Текст книги "Вожделение (СИ)"
Автор книги: Гузель Магдеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Глава 38. Максим
Ее ладони скользили по моему животу, и уже этого достаточно было, чтобы слететь с катушек. Я хотел ее до безумия, до умопомрачения. Это назойливое, ни с чем несравнимое чувство, оно выжигало изнутри, оно ядом меня отравляло.
И я давил на Регину, отбросив прелюдии, заставляя подчиниться моей воле, даже если дальше было заходить нельзя.
Я хотел ее себе во власть, в собственность, хотел, чтобы она была моей целиком и полностью.
Регина отстранилась, разрывая поцелуй на доли секунды, но даже этих мгновений хватало, чтобы я испытывал по ней дикую ломку.
Но, черт побери, ни один мускул не должен дрогнуть на лице, чтобы она не догадалась о моем ослепляющем безумии.
– Что? – спросил, не выпуская из своих объятий, разорвать кольцо рук было выше сил.
Она молчала, только красноречивый взгляд показывал, что ее желание – ничуть не меньше моего. Женские пальцы коснулись пряжки ремня, пытаясь расстегнуть его. Я положил ладонь сверху, покачав головой.
Секс слишком дорогое удовольствие, чтобы я мог позволить его прямо сейчас, но, проклятие, держаться не было больше сил.
Если это было удовольствие на грани, я хотел его испытать, точно наркоман, готовый отдать за смертельную дозу все на свете.
– Я хочу, – шепнула она, и от этого признания по телу пробежала короткая судорога. Нервы – как оголённые провода, и она точно попала в цель.
Нахер все правила! Я убрал руку, позволяя ей двинуться дальше. Капитулировал.
Регина стянула с себя водолазку, я жадно разглядывал ее высокую, красивую грудь в черном бюстгальтере.
Я вспыхивал и горел от этого зрелища, от того, как она плавно опускается на колени передо мной. Дыхание давно сбилось к чертям.
Регина справилась с ремнем, приспустила джинсы вместе с боксерами, освобождая член. Он стоял, как каменный и пульсировал от перевозбуждения.
Регина обхватила ствол рукой, проводя большим пальцем по головке, размазывая выступившую каплю по коже. Я выдохнул шумно сквозь зубы.
Ее горячий язык скользнул по разгоряченной коже, заставляя меня непроизвольно двинуть бедрами к ней навстречу. Мне хотелось большего, без лишних прелюдий, я хотел трахать ее в рот, глубоко, так, чтобы слезы на глазах.
Демонам внутри меня было не до ласки, я горел и сгорал.
Регина не стала играть, обхватила губами член, туго, прижала к языку, посасывая. Ощущения были охуенные, это пьянило, выпиливало из реальности. Не осталось никаких больше слов, только голые инстинкты, требующие большего. Я запустил руку в ее волосы, надавливая на затылок.
– Глубже хочу, – голос охрип.
Регина подняла на меня взгляд, медленно заглатывая его на всю глубину.
Это как короткое замыкание, горячо, с искрами. Я придерживал ее голову, не давая быстро сдвинуться назад, растягивая эти секунды на долгое время.
Блять, это невыносимо. Эмоции вспышками, на каждое ее движение. Она знала, как и что нужно делать, помогала себе рукой, водя ею по стволу и крепко сжимая ладонь. Когда язык сместился к яйцам, оставляя на них влажную дорожку, по телу прокатилась дрожь.
Это было невозможно сдержать; женщина, которую я так хотел, с упоением насаживалась на мой член ртом, и я видел, что ей это нравится.
Мне нужно было больше и дальше, но пока я еще слышал голос своего разума. Минет был безопасен, так я смогу получить долгожданную разрядку.
Я стянул бретельки бюстгальтера с ее плеч, гладкая кожа под ладонями была нежной и прохладной. Регина поймала мой взгляд, на мгновение отпустила член, лишь только для того, чтобы щёлкнуть застежками белья.
