Текст книги "Попутчик, москвич и водитель (СИ)"

Автор книги: Игорь Шилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

– А вот кому сыр из предгорий Кавказа! Налетай, торопись, отдаём почти даром! – громко заорал я во всю глотку.

– Ты чего? – удивился моему поступку младший брат.

– Чего, чего. Покупателей к вам завлекаю – улыбаясь ответил я и проорал тоже самое ещё раз, но уже на много громче.

Маркетинговый ход принёс ошеломительный результат. Доверчивые аборигены, хорошо расслышав лишь последние слова, в которых говорилось, что продавцы чего то там раздают «почти даром», толпой ломанулись к месту, откуда это орали и стали без разбора хватать всё, что попадалось им под руки. Таким образом минут за десять братья продали килограмм тридцать своей продукции, перевыполнив план на день, на сто восемьдесят семь процентов, наверное. Во всяком случае их довольные рожи выглядели на столько обескураженно, что этот показатель должен был составлять именно такую цифру.

– И где ты раньше был?! Стоял бы с нами с самого утра мы уже сегодня домой уехали – глядя на меня, как на бога, спросил старший из братьев.

– Так вы же меня сами с собой не взяли – ответил я и подумал, что может ещё не всё так плохо, и мне не стоит так категорично ставить себя на самую низшую ступень здешнего торгового дела. Мысль, как прилетела, так и ушла, а глотка снова выдала: – Всего один день, грандиозная распродажа. Делим цены пополам...

Вода, ветер и время, все вместе и по отдельности, сглаживают не только острые углы, но ещё и делают людей более спокойными, и приземлёнными. Наоравшись в волю и выпустив пар, через какое то время я успокоился, а ещё через не большой его отрезок, снова сник и вскоре опять вернулся в состояние неопределённости. Ну не моё это, торговать на рынке, я профессионал, а не продавец выходного дня, мне масштаб нужен, чтобы показать всем, на что способен и какие объёмы прибыли могу приносить. А на базаре кому, чего докажешь? Здесь клоуном работать нужно, чтобы успеха добиться.

– Ну вот что за характер дурацкий, у него на самом деле вопрос ребром стоит, а он снова туда же, повыпендриваться бы ему, да посмотреть, как на это отреагируют окружающие. Взрослеть пора Владик, это тебе не в магазине бытовой техники девчонкам мозги пудрить, тут всё гораздо серьёзнее – высказал я себе после окончания представления, понимая, что переборщил.

Получив за свой труд полноценный обед и пожелав братьям удачи, в их не простом деле, покинул рынок, ставший к этому времени на половину пустым. В низ шагалось куда легче и от этого при встрече с центральной, городской трассой, одним своим концом упиравшейся в бесконечность, находящуюся где то там, под облаками, я на некоторое время остановился и задумался. Куда приложить остатки своих, совсем не безграничных сил? Направить их на изучение верхнего города, который вполне может оказаться очередной помойкой или вприпрыжку отправиться под гору, в уютный и привлекательный посёлок голливудского типа, с метким и ёмким названием, не оставляющим вариантов для неправильной трактовки рода занятий проживающих в нём лиц. Неизведанное меня всегда больше привлекало, но в этот раз я всё же надумал отступить от правил, непонятно каким образом закрепившихся во мне и придушив в зародыше, поднявшее было голову, желание посмотреть мир, быстрым и лёгким шагом отправился вниз.

Глава 10

За время моего отсутствия, народа в «Одиночке» прилично прибавилось. А может это мне просто так кажется, потому что он почти весь шляется без дела из одного конца в другой. Толкаться среди незнакомых и выглядевших немного заносчиво ветеранов, не хотелось, забиться в угол, к тем чья одежда также, как и моя, гарантировала прилипание неприятностей в этом обществе, тоже посчитал ниже своего достоинства. Скользнув взглядом на всё ещё работающий магазин и полное отсутствие очередей во всех его отделах, направился в тот, где утром меня вежливо поставили на место. Парень добившийся этого своей бесконечной болтовнёй, работал, а может просто делал вид, что очень занят, для меня это неважно, главное он на месте, а стало быть сможет ответить на пару вопросов.

