Текст книги "Тебе больно? (ЛП)"
Автор книги: Х.Д. Карлтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)
Слезы текут по моим щекам, и его образ расплывается от наводнения.
– Но я тоже не могу этого сделать, – плачу я. – Потому что если я это сделаю, это все равно будет из-за тебя.
У меня сводит живот, но я не могу отвести взгляд, пока он медленно исчезает. В итоге я все равно слышу последнее, что он говорит.
Мы были вместе с самого начала, мелкая. Я никогда не позволю тебе уйти от меня.
Я умираю.
Пот стекает по моему лбу, когда я пролистываю сквозь пальцы свое последнее преступление, а по радио тихо играет «Swimmingin the Moonlight» группы «BadSuns».
В ответ на меня смотрит золотой пластиковый прямоугольник с именем Энцо. Прошло полторы недели, но моя новая кредитная карта была одобрена. Это должно было спасти меня, но все, что я чувствую, – это тошнота. В сочетании с тем фактом, что кондиционер Дряхлой Сьюзи сломался, и здесь жарче, чем в яме вулкана.
Увы, это мой дом, и последние несколько дней я уже провела в гостинице, ожидая, пока карта придет по почте. У меня оставалось достаточно денег, чтобы внести залог за проживание, и я думаю, что у меня началась крапивница, когда я оплачивала счет после получения его по почте.
Медленно выдохнув, я вытерла бисеринки пота, которые уже готовы были капнуть мне прямо в глазное яблоко и сжечь его дотла, когда зазвонил мой телефон; звоночек сообщил мне, что только что пришло электронное письмо.
Мое сердце падает, я уже знаю, от кого оно, даже не видя его. Несмотря на то, что мой мозг кричит мне, чтобы я просто проигнорировала его. Они не смогут тебя найти. Я все равно хватаю устройство и нажимаю на него.
«Давай, мелкая, перестань врать себе и остальному миру о том, что произошло. Ты тратишь все это время на бегство, когда могла бы уже столкнуться с тем, что ты сделала с единственным человеком, который любил тебя больше всего на свете.
Просто... сделай это ради Кевина.
Ты в долгу перед ним.
Гаррет»
Ублюдок. Рыча себе под нос, я нажимаю большим пальцем на кнопку удаления, затем сажусь и выключаю фургон.
Через несколько секунд я выхожу под палящее солнце, захлопываю за собой дверь и топаю сквозь деревья, пока не выхожу на грунтовую дорогу, которая приведет меня в город.
Я познакомилась с Гарретом после того, как Кев поступил в полицейскую академию, когда нам было по двадцать лет. Он взял для меня прозвище Кевина, и каждый раз, когда я его вижу, мне хочется выцарапать себе глазные яблоки. С тех пор как я сбежала, он посылает мне электронные письма, умоляя вернуться и столкнутся с тем, что я сделала. Он просто еще один коп, который поверил моему брату, а не мне.
А почему бы и нет? Они всегда поверят полицейскому, а не гражданскому. Даже если я его сестра-близнец.
Я бреду к автобусной остановке в плохом настроении, когда замечаю Саймона. Я даже не заметила, что иду сюда. Как будто в моем теле щелкнул переключатель, и оно перешло на автопилот, тяготея к моему единственному другу в этом городе. Больше не к кому пойти. Больше не с кем поговорить.
Мгновенно в моей груди загорается искра, и я бросаюсь к нему.
– Саймон! – зову я, взволнованно махая рукой. Он машет в ответ, и на его лице появляется небольшая улыбка, когда он замечает меня.
– Ну, привет, красотка.
– Я скучала по тебе. Тебя не было, – говорю я ему, садясь рядом с ним. – Почему?
Он смеется, звук сотрясает все его тело. Саймон не смеется ртом, он смеется грудью.
– Моя бывшая жена говорила мне то же самое весь наш брак. Наверное, поэтому она и развелась с моей задницей. Похоже, она не может долго удерживать меня на одном месте.
Я кривлю губы.
– Я чувствую тебя, Саймон, я чувствую тебя. Но я думаю, может, твоей жене стоило просто уйти с тобой.
Он машет рукой.
– Эх, быстрая жизнь не для всех. Ты такая же, как я, малыш, я вижу – всегда в движении.
