Текст книги "Дикий голод (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Нейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Нефтяных компаний, – закончили мы за нее.

– Очень смешно, – сказала она без намека на юмор. – И верно. Но, надо полагать, они хотят силу.

– Руадан хочет силу, – пробормотала я, подходя ближе к карте и задумавшись над тем, что он планирует.

– Если они хотели подсоединиться к пересечению, – произнес Тео, – то могут снова попытаться сделать это в Грант-Парке. Или в следующем подходящем месте, которое, как я полагаю, будет находится где угодно по всей длине лей-линий?

Я кивнула.

– Значит, если мы обыщем лей-линии, то сможем найти фейри. – А потом мне в голову пришло нечто очевидное. – Можешь вывести на карту башню Поттер-Парка и замок?

Петра посмотрела на меня и ухмыльнулась.

– Конечно, – ответила она, кивнув. – Разумеется, так и есть.

Она знала, что я ищу. И когда она вывела на карту два здания, то подтвердила, что инстинкт меня не подвел.

– Они расположились над лей-линиями, – сказал Тео.

– Клаудия, скорее всего, выбрала башню Поттер-Парка из-за расположения над линией, проходящей с севера на юг, – произнесла я, – и купила землю с замком по той же причине.

– Мы поручим офицерам ЧДП проехать по линиям и поискать их следы. Можешь дать мне масштабируемую версию карты с проведенной траекторией лей-линий? Может быть, их, как в случае с нефтяными компаниями, на самом деле называют не «лей-линиями»?

– Конечно, – ответила она. – Никто не должен знать, что собой представляют лей-линии. Мы можем называть их… маршруты миграции фейри или что-то в этом роде.

– Неплохо, – произнесла я.

Она улыбнулась, из-за чего у нее наморщился нос.

– Ага, мне тоже понравилось.

Зажужжал экран Юена, и он вытащил его.

– Думаю, удача нам изменила, – сказал он и провел пальцем по экрану, чтобы отправить изображение на больший экран.

Изображение было темным, но на нем в ряд были показаны фотографии фейри. На первой к вороту его туники была приколота брошь. На второй брошь пропала.

– Записи с камер наблюдения Дома Кадогана, – сказал Юен. – Это кадры с вечера вечеринки. И, что самое интересное, это его единственные снимки на этом мероприятии. Нет записей, как он проходит через ворота или разговаривает с другими гостями.

– Словно он пробыл там очень короткое время, – произнес Тео, – и ради весьма конкретной цели.

– Точно, – ответил Юен.

Я закрыла глаза и проиграла эту сцену, пытаясь поставить себя на место фейри.

– Он хотел остаться незамеченным, поэтому обошел проходную. Вместо этого он перелез через стену. Он убил Томаса, заколдовал Райли и дал ему нож, потом снова пробрался через стену, потеряв брошку, а затем избавился от своей окровавленной одежды.

– И единственное доказательство, которое у нас есть – косвенное, – сказал Юен.

Я кивнула и открыла глаза. «Мы становимся все ближе. Но пока еще не достигли цели».

– Мы разошлем ориентировку, – произнес Юен. – Но я подозреваю, что мы его не найдем, пока не разыщем остальных.

– Дадите мне знать, если найдете его? – спросила я. – И внедорожник? – «В худшем случае Клаудия находится в опасности. В лучшем случае ее возвращение может помочь остановить то, что пытаются сделать фейри».

– Дадим, – ответил Юен. – Пока я еще не совсем уверен в твоем доводе относительно Бродяги-вампира, с моей стороны было бы неправильно игнорировать твой вклад. Так что спасибо.

– Не стоит благодарности.

– Если до рассвета мы ничего не найдем, – произнес Тео, – то нам нужно будет собраться после заката. Сообщить всем последние новости.

– Устрой это, – сказал Юен, а потом поглядел на меня. – А пока будет лучше, если ты сможешь держаться подальше от Дирборна.

* * *

Я оставила Команду Омбудсмена заниматься их работой и взяла Авто до квартиры Лулу, куда мама отправила мой чемодан, который я оставила в Доме.

