Текст книги "Бункер. Пыль"
Автор книги: Хью Хауи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
«Но я не понимал, чего она от меня хочет. Я начал копать сам. А между тем Бункер-40 вовсе не исчез. Она стоит на месте. Я понял это, когда очередной бункер погрузился в темноту». Дональд сделал паузу. «Я в то время исполнял обязанности главы, плохо соображал и подписал взрыв. Все, что угодно, лишь бы это все исчезло. Меня не волновали толчки, то, что их заметят, я просто приказал это сделать. Мы покрыли воронками все, что там еще стояло. Беспилотники и бомбы начали их уничтожать».
«Я помню», – ответил Дарси. «Это было примерно тогда, когда я заступил на смену. В кафетерии постоянно находились пилоты. Они часто работали посреди ночи».
«И они работали здесь, внизу. Когда они закончили и спустились обратно под землю, я разбудил сестру. Я просто ждал, когда они уйдут. Я не хотел сбрасывать бомбы. Я хотел посмотреть, что там».
Дарси посмотрел на часы на стене. «И теперь мы все это увидели».
«Есть еще двести лет или около того, прежде чем все шахты будут разрушены», – сказал Дональд. « Ты никогда не задумывался, почему в этом бункере есть только лифты, нет ни одной лестницы? Хочешь знать, почему они называют его экспрессом, но, черт возьми, чтобы добраться куда-либо, требуется целая вечность?»
«Мы настроены на взрыв», – сказал Дарси. «Между всеми уровнями одна и та же масса бетона».
Дональд кивнул. Этот парень оказался быстрым. «Если бы они позволили нам подняться по лестнице, мы бы увидели. Мы бы узнали. И достаточно людей здесь знали бы, для чего это нужно, что это значит. С таким же успехом они могли бы положить часы обратного отсчета на каждый стол. Люди сошли бы с ума».
«Двести лет», – сказал Дарси.
"Для других это может показаться большим сроком, но для нас это пара дней сна. Но видишь ли, в этом-то и весь смысл. Мы нужны им мертвыми, чтобы никто не вспомнил. Все это... – Дональд махнул рукой в сторону конференц-стола с изображением бункеров. «Это такая же машина времени, как и тикающие часы. Это способ очистить Землю и перебросить определенную группу людей, какое-то поколение, выбранное практически наугад, в будущее, где они унаследуют мир».
«Скорее, это отправка их в прошлое», – сказала Шарлотта. «В какое-то первобытное состояние».
«Именно так. Когда я впервые узнал о нано, над этим работал Иран. Идея заключалась в том, чтобы нацелиться на какую-то этническую группу. У нас уже были машины, которые могли работать на клеточном уровне. Это был просто следующий шаг. Нацелиться на вид даже проще, чем на расу. Это была детская игра. Эрскин, человек, который придумал это, говорил, что это неизбежно, что кто-то в конце концов сделает это, создаст бесшумную бомбу, которая уничтожит все человечество. Я думаю, он был прав».
«Так что же ты ищешь в этих папках?» спросил Дарси.
«Турман хотел узнать, покидала ли Анна оружейную мастерскую. Я уверен, что покидала. Здесь появлялись вещи, которые я не мог найти на полках. И он что-то говорил о газовых линиях...»
«У нас есть полтора часа до того, как мне нужно будет вернуть тебя», – сказал Дарси.
«Да, хорошо. Итак, Турман нашел что-то здесь, в этом бункере, я думаю. Что-то, что сделала его дочь, что-то, что она пробралась и сделала. Думаю, она оставила еще один сюрприз. Когда они отравили восемнадцатую газом, Турман упомянул, что на этот раз они сделали все правильно. Что они устранили чей-то беспорядок. Я подумал, что он говорит о моем беспорядке, о моей борьбе за сохранение этого места, но это Анна все изменила. Думаю, она переставила какие-то клапаны, или, если все это компьютеризировано, просто изменила код. Есть два типа нано-автоматов, и оба они сейчас в моей крови. Есть те, которые держат нас вместе, как в криокамерах. А есть машины, которые стоят снаружи вокруг бункеров, те, которые мы закачиваем внутрь, чтобы сломать людей. В конечном счете, это имущие против неимущих. Я думаю, что Анна пыталась перевернуть все это, пыталась подстроить так, чтобы следующий закрытый нами бункер получил дозу того, что получаем мы. Она играла в Робин Гуда на клеточном уровне».
