Текст книги "Вожделение (СИ)"
Автор книги: Гузель Магдеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Глава 14.
Я полыхала.
От макушки до мизинцев, и этот огонь внутри меня был густо замешан на гневе и похоти. Чужой, той, в которую меня только что без позволения окунули.
Я боялась Ланских: его странное поведение, на грани безумия, побуждало сбежать, и не только из-под света дурацкого фонаря, что светил над нашими головами.
Мне все милее становилась идея сменить город, и хоть я досыта нахлебалась бродяжной жизни, рядом с ним, с Максимом Евгеньевичем, было невыносимо вовсе. Не разделим мы с ним город по-хорошему, слишком тесно будет.
В его темных глазах мне мерещился лихорадочный, нездоровый блеск. Так не ведут себя нормальные люди – караулить с утра меня, сидя в машине возле подъезда, будто у Ланских дел других не было. Будто свет на мне клином сошёлся.
Я как только авто его на том же месте увидела, напялила на себя первые попавшиеся вещи и, поддавшись порыву, побежала на улицу. Даже лифта дожидаться не стала.
Пока неслась, перепрыгивая через ступеньки, столько фраз прокрутила, которые ему скажу, чтобы понял, наконец и отстал, а он вместо этого взял и полез мне под юбку.
Я растерялась поначалу. Никто со мной так никогда не обращался, я не знала, как реагировать.
Но цейтнот длился недолго, я сама не поняла, как влепила ему оплеуху. Ладонь от нее все ещё жгло.
Его щека расцветала алым.
Я слишком сосредоточилась на своих ощущениях, на угрозах написать заявление. О, я в это верила.
Не в то, что полиция меня защитит, в этом как раз никаких сомнений не оставалось: понадейся я тогда на правоохранительные органы, стала бы шестым трупом в том деле.
А вот накатать на него заявление я была готова. Чтобы напугать, показать, что пойду вперёд до победного.
Что снесу этого самодовольного кретина со своего пути, что не все ему позволено только потому, что Ланских богат и успешен.
Но его последняя фраза застала врасплох. Я будто натолкнулась на невидимый кулак: бах! И воздух вышибает из лёгких, и ни вздоха сделать, ни двинуться.
Нужно было держать лицо, один бог только знает, как я пыталась заставить мускулы замереть, не выдавая мой страх.
Но не смогла, сфальшивила где-то. Ланских так пристально смотрел на меня, что все равно бы нашел подтверждения своим словам.
Только это не значило, что я проиграла или поддалась, ну уж нет.
– Да ты больной, – фыркнула и развернувшись на каблуках, пошла к подъезду. Бежала почти, ноги скользили по снегу, спина была как деревянная, все мышцы сковало. Я ожидала, что Ланских рванет следом, продолжит препарирование, но он неожиданно отступил.
Меня так и порывало обернуться, чтобы узнать, смотрит вслед или нет. Как в той песне старой, что крутилась сейчас в голове. Думать о чем угодно, лишь бы не о том, что ему обо мне известно.
Я приложила "таблетку" домофона к замку, открыла подъездную дверь и тут же захлопнула ее за собой, не оставляя и малейшего шанса, если вдруг кто-то был за спиной. В лифте свет мигал, пахло сигаретами – опять кто-то из соседей затянулся прямо на выходе из квартиры, но ехала я одна.
Точнее, наедине со своими мыслями, и мне было тошно и тесно. В квартире лучше не стало. Я обуви не снимая прошла к окну: не уехал. Стоял, прислонившись к капоту автомобиля, в свете фонаря. А сверху снег падал, и казалось, что Ланских в большом новогоднем шарике – тряхни, и закружит искусственная метель, оседая на праздничные домики и фигурку.
Я свет не включала.
Вернулась обратно в прихожую, вытащила ручку чемодана, проверила как колесики крутятся. Отлично крутились.
Хоть сейчас выходи из дома и драпай, пока не поздно. Пока Ланских не раскопал то, что знать ему не было никакой нужды.
"– Я знаю, что ты живёшь под чужим именем, Регина", – повторила его слова. Что ещё он знал? Какие доказательства были?
Мое настоящее имя он вряд ли смог бы найти, я давно в живых не числилась. Возможно, именно это дало мне шанс продержаться так долго – пока разбирались, кто на самом деле умер, я успела уехать так далеко, что дальше след терялся. Или нет…
Черт, черт, черт! Знала бы, к чему все приведет, не пошла на этот дурацкий корпоратив. Сидела бы у себя дома, телик смотрела.