Я улыбаюсь и киваю.
– Меня тоже не удержать.
Он изучает меня секунду, затем лезет в карман и достает сигарету из пачки.
– Знаешь, мы также и разные. Я всегда бежал к чему-то – всегда искал что-то, чего никогда не мог найти. Но я подозреваю, что у тебя все наоборот. Ты бежишь от чего-то.
Моя улыбка сползает, и я протягиваю руку.
– Дай-ка мне это.
Он снова усмехается и протягивает сигарету. Я зажимаю ее между губами и наклоняюсь, позволяя Саймону прикурить ее для меня.
Глубоко затянувшись, я спрашиваю:
– Откуда ты знаешь?
Он не отвечает, пока не прикурит свою и не сделает несколько затяжек.
– У тебя такой взгляд загнанного в угол животного. Прыгучий. Призрачный. Как будто ты собираешься укусить и убежать в любую секунду, без предупреждения.
Я хмурюсь. Остин, бармен, тоже сравнил меня с животным.
– Видимо, я не такая загадочная, как мне казалось, – бормочу я, делая очередную затяжку.
– Милая, ты носишь свой багаж так, будто это единственное, что у тебя есть.
– Ой, – бормочу я, хотя на губах появляется ухмылка. – Может, в этом и есть моя привлекательность. Все хотят починить сломанное, верно?
– Нет, – говорит он. – Людям на самом деле не важно, как тебя собрать. Они просто хотят придать форму твоим сломанным частям, чтобы они соответствовали их стандартам. Сгладить их, сделать менее острыми, чтобы они не резали так глубоко, когда они их собирают. Но ты не станешь менее сломанной.
– Он мудрый, – громко объявляю я, заслужив несколько косых взглядов. – Если я – дикая собака, то ты – сова.
Еще один смех, сотрясающий тело, и я чувствую, что моя душа немного облегчается. Саймон не заинтересован в починке моих сломанных частей, но он также сглаживает их, даже не пытаясь. Совсем чуть-чуть.
– Татуировка хорошо заживает?
Моя ухмылка расширяется, и я показываю ему свою ногу.
– Она идеальна. Я хочу еще одну.
– Мы можем сделать еще одну, но давай подождем до подходящего момента, хорошо?
Еще один хмурый взгляд.
– Как я узнаю, что это подходящее время?
Он похлопывает меня по ноге, пока автобус мчится по дороге, с визгом останавливаясь перед нами. Никто из нас не встает, чтобы уйти.
– Ты узнаешь.
Глава 6
Энцо
Ladra – воровка.
Моя рука прижимается к шершавой поверхности белой акулы подо мной. Она плавно скользит по воде, ее тело покачивается взад и вперед, когда она плывет.
Она безмятежна. Я ничуть не возражаю против того, что держусь за ее плавник.
На одном из ее зубов зацепилось пластмассовое кольцо, но я дал ей привыкнуть к моему присутствию, прежде чем вытащить его. То, что никогда не должно быть во рту ни у одного гребаного животного.
Хотя я бы не возражал, если бы оно было намотано на чью-то шею.
Блять. Воровка.
Это все, о чем я могу думать – постоянный цикл в моей голове, напоминающий мне, как легко меня разыграли. И единственным, кто был настолько глуп, что позволил ей войти, был я.
Сомневаюсь, что я единственный, кто стал жертвой этих больших, печальных глаз.
Когда я проснулся на следующее утро после того, как трахнул ее, мое сердце уже накачивало организм адреналином. Я просто знал, что она сделала что-то, чтобы меня поиметь. А когда я обнаружил, что она исчезла, мой страх закрепился.
Мне потребовался остаток дня, чтобы понять, что она сделала. Из моего бумажника ничего не пропало, и мой сейф остался нетронутым. Только когда я зашел в свой кабинет и обнаружил, что нижний ящик стола не заперт, я понял, что она что-то вытащила.
Ничего не пропало, и я несколько дней не мог понять, что она задумала. То есть, пока я не заглянул в свой кредитный отчет и не обнаружил, что у меня есть новая кредитная карта. Которую я ни хрена не открывал.
Эта сука украла мою чертову личность.
