Текст книги "Попутчик, москвич и водитель (СИ)"

Автор книги: Игорь Шилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

Шилов Игорь Александрович
Попутчик, москвич и водитель.

Глава 1

Последние метров четыреста, из почти километрового забега, дались очень тяжело. Узкая тропинка, большей своей частью проходившая по лесному массиву, петляла из стороны в сторону, кидая и меня вслед за собой, при каждом своём повороте от одного препятствия к другому. Свет от полной луны был не в состоянии пробиться через всё ещё покрытые густой листвой кроны деревьев и от этого бежать приходилось в рваном темпе, беспрерывно уворачиваясь от безжалостных веток, так и норовивших оторвать клок от ветровки или того хуже, оставить хлёсткий поцелуй на моём небритом лице. Драгоценные секунды таяли на глазах, мне даже не требовалось смотреть на светящийся в темноте циферблат чтобы понять, что нахожусь где то на грани между попаданием на последний автобус и опозданием, на него же. Собрав оставшиеся силы в икроножных мышцах, просто гудевших от усталости, ускорился и, как многоопытный стайер, всегда готовый к последнему рывку, пошёл напрямик через плотные кусты, с силой навалившись на них грудью, жадно хватавшей прохладный, осенний воздух. Финиш удался, был он красивым, мощным и наверняка понравился бы не мне одному, будь у него достойные зрители. Но в отличии от бегуна, демонстрирующего свои

способности на стадионе и срывающего там аплодисменты, мне, как спортсмену любителю, в качестве награды досталось лишь невнятное урчание двигателя, удалявшегося по просёлочной дороге автобуса, и слабое подмигивание плохо работающих габаритных огней, вяло пробивавшихся сквозь темноту ночи.

– По-до-жди – выдавил я из себя, не в состоянии сказать ещё что либо, жалко махая руками вслед уходящему транспортному средству, в попытке остановить его всеми доступными способами.

Крик мой был больше похож на кашель старого курильщика и дальше трёх метров его расслышать никто бы не сумел, но на вторую попытку, более внятную, меня не хватило, да и навряд ли бы она помогла. Расстояние между мной и красными огоньками продолжало быстро увеличиваться и, как бы громко я не кричал, достучаться до водителя или счастливых пассажиров, чьи силуэты виднелись в ярко освещённых окнах автобуса, всё рано бы уже не получилось. Однако верить в необратимость произошедшего не хотелось, я так и продолжал в медленном темпе двигаться в сторону маячившей в темноте маршрутки, надеясь на чудо или хотя бы на простое везение.

Ни то, ни другое не произошло, но с поражением смирился лишь после того, как добрался до остановки, вернее до того, что от неё осталось и то только потому, что получил утешительный приз, в виде на половину разломанной скамейки, стоящей под видавшим виды, насквозь проржавевшим навесом. Ноги мои, непривычные к таким скоростным и дальним забегам, незамедлительно потребовали принять этот подарок. Они и до этого давали понять, что находятся на пределе возможного, а сейчас так и вовсе стали подрагивать, и подгибаться. Не обращая внимания на голову, продолжавшую толкать уставшее тело вперёд, к ускользающей цели, две нижних конечности подвели меня к лавке и бережно усадили на неё. Тяжёлый вздох и последующий за ним облегчённый выдох привели мысли в равновесие и перевели их в другое, более актуальное русло, в дельте которого, вполне резонно, маячил вопрос: – А дальше то что?

