Текст книги "Бункер. Пыль"
Автор книги: Хью Хауи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)
Шарлотта пожала плечами. Внутри лифта было жарко. Цифры отсчитывались так чертовски медленно. Ей следовало нажать на соседний этаж, выйти и ждать следующего лифта. Теперь уже слишком поздно.
«Эй, посмотри на меня», – сказал мужчина.
Он знал. Он стоял так близко. Слишком близко для того, чтобы можно было что-то рассмотреть, кроме подозрительного взгляда. Шарлотта подняла голову: она чувствовала, как ее грудь прижимается к комбинезону, чувствовала волосы, выбивающиеся из-под шапочки, чувствовала свои скулы и подбородок без щетины – все, что делало ее женщиной, и не в последнюю очередь – сильное отвращение к этому странному человеку, который смотрел на нее, к человеку, из-за которого она оказалась запертой и бессильной в маленьком лифте. Она встретила его взгляд, чувствуя все это и даже больше. Беспомощность и страх.
«Что за черт?» – сказал мужчина.
Шарлотта подставила колено ему под ноги, надеясь покалечить его, но он повернул бедра и отпрыгнул назад. Тогда она ударила его по бедру. Она нащупала пистолет, но чехол был защелкнут. Никогда не думала, что ей придется доставать его в спешке. Она успела открыть подсумок и освободить пистолет, как мужчина налетел на нее, выбив воздух из легких и пистолет из руки. Пистолет и радиодетали упали на пол. Сапоги скрипели, когда они боролись, но она была намного сильнее. Его руки больно сжали ее запястья. Она закричала, ее высокий голос стал признанием. Лифт остановился на его уровне, и двери с грохотом распахнулись.
«Эй!» крикнул Эрен. Он попытался втащить Шарлотту в двери, но она поставила ботинок на панель и оттолкнулась, пытаясь вырваться из его хватки. «Помогите!» – заорал он через плечо и крик понесся по тусклому и пустому коридору. «Ребята! Помогите!»
Шарлотта укусила его за руку у основания большого пальца. Раздался хруст, когда ее зубы проткнули его плоть, а затем горький вкус крови. Он выругался и ослабил хватку на ее запястье. Она отшвырнула его назад в дверь, потеряла шапочку и почувствовала, как ее волосы рассыпались по шее, когда она потянулась за пистолетом.
Двери начали закрываться, оставив мужчину в коридоре. Он поднялся на колени и оказался в дверях раньше, чем они успели захлопнуться. Он врезался в Шарлотту, и она ударилась о заднюю стену, когда лифт продолжил свой веселый бег по бункеру.
Удар пришелся ей в челюсть. Шарлотта увидела вспышку яркого света. Она успела откинуть голову назад, прежде чем последовал следующий удар. Мужчина прижал ее к задней стенке лифта, он хрипел, как обезумевшее животное, в его голосе звучали ярость, ужас и страх. Он пытался убить ее, эту тварь, которую не мог понять. Она напала на него, а теперь он пытается убить ее. Удар по ребрам, и Шарлотта вскрикнула и схватилась за бок. Она почувствовала руки на своей шее, сжимающие ее, поднимающие с пола. Ее ладонь легла на отвертку, засунутую в комбинезон.
«Не двигайся», – прохрипел мужчина сквозь стиснутые зубы.
Шарлотта задыхалась. Не могла дышать. Не могла издать ни звука. Ее трахея была сдавлена. Зажав отвертку в правом кулаке, она занесла ее над его плечом и ударила по лицу, надеясь поцарапать его, напугать, заставить отпустить. Она била со всей силой, которая у нее оставалась, из последних сил, когда темный туннель ее зрения начал закрываться.
Мужчина увидел удар и, пытаясь уклониться, повернул голову в сторону. Она промахнулась мимо его лица. Вместо этого отвертка вонзилась ему в шею. Он потерял хватку, и Шарлотта почувствовала, как отвертка закручивается и разрывает его горло, пока она цеплялась за него, чтобы не упасть.