Лифчик упал к ногам. Она провела языком по своим пальцам, а потом смазала слюной ложбинку между грудей. Я обхватил член, продолжая водить по нему свободной рукой, второй не выпуская волосы Регины. Надавил на нее снова, заставляя прогнуться, выбрать такую позу, чтобы я мог трахать ее в ложбинку.
Она поддалась, обеими руками приподнимая их, подстраиваясь под меня. Головка скользила так плавно, ощущения были такие острые, что снова закружилась голова.
Но я уже был зверем, а не человеком, и меньше всего думал об аневризме. Я хотел кончить.
Движения становились все яростнее, Регина облизала губы, медленно проводя по ним языком.
Оргазм прокатился волной, член в руках дернулся, выплескивая на ее лицо и грудь сперму. Ее было много; я давно не получал разрядки, и сейчас то, что произошло между нами, не могло сравниться с мастурбацией.
Регина провела пальцами по густой белой жидкости, размазывая ее по своему телу, а потом слизнула ее с пальцев.
Это был контрольный. Я не стал хотеть ее меньше ни на грамм, член все так же подрагивал, но я не мог продолжить. Хотя больше всего мне хотелось оказаться сейчас внутри ее.
То, с каким упоением Регина занималась сексом, лишь крепче привязывало к ней.
Я протянул ей руку, помогая встать, и когда мы оказались напротив друг друга, поцеловал глубоким поцелуем в губы. Она застонала, держась за мои локти.
Блядство, как я хочу дальше. С огромным трудом мне пришлось отстраниться от нее. Я подтянул белье, застегнут пуговицу на брюках и поднял с пола ее лифчик.
Кажется, Регина испытывала неловкость. Она стояла теперь, прикрывая свою роскошную грудь руками, по коже стекали белесые капли моей спермы.
– Все хорошо? – спросил я. Она словно снова вернулась в то состояние, которое было у нее за пару минут до нашего секса.
– Да, – кивнула, пряча прядь волос за ухо. Я отмотал бумажное полотенце со стойки, вернулся к ней, аккуратно промакивая жидкость на покрывшейся мурашками коже.
– Только не ломай момент, пытаясь выторговать у меня условия повыгоднее, – я наклонился и лизнул ее ключицу, – так это не работает.
– Ну и сволочь ты, Ланских, – пробормотала она, выдернула из моих рук полотенца и прошла мимо к лестнице на второй этаж.
Глава 39
Ох, как мне хотелось ему врезать.
За то, что провел, как маленькую девочку. Я-то думала, что это я хитрее, я его сделаю, а Ланских вывернул все в свою пользу, и чувствовалось, что это ему не впервой. Точно считывал каждый мой шаг заранее. А это раздражало дико: Максим, получается, знает, что от меня ждать, а я от него – нет.
Я залетела в свою комнату и дверью хлопнула, от души так. На кровать плюхнулась, все ещё злясь на него. И на себя тоже. Выставила сама себя дурой! Но больше всего раздражало другое. Мне понравилось все то, чем мы занимались с ним недавно.
И делать ему приятно было… приятно и самой. Мне нравилось, как его тело реагировало на мою ласку и прикосновения, как трепетала плоть под моими пальцами. И вкус его до сих пор на губах ощущался.
Вот только эта последняя фраза, брошенная ни к месту! Хотя что уж там, изначально мой план именно такой и был, чтобы в нужный момент попросить Максима встретиться с людьми, которые видели Лёшу последними.
И сейчас я вовсе не собиралась отступать от этого плана. Только хитрить теперь смысла нет.
Я пошла в душ, вода всегда помогала собраться с мыслями. Включила воду погорячее, сбросила остатки своей одежды кучей возле бортика душевой, и шагнула под обжигающие струи.
Грудь была чувствительной, в сосках все ещё покалывало. Я ведь и сама возбудилась, пока стояла перед Максимом на коленях. При мысли об этом щеки вспыхнули, мне стало жарко – и это не от т горячей воды вовсе. Внизу живота ныло надсадно, – в какой-то момент я захотела большего. Но так и не получила.
