Текст книги "Водопад"

Автор книги: Иэн Рэнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 37 страниц)

С этими словами он поднялся и подошел к стойке, где лежали свежие газеты. Вернулся Грант с номером «Скотсмена» в руках.

– Питер Би, – сказал он, складывая газетный лист таким образом, чтобы криптокроссворд на последней полосе оказался наверху. – У него довольно сложные задания, но, в отличие от других авторов, он не злоупотребляет анаграммами.

Он протянул газету Шивон, и она увидела, что Питер Би был составителем кроссворда.

– Вот, двенадцать по горизонтали, – сказал Грант. – Я голову себе сломал, подбирая название одежды, которую не носили готы. А оказалось, это просто анаграмма – тога.

– Очень интересно. – Шивон с раздражением бросила газету на стол, так что она накрыла разложенные на столешнице карты.

– Я просто пытаюсь объяснить, что иногда отвлечься необходимо. Нужно, так сказать, очистить разум, чтобы потом начать все заново.

Шивон сердито уставилась на него.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что мы потратили полдня впустую?

Грант только плечами пожал.

– Ну, спасибочки!…

Шивон встала и, тяжело топая, отправилась в туалет. В туалете она прислонилась к раковине, угрюмо глядя на сверкающий фаянс. Самое скверное заключалось в том, что Грант был прав, и Шивон отлично это понимала. Увы, она физически не могла не думать о занимавшей ее проблеме. Игра, в которую она вступила по необходимости, неожиданно увлекла ее. Интересно, подумала Шивон, Филиппа играла в эту странную игру с таким же азартом? Обращалась ли она за помощью к кому-то из друзей, если не могла найти правильный ответ? Надо будет спросить у родных и друзей Филиппы, что они знают об этой игре, решила Шивон. Правда, когда их опрашивали в первый раз, никто из них ни о чем подобном не упоминал, но с другой стороны, с какой стати люди станут говорить о таких пустяках?… Ведь для большинства это действительно был пустяк, развлечение, одним словом – компьютерная игрушка. Игрушка…

Джилл Темплер предложила ей пост пресс-секретаря Управления полиции только после того, как срежиссировала публичное унижение Эллен Уайли. Конечно, Шивон хотелось бы думать, что она поступила так из солидарности с Эллен, но это была неправда. Шивон подозревала, что виною всему Джон Ребус. Вот уже несколько лет Шивон работала с ним рядом, и постепенно ей открывались его сильные стороны – и недостатки тоже. Подобно многим другим детективам, Шивон завидовала его независимости, но увы: в построенной на жесткой субординации полицейской системе могло найтись место только для одного Джона Ребуса. Зато хорошее местечко – пожалуйста! Стоило ей сказать «да», и она одним махом перенеслась бы в лагерь Джилл, исполняла бы приказы, прикрывала босса и никогда ничем не рисковала. Ей ничто бы не угрожало, и она быстро пошла бы вверх по служебной лестнице. Сначала стала бы инспектором, потом, годам к сорока, старшим инспектором… Теперь Шивон было совершенно ясно, что Джилл пригласила ее на вечеринку по случаю своего назначения только для того, чтобы показать, как это делается. Ты выбираешь правильных друзей, оказываешь им мелкие услуги, а они платят тебе той же монетой. Немного терпения – и… награда не заставит себя ждать. Эллен Уайли получила один урок, а Шивон совсем другой.

Вернувшись в зал, Шивон на секунду задержалась у порога. Она увидела, как Грант Худ закончил решать кроссворд, бросил газету на стол и, откинувшись на спинку стула, небрежно засунул ручку в карман пиджака. Он очень старался не коситься на соседний столик, где сидела одинокая молодая женщина, в свою очередь наблюдавшая за ним из-за какого-то романа в бумажной обложке.

Шивон шагнула вперед.

– Я вижу, ты закончил? – спросила она, останавливаясь возле стола и кивая в сторону газеты.

– Да, я шел проторенным путем, – ответил Грант странным ломающимся дискантом. – Чего ты смеешься?

Женщина за соседним столиком снова уткнулась в книгу. Шивон заметила, что это был какой-то роман Мюриэль Спарк.