На ее лице мелькнуло тепло. Лифт резко остановился, и они оба упали на пол. Раздался булькающий звук, а тепло на лице Шарлотты оказалось кровью мужчины, которая хлынула багровой струей. Они оба задыхались. В коридоре раздался смех, громкие голоса, сверкающий пол, напомнивший ей о медицинском отделении, в котором она очнулась.
Пошатываясь, она поднялась на ноги. Человек в сером, напавший на нее, брыкался и корчился на полу, жизнь вытекала из его шеи, глаза были расширены и умоляли ее – кого угодно – о помощи. Он пытался говорить, взывать к людям в коридоре, но это было не более чем бульканье. Шарлотта наклонилась и схватила его за воротник. Двери уже закрывались. Она просунула между ними ботинок, и они снова открылись. Шарлотта вытащила мужчину в коридор и, поскользнувшись в собственной крови, ударила каблуками о пол лифта, убедившись, что его ботинки не задевают двери, потянула за собой. Лифт снова начал закрываться, угрожая оставить ее там вместе с ним. Из соседней комнаты послышался смех, группа мужчин смеялась над какой-то шуткой. Шарлотта бросилась к закрывающимся дверям, просунула руку между ними, и они снова открылись. Оцепеневшая и обессиленная, она вошла внутрь.
Повсюду была кровь. Ее ботинки скользили в ней. Глядя на ужас, лежащий на полу, она поняла, что чего-то не хватает. Пистолета. Паника сжала ее грудь, когда она посмотрела вверх: двери содрогнулись в последний раз. Раздался оглушительный выстрел, в глазах умирающего мелькнули ненависть и страх, а затем ее отбросило назад, в плече вспыхнул огонь.
••••
«Черт!»
Шарлотта, пошатываясь, вошла в лифт, ее первой мыслью было заставить его двигаться, бежать. Она чувствовала мужчину по ту сторону двери, представляла, как он одной рукой сжимает шею, а в другой держит пистолет, представляла, как он нажимает кнопку вызова лифта, оставляя на стене пятно крови. Она нажала несколько кнопок, помечая их кровью, но ни один из этажей не загорелся. Ругаясь, она нащупала свой идентификатор. Одна рука не реагировала. Она неловко потянулась другой, достала удостоверение, чуть не уронила его, провела по сканеру.
«Черт. Черт», – прошептала она, ее плечо горело. Она нажала на кнопку пятьдесят четыре. Дом. Тюрьма стала домом, безопасным местом. У ее ног лежали радиодетали. Плата управления была расколота пополам от чьего-то ботинка. Она сползла на пятки, обхватила себя другой рукой, борясь с желанием потерять сознание, и взяла микрофон. Прикрепила его шнуром к шее, оставив остальные детали. Повсюду была кровь. Часть из нее должна была быть ее. Красная. Она сливалась с ее комбинезоном. Лифт поднялся, медленно остановился и открылся в темной комнате снабжения на пятьдесят четвертом этаже.
Шарлотта, пошатываясь, вышла, что-то вспомнила и шагнула обратно внутрь. Она ударила ногой по дверям, которые пытались захлопнуться, и теперь злилась на них. Локтем она попыталась оттереть кнопки лифта. На пятьдесят четвертой кнопке остался мазок крови, отпечаток пальца, знак, указывающий на то, куда она ушла. Это было бесполезно. Двери снова попытались закрыться, и она снова ударила по ним ногой. В отчаянии Шарлотта нагнулась, провела ладонью по пролитой крови мужчины, вернулась к панели и намазала все кнопки. Наконец, она отсканировала свой идентификатор и нажала на верхний уровень, посылая эту чертову штуку далеко, так далеко, как только могла. Пошатываясь, она рухнула на пол. Двери начали закрываться, и она была рада этому.
39
Они будут искать ее. Она была беглянкой, запертой в клетке, в одном огромном здании. Они выследят ее.
Мысли Шарлотты неслись вскачь. Если мужчина, на которого она напала, умер там, в коридоре, то у нее есть время до конца смены, прежде чем его обнаружат и начнут искать ее. Если же он нашел помощь, то это может занять несколько часов. Но ведь они должны были услышать выстрел? Они могли спасти ему жизнь. Она надеялась, что они спасут ему жизнь.