Наконец он нашел отчет. Он был хорошо потрепан. Его просматривали сотни раз.
« Бункер семнадцать», – сказал он. «Меня не было рядом, когда его закрывали, но я изучил этот вопрос. Там был парень, который отвечал на звонки после того, как это место было загазовано. Но я не думаю, что он был загазован. Неправильно. Я думаю, что Анна взяла то, что мы получаем в наших капсулах, чтобы зашить нас, и отправила это вместо нас».
«Почему?» спросила Шарлотта.
Дональд поднял глаза. «Чтобы остановить конец света. Чтобы никого не убивать. Чтобы проявить к людям сострадание».
«Значит, все в семнадцатой в порядке?»
Дональд пролистал страницы отчета. «Нет», – сказал он. «По какой-то причине она не смогла предотвратить открытие шлюза. Это часть процедуры. А при том количестве газа, которое было снаружи, у них не было ни единого шанса».
«Я разговаривала кое с кем в семнадцатой», – сказала Шарлотта. «Твоя подруга... эта мэр там. Там есть люди. Она сказала, что они проложили себе путь через туннель».
Дональд улыбнулся. Он кивнул. «Конечно. Конечно. Она хотела, чтобы я думал, что она идет за нами».
«Ну, я думаю, что теперь она идет за нами».
«Нам нужно связаться с ней».
«Что нам нужно сделать, – сказал Дарси, – так это начать думать о конце этой смены. Примерно через час начнется адское побоище».
Дональд и Шарлотта повернулись к нему. Он стоял у двери, рядом с тем местом, где Дональда били ногами.
«Я имею в виду моего босса», – сказал Дарси. «Он будет в ярости, когда проснется и обнаружит, что заключенный сбежал во время моей смены».
Хранилище 17
53
Джульетта и Раф остановились на нижней станции заместителей, чтобы поискать другую рацию или запасную батарею. Ни того, ни другого они не нашли. Зарядная стойка все еще висела на стене, но она не была подключена к импровизированной линии электропередач, проходящей по лестничной клетке. Джульетта взвешивала, стоит ли оставаться здесь и получить немного сока в портативном устройстве или лучше подождать, пока они доберутся до станции «Мидс» или IT ...
"Эй, – прошептал Раф. «Ты что-то слышишь?»
Джульетта посветила фонариком вглубь офиса. Ей показалось, что она услышала чей-то плач. «Пойдем», – сказала она.
Она оставила зарядное устройство в покое и направилась обратно к камерам. В самой последней камере сидела темная фигура и всхлипывала. Джульетта сначала подумала, что это Хэнк, что он забрел в ближайшее место, похожее на дом, только для того, чтобы понять, в каком состоянии находится этот мир. Но человек был в рясе. Это был отец Вендель, который смотрел на них из-за решетки. Слезы на его глазах блестели в свете фонаря. На скамейке рядом с ним горела маленькая свеча, воск капал на землю.
Дверь в камеру была закрыта не до конца. Джульетта открыла ее и вошла внутрь. «Отец?»
Старик выглядел ужасно. В руках у него были потрепанные остатки древней книги. Не книга, а стопка вырванных страниц. Страницы были разбросаны по скамейке и на полу. Опустив свет, Джульетта увидела, что стоит на ковре с мелким узором. По всем страницам шел узор из черных полос, предложения и слова были нечитаемы. Подобные страницы Джульетта видела однажды в книге, хранившейся в клетке, – в книге, где можно было прочесть только одно предложение из пяти.
«Оставьте меня», – сказал отец Вендель.
У нее возникло искушение, но она не сделала этого. «Отец, это я, Джульетта. Что вы здесь делаете?»
Вендель фыркнул и стал перелистывать страницы, как будто что-то искал. «Исайя», – сказал он. « Исайя, где ты? Все не в порядке».
« Где ваша община?» спросила Джульетта.
«Уже не моя». Он вытер нос, и Джульетта почувствовала, как Раф дернул ее за локоть, чтобы она оставила этого человека в покое.