– Так просто. Вспомнила одну старую песенку…

Грант вопросительно посмотрел на Шивон, но она больше ничего не сказала, и он покорно вздохнул. Взяв со стола газету с кроссвордом, он потряс ею в воздухе.

– Ты знаешь, что такое кеннинг? – спросил он.

– Нет. Какой-то спортивный термин?

– Кеннинг – это такой образный оборот, описывающий двумя словами одно понятие. В криптокроссвордах они встречаются редко, но в сегодняшнем был один, и это заставило меня задуматься…

– Задуматься о чем?

– О том, что «красный зверь» тоже может оказаться кеннингом.

– Я что-то не улавливаю твою мысль, – призналась Шивон, однако села и, подобрав под себя ногу, наклонилась вперед.

– Мой дядя был заядлым охотником. В молодости он часто ездил на Северошотландское нагорье охотиться на оленей… Знаешь, как он их называл? «Красные звери»!… Это не наводит тебя ни на какие мысли?

Шивон нахмурилась:

– И что у нас получается?

– Получается «Б-4, олень на горе».

– Гм-м… Я действительно такая тупая, или эта фраза не стала ни на йоту понятней, чем раньше?

– Тебе виднее… – Грант пожал плечами и снова повернулся к окну.

Шивон несильно шлепнула его по колену.

– Ладно, не будь таким злюкой.

– А ты думала, только тебе позволено обижаться?

– Ну, извини. Извини меня, пожалуйста, ладно?…

Грант посмотрел на нее. Шивон улыбалась.

– Так-то лучше… – Он улыбнулся в ответ. – Ты не помнишь, как получил свое название дворец Холируд? Кажется, много лет назад какой-то король охотился там на оленей…

– Убей бог, не помню!…

– Прошу прощения, – донеслось с соседнего столика. – Я случайно слышала ваш разговор. – Женщина отложила книгу. – Это был король Давид Первый, царствовавший в двенадцатом веке, давным-давно, – сказала она.

– А я думала, недавно, – вставила Шивон, но женщина не обратила на нее внимания.

– Однажды во время охоты огромный олень прижал короля к земле рогами. Давид схватил зверя за отростки рогов, и олень тотчас исчез, а в руках короля оказалось распятие. «Холи руд» и означает «святой крест»… Король Давид увидел в этом знамение свыше и основал на том месте аббатство Холируд, в котором построил для себя дворец.

– Большое спасибо, – сказал Грант, и женщина, кивнув, снова углубилась в книгу. – Приятно иметь дело с образованным человеком, – добавил он специально для Шивон, которая в ответ состроила ему рожу. – Значит, шифр Б-4 может иметь какое-то отношение к дворцу Холируд.

– Ну да, один из залов может называться «Б-4». Или, вернее, 4Б, как классная комната в школе, – съязвила Шивон.

Грант посмотрел на нее и увидел, что она шутит.

– В одном из залов дворца могут храниться охотничьи трофеи. Например, в зале Б-4… Я почти уверен, что эта загадка как-то связана с королями.

– Что ж, не исключено, – нехотя согласилась Шивон. – Хотя мне все же кажется, что твое предположение, гм-м… Как бы это помягче выразиться?…

– Теперь нам нужно только найти человека, который знал бы нынешний дворец Холируд как свои пять пальцев.

– Мне кажется, – задумчиво проговорила Шивон, – я как раз знаю одного такого человека…

– И кто же это?

– Некто Гэрриет Броу, помощница судебного исполнителя в гражданском суде, – сказала Шивон.-Ее мать работала во дворце Холируд кастеляншей. Если уж она не знает, что такое Б-4, этого не знает никто.

Новое здание Суда по гражданским делам находилось на Чэмберс-стрит, и они решили отправиться туда пешком. Грант, однако, сгонял сначала на Грассмаркет, чтобы опустить в счетчик еще несколько монет. Напрасно Шивон убеждала его, что заплатить штраф будет значительно выгоднее. В результате, к зданию суда она пришла раньше Гранта. Шивон не знала, где можно найти Гэрриет, и расспрашивала всех встречных, пока не столкнулась с ней в главном вестибюле суда. Гэрриет Броу была в строгом костюме из дорогого твида, серых чулках и туфлях на низком, широком каблуке. Несмотря на это, Шивон не могла не отметить, что лодыжки у нее очень изящные.

