Текст книги "Дикий голод (ЛП)"
Автор книги: Хлоя Нейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
Глава 3
Поездка из аэропорта в центр Чикаго была похожа на странный сон из детства. Раньше я уже тысячу раз видела здания и достопримечательности, но мои воспоминания размылись по краям, как чернила.
Пока я росла, город менялся, поскольку сверхъестественные туризм и творчество вливали деньги в экономику. Речные нимфы стали дизайнерами и приобрели себе одноименный главный офис в сверкающем золотом здании рядом с «Демонстрационно-Торговым Комплексом», который по размеру почти такой же большой. Фейри, численность которых возросла после того, как злая колдунья окутала город своей магией, превратили захудалый квартал в Южном Лупе в холмистый парк с их новым домом, который походит скорее на замок, нежели на особняк.
Изменились и человеческие части города. Новейшие здания увенчаны живыми крышами из растений и деревьев и усеяны ветросиловыми воронками. На машинах, складах и рекламных щитах установлены солнечные панели с лозунгом города «Безотходное Производство!»
Но кое-что совсем не изменилось. Даже с Авто движение было затруднено еще до того, как мы добрались до центра города. Мы направлялись на восток в сторону Мичиган-Авеню, минуя то место, где злая волшебница пыталась уничтожить Чикаго. Мой дедушка, Джошуа Мерит, владел зданием, где она оказывала сопротивление, и во время битвы с ней оно сильно пострадало. Второй раунд оно пережило ничуть не лучше, но архитектор, вероятно, не предвидел атаку дракона.
Поскольку мой дедушка мог бы составить Скруджу МакДаку[22]22
Скрудж МакДак (англ. Scrooge McDuck, в переводе – скряга) или дядя Скрудж (англ. Uncle Scrooge) – персонаж мультфильмов, сказок и комиксов, антропоморфный селезень-миллиардер шотландского происхождения из города Глазго, главный герой диснеевского мультсериала «Утиные истории», дядя Дональда Дака и Деллы Дак, двоюродный дедушка Билли, Вилли и Дилли (Хьюи, Дьюи и Луи) Даков – сыновей Деллы и племянников Дональда.
[Закрыть] тяжелую конкуренцию, он попытался его восстановить. Но никто не захотел вкладывать деньги в то, что служило громоотводом магии. Поэтому он снес каркас здания, продал металлолом и пожертвовал землю городу. Теперь там красивая площадь, где в теплую погоду собираются туристы и уличные музыканты.
«Портман Гранд» находится рядом с Госдепартаментом, колонной из светлого камня с симметричными окнами и флагами, развивающимися над входом. Собралась толпа людей, чтобы посмотреть, как прибывают Авто, тротуар был переполнен людьми, которые размахивали в воздухе своими экранами, ожидая появления вампиров.
В толпе виднелись кепки Дома Кадогана вперемежку с привычный амуницией «Кабс», «Сокс», «Хокс» и «Беарз», и несколько плакатов «Добро пожаловать в Чикаго», из-за которых мне стало лучше после вчерашнего нападения. Мир никогда не будет гарантирован, но приятно видеть союзников в толпе.
Они стали выкрикивать мое имя, когда я выбралась из машины. Мои родители – это самое близкое среди американских сверхъестественных, что может быть к королевской семье. Это – и моя необычная биология – заставило СМИ особенно мной интересоваться. Из-за внимания мне всегда было не по себе, в особенности потому, что я не сделала ничего, чтобы его заслужить. Но я махала и улыбалась, пока шла за Сери к двери, позволив носильщикам перенести багаж, чтобы я смогла быстрее попасть внутрь. И я не преминула заметить мужчин и женщин в строгих черных костюмах, расположенных у двери. «Сотрудники службы безопасности за всем следят». Я постепенно начала расслабляться.
Внутри отель выглядел по-европейски. Красиво и дорого, с великолепными предметами искусства, роскошными тканями и мягким золотистым освещением, создававшим достаточно теней для богатых и знаменитых, чтобы те могли спокойно отдохнуть и пошептаться.
– Элиза Салливан!
Я обернулась и увидела мужчину с темной кожей и короткими, черными вьющимися волосами. Он был довольно симпатичным, с карими глазами и широкими, пухлыми губами, изогнутыми в улыбке. Ростом метр девяносто пять или девяносто восемь. У него причудливое чувство стиля, если галстук-бабочка и «Конверсы»[23]23
Converse – американская компания, производящая обувь с начала XX века и наиболее известная своими кедами Chuck Taylor All-Star. Контролируется компанией Nike.