Странно, почему Ланских при всей той пылкой страсти, с которой взирает на меня, не жаждал продолжения.
И снова я вспомнила про вкладки клиник. Зудело покопаться, что там искал Максим. Своей интуиции я верила. Только вряд ли у меня будет второй шанс залезть в его компьютер, судя по выражению лица, с которым он на меня взирал, его гостеприимство не распространялось так далеко.
Я выключила воду и осталась стоять в запотевшей кабинке, прижимаясь спиной к стеклу. Соберись, Регина. Нельзя расклеиваться, ты просто не имеешь права.
Вытерлась не торопясь, надела свежую одежду. Заточение здесь, пусть и такое короткое, давалось мне с трудом. Когда-то мне даже нравилось проводить время, не выходя из дома. Так было безопасно, не страшно обернуться и увидеть в толпе человека, похожего на Вадима. Когда я столкнулась с ним в этом городе, да ещё и свалившись к нему под ноги… Черт, это было страшно, ужасно, запредельно. Точно все прошлое, от которого я успешно бежала столько лет, нагнало меня разом. Впрочем, так оно и было на самом деле. И то, что Вадим лишь притворился, будто меня не узнал, подарило напрасную надежду. Я могла бы сбежать раньше, но слишком расслабилась.
Спокойная жизнь притупила инстинкты.
К Максиму я вышла через час. Он сидел в своем кабинете. Пальцы порхали над клавиатурой, лицо сосредоточенное, брови чуть нахмурены. На мое присутствие Ланских никак не отреагировал. Я стояла, подпирая стену, минут десять, а он все занимался своими делами. Я подумала, что в сущности, ничего о нем не знаю, кроме нескольких статей, что удалось нагуглить, когда он впервые проявил ко мне интерес. Это было так давно… как в другой жизни. А потом мои проблемы встали на первое место. И если уж по честному, то я только и делала, что втягивала Ланских в них, а что творилось у него – меня совсем не интересовало.
Стало немного стыдно. Конечно, все люди – эгоисты, но я, похоже, побила все рекорды и останавливаться не планировала.
– Ты во мне дыру прожжешь, Регина, – произнес, наконец, Максим. Щёлкнул в последний раз мышкой и голову ко мне повернул.
– Я старалась тебя не отвлекать.
– У тебя плохо получалось.
Вот вроде бы и фраза – безобидная, но как он ее преподносит! Снова захотелось вывести его на эмоции, нахамить в ответ. Я давно перестала быть такой несдержанной, но с Ланских не выходило иначе.
– Разве рабочее время ещё не закончилось?
– Когда у тебя свой бизнес, – он сверкнул глазами, – ты не можешь выйти с работы в конце трудового дня и оставить в кабинете все свои нерешённые дела. Я и есть мой бизнес. Не будет моих мозгов, не будет его.
Тень пробежала по его лицу. Я попыталась понять, на что он так среагировал, но не смогла. Слишком сложная ты головоломка, Максим Юрьевич.
– Извини, – пожала повторно плечами. Разговор не клеился, но отступать нельзя. – Организуй мне встречу с теми, кто видел Лёшу последними, пока все не разошлись на праздники. Они вернулись из командировки?
Максим оттолкнулся от стола, кресло на колесиках откатилось вместе с ним назад. Теперь большой монитор не прятал его лицо.
Он взирал на меня с неудовольствием.
– Кажется, мы уже обсуждали, что это небезопасно.
– К черту, – не выдержала я, подходя ближе. Остановилась, когда между нами осталось пару шагов, дальше уже небезопасно, я не хочу снова оказаться в его объятиях и закончить разговор ничем. – Я хочу узнать, как провел мой муж последние часы своей жизни.
– Этим заниматься полиция, – покачал он головой, – и они получают за это зарплату.
