Текст книги "Дикий голод (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Нейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Кресла не были вычурными – кресла с подлокотниками, вероятно, позаимствованные из одного из номеров отеля. Но Клаудия и Руадан уселись, как королевские особы, ее рука легла поверх его на подлокотнике ее кресла.

К сожалению, рассадка фейри оказалась единственной проблемой, разрешенной во время первой сокращенной ночи переговоров. Хотя большинство вампиров пришли к соглашению о необходимости какого-нибудь руководящего органа, они не смогли договориться о том, как этот орган будет сформирован, или как будут распределяться права голоса. Самые старые Дома утверждали, что они самые мудрые, самые опытные, поэтому их голоса должны нести больше веса. Более новые Дома с большим количеством денег утверждали, что они имеют большую ценность для общества, поэтому их голоса должны иметь больший вес. И каждый попутно боялся быть проглоченным более крупной рыбой.

Через час после собрания подали кровь и еду. Фейри остались на своих местах – хорошо охраняемые – а вампиры пошли подкрепиться. Но перерыв не сделал вторую половину заседания более продуктивной.

Они только снова приступили к переговорам, как Дома все поставили под угрозу срыва, начав спорить о том, как они будут участвовать в оплате расходов совета, когда они будут устраивать заседания и где они будут встречаться.

Европейские вампиры столкнулись с некоторыми из тех же вопросов, с каким столкнулись американские основатели более двух столетий назад, за исключением того, что у этих вампиров позади было больше веков эгоизма и высокомерия.

Мы закрыли заседание с небольшим достижением, но не определив реальную проблему: как заставить десятки вампирских Домов чем-то пожертвовать, чтобы придумать план, который принесет пользу всем им.

Сначала сопроводили фейри, и все помещение, казалось, вздохнуло с облегчением, когда они ушли. Оборотни исчезли также быстро, и я не могла их винить. Они не получили радушного приема от европейских Домов.

Я поговорила с Марион, согласившись обсудить с родителями дальнейшие действия, пока она возвращается в отель, где шансы на атаку фейри казались ниже. А потом я вошла в роскошный вестибюль рядом с актовым залов, чтобы дождаться их прибытия.

Я проверяла новости на своем экране, когда открылась дверь, и вошли мои родители, сопровождаемые Тео и высоким, стройным мужчиной со смуглой кожей, темными волосами и темными, мрачными глазами.

– Элиза, – произнес мой папа, – это Роджер Юен, Заместитель Омбудсмена.

Мы пожали друг другу руки.

– Приятно познакомиться, Элиза. Твой прадедушка хороший человек.

– Мы тоже так считаем, – согласилась я, а потом посмотрела на родителей. – Как охранники?

– Зачарованы, – ответил он и провел рукой по волосам. – Мы даже не рассматривали возможность того, что магия – кроме гламура – будет использоваться в качестве оружия.

Гламур – это природная магия вампиров, способность соблазнять людей и ослаблять их подавление, когда это подходит нашим целям.

– Так много часов работы, – произнес мой папа, звуча необычайно удрученно, – и так мало чего достигнуто.

– Маловероятно, что первое собрание приведет к заключению договора, – добродушно сказал Юен. – Возможно, теперь, когда вся злость была выплеснута, если можно так выразиться, могут начаться настоящие переговоры.

– И мы избежали очевидной революции фейри, – произнесла моя мама, присев на подлокотник кресла папы. – Дважды за два дня мы видели Клаудию в ее наряде.

– Я мог бы обойтись и без второго раза, – проговорил папа и посмотрел на Юена. – Что думаешь?

– Она хочет, чтобы ее считали влиятельной, – ответил Юен. – Стоящей у власти и важной частью руководства города.

– Разительная перемена по сравнению с их прежней позицией, – сухо произнес мой папа.

– С чего бы фейри считать, что переговоры – это какой-то заговор? – поинтересовалась я.

– Клаудия неуравновешенная, – ответила мама. – И уже очень долгое время.

– Но зачем внезапно врываться? – спросил Юен.

– На протяжении многих лет не было такого масштабного собрания вампиров, – сказал папа. – Возможно, фейри увидели в этом угрозу.

Мама нахмурилась.

– Но почему было не сказать что-нибудь на этапе планирования, или напасть во время приема, или вообще попытаться предотвратить встречу?

Папа кивнул.