– Слышь друг, помнишь меня? Мы сегодня утром с тобой общались – заговорил я с молодым человеком.

– Помню – сознался он в том, что наша встреча для него тоже не прошла бесследно и приятно улыбнувшись, спросил: – Ещё чего то принёс?

– Нет. Я по другому вопросу. Ты, вот это – я обвёл его лицо рукой, – где сделал?

– Это? – усмехнулся парень. – Это у нас в гостинице делают. Зайдёшь в двери, повернёшь на право, там закуток будет, на него не обращай внимания...

– Спасибо большое, понял. Найду – прервал я болтуна, словами благодарности.

Здоровенный мужик, в руках которого блестели самые настоящие, металлические, ножницы, действительно нашёлся на первом этаже гостиницы.

– Садись – без предисловия предложил он мне, когда наши взгляды встретились.

Я послушно сел на табуретку, лицом к распахнутым ставням и коротко сказал:

– Убрать везде и, как можно больше.

– Могу на голо, если не боишься? – намекнул на своё мастерство здоровяк.

А чего мне бояться, я боюсь только одного, как бы в моих зарослях насекомые не завелись, остальное меня мало волнует. Если честно, сильно удивляюсь, что они там до сих пор не появились, при такой жизни.

– Давай – согласился я. – Бояться мне нечего.

– И то верно. Сегодня ты здесь, а завтра и след твой простыл. Значит всё снимаем?

– Всё. Только когда бороду стричь будешь, поаккуратнее пожалуйста, не отрежь чего нибудь лишнего.

– До тебя ещё никто не жаловался, так что не бойся всё будет, как в лучших домах.

Слова прозвучавшие последними показались мне, знакомыми, но так ли это на самом деле, про это я домыслить не успел, процесс, что называется, пошёл и мне стало не до размышлений.

Зеркала у парикмахера не было, да и откуда ему взяться, но я и так понял, что деньги не выбросил на ветер. Стоило только показаться на улице, как десятки глаз впились в меня словно пчёлы, нашедшие виноватого в разорении их собственного улья. Полное отсутствие волос на голове и лице, только в моё время говорило о мужественности человека, не имеющего их. Здесь же... А хрен его знает, чего оно говорило этой толпе, дружно тыкавшей в меня пальцем и всем, что случайно оказалось в это самое время в руках индивидуумов составляющих её. Ну не идиоты ли?

Я человек терпеливый и выдержанный, и добраться до моих внутренних противоречий мало кому удавалось. Не обращая внимания на взбесившихся лохматых и бородатых, медленно, можно даже сказать вразвалочку, поглаживая просто обворожительный ёжик на голове и потирая ту часть лица, которая не подвергалась воздействию солнечных лучей, довольно продолжительное время, проследовал в магазин. Отдел, где продаётся экипировка старателя, также ещё находится в рабочем состоянии, вот в нём то я, пока не стемнеет, ну или пока он не закроется на ночной перерыв и проболтаюсь. Не стоит веселить бездельников на халяву, вдруг понравится и в следующий раз снова будут требовать бесплатного представления, а благотворительностью я не занимаюсь.

Место для ночлега нашёл с большим трудом, казалось, что придётся спать либо прямо на земле или, что ещё хуже, ползти в гостиницу. Всё, что находилось под навесами было так плотно занято, что мне не удавалось даже клочка соломы отыскать, куда можно было бы прислонить свою усталую..., голову, голову, то место у меня железное и его никакая усталость не берёт. Я уже находился на грани принятия не очень достойного решения, как вдруг меня тихо окликнули:

– Эй ты! Чего отсвечиваешь? Иди сюда, подвинемся.

Жёстко ночью не было, холодно естественно тоже, но всё равно проснулся ещё затемно и не став дожидаться, когда наступит рассвет, больше из-за того, что дорога дальняя, не очень хорошо знакомая, а не по причине боязни очередных насмешек, покинул сборище одиночек и направился в сторону долины, где живут такие приветливые люди, не то что эти, обормоты.

