Текст книги "Вожделение (СИ)"
Автор книги: Гузель Магдеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
Глава 42
Максим вернулся в кабинет, одарил меня быстрым взглядом, но я решила не рассказывать ему ничего о своих подозрениях. Это было бы также глупо, как и доверять ему дальше.
– Как прошел разговор? – поинтересовался он, я пожала плечами:
– Ничего стоящего. Никто не знает, с кем разговаривал Леша, а, главное, о чем.
– Распечатка звонков тоже – полная ерунда.
Максим подтолкнул ко мне лист бумаги, на котором была распечатана таблица, напротив некоторых номеров заботливо приписаны имена – бухгалтера, водителя. Последние вызовы на мой номер, с десяток неотвеченных. Сердце заныло болезненно, но я запретила себе даже думать о том что было бы, ответь я на звонок…
Ещё раз прошлась по списку. И не обнаружила того самого звонка, о котором говорила Вероника Сергеевна. По всему выходило, что Алексей с Максим не разговаривали.
– У него не было другого телефона? – задала я вопрос, Максим сощурился:
– Ты его жена, тебе должно быть видней, – я спросила недовольную физиономию, – по крайней мере о других его номерах я не знал.
– Я тоже, – произнесла задумчиво. Могло ли показаться главбух, что Леша разговаривал с Ланских? Вполне, если она сама говорила, что из-за загруженности не особо вслушивалась в разговор моего мужа.
Конечно, был ещё один вариант. Они общались между собой, но кто-то постарался этот звонок от меня – или ото всех – скрыть. Либо удалил в распечатке, либо общались они через мессендежры. Созвониться через ватсап или Вайбер не так уж и сложно, а потом просто удалить звонок…
Так, меня понесло уже не в ту степь.
Все это время Ланских внимательно следил за мной, я нахмурилась:
– Что?
А он ответил:
– Ты меня в чем-то подозреваешь.
Отчего-то я смутилась. Вот так просто сказать в лицо человеку, что я считала его, по меньшей мере, обманщиком, было трудно.
– Я никому не верю, – постаралась ответить общими словами, – ты не исключение.
С минуту мы разглядывали друг друга, я некстати думала, что очень не хотела бы, чтобы Ланских оказался причастен к смерти моего мужа. Очень.
О чем думал он, оставалось загадкой.
– Хочешь ещё с кем-нибудь поговорить о муже? – произнес, наконец, он. Голос Ланских звучал хрипло, я облизнула губы, что не укрылось от его внимания.
– Есть ли в этом толк? – пожала плечами.
Меня интересовали исключительно два человека, третий, который мог что-то знать, стоял напротив и проливать счёт на тайны не собирался.
– Нам придется задержаться на работе. Я должен завершить свои дела, пока народ не разбрелся на каникулы.
– Окей, – кивнула я, – буду тебя ждать.
Будто у меня был другой выход. Конечно, я могла бы добраться до дома Максима на такси, но, во-первых, ключей у меня не было, во-вторых, я не считала это безопасным.
Пока Максим занимался своими делами, я устроилась в углу с журналом. Листала страницы, думая о своем.
Периодически в кабинет заглядывали люди, на меня косились с любопытством, но я сидела, не поднимая головы.
Своего начальника коллектив любил. Я вслушивалась в чужую речь и ловила, с каким теплом к нему обращаются. Максим находил время на каждого, и по нему сложно было сказать, что в обычно время не очень-то он и любит общаться с людьми.
Здесь он был мудр, немногословен и справедлив.
В очередной из визитов, я решила размяться и выскользнула в коридор, закрывая за собой дверь. Хотелось есть, обед мы пропустили, но сгодился бы и кофе. При виде меня секретарь, Вика, подняла голову, а я подошла к стойке ближе:
– Можно мне кофе?
– Да, конечно, – она поднялась, аппарат располагался на отдельном столике недалеко от нее. Вика нажала на кнопку, машина загудела. Мы молча ждали, когда кофе приготовится, испытывая лёгкую неловкость, которая возникает обычно между двумя малознакомыми людьми, у которых нет общих тем.
– Вы ведь жена Алексея? – спросила, наконец, она. Моя маскировка давно треснула по швам, вот уж сложно было подумать, что меня так хорошо запомнили на корпоративе, где я старалась избегать чужого общения. Я кивнула, скрываться не было смысла. – Мне очень жаль…
– Спасибо, – я приняла из ее рук чашку кофе, сделала осторожный глоток, чтобы не расплескать напиток. Мы помолчали, я уже было собралась возвращаться обратно, в кабинет, но Вика меня остановила:
– Знаете, он много о вас говорил.