Куртку снять я себя все же заставила. Юбку стянула, осталась в кофте и колготках. Забралась на диван, обнимая ноги. Что же делать-то? Не отдаваться же Ланских, в самом деле. Секс по принуждению – это совсем не то, о чем я мечтала.
От следующей мысли мне и вовсе не по себе стало. Врать самой себе я не любила, а правда признавать не всегда приятно выходило. Например, что прикосновения Ланских хоть и были совершенно неожиданными и наглыми, но… не противными. Да, так. В другой ситуации, возможно – но только возможно! – мне бы даже могло понравиться. И сам он тоже.
– Да твою ж мать! – простонала я, окончательно запутавшись в своих эмоциях, и затылком пару раз об спинку дивана стукнулась, выбивая дурь из головы.
Это совершенно никуда не годилось. Что за размышления такие идиотские? Как и вся ситуация в целом.
Я снова прошла к окну. Навязчивое, раздражающее желание выглянуть, увидеть, все ещё на месте он или уехал.
Автомобиля не было. Я оглядела весь двор, к стеклу прижавшись лицом, чтобы увеличить угол обзора.
А потом опять чертыхнулась.
Ну и пусть катится, этот Максим Евгеньевич.
Глава 15.
Борщ получился наваристый: Леша ел, ложку за ложкой наворачивая, а я сидела напротив него, подперев щеку кулаком. Он после командировки сразу домой приехал. Обнимал меня, точно сто лет не виделись, в лицо заглядывал.
А я улыбалась.
О сегодняшнем визите Ланских – ни слова ему, все молчком. И о вчерашнем происшествии – тоже.
– Вкусно? – он головой только кивнул, продолжая сосредоточенно жевать. Я хлеб ему ещё подложила, чайник греться поставила и обратно присела.
– А тебе обязательно в командировку снова уезжать? – за свое принялась. Подтолкнула к нему сметану в плошке, с сытым мужем легче договариваться, – Новый год уже на носу.
– Не переживай, – пожал он плечами, – я тридцатого обратно вернусь.
Я вздохнула только. Зуб даю, это Ланских инициатива, мужа моего подальше держать. Чай мы пили, обсуждая его поездку, настроение у Лёши было радостное. Со стола вместе убрали, я посуду мыть принялась, а муж на кухне сидеть остался.
Я тарелки намылила, воду включила, чтобы ополоснуть, а Лешка вдруг спросил так, вроде и не ко мне обращаюсь:
– Чемодан в другом месте лежал, вроде.
Хорошо, что я в стенку смотрела. Первую тарелку в сторону отложила, обернулась полубоком:
– Вещи перебирала. А что?
– Да так, – протянул задумчиво, опять вроде на меня не смотря, – я решил, может, собралась куда.
Сердце предательски екнуло.
Иногда бывало с ним такое. Догадки внезапные, странные выводы. Странные, но правильные.
По большей части Леша, если уж быть откровенной, особым умом не отличался. Но в такие моменты я понимала, что слишком его недооценивала.
– Да куда ж я поеду, – вытирая руки полотенцем, улыбнулась. Он смотрел на меня задумчиво, – разве что за тобой по городам и весям. Как жена декабриста.
– Не, не поедешь, – качнул головой, – не про тебя эта история.
Я подошла к мужу, обнимая, подбородком в его макушку упёрлась. А он вздохнул и прижал меня к себе поближе.
Идиллия.
В такие моменты казалось, что я живу правильно и счастливо. Что вот такой он мой – идеальный мир, на кухне, где пахнет борщом и пампушками с чесноком. За окном вьюжит, а у нас тепло и уютно.
Но я была бы неискренней сама с собой, если бы не призналась – все это не моя жизнь, а лишь мимикрия под обычных людей. Да, и в ней можно быть счастливой, но это совсем не то, о чем я мечтала.
Жить под чужим паспортом, не загадывать наперед, бояться заводить детей, даже думать о них.
Дети – это привязанность. Как бы хорошо я не относилась к Лёше, в случае, когда вопрос о моей жизни станет ребром, я смогу уехать. С трудом, но смогу. А с ребенком все это усложнится в тысячу раз, поэтому, как бы не заводил о детях речь Леша, я всячески с этой темы съезжала.
От моих объятий муж растаял и больше не вздыхал задумчиво, а потом и вовсе отвлекся на выполнение супружеского долга. Я и возражать не стала, когда подхватив меня на руки, в комнату понес.
