в пыль, что еще раз подтвердило старую истину: «воюют не числом, а умением». К этому мы добавим: «а также качеством».

Но и это еще не все. Сталинские маршалы и генералы, 90 % которых вышли из крестьян, имели образование в объеме «начальная школа плюс краткосрочные курсы комсостава», зато были вооружены «самой передовой в мире теорией». Они демонстративно игнорировали принципиально новые виды оружия – ядерную бомбу и баллистические ракеты.

«Атомная бомба предназначена для того, чтобы запугать слабонервных, но она не может решить судьбу войны…»

И. В. Сталин.

Эти полуграмотные невежи словно попугаи повторяли слова Сталина, сказавшего в 1948 году (когда у Советского Союза еще не было своего ядерного оружия), что он «не рассматривает атомную бомбу в качестве серьезной силы, каковой ее склонны считать некоторые политики. Атомная бомба предназначена для того, чтобы запугать слабонервных, но она не может решить судьбу войны, так как атомная бомба недостаточно эффективна для этого». Правда, когда он сам обзавелся этой «несерьезной силой» (первая советская атомная бомбы была взорвана в 1949 г.), то быстро изменил свое мнение.

Западные эксперты следующим образом оценивали отношение тогдашнего высшего военного командования СССР к ядерному оружию: «После первого потока публикаций в 1945—46 гг. ни в открытых, ни в закрытых военных изданиях вплоть до 1954 г. вопросы, связанные с ядерным оружием, не обсуждались». Вся советская военная мысль в течение десяти послевоенных лет оставалась в русле рассуждений о пяти сталинских «постоянных оперативных факторах», сформулированных во время Великой Отечественной войны».

Только после смерти Сталина министр обороны H.A. Булганин (1895–1975) издал директиву, предписывавшую «проводить исследование ядерного оружия и особенностей подготовки, проведения и обеспечения боевых действий в условиях использования этого оружия. Однако в результате такого исследования «лучшие умы» высшего военного руководства ограничились тем, что попытались приспособить принципиально новое оружие к своим старым взглядам и концепциям. Долгое время они считали ядерное оружие всего лишь «новым количественным выражением основного фактора в вооруженном конфликте – огневой мощи».

Многие советские военные авторитеты полагали, что запас ядерного оружия слишком мал для того, чтобы служить решающим средством ведения войны, следовательно, нет нужды осуществлять коренные преобразования в военном деле (в теории, уставах и наставлениях, в методах боевой подготовки).

Среди них преобладал взгляд, что главный упор в военном строительстве нужно делать на привычные системы вооружения – танки, артиллерию, самолеты, стрелковое оружие и, разумеется, на постоянном изучении «бесценного опыта» прошедшей войны ⁵ 5
  Впрочем, подобные взгляды продолжали господствовать и через 25 лет после окончания войны. Возьмите, например, хрестоматию «Разведка в боевых примерах», изданную в 1972 году. О степени ее «современности» красноречиво свидетельствует подзаголовок: «Великая Отечественная война 1941–1945 гг.». – Прим. ред.


[Закрыть].