Я подняла на нее глаза, девушка смутилась, но продолжила:
– Не со мной, нет, вы не подумайте. Он Максиму Евгеньевичу часто о вас рассказывал, о том, как познакомился, как поженились. Говорил, что ипотеку хочет быстрее закрыть, Максим Евгеньевич пообещал помочь даже.
– Вот как, – произнесла задумчиво, – а когда это было?
– Недавно, – пожала она плечами, – после корпоратива примерно. У меня тоже ипотека, – поделилась она и замолчала, должно быть, показалось, что сболтнула лишнего. Нам-то начальник обещал помочь, а вот ей…
– Понятно, – ответила я, не зная, как закруглить разговор, но тут на пороге показался Ланских вместе со своим посетителем. В руках последнего покоилась стопка подписанных бумаг, он кивнул начальнику и ушел.
А Ланских окинул нас равнодушным взглядом.
– Я закончил, можем ехать.
Я кивнула, отложив так и недопитый кофе, взяла куртку. Вместе мы спускались в лифте, молча и не глядя друг на друга.
Вышли на первом этаже, чтобы пересесть в лифт, ведущий на парковку. Я замешкалась в дверях, между нами проскользнула парочка, державшаяся за руку. Ланских нетерпеливо оглянулся на меня, я шагнула к нему, вдруг ощущая как по спине пробежал липкий холодок.
На мгновение стало жутко, запредельно страшно. Я закрутила головой в поисках источника опасности, все инстинкты кричали о чем-то страшном, в горле пересохло.
Лифт, большой, грузовой остановился на первом этаже, Ланских зашёл внутрь, оборачиваясь, я поспешила следом, прижалась спиной к металлу кабинки лифта и замерла. Там, напротив, стоял Вадим. Он смотрел на меня, не мигая, а я не могла пошевелиться, глядя на него, как загипнотизированная, пока створки лифта не захлопнулись, отделяя нас друг от друга
Глава 43. Максим
Боль была осязаема.
Моя – как раскаленный докрасна шар, состоявший из тысячи ядовитых игл. Он пульсировал, раздуваясь все больше, стремясь занять пространство вокруг. Давил на мозг, на глаза, застилая зрение красной пеленой.
В какое-то мгновение мне показалось, что я ослеп. Стоял в кабине лифта, уткнувшись невидящим взглядом в стену.
Все силы ушли на то, чтобы не показать свою слабость Регине. Она не должна была догадаться, не сейчас.
– Максим, – позвала она, голос осипший, точно сорванный криком. Я повернулся к ней в полоборота. Черт возьми, неужели заметила?
Блять, только не это.
– Что? – спросил, вышло грубо, зло даже.
– Вадим. Там был Вадим.
Я обернулся к ней.
Всполохи боли такие яркие, что кажется, будто они осветили узкий прямоугольник лифта, в котором мы находились сейчас вдвоем. Но все это – лишь в моей черепной коробке. Регина этого не видела, точно так же, как и я ее сейчас.
За моей спиной медленно открылись раздвижные двери лифта. Парковка, абсолютно незащищенное пространство из бетона, без окон, без охраны и возможности укрыться где бы то ни было.
Только я, Регина и моя аневризма, клешнями впивающаяся в мозг. Лишний элемент, диктующий правила игры, и у меня нет никакого другого выбора, как подчиняться.
Но мне нужно быть сильным, не только ради себя, ради Регины. Сейчас не время поддаваться собственным слабостям и, о боги, как же мне хотелось вырвать этот ебаный мешочек с кровью из своей головы, чтобы прочистить зрение, вернуть координацию.
Я поморгал, фокусируясь на Регине. Она так и стояла в кабине с видом потерявшегося в магазине ребенка. Огромные глаза, в которых застыл почти животный ужас, смотрели на меня в немой просьбе.
Я знал, что ей требуется защита. Протянул руку, сжимая холодную узкую ладонь в своей. У нее изящное узкое запястье, которое легко обхватить двумя пальцами, и надо бы быть бережнее, но я сжимал ее ладони сильно, ещё сильнее.
– Ты уверена, что это был он?