– Фейри всегда были эгоистичны, но это было на удивление избирательно. Как будто они только сегодня разгадали наш злодейский план.

– Возможно, масштаб проблемы больше, – сказал Юен. – Их магия снова угасает. – Он взглянул на меня. – Ты знаешь о Сорше? Об Эгрегоре?

Слово поразило меня, как гром среди ясного неба.

– Знаю, – удалось ответить мне, выдавив слово из напряженных легких.

– Прошло два десятилетия с тех пор, как город захлестнула магия, – сказал Юен, – и она большей частью рассеялась. Чикаго снова почти достиг отметки, с магической точки зрения. Озабоченность тем, что она снова исчезнет, могла спровоцировать их внезапный интерес – и страх, что их оттеснят вампиры.

– А что насчет Руадана? – спросила я.

– Мы мало о нем знаем, – ответил Юен. – Насколько мы понимаем, ему двадцать два или двадцать три года, он родился после нападения Сорши. За это время родилось несколько десятков фейри, и мы считаем, что это первый раз, когда фейри зачали детей в Соединенных Штатах.

– Сколько Клаудии лет? – спросила я, вспомнив об интересе Руадана к ней, романтическом или еще каком.

– Она старше, чем я, – ответил мой папа с блеском в глазах, напомнив мне, что ему было почти четыреста, а маме двадцать восемь, когда они сошлись. Я не хочу слишком в это вдумываться.

– Сегодня она выглядела старше, чем раньше, – сказала я. – Износилась по краям.

– Я тоже так подумала, – согласилась мама. – Не сильно, но заметно.

Юен посмотрел на моего отца.

– Как думаешь, что дальше?

Папа потер виски.

– Не знаю. Кажется, их устроило то, что мы сегодня предложили, но этого было недостаточно. Если они считают, что мы плетем какой-то заговор, я не знаю, что мы можем сделать, чтобы их успокоить.

– Завтра они опять захотят места за столом, – сказал Юен, и мой папа закатил глаза.

– Уверен, ты прав. Я могу впустить их снова, чтобы сохранить мир, но это не помогает переговорам.

– А сегодня? – спросил Юен.

Я чуть не забыла: Дом Кадогана устраивает вечеринку для делегатов. Она будет пышной, поскольку это в стиле моего отца. И там будет еда и музыка, поскольку это по части моей мамы. Вопрос заключается в том, будет ли и там насилие?

– Мы могли бы все отменить, – сказала мама, поглядев на папу, но он покачал головой.

– Нас не запугаешь насилием, угрозами или еще чем. Это не послужит ни Чикаго, ни цели этих переговоров. Мы усилим охрану. И поставим всех в известность, что фейри не чураются использовать магию, чтобы добиться желаемого. – Он посмотрел на Юена. – Я передам все Келли и остальным из моей команды, как только мы отсюда уедем.

Келли – глава охраны Кадогана.

Юен кивнул.

– Очень хорошо. Тогда я позволю вам готовиться и предоставлю отчет Дирборну.

– Он разозлится, – произнес мой папа, но его это, кажется, скорее позабавило, чем обеспокоило. – Ему плевать, что его возможности продвижения улетучились.

Юен улыбнулся.

– Мы знаем, кто на самом деле трудился над организацией этой конкретной возможности. Но если результат будет хорошим, его не особо будут волновать детали того, как все получилось.

Папа улыбнулся, оценив его сухой тон.

– Ты трезво смотришь на вещи.

– Мне хорошо известно, что часть моей работы – это управление ожиданиями Дирборна, – сказал Юен. – И ради нашего же блага, я надеюсь, что результат будет хорошим.

Глава 6

До вечеринки Кадогана оставалось три часа, и я была не нужна, пока не придет время сопровождать французскую делегацию в Дом моих родителей, расположенный в Гайд-Парке.

Я пыталась не думать о магии, которая меня ждет, поэтому убедилась, что Лулу все еще там, где она говорила, и взяла Авто до Украинской Деревни.

Района на западной стороне, где славяне, поляке, а потом и украинцы настроили множество таунхаусов, кабаков и несколько великолепных церквей. Там также располагается «Красная Шапочка» – штаб-квартира Стаи Чикаго.