Беглый взгляд на часы, довёл до сознания весь драматизм образовавшейся ситуации. Стрелки показывали время, не позволяющее сделать правильный выбор, десять часов ноль восемь минут. На чтобы сейчас не решился, ничего хорошего оно мне не сулит. Бежать обратно я уже не в состоянии, даже под дулом пистолета. Пешком топать, до садового товарищества? Можно конечно, но с учётом моей теперешней физической формы, до участка, где стоит остывший от людского тепла дом, доберусь не раньше, чем к двенадцати, а засну и того позже. И что в таком случае остаётся на сон, с учётом того, что первый автобус отходит в шесть двадцать? Да почти ничего, какие то жалкие четыре часа, не больше. Было бы ещё в доме тепло и остались там какие нибудь продукты, тогда и раздумывать не стал, сразу бы двинул обратно, но там сейчас почти так же, как и на улице, сыро и не уютно, а в стареньком серванте, доставшемся матери от бабушки, шаром покати. Нет, ради этого нагружать свой и без того ослабленный организм я не стану, хватит на сегодня сомнительных удовольствий. Ещё раз взглянул на скамейку, когда то способную разместить на себе целую компанию усталых дачников и снова тяжело вздохнул. Два узких бруска, состояние которых даже в тёмное время суток не кажется идеальным, не лучшее место для полноценного сна.

– Вот же угораздило! – скромно выругался я, ещё раз взглянув в след уехавшему автобусу.

Обиженная скотским отношением к себе, со стороны несознательной части населения, лавка, отпускать не хотела. Просидел на ней уже минут двадцать, хотя первоначально, для принятия решения, отводил не больше пяти. По прежнему не хотелось ни возвращаться назад, ни оставаться здесь. Хотелось того же, что и раньше, в город, в тёплую квартиру, на сытный, пускай и поздний ужин, после которого даже краткий, и возможно не очень крепкий сон, слабо отразится на общем состоянии, при пробуждении. Видимо это, так никуда и не девшееся желание, и не давало возможности на что то решиться, а ещё во мне, где то очень глубоко, тлел слабый огонёк надежды, надежды на попутный транспорт. Пускай вероятность того, что по ночной дороге кто нибудь проедет и подберёт меня, неимоверна мала, но исключать её полностью я не торопился. Бывали прецеденты, люди на попутках и в более позднее время суток до города умудрялись добираться.

Не знаю, сколько ещё бы сидел на пришедшей в негодность скамейке, споря с самим собой, наверное, долго, возможно и заснул бы в таком, сидячем, положении, так ни на что и не решившись, но всё изменилось неожиданно, почти в одно мгновение, представившее на моё обозрение яркий свет от фар автомобиля, необъяснимо быстро выскочившего из-за поворота. Среагировал на него точно так же, как разъярённый бык реагирует на огромную, красную тряпку в руках опытного матадора. Забыв об усталости, стряхнув с себя нерешительность и пелену зарождающегося сна, одним рывком вскочил с насиженного места и нисколько не заботясь о собственной безопасности выбежал на середину дороги, где принял позу, не позволявшую двояко трактовать мой отчаянный поступок. Что почувствовал человек сидящий за рулём, заметив меня на своём пути, не знаю, но тормоза его автомобиля достаточно откровенно продемонстрировали своё отношение ко мне, не стесняясь ни в выражениях, ни в тональности. Юлить не стану, их душераздирающий визг и скрип напугал меня, но так и не заставил ни на сантиметр сдвинуться с места. Я словно статуя, так и продолжал стоять широко, расставив ноги, и раздвинув руки во всю их длину, будто пытаясь поймать облако пыли, образованное стареньким "москвичом" и выброшенное порывом ветра в мою сторону. И даже после того, как в салоне появился свет, и я смог, через запылившееся лобовое стекло, разглядеть не молодого мужчину, тело моё продолжало изображать знаменитый рисунок, не менее знаменитого художника.

– Тебе чего, жить надоело!? – грозно спросила меня седая, взъерошенная голова, стоило ей только высунуться из окна автомобиля.

– Жить ещё нет. А вот сидеть здесь, в темноте, на грязной лавке, в одиночестве, очень – пытаясь скрыть нервную дрожь, ответил я ей улыбаясь и без паузы, так жалобно на сколько мог, попросил: – Дядь, будь другом, до города подвези.

