Текст книги "Вожделение (СИ)"
Автор книги: Гузель Магдеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
Глава 30
Лера не приходит до самого утра.
Я несколько раз просыпаюсь ночью, но она так и не объявляется.
Наверняка, с кем-то из парней.
От этой мысли снова становится горько, я не думала, что буду так переживать. Периодически у каждого из компании появляется вторая половинка, Серёга – так тот перетрахал большую половину института. Но я не ревновала их! До тех пор, пока оставалась единственной в нашей пятерке.
Чертова Лера!
Утром, когда она тихонько залезает в палатку, я лежу, отвернувшись, и чувствую, как меня злоба душит. Жду, когда Лера уснет, чтобы выйти. Солнце уже поднялось высоко, в палатке становится душно и нечем дышать. Волосы на висках влажные, капля пота стекает по щеке.
Наконец, чужое дыхание становится мерным, я откидываю в сторону мешок, натягиваю свежую футболку поверх лифчика и выбираюсь.
Кроме Ромы все дрыхнут. Он кипятит воду на костре. Я сажусь на бревно рядом.
– Чего какая хмурая?
– С кем на этот раз куражилась Лера?
И ведь не собиралась же задавать этот вопрос, а не сдержалась. Сам с языка слетает. Ромка смотрит укоризненно, но не отвечает.
– Кофе будешь? Сейчас вода согреется.
– Умываться сначала пойду. Зубная паста есть? Я забыла.
– В палатке возьми, там в пакете рыльно-мыльные лежат.
Я киваю, заползаю в красную палатку. Там на животе спит Артем, пухлые губы как у младенца, бантиком. Обе руки – в татуировках, черепа, волки. На шее цепочка перекрутилась и теперь крестик – на спине.
Темыч спит без белья и не укрытый, я с любопытством смотрю на его голую задницу без загара и хмыкаю.
Ни с кем из компании дальше поцелуев не заходило. И не зайдет, я думаю, они мне все слишком дороги, чтобы портить отношения сексом.
В отличии от Леры.
Это временно, успокаиваю себя, она им надоест и они перестанут звать ее с собой. Рыба-прилипала, банный лист.
Пока я умываюсь, просыпаются Серёга и Лев.
По лицам пытаюсь вычислить, с кем Лера провела ночь, но все выглядят как обычно. Наверное, Тема. Не зря спит так долго, Лера тоже ещё не объявлялась.
– Здесь шумновато, предлагаю перехать к соседнему озеру, – в обед говорит Лев. Ерошит волосы – они у него отросли, челка длинная спадает почти на глаза. В руке пепси – без нее жить не может.
– Там же не оборудовано, – в прошлом году мы туда ходили пешком, не так далеко, но народу почти нет. Как и удобств, впрочем.
– Мы же в палатках, надо дикую природу и полное погружение, – смеётся Серёга, – я – за. Остальные?
Мы соглашаемся, остаётся только растолкать Артема. Лера встаёт сама, заспанная, но довольная, а меня от вида ее одного злость берет. Глупо, знаю, но ничего поделать не могу.
На новое место мы переезжаем ближе к вечеру. Берег озера там кустистый, и купаться зайти можно только с одного краю, все остальное в высокой осоке.
Пока Серёга с Артёмом ставят палатки, Рома жарит шашлыки. Запах мяса и дыма заставляет слюни течь, я ною, что хочу есть и не сразу замечаю, что Лев с Лерой исчезли.
– А эти где?
Ромка плечами пожимает:
– Наверное, за дровами пошли.
Ещё только вчера Лева со мной целовался, а сегодня ушёл с ней. Предатель!
Я злюсь и думаю о том, что надо ехать домой, а не торчать тут, наблюдая, как все спят с этой чокнутой.
Но тогда она останется с ними тут одна, на моем месте! Нет, так тоже не пойдет.
До конца дня я пристально слежу за Лерой. Она все так же прячется за кальяном, преданно смотрит в глаза каждому, кто обращает на нее внимание, за исключением меня.