Когда Авто остановилось, я обнаружила, что от бара, который я видела четыре года назад, ничего не осталось: от захудалого небольшого кирпичного здания, располагавшегося на углу, с зеркальными окнами спереди, чтобы Стая могла следить за улицей. Его заменило трехэтажное здание, отмеченное горизонтальными полосками из стали и тонированным стеклом. Мне не пришло в голову спросить у Лулу, переехала ли Стая, переместилась ли в какую-нибудь другую часть города. Изменение сбивало с толку, и я повернулась по кругу на тротуаре, чтобы сориентироваться… и уловила в воздухе запах жареного мяса.

Испытывая любопытство, я оглянулась на новое здание, заметив аккуратную красную надпись на входной двери, также металлическую: «САЦ Индастриз».

– Полагаю, они реконструировали здание, – произнесла я, подошла к двери и открыла ее.

Здесь запах был еще сильнее. Сладкий, острый и копченый, с оттенком пряностей. А за ним слабый запах меха и животного, и резонанс могущественной магии.

– Закрой дверь! Ты выпускаешь воздух.

Голос был грубым, но на сто процентов узнаваемым. Она подкатила ко мне на красном мотороллере. Она по-прежнему красилась в блондику, ее тело напоминало крепкую коробку на тонких ножках, а на лице появилось еще несколько морщин. Но ее глаза все еще были ясны и подозрительны, а ее магия наполняла воздух пряным ароматом, который почти пересилил запах еды.

Она сощурила глаза.

– Ты выглядишь знакомо. Я помню маленькую девочку, которая приходила сюда со своими родителями. Негодницу, – добавила она с хитрой улыбкой. – А потом молодую девушку. А потом, пуф, и она исчезла.

– Привет, Берна. Давно не виделись.

Берна одна из матриархов САЦ Стаи, и двоюродная бабушка Коннора. Она из Стаи, которая живет в Украине.

Она поцокала языком.

– Ты не приходила несколько лет.

– Я была в другой стране.

– Ты не видела наше новое здание.

– Я даже не узнала это место. Оно так… – я посмотрела на атриум из стекла и стали и на подвижные металлические части, которые раскачивались над нашими головами, – изменилось.

– Современное здание, – произнесла она, скривив губы, как будто слово на вкус было кислым. – Не мой стиль. Но людям нравится. – Ее глаза сузились, а улыбка стала хитрой, как у лисы. – И они тратят деньги.

– Вижу. Пахнет так, будто барбекю-бизнес процветает.

– Не только барбекю! – Прежде чем я смогла спросить, что она имеет в виду, она развернула свой скутер и поехала дальше по коридору.

Решив, что мне лучше последовать за ней, или останусь за бортом, я поспешила за ней.

Пол здесь был из блестящего бетона, а воздух все еще окрашивал запах свежей краски. Но он был достаточно сильным, чтобы отбить запах еды. И я понадеялась, что что-то из нее предназначено для вечеринки Дома Кадогана.

– Кухня, – промолвила она, указывая на дверь. – Ресторан там, бар там.

Под «там» подразумевалась все та же красная кожаная дверь, которая висела в старом баре.

– Все еще место Стаи. Пока что, – добавила она, ее тон и сощуренные глаза добавили зловещих граней.

– Пока что?

– Стая пробыла в Чикаго довольно долго. Мы не так сильны, когда не подпитываемся. Некоторые из нас вернутся, будут частью леса, воздуха и воды. Соединятся с землей. И мы снова станем сильнее.

– Только некоторые из вас?

– У нас здесь бизнес, – ответила она. – Свое дело. Многие обзавелись семьями, живут как люди. Но Стая должна быть сильной. Поэтому нужно восстановить соединение. Вновь разжечь. Эта магия будет разделена между нами, и мы снова станем едины.

– Тогда я надеюсь, что Стая найдет то, что ей нужно, – сказала я с улыбкой. – Я пришла сюда, чтобы встретиться с Лулу, – добавила я, прежде чем перейти к другой части тура.

– Она в задней части, работает. – Ее глаза снова сузились. – Ты ее прервешь?

– Нет. Я просто поздороваюсь.

Наступила мучительная тишина, пока Берна, вероятно, оценивала, буду ли я стоить Стае времени и денег. Потом она кивнула в сторону дальней двери.

– Вон туда. Она работает над стеной.

Я ушла прежде, чем она передумала.

* * *

Я всегда забываю, насколько она маленькая.

