Текст книги "Попутчик, москвич и водитель (СИ)"

Автор книги: Игорь Шилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

– Твою же мать! – выругался я, понятной во все времена фразой. – Забыл отдать регистрацию!

– Какую ещё регистрацию? – спросил, напуганный моим неожиданным воплем, Драп.

– Да я тут, можно сказать, чисто случайно, заделался вожаком небольшой общины и сейчас у меня на руках имеется регистрация об этом событии, которую таскать с собой мне совсем не хотелось бы.

– Ты чего официально у властей получил номер и тебя ни о чём таком не спросили?

– Почему не спросили? Спросили откуда родом и, как зовут. А ещё поинтересовались у женщины, которая меня привела в городской совет, добровольно ли они меняют своего главу. Вот и всё. А чего, ещё что то должны были?

– Так ты же беглый!? – изумлённо глядя на меня то ли спросил, то ли констатировал факт Драп. – Хотя да, тебя же здесь никто не знает. Скорее всего, так оно и есть. Ты же не местный, стукануть на тебя некому и это значит, что ты и так был свободный человек, в отличии от меня.

– Это что, плохо?

– Это хорошо и это всё меняет. Потому что теперь ты можешь оказать мне неоценимую услугу.

– Каким это образом? – не понимая о чём идёт речь, спросил я.

– Сдашь меня городскому совету, как беглого и сразу же выкупишь, в свою общину. Я стану твоим человеком. Слышал раньше про такое?

– Так, краем уха – соврал я. – Поэтому лучше будет, если ты мне всё расскажешь подробнее.

– Тихо ты, не шуми раньше времени – оглянувшись по сторонам, прошипел Драп. – Потом обо всём расскажу. Поедим сначала и расскажу, если ты у нас такой не понятливый. Вот сюда заходи. Да не бойся ты, здесь может и не так чисто, как там, в верхнем городе, но кормят не хуже, это я тебе гарантирую.

Кормили в чумазом заведении прилично. Вкусное жаркое, в огромных глиняных мисках выглядело аппетитно и пахло не хуже, кипяток, цвета крепкого чая и картофельные оладьи к нему, не оставили бы равнодушным и более ревностного ценителя домашней кухни, а меня они так и вовсе привели в полный восторг.

– Кролик? – обгладывая очередную косточку, уточнился я у Драпа, о принадлежности поглощаемого мяса к конкретному животному.

– Угу – ответил он. – Тут их много бегает, от одной норки к другой.

– Опять крыса! Да вы тут что, охренели что ли! Они мне в поле надоели, так ты ещё и здесь меня заставил их жрать. Что, по приличнее этого ничего не нашлось?

– Хорош ныть. Доедай и пойдём. Не понравилось ему, посмотри ка какой выискался. Можно подумать у тебя дома их не едят. Меньше о еде думай, у нас с тобой другой вопрос на первый план вышел, нам надо где то целую кучу медяков заработать, прежде чем я стану твоим полноправным другом и верным рабом – продолжая, как ни в чём не бывало, доедать свой обед, заявил Драп.

Денег действительно надо не мало. Той суммы, что имеется у меня не хватит и на третью часть выкупа, который я буду обязан, Драп так и сказал, слово в слово – обязан, внести за него в совете, во время его добровольной сдачи органам правопорядка. Целых пять тысяч медяков должен уплатить в казну каждый, желающий официально приобрести себе беглого каторжника. Сумма по здешним мерка – бешеная. Даже мне, владельцу базы стеклотары и механических часов, в рабочем состоянии, она маленькой не кажется.

– И чё? Где мы столько денег с тобой раздобудем? На новые земли потопаем? Так там они под ногами не валяются, за них тоже побиться придётся и то не известно, повезёт ли отвоевать столько у грязи – спросил я Драпа и заодно объяснил ему ситуацию, уже на свежем воздухе, где успел заметить нескольких кандидатов на будущее жаркое. – Вот же мерзость! Не зови меня больше сюда жрать, не пойду!