Дорога шла, как по маслу с самого начала. Встречных пешеходов не было, попутчикам мою фору не отыграть до следующего дня, а враг всех людей, передвигающихся во время жары, на время отступил и его место заняли плотные, но отнюдь не дождевые тучи. Выбрав самый оптимальный ритм движения я, можно сказать шёл в автоматическом режиме. Голова была занята разными пустяками, вроде тех, что одолевали её вчера, руки то и дело проверяли новую и поэтому не очень привычную амуницию, и только ноги, которым, как и обычно, достаётся больше всего, занимались нужным и полезным делом. Ощупав, в очередной раз, лежащие за спиной верёвки, спровоцировал приход воспоминаний о вчерашнем, вечернем походе в магазин. Деляга, что заправлял в нём, намеревался всучить мне всё, чего у него залежалось или совсем никогда не продавалось, но усилия его оказались напрасными, купил я только то, что действительно может пригодится в дальнем походе. Новая, стандартная для всех, кто причисляет себя к клану одиночек, одежда, облегает сейчас моё влажное тело. Летняя шляпа с дырявой тряпкой, пытающейся незаконно присвоить себе чужое имя, по ободу, хромовые, пускай будут ими, сапоги на ногах, гордо марширующие по пыльной дороге и огромное количество мелочей, в мешке, карманах, на кожаном поясе, понравившемся мне с первого взгляда и купленном практически без раздумья. Всё это выбирал я долго, с пристрастием, наслаждаясь возможностью вновь окунуться в когда то горячо любимое дело. Благодаря моей неторопливости появились у меня две кожаные фляжки с деревянными пробками, болтающиеся сейчас на ремне, огромный тесак с деревянной, обшитой кожей ручкой, лезвие у которого хотя и мало чем напоминает нормальный нож, но другого то всё равно взять негде. Из-за неё же, в кармане расположившимся подмышкой, торчит деревянная ложка, атрибут без которого просто не обойтись в походе, на плечах примостились четыре толстых колышка, всё из того же подручного материала, способных, по словам деятеля торговли, легко входить в землю и удерживать на себе вес до ста килограмм. И тот же глиняный кувшин, плотно обёрнутый грубой тряпкой, в котором буду хранить дополнительный запас воды, и перчатки, чьё качество просто поразило меня, и множество различных тряпичных и кожаных мешочков, один из которых принял в себя остатки моих денег, и запасные штаны, портянки, подстилка, да и верёвки, смотанные из тряпок и кожи, появились в моём багаже благодаря тому, что долго рассматривал витрины, и до самого закрытия магазина сопротивлялся назойливому продавцу.

Да, денег за всё это с меня содрали прилично, но есть ли смысл экономить на безопасности. Вот допустим эта палка, служащая мне сейчас обычным посохом, которую приобрёл после долгих уговоров нудного продавца, обошлась мне почти в сто местных тугриков и не смотря на такую цену я почти не жалею, что купил её. Она прямая, как струна, толстая и крепкая, как бейсбольная бита, с кожаной накладкой, почти по середине двухметровой длины, но не это в ней главное. Металлический наконечник, позволяющий присвоить ей звание настоящего копья, вот что меня прельстило в этой дубине, благодаря которой каждый, кто посмотрит в мою сторону с уверенностью может сказать своему ребёнку: – "Гляди сынок, вот идёт Одиночка, ему покоряются новые земли, бери пример с него и может быть, когда нибудь и ты станешь таким же смелым, и отважным". Красиво, чёрт побери! Однако совсем не это тешит моё самолюбие, как не странно, да и не в самолюбии дело. Другое меня радует. В таком виде и при наличии таких "инструментов" ко мне наверняка побоится подойти разная шпана, отсутствие которой на моём пути не означает, что её совсем здесь не существует. Нож, болтающийся на ремне в кожаных ножнах, а в особенности палка-копьё, делают меня несокрушимым монстром и вот это уже никакие не шутки. Я реально оцениваю свои силы. После каторги и отдыха на ферме они, в моих увеличившихся мышцах, удвоились. А сейчас, когда ко мне в руки попало оружие, пускай и плохенькое, трое охранников, как в прошлый раз, врасплох меня не возьмут. Порву гадов!

