Текст книги "Чаща"
Автор книги: Харлан Кобен
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
Глава 29
Часом позже я сидел в самолете. Двери еще не закрыли, когда позвонила Мьюз.
– Как прошла встреча со Стюбенсом? – спросила она.
– Расскажу позже. Как суд?
– Насколько я слышала, новые ходатайства и никакого движения вперед. Постоянно твердили «на рассмотрении». Это же чертовски скучно, быть адвокатом. Как у тебя в такие дни не лопаются мозги?
– Привыкаешь, знаешь ли. Что еще?
– Ничего, но завтра заседания не будет. В четверг судья хочет видеть заинтересованные стороны у себя с самого утра.
– Зачем?
– Из-за всех этих ходатайств, которые «на рассмотрении». Твой помощник полагает, что это очередная задержка и она не повлияет на исход процесса. Слушай, я нашла для тебя кое-что еще.
– Что?
– Наш лучший компьютерщик поработал с сочинениями, посланными твоей подруге Люси.
– И?..
– Поначалу он не нашел ничего нового.
– Что значит «поначалу»?
– Я получила его отчет, сделала несколько звонков, кое в чем покопалась. И нарыла нечто очень интересное.
– Что именно?
– Думаю, я знаю, кто отправил ей эти сочинения.
– Кто?
– Блэкберри при тебе?
– Да.
– Материалов много. Думаю, лучше направить их электронным письмом.
– Хорошо.
– Больше не хочу ничего говорить. Любопытно посмотреть, придешь ли ты к тому же выводу, что и я.
Я подумал об этом, вспомнил наш разговор с Бедфордом.
– Не хочешь, чтобы я подгонял факты к имеющимся версиям, да?
– О чем ты?
– Не важно, Мьюз. Отправляй свое письмо.
Через четыре часа после расставания с Джеффом Бедфордом я сидел в кабинете, примыкавшем к кабинету Люси. Обычно его занимал другой профессор английского языка и литературы, но он уехал в отпуск. У Люси был ключ.
Она смотрела в окно, когда ее ассистент Лонни Бергер вошел, не постучавшись. Странное дело, но Лонни напомнил мне отца Люси, Айру. Такой же Питер Пэн, не желающий взрослеть, с клеймом маргинала. Я не против хиппи, или леваков, или как там их еще можно назвать. Они нам нужны. Я даже уверен, что нам необходимы и крайне левые, и крайне правые, и даже те (может, еще больше), с кем мы не соглашаемся и кого хотим ненавидеть. Без них жизнь стала бы скучной. Да и на ком оттачивать свои аргументы? Вдумайтесь: без правого нет левого. А центра нет без них обоих.
– Что случилось, Люси? У меня свидание с моей Страстной Официанткой… – Тут Лонни заметил меня и замолчал, не закончив фразу. – Это кто?
Люси все смотрела в окно.
– И почему мы в кабинете профессора Митника?
Я поднялся, протянул руку:
– Пол Коупленд.
Он пожал мою руку.
– Это ж надо! Вы тот парень из сочинения, так? Мистер П. Я читал об этом расследовании и…
– Да, Люси рассказывала мне о ваших любительских изысканиях. А у меня, как вам, вероятно, известно, работают первоклассные следователи-профессионалы. – Тут он отпустил мою руку. – Ничем не хотите с нами поделиться?
– Что вы имеете в виду?
– Между прочим, правда ваша: это электронное письмо отослали с одного из компьютеров в библиотеке Фроста в шесть сорок вечера. Но только не Сильвия Портер сидела за компьютером в это время.
Он попятился.
– Это были вы, Лонни.
Его губы искривились в улыбке, он покачал головой. Тянул время.
– Это чушь. Эй, подождите… – Улыбка исчезла, сменившись притворной обидой. – Люси, я не могу поверить, что…
Люси наконец-то повернулась к нему, не произнося ни слова.
Лонни указал на меня:
– Ты не веришь этому парню, правда? Он…
– Я что?