Она видела новости о Грант-Парке и ждала меня. Даже Элеонора Аквитанская казалась немного подобревшей – всего раз на меня зашипела, когда я проходила мимо нее.

Мы включили какую-то «Блонди»[70]70
  «Blondie» – американский фильм 1938 года режиссера Фрэнка Стрейтера, основанный на комиксах.


[Закрыть], сели в радугу света, отражавшуюся от окон и открыли коробку дешевенького вина.

Она сделала глоток розового вина.

– В такие моменты я жалею, что не выбрала магию, – сказала она, скрестив лодыжки на журнальном столике. – Чтобы я могла щелкнуть пальцами, и все бы поступали так, как я хочу. Никому бы не причиняли вреда.

Вино было ужасным. Поэтому я выпила еще немного.

– Не думаю, что магия работает именно так.

– Ты знаешь, почему я отказываю магии?

– Из-за твоей мамы?

– Это лишь отчасти. Потому что магия – весь мир сверхъестественной драмы – заставляет меня чувствовать себя бессильной. Она заставляет меня чувствовать себя маленьким ребенком, который сгорает от стыда из-за своей отъявленной злодейки матери, у которой не было выбора.

– Твоя мама – хороший человек.

– С пристрастием, и который из-за этого навредил многим людям.

– Я этого не отрицаю, – ответила я. – Думаю, все упирается в выбор. В принятие решения. Долгое время у меня было чувство, что у меня их нет. Поэтому я решила что-то сделать, начиная с поездки в Париж. И, я думаю, остаться здесь, в то время как остальные сбежали. Это всего лишь выбор. Ты делаешь выбор и следующий шаг.

Она кивнула.

– И каков следующий шаг? Использовать магию? Держаться от нее подальше? Быть собой или быть чьей-то дочерью?

Я пожалела, что навязала ей эти вопросы, что мое возвращение домой заставило ее столкнуться с вопросами и проблемами, которые она явно пыталась обойти стороной.

– Думаю, – произнесла я спустя минуту, – что следующий шаг – это просто быть Лулу. Что бы это для тебя ни значило. Что бы ты ни считала правильным. Я в любом случае люблю тебя. – Я посмотрела на нее и улыбнулась. – И, что уж греха таить, хорошо иметь безопасное место без магии. Где Стив и Элеонора Аквитанская – единственное, что пугает.

– Та еще ночка, – снова сказала она.

И я подумала, что это довольно точно подводит итог.

Глава 19

Я проснулась от стука в дверь спальни.

– Чего? – Мой голос был полон раздражения.

Лулу заглянула внутрь.

– Ты проснулась?

Я выругалась себе под нос.

– Теперь да. Который сейчас час?

– Сумерки. Поднимай свою задницу. Нам нужно кое-что сделать.

– Спасти город от загадочных фейри?

– Заняться домашними делами.

– Что?

– Это тебе не пансион для обездоленных вампиров. Если живешь в моем доме, то должна заслужить подобную привилегию.

Я открыла рот, испытывая непреодолимое желание поспорить, но не смогла придумать, что сказать.

– Пожалуйста, не заставляй меня мыть унитаз.

* * *

Не было ни унитазов, ни уборки. Но на кухонном острове было множество мисок, продуктов и дымящаяся вафельница.

– Вафли? Мило. – Я села на табуретку, а потом нахмурилась, смотря на нее, так как ее лицо было очень серьезным. – Ты готовишь мне завтрак или готовишь меня к чему-то?

– В какой-то степени и то, и другое. – Прозвучал сигнал, и она открыла вафельницу, вытащила щипцами вафлю и положила ее на тарелку, которую толкнула ко мне через весь остров.

Потом она налила тесто в теперь уже пустые формочки вафельницы из большого стеклянного мерного стакана. Она закрыла крышку, включила таймер и посмотрела на меня.

– Я тут подумала, – произнесла она, а потом подняла на меня взгляд. – Если ты собираешься тут жить, то нам нужно установить некоторые основные правила.

Я приподняла брови.

– Я собираюсь здесь жить?

Уголки ее губ поднялись.

– У тебя есть другой лучший вариант в данный момент?