Врага нужно держать близко, решаю я, и сажусь рядом с ней на узкое бревно.
– Ты же не против? – моя улыбка наверняка натянутая, но Лера пожимает плечами и передаёт трубку кальяна.
Ароматный дым заставляет закаляться, Рома поднимается, чтобы стряхнуть угли:
– Горчит? Продуй как следует.
Я послушно дую в трубку. Костер потрескивает, на моем мобильном играет клубный трек, и кроме нас на озере больше никого.
– Не зря сюда перебрались, – довольно заявляет Серёга. – Только мы, воздух, вода… а может ночные купания?
– Голышом? – в шутку спрашиваю я, и тут же слышу возбужденные ответы, – да вы чего, я же пошутила!
Но ребята настроены серьезно. Я только головой мотаю, детский сад. И в воду я не полезу, небо безлунное, ни черта не видно.
– Я тоже пойду, – Лера поднимается, улыбаясь ребятам. Отбрасывает светлые волосы за плечо, – меня подождите.
Я челюсть не могу поднять. Серьезно? Эта сучка пойдет купаться с ними раздетой?
Пока я пытаюсь прийти в себя, Лера прячется в палатке, фонарик, подсвечивающий ее изнутри, ни скрывает не единого движения девушки. Под дружное улюлюкание я вижу ее силуэт, который стягивает с себя шорты, футболку, расстегивает лифчик. У меня щеки горят, я поднимаюсь, не зная куда себя деть.
– Вы идите, – кричит Лера, – я за вами.
Уговаривать ребят не приходится, они идут к песчаному берегу. Их фигуры белеют впереди, света хватает, чтобы разглядеть, как с них слетает одежда, а затем я слышу шумный всплеск воды и мужской смех.
Лера идёт мимо меня, улыбаясь своим мыслям, я для нее – точно невидимка, меня нет. Этот игнор действует хуже, чем красная тряпка на быка, я уже готова поймать ее за руку и спросить, что, черт возьми за концерт она здесь устраивает?
Но я так и не решаюсь, иду следом, ощущая, как горит лицо от обиды.
– Ангелина, давай с нами! – Ромка машет рукой, – мы отвернемся.
Лера с разбега залетает в воду, я знаю, что она плавает не очень хорошо, но держится уверенно.
И тогда я решаюсь тоже. Скидываю все с себя, прикрываюсь стыдливо руками и захожу в озеро. Вода теплая, пальцы качаются илистого дна, взболомученного нашими движениями. Когда воды становится по пояс, я ныряю, и теперь меня скрывает вода. Ребята недалеко, ждут, когда я к ним подплыву, кидаются друг в друга травой.
– Молодец, решилась! – теплая рука Сергея хватает меня, помогая устойчиво стоять на месте. Смотрю на Леру с видом королевы, – не все лавры ей одной, но девушке нет до меня дела.
В воде мы проводим минут пятнадцать, дурачимся и хохочем. Когда ко мне подплывает Рома и хватает за бедро, совсем близко к тому месту, где ещё не касался мужчина, я понимаю, что пора на берег.
– Пусти, придурок, – хохочу от неловкости, скидывая его ладонь, а он только усмехается. Слишком интимно все становится в темноте, любое прикосновение. К берегу я иду первой, подхватываю одежду и бегу к палатке, ощущая, как капает вода с мокрых кос. Возле костра тепло, я переодеваюсь в сухое, на голову водружаю полотенце. Остальные подтягиваются, и через десять минут мы пьем из бутылки виски, передавая ее по кругу, чтобы согреться. Внутри разливается приятное тепло, и начинает клонить в сон.
– Пойдем позже ещё раз? – предлагает Лева.
– Не, я пас. Спать пойду.
– Горшок звенит, малая? – ржёт Сергей, – не рановато ли ещё?