– Можно было бы и на новые – пропустив мимо ушей моё предупреждение, сказал Драп. – Но раз ты говоришь, что там не просто, то пока воздержимся. Ты же у нас специалист по ним, верно?

– Ну, специалист – подтвердил я общеизвестный факт. – И что из того?

– Да нет, ничего. Я только хотел убедиться, тот ли ты, за кого себя там, на солеварне, выдавал.

– Убедился? И дальше чего?

– Дальше? Дальше обратно пойдём, на площадь. Драться сегодня будем. Ты, на сколько я помню, руками хорошо машешь. Вдвоём мы, за неделю, должны будем управиться, если конечно фарт жопой не повернётся. Но ты парень вроде удачливый. Как, удача тебя ещё не разлюбила?

– Пока везло, а как будет после очередной встречи с тобой, не знаю – обратив внимание на новые слова, ранее не замеченные в лексиконе моего товарища, ответил я.

– Не бойся, я тоже в везунчиках числюсь, у тётки фортуны.

Ну ты посмотри, что воздух свободы с людьми делает. Никогда бы не подумал там, в том аду, что в этой лохматой башке скрываются такие интересные слова и мысли.

Первым на арену вышел Драп, сделал он это после того, как один бугай, на голову выше его, согласился в схватке с моим приятелем поставить двести монет, из которых другу, в случае победы, достанется лишь половина. Вторая уходит, организатору и одновременно смотрящему за процессом мордобоя, имеющему официальное разрешение на проведение культурных мероприятий такого высокого уровня, злобному Карабасу, наживающемуся на людских пороках и позволяющему, кое кому из дерущихся, тоже поучаствовать в распределении прибыли.

Я видел, как бился мой товарищ в замкнутом пространстве, почти в полной темноте, в то время, когда он боролся за свою жизнь, но тогда мне его умение не показалось каким то сверхъестественным. Здесь же всё выглядело на много зрелищнее и впечатляюще. Нет, он не обладал, убийственным ударом, одного попадания которого хватило бы для быстрого завершения схватки, и приёмы известные мне, ему тоже не были знакомы, но было у него какое то внутреннее чутьё, позволяющее предугадывать дальнейшее поведение противника и умело противостоять ему. Это качество помогало Драпу и решающие удары наносить в тот момент, когда его соперник абсолютно не был готов к ним или попросту не ожидал, что из такой позиции они могут прилететь в его сторону и уворачиваться от не менее впечатляющих замахов противника, рубящих воздух в сантиметрах от него. В общем первые сто рублей в нашу копилку прибыли минут через десять и стоили они моему другу всего то одного синяка на левой скуле, что вполне нормально для такой серьёзной суммы. Мне за такие деньги, на новых землях, приходилось не меньше рисковать, но зарабатывать их с такой быстротой, как это вышло у Драпа, здесь у меня ещё никогда не получалось. Даже во время продажи своих личных вещей, надо было долго добираться до пункта приёма, стоять в длиннющей очереди, торговаться с вредным скупщиком и лишь после этого я получил возможность ощутить в ладонях несколько жалких монет. А здесь? Вышел на ринг, у которого вместо канатов люди, набил морду не знакомому человеку и пожалуйста, идите в кассу. Мне нравиться такая работа, ей богу нравиться.

– Ну чего, я пока отдохну. Следующий твой будет – предупредил меня друг, стараясь привести в норму дыхание.

– А кого мне брать? – спросил я его, разглядывая претендентов.

– Не дёргайся, спокойно стой. Я скажу, кого будешь уламывать.