«Вы не можете здесь оставаться», – сказала она. «У вас есть еда или вода?»
«У меня ничего нет. Иди.»
«Идем», – шипел Раф.
Джульетта поправила на спине тяжелый груз – динамитные шашки. Отец Вендель разложил вокруг своих сапог новые страницы, проверяя каждую спереди и сзади.
«Внизу есть группа, которая планирует еще один раскоп», – сказала она ему. «Я собираюсь найти для них место получше, и они выведут отсюда наших людей. Может быть, вы могли бы пойти с нами на одну из ферм и попробовать раздобыть немного еды, может быть, вы сможете помочь. Вы могли бы пригодиться людям внизу».
«Для чего?» спросил Вендель. Он шлепнул страницу на скамейку, и несколько других страниц разлетелись. «Адский огонь или надежда», – сказал он. «Выбирай. Одно или другое. Проклятие или спасение. На каждой странице. Выбирайте. Выбирайте.» Он поднял на них глаза, умоляя их.
Джульетта встряхнула свою флягу, откупорила крышку и протянула ее Венделю. Свеча на скамье зашипела и задымилась, тени росли и уменьшались. Вендель принял флягу и сделал глоток. Он вернул флягу обратно.
«Я должен был увидеть это своими глазами», – прошептал он. «Я пошел в темноту, чтобы увидеть дьявола. И увидел. Шел-шел, и вот оно. Другой мир. Я вел свою паству к проклятию». Он исказил лицо, на мгновение изучил одну из страниц. «Или к спасению. Выбирайте.»
Взяв со скамьи свечу, он поднес к ней страницу, чтобы лучше ее разглядеть. «А, Исайя, вот ты где». И воскресным баритоном он прочел: «Во время благоволения Моего Я отвечу тебе, и в день спасения Я помогу тебе; Я сохраню тебя и поставлю тебя заветом для народа, чтобы восстановить землю и возвратить ее опустошенные уделы». Вендель прикоснулся углом страницы к пламени и снова зарычал: " Ее опустошенные уделы"
Страница горела до тех пор, пока ему не пришлось ее отпустить. Она двигалась в воздухе, как оранжевая, уменьшающаяся птица.
«Пойдем», – шипел Раф, на этот раз более настойчиво.
Джульетта подняла руку. Она подошла к отцу Венделю и присела перед ним, положив руку ему на колено. Гнев, который она испытывала к нему из-за Маркуса, исчез. Гнев, который она испытывала, когда он внушал своим людям негодование по отношению к ней и ее раскопкам, исчез. На смену гневу пришло чувство вины – вины от осознания того, что все их страхи и недоверие были оправданы.
"Отец, – сказала она. «Наш народ будет проклят, если останется в этом месте. Я не смогу им помочь. Меня здесь не будет. Им понадобится ваше руководство, если они хотят попасть на другую сторону».
«Я им не нужен», – сказал он.
«Нет, нужны. Женщины в глубине этой шахты плачут о своих детях. Мужчины плачут о своих домах. Вы им нужны». И она знала, что это правда. Именно в трудные времена он был нужен им больше всего.
«Ты проведешь их», – сказал отец Вендель. «Ты проведешь их».
«Нет, не проведу. Вы – их спасение. Я прокляну тех, кто это сделал. Я отправлю их прямо в ад».
Вендель поднял взгляд от своих коленей. Горячий воск стекал по его пальцам, но он, казалось, не замечал этого. Запах жженой бумаги наполнил комнату, и он положил руку на голову Джульетты.
«В таком случае, дитя мое, я благословляю твое путешествие».
••••
С этим благословением путь по лестнице стал тяжелее. А может быть, дело было в весе палок взрывчатки на спине, которая, как знала Джульетта, пригодилась бы для прокладки тоннеля внизу. Их можно было использовать для спасения, но она использовала их для проклятия. Они были похожи на страницы книги Венделя, поскольку предлагали и то, и другое. Подойдя к фермам, она вспомнила, что Эрик настоял на том, чтобы она взяла динамит. Другим не терпелось посмотреть, как она это сделает.