– Не все же до обеда дрыхнут, как Темка с Лерой, – после моих слов возникает неловкая пауза, и мне кажется, ребята знают больше, чем я. Кто-то переводит тему, а я делаю всем ручкой и иду в палатку. Там тепло, свет я не включаю, заворачиваясь в спальник.
Судя по звуку, ребята собираются нырять ещё раз, а я думаю лениво, что это дурацкая затея, они же пили виски. Но мысли становятся густыми, вялыми и я засыпаю.
А утро начинается с громкого крика.
Такой нечеловеческий вопль может быть только в одном случае – когда случилось что-то страшное.
Мы выбегаем из палаток, сонные, взлохмаченные, пытаясь понять, что произошло.
Артем стоит по колено в воде, смотрит беспомощно в нашу сторону. Я не понимаю, что рядом с ним в воде, какое-то светлое пятно. А потом подходя ближе понимаю, это Лера.
Она обнажена, ее лицо под водой, а открытые глаза смотрят равнодушно в синие небо над нашей головой.
Глава 31. Максим
Максим
Теперь я ей верю.
Она не лгала, когда назвала мне свое настоящее имя. Когда рассказывала о утонувшей Лере, и хоть мне есть о чем ещё ее спросить, я не торопил.
После этого рассказа я стал к ней ещё ближе.
Это ощущение было почти осязаемо, мне казалось, что под моими ладонями – ее прохладная кожа.
Я сжал кулаки, сбрасывая морок. Регина – я не мог назвать ее другим, прежним именем, оно ассоциировалось у меня совсем с другим человеком, – посмотрела на меня, точно ожидала вопросов.
– Лера утонула, и что дальше?
Регина улыбнулась, но в ней не было ни грамма веселья.
– Мы считали, что это несчастный случай. Но потом выяснилось, что на была беременна, срок совсем маленький, несколько недель.
– Это был кто-то из твоих друзей?
Такое количество мужчин вокруг Регины раздражало, пусть даже и упоминались они исключительно в разговоре. Но я напомнил себе – это было давно и было с Ангелиной. Теперь она моя женщина, без единого конкурента.
– Они все с ней спали. Все четверо. И не только там, в кампусе, это длилось несколько месяцев. Лера переспала с каждым из них.
Я замолчал, обдумывая услышанное. Четверо любовников, и неизвестно, кто отец. Может, один из них, может, ещё один счастливчик.
– Значит, теоретически повод избавиться мог быть у каждого из вас.
Она глянула на меня недовольно из-под нахмуренных бровей. Нет, милая моя, мы действуем по моим правилам и спрашивать я буду все, что посчитаю нужным.
– Я ее не убивала. Да, ревновала к друзьям, но это было так по-детски… И явно не стоило того, чтобы лишать жизни человека.
– Вы ее нашли, что дальше?
Регина пожала плечами:
– Вытащили на берег. Я боялась подходить, у меня случилась истерика. Пока полиция ехала, я рыдала. Было очень страшно, я боюсь покойников, – она сделала судорожный вдох. Столько лет прошло, а яркость воспоминаний все ещё не стёрлась, судя по ее реакции.
– Полиция забрала тело, нас долго допрашивали, потом отпустили домой. Было плохо, но никто даже не думал, что она утонула не сама.
Я поставил перед Региной толстый стакан, куда плеснул виски на два пальца. Мне алкоголь был противопоказан, а вот для нее – самое то.
Регина послушно сделала глоток, сморщилась, отставляя в сторону стакан. Тишину между нами нарушал только ветер, завываший в трубе дымохода.
– А потом вернулся из командировки брат Леры. Он – бывший военный, и кроме Леры у него никого не было. А с ее потерей он и вовсе с ума сошел.
Вадим считал, что мы ее утопили, что мы убийцы. Он встречался с каждым из нас, и каждого обвинял в том, что произошло. Если ребята могли защититься, то я – нет, я просто боялась выходить одна на улицу. Нам и так было тяжело, Лера не была моей подругой, но найти труп того, кто ночевал с тобой в одной палатке жутко.