– Нет. В смысле, я даже не уверена, останусь ли в Чикаго. Я обещала Дюма прослужить год, с учетом того, что они вообще примут меня обратно, и кто знает? То, что они уехали без меня, совершенно не вселяет уверенности.

– Но ты дала обещание, и это для тебя важно.

– Ага.

– Давай условно предположим, что ты собираешься жить здесь. – Снова прозвенел таймер, и она вытащила вторую вафлю, а потом полила ее сиропом.

– Так предполагается, – сказала я с улыбкой, когда она передала мне сироп, и приступила к завтраку.

– Первое – больше никаких праздников жалости к себе. Мы можем быть эмоционально травмированы, но не будем на этом зацикливаться. Мы будем теми, кто мы есть, ни больше, ни меньше.

«Лулу и понятия не имеет, как сильно я с этим борюсь».

– Второе – мы распределяем работу, арендную плату и обязанности.

– Хорошо. Какая плата за аренду?

– Меньше, чем могла быть, но больше, чем должна быть.

– Это расплывчато и бесполезно.

– Третье, – произнесла она, – Стив живет здесь. Как и Элеонора Аквитанская.

– Они объединяться и убьют нас во сне.

– Так предполагается, – ответила она с ухмылкой, а потом задумчиво начала жевать. – И, наконец, мы должны немного побыть нормальными. – Она отрезала еще один кусочек вафли и подняла его. – Завтрак. Разговоры. Еда, которую мы готовим сами. Походы в зоопарк. Уход-блин-за-собой. Вещи, которые совершенно обыденны. Мы обе выросли в окружении сверхъестественных и магии. Если мы будем жить вместе, то, вероятно, подпишемся на еще большее количество всего этого. Скорее всего, я приму больше этого.

Я нахмурилась и положила вилку.

– Лулу, я не хочу ставить тебя…

Но она подняла руку.

– Я не могу от нее убежать, Элиза. Я не могу спрятаться и притвориться, что ее нет. Мне не нужно использовать свою магию. Но я должна признать, что она существует. Может быть, я смогу жить на ее задворках. Мы можем быть соседками, и ты можешь рассказывать мне о своих приключениях. Я смогу слушать хорошие истории, но мне на самом деле не придется погружаться в драму.

Она указала на вафельницу.

– Мне кажется, мы имеем право на нормальную жизнь. И я думаю, что это, возможно, именно то, с чем я могу помочь. Я могу заниматься обычными вещами. Я могу постараться, чтобы у тебя есть завтрак и все такое прочее.

Я улыбнулась ей.

– Мы теперь встречаемся?

Лулу фыркнула.

– Милая, ты не в моем вкусе. И ты уже положила глаз на Коннора Киина.

– Я не положила глаз на Коннора Киина. – Но это даже для меня прозвучало неубедительно.

– Обманщица, – произнесла она, съев еще кусочек вафли. – Ты грязная, вонючая обманщица.

Я отложила вилку, аппетит пропал.

– Вчера он взял меня за запястье.

Она прекратила жевать.

– Это эвфемизм для… чего-то?

Я покачала головой.

– Мы разговаривали, и он взял меня за запястье и посмотрел на меня, и он такой чертовски сексуальный, и он заботиться о Стае и о своей семье, и… я начинаю чувствовать к нему влечение.

– Ни фига себе, Ватсон.

Я проигнорировала ее.

– Он уезжает. И, возможно, я вернусь в Париж – как знать – но он точно уезжает на Аляску. Я его знаю двадцать лет, Лулу. Двадцать чертовых лет, и я ненавидела его большую часть из них. Высокомерный маленький паршивец, который сводил меня с ума только потому, что мог.

– Невозможно сводить кого-то с ума, если нет никаких эмоций. Иначе тебе было бы все равно.

Я, прищурившись, посмотрела на нее.

– От этого мне должно было стать лучше? Потому что это не помогло.

– Я тут просто вафлю ем, – ответила она, съев еще один огромный кусок.

– Почему он должен был стать таким горячим? И почему он стал таким чертовски благородным?

– Гребаные оборотни, – ответила она.

– Гребаные оборотни, – согласилась я.

Зажужжал мой экран, и я проверила его.

– Это мое Авто. Мне нужно ехать в Дом Кадогана. – Я встала и запихнула в рот последний кусок вафли. – Буду держать тебя в курсе.

