Текст книги "Попутчик, москвич и водитель (СИ)"

Автор книги: Игорь Шилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

– Как только денег на дорогу заработаю, так сразу и уйдём – ответила Клеопатра и замолчала, но почти сразу, не дав мне и рта открыть продолжила: – Не скоро это будет. До холодов, наверное, не успеем.

Я не раздумывая достал из кармана кожаный кошелёк, с завязками и стал развязывать его, одновременно с этим мелкими шагами приближаясь к женщине. Когда расстояние между мной и её сгорбленной фигурой сократилось до минимума, отсыпал в ладонь медяков столько, сколько в неё влезло и сказал:

– Завтра уходите. Этого вам хватит и на дорогу, и на то, чтобы дома обустроиться.

Утренние подсчёты наличности показали, что у нашей общины в настоящее время имеется всего тысяча двести медных монет, о чём я незамедлительно проинформировал своих товарищей, по всему видно, сильно расстроив их таким положением дел.

– А чего, за телефон так мало дали? – спросил меня понизив голос Степан после того, как рядом с нами никого не оказалось.

– Совсем его брать не хотели. Ели уговорил принять за сто медяков – соврал я ему понимая, что ложь эта была во благо.

– И чего делать тогда будем? – задал мне дядя один из двух вечных вопросов. – Нам этого на всё, что решили сегодня купить, точно не хватит, если судить по вчерашним ценам.

Я конечно мог бы ещё раз сбегать в скупку, чтобы не расстраивать его, а заодно и всех остальных членов, нашего сообщества, но делать этого не стану. Пора обходиться тем, что осталось на счету. Ещё даже намёка нет на то, что мы сможем в ближайшее время чего то заработать на самогоне, а народ уже требует такого количества местной валюты, которого простому смертному и за год не заработать.

– Берём всё самое необходимое и сегодня же уходим отсюда. Хватит расслабляться, пора бы и настоящим делом заняться – ответил я ему фразой, которая в последнее время постоянно крутится у меня в голове.

За самое необходимое сочли мёд, воск, семена и кое что из продуктов, их взяли совсем немного и в основном то, что можно приобрести лишь в этом месте. Остальное заберём у Дена, чего то сами наловим, про одежду так и вовсе никто не заикнулся, с ней у нас пока полный порядок. Вот, когда начнёт холодать, тогда и задумаюсь над вопросом: «Чего будем одевать сверху?» Но сначала посмотрю, что тут у них за холод считают и только после этого определюсь, есть ли смысл утепляться. Сейчас главное добраться до места, разобраться со всем, что досталось в наследство от предыдущих хозяев и прижиться на нём, а с остальным будем решать по мере его поступления.

Плотно пообедав в доме родителей Драпа и не обременяя себя долгим прощанием с ними, мы почти сразу же, как только встали из-за стола, вышли на дорогу, вытянув на неё всех ослов и запряжённые в них, плотно загруженные, телеги. Такие наши действия вызвали переполох среди многочисленных соседей, тут же изъявивших желание срочно выяснить, кто это и главное куда, переезжает. Их удивлённые взгляды скользили по нам и нашему имуществу, а недоуменные возгласы говорили лишь о том, что никто из присутствующих на этом стихийном митинге не может понять, куда это можно срываться с такого тёплого и годами насиженного места. Родители Драпа с нами ехать категорически отказались, приняв на себя роль провожающих и сейчас они, вместе с остальными, за компанию, глазели на нас. О их ближайшем будущем, любящий сын, всё же позаботился, как только мы вернулись из поездки по торговым рядам он забрал у меня остатки медных монет и вручил их всплакнувшей матери. Получилось что то около сотни, такой суммы старикам, при их бережливости, должно на пару месяцев хватить, а там, все мы на это очень надеемся, у него появиться возможность ещё чего то подкинуть престарелым родственникам.