Она открыла ящик, в котором видела аптечку. Не тот ящик. Это был следующий. Она достала аптечку и расстегнула комбинезон, разрывая застежки. Вытянув руки, она увидела страшную рану. Темно-красная кровь сочилась из дыры в руке и стекала по локтю. Она потянулась и вздрогнула, когда ее пальцы нашли выход. Рука онемела от раны вниз. От раны вверх она пульсировала.
Зубами она разорвала рулон марли, затем завернула его подмышкой, затем вокруг и вокруг, переправила рулон за шею и через другое плечо, чтобы все это держалось на месте. Наконец, еще несколько кругов по ране. Она забыла прокладку, компресс, и ей не хотелось делать это снова. Вместо этого она просто сделала последнее обертывание настолько тугим, насколько могла терпеть, и закрепила конец. Что касается перевязок, то это было просто катастрофой. Во время боя и после него все, что было в базовой подготовке, ушло на второй план. Только импульс и рефлекс. Шарлотта закрыла крышку контейнера, увидела кровь, оставшуюся на защелке, и поняла, что ей придется мыслить более здраво, чтобы справиться с этим. Она открыла ящик, взяла еще один рулон марли и убрала за собой, затем осмотрела пол возле лифтов.
Там был полный бардак. Она вернулась за маленькой бутылочкой спирта, вспомнила, где видела огромный кувшин с промышленным средством, взяла его и еще марлю, вытерла все. Не торопилась. Нельзя было слишком торопиться.
Пачка испачканных и запятнанных тряпок отправилась в мусорное ведро, крышка захлопнулась. Удовлетворенная состоянием пола, она поспешила в казарму. По ее раскладушке было видно, что там кто-то живет. Остальные матрасы были голыми. Прежде чем исправить это, она разделась, взяла еще одну пару комбинезонов и пошла в ванную. Вымыв руки и лицо, а также яркие потеки крови на шее и между грудей, она вымыла раковину и переоделась. Красный комбинезон отправился в шкафчик. Если они туда заглянут, ей конец.
Она стянула с кровати покрывало, взяла подушку и убедилась, что все остальное лежит ровно. Вернувшись на склад, она открыла дверь ангара на подъемнике для дронов и закинула внутрь свои вещи. Подойдя к полкам, она собрала пайки и воду, добавила вот это. Еще одна небольшая аптечка. В корзине с аптечкой она обнаружила микрофон, который, видимо, уронила, когда хваталась за марлю. Это, а также два фонарика и запасные батарейки отправились в подъемник. Это было последнее место, где кто-то мог искать. Дверь была практически незаметна, если не знать, что искать. Она доходила ей до колен и была такого же цвета, как и стена.
Она подумала о том, чтобы пролезть внутрь прямо сейчас, нужно только переждать первый тщательный обыск уровня. Они сосредоточатся на стеллажах, штабелях и, решив, что все чисто, перейдут к другим укрытиям, в которых она могла прятаться. Но прежде чем она дождалась этого, на столе лежал микрофон, над приобретением которого она так старалась. Там же была и рация. У нее есть несколько часов, сказала она себе. Это будет не первое место, которое они проверят. Конечно, у нее есть несколько часов.
Голова кружилась от недосыпания и потери крови, она добралась до комнаты управления полетом и сняла пластиковую пленку с рации. Похлопав себя по груди, она вспомнила, что сменила комбинезон. Кроме того, отвертка исчезла. Она поискала на скамейке другую, нашла ее и сняла панель с боковой стороны блока. Плата, в которой она не была уверена, была уже установлена. Оставалось только подключить микрофон. Она не стала прикреплять его к боковой панели или закрывать.
Проверила, как расположены платы управления. Это было очень похоже на компьютер, все детали соединялись друг с другом, но она не была электриком. Она понятия не имела, есть ли здесь что-то еще, чего не хватает. И ни за что на свете она не собиралась снова бежать за запчастями. Включила прибор и выбрала канал с пометкой «18».
Она ждала.