– Хорошего вечера, дорогая!

– И тебе, сладкая. Не жди меня.

* * *

Когда я была маленькой, кабинет моего отца был местом для игр, для просмотра телевизора, пока папа работал, или для просмотра пары этапов игры «Кабс» со старшим персоналом Дома. Если я попадала в неприятности, то мои родители разбирались со мной в наших апартаментах. Они не хотели, чтобы я боялась находиться в кабинете – или боялась разговаривать с папой, если что-то случится.

Несмотря на всю подготовку, я целых пять минут стояла у его двери, еще не готовая войти.

Все это время я ощущала гул меча моей матери, и это одна из причин, почему я еще не постучала. Не единственная причина, но одна из них.

– Ты уже должен был понять, – пробормотала я монстру, – что я не позволю случиться тому, чего ты хочешь.

Не знаю, осадило ли это его как-то, или он просто выжидал, но пульсация магии превратилась в слабый шум, который я могла сдержать. Насколько бы готовая я ни была, я постучала.

– Входите, – сказал он, и я открыла дверь, увидев, что он один сидит за столом. На нем был темный костюм и белоснежная рубашка, верхняя пуговица была расстегнута, показывая блестящий медальон Кадогана.

Он улыбнулся, когда я вошла, но в его глазах была осторожность, которой я не видела раньше. И это разбивало мне сердце.

– Уже пора на встречу? – спросил он и поглядел на свои наручные часы. Как и в случае с автомобилями, он предпочитает старомодный стиль.

– Еще нет. Я пришла пораньше. – Я закрыла дверь. – Мы можем поговорить?

– Конечно. – Он поднялся, обошел стол и указал на зону отдыха.

В его поведении было что-то формальное, отчего мне стало грустно и неловко. «Неужели я полностью испортила наши отношения?»

Он сел на кожаный диван, и я сделала то же самое, садясь в пол-оборота, чтобы его видеть.

– Я хотела извиниться за эту историю с Послушником Дома Кадогана. Я планировала поговорить с тобой об этом до того, как объявить Омбудсмену, но не сделала этого, и это моя вина, и с моей стороны это было дерьмовым поступком. И мне очень жаль.

– Я это ценю, – произнес он.

И комнату накрыла тяжелая и неловкая тишина.

– У тебя было хорошее детство?

Вопрос поразил и напугал меня.

– Что? Конечно, хорошее.

– У нас не было хороших примеров для подражания в отношении воспитания детей, у твоей мамы и меня. И мы так старались продумать все, что может понадобиться человеческому ребенку и ребенку-вампиру.

У меня на глаза навернулись слезы, и я постаралась их сдержать, опасаясь, что если они прольются, то я просто разрыдаюсь.

– У меня было замечательное детство, – повторила я. – Я знаю, что меня любили и поддерживали. Что если я упаду, вы поможете мне подняться. Мама помогла мне пройти период печенья с шоколадной крошкой и научила получать удовольствие от сбалансированной диеты, а ты помог понять удобство правил и порядка действий.

Он знал, что я по большей части говорила серьезно, и его улыбка была широкой и совершенно облегченной.

– Без правил будет хаос.

– Тут не поспоришь, – ответила я, подумав о Конноре и его склонности, по крайней мере, в детстве, делать то, чего он, черт возьми, хочет.

– Меня это огорошило, – сказал папа. – Мы не провели Коммендацию не потому, что упустили это или забыли. Мы считали – рассматривали – тебя полноправным членом Дома. И мне ужасно жаль, что мы были неправы, хотя бы технически.

Он прочистил горло.

– Ты хочешь пройти Коммендацию?

И я подумала, что мы преодолели неловкую часть. На мгновение в воздухе повисла тяжелая тишина. У меня не было честного ответа, и я не хотела лгать.

Наконец, он поднял руку и улыбнулся.

– Не отвечай. Прости, что поставил тебя в неловкое положение. Я люблю тебя и всем сердцем люблю твою маму. Также я люблю этот Дом. Он не мой ребенок и не моя жена, но он… – Казалось, он подбирает слово.