Когда они с Рафом добрались до нижней фермы, то сразу поняли, что что-то не так. От взлома двери исходил жар и злой воздух. Первая мысль была о пожаре, и, живя в бункере, она знала, что там больше нет работающих водяных шлангов. Но яркий свет в коридоре и на внешних площадках для выращивания намекал на другое.
На земле у ворот охраны лежал мужчина, его тело лежало боком к коридору. Раздетого до трусов и майки, Джульетта не узнала помощника шерифа Хэнка, пока не оказалась рядом с ним. Она почувствовала облегчение, когда он пошевелился. Он прикрыл глаза и крепче сжал пистолет, лежащий на груди; пот пропитал его одежду.
«Хэнк?» спросила Джульетта. «Ты в порядке?» Она и сама уже чувствовала себя липкой, а бедный Раф, казалось, вот-вот завянет.
Помощник шерифа сел и потер затылок. Он указал на ворота охраны. «Если прижаться к ним, можно получить небольшую тень».
Джульетта посмотрела в коридор на лампы. Они потребляли много энергии. Казалось, что каждый участок освещен одновременно. Она чувствовала запах жары. Она чувствовала, как жарятся растения. Она задалась вопросом, как долго скудная проводка на лестничной клетке сможет выдерживать такой ток.
«Неужели таймеры заклинило? Что происходит?»
Хэнк кивнул в сторону коридора. «Люди закладывают участки. Вчера началась драка. Ты знаешь Джина Сэмпла?»
«Я знаю Джина», – сказал Раф. «Из санитарной службы».
Хэнк нахмурился. «Джин мертв. Это случилось, когда отключили свет. А потом они передрались из-за того, кто имеет право его хоронить, и обращались с бедным Джином как с удобрением. Некоторые люди объединились и наняли меня для наведения порядка. Я сказал им, чтобы они не выключали свет, пока все не уляжется». Он вытер затылок. «Прежде чем вы на меня наброситесь, я знаю, что это не очень хорошо для урожая, но он и так был уничтожен. Я надеюсь выбить из этих людей пот, заставить их двигаться дальше, чтобы дать всем немного передышки. Даю еще один день».
«Еще через день у тебя где-нибудь случится пожар. Хэнк, проводка снаружи и так достаточно горячая, а тут еще и освещение. Я в шоке, что они могут питать все это. Когда на тридцатке отключится рубильник, здесь надолго останется только темнота».
Хэнк заглянул в коридор. По ту сторону ворот Джульетта увидела кожуру, сердцевину и объедки. «Как они тебе платят? Едой?»
Он кивнул. «Все продукты испортятся. Они все вырвали. Люди просто с ума посходили, когда пришли сюда. Я думаю, несколько человек отправились наверх, но ходят слухи, что дверь в этот бункер открыта, и если ты поднимешься еще выше, то умрешь. И если спустишься вниз, то умрешь. Много слухов».
«Ну, ты должен развеять эти слухи», – сказала Джульетта. «Я уверена, что наверху или внизу лучше, чем здесь. Ты не видел Соло и детей, тех, что жили здесь? Я слышала, что они пришли сюда».
«Да. Несколько ребят закладывали участок прямо по коридору, пока я не установил свет. Но они ушли несколько часов назад». Хэнк посмотрел на запястье Джульетты. «А который сейчас час?»
Джульетта взглянула на часы. «Четверть второго». Она увидела, что он собирается задать еще один вопрос. «После полудня», – сказала она.
«Спасибо.»
«Мы попытаемся их догнать», – сказала Джульетта. «Могу я оставить тебя разбираться с этими лампами? Вы не можете потреблять столько энергии. И пусть отсюда переедет побольше людей. На фермах в Миде дела обстоят гораздо лучше, или так было, когда я была здесь. И если у вас есть люди, ищущие работу, им пригодятся руки в Механике».
Хэнк кивнул и с трудом поднялся на ноги. Раф уже направлялся к выходу, его комбинезон был в пятнах пота. Джульетта похлопала Хэнка по плечу и тоже направилась к выходу.
"Эй, – окликнул Хэнк. «Ты сказала, который час. Но какой сегодня день?»
Джульетта замешкалась у двери. Она повернулась и увидела, что Хэнк смотрит на нее, прикрыв глаза рукой. «Это имеет значение?» – спросила она. И когда Хэнк ничего не ответил, она решила, что это не важно. Все дни теперь были одинаковыми, и каждый из них состоял из одних и тех же цифр.