У меня не было поводов сомневаться в ее словах, к счастью, Регина не страдала паранойей, видя в каждом встречном лицо своего преследователя. Но уточнить стоило.
– На все сто процентов, – кивнула она.
Моя машина находилась недалеко, я прикидывал, сколько времени нам понадобится, чтобы добежать до нее и сколько – спуститься Вадиму на минус первый.
Фора у нас если и была, то совсем небольшая. Я почти дёрнул Регину за собой, следуя к своему парковочному месту, ее каблуки нервной дробью стучали по бетонному полу.
Слишком много ненужных звуков, подумал я, но терять скорость в угоду тишине, глупо.
Одному дьяволу известно, сколько сил мне потребовалось на то, чтобы добежать до автомобиля, ни разу не выдав, что происходит сейчас в моей голове. От перенапряжения холодный пот струился по спине, я щёлкнул пультом сигнализации, заводя двигатель автомобиля.
Здесь, на парковке, мой телефон не ловил. Если раньше это просто раздражало, то теперь отсутствие сотовой связи могло стоить нам очень дорого. Не дожидаясь, пока двигатель хоть немного прогреется, я рванул с парковки, надеясь, что отточенный годами работы здесь навык позволит выехать на улицу, не втесавшись не в один из столбов.
Я ехал почти вслепую.
Инстинкты обострились, оголяя каждый нерв, и на этот ментальный эксгибионизм уходили остатки сил.
Мы выехали из полумрака парковки на улицу, дневной свет, несмотря на затянувшее снежными тучами небо, ослеплял ещё больше.
Я чувствовал себя проклятым Эдвардом Калленом, который вместо того, чтобы блестеть подобно единорогу, слеп и плавился от солнечных лучей.
Мне пришлось остановиться, позволяя глазам хоть немного адаптироваться. Блядская аневризма.
– Почему мы остановились?
Регина, сидевшая на соседнем сидении, развернулась ко мне корпусом, я скорее чувствовал ее, чем видел.
– Глаза, – ответ почти сквозь зубы, – слишком чувствительны к перепадам.
– Давай я сяду за руль, – она почти протянула руку к рулю, но я откинул ее ладонь в сторону, слишком грубо для человека, мечтающего владеть этой женщиной безраздельно до конца собственных дней.
Я терял контроль и над эмоциями. Сегодня, когда она практически силком заставила меня выйти из кабинета, перед допросом главбуха, я испытал острый приступ злости. Возможно, именно он и спровоцировал головную боль.
Раньше такие мелочи не могли меня затронуть, но в последнее время я реагировал на все слишком остро. Поправка, – на все, связанное с Региной. До остального мне было сугубо фиолетово.
Я не хотел, чтобы она беседовала с главбухом наедине. Мое присутствие делало людей чуть менее болтливыми, заставляло думать, прежде чем говорить. Впрочем, я был уверен, Вероника Сергеевна не расскажет настоящих секретов, даже если и услышит что-то лишнее. Я плачу людям зарплату не столько за работу, которую они выполняют, сколько за безграничную и искреннюю преданность.
Но даже этого диалога с Региной хватило, чтобы сработал пусковой механизм, приводя бомбу в действие. Тик-так, раздавалось в голове, тик-так.
– Господи, Максим, он сейчас убьет нас здесь, прямо в машине.
Я плавно тронулся, доставая мобильный телефон и протягивая его Регине.
– Не убьет. Найди в записной книжке Токтарова и набери его. Поиграем с твоим поклонником в кошки – мышки.
Глава 44
Мне это не нравилось, Господи, как мне все это не нравилось.
Мы ехали по городу, я пыталась в зеркало заднего вида разглядеть машины, двигавшиеся следом.
– Не ерзай, – посоветовал Максим, я только вздохнула шумно.
– С этим сложно, – подумала, а потом добавила, – он мне показался. Специально.
Максим кивнул, сосредоточенно глядя вперёд. Обычно расслабленная манера вождения сменилась на более агрессивную, и поза стала другой. Он хмурил лоб, пальцы крепко держались за руль.
Я бы подумала, что он нервничает. Любой другой, только не Ланских. У этого парня не нервы, а стальные канаты.
Тогда в чем же дело?
– А если показался, – продолжила я, – значит, и сейчас нет смысла делать вид, что мы его не ждём на хвосте.