– Вот именно, – горько ответила я, – никакого интереса, кроме того, чтобы раскрываемость улучшить. Без моих показаний это дело спихнут на какого-нибудь бедолагу, и закроют. А правды мы не узнаем. И Вадима не посадим.
– Я же обещал тебе, что с Вадимом разберусь, – в голосе Ланских появилась сталь, – что тебе ещё не хватает, Регина? Ты устала сидеть взаперти?
Я прикусила губу. Ну вот опять! Опять он слишком хорошо понимает меня. Но признаваться не стала, упрямства ради.
– Не в том дело. Это важно для меня лично.
– Хорошо, – кивнул он, и я даже обрадовалась, ощущая приятное тепло внутри. Но Максим покачал пальцем, не давая мне перебить его, – предположим я соглашусь. Но! Для всех ты исчезла с радаров. Убийца не знает, где ты, вполне возможно, что его нет в этом городе, а может, он выжидает. И пока никак не связывал тебя со мной. И если я притащу тебя к себе, позволю беседовать с людьми, то конспирации конец. И как прикажешь мне обеспечивать твою безопасность?
Я молчала, опустив голову, молчал и он. Ланских был прав, тысячу раз прав. И ничего бы это не изменило, разговорами Лёшу не вернуть. Но я была обязана знать. Для себя.
– А что если, я не буду представлять женой Лёши? – зацепилась я за последний шанс. – Другая прическа, другой макияж, ты можешь представить меня сотрудником, который пришел поговорить.
Он тяжело вздохнул. Закрыл глаза, сдавливая веки пальцами.
– Господи, как ты заколебала. Ну хорошо.
Глава 40
Город замело.
Снега, пушистого, чистого, выпало так много, что мы ехали почти два часа до офиса Максима.
Я вспоминала, как Леша в пробках психовал, то и дело сигналил водителям, поторапливая тех быстрее проехать несчастные сантиметры, на которые сдвигались впереди стоящие авто.
Лёши больше не было. Я сглотнула, пытаясь избавиться от кома в горле.
Все что я могла, это сделать его смерть не напрасной, за этим мы и ехали вместе с Ланских.
А вот он за рулём поражал спокойствием. Сидел расслабленно, одной рукой подпирая голову, а второй управляя автомобилем. И делал он это как-то по-особому, плавно, неторопливо. В его движениях напрочь отсутствовала суетливость.
Я повернулась к нему, провела взглядом по обросшей темной щетиной щеке, по кисти руки, на которой отчётливо были заметны вены.
На шее тонко пульсировала голубая жилка сонной артерии. Мне хотелось коснуться этого места, чтобы почувствовать под подушечками пальцев его пульс.
Но, конечно, ничего подобного я делать не стала. Максим повернулся ко мне.
Мы стояли на светофоре, ожидая зелёный. По пешеходному переходу спешили люди, с пакетами, коробками, праздничными упаковками.
Скоро Новый год. О нем я совсем не думала. В детстве я праздник всегда ждала – он был чудесным, с подарками под ёлкой, с заледеневшим прудом недалеко от дома, где можно было кататься на коньках.
На них я тоже в последний раз стояла в прошлой жизни. В этой – не тянуло. Я так многого себе не позволяла, что и хотеть перестала. Сейчас я напоминала себе собаку, всю жизнь просидевшую на цепи. Дальше позволенной длины она и не зайдет, помня, где кончается ее свобода.
– Тебе идёт черный, – заметил Максим, разглядывая меня.
– Вдовий цвет, – я непроизвольно поджала губы. На мне была темная толстовка, волосы я спрятала под капюшоном. Сильной маскировки не было, вряд ли она спасёт. Оставалось верить в то, что легенда сработает.
Фирма Ланских располагалась в небоскрёбе. В городе их было не так много, эта башня – самая высокая. Мы въехали в подземный паркинг, расположенный в стилобате. Для фирмы Максима отводились собственные места на парковке. Он заглушил двигатель, я почти сразу открыла дверь, выходя из авто. Мне не терпелось быстрее поговорить с людьми, которые видели Лёшу. А ещё, включив эмансипе, я просто не хотела, чтобы Ланских ухаживал, открывал мне двери.