54
Джимми решил поискать Элизу еще на двух уровнях, прежде чем повернуть назад. Он начал подозревать, что упустил ее, что она забежала на уровень за животным или в туалет, а он прошел мимо. Скорее всего, она вернулась на ферму вместе со всеми, а он топал по бункеру в одиночестве.
На следующей площадке он заглянул в главную дверь, не увидел ничего, кроме темноты и тишины, позвал Элизу и стал раздумывать, идти ли еще на один уровень дальше. Повернувшись обратно к лестнице, он увидел вспышку света над головой. Он прикрыл свои старые глаза и вгляделся в зеленый мрак, чтобы увидеть мальчика, который смотрел на него через перила. Мальчик помахал рукой. Джимми не помахал в ответ.
Он направился к лестнице, намереваясь вернуться на нижние фермы, но вскоре услышал легкие шаги по спирали, приближающиеся к нему. Еще один ребенок, за которым надо присмотреть, подумал он. Он не стал дожидаться мальчика, а пошел дальше. Прошло полтора оборота, прежде чем ребенок догнал его.
Джимми повернулся, чтобы отругать ребенка за то, что он его достает, но тут он узнал мальчика вблизи. Коричневый комбинезон, всклокоченные волосы цвета кукурузы. Это был тот самый ребенок, который преследовал Элизу на базаре.
"Эй, – прохрипел мальчик, тяжело дыша. «Ты тот парень».
«Я тот самый парень», – согласился Джимми. «Полагаю, ты ищешь еду. Ну, у меня нет ничего...»
«Нет.» Парень покачал головой. Ему было девять или десять лет. Примерно того же возраста, что и Майлз. «Мне нужно, чтобы ты пошел со мной. Мне нужна твоя помощь.»
Всем нужна была помощь Джимми. « Я немного занят», – сказал он. Он повернулся, чтобы уйти.
«Это Элиза», – сказал мальчик. «Я шел за ней сюда. Через шахты. Какие-то люди наверху не хотят ее отпускать». Он посмотрел на лестничную клетку, его голос был тихим шепотом.
«Ты видел Элизу?» спросил Джимми.
Мальчик кивнул.
«Что ты имеешь в виду под людьми?»
«Это кучка из той церкви. Мой отец ходит к ним по воскресеньям».
«И ты говоришь, что у них есть Элиза?»
«Да. И я нашел ее собаку. Ее собака была заперта за выломанной дверью несколькими этажами ниже. Я запер ее, чтобы она не могла выбраться. А потом нашел место, где держат Элизу. Я попытался добраться до нее, но какой-то парень сказал мне убираться».
«Где это было?» спросил Джимми.
Мальчик указал вверх. «Два уровня», – сказал он.
«Как тебя зовут?»
«Шоу».
«Хорошая работа, Шоу». Джимми поспешил к лестнице и начал спускаться.
«Я сказал, отсюда вверх», – сказал мальчик.
«Мне нужно кое-что захватить», – сказал ему Джимми. «Это недалеко.»
Шоу поспешил за ним. «Хорошо. И послушайте, мистер, я хочу, чтобы вы знали, как я был голоден. Но я не собирался есть собаку».
Джимми приостановился и дал мальчику возможность догнать себя. «Я не думал, что ты собираешься», – сказал он.
Шоу кивнул. «Просто чтобы Элиза знала», – сказал он. «Я хочу убедиться, что она знает, что я никогда бы так не поступил».
«Я позабочусь о том, чтобы она знала», – сказал Джимми. « А теперь пошли. Давай поторопимся.»
Спустившись на два уровня вниз, Джимми заглянул в темный коридор; поиграл фонариком по стенам, затем виновато повернулся к Шоу, который теснился позади него. «Зашел слишком далеко», – признался Джимми.