Ответа не последовало. А Люси только смотрела на Лонни. Молча. Смотрела, пока он не начал отступать под ее взглядом. Плюхнулся на стул.
– Черт! – вырвалось у него.
Мы ждали. Он сидел с поникшей головой.
– Вы не понимаете…
– Так объясните, – предложил я.
Он посмотрел на Люси:
– Ты действительно веришь этому парню?
– Гораздо больше, чем тебе.
– Я бы не верил. Ничего хорошего ждать от него не приходится, Люси.
– Спасибо за рекомендацию, – вмешался я. – А теперь скажите, почему вы послали Люси эти сочинения?
Он принялся теребить пальцами серьгу.
– Я не обязан вам ничего говорить.
– Напротив – обязаны. Я прокурор округа.
– И что?
– А то, Лонни. Я могу арестовать вас за причинение беспокойства Люси.
– Нет, не сможете. Прежде всего вы не докажете, что сочинения послал я.
– Докажу. Вы думаете, что хорошо разбираетесь в компьютерах и, возможно, ваших знаний достаточно для того, чтобы произвести впечатление на дилетанта. Но мои эксперты – настоящие профессионалы. Мы уже знаем: письма отправили вы. У нас есть доказательства.
Он обдумывал мои слова, гадая, стоит ли ему по-прежнему упираться или надо избрать новую тактику. Остановился на втором варианте.
– И что с того? Даже если я послал эти письма, какое я причинил беспокойство? С каких это пор отправление сочинения университетскому профессору стало преступлением?
Действительно, сильный аргумент.
– Я прослежу за тем, чтобы тебя уволили, – подала голос Люси.
– Может, меня уволят, а может, и нет. Если на то пошло, оправдываться придется тебе, а не мне. Это ты солгала насчет своего прошлого. Это ты изменила фамилию.
Лонни нравился наш спор. Он выпрямился, положил ногу на ногу и выглядел таким самодовольным. Мне очень хотелось врезать ему по физиономии. Люси лишь продолжала смотреть на него. Она стояла чуть сбоку, и я отошел, чтобы она могла посмотреть ему прямо в глаза.
– Я думала, мы друзья, – произнесла она.
– Так и есть.
– Тогда почему?..
Он покачал головой:
– Ты не понимаешь?
– Объясни.
Лонни вновь взялся за серьгу.
– Не при нем.
– И все-таки придется рассказать при мне, Лонни. – Я хлопнул его по плечу. – Я теперь твой лучший друг. И знаешь почему? Потому что я влиятельный и разозленный сотрудник правоохранительных органов. И я уверен: если мои следователи как следует тряхнут твое дерево, с него что-нибудь да свалится.
– Напрасный труд.
– Совсем не напрасный. Хочешь пример?
Лонни не ответил.
Я показал ему блэкберри:
– Вот здесь у меня материалы о твоих арестах. Зачитать?
От его самодовольства не осталось и следа.
– Обо всех арестах, друг мой. Даже та информация, что засекречена. Вот почему я говорю, что я влиятельный и злой коп. Одно мое слово – и тебя вышибут отсюда до воскресенья. Поэтому не темни и рассказывай, почему ты прислал эти сочинения.
Я встретился с Люси взглядом. Она едва заметно кивнула. Мы обговорили нашу тактику до появления Лонни. Если бы она осталась с ним наедине, тот попытался бы выкрутиться, заговорил бы ее, спекулируя на их достаточно близких отношениях. С такими мне уже доводилось сталкиваться. Они изображают крутых, пыжатся, пускают в ход обаяние, но стоит надавить – ломаются. Лонни не был исключением. Более того, с такими, как он, угрозы зачастую приносят результат очень быстро.
Он посмотрел на Люси:
– Меня загнали в угол.
Уже оправдывается. Хорошо.
– По правде говоря, я это сделал ради тебя, Люси, чтобы защитить. Ну ладно, и себя тоже. Видишь ли, я не написал про эти аресты, когда подавал документы о приеме на работу. Если бы администрация об этом узнала, меня бы не взяли. Так мне сказали.