– Здравствуй, моя девочка, здравствуй!… – воскликнула Гэрриет Броу и, схватив Шивон за руку, принялась трясти, словно это был рычаг водяного насоса. – Ужасно рада тебя видеть!

Она была сильно накрашена, и Шивон подумала, что такой макияж не только выглядит неестественно ярким, но и подчеркивает ее морщины и дряблость кожи.

– Надеюсь, я не помешала? – сказала она.

– Вовсе нет… – Мимо них то и дело пробегали адвокаты и судебные приставы, проходили сотрудники службы безопасности и озабоченные родственники тяжущихся, за высокими дверьми шли заседания, определялась степень вины или невиновности и выносились приговоры.

– Ты на процесс, милочка?

– Нет, просто у меня возникла одна проблема, и я подумала – вы сможете мне помочь.

– С удовольствием. А что случилось?

– Мы нашли одну записку… Она может иметь отношение к делу, которое мы расследуем, но текст в ней зашифрован.

Гэрриет Броу захлопала накрашенными ресницами.

– Как интересно!… – воскликнула она. – Давай скорее присядем, и ты мне все подробненько расскажешь.

Они нашли свободную скамью, и Шивон, показав Гэрриет упакованную в прозрачный пластик записку, коротко рассказала об их с Грантом догадках.

Нахмурив лоб, Гэрриет Броу прочла текст, задумчиво пожевала губами, потом покачала головой.

– К сожалению, мне ничего не приходит в голову… Может, что-нибудь подскажет контекст…

– Речь идет о розыске без вести пропавшей девушки, – объяснила Шивон. – Мы знаем, что она участвовала в компьютерной игре.

– И вам нужно разгадать эту головоломку, чтобы подняться на следующий уровень? Как любопытно!

В это время в вестибюле появился запыхавшийся Грант. Оглянувшись по сторонам, он сразу заметил Шивон и Гэрриет и направился к ним.

– Ну как?… – спросил он, и Шивон отрицательно покачала головой. Потом она снова повернулась к Гэрриет.

– Мы подумали, что если у охотников «красный зверь» – это олень, а «красный зверь на горе» может означать королевский дворец Холируд, Б-4, например, номер зала… Ваша мать когда-то работала во дворце. Не могли бы вы спросить у нее, что такое Б-4?

– Моя матушка действительно когда-то работала в Холируде – заведовала там всем хозяйством. Когда я была маленькая, она часто брала меня с собой на работу и показывала дворец. Так вот, я могу сказать со всей определенностью, что во дворце залы не нумерованные. Это вам не отель! Утренняя гостиная, Большая галерея, Государственные апартаменты, Исторические апартаменты, Покои королевы – вот как называются помещения в Холируде. Даже мамин кабинет и тот имел собственное наименование! Он назывался «Комнатой под Восточной лестницей»… – Гэрриет Броу готова была пуститься в воспоминания, но осеклась, увидев огорченные лица Шивон и Гранта. – Поверьте, мне очень жаль, что я не сумела вам помочь, – сказала она, слегка пожимая плечами. – Хотя нет, постойте!… Кого, вы сказали, охотники называют «красным зверем»? Оленя?… Знаете, когда я была подростком, то очень любила ходить в пешие походы. Однажды наша группа отправилась в холмы и сбилась с дороги. Тогда мы проплутали несколько часов, прежде чем нам повстречался какой-то местный житель. Как сейчас помню его слова: «Если бы вы не начали кружить, то давно бы вышли на Олений холм». Олений холм, понимаете?…

Ребус разговаривал по телефону с управляющим отеля «Хантингтауэр».

– Значит, вы говорите – он может быть в хранилище? – уточнил он.

– Я не уверен, – отвечал управляющий. – Но вполне вероятно.

– А вас не затруднит туда заглянуть? Или попросить кого-то, кто в курсе?…

– Боюсь, гробик могли просто выбросить во время ремонта.

– Мое правило – всегда надеяться на лучшее, мистер Баллантайн.

– Может быть, человек, который его нашел…

– Он утверждает, что передал кукольный гробик администрации отеля.