Вечер заканчивался там же, где прошёл и обед. На ужин ел всё тоже жаркое, хотя до этого и зарекался, когда либо ещё угощаться им. Драп сказал, что только здесь наши покалеченные морды ни у кого не вызовут подозрения и мне пришлось согласиться с ним. Чувствовал, что левый глаз, самую малость припух, нижняя губа оттопыривается чуть-чуть больше обычного и щека, куда заехал последний мой противник, горит словно её кипятком ошпарили. С такой физиономией в нормальное место действительно лучше не соваться, да и где оно, нормальное, найдётся ли вообще в этом гадюшнике такое.

Подсчёт нашей копилки на сон, грядущий показал, если дело так и дальше пойдёт, то мы сможем раздобыть нужную сумму на много раньше, чем это предполагал Драп перед началом нашей боксёрской эпопеи. Вдвоём работать на ринге оказалось очень прибыльным занятием. Я провёл пять схваток, из которых за явным преимуществом одержал победу в двух, а ещё три выиграл нокаутом, чем привёл многочисленных зрителей в бешеный восторг и заработал себе новое прозвище, понравившееся мне не меньше, старого.

– Молот! Разбей ему башку! Молот! Выбей ему глаз! – ревела толпа, в опускающихся на промзону сумерках, своему кумиру и это мне нравилось на много больше, нежели ныряние в грязь, и нудный поход по лесу среди болот, и коварных ловушек.

Драп дрался семь раз, как сторожил ринга и человек сильнее заинтересованный в процессе. Свои поединки он тоже все выиграл, хотя возможно и не так эффектно, как я, но не менее продуктивно. Если честно, то для парня не имеющего понятия о приёмах и технике, выглядел он изумительно. Не будь у меня за плечами года тренировок в секции и целой жизни в родном криминальном районе, мне даже и мечтать нечего было выиграть у него, хотя бы по очкам. А так, надеюсь на то, что если наш с ним бой когда либо состоится, то за первенство я вполне могу побороться.

– Вот смотрю я на тебя Молчун и не пойму – заговорил Драп, когда мы уже укладывались спать в доме его родителей. – То ли у вас все там, на новых землях, такие придурковатые, то ли мне так повезло с одним таким встретиться? Другого мне бы пришлось очень долго уговаривать, доказывать его выгоду, клясться, что он никогда не пожалеет, получив в своё распоряжение такого раба, как я. А ты? Молча кивнул головой, кинул в общую кучу все свои деньги, морду подставляешь, по чём зря, под чужие кулаки и хоть бы что тебе. Объясни мне, для чего ты всё это делаешь? Может я чего то в жизни не понимаю или отстал от неё, за годы проведённые на солеварне?

– Чё пристал? Я спать хочу. Думай, чего хочешь, мне всё равно – ответил я.

– Нет, ты мне скажи... – пытался пробиться сквозь мой сон, не менее меня побитый, товарищ.

А что я ему могу сказать? У меня дома это считалось нормой. Если твоему другу нужна помощь, то не стоит жалеть для этого такой мелочи, как кулаки и лицо. Я уже не говорю о деньгах, которые может быть и не очень легко достаются, но приносят куда большую радость, когда уходят на доброе дело, а не улетают на очередную подружку, так и не ставшую другом впоследствии.

Три дня мы радовали публику, себя и огорчали соперников, зарабатывая для Драпа и для организатора соревнований, приличные деньги, а на четвёртый, как отрубило. Желающих отдавать нам в этот день медяки не нашлось, не нашлось их и на пятый, после чего Драп постановил, что следует сделать перерыв, хотя бы ещё дня на три, чтобы наши успехи успели забыться, а моя слава, как зубодробильщика, не много померкнуть. Так и поступили, стали проводить дни и ночи напролёт в родительском доме моего приятеля, который уже, как года два, стоял на половину пустой. Старший и младший, братья моего приятеля, подались на заработки и в сараюшке, отчего то называемой здесь жилым домом, сейчас проживают лишь его мать старушка и отец, подрабатывающий у кузнеца в подручных, на большее сил у старика уже не хватает. Без дела мы не сидели, мой товарищ днём резал ложки, которые его матушка потом загоняла по дешёвке местным барыгам, а я помогал ему, подготавливал поленца к более квалифицированной обработке и выслушивал его бесконечные рассуждения, о перспективах нашей дальнейшей жизни, как он сам заявлял, помогающие ему в работе.