Пока ехали по неухоженной, раздолбанной грунтовке я строго соблюдал правило: «Хочешь, чтобы водитель не уснул за рулём, не спи сам». Но, как только выехали на нормальную, асфальтированную дорогу, расслабился, позволил себе на минуту прикрыть веки, дав глазам небольшой отдых, да так, видимо и отрубился, забыв о правилах, а заодно и о других предрассудках, придуманных людьми для самоуспокоения. Как долго спал на переднем сиденье, не приспособленном для людей моих габаритов, трудно сказать.

– Просыпайся! – крик, больше похожий на вопль отчаяния и сильный толчок в левое плечо, не позволили при пробуждении оценить это.

– Приехали? – не ловко дёрнувшись и сильно ударившись головой о стекло двери, выдал я дежурную фразу, открывая глаза.

Мой следующий вопрос, возможно и был менее приличным, но задавал я его более осмысленно.

– Что за хрень? – спросил я водителя резко зажмурившись и нисколько не стесняясь последнего слова.

Не дождавшись быстрого ответа от безжалостно разбудившего меня своим криком человека, осторожно приоткрыл левый глаз, меньше пострадавший от внезапно обрушившегося на органы зрения, неизвестно откуда появившегося яркого, солнечного света, перед этим предусмотрительно затенив его ладонью. Увиденное породило в моей голове такое количество новых предложений со знаком вопроса в конце, что от них сразу же стало не по себе. Пытаясь выбрать из этих вопросов самый культурный и самый животрепещущий, ещё некоторое время молчал, когда же готовность задать его была почти сто процентной, водитель, так и продолжавший молча сидеть слева, снова вступил в разговор.

– Чего перед собой видишь? – спросил он предельно серьёзно, но почему то шёпотом.

– Лобовое стекло. Грязное – так же серьёзно ответил я ему, стараясь понизить градус внезапно возникших эмоций до нормального уровня.

– А дальше?

– Дальше вижу кусты, деревья. Ещё дальше горы, трава внизу, птицы летают. Много. Вон уже капот обгадили. А у вас что, другое изображение?

– В том то и дело, что точно такое же. Только, понять не могу, откуда оно взялось? – отрешённо проговорил шофёр, так и не взглянув в мою сторону.

– Про это вам должно быть лучше известно, вы же нас сюда привезли. Чего вы меня то спрашиваете об этом? – сказал я, нервно поёжившись от кривой улыбки, больше похожей на оскал, изуродовавшей лицо этого человека до неузнаваемости.

Вообще то до этого старик выглядел вполне добродушно. Одутловатое, морщинистое, со следами двухдневной небритости, лицо. Достаточно густые, с сильной проседью, как и у начинающих расти бороды и усов, аккуратно подстриженные волосы, на крупной голове. Прямой, с еле заметной горбинкой нос, средних размеров. Пухлые губы и округлый подбородок, делающие лицо стареющего человека добрым и приветливым. Всё, как у всех в его возрасте, если бы не эта странная улыбка, исказившая рот до безобразия. Вероятно, в обычном состоянии он так не улыбается, но на почве растерянности и непонимания, мужчина позволил себе действие, которое, на мой взгляд, впору приравнять к сумасшествию, да ещё и передающемуся воздушно капельным путём, что меня немного настораживает, а если быть до конца честным, то и пугает, не на шутку.

– Извините, не знаю, как вас по имени отчеству? – как можно ласковее спросил я, потрясённого произошедшим событием человека.

– Степан Сергеевич – ответил он, так и продолжая глядеть куда то в даль, чему то мило и непринуждённо улыбаясь.

– Очень приятно, Влад – сказал я почти машинально, не в силах оторвать взгляда от его перекошенной физиономии и задал самый важный для меня, на этот момент, вопрос: – Степан Сергеевич, не могли бы вы объяснить, где мы и, как оказались в этом месте? Если вам не трудно, конечно.

– Да легко – будто выйдя из транса, бодро ответил старик, мгновенно преобразившись. – Минут пять назад на дороге что то вспыхнуло, прямо перед машиной. Я хотя и старый, но на реакцию ещё не жалуюсь, сделал всё, как и положено, сбросил скорость, резко даванул на тормоза, но помогло это мало, если судить потому, что сейчас перед собой видим. Да и бог бы с ним, не впервой кусты на обочине ломать, я другого понять не могу. С чего это вдруг светло так стало и куда дорога подевалась? Такое впечатление, что её здесь вообще никогда не было.