Ребус уже позвонил в «Курьер» и поговорил с журналистом, написавшим заметку. Тот, естественно, стал задавать встречные вопросы, и Ребусу пришлось сказать, что недавно в Эдинбурге всплыл еще один игрушечный гроб, который, скорее всего, никак не связан с первым, но должен быть по форме зарегистрирован и описан. Ему вовсе не хотелось, чтобы пресса проявила повышенное внимание к его расследованию. В конце концов журналист назвал ему имя человека, нашедшего гроб. Ребус сумел с ним связаться, но тот сообщил, что отнес находку в отель и больше о ней не думал.

– …Но ничего обещать не могу, – услышал Ребус последние слова мистера Баллантайна.

– Позвоните мне, как только его найдете, – твердо сказал он и еще раз повторил свое имя и телефонный номер. – Это очень срочно, мистер Баллантайн.

– Сделаю все, что в моих силах, – устало пообещал управляющий.

Положив трубку, Ребус посмотрел на соседний стол, за которым сидели Эллен Уайли и Дональд Девлин, одетый, как обычно, в старую вязаную кофту, но только при пуговицах. Уайли и Девлин пытались разыскать отчет о вскрытии утопленницы из Глазго, но, судя по выражению лица Эллен, им пока не везло. Девлин то и дело наклонялся к Эллен, словно пытаясь услышать, что говорит ее собеседник, но Ребус видел, что ей это не нравится: она развернула свой стул так, что профессору ничего не оставалось, кроме как любоваться ее торчащей лопаткой. На Ребуса Эллен смотреть избегала.

Поставив в блокноте галочку напротив отеля «Хантингтауэр», Ребус снова взялся за телефон. С гробиком из Глазго с самого начала возникли сложности. Дженни Гейбриел – журналистка, написавшая статью о странной находке, – уволилась и переехала куда-то в другое место, а в отделе новостей никто про кукольный гробик не помнил. В конце концов Ребусу дали номер местного священника, отца Мартина, которому он и позвонил.

– Известно ли вам что-нибудь о дальнейшей судьбе находки?

– По-моему, ее забрала журналистка, которая об этом писала, – ответил преподобный Мартин.

Поблагодарив священника, Ребус принялся снова атаковать звонками газету. В конце концов его соединили с главным редактором, потребовавшим, чтобы Ребус сначала объяснил, зачем ему нужны координаты репортерши. Пришлось снова рассказывать об «эдинбургском гробике» и о необходимости «по форме его зарегистрировать и описать».

– Где конкретно нашли этот ваш эдинбургский гробик? – спросил редактор.

– Возле Замка, – не моргнув глазом соврал Ребус. Он был уверен, что его собеседник делает пометки в редакционном блокноте, раздумывая, стоит или не стоит бросить на это дело своего сотрудника.

Через минуту-другую Ребус уже разговаривал с отделом кадров, где ему продиктовали новый адрес Дженни Гейбриел. Адрес был лондонским.

– Она подписала контракт с одной из тамошних главных газет, – сообщил сотрудник отдела кадров. – Дженни всегда этого хотела.

Прежде чем связаться с Лондоном, Ребус вышел на улицу и купил кофе, пирожных и четыре газеты: «Тайме», «Телеграф», «Гардиан» и «Индепендент». Внимательно просмотрев подписи под статьями, он, однако, не обнаружил фамилии Гейбриел. Это его не смутило, и он стал звонить в каждую из газет по очереди. На третьем звонке ему повезло – дежурная на коммутаторе попросила его подождать, и Ребус, откинувшись на спинку стула, некоторое время наблюдал за тем, как профессор Девлин роняет крошки от пирожного на рабочий стол Эллен.

– Соединяю, – прозвучало в трубке.

За весь сегодняшний день Ребус еще не слышал слов приятнее.

– Отдел новостей, говорите, пожалуйста.

– Мне нужна Дженни Гейбриел, – сказал Ребус.

– Я у телефона.

Ребус снова повторил свою историю.

– Боже мой, это же было двадцать лет назад!… – воскликнула Дженни, когда он закончил.

– Да, что-то около того, – согласился Ребус. – Вы, вероятно, давно выбросили и гробик, и куколку.

– Вовсе нет, – сказала Дженни, и Ребус почувствовал, как его сердце подпрыгнуло от радости. – Перед тем как переехать, я подарила их одному приятелю. Он был от них просто в телячьем восторге.