– Он твой, – просто сказала я и улыбнулась ему. – И больше ничего говорить не нужно.

– Да, – ответил он с облегченной улыбкой. – Он мой. И хоть мы с твоей мамой и хотели бы, чтобы ты была официальным членом этого Дома, но это решение ты должна принять по своему усмотрению.

– А если я выберу Наварру? – спросила я с ухмылкой.

Мгновение он молчал, слегка скривив губы.

– На вкус и цвет товарищей нет.

Я ухмыльнулась ему.

– Типичный ответ Кадогана.

– Иди сюда, – сказал папа и раскрыл объятия. И я охотно в шагнула в них.

* * *

Напряжение исчезло, когда Марго, шеф-повар Дома, вкатила в кабинет папы тележку. На ней были сложены подносы с едой, и от них пахло сахаром и беконом.

За ней в комнату вошла моя мама.

– Как всегда, – произнес папа, – твоя мама выбирает идеальное время.

– Она шла по запаху бекона, – сказала Марго, подмигнув мне, когда начала расставлять подносы и корзинки на стол для совещаний.

– Вы такие шутники, – проговорила она, схватив полоску бекона из одной из корзин Марго. Она смотрела на нас, пока жевала, и я кивнула и улыбнулась ей.

«Снаружи царит хаос. Но в нашей семье все в порядке».

* * *

Поскольку кофе мог только улучшить ситуацию, я налила себе кружку и переместилась в зону отдыха, пока мы ждали прибытия кавалерии. Они прибывали по очереди. Петра и Юен, потом Тео, потом Габриэль, Коннор и Миранда.

Я не расстроилась, поняв, что Дирборн пропустил встречу, и предположила, что нам придется пригласить прессу и мэра, чтобы он действительно присутствовал. Я не ожидала увидеть Миранду и была удивлена, что она по доброй воле вошла в Дом вампиров, учитывая ее отношение к нам.

Сегодня Коннор снова надел свое обмундирование: джинсы, ботинки и облегающую футболку под мотоциклетную куртку. На его лице была темная щетина, отчего его глаза светились ярче. И он нес свой темный мотоциклетный шлем.

Он направился прямо ко мне, и я совсем не удивилась, увидев в глазах Миранды быструю вспышку эмоций. Подозрение, гнев и, возможно, некая боль. «Так у Миранды есть чувства к Коннору, к мужчине, которого она хочет поставить у руля Стаи. Или, возможно, разделить с ним контроль над Стаей».

Я могла ей лишь посочувствовать и перевела взгляд обратно на Коннора. Он выглядит, как модель из рекламы туалетной воды. Сексуальный, соблазнительный и высокомерный. У меня эти чувства вызывали дискомфорт, особенно в кабинете моего отца.

Он положил свой шлем на журнальный столик и посмотрел на меня с непроницаемым выражением лица.

– Ты продолжаешь бодаться с фейри.

– Не по собственной воле. Что случилось?

Он сел на противоположный диван.

– С чем?

– С тобой. Ты выглядишь уставшим и ворчишь.

– Была долгая ночь. – Он провел рукой по волосам, из-за чего сократились мышцы на его руке. – Райли справляется, но это лишь фасад. Это не очень хорошая ситуация.

– Думаю, мы становимся ближе. Нам просто нужно немного больше времени. – «И еще немного удачи не помешало бы».

Габриэль подошел к зоне отдыха, размешивая свой кофе, громко звеня ложкой о керамику.

– Противостоишь фейри в прямом эфире?

– Не то место, не то время, – ответила я.

– Или нужное место и нужное время, – сказал Юен, улыбнувшись, когда подошел к нам. Он взглянул на моих родителей. – У вас очень рассудительная и способная дочь.

– И она очень хороший боец, – добавил Тео с ухмылкой.

– Согласен по всем пунктам, – ответил мой папа, а потом кивнул Юену. – Мы собрались, чтобы поддержать ваши усилия, поэтому если вы готовы, то и мы тоже.

– Мы готовы, – сказал Юен. Потом он кивнул Тео, образно передавая эстафету.

– Я начну, – произнес Тео. Он дословно рассказал о нашем визите в замок, схватке в Грант-Парке и о том, что мы увидели на видео с камер наблюдения.