Я обернулся назад, чтобы убедиться, правду ли говорит плохо знакомый мне человек. Внешний вид мужчины ещё совсем недавно вызывал у меня сомнения в его нормальности.

– Нету там ничего, я уже смотрел – заметив моё движение, с нескрываемой иронией сказал водитель.

Дороги сзади действительно не было, точно так же, как и впереди. За багажником виднелась лишь глубокая борозда от колёс, смешавшая ярко зелёную траву с неимоверно жирным чернозёмом, да примятые кусты, с частично обломанными ветками на них.

– Звонить не пробовали? – спросил я первое, что пришло на ум, после увиденного.

– Нет. А куда? – ответил водитель, с надеждой посмотрев мне в глаза.

– Да хоть куда – вытаскивая телефон из кармана, сказал я.

Попытка куда либо дозвониться, так и осталось попыткой. Связи мы не нашли ни в автомобиле, ни рядом с ним и даже на не очень высоком тополе, стоявшем в десятке метров от нашей вынужденной стоянки, куда я сумел, проявив чудеса акробатики, забраться, её не оказалось. Только после того, как не удалось дозвониться хотя бы до одного из абонентов, в огромном количестве забитых в моём, не первой свежести, гаджете, я, как по чье то команде, ощутил небывалое давление на уши, а затем и на глаза, начавшие замечать что то неладное в окружающем нас пространстве.

Нет, злобные монстры, желающие подкрепиться нашими растерянными телами, растительность, невиданная ранее в анналах родной природы, странные воздухоплавающие и парнокопытные, всё это, во всяком случае пока, отсутствовало, но вот ощущение какой то неправильности, навалилось сразу и бесповоротно. Органы слуха, зрения и даже обоняния, то тут, то там получали новые и новые доказательства необычности этого места. Воробьи, размером с мой, совсем не маленький кулак, топающие по капоту автомобиля словно по плацу и не обращающие никакого внимания ни на меня, ни на не добрые взгляды его хозяина. Комары величиной с ноготь большого пальца, так и норовившие высосать почему то именно мой правый глаз, жуки переростки, издающие резкие запахи, остатки которых пришлось стряхивать с себя после лазания по дереву, с жутко липкими листьями. Совсем не мелкие грызуны, одетые в шкурки грязно серого цвета, абсолютно не напоминавшие трусливых мышек, смело бегающие под ногами в поисках пропитания. Уже этого вполне хватило чтобы мы посмотрели друг на друга с сожалением, вот вот перерастущим в приговор. А когда с той стороны, где стояла стена из не совсем половозрелых деревьев, послышался грозный рык, вперемешку с жалобным подвыванием и почти сразу же за этим над нашими головами пролетела огромная птица, с размахом крыльев в метра полтора, с первого взгляда мне так показалось, захотелось снова сесть в автомобиль, и уже там приступить к обсуждению увиденного, а за одно и к выдвижению версий по поводу случившегося.

– Говори первым, ты моложе. Наверняка уже имеешь какое нибудь объяснение всему этому – вытерев вспотевшее лицо рукой, предложил мне Степан Сергеевич, после того, как мы оказались в салоне старенького «москвича».

– Может вы всё таки первым начнёте, у вас возраст более подходящий – предложил я и в попытке разрядить обстановку, не ловко пошутил: – Про загробную жизнь мне мало чего известно.

– Аварии не было, это я гарантирую. Здесь что то другое – не обратив внимания на мой дешёвый подкол, серьёзно ответил старик, но ключ зажигания всё же провернул, заставив гулко затарахтеть двигатель. – Вот видишь работает, а на том свете он бы точно работать не стал, не зачем было бы.

– Вы чего же хотите сказать, что раз мы не на том свете, то значит въехали в какую то аномальную зону? – попытался я робко намекнуть на место, куда нас чёрт занёс.