– Кто тебе сказал? – спросил я.
– Я не знаю их имен и фамилий.
– Лонни…
– Я серьезно. Они мне не сказали.
– А что они сказали?
– Пообещали, что Люси это не причинит никакого вреда. Она их не интересовала. Они сказали, что ей это даже пойдет на пользу, что, – Лонни театрально повернулся ко мне, – они лишь пытаются поймать убийцу.
Он смотрел на меня как мог сурово, но все-таки суровости не хватало. Я ждал, что сейчас он крикнет: «J'accuse!»[40]40
Я обвиняю! (фр.).
[Закрыть] Он не крикнул, поэтому заговорил я:
– Хочу, чтобы ты знал: я весь дрожу.
– Они думают, что вы, возможно, имеете какое-то отношение к этим убийствам.
– Спасибо за важную информацию. И что произошло потом, Лонни? Они велели тебе подсунуть эти сочинения Люси?
– Да.
– Кто их написал?
– Не знаю. Наверное, они.
– Ты все говоришь «они». Сколько их было?
– Двое.
– Как насчет имен, Лонни?
– Я не знаю. Послушайте, они частные детективы. Понимаете? Сказали, что их наняла семья одной из жертв.
«Семья одной из жертв». Откровенная ложь. Опять «Эс-вэ-эр», частная детективная фирма из Ньюарка. Все вдруг встало на свои места.
– Они упоминали фамилию клиента?
– Нет. Сослались на конфиденциальность.
– Еще бы. Что еще они сказали?
– Что их фирма разбирается с этими убийствами. Что у них нет доверия к официальной версии, согласно которой все убийства совершил Летний Живодер.
Я посмотрел на Люси. Ранее я рассказал ей о моих встречах с Уэйном Стюбенсом и Джеффом Бедфордом. Мы поговорили о той ночи, о нашем участии в тех событиях, о сделанных нами ошибках и нашей былой уверенности в том, что все четверо мертвы и убил их Уэйн Стюбенс.
Теперь мы так думать не могли.
– Что-нибудь еще?
– Это все.
– Да перестань, Лонни.
– Это все, что я знаю, клянусь.
– Я так не думаю. Эти парни хотели увидеть, как отреагирует Люси на полученные сочинения. Так?
Он молчал.
– И тебе поручили наблюдать за ней. Поручили сообщать им, что она говорит и делает. Вот почему ты пришел к ней на днях и сказал, что многое выяснил о ее прошлом. Ты надеялся, что она тебе доверится. Именно такое ты получил задание? Воспользоваться ее доверием и выудить что-нибудь важное?
Ему это не понравилось.
– Ничего подобного не было.
– Конечно же, было. Тебе предложили вознаграждение, если ты что-то раскопаешь?
– Вознаграждение?
– Да, Лонни, деньги.
– Я это сделал не из-за денег.
Я покачал головой:
– А вот это уже ложь.
– Что?!
– Не будем притворяться, будто ты боялся, что тебя выведут на чистую воду, или всего лишь помогал в поисках убийцы. Тебе заплатили, так?
Он открыл рот, чтобы все отрицать, но я его опередил:
– У следователей, которые узнали о твоих арестах, есть доступ и к банковским счетам. Они с легкостью находят пятитысячные переводы. Вроде того, что пять дней назад поступил на твой счет в отделение банка «Чейз-Манхэттен» в Уэст-Орандже.
Конечно же, мы узнали это благодаря таланту Мьюз. Мне оставалось только восторгаться ею.
– Я не сделал ничего противозаконного, – пробурчал Лонни.
– Это момент спорный. Но сейчас мне не до этого. Кто написал сочинения?
– Не знаю. Мне принесли текст и велели переслать Люси по частям.
– И они не сказали, откуда у них эта информация?
– Нет.
– Даже не намекнули?