– Нет ли у вас координат этого вашего приятеля?

– Подождите минуточку, я найду его телефон… – Последовала довольно продолжительная пауза. Ребус использовал ее на то, чтобы раскрутить свою шариковую ручку. Ему вдруг пришло в голову, что он не имеет ни малейшего представления об устройстве этой простой вещицы. Стержень, пружина, кнопка… Он мог разобрать и собрать ручку и ничему при этом не научиться.

– Он живет в Эдинбурге. – На линии снова зазвучал голос Дженни Гейбриел. – Его зовут Доминик Манн. – Затем она продиктовала номер телефона.

– Огромное вам спасибо, – сказал Ребус и дал отбой.

Доминика Манна не оказалось дома, но на автоответчике был записан номер мобильного телефона. Ребус позвонил туда. На этот раз ему ответили на втором или третьем гудке.

– Мистер Манн?…

И снова Ребусу сказочно повезло. Мистер Манн не только не сжег гроб и куклу в печке, но даже вызвался собственноручно завезти их в Сент-Леонард в конце рабочего дня.

– Я был бы вам весьма признателен, – сказал Ребус. – Удивительно, что вы хранили эти безделушки столько лет…

– Я собирался использовать их в одной из своих инсталляций, – объяснил Доминик Манн.

– Инсталляций? – переспросил Ребус.

– Я художник. Точнее, был когда-то… Теперь я директор художественной галереи.

– Но вы все еще рисуете?

– Не часто. Поэтому у меня так и не дошли руки до этой штуковины. Я собирался обмотать куклу бинтами, раскрасить и загнать какому-нибудь коллекционеру.

Ребус еще раз поблагодарил художника и положил трубку. Пока он разговаривал, профессор Девлин успел доесть пирожное и теперь умильно поглядывал на порцию Эллен, которую та отодвинула на край стола.

С гробом из Нэрна никаких трудностей не возникло: два звонка принесли Ребусу желанный результат. Сначала репортер, до которого он дозвонился первым, сказал, что ему необходимо некоторое время, чтобы «поднять кое-какие пласты». Минут через десять он перезвонил и продиктовал Ребусу телефон человека, который тоже поднял кое-какие пласты и в конце концов обнаружил гроб среди рухляди в соседском сарае.

– Вы хотите, чтобы я вам его прислал? – уточнил он.

– Будьте так любезны, и пожалуйста – срочной почтой, – вежливо попросил Ребус. Сгоряча он хотел отправить за гробиком служебную машину, но вовремя сообразил, что бюджет полиции может не выдержать подобной расточительности.

– Как насчет почтовых расходов? – осведомился его собеседник.

– Вложите в посылку ваши данные, а я прослежу за тем, чтобы вам компенсировали затраты.

Несколько секунд мужчина задумчиво молчал.

– Ладно, – согласился он наконец. – Придется поверить вам на слово.

– Если не верить полиции, то кому тогда можно верить? – заключил Ребус и дал отбой. – Ну, как успехи? – спросил он, снова поворачиваясь к столу Эллен.

– Кажется, что-то начинает проясняться, – ответила она устало и немного раздраженно.

Посыпая пол крошками, Девлин поднялся со стула и громко осведомился, где в этом доме «заведение». Ребус указал ему направление, и профессор двинулся туда, ненадолго задержавшись перед его столом.

– Вы не поверите, инспектор, – сказал он, – но я давно не испытывал такого удовольствия!

– Я рад, что хоть кто-то здесь счастлив, профессор.

Девлин ткнул кончиком пальца в лацкан его пиджака.

– Ну, вы-то в своей среде, – сказал он и, улыбнувшись, величественно удалился. Ребус тоже поднялся и подошел к Эллен.

– Лучше съешь это пирожное, – посоветовал он. – Иначе профессор изойдет слюной.

Эллен немного подумала, потом разломила пирожное на две части и сунула одну из них в рот.

– Меня, кажется, можно поздравить, – продолжал Ребус. – Два гробика я нашел; возможно, и третий тоже отыщется.

Пирожное по консистенции напоминало засахаренную губку, и Эллен запила его глотком остывшего кофе.