С тех пор прошло несколько недель, и с тех пор я постоянно звоню, чтобы узнать, сколько средств списано с моего счета. Она не просадила деньги, как я ожидал, но время еще есть. До сих пор я не могу понять, в чем ее суть.
Не могу понять и свою собственную, учитывая, что я не заставил себя заморозить счет и позвонить властям.
И все же.
Злость, проходящая через мою систему, чертовски поразительна. Если бы я не контролировал свои эмоции, мне было бы опасно заходить в воду сегодня.
Акулы чувствуют, когда мы не расслаблены. Повышенное сердцебиение было бы равносильно тому, чтобы прикрепить к моему телу кишки тюленя и отправиться в плавание.
Я достаточно зол, чтобы сразиться с двухтонным животным, и хотя я не могу пообещать себе, что выиграю, я бы устроил действительно хороший бой. Проблема в том, что я не хочу драться с акулой.
Что я хочу сделать, так это прикончить маленькую сирену, которая меня обманула.
Господи, и подумать только, что на одну гребаную секунду я вообразил, что, возможно, захочу увидеть ее снова.
Я выкидываю ее из головы, пока что сосредоточившись на красоте передо мной. Она бросается влево, слегка взмахивая хвостом и выбивая меня из равновесия.
Именно здесь, внизу, я чувствую себя наиболее спокойно – плавая рядом с самым свирепым творением матери–природы.
Я провожу рукой по ее плавнику, уговаривая ее вернуться в расслабленное состояние.
Медленно я скольжу вверх по бокам ее тела и к ее рту, продолжая поглаживать ее. Она четырнадцатифутовая и громоздкая. Покрыта шрамами от спаривания, что дает мне надежду на исследования. Не так уж часто нам попадаются самки, достаточно зрелые, чтобы родить.
Внимательно следя за языком ее тела, я зацепил пластик и медленно снял его с ее зуба. Затем я отпускаю ее плавник, позволяя ей выплыть из моей руки, а сам нацеливаюсь на лестницу, ведущую в вольер в десяти футах от меня. Как только моя голова выныривает из воды, я вижу, что мой партнер по исследованиям, Трой, присел у лестницы и ждет меня.
– Ты в порядке, Цо?
Я ненавижу, когда он меня так называет.
Его рыжие вьющиеся волосы сегодня собраны в пучок, а веснушки, разбросанные по каждому дюйму его лица, выделяются под голубым светом.
– Перестань меня так называть, придурок, – отвечаю я.
– Ну, ты весь день топчешься на месте. Удивительно, что она тебя не укусила. Я ожидал, что сегодня придется доставать сачок и вылавливать твои конечности.
– Смотри, как я брошу тебя в воду, чтобы вместо этого выловить твои, – отвечаю я, выходя из воды, стараясь при этом обрызгать Троя. Он только хихикает, уже привык к моему отношению.
– Она уже готова? – спрашивает Трой, обращаясь к акуле, кружащей в массивном вольере.
Несколько лет назад я построил этот исследовательский центр с нуля – Vitale Oceanic Research for Selachians. Это дело всей моей жизни, и мне выпала честь заниматься им с тех пор, как я получил финансирование от правительства.
Это огромная лаборатория, построенная в нескольких сотнях миль от береговой линии. Сюда можно добраться только на лодке или вертолете – это одна из моих любимых вещей, когда я нахожусь здесь. Это оазис.
Поверхность состоит в основном из дощатых настилов, окружающих четыре вольера, в которые мы привозим акул. Здесь есть площадка для посадки вертолетов – иногда сюда прилетают другие ученые, чтобы изучить то, что мы собрали – и причал для лодок. Под поверхностью проводятся исследования.
О брачных ритуалах больших белых акул известно не так много, и я потратил всю свою карьеру на то, чтобы узнать об этом как можно больше. Мы привозим их сюда время от времени для проведения исследований, а затем сразу же отпускаем их с метками, прикрепленными к плавникам, чтобы мы могли получить представление о том, о чем люди знают очень мало.
– Ага, – говорю я.
– Ты сегодня какой-то угрюмый – больше, чем обычно. Какая колючка ската застряла у тебя в заднице?