– Они сказали, что у них свои источники. Послушайте, обо мне они знали все. Они знали все и о Люси. Но нацелились они на вас. Их интересовали только вы. От меня требовали передавать все, что я услышу о Поле Коупленде. Они думают, что, возможно, убийца – вы.
– Нет, они так не думают, Лонни. Они думают, что ты, возможно, тот идиот, который сможет опорочить мое имя.
На лице Лонни отразилось недоумение. Он посмотрел на Люси:
– Я очень сожалею. Никогда не сделал бы ничего такого, что могло причинить тебе вред. Ты это знаешь.
– Окажи мне услугу, Лонни, – произнесла она, – исчезни с моих глаз.
Глава 30
Александр (Сош) Сикерски стоял в центре гостиной своего пентхауса.
Человек привыкает к окружающей среде. Так уж он устроен. Сош привык к комфорту. В далеком прошлом он и мечтать не мог о таком комфорте. А теперь другого образа жизни он и не представлял. Сош задался вопросом: остался ли он тем крепким орешком, каким был когда-то, смог бы, не зная страха, войти в те кабинеты, в те логова? Он, разумеется, знал ответ: нет. И силу отнял у него не возраст, а комфорт.
Когда Сош был совсем маленьким, его семья оказалась в блокадном Ленинграде. Нацисты окружили город, что привело к невероятным страданиям жителей. Сошу исполнилось пять лет 21 октября 1941 года, примерно через полтора месяца после того, как немцы блокировали город. Потом исполнилось шесть лет, семь, а блокада все продолжалась. В январе 1942 года рацион уменьшился до четверти фунта хлеба в день. Брат Соша, двенадцатилетний Гавриил, и сестра, восьмилетняя Алина, умерли от голода. Сош выжил. Потому что ел дворовых животных. Главным образом кошек. Люди слушают истории, но не могут представить того ужаса, той агонии. Ты совершенно беспомощен. А потом ты привыкаешь даже к такому ужасу.
Как и комфорт, страдания могут стать нормой.
Сош помнил свой приезд в США. Еду можно купить везде. Никаких очередей. Всего полно. Он помнил, как купил курицу. И держал ее в морозильной камере. Не мог в это поверить. Курица. Просыпался ночью в холодном поту. Бежал к холодильнику и открывал дверцу морозильной камеры, чтобы посмотреть на курицу и почувствовать, что он в безопасности.
Такое случалось с ним и теперь.
Большинство его советских коллег грустили о прошлом. Им недоставало власти. Лишь некоторые вернулись в Россию, большинство остались там, где работали. Чуть ли не все озлобились. Сош взял к себе на работу некоторых, потому что доверял им и нуждался в помощи. Они не забывали о прошлом. И Сош знал: в тяжелые моменты, когда бывшие чекисты особенно жалели себя, они тоже открывали холодильники и поражались тому, как далеко им удалось продвинуться по жизни.
Человека не волнует счастье или самореализация, если он голодает.
И Сош всегда помнил об этом.
Живя среди подобного нелепого богатства, теряешь ориентиры. Тревожишься о такой ерунде, как духовность, внутреннее спокойствие, взаимоотношения. Для этого нужно не иметь ни малейшего представления о том, каково это – умирать от голода, наблюдать, как постепенно от тебя остается только кожа да кости, беспомощно сидеть, когда рядом медленно умирают близкие люди, молодые, ничем не болеющие, и чувствовать, как в глубине души шевелится ужасная инстинктивная радость, потому что в какой-то день тебе достанется не одна, а полторы крошки хлеба.
Те, кто верит, что мы чем-то отличаемся от зверей, слепы. Все человеческие существа – дикари. Просто тот, кто хорошо накормлен, более ленив. Ему не нужно убивать, чтобы добыть пропитание. Поэтому такие люди облачаются в одежду и находят себе более благородные занятия, позволяющие думать, что они уже не звери. Какая ерунда. Дикари более голодные. Вот и вся разница.
Ради выживания человек готов на все. И те, кто считает себя выше этого, заблуждаются.