После ее смерти все разладилось. Ребята перепугались между собой, Сергей подрался с Артёмом и сломал ему нос. Мы перестали собираться вместе. Каждый из нас винил других в ее смерти, а Вадим – нас всех.
Потом выяснилось, что отец ребенка – Лев. Вряд ли Лера и сама это знала, судя по рассказам ребят, они спали с ней все и по многу раз, в таком случае точно знать, кто отец, можно было лишь по ДНК.
Льва первым и убили. Под новый год его сбила машина, водитель на угнанном автомобиле врезался в столб, прокатив на капоте Льва, а потом скрылся с места преступления.
Регина встала, прохаживаясь по комнате. Замерла возле окна, за которым бушевала метель. Снег все валил, засыпая окна, леса не было видно. Я разглядывал ее спину, женственные узкие плечи, тонкие запястья, светлые волосы, собранные в небрежный хвост.
Я уже догадывался, что она расскажет дальше. В компании не осталось никого в живых, а Вадим все ещё жаждал отмщения, охотясь на Регину.
Не важно было, как ей удалось сбежать и скрываться столько лет, это не мешало особой роли.
Мне нужно просто поймать брата Леры. Преступлений на нем соберется не на один пожизненный срок, в своих адвокатах я был уверен, они с легкостью упекут его в тюрьму.
Возможно, Регина видела эту картину иначе, но я не собирался играть в роль Зорро. Все, что можно решить наиболее лёгкими и простыми путями, я именно так и делал.
– Ты встретила тогда его? Возле школы, – напомнил я.
Регина кивнула, не оборачиваясь. Не стала уточнять, откуда мне было это известно.
– Я столько городов сменила, чтобы он не вышел на мой след, не счесть. Не знаю, как он меня нашел, и показался тогда – специально. Я надеялась, что не узнал, за эти годы я сменила прическу, цвет волос, больше не крашусь так ярко… Даже фотографии ни одной с моим лицом в сети не было.
– Корпоратив, – подсказал я, – мои сотрудники вели прямые трансляции и выкладывали фото в сеть. Если у него есть связи, вычислить твое имя по фото не составило бы никакого труда.
По крайней мере именно так я и сделал бы, будь на месте Вадима. Его данные, да и слова Регины нуждались в проверке, завтра с утра я планировал заняться именно этим.
– Но как? Как он добрался до Лёши?
Регина подняла глаза у потолку, пытаясь не сдержать выступившие слезы.
– Я рассказала тебе все, что ты просил. Ты поможешь мне найти убийцу Лёши?
Я помедлил, прежде чем спросить:
– А что, если это не Вадим? И это двое разных людей.
Регина посмотрела на меня удивлённо, так, точно видела в первый раз:
– Но кто, если не он?
А я пожал плечами, уходя от ответа.
– Мы найдем твоего Вадима. За это можешь не переживать.
Глава 32
Оказалось – рассказать свою историю не так уж и страшно.
Воспоминания все еще оставались ужасными, я помнила все очень хорошо, даже слишком. Чертова память отказывалась стирать следы прошлого, даже если мне временами казалось иначе.
Максим слушал молча, не перебивая. Я не видела в его лице излишних сожалений, он вообще был на редкость сдержанным, когда дело касалось других людей. И смерти Леши, в том числе.
Но стоило нам встретиться взглядами, как в его глазах зажигался темный огонь. Это было так странно и каждый раз пугающе, что я невольно отворачивалась. Проигрывала.
Его было слишком много. Ланских занимал собой все пространство вокруг. Но сейчас мне почему-то хотелось, чтобы он смотрел на меня дальше.
Это заземляло. Возвращало сюда, в гостиную его большого дома. И я снова становилась Региной, а не взбалмошной студенткой двадцати лет от роду, мечтавшей быть центром внимания всех своих друзей.