– В таком случае у тебя дела идут лучше, чем у нас, – сказала она и, критически оглядев оставшуюся половинку пирожного, бросила ее в мусорную корзину. – Извини, но…

– Профессор Девлин будет оскорблен в лучших чувствах.

– Надеюсь, что так.

– Не забывай – он здесь, чтобы нам помочь.

Эллен зыркнула на Ребуса.

– Но от него воняет!

– Правда?

– Разве ты не чувствуешь?

– Пожалуй, нет.

Она смерила Ребуса таким взглядом, словно последние слова каким-то образом характеризовали его самого, потом ее плечи поникли.

– И зачем ты только выпросил меня в напарники? От меня же никакого толку!… Все журналисты и телевизионщики видели это… и полгорода в придачу. Теперь всем известно, что я нуль, пустое место! Так зачем?… Может, ты вступил в общество друзей инвалидов?

– Моя дочь – инвалид, – негромко сказал Ребус.

Эллен Уайли покраснела.

– Господи! Прости, я не хотела…

– Что касается ответа на твой вопрос, то похоже – единственный человек, который сомневается в Эллен Уайли, это сама Эллен Уайли.

Она подняла руку к лицу, словно это могло помочь ей избавиться от предательского румянца, заливавшего щеки.

– Скажи это Джилл Темплер, – проговорила она наконец.

– Я знаю, что Джилл напортачила, – спокойно сказал Ребус. – Но это еще не конец света… – На его столе зазвонил телефон, и Ребус потянулся к нему, но замер. – Понятно? – спросил он.

Когда Эллен кивнула, он повернулся и схватил трубку. Звонил управляющий отелем «Хантингтауэр». Ему удалось отыскать игрушечный гробик в кладовой, предназначенной для хранения потерянных и забытых вещей. Можно было представить, сколько зонтиков, очков, фотоаппаратов, шляп и курток скопилось там за два десятка лет.

– Там довольно много разных интересных вещей, – сказал мистер Баллантайн, но Ребуса интересовал только гроб.

– Не могли бы вы переслать его нам срочной почтой? – спросил он. – Я позабочусь, чтобы расходы вам возместили.

К тому моменту, когда в зал вернулся Девлин, Ребус уже шел по следу гробика из Данфермлина, но здесь он с самого начала наткнулся на каменную стену. Ни местные журналисты, ни полиция не знали, куда он подевался. Единственное, чего удалось добиться Ребусу, это обещания «кое-кого расспросить», однако он не особенно надеялся на результат. Трудно было ожидать, что пропажа вдруг отыщется спустя четверть столетия.

Кладя трубку, Ребус обратил внимание, что профессор Девлин за соседним столом бесшумно аплодирует Эллен Уайли.

– Акт о посмертном вскрытии Хейзл Гиббс уже в пути, – сказала она, заметив вопросительный взгляд Ребуса. – Скоро он будет у нас.

Несколько мгновений Ребус смотрел ей в глаза, потом улыбнулся и слегка кивнул. Тут на его столе снова зазвонил телефон. Это оказалась Шивон Кларк.

– Я намерена побеседовать с Дэвидом Костелло, – с места в карьер заявила она. – И поскольку ты сейчас все равно ничем не занят…

– Я думал, твой напарник Грант Худ.

– Его на час-другой позаимствовала старший суперинтендант Темплер.

– Вот как? Может, она хочет предложить ему должность пресс-секретаря?

– Не смейте меня заводить, инспектор, я и так на взводе. Так вы едете или нет?!

Костелло оказался дома. Увидев на пороге Ребуса и Шивон, молодой человек побледнел. Шивон поспешила объяснить, что они пришли не с дурными новостями, но Костелло, похоже, ей не поверил.

– Можно нам войти, Дэвид? – спросил Ребус. Молодой человек посмотрел на него и медленно кивнул. Как показалось Ребусу, Костелло был в той же майке и в джинсах, что и в прошлый его приход, да и в гостиной он с тех пор явно не прибирался. За прошедшие несколько дней молодой человек успел отрастить небольшую бородку, но, – если судить по тому, как он то и дело проводил по ней кончиками пальцев, – она ему мешала.

– А как вообще дела?… Есть хоть какие-нибудь новости? – спросил Дэвид Костелло, падая на свой футоновый матрасик. Ребус и Шивон остались стоять.