Лулу Белл ростом чуть более метра пятидесяти, худощавого телосложения, с густым каре темных волос, которые немного загибаются внутрь и которые она вечно смахивает с лица.

На ней был топ без рукавов темно-серого цвета, леггинсы до икры и туфли без каблуков с такими острыми носами, что их можно было бы использовать в качестве оружия.

Она стояла перед огромной стеной – шесть метров в ширину и как минимум четыре с половиной метра в высоту. Половина стены была расписана – штрихами дикого цвета, танцующего вокруг пышных женских фигур. Другая половина все еще была покрыта тем, что, как я подумала, было грунтовым слоем краски, где легкие наброски карандашом создавали формы, еще не наполненные цветом.

Желтым карандашом она провела еще одну волнистую линию на неокрашенной части стены.

– Спасибо, но мне больше не нужен кофе, Берна, – сказала она, не оглядываясь.

– Хорошо, – ответила я. – Потому что я его не принесла.

Лулу оглянулась, на ее правый глаз упали волосы. У нее бледная кожа и бледно-зеленые глаза на лице в форме сердечка. Губки бантиком, а линия подбородка говорит об упрямстве.

На секунду она просто уставилась на меня, как будто пыталась принять тот факт, что я не Берна. А потом ее крик прорезал воздух, как нож. Она уронила карандаш, побежала ко мне и прыгнула мне в объятия.

– Лиз! Ты здесь! – проговорила она, обняв меня за талию, как ребенок.

Я подхватила ее и попыталась удержать нас в вертикальном положении.

– Может, ты и крошечная, – прокряхтела я, – но для этого ты слишком тяжелая.

Даже на таком близком расстоянии я не могла обнаружить и намека на магию, которой, как я знаю, она обладает, как дочь двух могущественных колдунов. Ее родители приняли свою магию; Лулу же от нее отказалась. Я задалась вопросом, означает ли ее очевидное отсутствие, что она полностью утратила свои навыки – или она просто научилась лучше ее скрывать.

– Ты вампир. Ты можешь с этим справиться. – Она поцеловала меня в щеку, а потом расцепила ноги и встала на пол. – Дай-ка я на тебя посмотрю.

Прежде чем я успела возразить, она сделала шаг назад и осмотрела меня сверху-вниз.

– У тебя волосы стали длиннее.

Пару лет назад она прилетала в Париж, чтобы повидаться со мной, но с тех пор наша связь в основном была электронной.

– Ага. Так лучше.

– Гораздо. Ты пытаешься косить под Сабрину[36]36
  «Сабрина» (англ. Sabrina) – американская чёрно-белая романтическая кинокомедия Билли Уайлдера (1954) с участием Одри Хепбёрн, Хамфри Богарта и Уильяма Холдена. Вариация на сюжет «Золушки».


[Закрыть]? – спросила она с ухмылкой. – Ту, что с Одри Хепбёрн? Полна новообретенной сексуальности и обаяния?

На это я выгнула бровь, что было достойно моего отца.

– Ты хочешь сказать, что раньше я не была сексуальной и обаятельной?

– Ты не верила в то, что сексуальна, а убедить кого-то в том, во что сама не веришь – невозможно.

– Ты очень хороша в сомнительных комплиментах.

Она похлопала меня по щеке.

– Честность – недооцененный продукт в наши дни, Лиз. Если бы люди были более честными, мир стал бы гораздо спокойнее.

Я не думала, что пришло время обсудить ее скрытую магию, поэтому закрыла рот.

– Как бы там ни было, похоже, Париж пошел тебе на пользу. И я рада тебя видеть.

– Я тоже рада тебя видеть.

Потом она протянула руку.

Я посмотрела вниз на руку, а потом подняла глаза на нее.

– Что?

– Где мой сувенир?

«Черт возьми. Мне нужно было купить макарони в аэропорту».

– Все еще в Париже?

Она преувеличенно разочарованно вздохнула.

– За это ты должна мне выпивку. – Она указала на меня измазанным краской пальцем. – И колкэннон[37]37
  Колкэннон – ирландское кушанье из протёртых овощей и картофеля.


[Закрыть].

Лулу открыла для себя колкэннон в «Темпл Баре», официальном кабаке Дома Кадогана. Также в нем подают ирландские блюда, в том числе и протертую картофеле-капустную смесь, которую я не понимаю.