Так за оценкой собственных возможностей и копании в своих бесконечных проблемах, добрался я до того самого места, где два брата продали сыр трём странным женщинам, пришедшим к дороге в компании с маленькой девочкой. К этому времени тучи рассеялись, а вновь появившееся солнце уже крутилось возле места своего заката и вода, взятая в дорогу, была полностью выпита, и даже частично вышла из меня наружу, всеми возможными способами. Да и слова, засевшие в моей, перегретой за день, башке про то, что в этом горном селении полностью отсутствуют мужики, большую часть пути не давали покоя. Это нож и копьё железные, пускай и частично, а я полностью сделан из плоти и крови, и поэтому некоторые части моего молодого организма уже очень давно стонут и жалобно просят чего нибудь повеселее, нежели постоянная пахота, и бесконечное разрешение дурацких вопросов. Да чего там ходить кругами. Где то в горах бабы кукуют в одиночестве не один год и что, пропадать им теперь из-за этого? Нет, не такой я человек, чтобы оставлять людей в беде. Вот если знаю, что могу им помочь, хотя бы чем то, обязательно помогу. Ну вот таким я уродился. Да и водой запастись надо, у них то она наверняка имеется и на ночлег, нормальный, пристроиться тоже бы не помешало. В общем причин для того чтобы свернуть в сторону у меня накопилось предостаточно.

Что то около километра петлял на горушке, по начинавшему сереть лесу, пока тропинка внезапно свалившаяся в низ не привела меня в крохотную, чем то похожую на уже виденную мной, долину. Даже не долину, а огромных размеров поляну, ухитрившуюся отвоевать себе кусок плоской земли, рядом с горным источником, тонкой линией струившимся между камней. Было всё на ней, как на ладони, открыто и понятно, если не пытаться читать линии судьбы и прочие премудрости. Три крохотных домика, поставленные по образцу и подобию всех остальных построек этих мест, небольшой, почти пустующий навес, абсолютно пустой загон для животных, длинные грядки с какими то хилыми растениями и курятник без птицы, после посещения города точно знаю, что это он. Сразу бросилось в глаза отсутствие людей во дворах домов, отсутствие мужчин заметил ещё раньше, по косвенным, но довольно характерным приметам. Ну ладно мужики пропали, а остальные то где? Почему гостей не встречают или хотя бы не попытаются выяснить не враг ли зашёл на огонёк еле живого костра.

Прежде, чем подавать голос, набрал воды во все свободные ёмкости, что такое здесь вода я хорошо знаю. Потом напился её вдоволь и только после этого пошёл знакомиться, если найду с кем.

Приблизиться вплотную к домам мне не дали, на пороге одного из них внезапно появилась высокая женщина с палкой в руках, не меньше чем моя и грозно, необычно коротко для этих мест, спросила:

– Чего надо?

Хотел было ответить также, коротко и просто: – «Шоколада», но присмотревшись к владелице дубины, не осмелился этого сделать. Глаза, на её худющем лице, выплеснули на меня такую безысходность и тоску, что мне не по себе стало от её пронзительного взгляда.

– Водички набрать пришёл – миролюбиво сказал я. – Кончилась. Из города иду, домой. Да вы не бойтесь, мы с вами знакомы. Не помните меня? Мы ещё сыр вам недавно продавали.

– Общинский что ли? – опустив своё грозное оружие на землю, спросила женщина.

– Да вроде того. На подработке я у них. Братья в городе всё ещё торгуют, а я домой пошёл. Дела свои сделал и пошёл, а чего я в этом городе не видел? – что то невнятное залепетал я, но потом взял себя в руки и спросил более уверенно: – А у вас тут как, всё в порядке? Что то тихо совсем. Вроде не ночь ещё, а вы уже спите.

– В порядке – тихо сказала женщина, – если не считать того, что полгода впроголодь живём.