Мой глаз дергается от раздражения из-за его дерьмовой шутки. Но, опять же, его шутки всегда дерьмовые.
Трой был со мной с самого начала. Мы вместе учились в колледже, и, несмотря на то, какой он заноза в заднице, он чертовски хороший морской биолог и так же увлечен тем, что мы делаем, как и я.
– У меня украли документы, – коротко отвечаю я, не желая вдаваться в подробности, но слишком взбешен, чтобы сдержаться.
Глаза Троя расширяются, делая его похожим на героя мультфильма. Он следует за мной, пока я спускаюсь по металлической дорожке. Солнце палит по моей коже, и больше всего на свете я хочу вернуться в воду. Где прохладно и чертовски тихо.
– Ни хрена себе? Ты попался на одно из этих фишинговых писем, старый пердун? – я вздыхаю.. Я старше его всего на год, но он любит обращаться со мной, как с древним.
– Нет, – рявкаю я, оставляя все как есть. Мне трудно заставить себя признать вслух, что девушка меня обманула. Трой никогда не даст мне это пережить, и тогда мне придется прикрепить к его лодыжкам шлакоблоки и бросить его в океан, чтобы он снова обрел покой.
Прямо рядом с Джейми – или кем бы она ни была. Я готов поставить свой последний доллар на то, что это даже не ее настоящее имя. Была ли настоящая Джейми еще одной ничего не подозревающей жертвой?
Господи.
Я небрежно провел рукой по волосам, короткие колючки успокаивают мои расшатанные нервы. Ненависть бурлит в глубине моего желудка и уничтожает все хорошее, что я думал о ней раньше.
Я хочу причинить ей гребаную боль. Хуже того, я хочу снова трахнуть ее, пока делаю это. В ту ночь ее тело вызывало зависимость – такую зависимость, что я не мог оставить ее в покое до самого утра. И меня тошнит от того, что это желание ничуть не ослабло.
– Ты все вернешь, парень, – тихо уверяет Трой, чувствуя мое смятение. Он знает, что лучше не давить на меня. Я уже на грани срыва, и последнее, что я хочу сделать, это выместить злость не на тех людях.
Кивнув головой, я направляюсь в маленькую цементную кабину, на которой жирными черными буквами написано V.O.R.S. Внутри есть только лифт, который спустит меня на пару сотен футов ниже уровня моря в мою лабораторию. Затем я проведу остаток дня, наблюдая с камеры за самкой акулы, скользящей по бескрайнему синему океану.
– Да, ты прав. Я верну ее обратно. Иди пометь ее, а потом выпусти из вольера, – приказываю я, указывая на самку акулы, с которой я плавал. – У нас впереди много экранного времени.
Трой салютует мне с умным видом, затем поворачивается, чтобы сделать то, что я сказал, а я впечатываю палец в кнопку, чтобы открыть двери лифта.
Я обязательно верну свою личность. Однако я не собираюсь ждать, пока юридический процесс сделает это за меня.
Сначала я, блять, найду ее.
Песок сжимается под моими ногами, когда я иду по пляжу в пятый, мать его, раз за сегодня. Если я когда-нибудь возьмусь за ее горло, никто не будет спорить, что это было преднамеренно.
Прошло чуть больше трех недель с тех пор, как я трахнул ее, но я искал ее всего два дня. Меня не покидает ощущение, что она может быть уже за городом, но я пока не сдаюсь.
Порт-Вален – маленький пляжный городок, и Джейми вскользь упомянула, что все еще привыкает к океану, так что это единственное место, где я могу искать, не считая бара, в котором я ее встретил.
Женщина в королевском синем бикини со стрингами начинает двигаться в мою сторону, под ее несносным головным убором красуется белоснежная улыбка.
– Нет, – говорю я. Она останавливается на месте, улыбка исчезает с ее лица, словно шарик мороженого. В считанные секунды ее губы искажаются в хмурую гримасу.
Но мое внимание уже отвлечено от нее, теперь оно приковано к источнику моего гнева.
Ecco la mia piccola ladra – Вот моя маленькая воровка.