Звук собственного голоса успокаивал, я бы ещё говорила и говорила, как бывает со мной от жуткого стресса, но напоровшись взглядом на лицо Ланских, я предпочла заткнуться.
Десять минут назад он связался с каким-то Токтаровым, коротко сказал ему:
– Парень объявился. В офисе. Я выезжаю, – и распрощался.
Я гадала, кто этот человек и как он замешан в нашем деле, Ланских просвещать меня не собирался.
– Чего мы добиваемся?
– Мы ловим твоего Вадима, – я возмущённо фыркнула, услышав местоимение, которым одарил его Ланских, но тот продолжил, – сейчас ребята его упакуют, а мы пока попетляем по городу.
«Его поймают», – подумала я и задохнулась от нахлынувших эмоций. Весь этот кошмар кончится, Вадима возьмут и отправят в тюрьму.
Я на мгновение представила, каково это: жить без вечного страха. Не бояться темноты в своей квартире. Позволить себе завести собственный дом.
Тоска по Лёше накрыла второй; мы могли бы с ним жить дальше, без Вадима, возможно, я даже рассказала бы ему о себе всю правду.
И потеряла бы, подсказал внутренний голос. Леша был не из тех, кто легко прощает такие обиды.
В любом случае его нет. Вадима ещё не поймали. Рано делить шкуру неубитого медведя.
– Ты подготовился, – заметила я, когда молчание начало тяготить. Запорошенные снегом городские улицы мелькали за окном, мы проехали центр и двигались к спальным районам, в противоположную от моей квартиры сторону. Отсюда можно было сделать крюк и выехать на шоссе, чтобы отправиться к дому Ланских. Но пока мы просто ездили, наворачивая круги.
– Я просчитал несколько возможных вариантов, – пожал он плечами, снова едва заметно поморщившись, точно движения причиняли ему боль. И снова я не задала вопрос, крутившийся на языке. Не хотелось нарушать его личных границ, хотя Максим об этом знал лишь условно. До моих границ ему было глубоко фиолетово.
– Даже самый неудачный расклад?
– Его в первую очередь.
Я поежилась, сказано это было таким тоном, что не оставалось сомнений. В его понимании неудачный, если кто-то умрет, и скорее всего речь шла не о жизни Вадима.
Странный, такой странный он, этот Ланских. Может, я вообще зря так боюсь Вадима и не думаю о том, что со мной может сделать Максим?
Да, мы занимались с ним сексом, и он был нежным и умелым любовником, не душил и не бил (очень странное сравнение, но тем не менее), помогал, впустил к себе в дом. Но почему? Почему он мне помогает? Сколько бы я не билась над этим вопросом, ясности не появлялось.
Решив, что сейчас самое подходящее время, я произнесла:
– Зачем ты это делаешь?
Ланских чуть повернул ко мне голову, только от дороги взгляда не отвел. Из-за снегопада машины передвигались с трудом, и хоть его огромному джипу все было нипочём, но другие участники движения все ещё оставались непредсказуемыми.
– Мы кажется, обсуждали подобный вопрос.
– Ну тогда ответь на него ещё раз.
– В доброго Робин Гуда ты не веришь?
Я хмыкнула.
– Только в Робина – бобина, который скушал сорок человек. И не подавился.
Настала очередь ухмыляться Максиму.
– Так вот как ты меня представляешь? Как прожорливое чудовище?
Я подумала, прежде чем отвечать. Чудовищем я его не видела, на эту роль прочно утвердился Вадим. Вот уж кто мерзавец…
– Нет. Скорее, ты темная лошадка. Меня беспокоит, что я не знаю твоих целей.
– Знаешь, – сказал он. И посмотрел на меня своими темными глазами. Я готова была поклясться, что в глубине зрачков пылает огонь. – Я говорил. Вспомни, – произнес с нажимом, – вспомни, Регина, нашу первую встречу.
И ты все поймёшь.
Я еле заставила себя не отшатнуться от его слов. Вроде сказанных так просто, но с эффектом разорвавшейся бомбы.
– Ты сказал, что хочешь меня, – начала я осторожно. Он кивнул, отворачиваясь.
– Вот видишь, Регина, все очень просто и прозаично.
Но просто не было, не в случае с Максимом.
– Ты не уточнил, хочешь меня в значении секса или что-то большее.
Тихая усмешка, от которой мурашки расползались по телу. Волоски на загривке встали дыбом.
Он ещё ничего не сделал, а я уже испугалась.