На такое заявление я даже не сразу нашёлся чего ответить. Что такое голодать мне хорошо известно, но чем я то могу им помочь? Самое простое в данной ситуации было бы быстренько попрощаться с не очень гостеприимной хозяйкой и выйти обратно на дорогу, но что то меня удержало от этого.

– А ты чего такой? – продолжила разговор местная жительница, с интересом разглядывая меня.

– Какой, такой? – совсем не понимая о чём идёт речь, спросил я.

– Ну, лицо твоё и голова. Волосы то с них куда подевались? Больной что ли?

– А, вы про это – как и положено, продолжая общаться с незнакомой женщиной на вы, сказал я. – С этим всё нормально. Не бойтесь, я не заразный. Только вчера всю растительность, специально сбрил.

– И зачем тебе это? Ты и так не красавец, а без волос на тебя вообще смотреть страшно – откровенна высказалась женщина о том, что я совсем не в её вкусе.

– Ну, по поводу того, красавец или нет, с этим я бы ещё поспорил – обиженно промямлил себе под нос и сразу же стал оправдываться я: – А от волос избавился потому, что ходить долго приходится без воды. Я же сам родом из новых земель, а там не то что помыться негде, а порой даже попить сутками не получается.

– Так ты что же, не местный? А почему тогда сказал, что из общины этих, которые сыром торгуют.

– Я же вам говорил, что на подработке у них. А это значит, что временно там проживаю, пока жильё себе не найду, ну или снова домой не вернусь.

– Ах да, вспомнила. Говорил вроде, что то про это, в самом начале – кивнув головой, сказала женщина. – Ты не обижайся, что я забыла. Питаемся плохо, вот голова нормально и не работает. Так значит ты из новых земель, к нам сюда, пришёл?

– Ну да, оттуда я...

– И как там у вас, лучше, чем здесь или тоже маетесь? – не дав мне договорить спросила незнакомка.

– Смотря с чем сравнивать. Если с общиной Дена, тогда хуже. А если с вашей, то, наверное, всё таки получше будет. У вас здесь совсем уж, как то не очень.

– Твоя правда. У нас не очень. Туговато с едой, да и вообще, не весело.

– Так вы в прошлый раз у братьев вроде сыра много купили? Чего, съели его уже? – не знаю, с чего это вдруг, задал я такой нескромный вопрос.

– Много? – криво усмехнулась женщина. – У нас три десятка голодных ртов, из которых двадцать ребятишки. Чего им докажешь?

После таких, действительно не весёлых слов, я снял свою новую шляпу, вытер ей влажное лицо, провёл по стриженной под ноль и возможно от этого немного притормаживающей голове, и принял совсем не простое для меня решение, впрочем, альтернативы которому не было всё равно. Отправив головной убор на его законное место, скинул с плеч свой полу пустой мешок, поставил его на землю и уже развязывая тугой узел, тихо проговорил:

– У меня есть тут кое что, но очень мало. На всех конечно не хватит, но может хотя бы детей утром накормите.

Быстро высыпав всё своё барахло на землю, отделил от него имевшиеся в моём распоряжении продукты, хлам быстро закинул обратно, а остальное так и оставил лежать на траве.

– Вот всё, что есть. Простите, если бы я знал, что у вас тут так плохо, купил бы больше – не понятно за что оправдываясь, сказал я.

Женщина молча, удивлёнными глазами смотрела то на меня, то на не совсем свежую еду, вызывая своим поведением во мне очень противоречивые и, как мне показалось, совсем незнакомые ранее, чувства.

– Ну ладно, тогда. Пойду я, пожалуй. Воды набрал, познакомился, пора и домой топать – сказал я, не зная, как себя дальше вести в не совсем привычной ситуации.