Она идет по пляжу, одетая в неоново-зеленый купальник-бикини и крошечные джинсовые шорты, подходящие к ее топу, проглядывающему сквозь расстегнутые джинсы. Ее стройное загорелое тело выставлено напоказ, что только подчеркивает волосы, вьющиеся по плечам. Блондинка сияет под лучами солнца, мягкий ветерок обдувает ее лицо.
Она выглядит усталой и грустной, но я больше не поведусь на эту чушь.
Это была одна из причин, по которой я вообще с ней связался. У нее было чувство юмора и вечная ухмылка, но ничто в ней не казалось счастливым или беззаботным. Именно поэтому она мне и нравилась. Моя тьма притягивалась к ее тьме, и, похоже, я на собственном опыте убедился, насколько она опасна.
Как только заметил ее, я направил оружие прямо на нее. Вместо того чтобы наброситься на нее и схватить за горло, как я бы предпочел, я иду непринужденно и спокойно.
Мгновением позже наши глаза сталкиваются, и ее глаза округляются по углам. Она вздрагивает, и я вижу, как в ее голове включается система сигнализации, бьющая в гонг, как сумасшедшая, и кричащая, чтобы она развернулась и убежала. Если она это сделает, я, блять, вцеплюсь ей в задницу, не заботясь о том, кто увидит.
Она заставляет себя идти дальше, вероятно, надеясь, что я не заметил ее маленького преступления. Именно так я и планирую заставить ее думать.
– Я думал, ты не захочешь меня больше видеть, – говорю я непринужденно, когда она подходит достаточно близко.
Она выдавливает из себя ухмылку, которая на расстоянии светового дня не доходит до ее глаз. Ее нервозность ощутима; подобно акулам, скрывающимся в океане, я чувствую ее страх.
– Просто не могла остаться в стороне, наверное, – говорит она и заканчивает фразу неловким смешком. – Это не должно быть странным. Мы увидели друг друга голыми. В этом не было ничего особенного для каждого из нас. Я не против, если мы будем продолжать в том же духе.
Это чертова ложь.
Я поднимаю бровь. Обычно я наслаждаюсь тем, как она нервно сглатывает, но этого замечания достаточно, чтобы разозлить меня. Мне не нужно, чтобы она поглаживала мое эго, но факт, что даже сейчас она все еще лжет.
Я не понимаю, какого хрена она это делает.
Это был лучший трах в ее жизни, и ей даже не нужно открывать рот и говорить мне об этом, чтобы понять это. Мое промокшее постельное белье и ее красное, потрясенное лицо были явным тому подтверждением.
– Не было ничего особенного? – повторяю я.
Еще один неловкий смех.
– Не делай это странным, Энцо.
– Хорошо, – говорю я ей. – Я не буду напоминать тебе о лучшей ночи в твоей жизни. Но мне интересно, хочешь ли ты пережить лучший день в своей жизни сейчас.
Ее брови сжимаются, и она смотрит на меня, словно ожидая развязки. Она даже оглядывается по сторонам, как будто сейчас выскочит съемочная группа и скажет ей, что ее разыгрывают.
Я терпеливо жду, пока она примет решение.
– Я не думаю, что это правильное...
– Это не секс, Джейми. Я даже не буду спрашивать о тебе.
Все равно это будет ложь.
Она моргает.
– Тогда что именно подарит мне лучший день в моей жизни?
– Акула.
– Ну ты, блин, даешь, – говорит она мне с недоверчивым смешком, и на секунду он кажется почти искренним. Это заставляет ее выглядеть... невинной.
Еще одна ложь.
– Боишься?
– А кто бы не испугался?
– Я.
Она нахмурилась.
– Ладно, ты меня раскусил.
– Я буду держать тебя в безопасности, – заверяю я ее. И это правда. Я буду оберегать ее от акул. Но только не от меня.
Глава 7
Сойер
Это ошибка.
И все же я здесь, следую за Энцо, который ведет меня к огромной лодке в порту, кредитная карта с его именем горит в моем заднем кармане.
Единственный голос, который я слышу сейчас – это голос Кева. Он часто ругал меня, особенно после смерти наших родителей. Я могу только представить, что бы он сказал сейчас, глядя, как я сажусь в лодку с человеком, которого едва знаю. Хуже всего то, что я преступница, и позволить Энцо забрать меня после того, что я сделала... Это слишком далеко, даже для меня.