– Ничего я не хочу сказать, потому что не знаю, зона это или лагерь пионерский. Одно тебе скажу парень, не нравится мне тут, как то не уютно себя чувствую на свежем воздухе, хотя почему, объяснить не могу.

– Ну и где мы тогда по вашему? – пытаясь выжать из водителя хотя бы что то правдоподобное, спросил я.

– В лесу. Сам то чего не видишь? – получил я ответ, который меня совсем не устроил.

В дальнейшем мнений и предположений было выдвинуто достаточно, но не одно из них нас не устраивало полностью. Иногда очередное объяснение произошедшего не нравилось нам по отдельности, но всё же чаще мы совместно отвергали новую бредовую версию нашего попадания в этот странный перелесок. Не хотелось вот так, с бухты барахты, верить в то, что мы не у себя дома, а где то допустим на другой планете или в каком нибудь зазеркалье, как сказал мой собеседник, подводя черту под нашими умственными изысканиями.

– Давай остановимся на том, что мы всё таки дома, только малость заплутали. Хрен его знает, может я заснул по дороге, съехал с неё и пилил по полю незнамо сколько с закрытыми глазами, пока здесь не остановился, а вспышка мне просто приснилась. Могло же быть такое? – предложил дядя Стёпа и тут же поинтересовался моим мнением.

– Могло, наверное. Почему бы и нет? Вполне реальное предположение. Вы заснули, потом съехали на обочину, затем, прямо так, на четвёртой скорости, поднялись в воздух, заскочили в заросли и маневрировали между деревьями, словно на беспилотнике. Ну, а когда вдоволь налетались опустились на землю и резко затормозили. Следы вашего последнего действия у нас в наличии имеются. Вы, Степан Сергеевич, сами то верите в такие чудеса?

– Хорошо, давай начнём всё сначала. Объясни ты, как такое могло с нами случиться, чтобы дорога вдруг резко закончилась и мы оказались в лесу?

– Я бы с удовольствием, только видишь ли в чём дело, не довелось мне за твоими манёврами наблюдать, уважаемый! – возможно излишне резко высказался я, впервые обратившись к пожилому человеку на «ты». – Я, как тебе известно, так и продолжал спать всё это время, и делал бы это до сих пор не разбуди ты меня! А кстати, ты не в курсе, как долго я спал?

– А зачем тебе это? – удивлённо посмотрев на меня, спросил старик.

– Хороший вопрос, зачем. Узнать хочу, как долго в отключке был. Судя по солнцу, на улице сутки пролетели, а у меня такое состояние будто я и не спал вовсе. Ты обратил внимание, где оно крутится?

– Не слепой, вижу. Поэтому и предлагаю не пороть горячку раньше времени. «Утро вечера мудренее», так вроде умные люди говорят? Давай сейчас займёмся завтраком или ужином уже, разожжём костёр, поедим спокойно, придём в чувство, а завтра, на свежую голову начнём выяснять, что тут у нас имеется и где оно. Так тебя устроит?

– Договорились – не стал я возражать, устав разбираться в произошедшем с нами, тем более есть хотелось не меньше, чем спать.

– Вот и отлично – сказал Степан, поворачиваясь лицом к заднему сиденью своего автомобиля. – Ты бы чего предпочёл на перекус?

– Да мне всё равно, я не привередливый. У меня ни на завтрак, ни на ужин всё равно ничего нет. Так что буду рад всему, что предложишь – подтвердил я отсутствие каких бы то ни было продуктовых запасов в моих карманах и поинтересовался щедростью собеседника: – Угощаешь?

– Конечно, о чём разговор! Выберемся отсюда, рассчитаешься – ответил он таким тоном, как будто уже давно для себя всё решил.

Я изумлённо посмотрел в бесстыжие глаза человека по чьей милости мне посчастливилось оказаться в этом странном лесу и не увидел в них ни малейшего смущения. Напротив, вид их был таковым будто они прямо сейчас готовы подсчитать на сколько я собираюсь объесть их хозяина и тут же выставить мне счёт.