Я поднялась, чтобы вернуться в свою комнату. Молчание между нами затянулось и перестало казаться вежливым и удобным.
Максим сосредоточился на своих мыслях, крутя в тонких, длинных пальцах бокал. Он совсем не пил алкоголь, не видела я его с кофе или с сигаретами. Этот странный мужчина сплошь состоял из загадок, но сейчас было самое неподходящее время, чтобы пытаться их разгадать.
В комнате было душно, я подошла к окну, дернула ручку, открывая его нараспашку. Холодный ветер со снегом порывом залетели в комнату, обожгли разгоряченные щеки. Я дышала ртом, жадно, пытаясь накачать морозным воздухом легкие, прочистить мозг. Метель не прекращалась, наоборот, стала еще сильнее. Я высунула руку в окно, ловя на раскрытой ладони снежинки. Они оседали, не успевая растаять.
Я стояла так, пока мороз не пробовал до самого позвоночника. А потом легла в кровать, согревая руки. Из-под двери виднелась полоска света, на втором этаже горел ночник. Было тихо, только иногда щелкало что-то в батарее. Я снова не слушала ни звука от Максима и гадала, чем он сейчас занимался. Мне проще было отвлечься мыслями о нем.
Я закрыла глаза, проваливаясь в полудрему, а когда открыла их снова, поняла, что в комнате стало холодно, точно я забыла закрыть окно.
Но я-то помнила, что закрывала его, абсолютно точно. Я лежала, боясь сдвинуться, пока темнота не перестала быть такой пугающей.
Повернулась, подо мной тихо скрипнула кровать. Окно было закрыто, но в комнате однозначно стало холоднее. Я села на край, касаясь пальцами пола.
Оставаться наедине с собой снова стало страшно. Я помнила, как долго мне снились кошмары после смерти Леры, как страшно было ложиться спать, ожидая, что ночью опять проснешься, захлебываясь собственным криком. Когда по очереди стали умирать мои друзья, я перестала спать ночами вовсе. Только днём, только после лекарств.
Я не хотела снова сорваться во все это. Выбора нет, я не хочу оставаться сама с собой наедине.
Из комнаты вышла очень тихо, почти крадучись. Дом был темным и безмолвным, нигде не горел свет. Я щёлкнула ближайшим выключателем, но лампочка так и не загорелась. Значит, ма остались без электричества. Я шла почти на ощупь, касаясь одной рукой стены. Где-то тут должна быть лестница, важно не улететь с нее от собственной неосторожности.
Второй рукой я нашарила перила. Держась за них, спустилась на первый этаж. Несколько раз открывала рот, чтобы позвать Максима, но так и не смогла нарушить тишину звуками своего голоса. Жаль, что на первом этаже его не оказалось. Я не помнила, какая из комнат наверху принадлежит ему, да и в спальню к Ланских бы не пошла ни за что.
Я села на диван, подобрала под себя ноги. Без света в доме перестал работать обогреватель, поэтому стало ощутимо прохладнее.
Так и я сидела, пялясь в темноту, пока в какой-то момент за спиной не скрипнула дверь. Едва слышно, но мне хватило, чтобы холодный пот покатился по спине. Я обернулась через спинку дивана, мечтая слиться с его обивкой, раствориться, стать невидимой.
"Сигнализация работает без света или нет?"
От этой мысли и вовсе стало не по себе. Тьма была небезопасной, она прятала кого-то живого в своем чреве, и я не могла отвести взгляд от коридора, ведущего в гараж.
Все чувства обострились до предела, ещё один звук и я не выдержу, сорвусь, заору. От напряжения мыщцы одеревенели, пальцы, сжимающие спинку дивана, словно судорогой свело.
– Это я, – Максим вынырнул из темноты так внезапно, что я шарахнулась от него назад.
– Ты меня напугал, – выдохнула, хватаясь за шею. Сердце все ещё билось отчаянно в ребра, но пальца разжать я смогла.