– Можно, конечно и здесь обустроиться – в очередной раз завёл он уже достаточно заезженную пластинку. – Я, пока на ложках буду кормиться, потом к кузнецу наймусь, в ученики, не всё же с обычными деревяшками возиться. А ты можешь и дальше в кругу толкаться, раз в неделю очередную жертву мы тебе всегда найдём. Там люди часто меняются, завсегдатаев мало осталось. Ну, а потом глядишь тоже к какому нибудь делу прибьёшься. Что то же ты умеешь делать кроме, как руками молотить и по болотам шататься, или тебя родители, так ничему полезному и не обучили?

– Ты моих родителей не трогай, я же про твоих ничего плохого не говорю, даже несмотря на то, что на каторге с тобой познакомился. А на счёт умения, так я побольше твоего умею. Только негде здесь мне свои таланты проявить, да и первоначальный капитал для этого нужен. Я, к твоему сведению, некоторое время назад при торговом деле состоял и чтоб ты знал, меня там очень ценили – рассказал я доморощенному папе Карло, о своих талантах.

– Ну вот видишь, в случае чего мы можем с тобой лавку открыть – обрадовался Драп моему ремеслу и немного поразмыслив спросил: – Слушай, а чё мы тогда мать посылаем ложки продавать? Мог бы сам их толкать, если говоришь, что умеешь этим заниматься.

Я не нашёлся, что ответить на такое предложение, но мой товарищ сам себе всё объяснил:

– Хотя нет, с такой харей, как у тебя сейчас, их мало кто у нас купит. Не стоит даже и пробовать.

Какое то время работали молча, но говорливый друг просто так, не задействовав свой речевой аппарат, долго сидеть не может.

– Можно ещё и в твою общину податься – предложил он мне новый вариант заработка, хотя об этом мы вроде бы уже чего то раньше говорили. – Как думаешь, примут нас там вдвоём?

– В ту, в которой я числюсь старшим или туда, где временно обитаю? – спросил я его, прежде чем дать окончательный ответ по этому поводу.

– Да куда хочешь. Где возьмут там и пристроимся. А чего, сам же говорил, что баб там и там навалом, свободных, почему бы с одной из них и не покуролесить? Ты, как на счёт этого?

– Я завсегда и с большим удовольствием. Но только видишь ли в чём дело, там, где живу, за такие дела могут и оторвать то, чем ты веселиться собрался, а туда, где меня пару дней назад приняли в общину, я и сам не пойду. Не удобно мне жить среди голодающих женщин, даже несмотря на их одинокое положение.

– А чего неудобно? Мы же не просто так там слоняться будем, работой какой нибудь займёмся. Что у них, мужских работ в общине не осталось, сами всё делают?

– Не знаю, наверное, осталось что то и для мужиков, но выяснять это не хочу. Так что забудь про них.

– А чего так? Давай хотя бы попробуем.

– Сказал, туда не пойду и всё.

– Ладно, не хочешь не надо – не стал настаивать Драп. – Давай заканчивай с дровами, обедать уже давно пора.

Достойных вариантов постоянного заработка для таких, как мы, в этом городе и его окрестностях совсем не много, а мне так и вовсе ни один из предлагаемых приятелем не нравится. Ну, возможно, кроме того, от которого мы временно отдыхаем. Но мордобоем всю оставшуюся жизнь заниматься не будешь, да и постоянно ходить с подбитым глазом тоже, не очень солидно. У меня конечно есть кое какие соображения по поводу моего будущего, но делиться ими с Драпом я не собираюсь, во всяком случае пока. А вот попросить его об одолжении, в тот момент, когда он находится на перепутье и сам толком не знает, чем будет заниматься завтра, сейчас самый подходящий момент.