[Закрыть], которые он надел с темно-серым костюмом, служат хоть каким-то признаком. Через плечо у него была перекинута черная холщовая сумка для документов.
– Это я, – ответила я и пожала протянутую им руку.
– Тео Мартин. Я один из Помощников Омбудсмена.
– А их несколько?
Он очаровательно улыбнулся.
– Да. – Он перевел взгляд и улыбнулся Сери.
– Серафина из Дома Дюма, – произнес он, когда она подошла к нам. – Тео Мартин.
– Очень приятно, – ответила она.
Тео вытащил из своей сумки пакет и протянул его мне.
– Ваши электронные пропуска, маршруты, карты, информация по вопросам обеспечения безопасности.
Мы с Сери взяли их.
– Другие делегаты из Франции прибыли?
– Да, – ответил он. – Их сопроводили в их номера на охраняемых этажах. Мы разместили охрану у лифтов и лестниц, и по всему зданию.
– Спасибо, – произнесла я. – Были какие-нибудь проблемы?
– Нет, – ответил Тео, и его улыбка увяла. – Мы слышали о Париже. Но тут у нас никаких проблем не было. Надеюсь, все так и останется. А если нет, – он пожал плечами, – то именно для этого мы здесь.
Под «мы» он подразумевал офис Омбудсмена.
Прежде чем в Чикаго пришел мир, у моих родителей было много приключений; они сражались с монстрами, демонами, колдунами и в том числе и с эльфами. Но хоть они и спасали город несколько раз, из-за этих приключений – и злодеев, с которыми они сражались – пострадала городская собственность. Сразу после того, как родилась я, они заключили сделку с мэром: в будущем они позволят офису Омбудсмена справляться со сверхъестественной драмой. Взамен им будет прощено возмещение ущерба городской собственности, а Омбудсмен получит офис побольше, больший бюджет и более многочисленный штат сотрудников.
Улыбка Тео все еще была легкой, поэтому не думаю, что он подразумевал это замечание, как упрек. Просто обещание помочь.
– Конечно, – произнесла я с уклончивой улыбкой. – И спасибо за пакет.
– Надеюсь, номер вам понравится, – сказал он. – И увидимся на вечеринке.
«Если только я сперва не залезу в мини-бар».
* * *
Я раздала ключи от номеров и электронные пропуска Сери и ее свите и проводила их в номера. По дороге мы прошли полдюжины охранников, отчего я немного расслабилась.
Они предоставили мне номер с потрясающим видом на Гранд-Парк и озеро Мичиган. По дизайну он напоминал скорее приемную, но с чикагским своеобразием. Дорогие ткани бледно-золотых и темно-бирюзовых тонов сочетались с большими, строгими фотографиями архитектуры Чикаго: витиеватая лестница в «Рукери Билдинг»[24]24
Здание Рукери Билдинг в Чикаго (The Rookery Building) – один из первых небоскребов, построенных в США. Рукери Билдинг строился с 1885 по 1888 годы. Архитекторами сооружения были Джон Рут и Даниэль Берн. На конец XIX века здание представляло безусловный шедевр архитектурной мысли.
[Закрыть], очертания ступенек «Уиллис-Тауэр»[25]25
Уиллис-тауэр (англ. Willis Tower), до 2009 года – Сирс-тауэр (Sears Tower) – небоскрёб в городе Чикаго, США. 442,1 м / 108 этажей. Начало строительства – август 1970 года, окончание – 4 мая 1973 года. Главный архитектор – Брюс Грэм, главный проектировщик (инженер проекта) – Фазлур Хан.
[Закрыть], львы перед Институтом искусств[26]26
Чикагский институт искусств (англ. Art Institute of Chicago, сокр. AIC) – художественный музей и высшее учебное заведение в Чикаго, штат Иллинойс. Основные учебные специализации – архитектура и изобразительное искусство.
[Закрыть].
Мой чемодан уже ждал меня в номере. Я разложила одежду по ящикам и отнесла туалетные принадлежности в ванную, а потом развесила более модные вещи, которые я не хотела гладить в течение следующих нескольких ночей.
Прилетела я в джинсах и нескольких слоях кофт, чтобы не замерзнуть в самолете. Прием будет полуофицальным, но все же это работа. И потребует чего-то более драматичного.