Ослы по пыльной дороге практически всё время бежали, подгоняемые умелыми действиями Ивана и Алексея, торопившимися побыстрее попасть на новое место жительства. Давно у них не было своего дома, вот и торопятся люди, всего пару дней назад ощутившие, что такое действительно полная свобода, вновь обрести его. Да и дядя Стёпа не отставал от этих бывших бродяг, ему тоже порядком надоело жить в автомобиле и слоняться по съёмным квартирам. Он, как и местные, годами не имевшие возможности спать спокойно, также хочет наконец то оказаться дома, каким бы чужим он на первый взгляд не показался. А вот я особо никуда не тороплюсь. Слова Клеопатры, про проклятое место у меня так и не вылетают из головы. И даже если считать, что это обычная болтовня, и предрассудки, мне всё равно предельно ясно, ждать в ближайшее время лёгкой жизни не стоит, неоткуда ей свалиться на мою, так и не подстриженную голову.

Дорога заняла необычно много времени, к месту, откуда можно было разглядеть наш новый дом, добрались лишь к полудню следующего дня. Первым вышел на обзорную площадку, опередив более молодых членов образовавшейся несколько дней назад общины, раскрасневшийся во время подъёма, Степан.

– Красота то какая! – донеслось до нас его восхищение увиденным.

– И чего он там такого узрел? – спросил меня Драп, тащивший за верёвку, нашего самого упрямого осла.

– Может и ничего такого. Просто радуется человек, что наконец то добрался до места, которое сможет назвать своим домом – ответил я ему, подгоняя доверенное мне, более покладистое животное.

Возможно я ещё что нибудь сказал другу по этому поводу, если бы мог ему доверить свою тайну и если бы был полностью уверен в том, что он поймёт меня. Но уверенности такой у меня нет, а говорить про своё прошлое и тем более про внезапное перемещение во времени, посчитал преждевременным, поэтому и не сказал ему больше ничего. А вот у Степана, которого вскоре все мы нагнали на вершине горы, спросил и то так, чтобы нас никто не услышал:

– Ну чего старик, доволен увиденным?

– Устал я Владик, хочется осесть уже на одном месте и никуда с него не уходить. Надоело бегать по местным лесам и ходить по пригородам, совсем на них не похожим – ответил он мне и заметив на моём лице улыбку добавил: – Вот, даст бог, доживёшь до моих лет, тогда поймёшь о чём я говорю. А сейчас можешь улыбаться, сколько тебе угодно.

Местные мужики, пока мы с дядей Стёпой топтались возле телег с грузом и размышляли над тем, с чего бы начать, по быстрому осмотрели дома, разобрались с загоном, проверили курятник, по хозяйски взглянули на грядки, и вынесли свой вердикт устами Ивана:

– Хорошее место. Всё сделано по умному, переделывать ничего не придётся и испортится ничего не успело. Можем прямо с завтрашнего дня начинать грядки под семена готовить, лозу высаживать и погреб для бочек копать.

– А погреб, это обязательно? – внимательно выслушав винодела, спросил я.

– Тут имеется свой, но у него вход очень узкий – начал объяснять мне Иван, – ёмкости нашего размера туда не пролезут. Можно, конечно, попытаться его расширить и углубить, но тогда там не останется места для овощей. Я же так понимаю, Стёпа хочет их много выращивать?

– Да, у меня большие планы по огурцам и картошке – подтвердил свои намерения Степан. – И морковку с помидорами я тоже думаю здесь в промышленных масштабах выращивать.

Мы дружно посмотрели на моего дядю. Часть его фразы, та в которой говорилось про «промышленные масштабы», понравилась всем, естественно каждому по своему.

– Ну что же, копать так копать, завтра этим и займёмся – согласился я, тяжело при этом вздохнув. – А сейчас выбирайте, где, кто жить хочет и к разгрузке приступим.

Степан, я и мой верный друг с оригинальным именем, Драп, стоявший рядом с нами, вошли в тот дом, который был расположен между двух других, на расстоянии примерно метров в двадцать от каждого из них. Открыв ставни, запиравшиеся изнутри, запустили в небольших размеров помещение с печкой, свежий воздух, свет и не спеша принялись изучать его техническое состоянии. Больших изъянов никто из нас не обнаружил, хотя у нас с дядей претензий хватало, а вот у Драпа наоборот, с языка слетали лишь одни лестные высказывания по поводу лиц построивших такой «замечательный», каменный дом, в котором летом прохладно, а зимой, как сказал мой местный товарищ, наверняка тепло. Уже через пять минут, не придирчивого осмотра, нами было принято коллективное решение поселиться в этом маленьком, по моим представлениям, домике. Два других на много меньше этого и жить в одном из них втроём, будет ещё хуже, да и сколько длится здесь, та зима, когда ночевать придётся в помещении, перекантуемся, как нибудь в этой сараюшке, а потом опять на свежий воздух.