Он повернулся и стал подниматься обратно на уровень выше, досадуя на себя. Так трудно вспомнить, куда он все положил. Так давно это было. Раньше у него были мнемоники для запоминания своих тайников. На пятьдесят первом уровне он спрятал винтовку. Он помнил это, потому что для того, чтобы держать винтовку, требовалась одна рука, а для того, чтобы спустить курок, – палец. Пять и один. Винтовка была завернута в одеяло и зарыта на дне старого сундука. Но одну винтовку он тоже оставил здесь. Он привез ее в Снабжение целую жизнь назад; это было путешествие, когда он нашел Тень. А вот обратно не донес – не хватило рук. Один-восемнадцать. Вот оно. Не один-девятнадцать. Он поспешил на лестничную площадку – ноги подкашивались – и вошел в коридор, по которому они с Шоу прошли несколько минут назад.
Вот оно. Квартиры. Во многих из них он оставлял вещи. В основном какашки. Он не знал, что на фермах можно ходить прямо в грязь. Дети научили его этому в конце жизни. Элиза научила его. Джимми подумал о том, что люди могут сделать Элизе что-то плохое, и вспомнил, как он сам поступал с людьми, когда был мальчишкой. Он был молод, когда учился стрелять из винтовки. Он помнил, какой шум она издавала. Он помнил, что она делает с пустыми банками из-под супа и людьми. Она заставляла предметы подпрыгивать и падать. Третья квартира слева внизу.
"Подержи это, – сказал он Шоу, входя в квартиру. Он передал свой фонарик мальчику, который держал его направленным в центр комнаты. Джимми схватил металлический комод, прислоненный к одной из стен, и выдвинул его в сторону. Все как вчера. За исключением густой пыли на крышке комода. Следы его старых ботинок исчезли. Он забрался на самый верх и, отодвинув потолочную панель вверх и в сторону, попросил фонарик. Крысы пискнули и разбежалась, когда он посветил туда. Черная винтовка ждала его. Джимми снял ее и сдул пыль.
••••
Элизе не нравилась ее новая одежда. У нее забрали комбинезон, сказав, что цвет не тот, и завернули в одеяло, которое было зашито спереди и царапалось. Она несколько раз просилась уйти, но мистер Рэш сказал, что она должна остаться. В коридорах были комнаты со старыми кроватями, все ужасно пахло, люди пытались все убрать и сделать лучше. Но Элиза просто хотела к Щенку, Ханне и Соло. Ей показали комнату и сказали, что это будет ее новый дом, но Элиза жила за пределами Диких Земель и никогда не хотела жить где-либо еще.
Ее отвели обратно в большую комнату, где она написала свое имя, и заставили еще посидеть на скамейке. Если она пыталась уйти, мистер Рэш сжимал ее запястье. Когда она плакала, он сжимал еще сильнее. Они заставили ее сесть на скамейку, которую называли как-то иначе, пока мужчина читал из книги. Человек в белой мантии и с лысиной ушел, и на его место пришел новый человек, который читал из книги. Сбоку сидела женщина с двумя мужчинами, и вид у нее был не очень счастливый. Многие сидящие на скамейках наблюдали за этой женщиной, а не за читающим мужчиной.
Элизе одновременно хотелось спать и было неспокойно. Ей хотелось уйти куда-нибудь подальше и вздремнуть в другом месте. И вот мужчина закончил читать, поднял книгу в воздух, и все вокруг сказали одно и то же, что было очень странно, как будто все они заранее знали, что скажут, и голоса у них были смешные и полые, как будто они знали слова, но не понимали, что они значат.
Мужчина с книгой помахал мужчинам и женщине рукой, и казалось, что они несут ее. Возле цветного окна, через которое пробивался свет, стояли два сдвинутых вместе стола. Женщина зашумела, когда ее подняли на столы. На ней было одеяло, как у Элизы, только побольше, и мужчины легко обнажили ее голую ногу. Люди на скамьях напряглись, чтобы лучше видеть. Элиза чувствовала себя не такой сонной, как раньше. Она шепотом спросила у мистера Рэша, что они делают, и он велел ей молчать и не разговаривать.
Человек с книгой достал из мантии нож. Он был длинным и вспыхивал, как яркая рыба.
«Плодитесь и размножайтесь», – сказал он. Повернулся лицом к зрителям, а женщина задвигалась по столам, но никуда не могла уйти. Элиза хотела сказать, чтобы они не держали ее запястья так крепко.