Сообщение поступило в компьютер.
Так это теперь происходит. Не по телефону, не от человека к человеку. Компьютеры. Электронная почта. Легкость общения в сочетании с невозможностью отслеживания. Сош порой спрашивал себя: а как бы прежнее Советское государство управлялось с Интернетом? В той стране контроль информации имел первостепенное значение. Но как можно контролировать Интернет? А может, не такая уж это и проблема. В конце концов на врагов всегда выходили, пользуясь утечками. Люди сбалтывали лишнее. Продавали друг друга. Предавали соседей и близких. Иногда за краюху хлеба. Иногда за билет к свободе. Все зависело от того, насколько человек голоден.
Сош вновь прочитал электронное письмо. Короткое и простое. Он даже не сразу понял, о чем речь. Телефонный номер. Адрес. Но его взгляд постоянно возвращался к первой строке. К одному-единственному предложению. Из трех слов:
Мы ее нашли.
И теперь Сош гадал, что же ему с этим делать.
Я позвонил Мьюз.
– Можешь найти мне Сингл Шейкер?
– Конечно. А в чем дело?
– Хочу задать ей несколько вопросов о методах работы «Эс-вэ-эр».
Я отключил мобильник и посмотрел на Люси. Она стояла лицом к окну.
– Ты как?
– Я ему доверяла.
Я уже собрался сказать «очень сожалею» или что-то похожее, но в последний момент сдержался.
– Ты был прав, – продолжила она.
– В чем?
– Я считала Лонни Бергера самым близким другом. Доверяла больше, чем кому бы то ни было. За исключением разве что Айры, который уже почти в смирительной рубашке.
Я попытался улыбнуться. Она помолчала, потом вдруг спросила:
– Мы попытаемся еще раз, Коуп? После того, как все закончится и мы выясним, что произошло с твоей сестрой? Мы вернемся к нашей прежней жизни… или попробуем найти другие точки соприкосновения?
– Мне нравится, как ты изъясняешься намеками.
Люси не улыбнулась.
– Да, я хочу попытаться, – добавил я.
– Хороший ответ. Очень хороший.
– Спасибо.
– Я далеко не всегда готова рисковать своим сердцем.
– Мы разделим риск на двоих.
– Так кто все-таки убил Марго и Дуга? – спросила она.
– Слушай, очень уж быстро ты сменила тему.
– Да, конечно. Чем быстрее мы выясним, что произошло… – Она пожала плечами.
– Знаешь что? – спросил я.
– Что?
– Чертовски легко вспомнить, почему я в тебя влюбился.
Люси отвернулась.
– Я не собираюсь плакать, я не собираюсь плакать, я не собираюсь плакать…
– Сейчас я не знаю, кто их убил, – признался я.
– Ладно. Как насчет Уэйна Стюбенса? Ты по-прежнему думаешь, что это его работа?
– Не знаю. Но теперь нам известно, что он не убивал Джила Переса.
– Ты думаешь, он сказал тебе правду?
– Он сказал, у вас тогда что-то начало складываться.
– Наглая ложь!
– Но признал, что добрался только до второй базы.
– Если он о том, что намеренно сталкивался со мной, чтобы полапать, когда мы играли в софтбол,[41]41
Софтбол – командная игра с мячом, разновидность бейсбола.
[Закрыть] тогда да, он говорил правду. Он действительно такое сказал?
– Да. И еще сказал, что переспал с Марго.
– Вот это, вероятно, правда. Многие переспали с Марго.
– Но не я.
– Только потому, что я подцепила тебя сразу после приезда.
– Это точно. Он сказал, что Джил и Марго разбежались.
– И что?
– Думаешь, правда?
– Не знаю. Но ты же помнишь, как все это было в лагере. Жизненный цикл укладывался в семь недель. Кто-то с кем-то постоянно сходился, разбегался, находил кого-то нового.
– Все так.
– Но?..
– Но, согласно общепринятой версии, обе пары отправились в лес, чтобы… ты понимаешь.