А дальше произошло, что то совсем не понятное. Шагов через десять, после начала моего поспешного ухода, многофункциональное копье за чего то зацепилось и со всего размаха врезало мне по башке. Да так сильно, что был вынужден остановиться и нецензурно выругаться, благо, что только про себя. Потирая ушибленное место, я вдруг ощутил какой то внутренний дискомфорт, который почти тут же заставил меня скинуть с плеч, ставший совсем лёгким, мешок и развязать его. Нащупать внутри кожаный кошелёк, труда не составило, высыпать на ладонь оттуда деньги, также было совсем просто, оставалось их там не так много, как хотелось бы. Выбрав все мелкие монетки, крупные снова закинул внутрь и зашагал обратно, в ту сторону, где так и продолжала стоять, возле лежащих на земле продуктов, женщина. Не дойдя до неё несколько шагов положил всё, что у меня осталось от вчерашних покупок, на землю, рядом с помятыми помидорами и резко повернул на выход. Когда ноги, включив реактивную скорость, уже втаскивали меня на узкую, горную тропинку, я услышал громкий вопрос, брошенный мне вслед:

– Звать то тебя, как?!

– Молчун! – выкрикнул я своё здешнее прозвище, повернув голову на пол оборота, но так и не замедлив при этом шаг.

Выбравшись на дорогу, прошёл ещё километр или два, пока окончательно не стемнело. Затем забрался в кусты и лёг на траву, стараясь, как можно быстрее заснуть, чтобы забыть эти жуткие глаза, вывернувшие мне душу на изнанку.

– Называется, сходил в магазин за хлебом – сказал тихо в слух, закрыв лицо шапкой и почти сразу же провалился в сон.

Разбудил меня шальной солнечный луч, каким то непостижимым образом пробившийся так рано через густые заросли охранявшие мой крепкий сон. Стрельнув по глазам не яркой вспышкой, он почти сразу же унёсся прочь, сделав вид, что ничего у нас с ним не было. Подыматься не хотелось, примятые ветки старого, ветвистого куста, смирившись со своей участью, приняли форму моего тела и лежать на них было одно удовольствие. Глядя на дорогу и не замечая её подумал о том, как же всё таки странно устроен мир. Ещё несколько дней назад я хотел вырваться из общины и никогда больше не возвращаться к людям, состоящим в ней, а сегодня одно воспоминание о них делает меня счастливее, заставляет сердце биться сильнее и подымает быстрее любого будильника.

Сладковатый вкус родниковой воды, набранной мной поздним вечером, не смог испортить даже так никуда и не девшийся привкус от кожаной ёмкости, в которой она пробыла всю ночь. Осушил фляжку почти полностью, прежде чем окончательно напился и заглушил внезапно возникший голод, не обнаружив при этом ни грамма соли во влаге из горного источника.

– И почему владеющие таким богатством люди, не продают её в городе? – подумал я, прикрепляя кожаное изделие обратно, отчего то вспомнив глаза женщины, так и не назвавшей мне своего имени.

Настроение моментально поменялось: розовое покраснело, а серое почернело, но я вовремя успел отогнать прочь не приятные воспоминания и представил себе, как будет радоваться моему возвращению старый пастух, как счастливо улыбнётся, при встрече, рыжеволосая девушка, почти реально ощутил дружеское похлопывание по спине крепкой руки Дена. Всё это меня так вдохновило, что я почти тут же забыл о беде плохо знакомых людей, подхватил лежащий на земле мешок и бодрым шагом направился в сторону, пускай и чужого, но ставшего мне таким близким, дома.

Показавшаяся за каменным выступом долина, заставила прибавить шаг и вошёл я в неё почти бегом. Но то, что произошло в следующую минуту заставило резко сбавить обороты, собраться и продвигаться вперёд более сдержанно, и осмотрительно. Я физически ощутил на себе недружелюбные взгляды людей в поте лица работающих под жарким солнцем, глаза их с нескрываемой злобой говорили, что мне здесь не рады и самое лучшее для меня будет повернуть обратно и, как можно быстрее уйти туда, откуда пришёл. Не понимая, отчего вдруг так переменилось отношение ко мне людей, казавшихся ещё час назад родными, свернул с выбранного ранее маршрута и зашагал в сторону сыроварни, где обычно, в это время, находится глава общины. Самое простое, в сложившейся ситуации, выяснить у него, чем я так провинился перед трудовым коллективом и почему на меня все смотрят с таким недоверием.

Ден сам вышел ко мне на встречу, скорее всего его уже кто то предупредил о моём возвращении.