Настроив шумоподавитель, девушка подала в динамики достаточное количество помех, чтобы убедиться, что устройство включено. Трафик на канале отсутствовал. Нажатие на микрофон прекратило помехи, что было хорошим знаком. Усталая, израненная, боящаяся не только за себя, но и за брата, Шарлотта смогла улыбнуться. Щелчок микрофона, вернувшегося в динамики, был маленькой победой.
«Кто-нибудь может меня услышать?» – спросила она. Она оперлась локтем на стол, вторая рука бесполезно повисла на боку. Она попробовала еще раз. «Есть кто-нибудь, у кого есть уши? Пожалуйста, отзовитесь».
Статика. Что ничего не доказывало. Шарлотта вполне могла представить себе, что радиостанции находятся за много миль отсюда, где-нибудь в бункере, а все операторы вокруг них сгорблены и мертвы. Брат рассказывал ей о том, как он покончил с бункером нажатием кнопки. Он пришел к ней посреди ночи с сияющими глазами и рассказал обо всем. А теперь этот бункер исчез. Или, может быть, ее радио не работало?
Она плохо соображала. Нужно было устранить неполадки, прежде чем делать поспешные выводы. Потянувшись к циферблату, она сразу же вспомнила о другом бункере, который они с братом подслушивали, о соседнем бункере с горсткой выживших, которые любили болтать и играть в такие игры, как «Прятки», используя свои радиоприемники. Если она правильно помнила, мэр 18-го дома уже как-то выходил на связь на этой частоте. Шарлотта перешла на «17», чтобы проверить свой микрофон и посмотреть, не откликнется ли кто-нибудь, забыв о позднем часе. По привычке она использовала свой старый позывной из ВВС.
« Алло. Алло. Это Чарли два-четыре. Кто-нибудь меня слышит?»
Она слушала помехи и уже собиралась переключиться на другой канал, как вдруг прорвался голос, дрожащий и далекий:
«Да. Алло? Вы нас слышите?»
Шарлотта снова сжала микрофон, боль в плече на мгновение исчезла, связь с незнакомым голосом была подобна уколу адреналина.
«Я вас слышу. Да. Вы меня слышите?»
«Что, черт возьми, там происходит? Мы не можем связаться с вами. Туннель... в туннеле завалы. Никто не отвечает. Мы здесь в ловушке».
Шарлотта пыталась разобраться в ситуации. Она еще раз проверила частоту передачи. «Помедленнее», – сказала она и глубоко вздохнула, следуя собственному совету. «Где вы находитесь? Что происходит?»
«Это Ширли? Мы застряли здесь, в этом... другом месте. Все заржавело. Люди в панике. Ты должна вытащить нас отсюда».
Шарлотта не знала, отвечать ли ей или просто выключить устройство и попробовать позже. Было такое ощущение, что она вклинилась в середину разговора, сбив с толку одного из собеседников. Другой голос подтвердил ее предположение:
«Это не Ширли», – сказал чей-то женский голос. «Ширли мертва».
Шарлотта отрегулировала громкость. Она внимательно слушала. На мгновение она забыла о человеке, умирающем в коридоре внизу, о том, кого она ударила ножом, о ране на руке. Она забыла о тех, кто, должно быть, идет за ней, ищет ее. Вместо этого она с интересом слушала разговор на семнадцатом канале, этот голос, показавшийся ей смутно знакомым.
«Кто это?» – спросил первый мужской голос.
Возникла пауза. Шарлотта не знала, кого он спрашивает, от кого ждет ответа. Она поднесла микрофон к губам, но ответил кто-то другой.
«Это Джульетта».
Голос был тяжелым и усталым.
«Жюль? Где ты? Что ты имеешь в виду, говоря, что Ширли мертва?»
Еще один всплеск помех. Еще одна страшная пауза.
«Я имею в виду, что они все мертвы», – сказала она. «И мы тоже».
Еще один всплеск помех.
«Я убила нас всех».
Хранилище 17
40
Джульетта открыла глаза и увидела своего отца. Белый свет переливался из одного ее глаза в другой. За его спиной вырисовывалось несколько лиц, смотревших на нее сверху вниз. Светло-голубые и бело-желтые комбинезоны. То, что сначала казалось сном, постепенно превратилось в нечто реальное. А то, что казалось не более чем кошмаром, превратилось в воспоминания: Бункер был отключен. Двери были открыты. Все были мертвы. Последнее, что она помнила, – это как схватилась за рацию, услышала голоса и объявила, что все мертвы. И она их убила.