– Я выходил посмотреть, что случилось. Во всем поселке нет света, от снега оборвало провода. Вряд ли ремонтная бригада по такой погоде сможет быстро доехать.
Я кивнула, зябко обхватив плечи. Дом остывал быстро, но до утра-то мы продержимся. Надеюсь.
– Есть два варианта, – Максим опустился на диван рядом. Я почувствовала, как под его весом пружинит диван. Его почти не видела, только силуэт и блеск глаз.
Даже в темноте они сияли по-особенному ярко. Неестественно.
– Мы можем поехать в город, правда, в каком состоянии трасса, сложно сказать. Либо остаться здесь и затопить камин. Дом согреется быстро.
– Нет, – я даже головой тряхнула, – только не камин. Можно одеться потеплее…
Я не хотела в город, не хотела уезжать отсюда. Но и переселить себя с камином – это было слишком для моих нервов.
– Есть ещё один способ согреться, – медленно произнес Максим и обернулся ко мне. А у меня все в животе связалось в узел, пусть даже я и не видела сейчас его, но я чувствовала этот настойчивый взгляд.
А потом его горячая, большая ладонь накрыла мою. Он сжал мои пальцы, переплетая со своими, и потянул за руку на себя.
И я поддалась этому настойчивому и откровенному движению.
Глава 33
Она не отодвинулась. Не отстранилась, когда я потянул ее на себя. Скользнула легко в мои объятия, заставляя сходить с ума от предвкушения предстоящей близости.
В темноте обострялись все чувства. Я чувствовал запах Регины, и от него член наливался кровью, болезненно пульсируя.
Регина села на меня сверху, ее свитер задрался вверх. Я скользнул ладонями по бёдрам, не разрывая поцелуя. Болезненного. Собственнического.
Демоны внутри меня взволнованно предвкушали то, о чем я мечтал с первой встречи с ней.
Я толкнулся языком в ее рот, Регина не отстранилась, с готовностью отвечая на поцелуй. Он сильный, неистовый, но я не могу иначе. По-другому мою жажду не утолить.
Холодные пальцы скользнули под мою рубашку, зацепились за ремень брюк, но я остановил ее, не давая опуститься ниже. Нет, так не будет.
Регина замерла на мгновение, ожидая моей реакции, а я подхватил ее под ягодицы и перевернул, оказываясь сверху.
– Сегодня инициатива у меня, – шепнул ей в ухо, а потом стянул с нее свитер одним резким движением. Следом – бюстгальтер. Я ее не видел почти в кромешной тьме, но хотел чувствовать всем телом. В гостиной было холодно, соски Регины стали твёрдыми. Я втянул один в рот, проводя по тугой горошине языком, а потом слегка прикусил. Хотелось большего, ещё больше обладать ею, оставлять следы по всему телу, отметки зубов, засосы. От этого движения она выгнулась мне навстречу, уцепилась руками за мои предплечья.
Я стянул с нее колготки, освобождая от тугого капрона каждую ногу по очереди. Тело Регины было идеально гладким, кожа нежной. Стянул трусики, оставляя полностью обнаженной, взял ее за щиколотки, разводя в сторону ноги и наклонился вперёд. Мое дыхание всего в паре миллиметров от ее самых сокровенных мест. Она нетерпеливо толкнулась навстречу, заставляя меня не томить. Я снова сжал ее щиколотки, фиксируя ноги:
– Я же сказал, кто здесь главный.
А потом скользнул легко языком вокруг клитора, очерчивая круг и заставляя ее жалобно вздохнуть.
Она была охренительной на вкус. Я собирался лизать ее долго, заставляя кончать раз за разом. Мне больше не хотелось тянуть с нашей близостью, слишком сложно давалось соседство с Региной в одном доме без возможности обладать.
Она была моей женщиной. И сейчас я доказывал, насколько ей повезло. Сердце колотилось ускоренно, но я чувствовал, что могу дальше.