Моя губа невольно скривилась.

– Колкэннон отвратителен, и я не буду его покупать. Но я куплю тебе «Гиннесса»[38]38
  «Гиннесс» (англ. Guinness) – пивной бренд, принадлежащий компании Diageo (со штаб-квартирой в Лондоне), изначально относившийся к ирландской компании Arthur Guinness Son & Co, основанной в 1759 году пивоваром Артуром Гиннессом (Arthur Guinness). Пиво «Гиннесс» – самое известное и потребляемое ирландское пиво, ставшее легендой и самым популярным брендом Ирландии.


[Закрыть].

– Идет.

– Выглядит потрясающе, – сказала я, надеясь перевести тему с капусты, и указала на роспись.

Она подошла ближе и стерла кляксу.

– Довольно неплохо. Все еще предстоит много работы, но уже довольно неплохо. Хочешь помочь?

– Ты же знаешь, что у меня руки растут не из того места.

– Знаю. Я пошутила. Я люблю тебя, но не хочу, чтобы ты к этому притрагивалась.

Я подошла поближе и, наклонив голову, посмотрела на четырех женщин, чьи тона кожи варьировались от молочно-белого до темно-коричневого. Их конечности – некоторые согнутые, некоторые вытянутые – сливались, как будто они тянулись друг к другу.

– Что за история?

Лулу подняла брошенный карандаш.

– Как думаешь, что это?

Анализировать искусство – не мое. Но я подошла ближе, немного повернулась и показала на крайнюю слева женщину.

– Может, что-то связанное с женщинами, делящимися своими знаниями, своим опытом? – Я указала на полоску золотой краски. – И как это помогает им расти, обогащать их общество.

Она усмехнулась.

– Неплохо, Салливан. Чертовски неправильно, но неплохо.

Меня это разочаровало больше, чем должно было.

– Тогда что это?

Она пожала плечом.

– Сексуальная привлекательность. Стая хотела голых дамочек, поэтому я дала им голых дамочек. Пышные, соблазнительные, в основном обнаженные дамочки в радуге оттенков и фактур, а не светящие сосками.

– Потому что женщина должна проводить чертову линию.

– Чертовски верно, – ответила она и немного подкорректировала одну из новых линий. – Они почти год спорили об этом здании, планах, дизайне, прежде чем, наконец, начали работу. В итоге сначала пришлось построить бар, а над ним все остальное здание. Это было целое представление.

– Драма или нет, все получилось довольно неплохо.

– Да, так и есть. – Закусив зубами губу, она еще кое-что подкорректировала. – Как прошла вечеринка?

– Прием был странным, – ответила я, подумав о Руадане. – Я сняла видео, чтобы показать Сери. Мы можем посмотреть его, когда у тебя будет время. На переговорах был настоящий дурдом. Ворвались фейри, и пошло-поехало.

Она оглянулась.

– Фейри? Интересно.

– Они закатили истерику из-за того, что их не пригласили, но потом их включили в состав, а вампиры по-прежнему оставались вампирами.

– Значит, высокомерие и пререкание?

– В значительной степени. Как семья? – осторожно спросила я.

До того, как мы родились, мама Лулу, Мэллори, ступила на злую дорожку. Она пристрастилась к темной магии и посеяла разрушения в Чикаго. Если моих родителей считали спасителями Чикаго, то мама Лулу была колдуньей, которая пыталась его уничтожить. То, что позже она помогла спасти город, по-видимому, оказалось не таким притягательным воспоминанием, и люди, похоже, об этом забыли.

Лулу испытывала собственную вину за то, что сделала ее мама, а то, что в детстве люди дразнили и издевались над ней, тоже не помогло. Они называли ее маму дьяволом или даже хуже, и Лулу ничего так не хотела, как дистанцироваться от магии.

– Папа все жалуется на «всех этих придурков», – произнесла она, – что заставляет меня задаваться вопросом, зачем он вообще согласился переехать в Портленд. Наверно, отчасти для того, чтобы у него было на что жаловаться. Мама на сто процентов в своей стихии. Она преподает, устраивает «Магические Собрания» для викканов. Думаю, для них это стало хорошей переменой. Она хотела начать с нуля. Даже спустя много лет она чувствовала, что не может двигаться вперед в Чикаго.

Я кивнула.

– Поскольку я четыре года провела в Париже, то не могу с этим поспорить.