Отмахнувшись от света, она попыталась перевернуться на бок. Она лежала не на кровати, а на сырой стальной обшивке, под головой была чья-то нижняя рубашка. Живот забурчал, но ничего не вышло. Живот был пустой, судорожно вздымался. Она издавала рвотные звуки и плевала на землю. Отец просил ее дышать. Раф был рядом и спрашивал, все ли с ней в порядке. Джульетта подавила желание накричать на них всех, на весь мир, чтобы они оставили ее в покое, обнять колени и рыдать о том, что она натворила. Но Раф продолжал спрашивать, все ли с ней в порядке.
Джульетта вытерла рот рукавом и попыталась сесть. В комнате было темно. Она больше не находилась внутри экскаватора. Откуда-то било неяркое свечение, похожее на открытый огонь, запах горящего биодизеля, самодельного факела. И во мраке она увидела, как пляшут и качаются фонарики в руках и на касках шахтеров, как ее люди заботятся друг о друге. Небольшие группы сгрудились тут и там. Оглушающая тишина лежала, как одеяло, поверх разрозненных рыданий.
«Где я?» – спросила она.
Раф ответил. «Один из мальчиков нашел тебя в кузове машины. Сказал, что ты свернулась калачиком. Они сначала подумали, что ты умерла...»
Отец прервал ее. «Я собираюсь послушать твое сердце. Если сможешь, сделай глубокий вдох».
Джульетта не стала спорить. Она снова почувствовала себя молодой, юной и несчастной оттого, что что-то сломала, что разочаровала его. Борода отца сверкнула серебром от фонарика Рафа. Он вставил стетоскоп в уши, и она знала, что делать. Расстегнула комбинезон. Он слушал, как она глубоко глотает воздух и медленно его выпускает. Над собой она различила достаточно труб, электропроводов и выхлопных каналов, чтобы определить свое местонахождение. Они находились в большом насосном отделении, примыкающем к генераторной. Земля была влажной, так как все это было затоплено. Здесь, наверху, должна быть заперта вода, где-то медленно течет, резервуар постепенно опустошается. Джульетта вспомнила о воде. Когда-то давно, надев костюм для очистки, она проплывала мимо этой комнаты.
«Где дети?» – спросила она.
«Они ушли с твоим другом Соло», – сказал отец. «Он сказал, что проводит их домой».
Джульетта кивнула. «А сколько еще человек выжило?» Она сделала еще один глубокий вдох и задумалась, кто же еще остался в живых. Вспомнила, как собирала всех, кого могла, в раскоп. Она видела Кортни и Уокера. Эрика и Доусона. Фитца. Помнила семьи, детей из классов и мальчика с базара в коричневом комбинезоне. Но Ширли... Джульетта подняла руку и осторожно потрогала больную челюсть. Она снова слышала взрыв и ощущала грохот в толще земли. Ширли больше нет. Лукаса больше нет. Нельсона и Питера. Ее сердце не могло выдержать всего этого. Она ждала, что все это прекратится, утихнет, пока ее отец слушает.
«Неизвестно, сколько их осталось», – сказал Раф. «Все... там хаос». Он тронул Джульетту за плечо. «Там была группа, которая прошла недавно, до того, как все пошло наперекосяк. Священник и его прихожане. А потом еще куча народу пришла. А потом ты».
Отец внимательно слушал, как бьется ее неподатливое сердце. Он переместил металлическую подушечку из одного угла ее спины в другой, и Джульетта сделала глубокий, послушный вдох. "Некоторые из твоих друзей пытаются придумать, как развернуть эту машину и вытащить нас отсюда, – сказал отец.
«Некоторые уже копают», – сказал ей Раф. «Своими руками. И лопатами».
Джульетта попыталась сесть. Боль от потери всего, что она утратила, усугублялась мыслью о том, что она может потерять тех, кто остался. «Они не должны копать», – сказала она. «Папа, там небезопасно. Мы должны остановить их». Она вцепилась в его комбинезон.