Я коснулся языком клитора, проводя по нему широким движением, а потом всосал его, одновременно входя в нее двумя пальцами.
Регина была мокрой. Горячей. Узкой.
Она сжала мышцы вокруг моих пальцев, двигаясь навстречу, сама насаживаясь на них. Это было упоительно, ее откровенность башню срывала. Стоило только представить, что она будет также извиваться на моем члене, как в штанах стало невыносимо тесно. Этот жар внутри меня невозможно потушить. Рядом с ней – я сгораю заживо, я пекусь на своей персональной адской сковородке.
Она возбуждала меня тем, как открывалось безропотно навстречу, разводила широко ноги. Я ощущал ее пальцы на своей голове, она зарылась в мои волосы, сжимая их порой болезненно.
Я усилил давление языком, ощущая приближающиеся отголоски головной боли. Проклятие!
Я сосредоточился на Регине, надавил пальцами на бугорок внутри ее, погладил, ощущая, что она замирает в предвкушении предстоящего оргазма.
Кончала Регина красиво, так, что хотелось после трахать ее снова, заставляя повторить. Она дернулась мне на встречу, закричав. Ее крик, сорвавшийся в протяжный стон, был одним из самых красивых звуков, что я слышал.
Я не спешил выпускать ее разбухший, пульсирующий клитор изо рта. Гладил языком в почти невесомых прикосновениях, позволяя ей пережить оргазм. У нее мелко тряслись мышцы, дыхание было сбитым, свистящим.
Такой расслабленной, открытой Регина ещё не была. Я ощущал, что сейчас она полностью в моей власти, и упивался, даже несмотря на то, что в собственной голове беззвучно отсчитывал секунду персональная бомба замедленного действия.
Тик-так. Тик-так.
Регина зашевелилась, пытаясь отползти в сторону, но я не дал. Перехватил ее запястья, и снова коснулся горячим языком.
Я ещё дважды довел ее до разрядки, пока она не взмолилась:
– Не могу больше… Слишком чувствительно.
А мне хотелось продолжать дальше. Хотелось оказаться внутри нее, и скользить уже не языком, а членом, проникая так глубоко, как только возможно. При одной только мысли о том, что она мокрая, готовая для меня, в паху сводило томительной судорогой.
Но я не мог так рисковать. Не представлял, как смогу уснуть со стоящим колом членом, но и срываться дальше – никак… Ебаная аневризма! В этот миг я ненавидел собственное тело за его предательскую слабость, за то, что я сейчас вынужден отказываться от того, чего желал сильнее всего на свете.
Проклятие, проклятие!
Но Регина не должна была знать, какая буря бушует внутри меня. Я приподнялся на локтях, заглядывая ей в лицо. Коснулся губами ее губ, позволяя ей попробовать собственный вкус.
Она прижалась ко мне; тело, разгоряченное после секса, сейчас покрылось мурашками.
– Холодно, – шепнула, а мне было жарко, я все ещё горел огнем. Подхватил ее на руки и понес на второй этаж, в свою комнату.
Здесь ещё ни разу не было женщин, я не приводил в свой дом никого. Он был закрытой крепостью, храмом и убежищем, где я мог укрыться от людей. Теперь ложе со мной делила Регина.
Я положил ее на кровать, укрыл теплым одеялом. Она сжалась в комок, заворачиваясь плотнее. Член пульсировал, тело, не нашедшее разрядки, слегка потряхивало дурацкой мелкой дрожью.
Я не мог лежать рядом в таком состоянии, поднялся, отходя к окну. Слабость. Слишком много их у меня, этих слабостей.
– Согрелась? – спросил, не оборачиваясь. Регина молчала.
Я прислушался к ее дыханию – спала или притворялась.
Вышел из комнаты, плотно прикрывая дверь. Спустился на первый этаж, проходя к гаражу, миновал две двери. Здесь, в дальней комнате находился генератор. Я щёлкнул выключателями, и прибор мерно загудел, снова наполняя дом светом и теплом.