– Чего тебе? – строго спросил он меня, когда расстояние между нами сократилось шагов до пяти.

– Ничего. Вот, обратно вернулся – ответил я, не зная, как реагировать на такой холодный приём.

– Эта наша земля и чужакам мы здесь не рады – ещё более ледяным тоном сказал предводитель, возле которого стала выстраиваться плотная стена из людских тел.

Вот значит, как, когда надо было дерьмо вытаскивать из козлятника, так вы мне рады были, а сейчас значит, вон пошёл.

– Ладно, уйду – спокойно ответил я, – но ты мне хотя бы объясни, что тут у вас за время моего отсутствия произошло?

Образовавшееся на секунду всеобщее молчание, нарушил тихий и чувствовалось, что недоверчивый, вопрос:

– Молчун?

Я повернулся в ту сторону откуда он прозвучал и увидев круглые глаза Сильвио, взволновано, не обращая внимания на то, что меня могут не понять, ответил:

– Нет, жираф из соседнего зоопарка. Сам то что, не видишь?

– Влад, это ты что ли? – спросил меня Ден и после этого до меня наконец то дошло, что в этой лысой, чисто выбритой и разодетой в странную одежду, образине, никто не узнал того помощника пастуха, который пару дней назад ушёл с двумя уважаемыми мужчинами в город, продавать сыр и сметану.

– Конечно – сняв панамку и вытерев ей вспотевшее лицо, ответил я, под начавший только зарождаться, всеобщий хохот. – А кто же ещё?

Кто бы разъяснил мне, отчего местным так нравятся гладко выбритые и коротко стриженные мужчины? Вот откуда у них такая любовь к ним?

Следующим утром вышел на новый виток своих поисков моего товарища, так до сих пор и продолжающего, в этом я почти не сомневаюсь, прятаться где то в лесу. В напарники ко мне увязался нудный и абсолютно не нужный, мелкий, моросящий дождь. Его никто не звал, он решил составить мне компанию по личной инициативе. Может быть дней через пять, когда придётся покинуть хорошо изученный ручей, я и не возражал против его присутствия рядом, но сейчас был бы только рад если бы он сидел тихо, у себя дома, за облаками и не высовывал носа на улицу, в такую мерзкую погоду. Провожал нас лишь старый ворчун Сильвио, обрадовавшийся моему возвращению сильнее всех остальных. Вчера он долго сам не мог уснуть и мне не давал возможности полноценно выспаться перед дальним походом. Я сразу же, после завершения незапланированного концерта, поставил в известность его и Дена, что завтра же пойду на поиски своей родни, информации о которой, никто из встреченных в городе знакомых, давно уже не имеет. Кстати, на них же списал и все свои обновки, купленные на средства, выданные ими в долг, под небольшой процент, что было принято окружающими, как что то само собой разумеющееся.

– Если вернулся значит всё, так к нам и прилипнешь, не зависимо от того найдёшь своих или нет. Ты мне сейчас можешь, что угодно говорить, а я всё равно знаю, никуда ты из нашей общины не денешься. Всё парень, наш ты теперь – гнусаво хихикнув, завёл старый, перед сном, свою длиннющую песнь про жизнь.

Он много чего умного говорил до глубокой ночи. Учил меня уму разуму, объяснял почему происходят те или иные события, давал советы, как поступить в том или ином случае и ещё знакомил с разными тонкостями, возникающими во время долгих взаимоотношений между людьми. Слушал его плохо, вчера не до этого было. В голове у меня выстраивался маршрут движения совсем не простого и многодневного пути, там же проверялся и перепроверялся список вещей, и продуктов, сложенных в новый мешок, купленный у Дена вчера же вечером. Старый не вместил в себя всего, что появилось в моём распоряжении за последние дни и его пришлось отправить внутрь более объёмного представителя местных рюкзаков. Ещё думал о том, как буду жить дальше, в том случае, если по каким либо причинам наша встреча со Степаном вновь не состоится. На оставшиеся семь копеек сильно не пошикуешь, а на ферме работать, вечно, мне так до сих пор и не хочется, даже несмотря на радостный приём местных жителей, всех без исключения. Конечно, у меня ещё часы остались и за них, наверняка, можно будет выручить не малые деньги, но расставаться с памятью о доме не хотелось бы, как не крути, а это последняя ниточка, соединяющая меня с ним, если конечно не считать плавок, но они уже дошли до такой кондиции, что с этим аксессуаром придётся распрощаться на много раньше, чем он того заслуживает.