– Ты умная девочка, догадайся обо всем сама.
– Ну уж нет, – я яростно замотала головой, – так ты меня не проведешь. Не перекладывай с больной головы на здоровую.
Тень пробежала по его лицу, я подумала, что может сболтнула что-то лишнее или чересчур надавила на него там, где нужно быть деликатнее?
– Если это секс, то почему ты откладывал?..
Я не озвучила до конца вопрос. Дважды у нас был шанс продолжить, но дальше так ничего и не случилось. Я знала и видела, что он меня хочет, но не понимала, почему Ланских не идёт дальше, почему тормозит?
Мы свернули с дороги во двор обычной панельной пятиэтажки, коих здесь была масса. Серые стены, голубые яркие балконы, на снегу мужчина в шапке-петушке выбивал колотушкой ковер. Портал в мое детство, наш двор выглядел так же.
Максим молчал, мы оба смотрели за мужчиной, ритмичный звук пробивался через шумоизоляцию авто, и ничего больше не происходило.
Через пять минут мужчина свернул ковер, перекинул его через плечо и побрел в сторону второго подъезда. На снегу остался серый пыльный квадрат и цепочка мужские следов вокруг.
Максим шевельнулся, меняя позу. Его рука теперь лежала на подоконнике совсем близко от моей, мы почти соприкасались локтями, и мне казалось, что даже через его пальто и свою куртку я чувствую его жар.
– Когда его поймают и все закончится, – начала я и замолчала, подбирая слова. Осознание было внезапным, но с каждым мгновением моя уверенность становилась все твёрже, – ты меня не отпустишь?..
Тонкие длинные пальцы сжали мою ладонь, Ланских заставлял меня посмотреть на него. Я вскинула голову, ожидая ответа, хотя зачем говорить, когда вот, все это написано на его лице.
– Регина, Регина, – вздохнул он, но дальше добавить не успел, зазвонил телефон, заставляя вздрогнуть его и меня. На дисплее высветилась фамилия Токтарова, Ланских взял телефон, отвечая на звонок, а я жадно вслушивалась в его разговор, пытаясь разобрать слова.
Подалась вперед, так, что мы оказались почти вплотную друг к другу, и его глаза, темные, пьянящие, опасные, были совсем близко от меня.
Ланских смотрел на меня, не моргая, а я забыла как дышать.
– Мы его упустили, – все, что я смогла разобрать, прежде чем Максим коснулся в лёгком поцелуе моих губ.
«Я тебя никогда не отпущу», – прошептал беззвучно, но я его, конечно, услышала.
Глава 45. Максим
Больше всего мне хотелось сейчас взять ее в тиски.
Зажать так сильно, чтобы не было возможности сдвинуться хоть на единый миллиметр в сторону.
В ее расширившихся зрачках – страх, и мне хочется стереть его одним движением, объяснить Регине – бояться нечего.
Сейчас она под самой надёжной защитой. Ее муж никогда бы не справился с тем, чтобы защитить Регину от Вадима. Вся его сила была сосредоточена в кулах, но этого мало, он тактик, я стратег, и все ходы расписаны наперед.
Даже в том, что Вадим появился в холле дома, где мой офис, нет неожиданности, это закономерно.
Я был готов и к тому, что Токтаров упустит его из-под своего контроля, даже не смотря на то, что у ребят серьезная подготовка. Если парню удавалось столько лет дурить народ и не быть до сих пор пойманным, то он способен на многое.
– Максим, ты когда-нибудь любил?
У Регины красивая длинная шея, и сейчас, когда она отодвинула воротник свитера, точно он ее душил, я перехожу взгляд на яремную ямку, которую мне хотелось коснуться языком.
– Смотря что ты понимаешь под этой фразой, – когда я отвечал, мое дыхание долетало до ее губ, щекоча. Регина сама не заметила, как провела по ним пальцем, будто пыталась задержать это чувство подольше, а я продолжил, – я никогда не поддавался буйству гормонов, слепо следуя велению тела. Я никогда не отключал мозг, пытаясь натянуть на понравившуюся женщину те качества, которыми она должна обладать, как мой идеал. Я никогда не испытывал желания создать семью, обзавестись толпой кричащих маленьких людей в ущерб своему комфорту.
Она отодвинулась совсем чуть-чуть, но я понял, что мои слова ее неприятно задели. Возможно, Регина уже успела примерить мой ответ на себя.