– Как мы с тобой.
– Да. И у моей сестры с Дугом был роман. Я не говорю, что они влюбились друг в друга, но время проводили вместе. Но если Джил и Марго разбежались, зачем они ночью шли в лес?
– Понятно. Если они с Джилом разбежались… и мы знаем, что Джил в ту ночь не умер…
Я подумал о предположении Райи Сингх, женщины, которая знала и, возможно, достаточно близко, Джила Переса, или Маноло Сантьяго.
– Может, Джил убил Марго. Может, Камилла и Дуг случайно на них наткнулись…
– …и Джил убрал их как ненужных свидетелей.
– Да. Он понимал, в какую влип историю. Он из бедной семьи. Брат – бандит. Подозрение все равно пало бы на него.
– И он подстроил все так, будто убили и его.
Какое-то время мы молчали.
– Что-то мы упускаем, – первой заговорила Люси.
– Знаю.
– Возможно, мы приближаемся к разгадке.
– Или удаляемся.
– Одно из двух, – согласилась она.
И как же мне нравилась ее компания!
– Есть кое-что еще, – добавил я.
– Что?
– Сочинение. Помнишь, ты увидела меня в рубашке, залитой кровью, а я сказал, что мы никому ничего не должны говорить?
– Ну… не знаю.
– Давай вернемся к первой части сочинения… там все правильно. Насчет того, как мы ускользнули в лес.
– Да.
– Как кто-то об этом узнал?
– Понятия не имею, – ответила Люси.
– Как кому-то стало известно, что ты увела меня в лес?
– Или… – Она замолчала, шумно сглотнула. – Или насчет моих чувств к тебе?
Мы помолчали. Люси пожала плечами:
– Может, это было очевидно любому, кто видел, как я на тебя смотрела.
– Я изо всех сил стараюсь сдержать улыбку.
– Не слишком старайся. С первой частью сочинения ясно. Давай перейдем ко второй.
– Насчет меня и рубашки, залитой кровью. Как это всплыло?
– Представить не могу. Но знаешь, что меня поразило больше всего?
– Что?
– Кому-то известно, что мы разделились. Потеряли друг друга из виду.
Меня это смущало.
– Кто мог это знать? – спросил я.
– Я никому не говорила.
– Я тоже.
– Кто-то мог догадаться. – Люси помолчала, вскинула глаза к потолку. – Или…
– Или что?
– Ты точно никому не говорил, что мы разделились?
– Точно.
– И я никому не говорила.
– И что?
– Тогда есть только одно объяснение.
– Какое?
Она посмотрела на меня.
– Кто-то видел нас той ночью.
– Джил, возможно, – после паузы предположил я. – Или Уэйн.
– Они у нас подозреваемые в убийствах?
– Да.
– Тогда кто убил Джила?
Я молчал.
– Джил не мог покончить с собой и перевезти свое тело, – продолжила Люси. – И Уэйн Стюбенс сидит в тюрьме в Виргинии.
Я подумал об этом.
– Выходит, убийца не Уэйн и не Джил. Тогда кто? – спросила она.
– Я ее нашла, – объявила Мьюз, входя в мой кабинет.
Следом на пороге появилась Сингл Шейкер. Она знала, как себя подать. И у меня складывалось впечатление, что ей не приходится прилагать для этого каких-то усилий. Все получалось само собой. Такой вот дар она получила от природы. Мьюз ничем не напоминала комнатное растение, но казалась им рядом с Сингл Шейкер.
Обе сели. Сингл положила одну длинную ногу на другую.
– Итак, «Эс-вэ-эр» играет с вами по-крупному, – начала она.
– Похоже на то.
– Не похоже, а так и есть. Я проверяла. Тактика выжженной земли. Расходы не ограничены. Под прицельный огонь попадают все. Они уже уничтожили вашего шурина. Они отправили человека в Россию. Они роются в вашем прошлом. Пытались подкупить вашего давнего дружка, Уэйна Стюбенса. Короче, делают все, чтобы не оставить от вас и мокрого места.