– Ты что, серьёзно? – вырвалось у меня.

– Нет, просто так ляпнул, от скуки! Ты что же думаешь, я задаром кормить буду каждого встречного поперечного? Силой, можно сказать, пробрался ко мне в машину, да ещё и жрать на халяву собирается! А вот это видал! – протянув в мою сторону живописную фигу, серьёзно проговорил Степан Сергеевич, владелец автомобиля марки «Москвич», выпуска прошлого века.

– Ну ты дядя Стёпа и куркуль! Не ожидал от тебя такого. Мы, можно сказать, попали в эту переделку из-за твоей невнимательности, а ты ещё на этом и нажиться собираешься? – возмутился я.

– Поживи с моё, да ещё с такой требовательной женой, как моя и не таким станешь – бодро ответил старик, покидая своё движимое имущество.

– А тебе сколько? – спросил я, выбираясь наружу следом за водителем, в попытке понять сколько осталось до того момента, когда мне уже не будет стыдно точно также говорить.

– Чего сколько? – переспросил меня Степан Сергеевич.

– Лет спрашиваю тебе, сколько? Узнать хочу, через какое время смогу стать таким же умным, как и ты?

– Шестьдесят два стукнуло, весной. А тебе?

– В два раза меньше – соврал я, посчитав, что сейчас не время гордиться своей молодостью.

– Странно, а по внешнему виду не скажешь, что тебе за тридцать перевалило.

– Бывает – уклонился я от не нужного разговора.

– Ну коли так, тогда давай за дровами топай. Да за одно посмотри, чего поблизости творится. Может мы рядом с жильём каким стоим и зря дурью маемся. А я пока взгляну, чего там у меня из съестного имеется.

– Нет поблизости ничего. Пусто. Я ещё с тополя осмотрелся – поставил я в известность старика об отсутствии на горизонте каких либо построек.

– Ну тогда просто сходи, набери веток и возвращайся, картошку печь будем.

Притащив целую охапку сухих коряг и веток, при помощи одной спички, легко превратил их в костёр средних размеров, после чего оставил Степана присматривать за ним и покинул, показавшееся уже обжитым и не таким страшным, место нашей мягкой посадки. Не стоит мешать хозяину картошки и консервированных кабачков готовить из них ранний завтрак, чудесным образом перешедший в поздний ужин. Мне вполне хватит времени до окончательного заката оранжевого диска за горизонт, чтобы преодолеть пару километров в направлении его движения, хотя бы в той стороне изучу местность более досконально, надо же с чего то начинать.

Шёл быстро, но вместе с тем и осмотрительно. Нет, осторожничал я не из-за боязни быть съеденным, ещё до собственного застолья, каким нибудь представителем фауны абсолютно не знакомого мне леса, а совсем по другой причине, в данном случае также не мало важной. Неотвратимо надвигающиеся сумерки заставляли оставлять в памяти ориентиры, по которым можно было бы даже в темноте найти дорогу назад. Вот и приходилось выбирать из многочисленных деревьев, растущих вперемежку с плотными кустами, самые достойные и внимательно присматриваться к ним. Кроме этого отвлекали моё внимание всё также летающие над головой птицы и прочая, относительно мелкая, живность, прогуливающаяся без боязни рядом со мной. Они также заставляли двигаться не в том темпе, в котором хотелось бы, так как их, непривычный для меня, внешний вид, не позволял относится к ним совсем уж беспечно. Возможно по отношению ко мне у них и не было враждебных намерений, но я то об этом достоверно не знаю, а проявлять дружелюбие, лесные жители, никак не пытались, зато размеры свои демонстрировали с полной откровенностью и это настораживало. Надо заметить были они, у некоторых видов, очень внушительные, что вызывало во мне, как минимум, уважение к ним и напрочь отбивало желание приближаться к зверькам на нескромное расстояние. Особенно не понравилась мне встреча, на первый взгляд, с вполне безобидным ужиком, внешне напоминавшим малолетку удава. Пускай он и прополз тихо, и почти незаметно в трёх шагах от меня, но впечатление о себе оставил неизгладимое. Его скромная величавость заставила тут же покинуть реденькие кустики и выбраться на более открытую местность, впрочем, также не отличавшуюся полным отсутствием живых организмов, но хотя бы позволяющую держать их в поле моего зрения.