Я рано узнала, как одежда помогает характеризовать вампира, и это только подкрепилось в Париже. Я выбрала черное коктейльное платье – простое прямое платье длиной чуть выше колена и с длинными, пластичными рукавами – и подобрала к нему черные туфли на шпильках. Непрактично для сражения, если предположить, что такое произойдет на сверхъестественном приеме, но их довольно легко сбросить.
Я оставила волосы распущенными, бегло оценила свой макияж и добавила румяна на щеки, которые после путешествия стали более бледными, и тушь для зеленых глазах, которые нуждались в поддержке.
После вечеринки я вернусь в номер, умоюсь и попытаюсь принять парочку поз йоги. Я начала заниматься йогой в подростковом возрасте, потому что благодаря растяжке было немного легче переносить болезненные скачки вампирского роста, и продолжаю ей заниматься. Мне нравится быть гибкой. Но, что важнее, мне нравится контролировать ситуацию. Йога дала мне цель, в которой я нуждалась, чтобы держать все под контролем. Когда я сосредоточена, я не Элиза-и-Монстр. Я – это просто я.
Я решила оставить катану в номере. Но на всякий случай сунула маленький нож в свой клатч.
Слишком подготовленным вампир быть не может.
* * *
Вампиры единственные сверхъестественные, официально участвующие в переговорах, но прием открыт для всех суперов Чикаго. Обе группы – европейские вампиры и сверхъестественные Чикаго – получили возможность попасть на вечеринку, шанс продемонстрировать свои особые уклады. Это наша версия церемонии открытия Олимпийских игр.
Широкая деревянная лестница вела из роскошного вестибюля отеля на второй этаж, где своих гостей ожидал Красный Актовый Зал.
На входе были металлоискатели и сканеры, а в гардеробе проверяли куртки, накидки и сумки на наличие сверхъестественного оружия, которое не позволялось проносить в актовый зал. Для моего ножа сделали исключение, поскольку я находилась там, по крайней мере отчасти, чтобы следить за вампирами Дюма.
Крупный мужчина с широкими плечами, короткой шеей и лицом с приплюснутым носом – один из троллей реки Чикаго – протянул длинную трубу молодой женщине, которая принимала гардероб, она надувала пузыри из жвачки и была абсолютно невозмутима, наклеивая бирку на трубу и вручая троллю его квиток.
– Приятного вечера следующий пожалуйста, – сказала она, слова слились в хорошо отрепетированную песню.
Я вошла в актовый зал, который был впечатляющим местом. Стены расписаны широкой стенописью истории Чикаго, пол покрыт темно-красным ковром, украшенным золотой филигранью. С потолка спускались веревочки с крошеными лампочками, наподобие досягаемых звезд.
Вдоль одной стены стояли прилавки и фуршетные столы, соблазнительно пахнущие мясом, в противоположном конце на помосте располагался струнный квартет, который тихо исполнял концерт, а между низкими столиками был длинный проход, по которому будет проходить сверхъестественный парад.
– Привет, Элиза, – произнес голос, который я не сразу узнала.
Я оглянулась и увидела только плечи. Мне пришлось задрать голову, чтобы увидеть лицо Помощника Омбудсмена, с которым я сегодня уже встречалась.
– Привет, – поздоровалась я, слегка помахав. – Ты Тео, верно?
– Да.
На нем все еще были темный костюм и яркий галстук-бабочка в полоску.
– Мне нравится твой галстук.
– Спасибо. Мне нравится твое платье, – сказал он и жестом указал на свою руку. – И рукава.
– Спасибо, – ответила я с улыбкой. – Ты проверил всех делегатов?
– Всех до последнего, – ответил Тео. – Они рассредоточены по городу, понятное дело, на тот маловероятный случай, если кто-нибудь захочет на них напасть. Это сложная ситуация, а не просто какое-то эго.
– Жалуются? – спросила я с улыбкой.
– Ты и не представляешь. Не буду конкретизировать – Испания, – пробормотал он, якобы кашлянув, – но один делегат был недоволен своим трехкомнатным номером, потому что ему обещали четырехкомнатный.
– Явно с целью унизить его.
Он понимающе улыбнулся.
– Точно. Другая вышла из себя из-за того, что выпивка в мини-баре оказалась не первоклассной, а она не собирается пить какое-то пойло.