«Тебе нужно успокоиться», – сказал он. «Я послал кое-кого принести тебе воды...»
«Папа, если они начнут копать, мы умрем. Все здесь умрут».
Наступила тишина. Ее нарушило шлепанье сапог. Свет прорезал темноту вдоль и поперек, и появился Бобби с помятой жестяной флягой, в которой плескалась вода.
«Мы умрем, если они нас откопают», – повторила Джульетта. Она воздержалась от того, чтобы добавить, что все они и так мертвы. Они были ходячими трупами в этой оболочке бункера, в этом доме безумия и ржавчины. Но она знала, что звучит так же безумно, как и все остальные, предостерегающие от раскопок, потому что здешний воздух должен был быть ядовитым. Теперь они хотели прорыть тоннель к своей смерти так же сильно, как она хотела прорыть тоннель к своей.
Она отпила из фляги, вода брызнула с подбородка на грудь, и задумалась о том, что все это безумие. И тут она вспомнила о прихожанах, которые пришли изгнать демонов из этого отравленного бункера, а может быть, и посмотреть на дьявольскую работу своими глазами. Опустив флягу, она повернулась к отцу, вырисовывающемуся силуэтом в свете факела Рафа.
«Отец Вендель и его люди», – сказала Джульетта. «Это...? Это те, кто приходил раньше?»
«Их видели направляющимися вверх и в сторону Механического», – сказал Бобби. «Я слышал, что они искали место для поклонения. Остальные пошли на фермы, слышали, что там еще что-то растет. Многие беспокоятся о том, что мы будем есть, пока не выберемся отсюда».
«Что мы будем есть», – пробормотала Джульетта. Ей хотелось сказать Бобби, что они не выйдут оттуда. Никогда. Все пропало. Все, что они успели выучить. Единственная причина, по которой она знала, а они нет, заключалась в том, что она, пробираясь через груды костей и курганы мертвецов, попала в этот бункер. Она видела, что становится с падшим миром, слышала, как Соло рассказывал о темных днях, слушала по радио, как те события разыгрывались заново. Она знала об угрозах, о тех угрозах, которые теперь были осуществлены, и все благодаря ее смелости.
Раф попросил ее глотнуть еще воды, и Джульетта увидела по освещенным фонариками лицам вокруг себя, что эти выжившие думали, что они просто попали в беду, что это временно. Правда заключалась в том, что это, скорее всего, все, что осталось от их народа – несколько сотен человек, которым удалось прорваться, те, кому посчастливилось жить в Глубине, испуганная толпа из нижних мидов, скопище фанатиков, которые сомневались в этом месте. Теперь они разбегались, стремясь пережить то, что, как они надеялись, закончится через несколько дней, неделю, заботясь лишь о том, чтобы хватило еды до спасения.
Они еще не понимали, что спасены. Всех остальных уже не было.
Она вернула флягу Рафу и начала подниматься. Отец уговаривал ее остаться на месте, но Джульетта отмахнулась от него. «Мы должны помешать им копать», – сказала она, поднимаясь на ноги. Ее комбинезон был влажным от мокрого пола. Где-то была утечка, вода задерживалась в перекрытиях и на уровнях над ними и медленно стекала. Ей пришло в голову, что это нужно исправить. И так же быстро она поняла, что в этом нет смысла. С планированием было покончено. Теперь нужно было выжить в следующую минуту, в следующий час.
«В какой стороне раскоп?» – спросила она.
Раф неохотно указал фонариком. Она потянула его за собой и остановилась, когда увидела Джомсона, старого ремонтника насосов, прижавшегося к стене молчаливых и ржавых насосов, с руками, сложенными на коленях. Джомсон всхлипывал про себя, его плечи качались вверх-вниз, как поршни, когда он смотрел на свои руки.
Джульетта указала отцу на мужчину и подошла к нему. «Джомес, ты ранен?»
«Я спас это», – пробормотал Джомсон. «Я спас это. Я спас это».
Раф направил фонарик на колени механика. В его ладонях мелькнула кучка читов. Зарплата за несколько месяцев. Они звенели, когда его тело сотрясалось, монеты извивались, как насекомые.