– Так, ничего существенного, – сказал Ребус.

– Но о подробностях вы, разумеется, не имеете права рассказывать, – сказал Костелло, устраиваясь в своем импровизированном кресле поудобнее.

– Как раз наоборот, Дэвид, – вмешалась Шивон. – Именно эти подробности – или по крайней мере некоторые из них – и заставили нас приехать сегодня сюда. – С этими словами она протянула ему листок бумаги.

– Что это? – спросил он.

– Это первый вопрос – игры, в которой, как мы думаем, участвовала Филиппа.

Костелло наклонился вперед и еще раз внимательно прочитал текст.

– Что это за игра? – спросил он.

– Она нашла ее в интернете, – пояснила Шивон. – Заправляет игрой какой-то тип, который именует себя Сфинксом. Участник игры, давший правильный ответ, переходит на следующий уровень и… получает новый вопрос. Насколько нам известно, Флип добралась до уровня под названием «Чертовстул», но ответила ли она на последний вопрос или нет, мы не знаем.

– Флип?… – В голосе Костелло прозвучало сомнение.

– Ты ничего об этом не знаешь?

Костелло покачал головой.

– Она ничего мне не говорила. – Он посмотрел на Ребуса, но тот сделал вид, будто читает поэтический сборник.

– Флип интересовалась играми? – спросила Шивон.

– В меру. Насколько я помню, на вечеринках мы иногда играли в какие-нибудь шарады, и Флип тоже участвовала.

– А ролевые игры?

Он снова покачал головой.

– Другие интернетные?

Костелло потер заросший подбородок.

– Для меня это полная неожиданность… – Он растерянно переводил взгляд с Ребуса на Шивон и обратно. – А вы уверены, что это именно Флип?

– Совершенно уверены, – серьезно сказала Шивон.

– И вы считаете, что это как-то связано с ее исчезновением?

Шивон только пожала плечами и бросила быстрый взгляд на Ребуса, надеясь, что он что-нибудь добавит, но инспектор слишком глубоко ушел в собственные мысли. Ребус вспоминал, что говорила ему о Костелло мать Филиппы. Жаклин Бальфур была уверена, что Дэвид настраивает ее дочь против родителей; когда же он спросил – почему, она ответила: «Просто он такой человек».

– Любопытное стихотворение, – проговорил Ребус, помахивая в воздухе раскрытой книгой. Собственно, это была не книга, а скорее брошюра в розовой обложке, на которой красовался абстрактный рисунок пером. – «Не тот погибнет, кто грешил безбожно, а тот, чью жизнь отнять несложно…» – процитировал он и закрыл книгу. – Мне никогда такое не приходило в голову, но это правда. – Ребус достал сигареты и не спеша закурил. – Помнишь, Дэвид, наш последний разговор?… – Он выпустил к потолку струйку дыма, потом протянул пачку Костелло, но молодой человек отрицательно качнул головой. Ребус уже заметил, что маленькая бутылка виски «Белл» пуста и что к ней прибавилось с полдюжины жестянок из-под светлого пива. Все они валялись на полу у входа в кухню вместе с пластиковыми стаканами, одноразовыми тарелками и вилками и пустыми упаковками из-под готовых блюд. В прошлый раз Ребус решил, что Костелло пьет мало, но теперь он усомнился в своих выводах.

– Тогда я спросил тебя, может, Филиппа кем-то увлеклась… – продолжил Ребус, – а ты ответил, что она непременно бы тебе об этом сказала. Если я правильно запомнил твои слова, Филиппа не умела долго о чем-то молчать…

Дэвид Костелло кивнул.

– Но про игру она ничего тебе не сказала. И игра-то эта, замечу, не простая: в ней много сложных загадок, построенных на игре слов и прочем. Филиппе могла понадобиться помощь, совет…

– Но ко мне она за советом не обращалась.

– И она никогда не говорила про интернет, не упоминала Сфинкса?

– Нет. Кто он, кстати, такой, этот Сфинкс?

– Неизвестно, – сказала Шивон, в свою очередь подходя к книжным полкам.

– Но ведь он обязан рассекретиться!

– Нам бы очень этого хотелось. – Шивон взяла с полки оловянного солдатика. – Это ведь тоже фишка для игры, правда?