Она фыркнула и оглянулась на меня.

– Для двух людей с довольно хорошим детством, в жизни у нас не все так ладно.

И с этим я поспорить не могла.

– Как мэр Вампирвилля? – спросила она.

Так она называет моего папу.

– Как всегда, дипломатичен. И у мамы все хорошо, хотя, я думаю, она скучает по твоей.

– Лучшие подруги навеки, – произнесла она, пожав плечами, как будто это все объясняло. – Ты уже была в Доме?

– Пока нет, – ответила я. – Дипломатические обязанности. Я собираюсь туда сегодня на вечеринку Дома Кадогана. – И я отклонила призыв монстра немного там задержаться.

– О, точно. Я получила на нее приглашение. – Она поморщилась. – Я не собиралась идти. Ты не против? Тебе, как-никак, люди нравятся больше, чем мне.

Я улыбнулась.

– Решать тебе. Я бы с удовольствием угостила тебя вином и обедом за счет моих родителей, но вечеринка будет пафосной, и там будут вампиры.

– «Накрытием поляны» ты меня заинтересовала, но «пафосность» отбила все желание. – Она качнула головой на роспись. – Стая хочет, чтобы я закончила ее к концу следующей недели, поэтому, думаю, буду работать до поздней ночи. Кстати, ты уже здоровалась с Коннором?

– Я видела его на приеме. Выглядит старше, ведет себя примерно так же. – И мой сухой тон должен был указать на то, что меня это не впечатлило.

– Ты врезала ему?

– Пока нет.

– Хорошо. Он, знаешь ли, изменился.

Я одарила ее непреклонным взглядом.

– Что? У него было четыре года, чтобы повзрослеть. И ему нужно повзрослеть, если он хочет Стаю.

– Есть анекдот о животных, стоящих у руля, но я буду выше этого. Но все же я хотела бы с ним поговорить. – Я этого не планировала, но раз уж я тут, то не буду возражать, если он поможет с фейри. – Ты не знаешь, он сейчас тут?

– Не знаю. Но ты можешь поискать. – Воспользовавшись кистью, она указала на дверь на противоположной стороне комнаты. – Если он в здании, то в баре или в гараже. Та дверь.

– Хорошо, – произнесла я. – Может, встретимся завтра?

– Я проверю свое расписание, – ответила она, – и скажу моим людям позвонить твоим людям. – Потом она снова повернулась к росписи. – И Лиз? – крикнула она, когда я уже почти дошла до двери.

– Да?

– Будь там осторожна. Как-никак, это логово волков.

* * *

Старая версия «Красной Шапочки» находилась в подвале, с грязным линолеумом, стенами из песчаника и липкими, разнобойными столами. Новая версия усердно старалась выйти на тот же уровень комфортной грязи. И неплохо с этим справилась.

Помещение было большим, с бетонными полами и кирпичными стенами. В одном конце располагалась сцена, свободное пространство на полу для танцев или драк, и множество разнобойных столов и стульев.

Оборотни смотрели, как я иду, не отводя глаз. Низкое рычание и ворчание смешались с магией в воздухе.

Они не должны были бы возражать против присутствия вампира на их территории, особенно на того, кто рос с их наследным принцем. Но я не узнала ни одного из этих оборотней. Может, Стая набирает новых членов.

– Я ищу Коннора, – сказала я и стала ждать, пока кто-нибудь мне ответит.

Двое из них, крупные мужчины с широкими плечами и в кожаных куртках – как ходячие стереотипы оборотней – поднялись и подошли ко мне.

– Зачем он тебе?

– Мне нужно с ним поговорить.

– Мы не любим, когда вампиры появляются на нашей территории.

– Мне жаль это слышать. Но это общественное место, так что ничем не могу помочь.

Один из них зарычал и начал разминать пальцы. Другой хрустнул шеей.

Я подумала, что они блефуют – даже если они не знаю, кто я такая, наверняка, они достаточно умны, чтобы не начинать драку со случайным вампиром – но я не была полностью уверена. А вот в чем я была уверена, так это в том, что оборотней не особо заботят те, кто съеживается от страха, поэтому положилась на браваду.

– Я пришла сюда не для того, чтобы искать неприятности, – сказала я. – Но недавно мне пришлось отказаться от драки, и я была бы рада ввязаться в нее сейчас.