– Ты смотри там, аккуратнее, знаю я вас, одиночек – в очередной раз наставлял меня Сильвио Иванович, уже сегодня, ещё темным, ранним утром. – Не суйся, куда не надо, обходи стороной непонятные болота и грязевые лужи, а особенно братьев своих опасайся, тех, что как и ты в тех местах шляются. Не знаю, известно ли тебе, но все остальные про это хорошо знают, одиночки друг другу не товарищи, за чужое барахло убьют запросто. Так что их опасайся пуще всяких земных хитростей. Волк или та же дикая собака почуют, что ты их не боишься и в сторону уйдут, а человек никогда. Он караулить тебя станет, будет ждать момента, когда ты расслабишься или окончательно из сил выбьешься и ударит, из-за спины, исподтишка. Человек самое хитрое животное и если он не на твоей стороне, всегда жди от него какой нибудь пакости. Ты меня слушаешь или нет?! Я для кого тут распинаюсь?!

– Да слышу я, слышу. Чего разорался? Разбудишь всех. Иди давай уже к себе под навес, промокнешь.

Старик неожиданно обнял меня, крепко сжав в своих ещё совсем не хилых объятьях и не сказав больше ни слова развернулся, и засеменил туда, откуда мы вместе с ним пришли к кромке леса. А я не став разглядывать его спину в темноте, отодвинул уже изрядно промокшие ветки и стараясь не терять из вида путеводный ручей неторопливо пошёл на встречу старым, новым опасностям, от которых меня старался уберечь хороший человек, годившийся мне одновременно в отцы и в какие то там праправнуки.

Лесной воздух, влажный и отдающий прелыми, прошлогодними листьями навёл меня на мысль о том, что я до сих пор так и не выяснил, какой сейчас месяц на этой территории. Бог с ним с числом и днём недели, но про это то мог узнать, хотя бы у того же Сильвио. Может быть совсем скоро начнётся сезон дождей или выпадет снег, если есть прошлогодние листья, то и смена времён года должна быть тоже, доказывал я себе в общем то прописные истины. Размышляя об этом и том, какой же я в сущности раздолбай, а ещё и о не совсем комфортной погоде, о внезапно исчезнувшем за плотными тучами солнце, незаметно для себя оказался на хорошо просматриваемой полянке, где сумел приблизительно определить время суток. Мои часы показывали бы сейчас, заведи я их вовремя и выстави по светилу, что то между восемью и десятью часами утра, серость и блеклые краски всего окружающего, точнее замера сделать не позволили. Стало быть, топаю всего то часа четыре, не больше, а впечатление такое будто бы обед уже давно прошёл. Вот, что значит отвык ходить по лесным дебрям, образующим иногда самый настоящий бурелом.

Дождь так и сопровождал меня до самых сумерек, не попрощался надоедливый приятель и ночью, пытаясь залезть под накидку и отобрать часть тепла, которое с трудом доставалось мне от сильно дымящего костра. Его отсутствие обнаружил лишь ранним утром, когда через вымокшую насквозь тряпку, служившую мне зонтом и одеялом, пробился крохотный лучик солнца, а маленькая капля, забравшаяся не известно откуда ко мне на спину, передала от старшего брата наилучшие пожелания и ледяной, переходящий в пламенный, привет. Ну что же, с напарником шагать конечно веселее, но кажется мне, что и без него скучать в этот раз не придётся. Прямо сейчас надо искать открытое место, разводить там новый костёр, раздеться, просушить вещи и всё то, что находится в огромном мешке, не сумевшим оградить от влаги своё содержимое, а заодно и плотно перекусить, об обеде сегодня даже и помышлять не стоит.