Мне уже в конце прошлого похода было предельно ясно, что продолжать и дальше искать Степана без чьей либо помощи будет совсем не просто, если до этого было не легко, то каково будет в этот раз, когда придётся лазить по совершенно не знакомым местам. Вот в моей голове и зародился план по привлечению беглого каторжника в качестве помощника на ближайший выход в этих их, плохо изученные местным населением, новые земли.

– Послушай, Драп – сказал я ему после обеда, во время вырезания им очередной ложки. – Если у тебя такие сложности с выбором занятия на ближайшую перспективу, то не мог бы ты мне тогда оказать услугу. Ну конечно после того, как мы из тебя снова сделаем свободного жителя промышленной зоны.

– Что за услугу? – спросил резчик, не подымая глаз и продолжая упорно ковырять тупым ножом свою деревяшку.

– Мне нужен человек, готовый отправиться со мной на новые земли. Не на долго, недели на две, ну может на три. Не согласился бы ты стать моим спутником в этом походе?

– Я? – бросив нудное занятие и удивлённо взглянув на меня, спросил Драп.

– Ну да, ты.

– Да я же ничего в этом, вашем деле не понимаю. Я даже, когда сюда из солеварни добирался обходил вашу территорию за десять километров. Какой из меня там толк будет?

– Ну, как то же сюда ты сумел дойти, а там не на много сложнее – привёл я довод, как мне казалось, способный убедить моего товарища принять правильное решение.

– Сравнил. Сюда я шёл по обычном лесу, который и не помнит даже, как море выглядит, а в вашем краю оно ещё не окончательно его освободило. Наслышан я, что там у вас с людьми происходит. Нет уж, поищи себе в помощники кого то другого.

– Да я бы может и поискал, только некого мне здесь искать. Кроме тебя я в вашем городе никого не знаю.

– Попроси кого нибудь из общины. Там, где ты сейчас живёшь. Мужиков у них, должно быть, навалом. Они уж точно более привычные ко всем тамошним премудростям.

– Молодец ты. Когда тебе надо было помочь, я тебя долго не спрашивал, что и за чем, а пошёл и стал махаться с кем ты сказал. А, как мне от тебя помощь потребовалась, ты сразу вилять начал.

– Сравнил тоже. Одно дело пойти подраться пару раз, а другое самому, можно сказать, в петлю лезть.

– Ну ты и хмырь! – не выдержал я и повысив голос спросил: – Так что, можно так тебя понимать, что ты отказываешься помогать мне?!

– Ничего я не отказываюсь! – также громко ответил приятель – Просто пытаюсь размышлять в слух, а ты сразу отказываешься. Дело то ты не простое предлагаешь, его обмозговать надо, прежде чем на него решаться. Да и чего это тебе вдруг приспичило так срочно отправляться туда? Живи с нами, я же тебе уже третий день толкую, не пропадём здесь, как нибудь устроимся.

– Не пропадём! Устроимся! Меня там, мой единственный родственник уже третий месяц дожидается, а он мне оставайся.

– Так пускай и он к нам сюда перебирается. Попроси кого нибудь из одиночек, передадут они ему твоё предложение. Пока он сюда дойдёт, мы с тобой уже чего то придумаем.

– Да, как я ему передам, если сам толком не знаю, где он находится. Я затем и собираюсь туда, что хочу отыскать его. Два раза уже ходил. На старом месте не нашёл, а в тех краях, где он сейчас должен был устроиться я ещё ни разу не был. Вот и хочу, чтобы рядом был кто то. Мало ли чего, всё таки вдвоём веселее.

– Веселее. Помирать, что одному не весело, что вдвоём, а там это быстро может случиться. Сам же мне про это рассказывал.