Иван с Алексеем также определились с местом дальнейшего проживания. Они заняли крайний, стоящий ближе к грядкам и к пологому склону одной из возвышенностей, дом. Выбор мне их понятен, люди хотят жить рядом с работой, по которой соскучились за столько лет вынужденного перерыва.

Покидав в новое жильё мешки с личным имуществом, дружно приступили к разгрузке телег. Ваня и Лёша занялись саженцами винограда, а мы со Степаном начали освобождать от глиняных сосудов бочки, перетаскивая емкости различного размера, которые потом будут заполнены продуктом из далёкого прошлого, в пока никем не занятый дом. Драп, по состоянию здоровья, не может ещё вместе с нами заниматься поднятием тяжестей, но без дела и он не остался. Предупредив, что сегодня его очередь заботиться об ужине, наш раненый товарищ пошёл в ближайшие заросли разыскивать что нибудь подходящее для него.

Когда пустота деревянной тары ни у кого больше не вызывала сомнений, настала очередь снимать с телег и эти огромные, как нам со Степаном Сергеевичем сразу показалось, разнокалиберные бочки. Для их разгрузки пришлось задействовать почти весь списочный состав нашей маленькой общины, так как вдвоём скатить такие громадины, без ущерба для них, у нас бы навряд ли получилось. Успешно осуществив и эту, совсем не простую, операцию, мы с дядей Стёпой остались здесь же и приступили к выгрузке ящиков с мёдом и воском, а наши новые друзья продолжили перетаскивать саженцы будущих виноградников, количество которых для меня так и осталось тайной, ближе к тому месту, где они вскоре будут расти. Через какое то время, покончив и с пчелиной продукцией, я заставил своего старшего товарища воспользоваться краткосрочным перерывом, так как его внешний вид вызывал у меня беспокойство. Сам же от отдыха отказался и взялся за освобождение телеги перевозившей инструменты, стеклянную тару и предметы особого назначения, которые бережно переносил в дом, в тот, где на земляном полу в ряд выстроились поделки местных мастеров. После этого несложного занятия перетаскивал в погреб продуктовые запасы, а ещё позже, так и продолжавший сидеть на пороге нашего дома Степан, предложил мне поискать, у подножия одной из возвышенностей, плоские камни определённого размера, для нужд его агрегата. Сам же специалист по самогоноварению, приступил к более ответственному делу, сборке своего секретного механизма, запускать который в работу нам предстоит лишь через несколько недель.

Уже по окончании сытного ужина, сидя у затухающего костра, когда желающих смотреть на его слабое пламя, кроме нас со Степаном, больше не нашлось, человек, ставший мне здесь родственником, как бы между делом произнёс фразу, которая заставила нас замолчать и задуматься.

– Вот Владик мы с тобой и добрались до дома – сказал он тихо, глядя на разлетающиеся от потрескивающих углей искры. – Теперь у нас есть и крыша над головой, и прописка местная, и даже соседи появились. Только почему то всё равно, не радостно мне от этого.

Сочувственно глядя на дядю Стёпу попытался было открыть рот, чтобы сказать ему, что не всё так плохо, что впереди нас ждёт лишь одно хорошее, а плохое уже позади, но заметив, как откровенно блестят глаза старика, как суетливо забегали по карманам его руки, передумал это делать. Стоит ли обманывать его и себя, в придачу? Не будет нам здесь ни легко, ни просто, как бы не хотелось в это верить. Столько ещё предстоит сделать и пережить, для того, чтобы стоящий позади нас дом, стал действительно домом, а родная земля, в которой сейчас без труда можно отыскать примесь какой нибудь испанской или французской, снова стала относится к нам по отечески.