Дистанцироваться уже поздно, то, что было между нами можно назвать сексом, и тогда чего уж стесняться? Но неловкость никуда не пропала.
Мы поднялись на первый этаж, оттуда пересели на скоростной лифт. Я держалась за поручни, ощущая под ногами легкую вибрацию кабины. На сороковой этаж лифт поднялся меньше, чем за минуту, но я уже в красках успела представить, как обрывается трос, а мы летим в черную глубину шахты.
В офисе кипела жизнь. Я старалась не крутить сильно головой, но внимания избежать не удалось. Секретарь сразу же заметила нас с Ланских, ему улыбнулась так радостно, точно ждала его всю жизнь и, наконец, дождалась, я удостоилась лёгкого кивка в знак приветствия.
Она меня не вспомнила, и это уже хорошо. Сейчас я не была накрашена, как на корпоративе, где могла пересечься с кем-нибудь из людей, встретившихся нам по дороге в кабинет. Но исключать то, что меня узнают до того, как я назовусь следователем или кем-то в этом духе, нельзя.
– Минералки и кофе, – попросил Ланских, пропуская меня первой в свой кабинет.
Большие окна в пол, за которыми крупными хлопьями кружил снег, начисто скрывая от нас город.
Я подошла к ним вплотную, пытаясь разглядеть двор, но с такой высоты казалось, будто здание уходит в снежную глыбу.
– Красиво, – я стояла, прижимаясь лбом к холодному стеклу, спиной ко входу. Слышно было, как открылась дверь, цокот каблуков секретаря.
– Кофе, минералку. Что-нибудь ещё, Максим Евгеньевич? – спросила она, но Макс, судя по всему, мотнул головой, что ничего не надо. Я не видела его, только догадывалась.
Когда девушка вышла, развернулась к нему лицом. Он пил воду из высокого стакана, губы касались прозрачного стекла, а я вспоминала, какой колючий у него поцелуй.
Все, нужно ближе к делу.
– Когда ты позовешь их?
– Позову, – вроде ответил, а вроде и нет. Это его стиль общения, странный и порой очень раздражающий. Он подтолкнул ко мне чашку кофе, я взяла ее аккуратно двумя руками, боясь пролить. Кофе был вкусным, обжигающе-горячим, и пах маняще. Я сделала небольшой глоток, не сводя глаз с Максима. Он зажал кнопку на стационарном телефоне, обращаясь к кому-то:
– Вика, позови Владимира, а потом через пятнадцать минут – Веронику Сергеевну.
Я не стала комментировать его слова. Надеюсь, пятнадцати минут мне хватит.
Первым зашёл мужчина лет тридцати. Крупный, даже грузный, но передвигался на редкость легко. Владимир тоже работал водителем, я слышала его имя в разговорах с Лёшей, но не могла вспомнить ничего, за что можно зацепиться.
– Владимир, с тобой побеседуют по поводу Чернова, – кратко просветил Ланских. Ни представлять меня не стал, ни в объяснения вдаваться. Ну что ж, не особо мне это и требовалось, водитель тоже лишние вопросы задавать поостерегся.
Владимир кивнул мне, сел на стул напротив.
– Скажите, когда вы видели Чернов в последний раз?
– В тот же день, – не задумываясь, ответил он, – мы обедали вместе. А потом разошлись, и все, дальше уже…
Он замолчал, поглядывая на меня, я сделала пометку на сложенном листе белой бумаги.
– О чем вы с ним разговаривали? Может, были какие-то странности в его поведении?
Владимир осторожно скосился на Ланских. Черт, как я не догадалась поговорить с ним наедине? Теперь он если и захочет что-то рассказать, то побоится.
Внутри неприятно кольнуло. А что, если всё-таки не Вадим, а Ланских замешан в этом деле?