Я мысленно прошлась по списку европейских Домов и их делегатов.
– Германия? – предположила я.
– В точку, – ответил он.
Вошли мои родители, папа в накрахмаленном смокинге, мама в черном облегающем платье без рукавов длиной до середины икры, ее волосы ниспадали на плечи. Они держались за руки, папа прошептал что-то, на что мама усмехнулась. На ее ответ он закатил глаза.
– Они хорошо смотрятся вместе, – сказал Тео.
– Думаю, да. – Я посмотрела на него. – Ты здесь с кем-то?
– Я? Нет, я один. – Он улыбнулся, но его лоб нахмурился. – Я никого и не ищу. Для меня на первом месте карьера. А что насчет тебя? СМИ любит строить догадки относительно принцессы Кадогана.
– Это просто клик-наживка[27]27
Клик-наживка – посты или всплывающие окна, провоцирующие кликнуть на них мышью, чтобы прочитать продолжение истории или увидеть картинку/видео.
[Закрыть], – ответила я. – Я тоже одна и никого не ищу. Аналогично по поводу карьеры.
– Похоже, у нас много общего.
Похоже, он имел в виду именно это. Ни больше, ни меньше.
Я знала Тео не больше часа, но мне в нем что-то нравилось. Нечто честное и простое. После жизни с вампирами на протяжении двадцати трех лет такие черты характера я высоко ценю.
– Ага, – ответила я. – Похоже на то.
– Добрый вечер, – произнес мой отец, когда они подошли к нам, а потом наклонился и поцеловал меня в щеку. – Ты прекрасно выглядишь.
– Спасибо. Вы выглядите очень эффектно, как и всегда. – Я указала на Тео. – Тео, ты знаком с моими родителями?
– Привет, Тео, – поздоровалась моя мама, протягивая руку. – Мы виделись на барбекю.
– Верно, верно, – произнес Тео и пожал руку сначала маме, потом папе.
– Барбекю? – спросила я.
– Ежегодное мероприятие твоего прадедушки, – ответила мама.
Недостатком жизни в Париже служило отсутствие семейных мероприятий.
– Он делал красный капустный салат?
– Делал, – ответила мама с ухмылкой, и я печально вздохнула.
Тео покосился на меня.
– Это был довольно серьезный вздох для капустного салата. Я хочу сказать, что никто на самом деле не ест капустный салат, ведь так? Это просто ради шоу, верно?
– Ты явно не пробовал капустный салат, – сказала моя мама, прищелкнув языком.
Явно сбитый с толку, Тео посмотрел на моего отца.
– Но… это же капустный салат. Что я упускаю?
Папа сунул руки в карманы.
– Я отказываюсь от приглашения снова обсуждать капустный салат. И тебе настоятельно рекомендую не вдаваться в подробности. Обсуждение еды с семьей Мерит – это война, которую ты не сможешь выиграть.
Тео все еще выглядел озадаченным, но он улыбался. И я подумала, что это правильная реакция.
– Капустный салат как всегда был фантастическим, – сказала мама, заканчивая спор. – И в этому году мясо предоставила Стая. Оно было восхитительным. Тебе нужно посмотреть новый офис, пока ты в городе. Он впечатляет. А Лулу расписывает стены в «Красной Шапочке».
– Она говорила мне, – ответила я.
Лулу Белл – моя лучшая подруга и дочь лучшей подруги моей мамы, Мэллори Кармайкл Белл. В отличие от Мэллори, Лулу не использует магию. Но она всерьез занимается искусством. Она училась в Институте искусств, возглавляла школьный художественный клуб и получила степень в крутой школе дизайна на Восточном Побережье. Сейчас она работает внештатным художником и иллюстратором; чем больше картина, тем лучше. «Красная Шапочка» – это бар Стаи, расположенный на углу района Украинская Деревня.
– Я сообщила ей, что добралась сюда в целости и сохранности, и завтра постараюсь туда заехать, – сказала я. – Дядя Малик сегодня будет? – Я снова огляделась. В толпе я увидела двух Мастеров Чикаго – Моргана Гриера и Скотта Грея. Но четвертый пока не появился.
Малик был заместителем моего отца, пока не основал свой собственный Дом три года назад. Малик и его жена, Алия, были единственной женатой парой в Доме Кадогана, пока я там жила. Родные моего папы давно умерли, и мы не часто навещали семью со стороны мамы, поэтому Малик и Алия были моей семьей.