Костелло повернулся к ней.

– Разве? – спросил он.

– Значит, ты в игры не играешь?

– Я даже не знаю, откуда он взялся.

– Судя по его виду, парень побывал в боях, – сказала Шивон, разглядывая обломанный мушкет.

Ребус посмотрел на стол, где стоял включенный ноутбук самого Костелло. Рядом стопкой лежали учебники; под столом притаился принтер.

– Ты ведь пользуешься интернетом, Дэвид? – спросил он.

– А кто им не пользуется?

Шивон поставила солдатика обратно на полку и через силу улыбнулась.

– Например, присутствующий здесь инспектор Ребус до сих пор тюкает на электрической печатной машинке.

Ребус сразу понял ее замысел. Выставив коллегу в роли шута горохового, Шивон надеялась немного растормошить Костелло.

– Для меня сеть – это то, чем ловят рыбу, – подхватил Ребус.

Костелло чуть-чуть улыбнулся. «Просто он такой человек», – снова вспомнил Ребус. Но какой человек?

– Если Флип скрыла от тебя такой пустяк, – проговорила Шивон, – могла ли она утаить и что-то еще?

Костелло снова кивнул. Он по-прежнему ерзал на своем сложенном в виде кресла матрасике, словно никак не мог найти удобное положение.

– Мне уже начинает казаться, что я знал ее очень плохо, – сказал он и снова поднес к глазам бумагу с текстом первой загадки. – Интересно, что означает эта абракадабра?…

– Первую загадку Сфинкса Шивон разгадать удалось, – кивнул Ребус. – Но, перейдя на второй уровень, она тут же получила еще одну…

Шивон протянула Костелло второй лист с текстом. Он пробежал его глазами и нахмурился.

– По-моему, в этой фразе смысла еще меньше, – сказал он. – Нет, я не верю, что Флип могла увлечься чем-то подобным. Это совершенно не в ее характере. – Привстав с матраса, он вернул Шивон оба листка.

– Как насчет ее друзей? – спросила она. – Кто-нибудь из ее близких друзей балуется криптокроссвордами, головоломками?

Костелло посмотрел на нее пристально.

– Вы полагаете, кто-то из них мог?…

– Меня интересует только одно: к кому из своих знакомых Флип могла обратиться за помощью в… в таком деле?

Костелло задумался.

– Да ни к кому, пожалуй, – произнес он наконец. – Я, во всяком случае, такого человека не знаю. Кстати, вы уже нашли ответ на второй вопрос?… – спросил молодой человек, возвращая Шивон обе распечатки.

Прежде чем спрятать бумаги, Шивон взглянула на них, наверное, в сотый раз.

– Нет, – призналась она и тотчас добавила: – Пока нет…

Вскоре они покинули квартиру Костелло, и Шивон повезла Ребуса назад в Сент-Леонард. Первые несколько минут оба молчали. Движение было очень плотным, словно с каждой неделей вечерние часы пик начинались все раньше и раньше.

– Ну, что скажешь? – спросила наконец Шивон.

– Скажу, что пешком мы бы добрались быстрее.

Именно такого ответа она и ожидала.

– Твои куклы в коробочках… Ведь они – элемент какой-то игры, правда?

– Если это игра, то чертовски странная.

– Не страннее, чем придумывание идиотских головоломок для любителей торчать в интернете.

Ребус кивнул, но ничего не сказал.

– Я вижу связь между двумя этими играми и хочу, чтобы мое мнение было поддержано.

– Мною и Эллен? Такая возможность существует, ты знаешь.

Теперь уже Шивон кивнула:

– Если все случаи выстроятся в одну цепочку…

– Дай нам немного времени, – сказал Ребус. – Ну а пока… пока, мне кажется, нам стоит собрать кое-какие сведения о мистере Костелло.

– Мне-то он показался достаточно искренним. Помнишь, какое у него было лицо, когда он открыл дверь?… Он испугался, что с Филиппой что-то случилось. Кроме того, его уже проверяли.

– Это не означает, что мы ничего не пропустили. Если память мне не изменяет, проверку проводил Сильверс, а это такой увалень… По-моему, он совершенно искренне считает, что послеобеденный сон – олимпийский вид спорта. – Ребус повернулся к ней. – А как насчет тебя?…