Мы на диване легли, я снизу, Леша сверху накрыл. Губ коснулся, я глаза закрыла, а в самый ответственный момент о Ланских вдруг вспомнила.
Лицо его, так близко, глаза, которые раздевали взглядом, жар, исходящий от рук. Он пальцами своими почти коснулся тогда ведь меня, до самых потаённых мест, и от этого воспоминания снова заполыхало все тело.
К стыду своему, меня касался муж, но представляла я другого. И от этих фантазий не на шутку распалялась, заводило меня. Лешка думал – соскучилась, а я двигалась под ним с немым отчаянием, желая только одного, чтобы разрядка случилась быстрее.
Ещё несколько движений, и с губ сорвался крик, я почти дугой выгнулась, а потом без сил опустилась на место.
Оргазм оказался куда сильнее обычного. Я глаз так и не открыла, чтобы не смотреть на мужа, стыдно было, но телу – телу все понравилось.
На следующий день Лешка опять уехал с утра пораньше, на этот раз уже почти до самого нового года. Я изворчалась вся, пока вещи ему складывала. Вроде его повысили, сделали личным шофером Ланских, а он вдруг внезапно – в командировки.
Начальник-то на месте остаётся, во дворе меня караулит. Пока Леша был дома, Максим Евгеньевич не объявлялся.
Не хотелось, видимо, в морду получить.
Когда за мужем дверь захлопнулась, я привычно в окно выглянула. Один уехал, второй не приехал.
Усмехнулась даже своим мыслям, о вчерашнем сексе старалась не думать. Это всего лишь фантазии, никакая не измена. Я иногда Бреда Питта представляла, но жить с ним не мечтала же.
Нужно было из дома выйти, но я побаивалась. Та ситуация… Я боялась снова увидеть того мужчину, который поймал меня от падения. Увидеть и понять, что это не совпадение, узнать в нем свое прошлое.
Утешала себя эти дни: будь это действительно он, просто так бы меня не отпустил. Может, шею не сразу свернул на глазах у десятка прохожих, но пошёл бы следом или попытался выследить ещё как-то.
"А вдруг ему это не надо? Вдруг он и так знает, где ты живёшь?"
Мелькнула мысль и ушла, а страх остался. Я дверь входную подергала, замки проверяя. Дом казался безопасной крепостью только в присутствии мужа.
Но я решительности набралась, натянула шапку пониже, до самых бровей, вокруг лица шарф намотала и вышла из дома.
Глава 16. Максим
Сутки, прошедшие с визита к Регине, дались мне тяжело.
Я разрывался между необходимостью решать рабочие вопросы, которых под конец года накопилось слишком много, и желанием узнать больше о Регине.
Но ещё больше – был измучен приступами головной боли, накрывшей меня к вечеру.
Она была уже привычной, эта боль. Всегда где-то рядом, готовая в любой неподходящий момент напасть исподтишка. Резко, внезапно.
Я не смирился с ней, просто был готов к тому, что скоро сожмет железными тисками, мысли станут густыми, клейкими и неразборчивыми.
Я надеялся только на одно: что в ближайшие дни мне не станет хуже. Что этот тонкий мешок в сосудах останется цел до тех пор, пока я не попаду на операционный стол.
Дата была уже назначена. С учётом всех праздников самое раннее, на что меня смогли записать, – одиннадцатое января. Раньше – никак, даже за огромные деньги, обещанные клинике и врачу лично. Немецкие специалисты остались для меня неподкупны.
Я купил билеты, предупредил заместителя, что мои зимние каникулы плавно перейдут в двухнедельный отпуск. Взял с запасом – как мне пообещали, клинику я смогу покинуть на собственных ногах уже на следующий день.
Это казалось чем-то невероятным, избавиться от аневризмы. Перестать чувствовать себя больным и ограниченным длинным списком запретов.
Осталось только дотянуть жалких две недели. Четырнадцать дней, триста сорок часов до вылета, двадцать тысяч четыреста минут.
В минутах кажется, что это не такая большая цифра, тик-так, и одна прошла, вторая, третья.
Но мне столько всего успеть нужно было, а я лежал в своей квартире в темной тишине. Левый глаз снова почти ничего не видел. Под рукой – таблетки разрешённые, бутылка минералки, телефон. Если станет хуже, придётся сдаваться в местную больницу.