И все же, я слишком чертовски эгоистична, чтобы уйти.
Мы останавливаемся в конце причала, и он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, наблюдая, как я разглядываю стоящую передо мной лодку.
Она прекрасна – сверкающая белизной, с именем Джоанна на борту большими синими буквами. По обе стороны от нее расположены окна, и я уверена, что в ней с комфортом поместилась бы спальня или две, но самое примечательное – это клетка, прикрепленная сзади. Акулья клетка, если быть точной.
– Ты думаешь, я полезу в нее? – спрашиваю я, указывая на мини–тюрьму.
– Если чувствуешь себя достаточно храброй, – бросает он вызов, его глубокий голос тихий, но злой. В его глазах есть искра, хотя я не могу расшифровать, что, черт возьми, она означает.
Я ожидала немедленной конфронтации, когда он увидел меня. Отрицание было на кончике моего языка, но он не обращает внимания на свою украденную личность.
Большинство людей не знают, что их личность была украдена, пока не становится слишком поздно. У него пока нет причин подозревать меня. Из его дома ничего не пропало, и, несмотря на незапертый нижний ящик, кто станет задумываться о краже личности?
Расслабься, Сойер. Он даже не выглядит сердитым.
Ну, ладно, это не совсем так. Энцо носит вечную хмурость на лице, как будто это кислородная маска, а в качестве легких у него стручковая фасоль. По его словам, именно это держит людей далеко–далеко и позволяет ему спокойно жить своей жизнью.
Несмотря на это, позволить ему взять меня посреди океана, где я буквально не могу бежать, не самая лучшая идея. На самом деле, это чертовски глупо.
Это напоминание засело глубоко, и я снова начинаю чувствовать себя как-то неправильно. Я не чувствую, что мне нужно бояться за свою жизнь с Энцо, но я все равно чувствую себя на грани.
Я делаю шаг в сторону.
– Я не знаю… – колеблюсь я.
Он смотрит на меня, молча, но я все равно чувствую его разочарование. И как типичный взрослый, выросший без похвалы и внимания со стороны родителей, я теперь ищу эти вещи у мужчины.
Блять.
– Я подарю тебе поцелуй в награду, – бормочет он, его голос глубокий и соблазнительный.
Я кладу руки на бедра, ненавидя, как соблазнительно это звучит.
– Это довольно необычно, – отвечаю я. – Ты никогда не говорил, почему не хочешь меня поцеловать.
Его лесные глаза танцуют по моему профилю, смачивая губы, прежде чем вернуться к моим.
– Я никого не целую. Я никогда не встречал женщину, которая заслуживала бы от меня такой близости.
Я поднимаю брови. У него определенно проблемы с мамочкой. Но с его логикой я тоже не могу не согласиться. Я всегда ненавидела целоваться со своими спутниками именно по этой причине. Это было просто то, что всегда казалось естественным, когда в тебя вставляют член. Думаю, с другой стороны, это позволило мне найти более интересные способы использования рта Энцо.
– До сих пор, – добавляю я. – Ты говоришь, что поцелуешь меня, если я сяду в лодку?
Он делает паузу, затем говорит:
– Да.
– Ты лжешь, – отвечаю я, сузив глаза. В его радужке вспыхивает еще одна неразборчивая эмоция, которая исчезает, не успев улечься.
– Есть только один способ выяснить это, – сухо говорит он.
– Ты думаешь, что поцелуй с тобой равносилен попаданию в клетку с акулами? – спрашиваю я с насмешкой.
– Да, – с готовностью отвечает он. Уверенно.
Я не могу удержаться от смеха, и это на самом деле немного приятно. Его взгляд фиксируется на моем рте, сосредоточиваясь на нем, как на гадальном шаре, предсказывающем его будущее.
– Это то, что испытывают очень немногие люди, Джейми.
Улыбка на моем лице неконтролируема.
– Поцелуй с тобой – это что-то особенное, да?
Он бросает на меня сухой взгляд.
– Попасть в клетку с акулой, – уточняет он, хотя мы оба это уже знали.
Я кривлю губы и покачиваюсь на носках, обдумывая его предложение. Мои мышцы напряжены, а в животе поселилось глубокое, тревожное чувство.