– Тогда что для тебя любовь?
– Химия, – я пожал плечами, – а физика это секс. Но всегда есть что-то большее.
– И что же? – она вздернула бровь, а я не сдержался, провел по скуле костяшками пальцев.
– Есть идеально подходящая по всем параметрам женщина. Это больше любви. Это – необходимость.
– Отпусти меня, – прошептала она, я скользнул рукой ниже, проводя по шее. Под пальцами пульсировала тонкая венка, Регина закрыла глаза и откинула голову назад ещё больше обнажая передо мной беззащитную шею.
Ее веки трепетали, длинные, ненакрашенные ресницы чуть подрагивали, точно она боролась с соблазном открыть глаза.
– Отпусти и я уйду. Или давай закончим все прямо здесь, я устала.
Я понял о чём она. Сдавил чуть сильнее шею, пульсация крови теперь чувствовалась сильнее.
Регина распахнула глаза, приоткрыла рот, но не сказала ни слова. В глазах – все тот же страх, его стало ещё больше, и это не без повода.
Моя собственная боль эхом отдавалась на заднем фоне, периодически накатывая новыми волнами, но сейчас я чувствовал ее боль сильнее собственной.
– Ты моя, – прошептал я, прихватывая нижнюю губу зубами, – навсегда. Я тебя никому не отдам и никуда не отпущу.
– Ты псих, Максим, – ее слова бились о мою броню, они должны были ранить, но не оставляли и следа, сейчас я готов был ей прощать многое.
– Отрицание, гнев, торг…
Она дернулась резко, затрепыхалась в моей хватке раненой птицей.
– Не смей! Смирение будет только когда я умру.
В голосе столько льда, что им можно было бы заморозить весь салон автомобиля. Ни один мускул не дрогнул на моем лице. Доказывать ей обратное бессмысленно, сейчас неподходящий момент.
Регина отвернулась, дернула за ручку, но машина была заблокирована я не собирался выпускать ее и позволять делать глупости. Их было уже достаточно.
– Гадство!
Она дышала шумно, скрестив руки на груди, а я наблюдал. Идеальный профиль, который не портили даже две вертикальные складки между нахмуренных бровей.
Молчание меня не тяготило, я мог проводить так время бесконечно. Соседство с Региной меня устраивало полностью, даже с такой ершистой, как она была сейчас. Все это лишь вопрос времени.
– Что мы здесь делаем? – спросила она, наконец.
– Ждём.
Ещё через десять минут во двор заехал тонированный микроавтобус. Темное полотно окон, за которым невозможно было разглядеть, что внутри, корпус автомобиля без маркировок и опознавательных знаков. Номера, несмотря на чистый, выпавший недавно снег, максимально залеплены грязью. Зацепиться взгляду было не за что, разве только значок немецкого автоконцерна на бампере.
Дверь отодвинулась в сторону, обнажая нутро «микрика», откуда вышел Токтаров. Короткая стрижка, волевой подбородок, тяжелый взгляд. Он выглядел как главный герой из фильма «Крепкий орешек», впрочем, таким он и был.
Я никогда не решал дела своими руками, мне достаточно было мозгов и связей. Зато такие, как Токтаров, грязной работы не боялись, за это его и ценили люди.
Он коротко кивнул, приглашая пройти следом. Я разблокировал двери, не став глушить машину.
Регина наблюдала за мной молча, поджав губы в тонкую прямую линию.
– Смена экипажа. Перебираемся.
Я вышел первым, мое место тут же занял паренёк из команды Токтарова, по фигуре и внешнему облику очень похожий на меня. Как я и предполагал, Регине такое соседство не понравилось, и она вышла из тачки, не забыв при этом громко хлопнуть дверью.
– С норовом, – прокомментировал негромко Сергей. Мне его замечание не понравилось, я не хотел, чтобы кто-либо акцентировал внимание на Регине, пусть даже в таком виде. Она моя, и его обязанность сделать все, чтобы с ее головы не упал ни единый волосок, а не оценивать характер.
Мы обменялись взглядами, и этого оказалось достаточно, чтобы Токтаров понял: он ступает на запретную территорию и не надо проходить под красный флаг. Его задача – охранять периметр, я справлюсь с тем, что внутри, самостоятельно.
– Куда мы поедем? – спросила Регина.
– Гнездоваться, – ответил я, и кто-то из ребят тихо фыркнул.