Больше всего я боялся не смерти, нет. Я боялся, что спасая меня, так поковыряться в мозгах, что я останусь живым. Просто существовать как личность перестану.
И все это время, что я не мог встать с кровати, я думал о Регине. Я так и не приблизился к разгадке ее тайны, ее нынешние фотографии не помогли найти сходство с кем-то из социальных сетей.
Зацепка могла крыться в документах человека, под чьим обличием она скрывалась, а ещё – ещё можно было выйти на след через того незнакомца.
Жаль, что я упустил его тогда. Сейчас разобраться в истории было бы гораздо проще.
Меня тянуло к ней со страшной силой. Сидеть во дворе, где с одной стороны автомобиль подпирают мусорные баки, зато с другой – видно ее окна.
Наблюдать за ней, но ещё лучше оказаться снова рядом, утолить мучительную тягу, коснувшись губ поцелуем.
Я не мог объяснить, почему Регина стала для меня такой особенной, почему меня клинило на ней, точно маньяка.
Это был дурман.
И он убивал меня куда сильнее, чем аневризма.
Мысли о ней заставили действовать. Я оставил Регину одну, без мужа и собственного присмотра, и в свете последних событий это было слишком опрометчиво.
Интуиция подсказывала, что ее нельзя оставлять одну. Сбежит.
Либо недавний визитер объявится опять.
Я уже был готов вернуть назад ее Алешеньку, отправить домой караулить свою жену, но в последний момент передумал. Был вариант проще.
Я с трудом сел, превозмогая боль; казалось, что в голову ввинчиваются тысячи раскаленных прутьев, пронизывая каждый квадратный сантиметр.
Не сейчас, как же это все не вовремя! Холодная минералка стекла в пустой желудок, теперь она казалась живительной влагой. Я дождался, пока тошнота отступит, нашарил рукой телефон. Свет экрана бил по зрительным нервам, резал глаза.
– Твою мать, – прошипел, пытаясь прочитать в телефонной книге имя нужного контакта. Глаза слезились, беспомощность и уязвимость настолько выводили из себя, что мне рычать хотелось и крушить все вокруг. Совершенно несвойственное мне проявление эмоций.
Но я чувствовал, что даже такое простое движение отнимает слишком много энергии. По спине лился пот холодными каплями, на лбу вышла испарина.
Наконец, я додумался включить голосовое управление:
– Вызови Токтарова.
У меня не было друзей, я считал это лишним. Тем более, обращаться к ним с просьбами никогда не стал.
Зато были в моем окружении люди, готовые за деньги выполнить любые поручения, а, главное, держать язык за зубами. Именно такие мне и нужны.
– Привет, – поздоровался, услышав короткое приветствие, сказанное резким мужским голосом, – у меня к тебе есть дело…
Глава 17
Снега выпало за ночь – по колено.
Я из подъезда вышла, с опаской по сторонам оглянулась. Никто не поджидал, во дворе вообще ни души, только дворник уныло лопатой махал. Снега было много, а он – один, оттого двигался дворник неторопливо, то и дело замирая с устремленным вдаль взглядом.
Я тоже с ним вдаль поглядела, а потом поняла, что дальше возле подъезда топтаться смысла нет. Побрела вперед, по протоптанным дорожкам на троллейбусную остановку.
Нужный троллейбус ждать пришлось недолго, я запрыгнула внутрь, уселась возле окна. В салоне было тепло, поручни украсили блестящей мишурой, кондуктор нацепила красный колпак, только лицо ее все равно оставалось хмурым и непраздничным. Я расплатилась, покрутила головой, оттягивая ворот водолазки. Кроме меня пассажиров – человек семь, не больше, на остановке зашла только я.
Дальше я пересаживалась ещё дважды, но про себя усмехнулась – если за мной на автомобиле едут, труда не составит двигаться в тепле следом и от души забавляться моим умением запутывать следы.
До первого пункта в своем маршруте я добралась спустя час. Зашла в банк, отряхнув налипнувший к сапогам снег, и заняла очередь в кассу.
Если придется удирать, но картой я пользоваться не смогу. По ней отследить меня будет проще простого, наличка в этом плане куда удобнее.
За последние годы я собрала хорошую сумму, и хоть мне совершенно не хотелось тратить ее на побег, выбора не было. Я оттягивала неизбежное, но решение уже приняла. Просто сознаться было страшно, себе в первую очередь. И боялась я не только того случайного незнакомца, интерес Ланских был куда хуже. С его средствами покопаться в моей биографии раз плюнуть, а уж что он там нароет…
В кассе мне выдали пухлую пачку купюр, я старательно запихнула их во внутренний карман куртки, застегнулась на все молнии, и пошла дальше.