«В столовой», – сказал он между всхлипываниями и рыданиями. «В столовой, когда все бежали. Я открыл кассу. Банки, банки и банки в кладовке. И вот это. Я спас это».
«Ш-ш-ш», – сказала Джульетта, положив руку на его дрожащее плечо. Она посмотрела на отца, который покачал головой. Для него ничего нельзя было сделать.
Раф направил фонарик в другое место. Еще ниже мать раскачивалась взад-вперед и причитала. Она прижимала к груди младенца. Ребенок, похоже, был в порядке, его маленькая рука тянулась к матери, он открывал и закрывал рот, но не издавал ни звука. Так много было потеряно. У каждого было то, что он мог унести, и больше ничего, только то, что он успел схватить. Джомсон рыдал о том, что он успел схватить, пока с потолка стекали струйки воды, плакал бункер, плакали все, кроме детей.
41
Джульетта последовала за Рафом через большой экскаватор в туннель. Они долго шли по грудам камней, перешагивали через лавины отвалов, сыпавшихся с обеих сторон, видели одежду, один ботинок, полузатопленное одеяло, которое уронили. Валялась забытая чья-то фляга, которую Раф подобрал; он потряс ее и улыбнулся, когда она плескалась.
Вдалеке открытое пламя окрасило камень в оранжево-красный цвет, обнажив сырое тело земли. Свежая груда обломков сползала вниз от полного обрушения потолка – результат самопожертвования Ширли. Джульетта представила себе свою подругу по другую сторону этих камней. Она увидела Ширли, скорчившуюся в комнате управления генератором, задохнувшуюся, отравившуюся или просто распавшуюся под воздействием внешнего воздуха. К этому образу потерянной подруги добавился образ Лукаса в его маленькой квартирке под серверами, его молодая и безжизненная рука расслабленно обхватила молчащую рацию.
Рация Джульетты тоже молчала. Среди ночи кто-то над ними передал короткое сообщение, которое разбудило ее и в конце которого она сообщила, что все мертвы. После этого вызова она попыталась связаться с Лукасом. Она пыталась дозвониться до него снова и снова, но слушать помехи было слишком больно. Она убивала себя и свою батарею, пытаясь дозвониться, в конце концов, выключила аппарат, недолго думая, позвонила на первый канал, чтобы наорать на этого ублюдка, который ее предал, но она не хотела, чтобы они знали, что кто-то из ее людей выжил, что на свете есть еще люди, которых можно убить.
Джульетта колебалась между яростью от того, что они сделали, и скорбью о потере тех, кого они забрали. Прислонившись к отцу, она последовала за Рафом и Бобби в сторону лязга, стука и криков копателей. Сейчас ей нужно было выиграть время, чтобы спасти то, что осталось. Ее мозг работал в режиме выживания, тело онемело и дрожало. Она точно знала, что повторное соединение двух шахт означает гибель для всех них. Она видела белый туман, спускавшийся по лестнице, знала, что это не какой-то безвредный газ, видела, что осталось от прокладки и термоленты. Так они отравляли наружный воздух. Так они уничтожали миры.
«Осторожно, пальцы!» – рявкнул кто-то. Мимо проехал шахтер с тачкой обломков. Джульетта зашагала по наклонному полу, потолок становился все ближе и ближе. Впереди слышался голос Кортни. И голос Доусона тоже. В стороне от обвала были навалены кучи хвостов, чтобы отметить достигнутый прогресс. Джульетта разрывалась между желанием предупредить Кортни, чтобы та прекратила свои действия, и желанием прыгнуть вперед и копать своими руками, загибать ногти назад, пробивая когтями путь к тому, что там произошло, и будь проклята смерть.
«Хорошо, давайте уберем верхнюю часть, прежде чем продолжим. А почему так долго с домкратом? Можно, пожалуйста, подать сюда гидравлику от генераторной установки? Если темно, это не значит, что я не вижу, как вы, лохи, бездельничаете...»