– Нет, – ответил папа. – Он руководит подготовкой в театре к завтрашнему заседанию.
– Он с Юеном и Петрой, – произнес Тео, а потом взглянул на меня. – Роджер Юен – второй по старшинству в ОМБ – так мы называем офис – а Петра – наш технический директор.
– А у вас будет парад служащих? – спросила моя мама с улыбкой.
– Я его ни за что не пропущу, – ответил он. – Это Парад в честь Дня Благодарения с клыками и мехом.
– И это ваш слоган, – произнес папа с улыбкой.
Тео нахмурился и прищурился на что-то в передней части помещения. Он пробормотал что-то про флаги, а потом извинился и протиснулся сквозь толпу. Я смотрела, как он подошел к женщине, устанавливающей флаги представленных стран в передней части помещения, а потом помог ей отрегулировать их высоту, чтобы они идеально соответствовали друг другу.
Папа поглядел на меня.
– Я не вижу Сери или Марион. Я так понимаю, французская делегация участвует в параде?
– Да. Я предложила бросать круассаны из корзин, но Марион отказалась.
Брови папы выгнулись в изумлении.
– Ты предложила Мастеру Дома Дюма бросать выпечку в толпу делегатов?
– В контексте это была забавно, – ответила я, а потом задалась вопросом, не совершила ли своего рода международный бестактный поступок. Но я вспомнила хриплое хихиканье Марион и решила, что мне ничего не грозит.
– На самом деле она посчитала, что pain au chocolat[28]28
Французская булочка с шоколадом.
[Закрыть] будут более торжественными, – объяснила я.
– Полагаю, они не будут участвовать в параде, – сказала мама и указала на дверь.
Габриэль Киин, оборотень и альфа, стоял в актовом зале, бросая подозрительные взгляды на формальную обстановку. Его кожаная куртка и брюки резко контрастировали с убранством помещения, но его наряд считался броским по меркам оборотней.
Рядом с ним была его жена, Таня. Он высокий и широкоплечий, а Таня миниатюрная и утонченная. У него русые волосы, загорелая кожа и золотистые глаза. Она бледная и с темными волосами, у нее зеленые глаза, но проницательный взгляд, что противоречит ее размеру.
Оборотни стоят между людьми и вампирами по спектру смертности, имея более длительную продолжительность жизни, чем люди, но не вечную. Поэтому Габриэль и Таня постарели не так сильно, как люди, но не так, как вампиры. Время добавило легкие морщинки в уголки их глаз и вокруг ртов.
Они огляделись, заметили нас и направились в нашу сторону. И на то место, где они только что стояли, ступил сам принц волков.
Последние четыре года пошли Коннору Киину на пользу.
У него фигура отца и цвет волос матери. Его волнистые волосы практически черные и достаточно длинные, чтобы опускаться на весенне-голубые глаза. У него густые брови, сильная челюсть и ямочка на квадратном подбородке. Его губы пухлые и улыбчивые. Его нос прямой, за исключением вмятинки на переносице после драки в школе.
Он бесспорно красив, но на редкость высокомерен. Абсолютно уверен в своем месте в мире, потому что он решил, что займет место отца в качестве главы Стаи, и пофиг на конкурентов. И безрассуден, потому что он оборотень. Он сводил меня с ума, как раздражающий заусенец. А благодаря тому, что наши родители друзья, он слишком часто был заусенцем в Доме Кадогана.
Теперь он выше, плечи стали шире, и мускулы хорошо смотрелись под серыми брюками и серой жилеткой поверх белой рубашки на пуговицах, рукава которой были подвернуты на сильных руках.
У него была другая выправка. Никакой подростковой сутулости, никаких вялых мышц. В нем были уверенность, сила и сознательность.
Это больше не тот мальчик, который украл мой игрушечный меч.
Это мужчина в расцвете сил.
Поэтому я приготовилась к схватке.
Глава 4
Коннор посмотрел на меня, окинув оценивающим взглядом. Потом он подошел к нам и присоединился к своим родителям.
– Котенок, – поздоровался Габриэль с моей мамой. – Салливан, – сказал он папе. А потом посмотрел на меня и улыбнулся. – Элиза. С возвращением.
– Спасибо. Хорошо быть дома.
– Я уверена, что вы оба помните друг друга, – произнесла Таня, положив руку на предплечье Коннора, когда он подошел к нам.