Мужчину я заметила уже после банка. Мы шли по оживленной пешеходной улице, здесь людей было больше – везде магазины, народ скупал к новому году все подряд. Витрины были украшены так красиво, что возле каждой можно было останавливаться и фотографироваться. Возле одной я и застыла, разглядывая собственное отражение.
На краткий миг встретилась взглядом с незнакомцем, совершенно случайно. Он тут же отвернулся и сделал вид, что я ему совсем неинтересна, я тоже на нем внимание не заострила.
Но когда во второй раз я заметила его в магазине, в пяти кварталах от банка, стало не по себе. Опять чистая случайность, большие стеклянные окна супермаркета были тонированы, я подошла к одному из них вплотную, выбирая краску для волос темного цвета.
А он – тут как тут, стоял на улице, почти напротив окна, пряча ладонью от ветра огонек зажигалки.
Внутри стянуло все тугой струной, значит, чутье и вправду не подвело. Меня преследовали.
Только откуда появился этот неизвестный мужчина, – вопрос открытый. Его лицо мне было совершенно незнакомо, может, он заметил, что я крупную сумму в банке снимала? Таких топтунов во все времена было предостаточно.
В любом случае, нужно драпать. Я заказала такси, стоя в очереди на кассу. Пока расплачивалась, по сторонам снова поглядывала, но преследователь внутрь так и не зашёл.
Когда я на улицу вышла, нужного автомобиля не было, хотя приложение показывало, что водитель меня ждёт. Выругалась нецензурно, позвонила ему, чтобы узнать, где таксист припарковался.
– Возле магазина не проехать, застрянем, – ответил он, – обойдите сбоку, я там жду на аварийках.
Мне было страшно. Очень.
Так бы шмыгнула сразу в автомобиль и поминай, как звали, но из-за непогоды и таксиста весь мой план полетел коту под хвост.
И мужика этого, преследователя, видно не было. Лучше бы он тут, на людях, появился, а теперь ожидай в любой момент со спины…
Я сумку к груди поближе прижала, нащупала в ней прохладный бок металлического баллончика. Как бы не нажать нечаянно.
Свернула в подворотню, до машины совсем недалеко. Здесь между двух домов узкий проход был, заваленный снегом, и ни одного, мать вашу, ни одного человека. Я уже видела яркий задний бампер такси, ускорила шаг, но на всякий случай обернулась.
А он шел следом.
Расстояние было небольшое, когда он успел так приблизиться? Голова опущена, руки в карманах, капюшон натянут так, что лица не видно, но одежду я запомнила.
Страшно, жуть, адреналин в крови играл. Кричать смысла не было, добежать до такси – успею ли? По снегу не набегаться.
В общем, я сделала то, что должна была. Достала баллончик из сумки, расстояние между нами как раз стало подходящим, и нажала, закрывая свободной рукой лицо.
Стрелял он струёй, и судя по воплям, я чётко попала туда, куда нужно. Мне было жутко, я пятилась, разглядывая, как он за глаза держится и орет, а потом развернулась и рванула к такси.
Никогда раньше я так быстро не бегала по сугробпм.
Под ребрами стучало, в ушах – тоже, на какой – то момент мне показалось, что я оглохла. Дернула заднюю дверь машины, даже не разбираясь, мое это такси или нет, и с силой захлопнула за собой:
– Там ко мне мужик пристать хотел! Гоните! – почти выкрикнула, ошарашив водителя. Он на меня смотрел через зеркало заднего вида, а я – в ту подворотню, откуда только что вылетела. Мне казалось, он побежит сейчас за мной, этот мужчина, и завалится в автомобиль.
А таксист, как назло, бесконечно медленно все делал: пристёгивался, заводил двигатель, с места отъезжал. Один плюс – заблокировал все двери, а я благополучно вниз по сидению стекла, чтобы головы моей видно не было.
Так себе маскировка, раз уж тут никаких других машин, кроме нашей не было, но я физически не могла оставаться в прежней позе, у всех на виду.
На секунду подумалось – может, прямо отсюда и на вокзал? Без вещей, только с деньгами. Автобусом можно уехать, паспорт не светить.
Но, все же, я решила, что сначала нужно домой.