Снова забредать в кусты, а тем более в лес, желания у меня так и не появилось до самого конца прогулки, да и с возможностями тоже не всё так просто было. Трава на открытом пространстве, кое где, вымахала по пояс, земля местами, несмотря даже на то, что она основательно прогрета солнцем, имела вид вязкого ила, норовящего засосать мои кроссовки после первого же шага по ней и живности: летающей, бегающей и ползающей, даже на этих свободных от лиственной растительности клочках, меньше не становилось. Откуда же тогда могла у меня появиться тяга к обследованию более заросших территорий, если здесь всё так не просто?

Среди прочих поразили меня пчёлы, опылявшие сиренево жёлтые цветочки и пару раз пытавшиеся попробовать на вкус цветастую надпись на моей толстовке. Это же какое количества мёда должно храниться у них в ульях, чтобы прокормить таких монстров зимой? А что будет с тем человеком, которого они, надеюсь по недоразумению, ужалят? Подумать страшно. Обнаружил и стрекоз, достаточно крупной величины, большое количество разнообразных бабочек, яркой окраски и не стандартного, в моём представлении, размера. Попались мне и самую малость разжиревшие синицы, и трясогузки, а вылетевшая прямо из под ног страшная птица, на самом деле оказалась банальной сойкой, похожей на упитанного гуся лишь своими габаритами. К моей радости ни одного крупного животного, за всё это время, рядом со мной так и не появилось. Не обнаружил я и отпечатков их лап, копыт и, что совсем уж странно, на земле полностью отсутствовали следы жизнедеятельности серьёзных представителей лесов и полей. С одной стороны, это не плохо, а с другой возникает вопрос: – "Где они?". Кто то же подвывал недалеко от автомобиля. Я, конечно, не имею огромного желания встретиться в лесу с кем нибудь крупным, да и до этого дня никогда его не имел, но в данной ситуации не мешало бы одним глазком взглянуть, лучше издалека, на какое нибудь животное из списка тех, что приводят при встрече в восторг и тихий ужас. Ну хотя бы для того, чтобы понимать, как далеко от этого представителя фауны нужно держаться и существует ли возможность, в случае чего, унести от него ноги.

Обратно повернул так же решительно, как и отправился на разведку. Стоило мне только впереди себя обнаружить целую цепочку не высоких холмов, густая растительность которых плавно спускалась в узкие проходы между ними, как я тут же понял, пора возвращаться. Преодолеть такое препятствие и в светлое время суток было бы не просто, а сейчас, когда дневное светило, спрятавшееся за кронами стоящих поодаль деревьев, окончательно ухудшило обзор и вовсе не стоит пытаться этого делать. Обходить же эти пригорки пришлось бы очень долго, так как ни начала их, ни конца мне не видно.

До костра добрался лишь в быстро вползающих и плотно оседающих на землю сумерках, которые в незнакомой и не очень приветливой местности можно с лёгкостью приравнять к полной темноте глубокой ночи.

– Ну ты где шляешься? Давно всё готово. Я даже попробовать уже успел – недовольно проскрипел Степан Сергеевич и поинтересовался: – Ну как, нашёл чего?

– Не а – ответил я ему коротко и очень правдиво. – Голяк. Ни дороги, не построек. Только местами муть какая то под ногами. Такое впечатления, что внизу, вода плещется, как на болоте. Не доводилось по такому хаживать?

– Бог миловал – вытаскивая из углей картошку, бодро сказал повеселевший старик.

– А мне пришлось, как то раз, на севере нашей необъятной родины. Забавно, идёшь вроде бы по земле, а впечатление такое словно шагаешь по водяному матрацу. Здесь конечно не так, но ощущения очень похожие.