«Как его можно забыть?»
– Конечно, – ответила я.
– Элиза. – Коннор произнес мое имя нарочито медленно, как будто никогда не позволял ему слетать со своих губ. Что вполне возможно, потому что обычно он называл меня «негодницей», потому что это сводило меня с ума. Я обычно называла его «щенком» по той же причине. Пожалуй, мы вели себя хорошо.
– Как дела? – спросила я.
– Хорошо. Я не знал, что ты возвращаешься.
Я улыбнулась.
– Поэтому ты для меня не принарядился?
Его глаза загорелись, уголок губ приподнялся в улыбке, которая разбила множество сердец.
– Я не ношу плащи. Разве не это вампирская униформа?
«Или, может, не очень хорошо».
– Только если у него высокий воротник, – ответила я, указывая на свою шею. – Ты и униформу своих людей не носишь. Кожа и мотоциклетные ботинки, верно?
Это наш сценарий сарказма. Сейчас мы старше, чем в последний раз, когда играли, но мы все еще знаем свои роли.
– Я так рад, что ничего не меняется, – пробормотал Габриэль, неодобрительно поглядев на своего сына.
Невозмутимый Коннор сунул руки в карманы.
– Я одеваю кожу только на действительно официальные мероприятия.
– В следующий раз нам нужно будет сделать его для тебя покруче, – сказала я со сладкой улыбкой.
– Как дела в Париже? – спросила Таня, прерывая немую сцену. – Мы слышали о вчерашнем нападении у Эйфелевой Башни.
– Это было… ужасно, – ответила я.
– Ты тоже там была? – спросил Коннор, выгнув брови.
– Вампиры напали на людей, а я оказалась ближе, чем большинство охранников.
– Она спрыгнула со второго уровня Эйфелевой Башни, чтобы подключиться к бою, – сказал Габриэль с улыбкой, в которой таилось удивительное количество волчьего одобрения. – Я удивлен, что ты об этом не слышал.
– Не слышал, – ответил Коннор, и мне понравился его оценивающий взгляд. Мне не нужно было его одобрение, но мне понравилась идея его удивить.
– Вот и неприятности, – сказал Габриэль, но он не выглядел удивленным, увидев мужчину, направляющегося к нам.
Он был крупным мужчиной – почти два метра ростом, и все это плотно обтянуто мышцами. У него загорелая кожа, темно-каштановые волосы длиной до плеч и незабываемые бледно-голубые глаза, в уголках которых появляются морщинки, когда он улыбается. Они увенчаны бровями, которые образовываются почти идеальную V.
– Элиза Салливан, – произнес он, – чтоб мне пусто было.
Райли Сикскиллер – член Северо-Американской Центральной Стаи и бывший бойфренд Лулу. В то время, как я была ограничена ночными репетиторами, Лулу ходила в школу, где училось много оборотней из Стаи, живших в Украинской Деревне, недалеко от дома ее родителей в Уикер-Парке. Они с Райли встречались почти год. Она была странной и модной девушкой; он был спортсменом. Они были из совершенно разных миров, но какое-то время были неразлучны.
Они расстались, потому что для нее было слишком тяжело встречаться со сверхъестественным. Лулу все еще борется со своими собственными демонами, пытаясь примириться с магией, которой она решила не пользоваться, но с которой ей приходиться жить. После этого мы с Райли остались друзьями.
Я позволила ему обнять себя, и меня затопили воспоминания из-за пачули и сандалового дерева, ароматы которых все еще цеплялись за его одежду. Он пах все так же.
– Ты выросла, – сказал Райли, поигрывая бровями. – Париж пошел тебе на пользу.
– Там неплохо. Как ты? Все еще держишь Стаю в узде?
Райли фыркнул.
– Я им для этого не нужен. – Он одарил Коннора вдумчивым взглядом. – Это он держит руку на пульсе. Обычно самой горячей девушки в комнате.
Райли все верно сказал. Я даже слегка удивилась, что Коннор пришел сюда без девушки.
Прозвучал гонг, и мы посмотрели на помост в конце актового зала. Джессамина Франклин, мэр города на втором сроке, подошла к микрофону. Она высокая и атлетичная женщина с темной кожей и прямыми, темными волосами, доходящими до плеч и завивающимися вокруг лица. У нее широкая и яркая улыбка, проницательные и мудрые глаза. На ней было красное платье-футляр с угловатым лифом, заходящим на плечо, и классические туфли-лодочки на шпильках.