Мы замолчали, устав друг друга атаковать своими аргументами. Мне, если честно, после такого разговора хотелось прямо сейчас же уйти и не встречаться с этим хитрым субъектом больше никогда, пускай сам все свои дела улаживает. Но, слово не воробей. Я уже пообещал этому «скромному» парню, что сделаю его относительно свободным человеком. А данное слово для меня не простой звук, ничего не попишешь, его держать надо.

– А ты уверен, что этот твой родственник, ещё живой? – нарушил молчание Драп. – Он тебе вообще кто? -

– Дядя это мой. Роднее его у меня никого не осталось – без зазрения совести соврал я.

– Дядя – это хорошо, у меня тоже был дядя. Умер три года назад. Так вот, я поэтому и спрашиваю тебя, может и твой также уже, того. Может зря ты напрягаешься?

– Мой не умер, я это точно знаю, он мне привет на старом месте оставил. Да и с чего ему умирать, он у меня живучий.

Драп, забив на мою просьбу, стал рассуждать на тему жизни и смерти, а это означало, что ответа от него я в ближайшее время не дождусь.

За ужином, сын хозяина лачуги делал вид, что никакого неприятного разговора между нами не было. Он снова болтал о том, чем нам можно будет заняться в самой ближайшей перспективе, правда ничего нового так и не придумал. Лишь, когда совсем стемнело, этот доморощенный мыслитель соизволил заговорить о моём деле, причём в таком тоне, будто бы это я его пол дня отговаривал идти со мной, а он упорно сопротивлялся этому.

– Я тут подумал и решил, что надо всё таки мне идти искать твоего дядю. Был бы мой жив, я бы его тоже в одиночестве не бросил и можешь даже не переубеждать меня, решение моё окончательное. Значит сделаем следующим образом, как только выкупишь меня у городского совета, сразу же топаем искать его. Сюда возвращаться не будем, нечего зря время тратить. Согласен со мной?

– А я ничего другого делать и не собирался. Так бы и поступил, не зависимо от того, что ты тут нарешал – поставил я его на место, но подумав, всё же смягчил свой приговор. – Правда проблемка не большая у меня имеется, по которой я хотел бы знать твоё мнение. Деньги нам нужны будут, на разное барахло. Моё в прошлый раз почти всё сгинуло, а если и ты идёшь, то и тебя одевать надо. Чего с этим делать будем?

– Эта не проблема – авторитетно заявил Драп. – Завтра, после завтра, заработаем. На всё хватит. Желающие набить нам морду найдутся. Народ подзабыл уже о наших с тобой подвигах, да и новые люди в кругу уже должны были появиться, вот у них то и возьмём.

Приятель знал о чём говорил, люди на площади сменились почти на половину и дело нам нашлось довольно быстро, но это не позволило сегодня же закрыть все наши вопросы. Выбитых денег не хватило даже на то, чтобы закрыть ими недостающий остаток суммы для выкупа Драпа. Публика на площади собралась безденежная, ставили в основном копейки, за которые нам, к слову сказать, надо было тоже попотеть.

Пришлось ждать новый день и новых претендентов. Кроме выкупа нам ещё много на что предстоит потратится. Как минимум, в таком виде вести в лес товарища я не собираюсь, да и без запаса верёвок туда я больше не ногой. Вот магазинские колышки, допустим, мне там больше не понадобятся, если что друга попрошу их нарезать, у него глаз намётан на крепкое дерево, а верёвок надо будет больше взять, без них на болотах делать нечего. Ну и с остальным у него почти ни как, и у меня кое в чём имеется недостаток, а кроме этого есть ещё одно не выполненное дело, требующее материальных затрат. Подарок, отложенный продавцу Одиночки, давно выпит, а его место так ничем и не занято, топать же в новый поход до того, пока не отблагодарю человека, заставившего купить меня копьё, я не собираюсь, из-за простого суеверия.