– А вдруг того, провалишься? Сразу засосёт? – немного забеспокоившись, спросил Степан.

– Не знаю. Там мне повезло. Когда провалился, в камни ногами упёрся и быстренько обратно вылез. А как здесь, сказать не могу, я даже не пытался сделать тут больше двух шагов, сразу на более твёрдую поверхность выходил.

Степан Сергеевич, после моего краткого рассказа, попрыгал на месте, стукнул по земле пару раз ногой и ничего не обнаружив, удовлетворённо сказал:

– А здесь вроде ничего, крепко держится.

– Правильно. Я же говорю, места есть такие, а это значит не везде.

– Да. Дела – протяжно, словно над чем то размышляя, сказал мой новый знакомый, а после почти незаметной паузы спросил: – Ну, а ещё чего необычное видел?

– Вроде нет. Всё так же, как и здесь. Хотя нет, вру. Пчёл видел. Вот такенных – разведя руки, как заядлый рыбак, показал я увиденных ранее медоносов.

– Врёшь! – не поверил мне дядя Стёпа.

– Ну не веришь, сам сходи посмотри – предложил я ему, улыбнувшись.

– А пасеки рядом не было? – заинтересованно спросил меня любитель сладкого.

– Говорю же ничего рукотворного не видел – коротко ответил ему я и попытался присесть возле затухающего огня.

– Выходит они дикие. Хм. Вот бы дупло найти, где этот рой пристроился.

– Ты чего совсем рехнулся? Оно тебе надо? Закусают насмерть.

– Да ладно, закусают – снисходительно сказал Степан Сергеевич, – я старый пчеловод, меня они не тронут.

– Тебе виднее – не стал я спорить и поинтересовался: – Так чего, говоришь готов ужин? А то, что то силы у меня закончились, подзаправиться бы надо.

– Готов. Садись давай ближе, кормить буду.

Спать засобирались в начале одиннадцатого, если верить моим часам, то утра. Не спорю рановато, но очень хотелось, да и на улице темно было, совсем как ночью. А до этого, за ужином, у вновь ярко разгоревшегося костра, ещё раз познакомились, уже более основательно, порадовались появлению нашей, родной луны, вселившей оптимизм в загрустившие, было по дому сердца. После еды выдвигали и обсуждали новые версии своего перемещения, в эту точку земли. В том, что это она, родимая, с появлением спутника, сомнений почти не оставалось, а когда на тёмном небе показались звёзды, многие из которых мне и моему товарищу по несчастью, хорошо знакомы, стало совсем ясно, мы всё ещё на своей планете. Затем, в более приподнятом настроении, немного поговорили о живности, увиденной в небе и на земле, списав их непривычные размеры, на аномалию места. А под конец посиделок договорились в каком направлении завтра, направим свои натруженные ноги. Когда же говорить было уже практически не о чем, заняли сидячие места в автомобиле, где я довольно быстро ощутил усталость, накопленную за странную ночь и почти сразу же почувствовал, как проваливаюсь в сон, несмотря на не совсем подходящую для него позу.

– Влад, не спишь? – заставил меня вздрогнуть вопрос, сидящего рядом человека.

– Нет – ответил я, хотя мозг уже успел за что то зацепиться в мире грёз.

– Если ты продавцом бытовой техники работаешь, то значит понимаешь в ней чего то? – спросил меня мужчина.

– Ну да. А ты почему спрашиваешь? – подтвердил я свою профессиональную принадлежность к торговле, но всё же поинтересовался с чего это, так заинтересовало Степана Сергеевича.

– У меня телевизор дома стал через раз выключаться, как думаешь, с ним что то серьёзное? – снова спросил водитель, которого явно мучила бессонница.

– Батарейки на пульте менял? – ответил я дежурным вопросом.

– Менял, не помогло.

– Ну тогда новый покупай и всё будет работать, как и прежде – нехотя ответил я, тяжело вздохнув и пытаясь поудобнее устроиться.