– Мы о работе говорили, о женах, я про детей рассказывал. Обычный треп, ничего больше.
– А что про жену он говорил? – не стоило задавать вопросы про себя, но я не сдержалась. Следователь из меня не очень.
– Что любит, – пожал плечами Владимир, а я карандаш сжала так сильно, что того гляди, переломается.
Спрятала руки под стол, водитель мог заметить мои нервные движения.
Я задала ему ещё несколько вопросов, но ничего нового не узнала. Изредка он смотрел на Ланских, но тот никакого участия в нашей беседе не принимал. Сидел, уставившись в экран ноутбука, пальцы летали над клавиатурой что-то быстро печатая.
– Спасибо, – кивнула, наконец, я Владимиру. Разговор, как и предполагал Максим, занял ровно пятнадцать минут. Нострадамуса хренов.
Настроение мое, и без того не особо радостное, стало хуже ещё на несколько пунктов.
Прежде, чем начать разговор с Вероникой Сергеевной, я повернулась к Ланских.
– Максим, – сказала, – мне надо, чтобы ты вышел. Я хочу поговорить с ней наедине.
Он так хлопнул крышкой ноутбука, закрывая его, чудом не сломал. И если я считала его спокойным, то поняла, что внутри у Максима настоящий пожар страстей.
Он подошёл ко мне близко, опустил ладони на стол по обе стороны от меня. Наши лица были так близко, что я чувствовала его мятное дыхание.
– А ты не обнаглела, девочка? – произнес он таким тоном, что я должна сразу же капитулировать.
Черта с два. Я подалась ему навстречу и медленно повела головой из стороны в сторону:
– Ещё не совсем.
Глава 41.
Я знала, что обнаглела.
Я читала это на лице Максима, я видела в глубине его зрачков плохо скрываемое раздражение.
Обычно он контролировал свои эмоции лучше. Быть может, только что я зашла за край.
Но сегодня моя стратегия – идти напролом.
Мы смотрели друг другу в глаза. Долго.
Мне хотелось, чтобы он сорвался. Чтобы его обычное хладнокровие изменило ему окончательно. Пока он сдерживался, мне сложно было его понять.
В принципе, Ланских добился от меня того, чего хотел изначально – секс между нами случился, пусть немного странный. Не дикий и необузданный.
Не знаю, даже. Рациональный? С моей стороны точно нет, с его – непонятно.
Я бы и дальше продолжила его провоцировать. Но мне нужно было поговорить с бухгалтером. И все ещё с глазу на глаз.
– Тебе есть что скрывать от меня?
Ни один мускул не дрогнул на его красивом лице. Каменная маска, за которой снова спрятались все эмоции. Ланских не хотел раскрываться.
– А может, ты боишься, что у мужа были от тебя маленькие грязные тайны?
Его губы расплылись в улыбке, но глаза по-прежнему оставались холодными и серьезными.
– Что?
Захотелось отодвинуться. Глупости. Не было у Лёши от меня никаких тайн, я бы знала. Он простой, как три копейки… был. А Максиму просто захотелось меня уесть.
– Или ты думала, что только у тебя могут быть секреты?
Он вышел, оставив последнее слово за собой. Я бы возразила ему, я хотела возразить.
Но слова застряли в горле.
Если я обманывала, не занимался ли тем же Леша? На первый взгляд, ему нечего было от меня скрывать. Но когда зерно сомнения посеяно, любой факт можно притянуть за уши…
– Сукин ты сын, Ланских, – пробормотала я. Он все верно рассчитал. Теперь я постоянно буду об этом думать.
Вероника Сергеевна вошла через пять минут. Я почему-то ожидала увидеть главбухом женщину в возрасте, крупную, солидную. Почему-то именно так, мне казалось, должен выглядеть типичный главбух.
Но Вероника мне понравилась. Высокая, стройная, с темными густыми волосами, подстриженными в каре. Она носила круглые очки, в духе Гарри Поттера, за прозрачными стеклами скрывались умные и внимательные глаза.