– Добро пожаловать, – сказала она, обводя взглядом помещение. – Приветствую вас. И еще раз с прибытием. Добро пожаловать в Чикаго. Добро пожаловать на это празднество разнообразия наших сверхъестественных собратьев.
– За последние два десятилетия Чикаго окунулся в атмосферу мира между людьми и сверхъестественными. Вампиры, оборотни, люди, нимфы, фейри и многие другие жили бок о бок. Они совместно работали. Они жили и любили в полном согласии. Это было не случайно, а согласно замыслу. Потому что люди и сверхъестественные Чикаго познали свои прошлые страхи и ошибки и подумали о будущем, о нуждах своих детей и детей своих детей, чтобы сделать город для всех нас.
– Вот она возможность. Время пришло. Давайте действовать.
Она отступила от трибуны, и помещение взорвалось аплодисментами.
– Боже, я люблю ее, – пробормотал Тео, его голос был пропитан обожанием.
– Она впечатляющая женщина, – согласился мой папа и поднял свой бокал за мэра.
Она покинула помост, махая рукой, пока ее сопровождали через толпу. В конце она пожала руку бледному мужчине с безупречно уложенными серебристыми волосами, его серый костюм был почти того же оттенка, с блестящими серебряными запонками, шелковым бледно-голубым галстуком и нагрудным платком того же цвета, который был безупречно сложен. Он положил свою руку на ее и устроил представление, проводя ее через актовый зал.
Это был Уильям Дирборн, Омбудсмен. У меня нет особых причин не любить его или то, что он сделал с офисом моего прадедушки. Но в его взгляде, манерах присутствует что-то слишком скользкое, и мне это не нравится. Слишком много стремления выставить себя напоказ, и это заставляет меня задаваться вопросом, сколько под всем этим настоящего.
Снова прозвучал гонг, верхнее освещение приглушили, и по подиуму заплясали цветные огоньки.
Толпа ахнула, когда по проходу пробежала гладкая черная пантера. Она была огромной – полтора метра блестящего меха на упругих мышцах, размахивая хвостом, она извилисто двигалась к помосту.
Я достала свой экран и навела его, записывая видео того, как крадется пантера. Поскольку Сери будет на параде, она не сможет увидеть других делегатов, поэтому я пообещала, что запишу видео.
Большая кошка добралась до конца прохода, запрыгнула на помост и повернулась к толпе. Вспыхнули прожекторы, воздух в помещении наэлектризовался, когда вокруг животного начала вращаться магия, создавая густую, как туман, воронку силы, которая вспыхивала, подобно молнии, и распространяла покалывание от силы по всему помещению.
Свет снова вспыхнул, а потом исчез, являя сногсшибательную женщину, которая несколько мгновений назад была хищником. Ее кожа была бледной, глаза широкими и голубыми, волосы отливали золотом и ниспадали на плечи. Она была совершенно голой, демонстрируя тело, которое одновременно было подтянутым и пышным во всех нужных местах.
Послышалось больше вздохов, когда женщина гордо встала, сознавая свою наготу и не испытывая из-за этого смущения, а потом наклонила голову. Аплодисменты были оглушительными, гости были впечатлены магией, пантерой или женщиной, в которую она обернулась.
Она ушла с помоста туда, где ее ждал Коннор. Я даже не видела, как он проскользнул вперед. Ассистент помог женщине надеть шелковое кимоно, в то время как она одарила Коннора кошачьей улыбкой, которая намекала на то, что они больше, чем просто товарищи по Стае.
Я предположила, что он все-таки пришел сюда с девушкой. Оно и понятно. Она в точности в его вкусе: божественно красива и полностью это осознает. Я видела как минимум десяток его девушек, и все они были роскошными тусовщицами. Это вполне в стиле оборотней, учитывая, что их уклад имеет много общего с видеороликами глэм-метала[29]29
Глэм-метал (также известный как хэйр-метал и поп-метал) – поджанр хард-рока и хеви-метала. Он сочетает в себе элементы панк-рока, а также сложные хуки и гитарные риффы, позаимствовав в то же время эстетику глэм-рока 1970-х.
[Закрыть] 1990-х.
– Вау, – пробормотал Тео. – Это было… И она…
– Это Табби, – сказал Габриэль. – Впервые увидел обращение?