Последние драки дались так тяжело и с такими последствиями, что пришлось задержаться в промышленной зоне ещё на одни сутки. Не идти же с такими рожами в верхний город, да ещё на приём к ответственному лицу. День всё же, несмотря на непрезентабельный вид, у нас даром не прошёл, его мы потратили на покупку транспорта и подарка. Денег на то и другое хватает. Последний бугай, которого мне удалось завалить только минут через двадцать после начала поединка, на кон поставил пятьсот медяков и будь на моём месте кто то другой, он бы получил половину этой суммы в качестве вознаграждения, без всякого сомнения, уж сильно здоров был, собака.

Осла и телегу для ушастого выбирали почти до самого обеда. Казалось бы, чего проще, купи здоровое животное и рабочую тачку с упряжью для него, и всё. Но Драп ввёл такое количество мелких поправок и замечаний в этот процесс, что пока мы от всех них избавились, перебрали штук двадцать парнокопытных и не менее десяти двухколёсных колесниц. Ближе к середине поисков я махнул на всё рукой и предложил товарищу самому выбирать и то, и другое. Опыта в общении с такими животными у него наверняка больше, да и с использованием транспортных средств такого типа тоже навык повесомее моего будет.

Двухсот двадцати местных рублей нам хватило на то, чтобы обзавестись средством для перевозки грузов, без которого Драп не собирался покидать насиженное место ни при каких условиях. Оставлять на попечение родителей вещи, большинство из которых и мне казались очень привлекательными, и даже необходимыми для дальнего похода, действительно не стоило. Только вот вопрос, где мы это всё, включая осла и телегу, держать будем потом, когда уйдём в лес и кто за этим присматривать будет? Ну да ладно, дело сделано и слёзы лить по этому поводу не следует. Сейчас пришло время подарок для продавца выбирать, на это дело у меня отложено целых двадцать пять монет, не много конечно, но сегодня ни я, ни парень, для которого он предназначен, на большее рассчитывать не можем.

На сколько Драп соображал в ослах, ровно на столько же он не разбирался в подарках. Предложения от него сыпались одно хуже другого, а мне разобраться в море деревянных товаров, было ещё сложнее. Шло время, а я так и не мог решить на чём остановиться. Деревянную шкатулку, сундук из цельного дубового ствола, набор деревянных ложек разного размера, ну на худой конец плохенький ножичек с дерьмовой рукояткой, но без ножен – это предлагал мне купить мой практичный товарищ. Нормальные предложения, если бы допустим я решил отблагодарить его отца, за предоставленный ночлег. А для молодого парня, имеющего такую шикарную профессию, это совсем не подойдёт. Миниатюрный кожаный кошелёк, не с завязками, какие здесь сплошь и рядом, а с металлической, пускай и грубоватой, бляшкой, на ремешке – вот что я выторговал у кожевенных дел мастера, ровно за двадцать пять медных чешуек. Несмотря на то, что первоначальная его стоимость составляла целых тридцать восемь.

– Ну что, всё? Теперь ты доволен? – спросил меня Драп, с отвращением наблюдавший за моим торгом.

– Вполне. Поторговались весело и купил то, что вполне можно подарить продавцу.

– Тогда поехали домой. Осла кормить уже давно пора, да и самим подкрепиться не плохо было бы. Мне ещё вещи собирать. Это ты у нас, как пришёл с пустым мешком, так и обратно идёшь.

– Хорошо сказал. Я здесь появился с кучей денег, а теперь что?

– Теперь у тебя осёл есть, телега, пять тысяч в кармане, кошелёк с железкой на боку и самое главное ты друга нашёл, а это, согласись, совсем не мало?

Прав Драп и возразить ему нечего. Найти друга в чужом мире, совсем не просто. Ослов здесь навалом, а вот друзей. За всё время, что я здесь обитаю кроме этого, так никого и не нашёл. Нет, хороший товарищ в общине у меня имеется, но чтобы он стал ещё и другом, надо столько же соли с ним перетаскать сколько я с этим парнем на своём горбу вытаскал.