– А я вас помню, – кивнула она, занимая свободный стул. Голос у нее тоже был очень спокойный и располагающий, – мы за соседними столиками на корпоративе сидели.
Теперь и я вспомнила, почему ее лицо казалось знакомым. Моя легенда не выдержала никакой критики.
– Я вам буду благодарна, если вы не будете говорить остальным, что я жена Лёши.
– Хорошо, – согласилась она. – Такая трагедия… мне очень жаль. Соболезную.
– Спасибо, – на такие слова я не знала как реагировать. «Спасибо» звучало по-дурацки, а что ещё скажешь? Почему-то в ее присутствие думать о Лёше было больно. В носу щипало, и прикусила щеку изнутри, чтобы переключиться. Нельзя здесь разрываться, это будет полное фиаско.
– Вы, наверное, хотите узнать про тот день? – подсказала она, перенимая инициативу. Я кивнула пару раз с благодарностью, почти справившись с собственными эмоциями.
– Все было как обычно, мы не в первый раз ездим в этот город. Там находится наш филиал, подразделение новое, и пока все встаёт на ноги, приходится лично контролировать. С водителем, потому что так безопаснее, везти с собой документы, иногда деньги, – она посмотрела на меня, может, боялась, что сказала лишнего? Я кивнула, подумав, что не зря настояла на том, чтобы мы беседовали вдвоем. Рядом с Ланских сложно быть разговорчивым.
– Леша ночует с другим водителем в одном номере, мы общались в основном по дороге, на завтраке, иногда в офисе. Но там работы много, не до общения вовсе.
– Вам не казалось, что он выглядел в тот день как-то необычно? – снова тот же вопрос, что и водителю, – может, вел себя странно?
Вероника задумалась. Я молчала. Наверное, это пустая затея. Я не узнаю ничего нового. Оставалась надежда на детализацию звонков, но эту версию и без меня могут отработать в полиции.
– С утра – точно нет, – заключила она. – Все как обычно, шутки, разговоры о погоде. Совершенно точно, – она кивнула даже – а вот во второй половине дня, он отпросился. Сказал, что ему нужно срочно уехать домой.
– А как объяснил? Почему нужно?
– Вы знаете, у него такое лицо было, что я не стала задавать лишних вопросов. Спросила только, все ли в порядке? Подумала, может, умер кто…
Она не договорила, но мы обе поняли ход ее мыслей. Как в воду глядела.
– А вы не знаете, с кем он до этого разговаривал?
Она пожала плечами:
– Я ведь в чужие разговоры не вслушиваюсь. Работы, говорила уже, очень много, цифры требуют полной сосредоточенности. В одном месте ошибёшься, и это за собой цепочкой потащит другие ошибки… А так, ничего необычного я не заметила. С кем-то говорил. С кем не знаю, последнее, только Максима Евгеньевича слышала.
– Максим Евгеньевич?
В горле пересохло. Ледяной тяжестью в животе отдалось предчувствие дурных вестей. Я почти была готова к такому исходу, но до последнего надеялась, что имя Ланских в этом ключе не услышу.
– Да, они часто довольно созванивались. Видимо, Максим Евгеньевич очень хорошо к нему относился. Алексей был славный человек. Мне очень жаль, что я не могу ничем помочь.
– Вы уже помогли, – кивнула я, – давайте не будем начальнику только говорить, что мы его обсуждали, хорошо?
Если Вероника Сергеевна и удивилась моей просьбе, то виду не подала. Попрощалась, вышла из кабинета, а я осталась пялиться в закрывшуюся за ней дверь.
Ну и когда Лешка стал вдруг так близок с Максимом, что они начали созваниваться по несколько раз в день?
Если изначально я считала, что причиной их «дружбы» была я, то теперь вовсе ничего не было понятно.
Кроме одного. Кажется, меня ловко водили за нос.