– Нам нужно найти Клаудию, – сказал Коннор, и Юен кивнул.

– Мы подозреваем, что это может быть реакция Руадана на слабеющую магию фейри, – сказал Юен. – Возможно, он не очень доволен тем, как Клаудия управляла фейри со времен Эгрегора, и считает, что они должны прилагать больше усилий для того, чтобы увеличить свою силу, а не позволять ей иссякать.

Габриэль посмотрел на фотографию связанной королевы фейри, которую Петра загрузила на монитор.

– И он убрал ее, чтобы делать то, что хочет.

– Такова основная теория, – произнес Юен.

– Это логично, – сказала моя мама. – Но зачем подсоединяться к лей-линиям? Зачем им столько силы? Для чего они планируют ее использовать?

– Оружие? – предположил Коннор. – Заклинание?

– Что бы это ни было, – произнес Юен, – это нечто масштабное. Что-то, что требует большой затраты силы и что-то, что, по-видимому, им еще не удалось осуществить. Похоже, они выяснили, как перемещаться по лей-линиям – появляться и исчезать при помощи силы лей-линий.

– Это новое умение, – согласился папа. – Я такого никогда не видел. Полагаю, вам не удалось точно определить их местоположение?

– Пока нет, – ответил Юен. – Замок и башня пусты. Офицеры несколько раз пересекали город над лей-линиями, но фейри не удалось обнаружить ни в черте города, ни за его пределами на территориях, которые мы убедили это проверить.

– Где-то же они должны быть, – сказал Коннор. – Они не могут просто исчезнуть.

– Они вернутся в Грант-Парк, – произнес Габриэль. – Если им нужно подсоединение, сила, чтобы осуществить то, что планируют, то они попытаются снова.

Юен кивнул.

– Предвидя это, мы разместили охрану.

– Охраны может быть недостаточно, – сказал мой папа. – Несмотря на их исчезновение, они не гнушаются насилием. Сегодня они отступили, потому что предпочли так сделать – потому что решили, что это будет в их интересах. А не потому, что испугались драки.

– Будут приняты меры предосторожности, – произнес Юен. – Но мы не можем просто уступить им землю и творить магию, особенно, когда не знаем, что это за магия. Это ставит под угрозу людей, сверхъестественных и город.

– Стая в курсе ситуации, – сказал Габриэль. – Мы держим их в курсе событий на случай, если понадобится их помощь.

– Хорошо, – произнес Юен.

– Когда вы уезжаете? – спросил мой папа.

– Завтра, – ответил Габриэль, и это слово осело у меня в животе подобно камню. – Но я не уезжаю. Едут другие члены Стаи, и их возглавляет Коннор. И они выразили некоторые опасения по поводу отъезда до того, как освободят Райли.

– Нам нужны прямые доказательства, – сказал Юен.

– Ты уже говорил. – На этот раз тон Габриэля был резким.

– Что насчет европейских делегатов? – спросил Тео.

– Мы не смогли убедить делегатов возобновить переговоры, – ответил мой папа. – Поскольку последние атаки произошли во Франции, они считают, что должны присутствовать французские Дома, чтобы дальнейшие обсуждения были продуктивными. Я склонен с ними согласиться. Но они еще не уехали, так что шанс еще есть.

Зажужжал карман Петры. Она достала свой экран и проверила его.

– Они нашли внедорожник фейри – тот, в котором мы видели Клаудию, – она сделала паузу, чтобы пролистать и дочитать до конца, – похоже на Церковь Святого Адельфа.

– Она в церкви? – изумилась я. – Это кажется странным. В смысле, фейри не религиозны, верно?

– Св. Адельф заброшен, – произнес Тео, вставая. – Я был внутри на экскурсии. Ведутся судебные разбирательства по поводу его ликвидации, поэтому его еще не снесли, но он в плохом состоянии.

– Где он располагается? – спросил Юен.

– В Нир-Вест-Сайде, – ответил Тео, – недалеко от «Юнайтед-Центра»[71]71
  «Юнайтед-центр» (англ. United Center) – крытая спортивная арена, расположенная в Чикаго, Иллинойс. Названа в честь спонсора United Airlines. До 2014 года компания выплачивает ежегодно по 1,8 млн долларов за права на название. Является домашней ареной для «Чикаго Блэкхокс» из НХЛ и «Чикаго Буллз» из НБА.