– Во второй, – ответил Тео. – Но в первый раз было и близко не так… прекрасно.
Габриэль понимающе усмехнулся.
– Оборотни знают, как эффектно появляться, – сказала моя мама и подняла бокал за Габриэля. – Отличная работа.
– Просто напоминание о нашем существовании, – произнес он. – На случай, если кто-нибудь из этих прекрасных, клыкастых людей забудет.
«Они вряд ли об этом забудут».
* * *
Шоу началось с размахом, и это было только начало.
Сначала прибыли зарубежные гости, группы вампиров, которые несли флаги своих Домов и стран. Испания, Германия, Ирландия, Дания и десяток других, большинство из них были одеты как бизнесмены, а женщины в костюмах и на каблуках. Я дала Шотландии приз за лучший костюм, поскольку на их мужчинах вампирах были полные шотландские регалии, позволяющие демонстрировать их клыки. Исландия завоевала мой приз за инновации. Все они были одеты в свитера ручной вязки с изображениями капель крови, полумесяцев и катан.
Французская делегация была одета в белое и несла маленькие флаги Франции. Круассанов не было, но на них были береты, которые смотрелись на вампирах лучше, чем, вероятно, когда-либо на людях.
А потом настал черед сверхъестественных Чикаго. Речной тролль, который сдал свою трубу, привел своих огромных друзей, и они шли по проходу тяжелыми, размашистыми шагами. За ними следовали Речные нимфы, маленькие и чувственные женщины с распущенными волосами, которые использовали проход в качестве подиума в своих облегающих и крошечных платьях.
Слова превратились в шепотки, когда двери актового зала снова открылись, и вошли фейри.
Клаудия, их глава, полностью походит на королеву фейри. Бледная кожа и волнистые пшеничные волосы; тело высокое, пышное и соблазнительное. На ней было прямое платье без рукавов цвета свечи и практически прозрачное. Поверх него была широкая горжетка цвета кованой бронзы со сверкающими неограненными драгоценными камнями. Ее платье тоже было украшено драгоценными камнями, дугами из сапфиров, цитронов и кварца, которые блестели в свете прожекторов. Ее волосы были заплетены в сложные косы, лежащие на плечах. Ее магия древняя, холодная вибрация силы больше напоминает медленную, густую волнистость.
Я не узнала ее спутника – высокого фейри с темными, прямыми волосами, доходящими до плеч. У не было худощавое лицо, квадратный подбородок и густые брови над темными глазами. В его лице было что-то молодое, но все же суровое. Или, может, так казалось из-за его жесткого взгляда.
У него было стройное и подтянутое тело. Он не надел смокинг, вместо этого выбрав длинную, кремовую тунику, которая ниспадала до его бедер и была того же тона свечи, что и у Клаудии, и усеяна теми же драгоценными камнями, хоть и менее пышно, чем у нее. Именно для этого он здесь, чтобы дополнять ее, а не соперничать. Ее спутник, а не король. Она должна быть королевой и звездой. Его, казалось, такие условия полностью устраивают.
Они о чем-то шептались, пока шли по проходу, высоко подняв головы, как будто не обращая внимания на всех остальных в помещении. За ними шел десяток фейри, которые когда-то охраняли Дом Кадогана, по крайней мере, до тех пор, пока не предали моего отца, повернув против нас свое оружие, потому что Клаудия изменила свое решение. Сегодня на них также были туники вместо их обычных черных роб.
Когда-то в Англии, Шотландии, Ирландии и Уэльсе жили тысячи фейри. Во всяком случае, до тех пор, пока люди не уничтожили некоторых из них и не экстрадировали остальных. Фейри, пережившие период адаптации, жили вместе в заколдованной башне в чикагском Поттер-Парке, которая ограждала их от времени, поскольку фейри не бессмертны вдали от своей родины. Но защитная магия со временем ослабилась настолько, что Клаудия едва могла покинуть свою башню.
По крайней мере, до тех пор, пока Сорша непреднамеренно не дала фейри столь необходимый толчок.
Сорша – это злая колдунья, которая уничтожила здание моего дедушки. Она была красивой и богатой женщиной, которая скрывала свою магию, а потом использовала ее, чтобы попытаться захватить город. Ее первое поражение в «Тауэрлайне» создало множество сильных эмоций в Чикаго. Не желая признавать поражение, она выяснила, как собрать эти эмоции, зарядить это собрание с помощью магии и создать новое существо.