Кортни замолчала, увидев Джульетту. Ее лицо ожесточилось, губы плотно сжались. Джульетта почувствовала, что ее подруга колеблется между пощечиной и объятиями. Жаль, что она не сделала ни того, ни другого.
«Ты поднялась», – сказала Кортни.
Джульетта отвела взгляд и посмотрела на груду камней и скал. От горящих факелов вилась и оседала копоть, холодный воздух в глубине шахты был пропитан ею. А как же все эти легкие – сотни пар легких – которые тоже высасывают этот воздух?
«Нам нужно поговорить об этом», – сказала Джульетта, махнув рукой в сторону пещеры.
«О том, что здесь произошло, мы сможем поговорить после того, как откопаем дорогу домой. Если ты хочешь взять лопату...»
«Этот камень – единственное, что сохраняет нам жизнь», – сказала Джульетта.
Несколько человек, копавших землю, уже остановились, когда увидели, кто разговаривает с Кортни. Кортни рявкнула на них, чтобы они вернулись к работе, и они вернулись. Джульетта не знала, как это сделать деликатно. Она вообще не знала, как это сделать.
«Я не знаю, что ты получаешь...» начала Кортни.
«Ширли обрушила кровлю и спасла нас. Если ты будешь копать, мы погибнем. Я уверена в этом».
«Ширли?»
«Наш дом был отравлен, Корт. Я не знаю, как это объяснить, но это так. Люди умирали наверху. Я слышала от Питера и...» Она перевела дыхание. «От Люка. Питер видел внешнюю сторону. Снаружи. Двери были открыты, и люди умирали. А Люк...» Джульетта прикусила губу, пока боль не прояснила ее мысли. «Первое, о чем я подумала, – это перевести всех сюда, потому что я знала, что здесь безопасно...»
Кортни разразилась хохотом. «Безопасно? Ты думаешь...?» Она сделала шаг ближе к Джульетте, и вдруг оказалось, что никто не копает. Отец Джульетты положил руку на руку дочери и попытался оттащить ее назад, но Джульетта устояла на ногах.
«Ты думаешь, здесь безопасно?» шипела Кортни. «Где мы, черт возьми, находимся? Там есть помещение, чертовски похожее на наше помещение, за исключением того, что оно превратилось в ржавую развалину. Думаешь, эти машины когда-нибудь снова заработают? Сколько у нас здесь воздуха? Сколько топлива? А как насчет еды и воды? Я даю нам несколько дней, если мы не вернемся домой. Это несколько дней копания, в основном вручную. Ты хоть понимаешь, что ты с нами сделала, притащив нас сюда?»
Джульетта выдержала этот шквал. Она приветствовала его. Ей хотелось добавить несколько камней от себя.
" Это сделала я ", – сказала она. Она отстранилась от отца и повернулась лицом к хорошо знакомым ей землекопам. Она повернулась и во весь голос бросила в темную яму, из которой только что вылезла. " Это я сделала! " – кричала она во всю мощь своих легких, посылая свои слова в сторону тех, кого она прокляла и обрекла. Она снова закричала: " Я это сделала!", и горло ее горело от копоти и жгучего признания, грудь распирало и саднило от страдания. Она почувствовала руку на своем плече – это снова был ее отец. Единственными звуками, когда ее эхо стихло, были треск и шепот открытого пламени.
«Это все из-за меня», – сказала она, кивнув. «Мы не должны были приходить сюда с самого начала. Мы не должны были. Может быть, из-за моих раскопок они нас отравили, или из-за того, что я вышла наружу, но воздух здесь чистый. Я вам всем обещала, что это место здесь и что воздух здесь нормальный. А теперь я вам с такой же уверенностью говорю, что наш дом потерян. Он отравлен. Вскрыт извне. Все, кого мы оставили...» Она пыталась перевести дыхание, ее сердце было пустым, а в животе завязывались узлы. И снова отец поддержал ее. «Да, это была моя вина. Моя вина. Вот почему человек, который это сделал...»
« Человек?» спросила Кортни.
Джульетта оглядела своих бывших друзей, мужчин и женщин, с которыми она работала вместе многие годы. « Человек, да. Из одного из бункеров. Там пятьдесят бункеров, таких же, как наш...»