«Вот, – сказал мужчина, читая из книги, – Я устанавливаю завет Мой с тобою и с потомством твоим после тебя». И Элиза подумала, не собираются ли они что-нибудь посадить. И он продолжил, сказав: «И не будет более истреблена всякая плоть. И будет, когда Я наведу облако на землю, то лезвие будет видно в облаке».
Он поднял нож еще выше, и люди на скамьях что-то пробормотали. Даже мальчик младше Элизы знал эти слова. Его губы шевелились так же, как и у остальных.
Мужчина поднес нож к женщине, но не отдал его ей. Один мужчина держал ее за ноги, другой – за запястья, и она старалась не шевелиться. И тут Элиза поняла, что они делают. Это было то же самое, что и с ее мамой и мамой Ханны. Женщина страшно закричала, когда нож вошел в нее, и Элиза не могла перестать смотреть, и кровь потекла по ее ноге, Элиза почувствовала ее на своей ноге и попыталась освободиться, но тут ее схватили за запястье, и она поняла, что однажды это будет с ней, и крики все стихали и стихали, а мужчина копался в ноже и пальцах, на его макушке блестели капельки пота, Он что-то говорил мужчинам, которым было трудно справиться с женщиной, и по скамейкам ходили шепотки, и Элиза чувствовала жар, и все больше крови, пока мужчина с ножом не вскрикнул и не встал лицом к скамейкам, держа что-то между пальцами, кровь текла по его руке до локтя, одеяло распахнулось, на его лице появилась улыбка, когда крики стихли..
«Вот!» – крикнул он.
И люди зааплодировали. Мужчины перевязали женщину на столе, затем спустили ее вниз, хотя она едва могла стоять. Элиза увидела, что у сцены стоит еще одна женщина. Они выстроились в ряд. Хлопанье приобрело ритм, как когда они с близнецами поднимались по лестнице, глядя друг другу в ноги, и хлопали, хлопали одновременно. Хлопки становились все громче и громче. Пока не раздался громкий хлопок, заставивший всех замолчать. От этого хлопка сердце в груди подпрыгнуло.
Головы повернулись к задней части комнаты. От громкого хлопка у Элизы заболели уши. Кто-то крикнул, указывая на него, и Элиза, повернувшись, увидела в дверном проеме Соло. С потолка сыпался белый порошок, а в руках у него было что-то длинное и черное. Рядом с ним стоял Шоу, мальчик в коричневом комбинезоне из странного мира. Элиза удивилась, как он там оказался.
"Извините, – сказал Соло. Он обвел взглядом скамейки, пока не увидел Элизу, и его зубы блеснули сквозь бороду. «Я заберу эту юную леди с собой».
Раздались крики. Мужчины встали со своих мест, кричали и показывали пальцем, а мистер Рэш кричал что-то о своей жене и собственности и о том, как он смеет мешать. А человек в крови и с ножом возмутился и рванул к проходу, отчего Соло поднял черную штуку на плечо.
Еще один хлопок, как будто это сделал Бог своими огромными ладонями, взрыв, такой громкий, что у Элизы заболели внутренности. Вслед за этим раздался звон разбитого стекла, и, повернувшись, Элиза увидела, что красивое цветное окно разбито еще больше, чем прежде.
Люди перестали кричать и двинулись к Соло, что, по мнению Элизы, было очень хорошо.
«Пойдем», – сказал Соло Элизе. «Поторопись».
Элиза встала со скамейки и направилась к проходу, но мистер Рэш схватил ее за запястье. «Она моя жена!» крикнул мистер Рэш, и Элиза поняла, что это плохо. Это означало, что она не может уйти.
«Вы быстро заключаете браки», – обратился Соло к притихшей толпе. Он помахал черной штуковиной, и это, похоже, заставило их занервничать. «А как насчет похорон?»
Черная штука указала на мистера Рэша. Элиза почувствовала, как его хватка ослабла. Она добралась до прохода, пробежала мимо человека с капающей кровью, бросилась к Соло и Шоу и дальше по коридору.
55
Джульетта снова тонула. Она чувствовала воду в горле, жжение в глазах, жжение в груди. Поднимаясь по лестнице, она ощущала вокруг себя старый потоп, но не это было причиной того, что ей казалось, что она не может дышать. Это были голоса, раздававшиеся вверх и вниз по лестничной шахте, свидетельства вандализма и воровства, длинные отрезки проводов и труб, разбросанные стебли, листья и земля от тех, кто спешил унести украденные растения.