Я понимаю, что это чувство вины. Он еще не знает, что я сделала, и, возможно, это последний раз, когда я его вижу. И как бы мне ни было неприятно это признавать, я хочу провести с ним еще один день, прежде чем он возненавидит меня навсегда.
Нерешительность затягивает меня в порочный круг: я уговариваю себя не делать этого, а потом убеждаю себя попробовать. И так по кругу, пока я, наконец, не прихожу к ответу.
– Хорошо. Но если я умру, убедись, что это произойдет до того, как меня съест акула.
Он стоически окидывает взглядом мою фигуру, затем поворачивается, не говоря ни слова, что кажется совершенно зловещим. Он ступает на лодку и протягивает мне руку, в его взгляде мелькает огонь.
Я беру его.
Я никогда не умела принимать правильные решения.
Соленый воздух океана хлещет по моим спутанным волосам, пока Энцо мчит через бескрайний голубой океан. Тревога бурлит в моем животе, и неважно, сколько раз я вытираю руки о шорты, они все равно липкие.
Я не знаю, сколько времени прошло, но Порт-Вален превратился в пятнышко. С каждой секундой я чувствую себя все более изолированной, а мое тело все еще не может понять, кто из нас в опасности.
После времени, показавшегося мне вечностью, лодка наконец замедляет ход. Я решила почувствовать ветер, бьющий мне в лицо, вместо того, чтобы оставаться в закрытой зоне, где он едет.
Прямо за мной находится открытая зона, где вдоль стен стоят несколько кислородных баллонов и снаряжение для подводного плавания, а также пара скамеек, на которых можно посидеть, пока он одевается.
– Нервничаешь? – спрашивает он, спускаясь на палубу.
– Мы в середине большой миски супа из монстров. Я уверена, что мне следовало взять с собой подгузники. – Меня это даже не смущает. Энцо утверждает, что он дал мне лучший трах в моей жизни, и он не ошибается, но я готова поспорить, что я сделала для него то же самое. Так что какая разница, нужен ли мне подгузник, если скоро мне придется столкнуться с массивным зверем?
Он может быть невероятным в постели, но я гарантирую, что эти монстры гораздо страшнее, чем тот, что у него между ног.
Он качает головой и идет в сторону, где находится массивный якорь. Он начинает опускать его, а я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на горизонт. Так легко почувствовать, что ты здесь один. И все же меня окружает жизнь. Так много жизни.
Энцо был прав – находясь посреди океана, абсолютно точно чувствуешь себя крошечным. Он простирается насколько хватает глаз, в какую бы сторону я ни повернулась, и я даже не хочу видеть, что находится под поверхностью.
Когда мне удается оторвать взгляд от сверкающей воды, я вижу, что Энцо крадется ко мне, и мое тело напрягается от предвкушения. На короткую секунду мое сердце замирает в груди, убежденное, что он собирается выбросить меня за борт, но вместо этого он хватает серое ведро у моих ног.
Он так напряжен, что при его приближении застывает слизняк.
Я не понимаю, что он делает, пока он не открывает емкость. Мои щеки широко раздуваются, рвота поднимается по горлу. Ведро полно... кишков. Кровавые куски внутренностей.
Подняв ведро, он вываливает его в океан, и вода сразу же окрашивается в багровый цвет.
– Сколько... сколько времени им нужно, чтобы добраться сюда?
Он пожимает плечами.
– Не должно быть слишком долго. У акул невероятное обоняние.
Потирая губы, я киваю головой, чувствуя себя не в своей тарелке.
Клетка подвешена на кране на задней стороне лодки, но он пока не опускает ее. Я уверена, что сначала он расскажет мне, как залезть в акваланги и кислородный баллон.
– Ты собираетесь плавать с ними вне клетки? – спрашиваю я.
– Нет. Я плаваю с ними только тогда, когда они находятся в моем исследовательском центре, и я не делаю это просто так. Ты никогда не должна трогать диких животных в океане.
Я определенно не против никогда не трогать их, если только они не трогают меня.
– Они ведь не съедят лодку?
– Зачем есть лодку, если они могут съесть тебя?
Мои глаза округляются, и я смотрю на него, ожидая, что он улыбнется. Он не улыбается – конечно, не улыбается, но в его глазах плещется веселье.