[Закрыть].

– Машина не трогалась с места с тех пор, как там остановилась, – сказала Петра, глядя в экран.

– Они действительно бросили машину? – поинтересовалась я. – Или остались там, чтобы сторожить ее?

– Нет ничего необычного в том, чтобы оставить в живых правителя, которого ты сверг, – сказал мой папа. – Ее убийство может поднять восстание против них.

– Значит, они сторожат ее, – произнес Юен, – заботятся о ней, худо-бедно, минимально. И держат ее подальше от Руадана.

– Будем действовать тихо, – предложил Тео. – Никакого ЧДП, никаких военных. Мы выведем из строя охранников, заберем ее и уйдем.

– Так и сделайте, – ответил Юен, кивнув Тео.

– Высылаю тебе данные слежения, – сказала Петра, и карман Тео запиликал.

– Мне бы не помешала подмога, – произнес Тео и посмотрел на меня.

– Конечно, я пойду, – согласилась я. «Я это начала и готова закончить». И я совсем не возражала как можно скорее выбраться из Дома Кадогана. Там было слишком много магии.

Я посмотрела на своих родителей, которым удалось промолчать на высказанное мною предложение.

– Я могу помочь.

– Не нам возражать по этому поводу, – ответила моя мама, положив руку на руку папы и сжав ее. – Ты уже взрослая, и тебе принимать это решение. – Она перевела взгляд на Юена. – При условии, что это одобрит офис Омбудсмена.

– Езжайте, – ответил Юен, кивнув. – Но постарайтесь не попадать в неприятности. И держаться подальше от камер.

* * *

Мы взяли с собой кофе, проверили оружие и определили систему отчетности. Тео устанавливал свой экран на панель управления, пока я запихивала внутрь свою зачехленную катану. Я подняла глаза и увидела, что в паре метров от нас стоит Коннор, положив свой шлем на байк.

Я поняла, что это, скорее всего, последний раз, когда я его вижу перед отъездом на Аляску. «Это может быть вообще последний раз, когда я его вижу». И от этой возможности у меня в груди поселилась пустота.

– Я сейчас вернусь, – сказала я Тео и направилась к Коннору.

– Привет, – произнесла я, когда подошла к нему, сохраняя между нами безопасное расстояние. Не то, чтобы это имело значение. В воздухе между нами все еще гудела магия, напряженная и возбужденная, гневная и грустная.

– Привет, – ответил он.

– Ты завтра уезжаешь.

Он посмотрел на меня.

– Стае нужно уехать, и им нужен тот, кто их поведет. Это я. – Его тон был оборонительным.

– Потому что ты хочешь быть Апексом.

– Потому что я буду Апексом, – сказал он.

Я попыталась улыбнуться.

– Вероятно, по дороге будут вино, женщины и песни. Так что это не повредит.

Я хотела пошутить, чтобы снять напряжение между нами. Но я пожалела об этих словах, как только произнесла их, и особенно, когда увидела, как в его глазах вспыхнул жар.

– Ты знаешь, что дело не в гулянках.

– Знаю, – ответила я. – Прости. Это было… прости. В последнее время я часто это говорю, потому что чувствую себя здесь слегка не в своей тарелке.

– Ты не единственная, – сказал он. – Я не ожидал… Я не ожидал тебя, Лиз.

– Невелика беда, – произнесла я с натянутой улыбкой. – Вероятно, я скоро вернусь в Париж, а тебе нужно сосредоточиться на Стае. Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь.

Его челюсть сжалась, но он ничего не сказал.

– Элиза?

Я оглянулась на Тео.

– Ты готова? – спросил он. – Мы не знаем, как долго там пробудет внедорожник. Нам нужно ехать.

– Да, – ответила я, а потом снова посмотрела на Коннора и подарила ему натянутую улыбку, на большее я была неспособна. – Прощай, Коннор. Береги там себя.

Его взгляд был темным, неистовым и непостижимым. И он не сказал ни слова.