Она надеялась возвыситься над несправедливостью, творящейся вокруг, спастись от последней вспышки цивилизованности перед воцарением хаоса. Она знала, что он наступит. Но как бы высоко они с Рафом ни забирались, люди открывали двери, чтобы исследовать и грабить, претендовать на территорию, выкрикивать с земли какие-то находки или задавать вопросы. В глубинах Механического она сокрушалась, что мало кто выжил. А теперь казалось, что очень многие.
Останавливаться, чтобы бороться с этим, было бы пустой тратой времени. Джульетта беспокоилась о Соло и детях. Она беспокоилась о разрушенных фермах. Но тяжесть взрывчатки в ее рюкзаке придавала ей цель, а окружающая беда – решимость. Она была готова к тому, что подобное больше никогда не повторится.
«Я чувствую себя носильщиком», – сказал Раф, хрипло дыша между словами.
«Если ты отстанешь, мы будем двигаться к тридцать четвертому. На обеих средних фермах должны быть продукты. Воду можно брать из гидронасосов».
«Я могу идти в ногу с тобой», – настаивал Раф. «Просто говорю, что это некрасиво».
Джульетта посмеялась над гордым шахтером. Она хотела сказать, что уже не раз совершала этот пробег, и всегда Соло отставал и махал ей рукой, обещая догнать. В голове промелькнуло воспоминание о тех днях, и вдруг ее бункер казался все еще живым и процветающим, кипящим цивилизацией, такой далекой и движущейся вперед без нее – но все еще существующей и живой.
Не больше.
Но были и другие бункеры, десятки, кишащие жизнью и бытом. Где-то родитель читал нотации ребенку. Где-то подросток украдкой целовался. Где-то подавали горячую еду. Бумага перерабатывалась в целлюлозу и снова в бумагу, нефть бурлила и сгорала, выхлопные газы выбрасывались в великий и запретный внешний мир. Все эти миры неслись вперед, каждый из них не знал о существовании других. Где-то человека, осмелившегося мечтать, отправляли на очистку. Кого-то хоронили, кто-то рождался.
Джульетта подумала о детях Хранилища 17, рожденных в жестокости и не знавших ничего другого. Это случится снова. Это случится прямо здесь. И ее раздражение на Комитет по планированию и прихожан отца Венделя было неуместным, подумала она. Разве ее Механика не выходила из себя? А разве она не выходила из себя прямо сейчас? Что такое любая группа, кроме кучки людей? А кто такие люди, как не животные, которые при звуке сапог пугаются, как крысы?
«– Тогда догоню тебя позже», – воскликнул Раф, его голос отдалился, и Джульетта поняла, что уходит. Она замедлила шаг и стала ждать его. Сейчас было не время для одиночества, для восхождения без компании. И в этом бункере одиночества, где она влюбилась в Лукаса, потому что он был рядом с ней голосом и духом, она скучала по нему так сильно, как никогда раньше. Надежда была отнята, глупая надежда. К нему нельзя было вернуться, его нельзя было больше увидеть, хотя она была смертельно уверена, что скоро присоединится к нему.
••••
Вылазка на вторую ферму мидов принесла немного еды, хотя она была глубже, чем помнила Джульетта. Фонарик Рафа высветил следы недавней активности: отпечатки ботинок в еще не высохшей грязи, сломанную для питья поливочную трубу, из которой продолжало капать, но она еще не опустела, помидор, на который наступили, еще не покрылся муравьями. Джульетта и Раф взяли то, что смогли унести: зеленый перец, огурцы, ежевику, драгоценный апельсин, дюжину недозрелых помидоров – этого было достаточно для нескольких приемов пищи. Джульетта съела столько ежевики, сколько смогла, потому что она плохо переносит транспортировку. Обычно она избегала ее, ненавидя, как она оставляет пятна на пальцах. Но то, что раньше было неприятностью, теперь казалось благословением. Так в спешке закончились последние припасы: каждый из нескольких сотен человек взял больше, чем ему было нужно, даже то, что ему было совсем не нужно.