– Они нарыли что-нибудь новое?
– Пока нет. Только то, о чем вы уже знаете.
Я рассказал ей о сочинениях, полученных Люси. Слушая, Сингл несколько раз кивнула.
– Они проделывали такое и раньше. Насколько точна информации в сочинениях?
– Многое выдумано. Я не пачкал рубашку кровью и не говорил, что мы никому ничего не должны рассказывать. Но они знают о наших чувствах друг к другу. Они знают, что в ту ночь мы тоже уходили в лес.
– Интересно.
– Откуда они могли добыть эти сведения?
– Трудно сказать.
– Есть какие-нибудь мысли?
Сингл на несколько секунд задумалась.
– Как я и говорила, такой уж у них метод. Поднять волну. И не важно, правда это или нет. Иногда требуется подогнать реальность под желаемый результат. Вы понимаете, о чем я?
– Нет. Пожалуй, нет.
– Как объяснить… – Сингл вновь задумалась. – Когда я поступила в «Эс-вэ-эр», знаете, что мне поручили?
Я молча покачал головой.
– Ловить мужей, которые ходят налево. Это серьезный бизнес – супружеские измены. Для моей нынешней фирмы тоже. Сорок процентов оборота, может, больше. «Эс-вэ-эр» в этом равных нет, хотя их методы несколько необычны.
– В каком смысле?
– Все зависит от дела, но первый шаг всегда один и тот же: раскусить клиента. Понять, чего он действительно хочет. Его интересует правда? Ложь? Или улики, которые сыграют важную роль при разводе?
– Не понял. Разве не всем нужна правда?
– И да и нет. Я ненавидела эту сторону бизнеса. Не возражала против наблюдения или проверки прошлого… Вы понимаете – походить за мужем или женой, разобраться со снятием денег по кредиткам, телефонными разговорами и все такое. Тоже дурно пахнет, но ты лишь выясняешь, согрешил ли супруг. Но у этого бизнеса есть и другая сторона.
– Какая другая сторона?
– Когда одному из супругов хочется создать проблему. Некоторые жены, к примеру, стремятся подловить мужа на измене.
Я повернулся к Мьюз:
– Не улавливаю сути.
– Да все ты улавливаешь, – отмахнулась она. – Мужчина должен вечно хранить верность, так? Я знаю одного такого парня. Говорила с ним по телефону до того, как мы встретились лицом к лицу. Так он заливался соловьем, что никогда, никогда не изменял жене, безумно ее любит, жить без нее не может, бла-бла-бла. Этот уродливый коротышка работает помощником менеджера в какой-то аптеке, и я подумала: да кому захочется такого увести? Так?
– Все равно не понимаю.
– Просто быть хорошим и честным парнем, если тебя не искушают, – пояснила Сингл. – Но в таких случаях «Эс-вэ-эр» и подгоняет реальные события под желаемый результат. Используя меня как наживку.
– Для чего?
– Как это – для чего? Если жене хотелось поймать мужа на измене, моя работа состояла в том, чтобы его соблазнить. Таковы уж методы «Эс-вэ-эр». Муж, скажем, сидит в баре или где-то еще. А меня отправляют, чтобы провести, как они это называют, тест на верность.
– И?..
– Не хочу показаться нескромной, но взгляните на меня. – Сингл развела руки. И пусть она была в широком свитере, зрелище впечатляло. – Если это не западня, то не знаю, как и назвать.
– Потому что вы красавица?
– Да.
Я пожал плечами:
– Если мужчина любит жену, не имеет значения, сколь привлекательна другая женщина.
Сингл Шейкер состроила гримаску:
– Пожалуйста!
– Что «пожалуйста»?
– Вы прикидываетесь? Так ли много усилий придется мне приложить, чтобы заставить коротышку из аптеки взглянуть на меня?
– Взглянуть – это одно. Все остальное – другое.