Через дверь с другой стороны в бар вошла женщина. Я предположила, что она моего возраста. Светло-коричневая кожа и россыпь веснушек на носу. Темные глаза, увенчанные густыми ресницами и бровями, и пухлые губы. Ее волосы были темной копной мягких, рассыпчатых волн. Она была маленькой, заметно меньше большинства мужчин в помещении, но ее тело было мускулистым, сильным. На ней были джинсы и майка, на шее мерцало ожерелье. И вокруг нее гудело много магии.

– Кто это, Джэкс? – спросила она, шагая к нам.

Ее энергия отличалась от энергии других оборотней в помещении. Вибрация быстрее, как-будто кто-то дернул за другую струну на скрипке.

– Вампир, – ответил Джэкс.

– Вампир, – произнесла она, окинув меня взглядом. – Элиза Салливан. Я узнаю твое лицо.

– А я твоего не узнаю.

– Миранда. Северо-Американская Центральная Стая. Я работаю на Габриэля. А ты нет.

– Нет, не работаю. Мне нужно увидеться с Коннором.

На ее лице вспыхнула эмоция, но она спрятала ее прежде, чем я поняла, что она значит.

– Зачем?

– По причинам, которые я бы хотела обсудить с ним.

Она сделала шаг вперед, и пальцы на моей руке сжались.

– Ты тут не главная.

– Я и не утверждала такого. Но я сомневаюсь, что и ты тут главная. Ты хочешь сообщить Коннору, что я здесь, или нам просто нужно начать драться, и я извинюсь перед ним позже?

Может, мне и понадобилась бравада, чтобы пройти оборотней, но помимо этого я очень не люблю задир. Противостояние им – одна из моих особых утех.

– Вампиры не владеют Чикаго, – проговорила Миранда. – Ты не можешь прийти на нашу территорию и рассчитывать получить над ней контроль.

– Даже не знаю. – Я посмотрела на каждого из них. – Кажется, этому месту не помешал бы вампир. Может, урок этикета и манер?

– Стерва.

– Вампир, – напомнила я ей. – Так что, да.

– Какого черта здесь творится?

Я знала, что это Коннор еще до того, как обернулась. Не только по звуку его голоса, но и по дуновению запаха и магии, которая прорезала воздух и оставляла за собой свой собственный заряд.

Он доминировал.

Это было впечатляюще. Еще одна неожиданная перемена в принце волков.

Я оглянулась. Не изменяя себе, Коннор встретил мой взгляд.

– Немного не на своей территории, не так ли? – спросил он.

– Я пришла сюда, чтобы встретиться с Лулу, и раз уж я тут, у меня к тебе есть несколько вопросов. Не хочешь объяснить, почему эти парни пытались меня отметелить?

Выражение лица Коннора не изменилось.

– Пытались?

Я лукаво улыбнулась.

– Я стала лучше, чем была.

– Она что-то вынюхивала, – сказал тот, что повыше, подходя ко мне.

– Я не собака, – ответила я со сдержанной улыбкой, глядя на Коннора. – Я не вынюхиваю.

– Значит, ты здесь только чтобы доставлять неприятности, мертвая девчонка?

Вызов в его глазах был отмечен блеском юмора, и я догадалась, что это представление не для меня, а для оборотней вокруг нас. «Нет проблем. Я знаю свою роль».

– Я не мертвая.

– Ты в этом уверена? – Он сделал шаг ближе. – Мне ты кажешься довольно холодной.

«Холодный» – одно из прилагательных, которые СМИ любят применять к вампирам в целом, и ко мне в частности. Я бледная, светловолосая и осмотрительная, а не дикий ребенок, чего они ожидали от молодого сверхъестественного. Как Коннор Киин.

Оборотни прыснули со смеху, а я позволила глазам посеребриться и шагнула вперед, из-за чего они достали оружие, чтобы защитить своего наследного принца.

Я окинула помещение взглядом, подсчитывая.

– Нет, ну в самом деле, перевес десять к одному – это не очень хорошо, но я готова притормозить, дать вам шанс на победу.

Коннор шагнул вперед и взял меня за руку чуть выше локтя. И прежде чем я успела возразить, потащил меня через всю комнату к двери на другом конце, а потом оглянулся на оборотней.

– Если услышите крики, игнорируйте их.

А потом он закрыл дверь.