– Ты шутишь, – говорю я.
– Я уже сказал, что им не нравится наш вкус, – напоминает он мне.
– Конечно, они немного пожуют, скажут «бляха–муха» и уплывут. А пока у них в зубах зажата моя нога, и я проживу остаток жизни полукиборгом.
Он пожимает плечами.
– В жизни есть вещи похуже, чем быть полукиборгом, – говорит он, берет еще одно ведро и выбрасывает его в океан.
Ему ли не знать, ведь он практически один из них.
– Если все не так плохо, залезь в клетку и высунь пальцы ног. Дай мне знать, как это здорово, когда оно бьет тебя по обе стороны клетки, медленно отрывая ногу.
Он ворчит.
– Это не будет медленно. Твоя нога оторвется раньше, чем ты успеешь моргнуть. У них невероятно мощные укусы.
Возможно, он знает, о чем говорит, но я все равно не могу выбросить этот образ из головы.
– Может, мне не стоит идти. Я бы не хотела потерять свой любимый палец.
Он нахмуривает брови.
– Хочу ли я вообще знать?
Я показываю на мизинец на ноге.
– Он симпатичный. Акулы любят милые вещи. Они едят тюленей. Тюлени милые.
Он смотрит туда, куда я показываю, потом качает головой.
– Я не думаю, что их сильно волнует, как это выглядит. Скорее, как на вкус.
– Я сама себя отговариваю, – заявляю я, от волнения меня начинает слегка подташнивать.
– Так прекрати это делать.
Я поджала губы.
– Да, ты прав. Я собираюсь это сделать. Наверняка.
Я снова лгу, и мы оба это знаем.
– Vieni qui – Иди сюда, – грубо требует он, его ореховые глаза пылают, когда он протягивает руку и просит меня подойти к нему.
Я вздрагиваю от прекрасного звучания его голоса и его грубости, скользящей по моим нервам.
Сглотнув, я подхожу к нему и позволяю ему обнять меня, тут же вздрагивая от ощущения его грубой кожи на моей. Он направляет меня к задней части лодки, где находится открытый плоский выступ.
Почему-то это еще страшнее.
– На колени, – шепчет он, его голос опускается ниже и достигает ямки в моем животе, где расцветает возбуждение.
Я готова задать ему вопрос, но тут он тоже начинает опускаться, и мое тело следует за ним без дальнейших вопросов.
– Опусти руку в воду, – приказывает он.
– Нет, блять.
– Ничего не всплывет и не укусит тебя. Просто почувствуй это.
Выдохнув с дрожью, я наклоняюсь вперед и провожу кончиками пальцев по холодной воде.
– Ты сейчас прикасаешься к целой вселенной. Микроскопической части вселенной. Это экосистема, полная миллионов видов, некоторые из которых ты даже не можешь себе представить.
Его руки переместились на мои бедра, обхватили их своими большими ладонями и сжали, посылая восхитительную дрожь по моему позвоночнику.
– То, к чему ты сейчас прикасаешься, священно. Это нужно уважать.
Горячее дыхание обдувает раковину моего уха, а затем его порочный голос говорит:
– Этого нужно бояться.
Я сглатываю, мои глаза трепещут, когда его пальцы проводят по моему животу, вызывая мурашки.
Резкий вздох срывается с моих губ, когда я вижу, как что-то массивное и серое проплывает под поверхностью. Я отпрыгиваю назад, натыкаясь на Энцо, но он тверже камня и не дает мне далеко уйти.
– О Боже, – вздыхаю я, когда большая белая акула всплывает на поверхность всего в нескольких футах от меня, проглатывая большой кусок кишков в воде. – Еще одна! – визжу я, заметив еще одну большую белую акулу в десяти футах от меня.
Он глубокомысленно хмыкает, его руки блуждают по пуговице моих шорт. Я не могу решить, на чем сосредоточиться – на страшных чудовищах в нескольких футах от меня или на том, что делает Энцо.
Его пальцы ловко проскальзывают мимо моих расстегнутых джинсов и скользят по поясу моих трусиков, полностью завладевая моим вниманием. К черту акул, меня больше беспокоит тот, кто стоит позади меня.