Сингл посмотрела на Мьюз:
– Он всегда такой?
Мьюз молча пожала плечами.
– Вот что я вам скажу, – продолжила Сингл. – Я провела тридцать или сорок тестов на верность. Догадайтесь, сколько женатых мужчин отвергли меня?
– Понятия не имею.
– Двое.
– Признаю, удручающая статис…
– Подождите, я не закончила! Эти двое, что отвергли меня. Знаете почему?
– Нет.
– Они догадались. Поняли, что все подстроено. Вовремя задались вопросом: «Почему, почему такая роскошная женщина заинтересовалась мной?» Они увидели расставленный капкан и только поэтому не попали в него. Вы считаете, они лучше остальных?
– Да.
– Почему?
– Они не попали в капкан.
– Но главное – почему не попали? Один парень сказал – нет, поскольку боялся, что его поймают. Неужели он более честен, чем тот, кто не испугался? Может, парень, который не испугался, любит жену сильнее. Может, он лучший муж. Может, тот, кто мне отказал, тоже очень хочет сходить на сторону, но ему просто не хватает духа на это решиться.
– И что?
– Его останавливает не обручальное кольцо, не брачные обеты, а страх. Так кто из них лучше? Что является определяющим, действия или сердце?
– Сложные вопросы, Сингл.
– А кому отдаете предпочтение вы, мистер Прокурор?
– Вы правы. Я прокурор. Так что для меня важны действия.
– Нас характеризуют действия?
– В юридических терминах – да.
– Поэтому парень, который испугался… он чист?
– Да. Потому что он ничего не сделал. А почему – значения не имеет. Никто не говорит, что он должен соблюдать обеты из-за любви. Страх – причина не хуже любой другой.
– Ну и ну… – Сингл покачала головой. – Я не согласна.
– Это ваше право. Но к чему вы клоните?
– К тому, что «Эс-вэ-эр» нужна грязь. И они добывают ее любым путем, подгоняя реальность к желаемому результату. То есть если муж верен жене, нужно подослать к мужу кого-нибудь вроде меня. Теперь понимаете?
– Думаю, да. Я должен соблюдать осторожность не только в том, что делал, но в том, что делаю теперь, и в том, во что меня могут вовлечь.
– Бинго.
– И вы понятия не имеете, кто снабдил их информацией для этих сочинений?
– Пока нет. Но вы же не нанимали меня для работы против них. Кто знает, что я смогла бы накопать. – Она встала. – Могу я помочь вам чем-нибудь еще?
– Нет, Сингл, думаю, я узнал все, что хотел.
– Отлично. Между прочим, я принесла счет по делу Дженретта – Маранца. Кому передать?
– Я его возьму, – ответила Мьюз.
Сингл отдала счет ей и улыбнулась мне:
– В суде вы мне понравились, Коуп. Здорово приложили этих сукиных сынов.
– Без вашей помощи ничего бы не вышло.
– Да ладно. Я видела многих прокуроров. Вы – настоящий.
– Спасибо. Но есть вопрос: пользуясь вашей терминологией, мы… э… подгоняем реальность?
– Нет. Добываем честную информацию. Никаких капканов. Да, я воспользовалась внешностью, чтобы узнать истину. Но в этом нет ничего плохого.
– Согласен.
– Вот и отлично. На этой ноте давайте и расстанемся.
Я переплел пальцы, закинул руки за голову.
– «Эс-вэ-эр» наверняка недостает вас.
– Я слышала, мне подыскали замену. Говорят, она хороша.
– Уверен, вам не чета.
– Не рассчитывайте на это. В любом случае я постараюсь увести ее от них. В моей фирме всегда найдется место красотке, тем более мы с ней такие разные.
– В каком смысле?
– Я белая, блондинка. Новая девушка «Эс-вэ-эр» – темнокожая.
– Афроамериканка?
– Нет. – Я почувствовал, как пол уходит у меня из-под ног, когда Сингл Шейкер добавила: – Думаю, она из Индии.
